RWBY Зеро Глава 35

Жон осторожно следовал за Руби в небольшую чащу деревьев. После всего, что поведал ему Озпин, он не был уверен, что и думать. Всё, что он знал — то, что Экскалибур ощущался словно мёртвый груз в его руках. Словно чугунный шар с цепью, утягивающий его вниз, в глубину, туда, где ему следовало быть.

Нет. Он больше не мог так думать. Как он сказал Руби тогда, в Мраморе Реальности, они сделали всё, что могли, с информацией, имевшейся у них во время Падения. Обвинять себя было ничем не лучше, чем винить Руби.

Что сделано, то сделано. Они могли только продолжать двигаться вперёд.

Но с Граалем, он мог вернуться вспять. Он мог бы спасти свою маму и Пирру. Но при этом, он оставит Салем в живых.

Руби, наконец, остановилась и повернулась к нему лицом. Её глаза метались из стороны в сторону, когда она прикусила нижнюю губу.

— Итак…, — нервно начала она.

Жон чувствовал, что его тело также нервно дрожит.

— Так…

Руби вздохнула.

— Я…, кхм, спасибо. Спасибо тебе за то, что ты сказал тогда, в Бесконечном Крае Клинков. Я уже готовилась сдаться, но ты напомнил мне, что мне не разрешено.

— Не стоит благодарности. Ты делала для меня то же самое уже множество раз. Это самое меньшее, что я мог сделать, — отмахнулся Жон. Его губы сжались. — Руби… то, что ты сказала там о маме, о Пирре и даже о Пенни. Ни в чём из этого не было твоей вины.

Девушка с красным капюшоном пожала плечами.

— Не было. Не совсем, я думаю. Но, тем не менее, твоя мама спасла меня вместо Пирры, а затем мои глаза убили её. И мне очень жаль. Я знаю, что должна была сказать тебе раньше, но я боялась, что ты возненавидишь меня.

Горькая улыбка мелькнула на лице Жона.

— Я никогда не смогу ненавидеть тебя, Руби. Я облажался, и Пирра решила бороться с Синдер, чтобы попытаться исправить эту ошибку. Потом я позвал маму на помощь…, и… ты знаешь остальное. Я виню себя с тех пор, как это произошло.

— Ты не мог знать…

— Я знаю, — поспешно заверил он её. Жон уже видел, причиной чего едва не стало самобичевание Руби, и знал, что ни к чему хорошему такое не приведет. И всё же…

— Одно дело — знать. И совсем другое — чувствовать.

Руби жизнерадостно улыбнулась.

— Да. Может быть, мы бы немного дальше продвинулись в этом вопросе, если бы потрудились поговорить друг с другом перед отъездом. Мы бы смогли поддержать друг друга после всего, что случилось.

— А зачем нам говорить друг с другом? Мы же социально неловкие, помнишь?

— Хах. Ага.

Между ними снова повисло молчание. Они оба погрузились в размышления о своих собственных ошибках.

Наконец, Руби подняла голову.

— Ну, мы больше не можем так поступать. Нам надо поговорить. И мы можем начать с вопроса, который должны были обсудить в первую очередь.

Жон поднял бровь.

— Какой именно?

— Каково твоё желание к Граалю?

С минуту он молчал, обдумывая всё, что он узнал. Всё, чего он хотел, и всё, что он знал, что должен был сделать.

"Они приняли это как избранный ими путь. Ты хочешь отрицать их влияние на историю, только ради успокоения своей собственной вины!"

— Я хочу вернуть маму и Пирру, — признался он. — Но я знаю, что не могу. Они бы встали из своих могил и убили бы меня лично, если бы узнали, что я упустил шанс уничтожить Салем, покончить с Гримм, потому что я не смог жить с их выбором. Они хотели бы, чтобы я защищал как можно больше людей.

Руби ухмыльнулась.

— «Меч крепче как щит».

Жон усмехнулся.

— Подслушивала в ту ночь?

— Ты тогда был не в ладах с Мордред. Я боялась, что тебе может понадобиться помощь. Прости, я никогда не говорила тебе.

— Всё хорошо, — сказал он ей. — А ты? Та же фигня?

Руби кивнула.

— Да. Я тоже хотела всех вернуть, но Арчер меня отговорил. Он — первый, кто предложил мне использовать его, чтобы уничтожить Гримм.

