Практическое руководство по совершенствованию для демона-лиса Глава 26. Воспоминания (1)

Сун Цы слышал от некоторых учеников, что Дай Яньсин был самым могущественным человеком в Мо Яо, отличаясь от прочих учителей не только положением, но и способностями. Поговаривали, что однажды он почти вознёсся, но по какой-то причине всё же остался в Мо Яо.

В таком случае, разве не должен был Лиянь Чжэньжэнь быть восхваляем всеми в Мо Яо? Так почему же между тем, что Сун Цы видел сейчас в его воспоминаниях, и тем, что слышал про него в ордене наяву, была такая большая разница?

Фрагменты памяти о теле, в котором сейчас пребывал Сун Цы, были весьма хаотичны. После того, как Дай Яньсин вытер слёзы и ушёл, прижимая к себе книги, окружающая обстановка изменилась и Сун Цы оказался в зале.

Вокруг него стояли ученики Мо Яо, слегка опустив головы. Атмосфера была несколько напряжённой. Даже Дай Яньсин опустил глаза и уставился в пол, поднимая взгляд лишь время от времени да и то лишь на миг, словно украдкой.

Однако несмотря на всеобщую напряжённость, кое-кто рядом с ним даже не пытался вести себя тихо. Фу Чи потянул Дай Яньсина за рукав и прошептал:

– Старший брат, в нашей школе Пинлуань так мало девчонок, вон, гляди-ка на учениц Цзинсы. Какие красавицы… и все так изысканны.

Дай Яньсин раздраженно отмахнулся от его руки и прохладно прошептал:

– Встань смирно. И прекрати глазеть по сторонам.

– Старший брат, ты ведь уже не ребёнок. Разве нет ни одной девы, которая бы тебе нравилась? – с улыбкой спросил Фу Чи.

Услышав его слова, Дай Яньсин поднял глаза и посмотрел на сидящего на возвышении человека. На одном из боковых сидений восседала молодая и красивая Цинъюань. У неё были чёрные брови и алые губы, а в её прекрасных глазах сверкал намёк на улыбку. Кисточка свисала и колыхалась с заколки в её иссиня-черных волосах, придавая ей ещё большего очарования.  

Сун Цы почувствовал, как участилось сердцебиение Дай Яньсина. Словно вор, он украдкой взглянул на неё и тут же опустил глаза, опасаясь, что кто-то сможет разглядеть тайну, спрятанную в его сердце.

Дай Яньсин был влюблён в Цинъюань.

Если судить по старшинству, то Дай Яньсин должен был обращаться к ней как к наставнице.

У Цинъюань была прекрасная внешность, мягкий характер и выдающиеся способности, так что нет ничего удивительного в том, что Дай Яньсин влюбился в неё.

Сун Цы чувствовал, что этот смущённый Дай Яньсин далёк от себя в настоящем, которого он повстречал. По крайней мере, в те разы, что они встречались, Сун Цы не заметил в нём ни тени тоски или былых чувств к Цинъюань. Когда Дай Яньсин стоял перед покоями этой женщины в ту ночь, то выглядел бесстрастным, словно его никак не касалось то, что его любимая женщина проводит ночи с другим.

Скрывал ли он свои чувства слишком глубоко? Или они давно прошли?

– Старший брат, – Фу Чи снова слегка потянул его за одежду и сказал игривым тоном. – Как насчёт того, чтобы сегодня спуститься с горы и немного повеселиться? Я слышал, что сегодня у подножия будет полно народу.

– Не пойду, – категорично отказался Дай Яньсин.

– В эти два дня у подножия горы будет храмовая ярмарка. Там гораздо веселее, чем в Мо Яо. Старший брат, ну пожалуйста, пойдём... – Фу Чи не желал отступать и принялся уговаривать друга, размахивая рукавом и расписывая прелести прогулки. На его красивом лице играла задорная улыбка, а в глазах светилась неугасающая надежда.

Дай Яньсин взглянул на него, и сказал ледяным тоном, даже не думая уступить:

– Не пойду, так что хватит меня уговаривать.  

Дай Яньсин всегда тепло улыбался незнакомцам при первой встрече, но был холоден к своему младшему брату. В отличие от него, Фу Чи всегда улыбался при их разговорах, тогда как Дай Яньсин выглядел словно каменная статуя. Фу Чи старательно пытался расположить к себе старшего брата, ведя себя как маленький избалованный ребёнок, казалось, не замечая прохладного отношения в свою сторону.

Сун Цы не мог взять в толк, что между ними происходит.

Фу Чи уже собирался попытать удачу вновь убедить друга, когда услышал, что Цинъюань зовёт его.

– Ли Чи, подойди сюда, – мягко улыбнулась она.

