Король классической музыки [ЯОЙ?‍❤️‍?] Глава 71

Прожив более 70 лет, чего только не видел Рид Аккад?

Они с Мин Ченом знали друг друга уже десять лет. Хотя он и не был так близок с Мин Ченом, как с Фарреллом, поддразнивать его время от времени не было проблемой. И лучшим вариантом на данный момент было..

Прикинуться дурачком.

Ему пришлось прикинуться дурачком.

Знаменитый скрипач вел себя так, будто ничего не случилось, будто он не говорил всего этого о Мин Чене. Он повернулся к своему очаровательному ученику и сказал: “Маленькая Семерка, твой "№ 34" превзошел все мои ожидания.”

Все остальные: ". . .”

Мин Чен сидел за пианино и молча наблюдал за ними долгое время.

Ци Му не знал, плакать ему или смеяться: "Учитель, это не "№ 34", а "№ 24". . .”

Аккад, смутившись, дважды кашлянул, чтобы скрыть свою неудачу: "Ладно, Семерка, ты сыграешь эту песню соло, а я послушаю. Если ты сможешь поддерживать этот уровень, тебе не придется тратить на него больше времени.”

Раз уж Аккад зашел так далеко, изображая из себя дурачка, Ци Му, нужно было предстать перед своим учителем. Он услужливо сыграл свое соло из "Каприза № 24".

За последние два дня тренировок с Мин Ченом Ци Му редко удавалось сыграть эту песню в одиночку. Однако он не нервничал. Он с нетерпением ждал, чтобы увидеть, насколько хорошо он сможет это сделать.

Без аккомпанемента, только он играет. . . как его мелодия будет звучать ?

Ци Му был удивлен, заметив, что в отсутствие пианино он совсем не чувствовал себя скованным. Вместо этого он чувствовал себя совершенно свободным, он все еще мог уловить начальное вдохновение.

Выслушав его соло "№ 24", профессор Аккад кивнул и похвалил: "Хотя сильного влияния ансамбля больше нет, ты все еще хорошо контролируешь ситуацию. С этой песней ты можешь провести сольный концерт прямо сейчас.”

Ци Му сел за скрипку и улыбнулся, отвечая: "Спасибо, учитель.”

Однако, на уровне Ци Му, как он только сейчас смог провести сольное выступление?

В своей прошлой жизни он неоднократно выступал с сольными концертами и получал приглашения выступать в различных концертных залах. Требования Аккада были слишком высоки. В его ушах только нынешний "№ 24 " считался превосходным.

Аккад задумчиво потрогал подбородок. "В дополнение к этому "№ 24". . . Я дам тебе другую песню для завтрашнего урока. Надеюсь, ты сможешь закончить ее за неделю, хорошо?”

Прежде чем Ци Му успел ответить, Дилан воскликнул: "Неделя?! Всего семь дней? Как кто-то может практиковаться и закончить пьесу за такое короткое время?”

Дилан не знал, какую песню профессор Аккад даст Ци Му, но сомневался, что она будет такой же хитрой, как "№ 24".

Сам Дилан практиковался в работах Штрауса, так как в последнее время встретил только две или три работы Паганини. Более того, наставник дал ему по меньшей мере две недели на тренировку. Но даже тогда Дилан подумал, что это слишком короткий срок.

Услышав восклицания Дилана, Ци Му посмотрел на него и беспомощно улыбнулся: "Дилан," - сказал он, - "ты еще молод. Я старше тебя на два года, ах.”

До этого, в Хуасяо, он был самым молодым членом оркестра. Однако в колледже он был "старшим студентом" в возрасте 22 лет. Он закончит обучение только через несколько лет.

Для Аккада было обычным делом ускорить учебную программу. В конце концов, если бы он следовал обычной программе, то, несомненно, стал бы самым старшим студентом на факультете скрипки.

Дилан потрогал свой нос и рассмеялся. Аккад перевел взгляд на глупого мальчика и продолжил: "Маленькая Семерка, уже довольно поздно, ты должен пойти домой. Завтра мы пойдем в скрипичную комнату. В нашу собственную музыкальную комнату, хорошо?”

Подчеркнув фразу “наша музыкальная комната”, Аккад мрачно посмотрел на человека, сидевшего за пианино. Мин Чен смотрел на них со слабой улыбкой, легонько постукивая пальцами по крышке пианино.