Жон фыркнул.

— Я думаю, что первое средство этого парня — убивать людей.

— Эй, это уже в прошлом! Будь мягче! — потребовала Руби.

— Он буквально только что пытался нас убить!

— Но не убил!

— Потому что ты использовала магию, так что он физически не мог!

— Нет, — с улыбкой произнесла Руби. — Я сказала, что он не может причинить вреда моим друзьям. Я ничего не говорила о себе.

Жон открыл было рот, чтобы возразить, но замер, прежде, чем хоть одно слово сорвалось с его губ. Во всей этой неразберихе он и не осознал, что она оставила эту лазейку.

Руби продолжала ухмыляться.

— Арчер не хотел убивать меня, Жон. Я не думаю, что он когда-либо хотел хоть кого-нибудь убить. И в тот момент, когда он нашёл причину не убивать, он остановился. Я не прошу тебя простить его, но ты можешь…, ну, знаешь…

Жон вздохнул.

— Я сделаю всё возможное, чтобы не доводить его.

— Спасибо!

— Почему-то я не думаю, что получу такую же любезность.

— Ты не получишь, — подтвердила Руби. — На самом деле, его это не волнует, — на её лице появилась озорная улыбка. — Он дружил с твоей мамой в другой временной линии.

— Что? — пробормотал Жон. Его мать не стала бы терпеть кого-то с таким языком. Она ударила бы его по голове через минуту. — Нет. Ни за что.

— О да, — пропела Руби. — Я видела это в его воспоминаниях.

Жон застонал.

— Отлично. Просто отлично. Сначала Озпин, теперь…

Он вздохнул, его запал иссяк. Его удивляло, что его мама дружила со столькими таинственными типами, но его это не так уж и сильно беспокоило. Ему просто хотелось, что бы она всё ещё оставалась рядом, чтобы помочь ему понять их.

Руби успокаивающе положила руку ему на плечо.

— Как та справляешься с этим? С Озпином, который Мерлин?

— С этим? — Жон вспомнил истории, рассказанные ему его мамой о наставнике короля Артура. Великий волшебник Мерлин. Или как мать называла его…

— Он — определённо хитрый старик, — задумчиво произнёс юноша. — Но он — на нашей стороне. Чёрт возьми, он — практически единственная причина, по которой человечество всё ещё нужно спасать. И мне по-прежнему нужно выяснить, что произошло с Пиррой в Биконе.

Он вспомнил, как переживала его напарница перед Падением. Его мама уверила его, что уладит это, но он понятия не имел, вышло ли у неё, прежде чем всё пошло к чёртовой бабушке. Озпин оказался единственным выжившим из всех троих, и он получит от него ответы.

Руби кивнула.

— Поняла. У меня тоже есть к нему вопросы о моих глазах, — упомянутые глаза задержались на Экскалибуре, и новая улыбка появилась на её лице. — Так… ты собираешься испытывать эту штуку или что?

Жон поднял меч и с сомнением уставился на него. Лазурная кожаная рукоять, золотая крестовидная гарда, несравненный сияющий клинок — всё было точно таким же, когда он впервые увидел оружие своей матери. И с его именем, наконец, Жон узнал, чем он был в её историях.

Экскалибур. Меч Обещанной Победы. Величайший из священных мечей. В юности он мечтал о нём. Жаждал шанса произнести его имя и обрушить его силу на нечестивых. Владеть им так, как способен только герой.

Сейчас же… он не чувствовался правильно в его руке.

Он приставил клинок к дереву.

— У меня уже есть меч, — заявил он, похлопав по Кроцеа Морс, висящем сбоку.

У Руби отвисла челюсть.

— Ну… да, наверное. Но он так красив! Кто сказал, что ты не можешь владеть двумя?

— Факт, что я не умею пользоваться двумя мечами, — напомнил ей Жон. — Кроме того, в этом мече есть нечто большее, чем просто размахивание им. Если ты собираешься использовать его полную силу, то он должен считать, что ты достоин. А я — нет.

— Это правда, — заявил Арчер, материализуясь рядом с ними.

И Жон и Руби отпрыгнули назад, прежде чем Мастер Арчера повернулась к нему.

— Теперь мы знаем, кто ты! Может, ты уже завяжешь с этими таинственными загадочными деяниями!

Арчер ухмыльнулся.

