Темный рыцарь (Наруто) Глава – 65. Мемуары Проклятых

В течение следующей недели жизнь была неспокойной и неумолимой. Ниндзя ввязывались в драки из-за самых незначительных вещей, обычно приводя к тяжёлым травмам, если не смерти. Сам Пейн несколько раз был вынужден вмешаться. В конце концов он остановил большую часть подобных случаев, произнеся торжественную речь перед большинством своих солдат.

И тогда… было объявлено, что после того, как все его драгоценные Акацуки отдохнут и наберутся сил, на следующий же день все отправятся в бой.

***

Мидори виновато вздрогнула, услышав за спиной чей-то голос: — А что Вы здесь делаете, мисс Лорд Дождя?

Брюнетка повернулась лицом к своему телохранителю и тут же нахмурилась. — Я просто высматриваю ястребов-посланцев.

— Можно подумать, что они настолько тупые, чтобы лететь прямо над Амегакуре… — пробормотал Дайсуке, забираясь на крышу и садясь рядом с ней.

— Им придётся это сделать. В этой стране очень много озер и рек; только Амегакуре имеет единственный подходящий лес для ночлега в этом районе. Если только они не собираются улететь на юг, это единственный реальный маршрут между Суной и Конохой, который практичен. — Небрежно пояснила Лорд Дождя. Парень только пожал плечами и слегка откинулся на крышу, улыбаясь дождю. — Пейн-сама говорит, что это в наших интересах.

— Многое в наших интересах. Это кажется немного… роскошным, мобилизовать всю деревню, когда, вероятно, Акацуки пойдут в бой. — сказал он неопределённо, постукивая пальцами по колену. Мидори села и пронзительно посмотрела на него своими ледяными зелеными глазами.

— Не намекай на такие вещи. Мы будем целиком сражаться с Конохагакуре и на их собственной территории. Не говоря уже о подкреплении в лице Суны и Кири, когда они прибудут.

— О, так Кири присоединится к войне… — пробормотал он. — …Но всё же, независимо от всего этого, когда ты действительно думаешь о таком…

— Только не начинай с какой-нибудь дурацкой теории. Просто доверься Пейну-сама. Может быть, ты и новичок здесь, но он всё ещё самый сильный человек на свете, и он ближе всех к Богу, который у нас есть. — Она с ворчанием легла обратно, скрестив ноги.

— Я просто сказал. Есть Хокаге и Джирайя, о которых стоит беспокоиться, да, но Наруто не сможет вступить в бой, а Кьюби — одно из величайших оружий Листа. Они не могут рисковать им. Какаши, вероятно, сможет победить одного из членов, и ещё я слышал, что Гай сражался с Кисаме раньше, и, плюс, он чертовски силён. Но не все джонины такие же сильные как эти двое. Теоретически, десяти членов Акацуки будет достаточно, чтобы уничтожить Коноху. — Терпеливо сказал Дайсуке, глядя в затянутое тучами небо. Девушка нерешительно хлопнула его по плечу.

— Ты просто идиот, Икари Дайсуке. Конан-сама не может сражаться, так что это означает, что в любом случае будет только девять действующих членов. Лист обладает неизвестным количеством шиноби, которые мы не можем вычислить и сопоставить без наших собственных сил. Во всяком случае, они превосходят нас числом. А Итачи-сама будет занят поисками ребёнка Кьюби, так что он не сможет участвовать в большинстве сражений.

— Эй, когда всё это закончится, ты не хочешь пойти со мной на свидание? — внезапно спросил Дайсуке, улыбнувшись ей. Она побледнела, а потом медленно покраснела и показала ему язык.

— Эти отношения чисто профессиональные!

— Тогда мы можем назначить дату, когда освободимся от дежурства.

— Нет!

— Ну же. Неужели я настолько плохой парень?

— Ну, нет, но-это не имеет значения! Я не собираюсь идти с тобой на свидание.

— Ты покраснела. — Поддразнил Дайсуке, взъерошив её мокрые волосы. Мидори сердито посмотрела на него, и, разумеется, это замечание сделало только хуже. — Просто подумай об этом. Я уверен, что после всей этой борьбы ты захочешь отдохнуть.

— Ты обращаешься со мной как с ребёнком. — Пожаловалась она, скрестив руки на груди.

— Нет, я обращаюсь с тобой как с девушкой, которая мне нравится. Ладно, кроме этого мне ещё нравится дразнить людей. — сказал он с острозубой усмешкой.

Раздражённо фыркнув, куноичи пригнулась от его руки и отвернулась в сторону. — Ты просто идиот.

— Судя по твоим словам, я знаю, что это выражение нежности, полное любви.

— Придурок.