Ци Му улыбнулся: " Да, я буду там завтра в 8, учитель.”

Профессор Аккад похвалил Ци Му еще несколько раз и Ци Му собрал свои вещи, чтобы уйти. Он повернулся, чтобы спросить Мин Чена, не хочет ли тот пойти с ним, но Аккад внезапно заговорил: "Маленькая Семерка, ты можешь уйти первым. Остон и я... нам есть о чем поговорить."

Ци Му моргнул и посмотрел на Мин Чена, затем повернулся и повел Дилана за собой, словно в трансе. Аккад закрыл за ними дверь.

После того, как дверь со щелчком закрылась, Мин Чен и Аккад остались одни в скрипичной комнате.

Минь Чен все еще сидел на табурете, постукивая по крышке пианино. Аккад же, напротив, расхаживал взад-вперед. Прошло много времени, затем Аккад, казалось, принял решение и подошел к Мин Чену.

“Ах. . . Остон, есть кое-что, чего ты не знаешь. . .”

Неуверенный голос Аккада заставил Мин Чена поднять на него глаза: "Рид, разве мы не знаем друг друга?" - мягко спросил он.- "Если я могу помочь, я сделаю все, что в моих силах.”

". . ."

Аккад невольно потер руки, чтобы избавиться от мурашек.

Через некоторое время, Аккад сказал: “Хорошо. . . На самом деле, это дело связано с Маленькой Семеркой. Ты знаешь, Семерка только что пришел в колледж, и он выбрал особый путь. По сравнению с оркестром он очень молод, но в этом колледже он определенно не самый молодой.”

Небрежный взгляд Мин Чена стал серьезным при этом имени. Он нахмурился: “Так. . . ?”

"Самое большее через три года Маленькая Семерка достигнет среднего возраста выпускников, но я не думаю, что ему нужно проводить так много времени в классах. Он впустую растратит свою молодость. Вот я и думаю. . . о том, чтобы позволить ему идти тем же путем, что и ты с Кристоль.”

Пальцы Мин Чена остановились. Он поднял брови и посмотрел на Аккада, сказав в ответ: "Рид, его положение отличается от моего и Кристоль. Ни один студент Парижской Национальной Консерватории музыки никогда не выпускался заранее. Это не Лейпциг и не Мюнхен.”

Аккад покачал головой: "Был ли в Лейпциге студент, который закончил обучение раньше тебя?”

Мин Чен замолчал. Он долго думал, потом признался: "Кристоль так сделала.”

"Но вы создали прецедент."- Сказал профессор Аккад и добавил с серьезным выражением лица: " Эй, раз вы можете это сделать, то и мой студент тоже может это сделать. Все может иметь прецедент, и прецедентом здесь, возможно, будет Маленькая Семерка.”

Мин Чен закрыл глаза и больше ничего не сказал.

Услышав молчаливое согласие Мин Чена, Аккад с улыбкой кивнул и льстиво добавил: "Раз уж ты так думаешь. . . Маленькая Семерка должен закончить обучение раньше, я позабочусь о своем ученике. Разве не так? . . и что ты должен делать?”

К концу дня, Аккад, этот лисий хвост, наконец, показал себя.

Мин Чен посмотрел на него, его тонкие губы изогнулись вверх: “Чем я могу помочь?”

“Я уже говорил с колледжем. Если Маленькая Семерка сможет набрать 90 баллов или больше на каждом экзамене, то через год он может окончить обучение. Так. . .”

“Ну, я буду одним из судей.”

“И ты тоже, пожалуйста. . . Эй!! Откуда ты знаешь?!" - Потрясенный Аккад оглядел Мин Чена с ног до головы и спросил: “Когда ты начал практиковать гадание?!”

Мин Чен не выглядел удивленным: "За день до твоего возвращения декан Де Сильва пригласил меня быть главным судьей на первом экзамене этого семестра. Я колебался, но теперь... . . Я просто скажу "да".”

Аккад: “#%$#^%$. . .”

Дул вечерний бриз, затянувший небо тучами. Они заслоняли большую часть заката, позволяя лишь нескольким случайным солнечным лучам пробиваться сквозь них. Мин Чен вытер и накрыл крышку пианино, затем встал, чтобы уйти.