— Прощу прощения, Мастер. Я не хотел вас пугать.

Слуга Лука повернулся к Жону, и на сей раз на его лице отразилось уважение к белокурому парню.

— Ты поступил мудро, отложив этот клинок в сторону, Жон Арк. Если он не чувствуется верно в твоей руке, это значит, что он не хочет находиться в твоей руке. Если ты попытаешься высвободить его истинное имя, это не сработает.

— Ты говоришь так, будто он живой, — фыркнул Жон.

Арчер пожал плечами.

— Может быть, и не живой, но нечто достаточно близкое. Прими это от кого-то, кто знает: любой меч, достаточно мощный, чтобы иметь имя, эхом звучащее в легенде, обычно имеет какое-то сознание, чтобы претендовать на него.

Жон взглянул на великолепный клинок у дерева. Неужели меч действительно думает, что он недостоин владеть им?

Согласен ли он с ним?

— Выше нос, Жон! — потребовала Руби. — Даже если Экскалибур хочет быть привередой, ты всё ещё в ударе! Ты разблокировал своё Проявление и эту очень крутую атаку ветра!

— Молот Короля Ветров, — лениво поправил он. Он поднял руки и улыбнулся. Наконец-то, он достиг этого. Вся его тяжёлая работа с Пиррой, в конце концов, окупилась. Он открыл своё Проявление, и оно помогло ему спасти Руби.

Где бы она ни была, он знал, что его партнёрша гордилась в этот момент.

— Кстати, как ты это сделал?

Улыбка Жона померкла.

— Что?

— Молот Короля Ветра, — уточнила Руби. — Как ты его использовал?

— Ну, я… вообще-то понятия не имею.

Арчер изогнул бровь.

— Разве? Я думал, что это очевидно.

Жон нахмурился. Очевидно — это было не тогда, когда он с Мордред безрезультатно пытался выяснить это в течение нескольких недель.

Руби вздохнула.

— Арчер, просто расскажи уже нам.

Слуга снова пожал плечами.

— Как вам будет угодно. Жон Арк, какое у тебя Проявление?

— Ну, в общем, начиная с того единственного раза, когда я когда-либо использовал его, я могу давать людям свою Ауру, чтобы усилить их собственную.

Арчер кивнул.

— Точно. Моя Мастер сообщила мне, что ты можешь передавать энергию между своей душой и душой другого человека.

— Это именно то, что я только что сказал, — указал Жон. — К чему ты клонишь?

— То, что можно дать, очень часто можно и взять.

Жон моргнул.

— Ещё раз?

Арчер поднял руку и сверкнул своим коротким белым мечом. Мгновением позже он усилием воли убрал его прочь.

— Прана, Аура, вместилище Слуги — это всё та же энергия, только применяемая по-разному. Твоё Проявление позволяет тебе получить доступ к самым глубинам этой энергии в чужой душе и либо укрепить, либо извлечь её. Вместе со всеми навыками, которыми владеет человек. Как ты думаешь, почему ты смог усилить Проявление Руби?

— Это — безумие, — заявил Жон. Он не… он не мог… он не ел Ауру! Это было чудовищно. Чтобы вырвать чьё-то Проявление, саму их сущность, тому, кто знал, что это значило. Нет. Он не мог так поступить. Он не мог так сделать.

Руби встревоженно посмотрела на него.

— Жон…

Он сосредоточил всего себя на Арчере.

— И даже если это не так, как это вообще объясняет, откуда у меня взялся Удар Воздуха?

Арчер уставился ему прямо в глаза.

— Предположительно, это — всего лишь теория. Но это единственное объяснение, которое я могу вообразить, и оно может быть легко подтверждено одним-единственным вопросом.

— Ну да. Каким?

— Где ты находился, когда умерла твоя мать?

Жон резко замер.

— Я был в её объятиях. Потом она начала растворяться пылью, и… часть её полетела в меня.

О боги… что же он наделал?

Он почувствовал успокаивающую руку на плече.

— Всё хорошо, Жон, — настойчиво твердила Руби. — Ты не знал, а она в любом случае умерла бы. И если бы ты этого не сделал, Берсеркер убил бы нас всех.

— Я поглотил душу своей матери. Неудивительно, что меч ненавидит меня.

— Возможно, причина не в этом. Если уж на то пошло, обладание частью её сущности улучшило бы его мнение о тебе, — пожал плечами Арчер.

