Владыки Оал Гоун Последние дни Иггдрасиля Часть 2

Табула Смарагдина вошёл в игру.

Момонга вспомнил просьбу Табулы разрешить ему поменять некоторых своих НПС. Собственные творения Табулы. Это было странно, так как он раньше не был человеком, что спрашивает разрешения, да и главным правилом гильдии было то, что умерять НПС могли только их же создатели, поэтому просьба Табулы сделать это казалась странной.

Не смотря на это, он использовал кольца Айнз Оал Гоун и телепортировался в конференц-зал. Это было обычной точкой появлении участников гильдии, когда те заходили в игру, если, конечно же, они не выходили из игры где-то вне Назарика.

Табула играл за расу, называемую Пожиратель Мозга, существо с кольмаро-подобным лицом и щупальцами (п.п.: или лучше тентаклями?), произрастающими из его головы и лица. Так же как и Перорончино, он щеголял в одном игровом обычном нижнем белье, так как он тоже отдал все свои вещи Момонге, покинув игру годами ранее.

"Табула! Как ты был? Я не получал от тебя весточек уже так много времени!"

"О, приветствую, Момонга, мой друг. Я был в порядке, страдаю от творческого кризиса в последнее время, но, иными словами, жалоб нет. Как жизнь обходится с тобой?"

"О, со мной тоже в порядке. В хорошем здравии," отвечает Момонга.

"Спасибо, что проинформировал меня о закрытии Иггдрасиля. Я знаю, что это прозвучит странно, но позволь мне изменить своих дочерей, и я призываю тебя переписать предыстории твоих персонажа и созданий, чтобы отразить в них то, как бы ты хотел проводить их в последний путь."

"Конечно, я не против. Они, всё же, твои творения. Хочешь, чтоб я пошёл с тобой или уединения?"

"Я был бы польщён, если бы ты сопровождал меня, так как у меня есть несколько дополнительных запросов о них, которые включали бы твоего аватара правителя Великой Гробницы Назарика."

"Ах... конечно. Кстати говоря, твоя экипировка всё ещё находится в сокровищнице. Хочешь назад её надеть?"

"Мне она на самом деле не нужна, однако какая-нибудь роба на это тело была бы кстати. Если хочешь, можем за одно посетить твоего сына в сокровищнице. Может у тебя есть что на уме, что тебе хотелось бы в нём изменить, прежде чем проводить его в последний путь?" ответил Табула в приподнятом настроении.

"Актёра Пандоры? Да, думаю, я мог бы изменить вещицу-две в его настройках," ответил Момонга, передав кольцо Айнз Оал Гоун Табуле Смарагдине. Момонга не был уверен, что хотел бы он вообще что-либо умерять в его создании, но некоторые вещи заставляли его съёживаться, так что он мог исправить хотя бы некоторые из них. (П.п.: слово "кринж" на русский переводиться либо как съёживаться, либо как отвращение. Что вам лучше зайдёт?)

Мгновениями позже они оба стояли в сокровищнице Назарика. Актёр Пандоры сидел на диване в обычном неподвижном состоянии НПС. Момонга вновь съёжился, увидев его и вспомнив свои молодые дни. Табуле просмотрел сокровищницу в поисках подходящей робы для его аватара. Он вообще не беспокоился о своём старом обмундировании. Хорошо выглядящей накидки было бы достаточно. Везде валялись огроменные кучи снаряжения, большинство из которых были с недавних набегов. В это же время, Момонга открыл настройки Актёра Пандоры и прочёл их, разговаривая с самим собой,

"Говорит на немецком, ну, я точно стираю это. Хммм.... Думаю, я немного снижу его театральные заскоки. Тем не менее, его игра глупым, да бы надурить противников, чтобы показаться некомпетентным, звучит слегка весело и полезно. Ну, по крайней мере его униформа выглядит круто, так что на этом всё."