– Наставница. – Фу Чи тут же подошел к Цинъюань и вежливо поклонился. Затем с улыбкой спросил: – Что я могу для вас сделать?

Некоторые ученики у подножия небольшого возвышения воспользовались случаем, чтобы поднять головы. Все знали, что старейшина Цинъюань с теплотой относится к Фу Чи, поэтому каждый раз, когда она звала его, атмосфера несколько разряжалась.

– Я уже несколько раз звала тебя потренироваться на дальней части горы, но ты всегда отказывался. Тебе не нравится, что я тебя учу? – спросила Цинъюань с улыбкой.  

Дай Яньсин поднял голову и взглянул на нежную улыбку женщины. Перед Фу Чи она словно становилась ещё нежней и мелей, чем перед кем бы то ни было. В её голосе не было упрёка – лишь мягкость и тягучесть.

Ревность вспыхнула и мгновенно заполнила его сердце до краёв. Сун Цы отчётливо почувствовал перемену в настроении Дай Яньсина.

Фу Чи опустил глаза и смущённо улыбнулся:

– Наставница верно шутит. Как бы я посмел даже в мыслях о таком подумать? Просто я ещё не освоил навыки, которым научил меня учитель перед отъездом, поэтому не смею беспокоить наставницу.

– Перед тем, как глава ордена уехал, он поручил мне присматривать за тобой. Не намеренно ли ты пытаешься заставить меня подвести его, избегая наших встреч? – Цинъюань бросила на него притворно-обиженный взгляд и провела по его волосам тонкой белой ладонью. – Юноша, как ты можешь быть таким жестоким к своей наставнице?

Дай Яньсин сжал кулаки так сильно, что ногти почти впились в плоть. Однако выражение его лица оставалось холодным и безразличным, не выдавая никаких эмоций.

У главы ордена было два ученика. Как он мог сказать Цинъюань, чтобы она присматривала только за Фу Чи, пока его нет? Было очевидно, что Цинъюань намеренно проигнорировала Дай Яньсина, одарив вниманием лишь Фу Чи. Тем не менее, ученики внизу, казалось, восприняли это спокойно. Никто не произнёс ни слова и даже не покосился в сторону Дай Яньсина.

Фу Чи обнажил свои жемчужно-белые зубы и одарил Цинъюань солнечной улыбкой.

– Я не смею. Просто я думал, что вы заняты, так что не хотел быть помехой и отнимать у вас время.

– Как ты можешь быть помехой? Ты даже не представляешь, как мне хочется, чтобы ты искал меня каждый день. – Цинъюань кокетливо улыбнулась ему и вздохнула. – Я помню, что сегодня день твоего совершеннолетия, верно?

Фу Чи наклонил голову и удивлённо спросил:

– Откуда наставница знает?

Цинъюань не ответила. Возможно, из смущения перед собравшимися внизу она не желала говорить о некоторых вещах открыто. Тем не менее, она всё равно намеренно продемонстрировала своё обожание Фу Чи на всеобщее обозрение.

– Это для тебя. – Она достала изящную деревянную шкатулку, обёрнутую в ослепительно красный шелк, и протянула её Фу Чи. – Подарок на день рождения.

Подобный жест заставил некоторых учеников позеленеть от зависти.

Фу Чи не стал отказываться. Он вежливо взял подарок, затем почтительно поклонился, поблагодарив Цинъюань, и улыбнулся:

– Спасибо, наставница.

Цинъюань лениво откинулась на спинку сиденья, не сводя глаз с Фу Чи.

– Сегодня ты должен быть свободен, верно? Есть ли у тебя время, чтобы прийти ко мне?

Цинъюань неоднократно намекала, что хотела бы передать свои навыки Фу Чи один на один. Это была честь, о которой многие ученики Мо Яо могли только мечтать. Теперь, когда она с такой любовью преподнесла ему подарок на день рождения, Фу Чи, скорее всего, не упустит такой возможности сблизиться с ней.

Сун Цы не знал, что за человек Фу Чи. Но даже он думал, что он воспользуется шансом и непременно согласится.

– Не сегодня. – вопреки всеобщим ожиданиям сказал Фу Чи. – Сегодня мой день рождения, так что я хочу спуститься с горы и повеселиться. – Сказав это, он повернулся и посмотрел на Дай Яньсина. Его глаза искривились в улыбке, когда он добавил: – Со старшим братом.

На лице Цинъюань на мгновение промелькнула досада. Но когда она увидела лучащуюся улыбку Фу Чи, то решила, что он не по своей воле отказался от приглашения.

Она бросила взгляд на Дай Яньсина и встретилась с ним глазами. Сун Цы заметил, что хотя Цинъюань всё ещё улыбалась, улыбка её стала холодной и полной презрения. Её взгляд задержался лишь на мгновение, после чего она отвела глаза в сторону.

