Остров зеленой сливы [ЯОЙ?‍❤️‍?] Глава 3. Усердная работа

      — Ах, Шань, ты специально пришел сюда, чтобы помочь? Мне так не хочется тебя с этим беспокоить, — говорит дедушка и жестом просит посветить фонариком стену. Он складывает руки вместе и помещает их между белой стеной и светом, развлекая девочку простой игрой с тенями, — Как ты думаешь, что это?

      — Кролик? — Янь Ваньцю концентрируется на теневом животном и через мгновение отвечает, — У него длинные уши.

      — Что? — но дедушка не слышит ее из-за своего плохого слуха.

      Девочка терпелива. Она подносит ладони ко рту, наклоняется ближе к дедушке и повторяет:

      — Кро-лик!

      — Свети сюда.

      Вздрогнув, я возвращаюсь к своей задаче и понимаю, что фонарик, который я держу в руке, освещает не там где нужно. У Янь Куншаня не было выбора, кроме как напомнить мне об этом.

      — Мне очень жаль!

      Я поправляю угол фонарика. Он возвращается к своей работе, его лицо как обычно выражает спокойствие и невозмутимость.

      Блок распределения питания встроена в шкаф, который находится в двух метрах от пола. Я могу дотянуться до него только на цыпочках, а дедушка с годами усох, так что нам приходится пользоваться табуреткой каждый раз, когда мы хотели его проверить. Но человек передо мной высокий и крепкий, он может спокойно дотянуться до всех переключателей, просто слегка вытянув руки.

      Должно быть, так приятно быть высоким. Все. С завтрашнего дня буду каждое утро просыпаться на пробежку! По крайней мере, тогда дедушке не нужно будет постоянно отчитывать меня за то, что я так долго сплю.

      После замены перегоревшего предохранителя Янь Куншань повернул отвертку в руке, закрутил винты один за другим в блоке, а затем потянул переключатель вниз…

      В-ш-ш-ш!

      Бог сказал: да будет свет и свет случился! Электричество возвращается, и яркий свет снова наполняет комнату.

      — Айя, все исправлено! Наконец-то я могу смотреть «Любовь в революции»! Цюцю, хочешь посмотреть? Это потрясающий сериал! — дедушка тут же вскакивает, чтобы включить телевизор.

      — Нет, в прошлый раз сериал, который вы назвали хорошим, был совсем не хорош, — девочка встает, поправляет платье и послушно идет к Янь Куншаню, — Шань, пойдем домой?

      — Да, подожди минутку, — Янь Куншань выключает блок питания. Он протягивает мне отвертку и говорит, — Схема слишком старая. Вам нежелательно использовать высоковольтную электронику — это опасно. Попроси взрослого вызвать электрика и лучше это сделать как можно скорее.

      Он даже не выглядит намного старше меня, и все же он говорит мне: «Попроси взрослого…»

      «Мне вообще-то восемнадцать.… через два месяца исполнится уже девятнадцать, — по какой-то причине я не хочу, чтобы он думал обо мне как о ребенке, — Я не ребенок.»

      Должно быть, он видит выражение моего лица, потому что его голос быстро затихает.

      — Тогда я ухожу, дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится, — Янь Куншань уходит, держа дочь за руку. Проходя мимо дедушки, он показывает на дверь, а потом на себя.

      Поняв, что мужчина уходит, дедушка хлопает его по плечу и хвалит его за милосердие, а затем провожает наших гостей к выходу.

      Когда я слышу, как Янь Ваньцю прощается с дедушкой, я внезапно прихожу в себя и понимаю, что забыл поблагодарить Янь Куншаня.

      Все, что ему нужно было сделать, это отдать мне провод, но он изо всех сил старался починить его для нас в такую жаркую погоду. Дедушка есть дедушка, а я — это я. То, что он поблагодарил этого человека, еще не значит, что я уже не должен поблагодарить его. Это самое меньшее, что я могу сделать.