Наконец-то, Табула нашёл фиолетовую робу с золотыми линиями и надел её. Он подошёл к Момонге, который заканчивал редактировать предысторию Актёра Пандоры.

"Итак, Табула, с кого начнём?"

"Я думаю с Нигредо, мне бы также хотелось изменить и её внешний вид."

Услышав, что Табула серьёзно хотел видоизменить свои творения, не просто их описание, Момонга стало слишком любопытно, чтобы просто спустить это с крючка.

"Кстати говоря, почему ты хочешь это сделать? Я имею ввиду, что ты не был в игре два года и и в последние два дня ты хочешь сделать подобные изменения?"

"Как это объяснить....вкратце, Момонга, я верю, что Назарик переместиться в другое место после закрытия серверов. Я уже ощущаю изменения в них, и ты, если уж на то пошло. Я знаю, что ты не веришь в те же вещи, что и я, даже так, ты хотел собрать всех из Айнз Оал Гоун в последний раз для про́водов. Так что я думаю, что это то же многое для тебя значит."

"Мне кажется в этом есть смысл. У меня есть нужная кукла в инвентаре, чтоб мы могли деактивировать ловушку и ты сможешь видоизменить Нигредо."

Нигредо располагалась в особой комнате на пятом этаже ледяной темницы. Момонга достал куклу, необходимую для усмирения Нигредо и вошёл в её комнату вместе с Табулой. Он уложил куклу в кроватку, и Нигредо взяла её, как приказывала ей программа, и начала её укачивать.

Когда Табула украшал эту комнату, он находился в фазе ужастиков и любил делать хоррор ситуации. Внешний вид Нигредо имел черты её сестёр, Альбедо и Рубедо. Отличием от её сестёр было то, что у неё не было кожи на лице и отсутвовали признаки ангела или суккубов. Её раса являлась телесным фантомом, раса нежети, которая могла меняться туда сюда между человеческой и призрачной формами. Табула запрограммировал Нигредо атаковать любого, когда её куклы-младенца не было рядом в качестве ловушки для отпугания вторженцев. Как бы то ни было, она была всего лишь 85 уровня и была не способна убить подготовленного 100-уровневого игрока.

Табула начал со внешнего вида. Он сразу же потратил немного денег на нужные вложения и добавил на её лицо кожу, делая его нормальным и таким же прекрасным, как у её сестёр. У неё были такие же чёрные волосы, как у Альбедо, однако в отличие от своей младшей сестры, её синие глаза когда-то принадлежали обычному человеку. Табула переписывает её настройки, утверждая, что не хочет оставлять свою дочь в таком мучительном состоянии. Момонга стоит позади него, читая текст, пока Табула переписывает Нигредо с зацикливающейся на кукле, словно собственном ребёнке, и атакующей всех, пока не найдёт его, на женщину, которая глубоко печётся о своих сестрах и хочет защитить свой дом.

Момонга высказался "Ты знаешь, теперь это комната больше не действует как ловушка для вторженцев, может добавишь несколько слов, что она всё ещё будет атаковать их и яростно защищать свой дом."

Табула быстро добавляет предложенные Момонгой слова.

"Нигредо всё ещё будет атаковать любого вторженца, только на этот раз в более точном плане. Если у тебя есть возражения о том, как я из меняю, пожалуйста, говори. Беря во внимание насколько давно меня не было в игре и опеку, что ты вложил в поддержание Назарика, они больше твои, чем когда-либо были моими, и я хочу, чтобы из истории это отражали. Из-за этого я хотел спросить, если это будет нормально добавить в настройки всем трём моим дочерям, что они любят твой аватар Момонга? Я не уверен, как эта любовь сформируется там, где они после окажутся, но, по крайней мере, я знаю, что кто-то присматривает за ними в ответ."

"Я полагаю, но я прописал в предыстории моего персонажа, что он печётся обо всех жителях Назарика, и я не думаю, что он покажет какое-либо предпочтение в сторону твоих дочерей," отвечает Момонга, подыгрывая ему, так как чувствует странную близость и комфорт в убеждениях Табулы.