***

— Это необычно, что Вы пришли ко мне в поисках безопасного убежища, Сасори-сама. — «Необычно» — это последнее, что пришло ему в голову, дабы описать ситуацию. Честно говоря, это напугало Кабуто до полусмерти. Рыжеволосый вытряхнул свой зонтик и, закрыв его, вошёл в тёмную лабораторию. — …Что-то случилось?

— Я так понимаю, что ты позволил девушке Хьюге одолжить твоё старое снаряжение АНБУ. — Тихо сказал Сасори, бросив беглый взгляд на лабораторию, прежде чем перевести свой плоский взгляд на шпиона. Ну, бывшего шпиона…

Кабуто одарил его явно фальшивой улыбкой. Это было частью того, как он вёл себя со своим предполагаемым начальством. При любом случае были фальшивые эмоции, хотя они оба знали, что это совершенно бесполезный фасад. — Я не понимаю, почему она должна оставаться здесь. Так или иначе, она бы пошла с нами.

Сасори с легким недоверием покачал головой. — Ты слишком привязываешься к ней. Во всяком случае, она занята.

Кабуто рассмеялся. — Я ни к кому не «слишком привязываюсь». Ну, есть один человек, но это не Хьюга Хината, уверяю Вас, Сасори-сама. — Слишком сильно привязываться к кому-то — это эвфемизм ниндзя для влюбленности. Один из. — Во всяком случае, это не так, как у Вас с Дейдарой, если я осмелюсь так выразиться…

— Ты перешёл черту. — Тут же сказал кукловод, прищурившись.

— Прошу прощения, Сасори-сама. — И, конечно же, медик был очень далёк от сожаления. Сасори тоже это знал.

— Ты просто хочешь, чтобы Дейдара отвлёкся.

— Почему? Вы ему уже всё рассказали?

— Нет, конечно же, нет. Но рано или поздно он поймёт, что она там, и в тот самый момент он отвлечётся, а я буду слишком занят, чтобы держать его подальше от неприятностей, следя за тобой. Планируешь улизнуть, чтобы навестить некоего ниндзя Конохи? — Сасори понизил голос, глаза его узко прищурились. Медик был невозмутим. В конце концов, он уже привык к Сасори. Они знали друг друга больше двадцати лет. Кабуто был рад тому, что его воспитывали двое членов Акацуки и отчим, который ничего не замечал.

Даже если Сасори всё ещё слишком хорошо его знал.

— О, Вы меня поймали. Мой план был именно таким, во всей его простоте. — Бесхитростно сообщил он ему. — Ну и что же мне теперь делать во время этой войны, если я не могу улизнуть под вечно настороженным взглядом Сасори-самы, чтобы поболтать с Какаши?

— Не будь таким легкомысленным со мной. У тебя больше нет Орочимару, за которым можно спрятаться. — Раздражённо бросил мужчина, мотнув головой в сторону, чтобы не смотреть на своего подчинённого. Кабуто усмехнулся про себя. Дейдара измотал кукловода, а ведь его даже не было здесь… когда-нибудь ему придётся поблагодарить ниндзя Ивы. О, жизнь иногда была так забавна.

— Я никогда не прятался за спиной Орочимару… — неопределённо ответил Кабуто, прислонившись к одному из своих лабораторных столов. Технически, это было правдой. Он никогда не прятался за Саннином, потому что было трудно спрятаться от Сасори, используя его напарника, даже если они не разговаривали в тот момент. — …Но мы отклонились от главного вопроса. Почему Вам вдруг стало любопытно, почему я отдал Хинате своё старое снаряжение?

— Потому что это бесполезно и только усложнит дело.

— Не волнуйтесь. Вы и так слишком много делаете это, Сасори-сама. Я буду держать её рядом с собой и другими медиками, подальше от большинства сражений. Вы сполна сможете обеспечить защиту своего драгоценного маленького Дейдары.

— …У тебя есть желание умереть, Кабуто? — прошипел Сасори, и его губы изогнулись в опасной улыбке. — Тебе нравится думать, что ты защищён, просто потому, что у тебя есть время, но ты должен научиться не связываться с ниндзя сильнее тебя.

— …Надеюсь, никаких намеков не было. Я всё равно рано или поздно выучу свой урок. Наверное. — Кажется, он и впрямь хотел умереть. Парень лишь небрежно пожал плечами. Сасори нравилось вести себя намного жёстче своего обычного «я», по крайней мере, рядом с Кабуто. Если честно, они оба были такими. Но шиноби никогда не были честными, и сейчас они просто верили друг другу, чтобы знать это. — Я буду хорошо себя вести. Я не причиню никому ненужных хлопот. Мне просто нужно связать несколько свободных концов, вот и всё. Неужели это такое плохое желание для умирающего человека?