      Времени на раздумья не так уж много; я хватаю два желтых яблока из ближайшей тарелки с фруктами и выбегаю на улицу.

      — А? Мянь Мянь… — остальные слова дедушки испаряются в порыве воздуха, который я оставляю позади.

      Ноги у Янь Куншаня такие длинные, что за такой короткий промежуток времени он почти уже добрался до своего дома.

      — Подожди! — окликаю я его. Я бегу слишком быстро, а когда останавливаюсь перед ним, у меня перехватывает дыхание.

      Янь Куншань кладет руку на переднюю калитку и, услышав меня, останавливается.

      — С-спасибо… — я протягиваю ему яблоки.

      Он озадаченно смотрит на меня сверху вниз.

      — Это в знак благодарности, — я поспешно объясняю.

      Юй Мянь, что ты вообще делаешь?

      В какую эпоху ты живешь, что бегаешь за кем-то только ради двух яблок? Не говоря уже о том, что в последнее время остров был буквально наводнен яблоками, да так, что отец Сунь Жуй использовал их в качестве корма для своих свиней. И вот я здесь, преподношу им такое подлое подношение. Я был кем-то одержим?

      Подумает ли он, что я скупой…?

      Мои руки застыли в воздухе, и лицо тоже. Внутри у меня бешено колотится сердце.

      К счастью, его настроение было обычным. Он не особенно счастлив или расстроен.

      — Ты слишком щедр, — Ян Куншань берет яблоки из моих рук. Он толкает локтем калитку и идет домой, Янь Ваньцю держит его за другую руку.

      — Шань, а можно мне съесть яблоко?

      — Только потом не забудь почистить зубы.

      — Хорошо.

      Их голоса постепенно затихают по мере того, как они удаляются. С ветром приходит звон колокольчика; дверь открывается и закрывается. И их голоса затихают за нею.

      Я присаживаюсь на корточки под их цветочной изгородью и с досадой хватаюсь за ближайший телефонный столб.

      Почему я дал ему именно яблоки? Почему?!

      Надо было дать ему колу! На улице так жарко, и никто не знает, любит ли он вообще яблоки, но он точно бы не отказался от ледяной колы! Кто бы возненавидел шипучую сладкую воду? Или я мог бы подождать и подумать над более подходящим подарком, а не броситься прочь, как я это сделал сейчас.

      — …Юй Мянь?

      Откуда-то рядом раздается голос. Я замираю, мой разум лихорадочно работает, яростно пытаясь найти способ объяснить свое необычайно странное поведение.

      Успокойся. Все хорошо.

      Я, громко прокашлявшись, встаю и начинаю размахивать кулаками по телефонному столбу, прежде чем развернуться в притворном удивлении лицом к приближающемуся человеку.

      — О, бабушка! Какое совпадение… Вы вышли на прогулку со своей собакой? А мне вот стало слишком жарко и я так и не смог заснуть. И вот решил выйти потренироваться.

      Хоть женщина передо мной пожилая, но она вся светится харизмой. Ее серебристые волосы собраны в пучок на затылке и скреплены традиционной заколкой. Она одета в белое цветастое шелковое ципао, ее запястье украшает императорский браслет из зеленого нефрита. Со своей стройной фигурой и бледным лицом она похожа на богатую мадам республиканской эпохи.

      Это кузина моего дедушки; в возрасте двадцати лет, она уложила себе волосы на и поклялась никогда не выходить замуж. Она переехала в «дом старой девы» острова, став членом сестер по гребешку[1]. Теперь, в возрасте более 70 лет, она осталась единственным оставшимся членом дома старой девы, старый кот и собака для компании не считаются. Дедушка часто навещает ее с продуктами и всегда говорит, чтобы она переехала в дом престарелых, но она отказывается, потому что не хочет бросать своих старых домашних животных.