"Могу я попросить тебя написать, что Момонга тоже любит их? Я знаю, что он владыка и не предназначен к ощущению сильных эмоций, но это облегчит мою душу."

"Я полагаю, что в этом нет никакого вреда," Момонга отвечает и открывает окно своего персонажа, и пишет, что Момонга держит всех сестёр в особом месте в своём несуществующем сердце.

Он глянул на Нигредо, и её нейтральное выражение лица поменялось на тёплое. Она даже, по-видимому, улыбнулась ему. Он был готов списать это со счетов, как обычно, если бы не подтверждающий кивок со стороны Табулы, словно говоря "Я тоже это вижу." Это действительно происходило, или они сходили с ума? Момонга вспоминает только частицы и частички многих вещей, что Табула называл своими убеждениями и с этой точки зрения даже цифровой персонаж будет иметь что-то наподобие души. Как атеист, Момонга списал все эти мелкие, странные события на разыгравшееся воображение, но теперь Табула почти полностью подтвердил, что тоже это видел. Она покачал головой, когда он с Табулой направились в следующую локацию. Вот и всё. Оба он и Табула начали терять рассудок.

По просьбе Табулы, они шли пешком к следующему пункту назначения, он хотел хорошо рассмотреть Назарик. Оба шли в тишине, и Табула был глубоко в мыслях. Всё было так, как он запомнил. Когда он вошёл, он боялся встретить Назарик в неисправности. Он увидел, что все члены гильдии были оффлайн, кроме Момонги и Перорончино, больше года. Когда он спросил о Перорончино, он узнал, что тот вернулся всего несколько часов назад, и всё это время за Назариком ухаживал только один Момонга. Пришло осознание того, что это больше не из дом; он и все остальные покинули это место, он бросил своих дочерей позади. Только Момонга остался. В настоящий момент, он являлся Айнз Оал Гоун, единственный оставшийся, достойный называть это место своим домом.

Следующей остановкой была Рубедо, секретное оружие Назарика на 8-ом этаже. Рубедо выглядела почти как типичный ангел: длинные светлые волосы, яркими зелёные глаза. Что выделялось, так это металлические крылья, одна металлическая рука и металлические шипы, растущие на её спине и плечах. У неё было безэмоциональное лицо, напоминая факт того, что Табула сделал её големом. Она носила красное платье, и некоторые части её металлического тела были багряного цвета. Момонга хотел спросить, как тот её создал, но нежелание выслушивать двухчасовую лекцию решило против этого. Он знал, что Табула использовал мировой предмет и статы Рубедо были настолько высоки и скиллы настолько смертельны, что потребуется слаженной работы всех стражей, чтоб её остановить.

Её характерной чертой было то, что она ужасно сложно открывалась другим, так как она была ангелом высшего порядка, но что-то пошло не так, и сейчас та пребывала в состоянии между чистым ангелом и падшим. Её личность была замкнутой и оборонительной, однако свирепой и агрессивной, если те, о ком та заботится, находились в опасности. Табула оставил это в ней, но добавил, что та доверяла только Момонге, вписав ту же любовную черту, что и Нигредо, а также преданность Момонге превыше всего, даже Назарика и своих сестёр. Момонга просто смотрел в тишине, как Табула работает, и, видя то, что Рубедо всё ещё будет ему верна, не заставляло его беспокоиться, что что-либо серьёзное могло пойти не так в последний день Назарика. Выражение лица Рубедо не изменилось, оставаясь нейтральным и безэмоциональный.

Их последним пунктом назначения был тронный зал, где у трона стояла надзирательница стражей, средняя сестра, Альбедо. Табуле подошёл к ней и открыл её настройки, и, немного почитав, пробубнил: "Я сделал её шлюхой, какое клише для суккуба," Момонга хотел накричать на него за эту строчку, но, увидев, как тот тяжело вздохнул, разочаровавшись в себе за добавление подобной строки, продолжил молчать.