Сасори вздохнул и провел рукой по волосам. Теперь, когда Орочимару был мёртв, он выглядел совершенно разбитым — такое выражение мог вызвать только медик. — Кабуто… бесполезно пытаться играть в эти игры так поздно в своей жизни.

— Я играю в эти игры уже двадцать лет, Сасори-сама. Мне уже слишком поздно останавливаться. Просто дайте мне закончить те, что я могу.

— Делай, что хочешь. Только не тащи за собой никого другого.

Кабуто откинулся назад, глядя в потолок. Парень только улыбнулся про себя, слушая, как Сасори снова предоставил его самому себе. Да, благодаря тому, что его воспитали двое членов Акацуки и забывчивый неродной отец… В итоге, у него всё получилось.

***

— Знаешь, мне нравится, когда ты беременна. — Небрежно сказал Пейн, переворачивая страницу в своей книге. Конан хмуро посмотрела на него.

— Я рада, что хоть кому-то здесь нравится. Мне — нет. — Резко ответила она, прищурившись.

— Видишь? Ты гораздо более выразительна, когда беременна. — Спокойно заметил он, нахмурившись и отказавшись от романа в руках.

Она заметила выражение его лица, и осторожно спросила: — Что ты читал…? Обычно ты не корчишь такие рожи, если только это не абсолютный мусор.

— Какая-то книга, которую я сегодня конфисковал у одного чунина. Я думаю, что это написал сенсей, это абсолютный мусор. — Он бросил книгу через плечо, попав в мусорное ведро, для пущей убедительности. — Но мне всё равно нравится, когда ты беременна. Мы должны как-нибудь повторить это снова.

Конан вздохнула и потерла виски. — Давай сначала разберёмся с первым. Это уже достаточно плохо. Не понимаю, почему я вообще решила оставить это. На самом деле, это был глупый шаг. Я пойду возьму кунай и… — Пейн схватил её за запястье, когда женщина встала, и рывком усадил обратно на место рядом с собой.

— Нет, если бы ты действительно так сильно хотела сделать аборт, то сделала бы это заранее. С тобой всё будет в порядке. Мы уже это обсуждали. Ты не убьёшь ещё не родившегося ребенка; ты пройдёшь через эту беременность, как это сделала бы настоящая куноичи.

— Настоящая куноичи никогда бы не позволила себе забеременеть. — Дипломатично ответила она, положив руки на свой большой живот. Уже как пять месяцев она терпела это бремя, и очень вероятно, что завтра все эти боли в спине, рвота и перепады настроения будут потрачены впустую. Ждущая ребёнка женщина собирается на войну… смешно. И всё же, Конан собиралась это сделать. Многое из того, что Акацуки делали на протяжении многих лет, на первый взгляд казалось смешным.

— Эй, дерьмо случается. — Пейн пожал плечами в той раздражающе-беззаботной манере, которую он недавно приобрёл. — Но дело в том, что ты собираешься рожать, и к тому времени у нас будут готовы все демоны и наше дзюцу. Остальные деревни шиноби уйдут с постов, и так далее, и тому подобное… И тогда мы снова сможем вести себя как нормальные ниндзя.

Она фыркнула и недоверчиво покачала головой. — Если у этого ребёнка будет Риннеган… ты думаешь, это будет нормально? К тому же, половина организации и так хочет «помочь», а мы всего лишь одна большая группа психопатов и серийных убийц. Этот ребёнок будет максимально далёким от нормального.

— О, кстати… — задумчиво произнёс он, не обращая внимания на укол в свой адрес. — Насчёт Риннегана.

Конан замолчала, настороженно наблюдая за мужчиной. По его мнению, она никогда ещё так не походила на мать. Пейн просто смотрел на неё своими окольцованными глазами, ожидая. Он хотел, чтобы она спросила. Но женщина знала это, поэтому просто молчала и настороженно смотрела в ответ.

Рыжеволосый мужчина вздохнул и закрыл глаза, отказываясь от гляделок. — Насчёт Риннегана… — беспечно повторил он, откидывая голову на спинку дивана. — Я не хочу, чтобы он был у ребёнка.

— И что мне теперь с этим делать, по-твоему? — она невозмутимо откинулась на его плечо. А потом, словно спохватившись, спросила: — Почему?

— Шаринган умрёт в этом поколении. Так почему бы и не напарнику его сопровождать?

— Ты ведёшь себя как идиот. — Для пущей убедительности Конан ударила его по руке. — Серьёзно… почему?

