Слепой наложник Глава 20

Слепой наложник лежал на полу, не шевелясь, словно куча тряпья, и судорожно хватал ртом воздух. Сяо Бао приложил ухо к его дрожащим губам, слушая рваные вздохи.

– Господин... – пробормотал он горько.

Вдруг раздался резкий лязг металла. Молодой евнух растерянно поднял голову, всматриваясь в темноту. Пока он был занят своим бедным хозяином, железный засов на массивной двери с лязгом отодвинулся и в темницу вошли тюремщики с деревянными ведрами в руках.

Сяо Бао невольно сжал в кулаке рукав своего халата и, словно дикий зверь, выгнул спину, нахмурился и грозно спросил:

– Чего вам надо?

– Не твоё дело, – сплюнул главный охранник. – Проваливай отсюда!

Вскочив, Сяо Бао кинулся стражникам наперерез, преграждая путь:

– Его Величество ещё не отдал приказ о наказании! Что вы собрались делать?

Вместо ответа один из тюремщиков пнул его в живот. Слуга сдавленно охнул, отлетел прочь и ударился лицом в каменную стену коридора. Охранники вошли в камеру и опрокинули на бессознательного узника ведра с водой.

– Стойте! – в страхе закричал Сяо Бао.

Губы слепого наложника уже посинели от холода. Он по-прежнему неподвижно лежал на полу, скрючившись, точно сломанная кукла, он уже не мог пошевелиться.

Сяо Бао с трудом поднялся и подполз обратно к двери камеры.

– Мой господин однажды уже потерял сознание от лихорадки, попав под ливень в бамбуковой роще. Придворный лекарь сказал, что ему нельзя больше промокать, иначе болезнь вернётся. Он может даже умереть!

Но тюремщики пропустили его слова мимо ушей, продолжая поливать слепого наложника студёной колодезной водой. Тогда Сяо Бао стиснул зубы, шатаясь вбежал в камеру, и накрыл собой измождённое тело господина. Его пнули сапогом, но молодой евнух только крепче схватился за узника. Его начала бить сильная дрожь, когда ледяная вода потоком обрушилась на его щуплое тело, но он всё равно не отпускал слепого наложника. Главный тюремщик нахмурился и наградил его ещё одним пинком, но Сяо Бао лишь плотно зажмурился, закусил губу и продолжил прикрывать господина.

***

Император восседал на троне Дракона в своём кабинете. От его фигуры веяло холодом.

Обуявший его поначалу гнев от предательства наложника утих, и на лице Жуй Сюаня появилось обычное спокойное выражение, и лишь в его взгляде читалась тоска.

В кабинет вошёл главный евнух и доложил Императору, понизив голос:

– Ваше Величество, Его Высочество здесь.

Круглое личико Жуй Цзэ, вошедшего сразу же, портили хмурые складки. Теребя краешек одежд, он тихо поприветствовал:

– Старший брат.

Император промолчал, не поднимая глаз от доклада, что держал в руках, и в который он явно не вчитывался.

– Жуй Цзэ знает, что старшему брату не понравятся его слова, но всё равно должен сказать. Слепой наложник сейчас в темнице. Должно быть, старшему брату очень тяжело на сердце. Но если слепой наложник поступил неправильно, отчитай его, зачем так мучать? Тебе ведь ещё больнее видеть, как он страдает. А если боишься, что он вновь сбежит, приставь к нему охрану или посади на цепь. Тогда он точно никогда не сбежит от тебя.

– Ты ещё ребёнок, – нахмурился Император. – Хватит нести всякую чушь.

– Я лишь говорю, что думаю, – обиделся и опустил голову Жуй Цзэ. – Можешь меня не слушать, но я говорю тебе истинную правду!

Слова маленького брата породили смуту в сердце государя. Он до боли вцепился в свиток с докладом.

– Тебя это дело никак не касается. Ты лишь должен хорошо учиться и слушаться наставника.

Жуй Цзэ вскинул голову. На его щеках блестели прозрачные дорожки слёз.