      — Ань уже стар, у него проблемы с мочевым пузырем, и ему нужно частенько выходить на улицу. Я всегда гуляю с ним перед сном, — бабушка дергает поводок в руке. Крошечная мальтийская собачка пробирается к телефонному столбу рядом со мной и поднимает лапу, оставляя за собой свою метку.

      Помочившись, он бежит обратно к бабушке и, скуля, лапает ее за ноги.

      — Уже поздно, тебе лучше пойти домой после тренировки, — она берет собачку на руки и улыбается мне, — Не заставляй дедушку волноваться.

      — Я скоро уже буду дома, — заверяю я ее.

      Она пристально смотрит на меня, потом добавляет:

      — Если не можешь уснуть, выпей молока. Я слышал от твоего дедушки, что отныне ты будешь жить здесь. Это неплохо, так ты сможешь составить ему компанию. И тебе не нужно об этом беспокоиться, ты всегда желанный гость в его доме.

      — Я знаю, — я поджимаю губы и улыбаюсь ей, кивая.

      В прошлом месяце мама снова вышла замуж за человека, который никогда раньше не был женат; он хорошо к ней относится. Хотя у меня есть своя комната в их новом доме, я не хочу быть третьим колесом, поэтому я решил переехать на остров зеленой сливы. Поначалу она была против этой идеи, но ее индикатор настроения поднялся от моего предложения, и стало очевидно, что она говорила неправду. Когда я заговорил об этом в третий раз, она согласилась.

      Иногда я ненавижу эту свою «синестезию»; бывает очень утомительно, когда эмоции людей так прозрачны.

      К счастью, дедушка встретил меня с распростертыми объятиями. Остров зеленой сливы находится рядом с городом Хун, и туда каждый день ходят паромы и автобусы. Как только начнется университет, мне будет легко приезжать домой каждые выходные.

      Бабушка уходит с собакой на руках. Я глубоко вздыхаю и поворачиваю голову в сторону дома позади меня. Жалюзи закрыты; со второго этажа льется свет, но силуэта не видно.

      Улица безмятежна, воздух пропитан сладким ароматом. Я на мгновение задумываюсь, увидит ли этот дом нового посетителя сегодня ночью?

      Прежде чем отправиться к дедушке домой, я срываю лепесток с розового куста и подношу его к ноздрям, вдыхая.

      Остров зеленой сливы, как следует из его названия, известен своими зелеными сливами. Каждый май, когда сливы полностью созревают, остров видит волны туристов, которые приезжают собирать сливы, во время своего отдыха на море. Оживленный туристический сезон обычно длится до октября, до момента, когда температура начинает падать.

      На всем острове есть только одна торговая улица — улица Наньпу. Это оживленный коридор, заваленный витринами магазинов и ресторанов, а по вечерам он превращается в ночной рынок. Это место пользуется популярностью как среди туристов, так и среди местных жителей.

      Сунь Жуй просит меня пройтись с ней по магазинам, обещая, что пригласит меня в какое-нибудь милое местечко.

      Я скептически следую за ней. Мы ходим кругами туда-сюда и, побродив по переулку с четверть часа, наконец останавливаемся перед книжным магазином «Тяньци. Подержанные книги».

      Я смотрю на вывеску магазина, уже зная, что меня снова втянули в одну из интриг Сунь Жуй.

      — Когда это ты начала интересоваться книгами? — многозначительно спрашиваю я.

      — О чем ты вообще говоришь? Я всегда любила книги, — говорит она, застенчиво улыбаясь.

      Я поворачиваюсь, чтобы уйти.

      — Я признаю! — Сунь Жуй торопливо подбегает, чтобы остановить меня, — Я признаю, что совсем не увлекаюсь книгами, но мне нравится человек, который здесь работает!

      Ей следовало сказать это раньше.

      Я поворачиваюсь и прохожу мимо нее, толкая дверь вперед.