— Потому что это просто причиняет боль. Я бы не хотел, чтобы ещё один ребенок прошёл через это. — Серьёзно прошептал Пейн, положив голову ей на плечо.

— Но наш ребенок не будет расти в войне и страданиях. Благодаря тебе он будет расти в мирном и процветающем времени. …Ты действительно благороден, раз думаешь о таком. Но я не понимаю, почему ты должен быть козлом отпущения ради деревни…

— Потому что наша деревня уже достаточно пережила войн, страданий, потерь и боли. Они заслуживают лучшего. Разве не поэтому мы это делаем, Конан? — он говорил почти неуверенно. Почти.

— Да… это так. Я просто не могу поверить, что мы почти на финишной прямой. Как ты думаешь, к тому времени, когда родится ребенок, твоё дзюцу будет готово? — спросила она вдруг, почти взволнованно. Пейн улыбнулся про себя.

— Скорее всего. Хотя, может быть, это и близко к истине.

— …Может, нам стоит подождать, пока он не родится? — теперь она казалась встревоженной. Иногда было трудно поспевать за её перепадами настроения.

— Но почему же?

— …Неважно.

Он ухмыльнулся и просто обнял её за плечи. — Как я уже сказал, мне нравится, когда ты беременна. Ты ведешь себя нормально.

— А ты ведёшь себя как будущий отец. Ты ведь собираешься разбаловать этого ребёнка, не так ли? — возразила Конан, ткнув его в бок.

— Не понимаю, почему бы и нет. Он или она заслуживает того, чтобы быть воспитанным в ниндзя-эквиваленте королевской власти. Это будет проблемой? — он поднял бровь, бросая ей вызов. И на этом разговор закончился. Конан просто обхватила мужчину руками за грудь, смеясь ему в плечо. Ему действительно придётся привыкать к этим её перепадам настроения…

***

Дейдара зевнул и лениво потянулся, чувствуя, как хрустит его спина. Ну и что с того, что в последнее время он стал ленивым? Ему не помешало вздремнуть. Особенно когда сон был таким приятным. У него определённо не будет возможности заснуть в ближайшее время, так что вполне можно сделать это сейчас, пока он может. Кроме того, блондин с нетерпением ждал солдатской жизни. Он действительно пропустил последнюю войну, так что ему давно пора было увидеть серьёзные полномасштабные действия…

А затем он заметил, что его волосы заплетены в косу.

Дейдара тутже ощетинился, став ярко-красным, когда представил себе напарника в его комнате, пока он спал. К счастью, парень заметил на столе сложенную записку и сердито схватил её, гадая, какого чёрта Сасори делал в его комнате. Когда он спал. Вот придурок.

— Дейдара-кун, прости за волосы. Я просто подумала, что это будет мило смотреться на тебе. — Прочитал он. Несомненно, это был почерк Хинаты, но почерк можно было легко подделать. Дейдара всё ещё не собирался прощать Сасори, даже если рыжий в данном случае был потенциально невиновен. — Мы с Неджи-куном будем сегодня вечером в том самом стенде данго, который так нравится Итачи-семпаю. Если ты проснёшься вовремя, встретимся там? Хината.

Ладно, он мог сделать это ради данго. Но, взглянув на часы, блондин понял, что у него ещё есть несколько часов.

Пора снова поспать.

Кого волнует, что депрессивные ниндзя много спят? Я не в депрессии. Мне просто нечего делать, Напомнил он себе, ложась обратно в кровать с глухим стуком и перекатываясь на бок, лицом к стене. Он действительно не был подавлен. Просто более… апатичен. Сасори почти всегда был его опорой в организации, а теперь парень вдруг почувствовал себя так, словно его подвергли остракизму. Ну, окей, он просто отдалился из-за того дебильного поцелуя, да и не похоже, чтобы Сасори был сильно встревожен этим, но блондин просто не знал, как реагировать на что-то подобное.

Это был не первый его поцелуй. Это был даже не первый его поцелуй с другим парнем — первый целенаправленный поцелуй, который он позволил себе. Но Дейдара всегда был тем, кто инициировал любые отношения, и ниндзя Ивы чувствовал себя немного ошарашенным подобной сменой ролей.

Хотя, скорее всего, парень переоценивал всё это и Сасори просто хотел с ним поссориться.

Если Дейдара когда-нибудь снова заговорит со своим напарником, он решил быть ещё более раздражающим, чем прежде. Просто чтобы отомстить.

Конечно, мелкая, мелкая, мелкая, мелкая — на самом деле она была микроскопической — его часть призналась, что объявилась тут только ради того внимания, которое она получала от него. Нет, на самом деле она этого не признавала; скорее, просто давала ему знать, в хорошем, приземлённом виде. — Эй, Дейдара, продолжай в том же духе, если тебе нравится внимание Сасори. Окей, спасибо, пока. О, и «да», раз уж тебе нравится это слово.