– У слепого наложника слабое здоровье, он не выдержит сырости темницы. Хорошо, можешь сердиться, сколько угодно! Посмотрим, что ты будешь делать, когда он умрёт! –Круто развернувшись, малыш выбежал вон, унося в душе волнение и обиду.

Император же отшвырнул наконец доклад, вскочил с трона и принялся хмуро мерить шагами кабинет.

К нему подбежал главный евнух и с подобострастной улыбкой начал быстро говорить:

– Ваше Величество, не сердитесь. Если подумать, в словах Его Высочества есть немного здравого смысла. Хотя мне не довелось лично беседовать со слепым наложником, этот всегда замечал, с какой нежностью к нему относился Ваше Величество. Видел, как вы смотрите на него. Ваши глаза не могли врать.

Император глубоко вздохнул и, и медленно произнес мрачным голосом:

– Подайте паланкин.

***

В темнице, где заточили беглеца, царили холод и мрак. Сюда не проникал ни один лучик света, а сырой воздух подземелья пропах плесенью.

– Ваше Величество, – осторожно воззвали караульные у ворот, – вам не стоит спускаться в это грязное место.

– Показывайте мне дорогу, – не обратив на них внимания, велел Жуй Сюань.

Стражникам оставалось лишь подчиниться. Взяв факелы, они повели Императора вниз по длинной и скользкой лестнице. Миновав поворот за узким коридором, он увидел тюремную камеру, в которой молодой евнух прикрывал собой узника.

– Что тут происходит? – нахмурился Жуй Сюань.

При звуке грозного голоса Сяо Бао с трудом поднялся на ноги. С него до сих пор капала вода. Узнав, что пришёл сам Император, он взволнованно закричал:

– Ваше Величество, господин потерял сознание!

В сердце монарха закрался холодный страх.

– Как это произошло?

– Мой господин сейчас потерял положение из-за совершённого им преступления против Его Величества, – хрипло ответил Сяо Бао. – А когда стена падает, всегда найдутся те, кто её подтолкнёт.[1] Чтобы снискать расположение Вашего Величества, отвечающий за допрос чиновник приказал облить господина ледяной водой. Как он мог выдержать целых десять вёдер?

Услышав это, Жуй Сюань пришёл в ярость:

– Как этот человек посмел! Я даже ещё не отдавал приказа устраивать допрос! Кто тот глупец, который вершил суд без моего ведома?!

При виде императорского гнева все вокруг попадали на колени.

Император же выступил вперед и подхватил на руки распластавшегося на мокрой циновке слепого наложника. Несчастный пленник напоминал своим видом утопленника, только что вытащенного из воды: плотно сжатые веки, посиневшие губы, насквозь промокший халат.

Император осторожно коснулся холодной щеки, потом поднёс пальцы к носу: мужчина на его руках почти не дышал. Тут в сознании Его Величества вспыхнули недавние слова Жуй Цзэ, будто резанув по сердцу острым лезвием: "Посмотрим, что ты будешь делать, когда он умрёт!" Липкий ужас охватил сердце Императора.

– Приведите лекаря! – велел он дрогнувшим голосом.

Император отнёс слепого наложника в его бывшие покои при дворце принца. Вокруг тут же поднялась суматоха: служанки кинулись прибираться, кипятить воду, стелить постель, кто-то из евнухов побежал за придворным лекарем. Слепой наложник от слабости неподвижно лежал в объятиях Его Величества. Его тело было замёрзшим и белым, словно снег.

– В таком состоянии господина даже нельзя помыть, – забеспокоился Сяо Бао. – Боюсь, если поместить его в бочку с горячей водой, его сердце не выдержит резкого изменения тока крови.

– Скорее несите полотенца, – тогда велел Император. – чем больше, тем лучше.

Рядом мигом выстроилась вереница служанок с подносами. Сяо Бао взял у них полотенце, смочил в нагретой воде, выжал его и передал Его Величеству. Тот снял со слепого наложника мокрую одежду и принялся протирать тёплым влажным полотенцем. У него ушло несколько кусков ткани, прежде чем бессознательный мужчина начал понемногу согреваться.