"Было бы это нормальным, если бы я заставил её влюбиться в тело твоего аватара, расписав это очень конкретно, мне кажется, что ей это подходит, потому что она стояла у твоего трона так долго, будучи твоей помощницей?"

Как же хорошо, что его персонаж не мог краснеть. Момонге почти заикнулся при ответе, "Я... Я не уверен, полагаю, это нормально. Но это не мой трон, он принадлежал всем нам."

Табуле усмехнулся, парируя: "О, мой друг, я думаю, он был твоим уже долгое время, и это так отлично подходит, что девственная суккуба, вопреки своей природе, по уши влюбилась в лидера Назарика и желала ничего иного, как быть рядом с ним. Я не могу представить лучше проводов для своей дочери, чем эти."

Момонга впал в прострацию на мгновение, не будучи в силах как-либо опровергнуть его слова. Наконец, он уступил и согласился с Табулой, позволив ему изменить настройки Альбедо таким образом.

После окончания редактирования её настроек, пообщав войти до того, как сервера отключат, Табула Смарагдина покинул игру. Момонга проверил часы и осознал, что время близиться к полуночи, и ему придётся выйти из игры. Ему нужно было хотя бы немного поспать перед работой. Перед тем, как это сделал, он взглянул на Альбедо и ему показалось, что выражение её лица изменилось: улыбка стала более тёплой, а глаза, по-видимому, смотрела только на него. Он сказал сам себе, что ему действительно нужно вздремнуть, и разлогинился.

~•~•~•~•~•~•~•~•~•~•~•~•~•~•~•~•~•~•~

Настал последний день Иггдрасиля. Сатору, как обычно, вошёл в игру, и со вздохом стал ожидать последних секунд игры. Он знал, что покажутся хотя несколько человек и ему не придётся видеть смерть своего дома в одиночестве. Момонга сел в конференц-зале и провозился со своим безумно большим инвентарём, ожидая появления остальных. Он потерял счёт времени, когда высветилось уведомление.

Ульберт Ален Одл вошёл в игру.

Это осчастливило Момонгу, так как он слышал о проблемах Ульберта со здоровьем и был не уверен, что тот даже зайдёт.

Демонический козёл сел почти напротив него за огромный круглый стол и, помахав ему, сказал,

"Здоро́во, Момонга! Я здесь да бы запечатлеть конец дней."

"Ульберт, я так рад тебя видеть. Как ты был?"

Ульберт ответил, что с ним всё хорошо, не желая разглагольствовать о своей жизни. Его тело было на последнем издыхании. По крайней мере, он получил бесплатный препарат в этом месяце, чтоб сохранить свой рассудок и сделать одно последнее радостное воспоминание в его любимейшей игре за всю жизнь. Ему было всё равно, какую нагрузку это ставило на его тело. Всё, на что тот надеялся, это не умереть до полуночи и порядочно попрощаться со своими друзьями в игре, в которую тот был вынужден перестать играть из-за развития рака и недостатка препаратов для содержания бо́лей.

Момонга подошёл к нему, протягивая кольцо Айнз Оал Гоун и говоря с усмешкой, "Так ты хочешь надеяться на себя своё старое снаряжение или будешь нудистом группы?"

"Она всё ещё у тебя?"

"Конечно! Я сохранил всю экипировку, что мне доверили на сохранение." Это было болезненно логично, что имел ввиду Момонга. Он ожидал, когда все они вернутся.

Моментами позже, Ульберт надевал своё снаряжение в сокровищнице, снимая её со статуи, как-то похожую на него. Там было по одной для каждого участника гильдии и на многих, кроме Перорончино, находились вещи их копий. Сначала он хотел спросить, что случилось с экипировкой Перорончино, но потом вспомнил, что видел в листе гильдии, что Перорончино вышел из игры 15 часов назад, так что было логично, что, как и Ульберт, он забрал свою броню.