— Ты думаешь, это — смешно?! — заорал Жон.

Арчер покачал головой и пристально глянул ему в глаза.

— Ни в малейшей степени. Но что сделано — то сделано. Теперь у тебя есть Удар Воздуха, хотя, вряд ли что-то ещё. Скорее всего, у тебя было лишь мгновение, чтобы попытаться удержать её, прежде чем она исчезла обратно на Трон, а Благородные Фантазмы — нечто большее, чем душа Слуги. Они — часть их легенды. Ты никогда не сможешь претендовать на них только с помощью своей силы.

Жон почти не слышал его. Он тяжело дышал, его дыхание было прерывистым и быстрым. Он вспомнил ту ночь во время падения Бикона, его маму рядом с ним, покрытую серебром. Она начала исчезать, и он хотел удержать, он так хотел, чтобы она осталась. Он так сильно хотел, чтобы она осталась.

И он забрал часть её души. Что же он за монстр такой?

— Жон. Жон!

Руби встряхнула его и заставила смотреть на неё, серебряные глаза девушки переполнились беспокойством.

— О чём мы только что говорили? Винить себя — не помогает! Тогда ты и понятия не имел, что разблокировал своё Проявление. И ты использовал его, чтобы спасти меня сейчас. Артурия гордилась бы.

— Гордилась…, — пролепетал он. — Как она могла гордиться тем, кто крадёт силы других людей?

Он почувствовал ещё одну руку на своём плече, но она была слишком велика, чтобы принадлежать Руби.

— Она не осудит тебя, — уверенно заявил Арчер. — Король Рыцарей сделала много всего, но она не осудила бы тебя за то, что ты использовал своё единственное умение. Нет ничего постыдного в том, чтобы стоять на чужих легендах. Твой меч — достаточное тому свидетельство.

— Экскалибур не…

— Я не сказал «Экскалибур». Я сказал: твой меч.

Жон замолчал и посмотрел на Кроцеа Морс, пристегнутый к его поясу. Когда-то чисто белые ножны теперь были инструктированы оранжевым и золотым. Остатки его первой наставницы.

— Пирра.

Арчер кивнул.

— Прими от того, кто может только копировать чужие легенды. Если ты сражаешься в их борьбе, в битве, за которую они отдали свои жизни, тогда ты не позоришь их. Ты почитаешь их.

Жон сжал рукоять своего меча. Он не мог спасти ни свою мать, ни Пирру. Он не мог владеть Экскалибуром, по крайней мере, сейчас, а, возможно, и никогда.

Но у него всё ещё оставалось то, что они дали ему. Навыки, тренировка…

И если бы он мог уберечь, то: волю делать то, что правильно...

Он знал, что затеял Арчер. Внушая ему мысль почтить своих павших близких, он приходил к уверенности, что Жон пожелает Салем гибель, если заполучит Грааль.

Но… он также, казалось, пытался помочь.

Он глянул Слуге прямо в глаза, серебряная сталь смотрела на него в ответ. Он не испытывал уверенности, что сможет простить ему то, что он чуть было не устроил с Руби, по крайней мере, пока. Но он мог бы работать с ним.

Ему придётся смириться с тем, с чем они столкнулись.

Он слегка кивнул ему в знак признательности. Арчер вернул кивок.

Руби улыбнулась, но затем с любопытством повернулась к Арчеру.

— Что ты имел в виду, когда сказал, что копируешь легенды? Я думала, что ты делаешь оружие.

— Я умею делать оружие, — подтвердил герой. — Но Бесконечный Край Клинков копирует большее, чем просто их создаёт. Он также воспроизводит их историю, опыт их пользователя. Если бы не это, я бы не знал, как использовать половину из них.

Руби надулась.

— Разве? Тогда почему ты не скопировал мой опыт, когда сделал Кресент Роуз? Твоя работа ног тогда была реально крайне небрежна.

Жон решил не упоминать о том, что небрежная работа ног того на том этапе боя, была, вероятно, одной из немногих причин, по которым она выжила. В основном потому, что его отвлёк тяжелый хмурый взгляд, омрачивший лицо Арчера.

— Я не смог скопировать твой опыт с Кресент Роуз, — наконец, объявил лучник.

— А? Почему? — спросила Руби.

Арчер задумчиво потёр подбородок.