Сун Цы почувствовал, как тело Дай Яньсина задрожало.

– Раз так, то повеселись хорошенько. Если ты занят сегодня, то мы можем встретиться в другой день, – сказала Цинъюань. – Не бедокурь у подножия горы и возвращайся вовремя.

Фу Чи поблагодарил её поклоном. Убрав в рукав деревянную шкатулку, он вернулся на своё место.

Вскоре Цинъюань заскучала и отпустила учеников. Ученики Мо Яо тут же потекли к выходу. Дай Яньсин вышел, глядя в пол. Невооружённым взглядом была видно, что он не в духе, поэтому никто не решился подойти к нему, чтобы составить компанию. Однако Фу Чи, будучи человеком незадачливым, не заметил гнетущей ауры вокруг друга и пошёл с ним рядом как и обычно.

– Старший брат, так ты спустишься со мной с горы? – спросил он.

Дай Яньсин повернул голову, чтобы посмотреть на него, и пронизывающий холод в его глазах на мгновение заставил Фу Чи вздрогнуть.

– Я не пойду, – с нажимом повторил он.

Словно наконец почувствовав настроение Дэн Яньсина, Фу Чи перестал его донимать. Сделав два шага, он вдруг потянул его за рукав.

Дай Яньсин отмахнулся от его руки и рыкнул:

– Фу Чи!

Улыбка Фу Чи стала шире, когда он сделал шаг назад и помахал чужим кошельком:

– Старший брат, раз уж ты отказался сопровождать меня под гору, тогда я возьму твоё серебро, чтобы поесть, выпить и повеселиться за твой счёт. Я буду считать это твоим подарком на день рождения!

Было ясно, что Дай Яньсин не желал разговаривать с кем бы то ни было в данный момент. Не говоря ни слова, он повернулся и ушёл.

Фу Чи не последовал за ним.

По мнению Сун Цы, Дай Яньсин перегнул палку. Но в то же время он невольно проникся сочувствием. Когда ты ненавидишь кого-то, неважно, что он делает, он всегда кажется тебе бельмом на глазу.

Раньше он очень сильно ненавидел своего двоюродного брата, Лян Яньбэя. Как бы другие не превозносили его до небес, Сун Цы всё равно находил к чему прицепиться, пусть и знал, что большинство его придирок были простым желанием насолить.

Но такие эмоции, как неприязнь, могли застилать глаза. Тем более ревность, которую Дай Яньсин испытывал из-за Фу Чи.

Бедняга Фу Чи. Постоянно вынужден прижиматься своим тёплым лицом к чужой холодной заднице и всё равно пребывает в немилости.

Сун Цы не знал, что произошло потом. Сцена перед ним снова изменилась, сменившись на тёмную ночь.

Первое, что он увидел, были красные фонари, парящие в воздухе. Свет от них освещал всё вокруг так ярко, что даже круглая луна потеряла свой блеск.

Через миг Сун Цы услышал громкий шум веселящейся толпы, что слишком резко влетел в его уши.

Он не знал, его ли это ощущения, или же Дай Яньсина.

– За эти два года старший брат Ли Чи стал таким грозным! Несколько дней назад у подножия горы появился демон, который пожирал человеческие мозги. Говорили, что он был настолько силён, что даже многие бессмертные из орденов, отправившихся его уничтожить, были на волосок от гибели. Но наш старший брат Ли Чи легко расправился с ним в одиночку в два счёта!

– Неудивительно, что учитель и наставница души в нём не чают! Мы не сравнимся с ним и за сто лет!

– Я слышал, как учитель говорил, что старший брат Ли Чи является вторым человеком, наиболее вероятным для вознесения после Бессмертного Вэнь Чаня!

– Да, посмотри хотя бы на этого Ли Яня. Они оба ученики главы ордена, но ему далеко до старшего брата Ли Чи.

– Не говори того, чего не следует, вокруг много ушей...

Голоса учеников стали тише, но Сун Цы ясно слышал их, так что разумеется слышал и Дай Яньсин. Но он был похож на скульптуру, которая никак не реагировала. Он смотрел на небо, затем опускал глаза на блюда перед собой и хранил молчание, ни с кем не заводя разговор. 

Казалось, он был не в своей тарелке на этом оживлённом банкете.

В этот момент кто-то крикнул:

– Наставница Цинъюань, вы пьяны?!

Это, казалось, привлекло внимание Дай Яньсина. Он повернул голову в сторону голоса и увидел Цинъюань, стоящую среди учеников Мо Яо. Вместо обычного одеяния их ордена, на ней было пурпурно-красное платье. Пленчатый слой шёлка едва скрывал её изящные ключицы и красивые плечи, и в сочетании с румянцем на лице от выпитого, она была еще прекраснее, чем когда-либо прежде.

Окончание главы