Король классической музыки [ЯОЙ?‍❤️‍?] Глава 41

В Хуасяо есть поговорка, которая гласит: "Крайняя печаль становится радостью."

Из-за ошибки в продвижении мероприятия, Гонконгский Морской Музыкальный Фестиваль имел на 20-30% меньше посетителей, чем в предыдущие годы. Однако, поскольку все уже пошло наперекосяк, разве им не должно было повезти хотя бы раз?

Сначала они использовали рекрутский драйв нового Аи, а затем новость о присутствии Мин Чена вызвала наплыв людей. Затем молодой китайский скрипач, выступавший с Нью-Йоркским филармоническим оркестром, и феноменально успешный концерт.

Когда фестиваль подошел к концу, многие люди оглянулись на десятидневное мероприятие, и большинство побывавших там подумали что-то вроде: “На самом деле. . . в этом году фестиваль был намного интереснее, чем любой другой, на котором я присутствовал.”

Естественно, Ци Му этого не знал. На следующий день после окончания фестиваля он первым же рейсом вернулся в город Б. Приземлившись, Ци Му вдохнул свежий воздух Хуасяо и задумчиво сказал: "Это то, с чем я больше всего знаком!”

Мин Чен: ". . .”

Теплый южный климат остался позади, на севере декабрьского холода было достаточно и воздух казался ледяным. Холодный ветер пронесся по улице, как железный нож. Была поздняя ночь, и движение было редким. Когда Ци Му добрался домой из аэропорта, было уже раннее утро.

Поскольку завтра было Рождество, Ци Му пригласил Мин Чена к себе в дом в знак благодарности за заботу о нем последние несколько дней. Мин Чен был удивлен, получив приглашение, но кивнул в знак согласия.

Для западных людей Рождество было похоже на Китайский Новый год. Ци Му вырос в Европе и провел там почти всю свою жизнь. Однако его приемные родители были китайцами, поэтому он никогда не придавал большого значения Рождеству, и они, вместо этого, праздновали Китайский Новый год.

Когда он был еще в приюте, холодный декан в лучшем случае дарил им шоколад, но кроме этого, он никогда не приписывал этому празднику ничего особенного.

На этот раз он пригласил Мин Чена, потому что знал, что тот не вернется в Европу на Рождество и может чувствовать себя одиноким, и в то же время он хотел поблагодарить его за заботу.

Ци Му придумал простой ужин. Он не знал, что за стеной, в гостиной, достаточно большой, чтобы поместить кита, всегда безразличный Мин Чен с необычайно мрачным взглядом просматривал различные галстуки, зажимы для галстуков и запонки, разложенные на диване.

Стоя перед этими ослепительными предметами, Мин Чен спокойно смотрел на них в течение десяти минут, затем закрыл глаза и беспорядочно указал направление. Таким образом, он выбрал длинный темно-синий галстук, зажим для галстука с белым бриллиантом в центре и пару сапфировых запонок.

Когда пришло время, Мин Чен быстро оделся, взял белые лилии, которые он специально купил сегодня утром, и вышел из своей двери. Он бесстрастно подошел к соседней квартире и позвонил в дверь.

Вскоре за дверью послышались шаги.

*Скрип*... дверь открылась.

Мин Чен: ". . .”

Хорошенькая женщина, стоящая в дверях: ". . .”

Через мгновение Мин Чен взглянул на номер на двери. Убедившись, что он не ошибся адресом, элегантный мужчина нахмурился.

Прежде чем он успел заговорить, откуда-то изнутри донесся знакомый голос: ”Сестра, кто там?"

Женщина улыбнулась и повернулась, чтобы ответить: "Сяо Ци, иди посмотри. . . возможно это тот друг, о котором ты говорил?”

Ци Му вышел из кухни в белом фартуке. Увидев Мин Чена, он невольно рассмеялся и сказал: "Мин Чен. . . это просто домашний ужин. Тебе не обязательно было надевать такую. . . формальную одежду.”

Снаружи, красивый мужчина был одет в элегантный черный костюм. Каждый уголок его одежды был выглажен и выглядел свежеприобретенным. Даже его волосы были зачесаны назад и закреплены на месте гелем для волос. Он выглядел так, будто в следующий момент выйдет на сцену и начнет выступление.

Мин Чэнь молчал, и Ци Му не стал дожидаться ответа. Он увидел букет белых лилий в руках мужчины и был ошеломлен. Он вдруг о чем-то задумался, и в его глазах мелькнула тень вины. "Мне очень жаль," - беспомощно сказал он.- "Я должен был сказать тебе об этом вчера, чтобы ты не слишком волновался.”

Слова Ци Му оставил Мин Чена в оцепенении, но потерянный взгляд в его глазах внезапно исчез.

Мин Чен некоторое время смотрел на Ци Му, затем его тонкие губы медленно изогнулись вверх, и он тихо рассмеялся: "Я, видимо, слишком много думал.”

Женщина застряла посередине: ". . .”

“Дорогой, почему ты все еще стоишь в дверях? Почему бы тебе не пойти посмотреть, что приготовил Ци Му. . . и каково это на вкус. . .”