Ульберт завершил надевание всех частей брони, после заявив со своим фирменным злодейским смехом, "О да, великая катастрофа вернулась."

Момонга услышал напряжение в его голосе, но решил не спрашивать. Это только напомнит о их дерьмовой жизни, от которой, хоть и не надолго, те пытаются сбежать.

Ульберт затем осматривается и видит кучи за кучами разнообразных предметов и спрашивает.

"Откуда всё это сюда попало?"

Момонга пересказал то, что ещё вчера говорил Перорончино, и Ульберт с завистью слушал, отмечая, что это было очень весело.

Пока Ульберт и Момонга навёрствовали упущенное, Перорончино и Букубукучагама вошли в игру. В то время, как Буку направилась в сокровищницу за своей бронёй, Пе́ро использовал возможность, чтоб пожаловаться, как сложно в последнее время было найти h-игру, где его сестра не озвучивала хотя бы одного персонажа, и его заставили обратиться к старой 'классике' для своих 'культурных' нужд. Оба Ульберт и Момонга потрепали его по спине, пока смеялись от его мучения быть братом известной актрисы этого жанра. Что ещё хуже, так это факт того, что у него было особое пристрастие к лоли персонажам, а его сестра специализировалась в них из-за своей способности говорить детским голосом.

Буку вернулась назад, выглядев неизменно, так как вся её броня была внутренней не меняла её красный слаймо-подобный аватар, и спросила своим самым жизнерадостным голосом.

"Большой братик Момонга, как ты был? Надеюсь, ты не забыл о своей будущей вайфу Буку?"

Сказанное свои по себе было смешным, так как Букубукучагама играла за красного слайма, желатиновым монстром с единственным признаком женщины - милым голосом - что та использовала.

"Как же я мог позабыть вас, моя леди," отреагировал Момонга насмешливым тоном. Буку всегда кокетничала с ним. Она сперва начала это делать, чтобы победить своего младшего брата, клеясь к его лучшему другу, но, со временем, они стали хорошими друзьями. Благодаря ей, у Момонги был хотя бы какой-то опыт общения с женщинами.

Как обычно, Перорончино не мог упустит возможности поиздеваться над своей сестрой, "Не навязывай нашему славному лидеру себя силой, в Назарика полно вайфу горячее тебя."

"Ульберт, Момонга, вам придётся подтвердить моё алиби после того, как я убью моего мозгом с птицу братца," Буку практически прорычала.

"Полегче, я просто шучу, сеструха! Чувствуй себя свободной украсть Момонгу у нас на время, у нас ещё есть несколько часов до полуночи."

Момонга быстро отправил улыбающийся смайлик и предложил Букубукучагаме погулять по 6-ому этажу, на что то с радостью согласилась. Пе́ро прокричал им после этого, что если он заметит их, хлопающих в кустах, то будет очень зол.

Они появились на 6-ом этаже под вечерним небосводом, в лесу у дома Ауры и Марэ. Буку задумалась на мгновение, хотела бы та пойти увидеться со своими созданиями, но по кое-какой причине отказалась от этой затеи. Они в любом случае скоро исчезнут, и ей не хотелось ещё сильнее расстраиваться, полностью из вспомнив.

"Момо, я хотела поблагодарить тебя за приглашение. С такой то жизнью, хорошо вспомнить лучшие времена, когда мы тут дурачились и делились эпичными моментами."

Их воспоминания... У них всё же останутся воспоминания об этом месте и никто не сможет их отнять. Многие люди прошли через такое. Были вещи намного важнее, чем мысли о фэнтези. Жизнь бьёт сильно и не щадит многих.

Буку тоже затихла. Она хотела излить душу Момонге, рассказать ему о всём том дерьме, что твориться в её жизни, но не смогла. Её гордость не позволяла этого. Она хотела позабыть о своей жизни хотя бы на мгновение, по сему обратила свой взор на небо 6-ого этажа. Уже была ночь, и стали появляться звёзды. В реальности никогда не было таких ясных ночей. На самом деле, единственный путь, чтоб посмотреть, каким чистым было небо, можно только через фотографии и видео прошлого.