Собирая вещи, он слушал, как Аккад что-то шепчет себе под нос. Голос мужчины был таким тихим, что если бы не его превосходный слух, даже он не услышал бы это отчетливо. “Хорошо. . . Мин, ты все еще хороший человек.”

Мин Чен поднял бровь: "Что?”

"Я слышал, что ты помогал Эвре в Лондоне," - резко сказал Аккад.- "Я никогда не думал, что Жак окажется настолько глуп, чтобы потерять свою собственную партитуру, но, к счастью, ты был там.”

Мин Чен наконец понял, о чем он говорит. Он кивнул: “Ну, в этом нет ничего особенного.”

Они вместе вышли из комнаты, продолжая болтать. Аккад долго колебался, потом, наконец, сказал: “На самом деле, Мин. . . даже если ты гей, я не буду тебя дискриминировать. Я не гомофоб. Я сожалею о том, что случилось в прошлый раз. На самом деле, когда я думал об этом позже, я понял, что ты никогда не был с девушками в последние годы. Так что если ты нашел кого-то, кто будет сопровождать тебя всю жизнь, это то, чему стоит радоваться.”

Мин Чен остановился. Он повернулся к Аккаду и спросил: "Ты думаешь, я гей?”

Аккад тут же махнул рукой: “Нет-нет. Я имею в виду, гей ты или нет, но я надеюсь, что ты найдешь кого-то, с кем сможешь разделить свою жизнь.”

Конечно, этому человеку лучше не быть его милым учеником.

"О," - только и смог вымолвить Мин Чен. Открыв дверь комнаты, он сделал полшага, затем обернулся и добавил: "Похоже, что я действительно. . . гомосексуалист.”

Не дав Аккаду времени среагировать, Мин Чен повернулся и вышел.

Через несколько секунд Аккад сердито прорычал: "Остон Бертрам! Скажи мне ясно, каковы твои намерения относительно моего ученика? Ты вернешься сюда!!!”

Слои облаков, покрывавших небо, постепенно истончались по мере того, как дул вечерний ветер. В теплой суете заходящего солнца красивый молодой человек со скрипичным футляром прислонился к зданию скрипичного отделения и ждал.

На Ци Му было светло-серое пальто и длинный бежевый шарф, обернутый вокруг шеи. Шерстяной шарф тер его полускрытое лицо.

Ему не пришлось долго ждать, когда появился красивый мужчина. Улыбаясь, он подошел к нему. “Я не думал, что ты выйдешь так скоро. Я думал, что профессор Аккад поговорит с тобой некоторое время.”

Мин Чен удивился, увидев его там. Он думал, что Ци Му уже ушел, но когда он увидел, что тот его ждет, его сердце пропустило удар. Неописуемые эмоции переполняли его грудь.

“Ну, это было не так уж и важно.”

Ци Му не воспринимал его слова всерьез. Он знал, что даже концерт Бай Ай можно рассматривать только как “общую новость” для Мин Чена. Этот человек никогда не нервничал.

Они шли бок о бок по белой мощеной дорожке. “Когда мы тренировались сегодня вечером, я действительно почувствовал то, что ты хотел выразить. Спасибо, что проводишь со мной время в эти дни."- Ци Му помолчал, а затем добавил: "Мин Чен, я действительно думаю, что ты хороший человек, хотя иногда ты невыразителен, но. . . ты действительно заботишься о людях.”

Мин Чен поднял брови, но не произнес ни слова.

Ци Му не мог понять, что с ним не так. Он посмотрел на небо, на красный закат и прищурился: "Когда-то я знал хорошего человека. . . он был полон энтузиазма, потому что я был там новичком. Он заботился обо мне.”

Слова, которые он произносил, были расплывчатыми, почти никто не мог догадаться, о ком он говорит. Мин Чен молча слушал, Ци Му продолжил: "Но потом я узнал, что он был фригидным. Это было невероятно, что он мог на самом деле. . . будь таким человеком.”

Голос Ци Му постепенно затих.

Пока Ло Юй Сен не закрыл дверь, Ци Му не верил в это...

Что есть люди, которые могут быть такими порочными.

В лучах заходящего солнца он опустил голову, и его лицо было покрыто тенями. Он уставился на булыжники на земле. Они сверкали, как драгоценные камни, отражая солнце.