— …Почему я вообще веду этот мысленный разговор? — спросил он у стены. Та не дала ему никакого ответа. Дейдара крепко зажмурил глаза и плотнее натянул одеяло на плечи. Возможно, ему следовало бы сменить напарника. Хидан был самым противоположным Сасори существом, о котором он только мог подумать. За исключением того, что они оба любили издеваться над ним и потрошить случайные вещи. Но это, похоже, было нормой в организации, по крайней мере последнее.

Светловолосый парень внезапно почувствовал себя так, словно ему пронзили череп кунаем. Ну почему, почему он вообще думает об этом дерьме?! Шиноби не должны испытывать эмоции, а особенно те, которые были связаны подобным образом с их собственными напарниками. Конечно, он сказал Хинате, что не следует подобным правилам, но всё же. Некоторые правила были священными. К тому же, блондин действительно говорил такие вещи только для того, чтобы удержать её…

Сасори отличался от Хинаты во всех отношениях. Теперь, когда он думал об этом, именно тихая девушка была самым противоположным существом Сасори, о котором он мог только подумать. Она была тепла, он холоден; Она была очень выразительна; он уступал в бесстрастности только Итачи. Она была красива… Сасори был не очень красив, но в нём было что-то ангельское. Возможно, потому, что он всё ещё выглядел как подросток.

Дейдара вдруг почувствовал себя педофилом и зарылся лицом в подушку, тщетно пытаясь задохнуться.

— Окей! Я собираюсь притвориться, что между нами ничего не было! Это сработает. — Кроме того, у него было чувство, что если он продолжит игнорировать кукловода, то люди начнут интересоваться. И Сасори, вероятно, будет более чем счастлив ответить на их вопросы. — …Чёрт возьми, я ненавижу этого парня.

Блондин плюхнулся обратно на кровать, зная, что, вероятно, не встанет снова, пока сам лидер не придёт за ним, дабы утащить на войну. Хинате и Сасори придётся самим о себе позаботиться. Дейдара желал держаться особняком и стараться не впускать в свои сны всяких рыжеволосых дьяволов.

***

— Это еще что такое?

Хината подпрыгнула так виновато, как только это было возможно в человеческих силах, и с взволнованным видом повернулась лицом к Неджи. — Ничего! — его лицо говорило ей, что он не верит, и она не винила его за это. Ниндзя должны были быть параноиками. — Н-Ничего особенного… правда.

— Ммхмм. «Ничего»… поэтому у тебя есть это? — спросил Неджи, поднимая маску зайца. Девушка побледнела, глядя на вещь, а потом робко посмотрела ему в глаза. Передумав, она решила не сводить глаз с маски.

— Эт-Это не новая. Кабуто-кун дал её мне. Пять месяцев назад. — Она изо всех сил старалась изобразить одну из лучших обезоруживающих улыбок медика, но по выражению лица Неджи было видно, что у неё это не очень хорошо получается. — Клянусь, я не покупала и не использовала её. Ты можешь спросить Кабуто-куна или Дейдару-куна. Или даже Сасори.

Успокоение от того, что она втягивает в это других, очевидно, несколько облегчило его разум. Дейдара не был на её стороне впервые в жизни, но он не станет лгать, если это не имеет значения.

— Просто хочу убедиться… — пробормотал он, возвращая ей маску. Она небрежно положила её на кровать. — Тогда, может быть, ты отдашь её ему обратно…?

Хината снова и снова прокручивала это в голове. Если Неджи уже увидел её, то это сводило на нет всю маскировку, тем более, что завтра он наверняка будет выглядывать маску зайца АНБУ. — Конечно… я отдам её завтра, когда буду прощаться с ним. Я хранила её только для воспоминаний… — Ну и что, если воспоминания были не так уж хороши? Её первую маску АНБУ, несомненно, нужно было спасти.

Она снова повернулась и продолжила собирать вещи. Девушка действительно собирала свой рюкзак для кампании, но, по крайней мере, теперь у неё была готовая, правдоподобная отговорка на тот случай, когда он неизбежно спросит. — …Что ты делаешь? — А вот и оно.

— Просто собираю свои вещи. — Невинно ответила Хината, складывая рубашку и убирая её в стопку. Она возьмёт с собой только один комплект одежды, остальное — оружие и позаимствованные доспехи АНБУ, которые, слава богам, были надежно спрятаны.