"Блу Планет проделал такую чудесную работу, создав его," рассеяно проговорил Момонга, потерянный в собственных мыслях.

"Да, это небо прекрасно," ответила Букубукучагама, пока двое просто любовались небом. Табула прервал их момент умиротворения, войдя в игру. Момонга посмотрел на часы. Уже было 11 вечера. Остался лишь один час.

Они вдвоём телепортировались в конференц-зал, где Ульберт, Перорончино и Табула вели беседу о своих жизнях. Табула бессвязно болтал о том, что Назарик переместиться в другое место, и Пе́ро с Ульбертом еле внимали его словам.

Момонга заговорил: "Я хотел сказать спасибо вам всем, что пришли в последний раз. Сейчас последний час Назарика, и я хотел бы знать, как бы вы хотели провести его."

"Как насчёт того, чтобы ты взял посох гильдии, мы все прошли в тронный зал, и наши аватары стали финальными боссами, как это всегда планировалось?" предложил Ульберт.

Видя, что все остальные согласились с Ульбертом, Момонга взял Посох Айнз Оал Гоун и экипировал его, как должен сделать лидер гильдии перед финальным сражением. Они шли к тронному залу, чтобы в последний раз увидеть через чур роскошное сердце их гильд-дома.

С Момонгой во главе, они подошли к необъятным дверям, ведущих в тронный зал. Момонга смотрит на неподвижных големов и отмечает, что если сейчас Люцифер сыграл на них злую шутку (пранк), то он был бы очень взбешён, потому что над ним бы все смеялись. Это был хорошо известный факт, что Люцифер был тем ещё шутником и установил кучу различных ловушек для своих приятелей из гильдии. Момонга один раз попался в одну из них, когда на него без провокации напал голем.

Двери открываются, и взгляд падает на тронный зал. В нём с лёгкостью могли поместиться стони людей. Путь к трону покрыт роскошным красным ковром. С Момонгой во главе, оно подходят к трону, у которого стоит неподвижная Альбедо с вежливой улыбкой на лице. Табула пристально смотрит на неё, когда те, наконец, собираются вокруг трона. На мгновение Буку то же внимательно посмотрела на неё, когда взгляд Альбедо за Момонгой, но просто подумала, что может это он изменил её, чтобы та так делала. В конце концов, даже когда большинство игроков были активны, многие звали её вайфу Момонги за его спиной.

"Момо, садись. Гильд-лидер должен сидеть на его законном месте," говорит Буку и, вопреки протестам Момонги, почти что толкает его на него.

Табула всё ещё пялиться на Альбедо, бубня: "Она уже меняется...как он говорил..."

"Табула, приятель, ты в порядке?" спрашивает его Перорончино, кладя руку на его плечо.

"Да, в порядке...это всё кажется таким странным, как будто что-то большое произойдёт..." затем он пришёл в себя, напомнив всем, что осталось пять последних минут Иггдрасиля.

"Табула, ты кажешься потрясённым, с тобой точно всё в порядке?" в этот раз интересуется Момонга. Ему тоже было очень грустно расставаться с этим местом, но Табула казался больше испуганным, чем опечаленным.

Табула просто ответил, что всё хорошо, и, с глубоким вздохов, успокоился. Он знал, что произойдёт что-то большое, но даже если бы сказал своим друзьям, присутствующем в игре, они бы ему не поверили.

Пришли последние минуты, а после и секунды, пока те ожидали конца.

23:59:55

23:59:56

23:59:57

23:59:58

23:59:59

00:00:00

Мгновения тьмы.......

00:00:01

00:00:02

00:00:03

И числа просто испарились, но пятеро всё ещё были в тронном зале.

Окончание главы