Вечером, едва расправившись с государственными делами, Жуй Сюань поспешил в дом для слуг Его Высочества, где теперь снова поселили слепого наложника. На входе в спальню он столкнулся с Сяо Бао, который уносил поднос с фарфоровой чашкой. На его лице сквозила тревога.

– Что случилось? – спросил Император.

– Когда господин наконец очнулся, я попытался накормить его жидкой кашей, но его стошнило. В следующий раз случилось то же самое. Он совсем ничего не съел.

Подняв занавесь, император вошёл в покои. Незрячий мужчина свесился с кровати в яростном приступе кашля. Его трясло, словно попавшую в шторм лодку, как будто он хотел выкашлять себе лёгкие.

Император одарил стоявшую рядом служанку острым взглядом и строго спросил:

– Почему ухудшилось его состояние? Разве придворный лекарь не выписал лекарство?

У служанки от страха подогнулись колени, и она, рухнув на колени, робко ответила:

– Ваше Величество, Его Милость тошнит всем, что он пробует съесть. От лекарства его тоже вырвало. Императорский врач сейчас готовит новое...

– Никакого толку от вас, – скривился Жуй Сюань. – Пошли вон!

Служанки затрепетали и, рассыпаясь в поклонах, торопливо убрались с глаз разгневанного Императора.

Жуй Сюань с тяжёлым вздохом сел у постели больного. Слепого наложника била дрожь. Стиснув зубы, он то и дело содрогался в конвульсиях. Император погладил его по лбу, который казался обжигающе-горячим, будто кусок раскалённого железа.

Тут в покои второпях прибежал евнух и прошептал Императору:

– Ваше Величество, у ворот дворца стоит какой-то человек и требует вашей аудиенции. При обычных обстоятельствах я не посмел бы докладывать о таких пустяках, но у него при себе был памятный знак от вашего отца прежнего Императора.

С этими словами приближённый достал нефритовую поясную подвеску в форме облака счастья.[2]

– Это Цзюэ Юй, – сразу же понял Жуй Сюань, едва взглянув на украшение.

Мастер Цзюэ Юй помимо боевых искусств также практиковал непревзойдённое искусство врачевания. Славы его хватило бы на то, чтобы посадить целую абрикосовую рощу.[3] Ещё в юные годы, странствуя по свету, он прославился как чудесный целитель.

Вспомнив о таланте этого мастера, Император немедленно приказал впустить его.

***

Примечания:

[1] 墙倒众人推 (qiáng dǎo zhòngrén tuī; цян дао жунжен туй) – "когда стена начинает развпливаться, её подталкивают все", в значении "добивать лежачего".

[2] 流云百福 (liú yún bǎi fú; лю юнь бай фу) – дословно «летящие облака большого счастья». Особенная черта семантики такого узора - созвучие слов «облако» и «удача» - (юнь), благодаря чему облако стало символом удачи и счастья. В дальнейшем возникали все более искусные узоры («летящее облако», «неподвижное облако», «собирающиеся облака», «облако - как пожелаете» и т.д.), отображавшие богатство и разнообразие существующих в природе форм облаков. Традиционные узоры из облаков похожи на головы летучих мышей (бяньфу), которые являются символом удачи и содержат в себе иероглиф «фу», похожий на письме и по звучанию на иероглиф счастья. Классическое название орнамента «счастливая удача» - фу юнь. Вот в виде такого облака была подвеска у Мастера Цзюэ. А я-то думала, что облако - это просто облако.

[3] 杏林 (xìnglín; цинлин) – абрикосовая роща. Так образно говорят о преуспевающем хорошем враче. Один врач - Дун Фэн, живший в III веке в период Восточной Хань, брал гонорар за излечение саженцами абрикосов, он просил пациентов, успешно вылечившихся от незначительных заболеваний, посадить одно абрикосовое дерево, а тех, кто вылечился от тяжелых заболеваний, просили посадить пять, так возле его дома и появилась огромная роща.

Окончание главы