— Даже не знаю. Я испытываю огромные трудности с огнестрельным оружием, но с формой косы всё должно было пройти просто, как и с её конструкцией. Это… сбивает с толку, если не сказать больше.

Руби положила свою руку на косу в ножнах, выражение её лица было таким же, как если бы кто-то услышал, что у его ребёнка может быть рак. Для неё, месяцами кропотливо занимавшейся изготовлением Кресент Роуз, это, вероятно, было схожей ситуацией.

Жон перевёл взгляд с Кроцеа Морс на Экскалибур. У них впервые имелись ответы за долгое время.

Но вопросы, казалось, просто не прекращали прибывать.

***

Её разбудило солнце.

Свет падал ей на глаза, лишая её темноты сна. Она зарычала и с сожалением раскрыла глаза, чтобы увидеть пустую кровать.

…

Пустую?

Её разум немедленно пробудился, и она вскочила, опираясь на руки, простыни обернулись вокруг её обнажённого тела. Она лихорадочно оглядела комнату, рассеянно подметив брошенный смокинг и испорченное свадебное платье, разбросанные по полу.

Что он? Разве весь смысл этой брачной ерунды заключался не в том, чтобы она не просыпалась одна или с ногой Кроу в своём рту? Где был этот кусок…

Дверь в комнату распахнулась, и вошёл Тай, держа в руках поднос, доверху заполненный вафлями.

Её глаза расширились, а рот наполнился слюной.

Идеальный мужчина с великолепной едой.

Светловолосый ублюдок тепло улыбнулся и сел на кровать.

— Надеюсь, ты не против, что меня не было здесь, когда ты проснулась. Я подумал, что ты проголодаешься после всего, что мы устроили прошлой ночью. Вам так не кажется, миссис Бранвен?

Она приподняла бровь.

— Я остаюсь «миссис», пока сохраняю своё имя?

Тай пожал плечами.

— Понятия не имею. Но я вполне уверен, что это не имеет значения.

— Справедливо.

Она наклонилась над подносом и целомудренно поцеловала его в губы. Странное чувство, но ей нравилось делать это с ним. Ей не нужно было быть сильной или похотливо доминировать над ним. Он любил её, а она любила его. И этого было достаточно.

Кроме того, если бы ей пришлось потратить ещё немного времени на что-нибудь иное помимо этих вафель, она бы точно кого-нибудь убила.

Она вырвала поднос из его рук и принялась поглощать эти восхитительные пирожные. Её паре… муж весело хихикнул, смотря на это зрелище.

Как минимум, до тех пор, пока не заметил это.

— Эй, Рей, что это у тебя на руке?

Она на миг прекратила есть и вскинула бровь, глядя на него.

— Что?

— На твоей правой руке. У тебя было это вчера вечером?

Она подняла свою руку, и глаза Рейвен распахнулись при виде трёх красных отметин, формирующих крыло, нарисованных на её коже.

— Какого чёрта? — пробормотала она. — Откуда это взялось?

— Вы с Саммер нарисовали это во время вашего девичника?

— Нет. И если бы мы так сделали, то кто-нибудь увидел бы это на свадьбе, — указала она. — Нам нужно немного подумать. Дикие теории сейчас не помогут.

Свиток на тумбочке начал непрерывно жужжать. Она зарычала от досады, но всё же подняла трубку.

— Привет.

— О, это так мило, вы отвечаете со свитков друг друга…

— Саммер! — рыкнула она, напоминая себе проверять, чьё устройство она взяла, в следующий раз. — Ты обещала не звонить мне во время медового месяца.

— Я знаю, Рей, и мне очень жаль, но у меня есть и вправду очень важный вопрос, который я должна задать Таю.

Она вздохнула, напоминая себе, что да, это была её лучшая подруга.

— Что такое?

— Хорошо, я думаю, ты тоже знаешь… ладно. Вы, ребята, рисовали на мне и Кроу после того, как мы напились вчерашним вечером?

Из её ноздрей чуть не повалил пар. Она никогда бы не озаботилась чем-то настолько ребяческим, и она удостоверилась, что Тайян был с ней всю ночь.

— Нет. Мы — нет.