— Для чего? — теперь он казался взволнованным. Куноичи мысленно улыбнулась. Не многие люди могли заставить его показывать какие-либо эмоции, кроме раздражения. Только недавно она открыла для себя эту власть над ним, и, на самом деле, всё ещё испытывала её. А может быть, она всегда имела над ним такую маленькую власть, но просто не замечала этого…

— Я переезжаю. — Она ответила и просто оставила как есть. Неджи долго ждал, что она добавит к этому заявлению, но девушка, конечно же, промолчала.

Наконец, он выпалил, — …Что?

— Ну, кто-то же должен будет присматривать за твоей квартирой, пока тебя не будет, верно? Кишо нужно кормить. И я сомневаюсь, что кому-то понравится, если он переедет ко мне, а по возвращении все найдут в своих постелях дохлых крыс.

Парень медленно выдохнул у неё за спиной, и она почувствовала, как напряжение в комнате растаяло. — О. …Конечно. — спокойно ответил брюнет, как будто знал это с самого начала. Это было лучшее оправдание, которое Хината могла придумать, и, она должна признать, оно было почти идеальным. На самом деле девушка платила хозяину его квартиры за то, чтобы тот кормил Кишо несколько раз в неделю, и полагалась на невероятные охотничьи способности кота, если животное проголодается в любое другое время.

Хината действительно чувствовала себя хитрой. Это было странное, незнакомое чувство, но она должна была признать, что оно ей нравилось. Но потом это чувство сменилось чувством вины, когда парень обнял её и прижал к своей груди. Он действительно беспокоился за неё… как и Дейдара. Но куноичи не останется просто так. Она больше не наследница, её не следует нянчить и защищать. — Прости… — прошептала она себе под нос.

— Я прощаю тебя. — Так же тихо ответил он. Она не ожидала, что Неджи услышит её, не говоря уже о том, чтобы ответить, и не знала, действительно ли тот знает, за что девушка извиняется. Хината начала сомневаться в себе, но ей правда нужно было как-то покончить со всем этим. Она должна была вернуться к Листу в самый последний раз, даже если будет частью армии по завоеванию деревни.

Хьюга бросила пару брюк, которые складывала до этого, на кровать, и провела рукой по глазам, пытаясь сдержать слёзы. Она лгала своим друзьям и заставляла их волноваться. Более того, ей было почти физически больно от того, что куноичи беспокоилась за них. Она даже не хотела идти на войну. Но если она не сделает этого, то снова останется одна, позади… Плюс, по крайней мере, так Хината могла бы держать их в поле зрения… Даже если это означало сражаться против её старых друзей.

— Я… — она сделала паузу, чтобы шмыгнуть носом, — я попрощаюсь с тобой и со всеми остальными завтра, у ворот… Но, пожалуйста, до тех пор, пр-просто оставь меня. — Потому что внезапно появилась очень реальная возможность того, что люди, которых она знала и любила, умрут. Кабуто, конечно, в любом случае сделает это, но и он один — это плохо! — Я встречусь с тобой и Дейдарой-куном позже, в ресторане…

— Нет, ты этого не сделаешь, — просто ответил он, словно прочитав её мысли. Темноволосая девушка только кивнула. У неё не было никакого намерения выходить сегодня вечером, да и она серьёзно сомневалась, что Дейдара тоже выйдет из своей комнаты. — Увидимся завтра, Хината-сама.

— Увидимся…

Когда он закрыл дверь, девушка рухнула на кровать, слишком уставшая, чтобы даже плакать. Она просто ненавидела все эти ссоры.

***

Цунаде сложила руки вместе в виде домика, пристально глядя поверх своих пальцев. Рядом с ней нервно переминались Шизуне и Сакура. Какаши растянулся на диване у стены, глядя в окно. Джирайя стоял перед столом Хокаге, уперев один кулак в бедро, а в другом держа очень жалкого вида жабу. Цунаде настороженно посмотрела на амфибию, удивляясь, почему она выглядит такой несчастной и что именно её старый товарищ по команде с ней сделал. Действительно, всё, что угодно, лишь бы отвлечься от насущной задачи.

— Итак… каковы ваши планы? — протянул Какаши, сонно протирая глаза. — Если я осмелюсь спросить, Хокаге-сама.

— На самом деле, мы мало что можем сделать. Немедленно мобилизоваться. Приготовиться к тотальному штурму. Эвакуировать всех, кого сможем. — Проворчала в ответ Цунаде, оглядывая комнату в поисках подходящих бутылок саке. Если бы одна из них оказалась под рукой, женщина проглотила бы её содержимое, как воду. Но сейчас было совсем не то время, чтобы выходить и пить что-то или не пить. Очень жаль, что не то.