      Внутри кондиционер работает на полную мощность. Разница в температуре заставляет меня на секунду облегченно вздохнуть. В книжном магазине тихо, только несколько покупателей находились по всему помещению. Сунь Жуй направляется прямо к кассиру, кокетливо улыбаясь молодому человеку, работающему за кассой.

      — Вэнь Ин, я пришла. Скажи, ты нашел книгу, о которой я упоминала в прошлый раз?

      Красивый молодой человек выглядит свежим и чистым; я не знаю, что он сделал, чтобы привлечь внимание моей дьявольской лучшей подруги. Может быть, сейчас он и классный и невинный, но он понятия не имеет, в какую ситуацию он попадает.

      И… я проверяю его индекс настроения. Это сбалансированный 75-й, даже не близко к желтому или розовому. Сунь Жуй, тебя ждет длинный путь.

      Я оставляю ее с кассиром и начинаю бродить по книжному магазину.

      Магазин не особенно просторный, всего четыре ряда полок на первом этаже, но книги разбросаны повсюду, в том числе и на лестнице, ведущей на второй этаж.       Соответствовало ли это место стандартам пожарной безопасности?

      Перед глазами мелькает знакомая картина. Внезапно меня поражает, насколько эта сцена моря книг в моем окружении напоминает дом Янь Куншаня. Сунь Жуй действительно сказала, что у него есть книжный магазин, хотя кто знает, где именно…

      Я встаю на цыпочки, пытаясь дотянуться до книги на верхней полке. Мои руки вытянуты настолько, насколько это возможно, но даже так я был вне досягаемости своей цели. Я мысленно ругаюсь о высоте полок здешнего магазина.

      Честно говоря, они что-то имеют против чтения коротышек?

      — Позволь мне.

      В ту секунду, когда мои пальцы уже готовы коснуться корешка книги, откуда-то сзади появляется большая тонкая рука и с легкостью хватает книгу с полки. Человек позади меня так близко, что тепло его тела достигает меня через тонкий материал нашей одежды.

      Передо мной появляется потрепанный роман уся, и я хватаю его, несколько дезориентировано. Я поворачиваюсь лицом к своему «спасителю».

      — Это ты? — я смотрю на стоящего передо мной Янь Куншаня широко раскрытыми и испуганными глазами.

      — Это я, — на поясе у него висит маленький серый мешочек, похожий на тот, что я видел раньше у кассира. Говоря это, он тянется за шариковой ручкой и блокнотом, затем начинает делать заметки, просматривая полку.

      Оказывается, это его книжный магазин.

      — Пришел со своей девушкой? — он сосредоточен на том, что пишет, и не смотрит на меня.

      Должно быть, он увидел меня когда мы входили в магазин.

      Я сжимаю в руках роман.

      — Нет, — объясняю я, — Она не моя девушка. Мы просто лучшие друзья. И она… ей нравится ваш сотрудник.

      — О? — губы Янь Куншаня изогнулись в улыбке, а брови небрежно приподнялись, — Мой работник стоит на рынке уже очень дорого и поклонников у него хоть отбавляй. Твоей подруге придется хорошо потрудиться.

      Я знаю, что он просто ведет светскую беседу, чтобы уменьшить неловкую, незнакомую атмосферу между нами. Его индекс настроения не выше, чем у кассира Сунь Жуй, но, тем не менее, я доволен.

      — Хорошо, я передам ей это.

      Я пристально вглядываюсь в его индекс настроения, и любопытство заставляет меня задуматься, не покраснеет ли он, если кто-то «усердно поработает» перед ним, чтобы «это» случилось.

      Не трудно предположить, что это так, учитывая, что у него есть ребенок, которому уже пять.

Примечание:

[1] - разновидность китайской традиционной женской культуры, которая относится к культуре, когда некоторые женщины укладывают свои прически, как замужние женщины, с решимостью оставаться одинокими всю свою жизнь. Ранние феминистки, скажем так.

Окончание главы