— О, отлично… просто отлично, — нервно рассмеялась Саммер. — Потому что у нас с Кроу на руках такие странные отметины, про которые мы не помним, чтобы они были у нас прошлым вечером, а сегодня утром позвонил Озпин и спросил, не почувствовали ли мы какую-нибудь ударную волну и…

— Подожди. Красные пятна? На тыльной стороне ладони? — тут же вмешалась она.

Она практически слышала, как Саммер нахмурилась на другом конце связи.

— Да. Откуда ты знаешь, что это была тыльная сторона?

Она посмотрела на свои собственные отметины с новообретённой тревогой.

— Потому что у меня они тоже есть.

— Что? — в ужасе взвизгнула Саммер. — А у Тая? У него…

— Нет. Он чист.

— Ладно. Хорошо. Вот и хорошо, — объявила Саммер, успокаивая дыхание. — Так. Кроу пошёл поговорить с Озпином, и, когда он вернётся, мы сможем начать выяснять это.

— Может, хочешь, чтоб я пришла…

— Нет! Ты и Тай — прекрасная пара молодожёнов, и у вас будет прекрасный медовый месяц! А теперь идите и любите друг друга, пока!

На другой стороне линии что-то щёлкнуло, и в воздухе раздался гудок. Она вздохнула и положила свиток обратно на тумбочку.

— Это плохо, хех? — пошутил Тай.

Она весело покачала головой.

— Очевидно, у Саммер и Кроу тоже есть такие ерундовины, чем бы они ни были. Они сказали, что разберутся, как они появились.

Блондин нахмурился.

— Может, нам стоит пойти и помочь им?

— Наша бесстрашная лидерша наложила вето на этот вариант, — проинформировала его Рейвен. — Она приказала нам, цитирую: «идите и любите друг друга».

Тай усмехнулся и наклонился вперёд.

— Ну, если наша командирша так говорит…

Она приложила пальцы к его губам.

— Успокойся, Большой Солнечный Дракон. Я закончу с вафлями прежде, чем закончу тебя.

Тай фыркнул в сторону, но весело хихикнул.

— С тобой не весело.

— Нет, я терпелива. К тому же, зачем спешить? Теперь мы женаты. Ты будешь принадлежать мне всю оставшуюся жизнь.

***

Рейвен крепче сжала свой меч, когда смотрела на больничную койку с Тайем. К его бессознательному телу присоединили несколько ампул морфина, и даже тогда он трясся в своём забытьи.

Когда она почувствовала через их связь, что его Аура внезапно замерцала, Рейвен была ошарашена. Он находился в Патче. Ничего не происходило в Патче, и уж точно ничего такого, с чем Охотник его калибра не мог бы с лёгкостью справиться.

Затем она ощутила, как его Аура восстановилась таким образом, что была… просто неправильной. Неестественной и какой-то противоположной. Она знала только одну вещь, способную искалечить Ауру до такой степени, и когда прыгнула через свой портал, молилась, чтобы она ошибалась.

Она не ошиблась.

Пуля Истока работала по принципу разрезания и связывания. Когда она поражала мистерию обычного мага, то, предположительно, разрывала магические контуры, а затем собирала их обратно в безнадёжном беспорядке, в процессе попутно разрушая нервную систему. Чем мощнее был мистический код, тем больший наносился урон.

Но с Охотником дело обстояло ещё хуже. Для магических контуров было не очень хорошо оказаться разорванными, но они, по крайней мере, являлись изолированными потоками магии. Аура же была всеобъемлющей силой, окружавшей и наполняющей тело. Её можно было разрушить, но, в таком случае, она просто выходила из строя до тех пор, пока не могла восстановиться. Если часть её исчезала, оставшаяся устремлялась в то место, пытаясь исцелить пользователя. Но это просто заставило Ауру оказаться пойманной аспектом связывания во время атаки.

Аура Тая была непоправимо изувечена, постоянно стараясь вылечить его, но так искаженно, что вместо этого причиняла ему постоянную боль. Врачи попытались воспользоваться обезболивающим Проявлением одной из своих специалисток, но то немногое, что женщина смогла выудить, едва не довело её саму до комы. Они были вынуждены полностью усыпить его и почти передозировать морфином, чтобы его сердце не остановилось от перенапряжения.

— Ты, тупой идиот, — пробормотала Рейвен.