— Эт-Это не много объясняет… — тихо сказала Шизуне, шаркая ногами по ковру. Цунаде повернулась в своем кресле и одарила её ровным взглядом. Шизуне выглядела слегка возмущённой и ответила прежде, чем её успели спросить, — Если Вы читали письменные отчеты в последнее время, то там было заявлено, что ястребы исчезали по пути к Суне. Мы уже потеряли несколько птиц. И от Суны тоже нет никаких известий, Цунаде-сама.

— …Восхитительно. И почему я раньше об этом не знала?! — спросила Хокаге, опустив голову так низко, что лоб упёрся в стол.

— Эта информация была в письменных отчетах! Те, на которых Вы практиковались в своём почерке? — печально ответила Шизуне, свинья у неё на руках слегка взвизгнула в знак согласия. У Цунаде хватило такта выглядеть должным образом наказанной.

— Значит, Аме убивает их?

— В этом есть смысл. Ястребы должны пролететь над самой деревней, если только они не воспользуются южным маршрутом. Многие из них этого не делают, потому что там очень сухо и нет большого леса для добычи еды и мест для ночлега.

— Немедленно пошлите к Суне ястреба, самого быстрого из тех, что у нас остались. Скажите ему, чтобы он летел по южному маршруту, и как можно быстрее. — Цунаде нацарапала что-то на листке бумаги и протянула её своему помощнику. — Даже не трудись его кодировать. К настоящему времени Аме, вероятно, слишком далеко зашла, чтобы беспокоиться о чем-то подобном, и это сэкономит время. — Она сделала знак рукой, и лист бумаги внезапно обрел внизу печать Хокаге.

— Да, Хокаге-сама! — Шизуне почти с благодарностью выбежала из комнаты.

— Ну, тогда… военные планы? — спросил Джирайя, разглядывая жабу, которую держал в руках, как будто та представляла для него большой интерес.

— Думаю, придётся… — ответила она, всё ещё недоумевая, что же случилось с бедняжкой. — И я буду благодарна тебе, Джирайя, если ты больше не будешь приводить в мой кабинет грязных животных.

— Тогда я просто пойду и оставлю этого парня с Ибики. — Ответил он небрежно.

— …Что?! Ты хочешь сказать, что эта жаба — мужчина, человек?!

— Ну, да. Именно от него я получил большую часть информации. — Гордо ответил Саннин, держа жабу так, словно та была как минимум бесценна. — Не знаю, что ещё он знает, но мне вполне хватает и того, что он мне рассказал.

— Например, что Дождь уже мобилизован и никто этого не заметил. И то, что они собираются завтра выступить к нам. — Резюмировал Какаши, закрывая глаза. — И их цель — Наруто.

— …Да. У них уже есть восемь демонов…

— И этого тоже никто не заметил.

— Довольно об этом! Давайте просто сделаем необходимые приготовления! Нельзя терять ни секунды, начнём выяснять, что же, чёрт возьми, мы делали всё это время, позже. Сакура, иди предупреди госпиталь, что теперь у нас военное положение. Пусть там работает минимум персонала, остальные медики находятся под твоим командованием.

Розововолосая девушка, казалось, была готова упасть в обморок. — Ч-Что? Почему… моим?

— Потому что мы с Шизуне будем заняты, а ты очень способный медик. Кроме того, я хочу, чтобы ты была в боевой готовности, но вне прямого сражения. — Коротко ответила Цунаде. Какаши посмотрел на свою ученицу со смесью веселья и согласия.

Сакура покраснела и поспешно поклонилась. — Д-Да! Я сделаю всё, что в моих силах! — Она тоже их оставила и поспешно убежала прочь, а значит, в кабинете осталось только трое.

Хокаге, если это вообще было возможно, стала ещё серьёзнее. — Хатаке…

— Я понимаю. Ты хочешь, чтобы я охранял Наруто во время всего этого. Будет сделано. — ответил он, откинув голову на спинку дивана.

— Нет. — Мужчина вскинул голову обратно и подозрительно прищурился. Блондинка вздохнула и покачала головой. — Ты мне нужен в бою. Ты один из моих самых сильных джонинов, вероятно, даже на уровне Акацуки… и ты мне нужен там, в бою с этими самыми отступниками. Наруто вообще не будет участвовать в драке, запертый и запечатанный в этой комнате с единственным отрядом АНБУ, который не собирается присоединяться к битве.

— Он этого не потерпит… — лениво предупредил Джирайя, закатывая глаза.