Ци Му не заметил, что, пока он смотрел вниз на камни, Мин Чен смотрел на него широко раскрытыми глазами.

Сердце Мин Чена трепетало в груди, билось все быстрее и быстрее. Он не мог игнорировать его и чувствовал, что оно вот-вот вырвется из груди.

Булыжники блестели, но они и близко не привлекали внимания так, как Ци Му.

Звуки музыкальных инструментов были слышны по всему кампусу. Возможно, они и не был совершенными, но они успокоили Ци Му. Он почувствовал себя намного легче, отвлекаясь от этой мрази.

Ци Му не знал, почему он сказал что-то подобное Мин Чену. Однако он почувствовал облегчение после того, как раскрыл тайну, так глубоко спрятанную в его сердце.

Некоторые тайны, даже глубоко подавленные, должны быть раскрыты. Поделиться ими с кем-то, с кем угодно, может помочь, даже если слушатели не понимают о чем речь.

Ци Му выдохнул и улыбнулся, его глаза изогнулись полумесяцами: "Извини, я сказал что-то не то. . .”

Слова Ци Му резко оборвались. Он тупо смотрел, как Мин Чен протянул руку и погладил его по волосам. Кончики пальцев Мин Чена коснулись его лба, заставив сердце замереть. Странное чувство онемения и хрупкости распространилось от того места, где они соприкоснулись.

Мин Чен, очевидно, не ожидал, что тот обернется так внезапно. Ошеломленный на мгновение, он кашлянул: “У тебя был белый лепесток на голове. Я хотел его убрать. . .”

Слова затихли, Мин Чен отступил назад, глядя на его макушку.

Прекрасная атмосфера исчезла без следа, и Ци Му нахмурился: “Что случилось?”

". . . Там жук.”

Ци Му: ". . .”

Машинально коснувшись волос, Ци Му стер с головы маленького белого жучка. Его движения были бесстрастны, жестоки и решительны.

Мин Чен: ". . .”

Увидев настороженное выражение лица Мин Чена, Ци Му не смог удержаться от смеха: "Если бы Дилан знал об этом. . . Нет, если бы твои поклонники могли это видеть. Что бы ты сделал?”

". . ."

Ци Му перевел взгляд на него и медленно произнес: "Наверное. , , от чистых фанатов до фанатов черной пудры?"

". . ."

“Ну, по крайней мере, они будут разочарованы. В конце концов, они думают о тебе так же. . . Ты злишься? Я просто пошутил! Можешь быть уверен, я никому об этом не расскажу, Клянусь Богом! “

". . ."

“Ну, если ты не веришь в Бога, то как насчет этого? Клянусь Паганини?”

". . ."

“Ты не веришь в Паганини? Ну, тогда я серьезно. . . А?”

Ци Му вздрогнул, его светлые глаза расширились от ужаса - его талия была крепко схвачена Мин Ченом, расстояние было так близко, так близко, что он мог чувствовать его запах.

Мир погрузился в тишину. Ци Му не знал, видит ли их кто-нибудь, но в данный момент ему было все равно. Он был слишком чувствителен, он чувствовал руки Мин Чена.

"Я не боюсь насекомых." - низкий, магнетический голос звенел в ухе, его горячее дыхание щекотало горло Ци Му. - “Я просто нахожу их. . . очень отвратительными.”

Ци Му: ". . .”

Значит, ты их боишься ?

Даже когда он стирал свою одежду в тот вечер, Ци Му все еще не понимал. Как мог такой большой человек бояться насекомых?

А как насчет объятий?

Сяо Ци обдумал ответ и решил: “Чтобы люди не знали, что он боится насекомых, он должен был шептать.”

Так, во время еженедельного телефонного разговора через океан с Чжэн Вэй Цяо Ци Му ничего не сказал о том, что случилось с его сплетливой экономкой.

Чего он не знал, так это того, что в шикарной квартире на другом конце Парижа красивый мужчина потер кончики пальцев и прошептал:"Его одежда была . . очень толстой.”

Луна висела в темном небе. Высушив одежду, Ци Му посмотрел на тонкий полумесяц и задумался: " Фобия змей, тигров, львов - это я могу понять. Но. . . боязнь насекомых?”

Серьезно?

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: идёт перевод

Окончание главы