Её вообще не должно было оказаться здесь. Сильные живут, а слабые умирают — так уж устроен этот мир. Любой, кто утверждал иначе, был дураком. Тай сам вляпался в эту историю. Она не должна волноваться. Она определенно не должна была отказываться от нападения на Кроу с Озпином ради него, даже с таинственным исчезновением Мастеров. Она должна была отметить утрату портального соединения, а затем двигаться дальше.

И всё же она стояла тут, присматривая за его больничной койкой, молясь о том, чтобы он каким-нибудь чудом очнулся. Как будто он не отвергнет её, как только увидит.

Что было бы справедливо. Она ушла от него, не промолвив ни слова, сразу после рождения Янг. Из всех её товарищей по команде он был единственным, с кем она не разговаривала с тех пор, как вернулась в племя. Кроу мог выследить её, а Саммер…

Тайян мог злиться. По крайней мере, это он заслужил.

Кроу мог пытаться сражаться в войне Озпина. Она уже знала, что это бесполезно.

Саммер… заслуживала гораздо больше. То, что случилось, было её ошибкой. Подобного больше не повториться.

Она почувствовала попытки Берсеркера утешить её в его духовной форме. Они походили на похлопывание спины от механического погрузчика, но его намерение было благим. Великану не нравилось видеть разбитые семьи, она могла сказать наверняка.

И все же, поломанное тело мужа пробудило в ней давно похороненную сентиментальность. Она потянулась и взяла его руку в свою, его знакомое тепло усилилось от постоянной дрожи его тела.

Он умрёт. Даже несмотря на усилия врачей, его тело может продержаться только в постоянной агонии. Год, может быть, два, если он окажется сильным.

Значит, два.

Рейвен почувствовала, как в её глазах набухают слёзы.

— Я сделала, то, что должна, Тай. Озпин не собирался побеждать Салем. Так что, мне пришлось это сделать. Я думала, что знаю как, но я не могла рисковать тобой. И ты не позволил бы мне сделать всё это в одиночку, если бы знал, что я собираюсь сделать. Я попросила Саммер о помощи вопреки своему здравому смыслу, и всё, что это сделало — поставило её в его поле зрения. Я хотела, чтобы она пошла со мной, но она не хотела оставлять тебя. А потом он нашёл её и убил.

Она глубоко вздохнула и сморгнула слёзы, которые отказывалась проливать.

— Я не могу спасти тебя, — провозгласила она. — Есть только одно желание. И я должна использовать его, чтобы исправить свою ошибку. Я должна вернуть её, Тай. Она заслуживает гораздо лучшего.

Охотница уже собиралась было уходить, как вдруг хватка Тая превратилась в тиски. Его глаза продолжали оставаться закрытыми, но голова повернулась в её сторону.

— Ассасин. Кирицугу Эмия. Кирей…

Он не смог выдавить из себя больше ни шепота, прежде чем тьма поглотила его, его астрономическая сила воли иссякла.

Рейвен сидела в потрясении. Кирицугу Эмия. Отец Саммер. Создатель Пуль Истока был призван в качестве Слуги. А Кирей Котомине, маг, напавший на Янг и служивший Гильгамешу, был его Мастером. Это определённо объясняло состояние Тайяна.

Ей придётся пересмотреть свои планы. Ранее Рейвен думала, что сможет проскользнуть мимо Гильгамеша и избежать его взора. Но теперь, когда она знала, что у него есть Мастер и один из самых опасных людей, о которых она слышала, в качестве Слуги…

Она не могла просто блуждать вокруг и рассчитывать на то, что её Берсеркеры будут паровым катком сносить всё на её пути. Она нуждалась в разуме, она нуждалась…

В знаниях.

Да. Это может сработать.

— Райдер, помедленнее! — раздался из коридора знакомый голос.

Но сначала…

Рейвен поднялась на ноги, когда дверь в палату с грохотом распахнулась. Крупный рыжеволосый мужчина, виденный ею верхом на колеснице, ворвался в комнату в сопровождении очень знакомой светловолосой девушки.

— Наконец-то, — выпалила Янг. — А теперь, пожалуйста, объясни мне, какого…

Фиолетовые глаза девушки застыли, когда она увидела Рейвен, её челюсть отвисла на полуслове.

Берсеркер хотел проявиться напротив Райдера, но Рейвен отослала его взмахом руки. Не стоит уничтожать возможного союзника.

Вместо этого, она улыбнулась своей дочери.

— Привет, Янг. Нам о многом нужно поговорить.

Окончание главы