— Я знаю. И я бы вырубила его и запихнула куда-нибудь в чулан… но он должен быть в сознании. Если Акацуки доберутся до цели и захватят башню, я хочу, чтобы он пустил Кьюби на их задницы. Мы способны только сдерживать как можно дольше и как можно больше членов Акацуки, на сколько хватит сил, поэтому ему придется позаботиться об остальных, если дело примет худший оборот. — Долгое время никто не смел заговорить. Какаши молчал, лёжа на диване. Джирайя держал в руках жабу и тоже думал о чём-то своём, наверняка не менее важном. Затем, наконец, Цунаде вздохнула и добавила: — Хатаке, выходи и начинай эвакуировать гражданских и детей. Генины… могут остаться только с разрешения своих учителей. В противном случае, я хочу, чтобы эта деревня была заблокирована.

— Будет сделано. — Седовласый человек исчез без единого звука.

Два Саннина просто смотрели друг на друга долгое-долгое время.

— …Мы видели слишком много войн. — Наконец сказал Джирайя, перекладывая жабу в другую руку.

Цунаде устало кивнула. — У меня есть предчувствие, что мы не увидим ещё больше после этой… Мне придётся попросить тебя взять на себя одного из членов Акацуки напрямую, Джирайя.

— Я всё равно собирался это сделать. Я слышал кое-что интересное о лидере… и думаю, что у меня есть с ним старые счёты.

Она угрожающе прищурилась. — Ты хочешь сказать, что скрываешь от меня информацию…?

— Возможно. Впрочем, это может быть просто слух. — Затем он просиял. Что само по себе было достаточно страшно. — Кстати о слухах, я слышал ещё одну очень интересную историю. О напарнике лидера. Я просто скажу, что она не будет сражаться в этой битве. — Его глаза хитро блеснули, и у Цунаде возникло очень плохое предчувствие насчёт всего этого.

— Убирайся отсюда. Иди, сделай что-нибудь полезное и брось эту штуку с Ибики. Кратко проинформируй его о ситуации. Может быть, если нам повезёт, мы поймаем одного из членов организации. Если это случится, он будет визжать от счастья. — Она ухмыльнулась, но её сердце не чувствовало радости. Джирайя просто кивнул и на мгновение стал очень грустным. Но потом даже это выражение лица исчезло, и мужчина лучезарно улыбнулся ей.

— Давай покажем этим соплякам, кто такие шиноби на самом деле.

***

В тёмном пространстве стояли тени. Казалось, всё вокруг было чёрным. Затем, послышался чей-то голос. — Ещё один…

— Ещё один из всех остальных? — спросил другой голос.

— Да, мой брат. Ещё один.

— Кьюби. — Присоединился ещё один голос.

— Да. Он был в каком-то ребёнке последние шестнадцать лет. Мы не видели таких, как он, с тех пор, как этот дурак Мадара решил отправить его в Конохагакуре.

Смешок. — И этот план с треском провалился, не так ли? — на этот раз это был более женский голос. Однако звучал он не менее устрашающе.

— Это не имеет значения. Никто и понятия не имел, что Йондайме Хокаге обладает такой способностью к запечатыванию. — Раздражённо рявкнул первый голос.

— Но скоро даже великий Кьюби тоже будет запечатан.

— Да. И тогда этот дурак попытается создать из них всех дзюцу.

Хохот всех присутствующих в группе. В этом не было никакого юмора. На самом деле, это было больше похоже на веселое рычание и ворчание.

— Посмотрим, как далеко он зайдет с этим.

— О, да. Так и будет. Я просто не могу дождаться, чтобы увидеть выражение его лица, когда он поймёт, как его драгоценное дзюцу на самом деле пойдёт…

— Но… разве это не говорит о том, что ему всё же удалось организовать всё это? Восемь Биджу запечатаны, девятый почти захвачен. А тюрьма…

— Абсурд!

— Нет никакого способа, чтобы простой смертный действительно мог использовать силу Биджу.

— Не говоря уже обо всех девяти!

— У него есть Мадара. — Присоединился ещё один, новый голос. Этот голос был глубже остальных и звучал гораздо спокойнее, но в нем чувствовалась скрытая опасность. Над группой резко воцарилась тишина.

— Учиха Мадара… он ведь мог контролировать Кьюби, не так ли?.. — выдохнул женский голос, почти с благоговением.

— В некоторой степени. Но Кьюби на протяжении всего этого времени гноился в своем гневе, да и Мадара сильно ослабил свою власть.

— Разве нет другого Учихи? Я слышал, что он почти соответствует стандартам Мадары.

— Едва ли. — Закатывание глаз. — Акацуки — это просто группа сильных шиноби. Они думают, что они сильны, потому что они играют с Биджу, вот и всё.

— Хмм. Я думаю, мы это ещё увидим. Десять Акацуки или девять Биджу. — Опять хриплый смех. — Я не могу дождаться, чтобы увидеть, чем всё обернется…

Окончание главы