"Ааааа!!! Мин Чен!!!”

Раздался громкий стук, и вещи Чжэн Вэй Цяо, купленные в супермаркете, упали на пол. Они быстро все подняли и вошли в квартиру Ци Му.

Как только вся еда была на столе, Чжао Юэ, жена Чжэн Вэй Цяо, засмеялась и сказала, подавая суп: “Сяо Ци готовит очень вкусно. Я думала, что мне нужно будет больше помогать сегодня, но похоже, что я волновалась напрасно.”

Чжао Юэ не была в музыкальном кругу. Хотя она выглядела кроткой, на самом деле она была опытным и решительным адвокатом. Хотя ее муж работал в музыкальной индустрии, она ничего об этом не знала, поэтому, увидев Мин Чена, не узнала его.

Конечно, для Чжао Юэ это был просто просто ужин, и все собрались, чтобы отпраздновать. Поскольку Чжэн Вэй Цяо сказал ей заранее, что выступление Ци Му на музыкальном фестивале было освещено в нескольких международных СМИ, она думала отметить это с Ци Му сегодня.

Как и Ци Му, семья Чжэн не придавала особого значения Рождеству. Таким образом, за столом только один человек был одет в официальный костюм, казавшийся торжественным и совершенно неуместным.

Это был первый контакт Чжэн Вэй Цяо с Мин Ченом. Хотя Ци Му всегда говорил, что Мин Чен не такой суровый, каким он выглядит, но обедая вместе с таким гигантом индустрии. . . ему стало немного не по себе.

К счастью, сейчас он находился в музыкальном круге лишь наполовину. Если бы он все еще был скрипачом, играющим в оркестре,то вряд ли осмелился бы даже дышать.

Атмосфера была довольно напряженной, как только начался ужин. Поэтому Ци Му взял на себя инициативу, чтобы оживить ситуацию. Как юрист, Чжао Юэ была подкована в словах, поэтому она часто шутила тут и там. Как только ужин закончился, Чжэн Вэй Цяо тихо отвел Ци Му в сторону, дал ему красный конверт и сказал: " Сяо Ци, в будущем. . . не заставляй меня снова есть с мистером Мином.”

Для четы Чжэн Ци Му был еще ребенком лет двадцати с небольшим, поэтому они часто давали ему карманные деньги.

Ци Му быстро вернул конверт Чжэн Вэй Цяо и беспомощно сказал: "Чжэн-Гэ, Мин Чен действительно хороший человек. Познакомившись с ним поближе, вы обязательно поладите. У него хороший характер.”

Кто бы мог ожидать, что Чжэн Вэй Цяо, известный своим спокойствием, вдруг разрыдается: " Сяо Ци, ах. Я не испытываю предубеждений по отношению к нему или чего-то еще, просто. . . Вид Мистера Мина заставляет меня вспомнить, как учитель наказывал меня, заставляя практиковать "Констанс Марч" в течение месяца! Я до сих пор не могу забыть, какой ужасной была эта песня, даже спустя восемь лет. Я всегда буду вспоминать этот кошмарный месяц, при виде лица Мистера Мина. . .”

Ци Му: ". . .”

"Констанс Марч" была первой частью в "Скрипичной Сонате № 9 ре мажор". Эта симфония была написана Мин Ченом, когда ему был двадцать один год. Во всей композиции было четыре части, и среди них скрипичная часть была самой трудной для исполнения. Некоторые профессионалы даже втайне называли ее "адом".”

В конце концов, Мин Чен был пианистом. Таким образом, по сравнению с капризом Паганини № 24 “Движение дьявола”, были некоторые части "Констанс Марч", которые отсутствовали. Особенно в техническом аспекте. Но для скрипичной песни, написанной современным музыкантом, без сомнений, она была самой трудной для исполнения.

Наблюдая за выражением лица Чжэн Вэй Цяо "только что увидевшего призрака", Ци Му больше не пытался его убедить. После того, как он проводил пару вниз, Ци Му вернулся в свою квартиру и неожиданно обнаружил Мин Чена. . . Убираюшего! Со стола!

Глаза Ци Му широко распахнулись от удивления, и он забыл закрыть дверь. “Зачем ты убираешь посуду?!”

Этот человек, чья одержимость чистотой была очень сильной, взялся за край тарелки и поднял ее. Внезапный крик Ци Му заставил его немного пошатнуться, и его палец в конечном итоге коснулся коричневого соуса. Лицо Мин Чена мгновенно почернело, и он напрягся.

Они вместе пошли на кухню, и Ци Му начал мыть посуду. "Большое спасибо за сегодняшний день, Мин Чен. Я действительно не ожидал, что ты останешься и поможешь мне убраться. Я и подумать не мог, что ты будешь убирать посуду.”

Мин Чен, который стоял рядом с ним, якобы вытирая тарелку, но на самом деле ничего не делая: “. . .”

Ци Му вздохнул: "Удивительно, что ты и в самом деле убрал их. . .”

Мин Чен: ". . .”

Как бы это сказать. . . не то чтобы тарелка, которую он нес, была взрывоопасной, верно? Ну, это больше походило на иллюзию.

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: идёт перевод

Окончание главы