Практическое руководство по совершенствованию для демона-лиса Глава 12. Лис с горы Тушань

Теплая ладонь коснулась пальцев Жун Бая, и мягкий поток тепла тут же просочился в его тело.

В течение многих лет никто не осмеливался прикасаться к его рукам. Поэтому в этот самый момент, вместо того чтобы впасть в ярость или одернуть руку, Жун Бай лишь обернулся, с удивлением глядя на осмелившегося тронуть его человека.

Сун Цы, с протянутой рукой, смотрел на него широко распахнутыми глазами.

Встретившись взглядом с Жун Баем, незадачливый даос так перепугался, что мигом отпустил его руку и спрятал свою под рукавом.

Ранее, когда Вэнь Чанчу попытался остановить его, Сун Цы понял, что что-то может случиться, поэтому игнорируя предостережение поспешил за Жун Баем. И успел как раз вовремя. В тот момент, увидев, что бессмертный собирается нанести удар, он не смог удержаться и перехватил его руку.

На прощание Лу Шаоцин несколько раз предупредил Сун Цы, чтобы он не терял господина Жуна из вида. И что у бессмертного довольно скверный характер, а потому лучше не мешать ему в его делах, иначе можно навлечь на себя его гнев.

Совершенно очевидно, что Сун Цы допустил именно эту оплошность.

Он внимательно и с опаской наблюдал за выражением лица Жун Бая, боясь распознать в нём признаки гнева. Однако бессмертный всё также взирал на него со спокойным выражением лица, поэтому Сун Цы принял решение сказать хоть что-нибудь, дабы не усугубить ситуацию.

Из-за разницы в росте, Сун Цы пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться до уха Жун Бая и прошептать:

– Господин Жун, вы собираетесь убить его?

Жун Бай улыбнулся и ответил:

– А разве не очевидно?

– Господин, возможно, будет лучше не делать этого? – Сун Цы махнул своей маленькой нежной ручкой в сторону оцепеневшего Чан Цзымина и продолжил: – Этот человек связан родством с одним из Учителей в ордене, и его смерть вызовет ненужный нам переполох. Они начнут проверять, не впустили ли с новым набором демона, и кто знает, к каким способам проверки они могут прибегнуть?

Всё было бы намного проще, будь они простыми людьми, но Сун Цы и Вэнь Чанчу были настоящими демонами, и их обличение в такой ситуации было делом пары минут для такого великого ордена. Если бы их личности были раскрыты, они ни за что бы не покинули гору живыми.

– Если Мо Яо усилят меры безопасности, это доставит вам неудобства, – немного подумав, Сун Цы добавил: – К тому же, стоит ли марать руки убийством такого жалкого человека?

Стоявший сбоку Чан Цзымин, казалось, окаменел. Всё, что ему оставалось – это безмолвно наблюдать за Сун Цы и Жун Баем, пока решалась его судьба. Как он и предполагал, эти двое проникли в Мо Яо преследуя недобрые цели. Он догадался об этом ещё на входе, когда от казавшегося нежным юноши вдруг повеяло смертельной опасностью.

Раздумывая о том, что ему как можно скорее нужно предупредить Учителя и остальных, Чан Цзымин изо всех сил старался сформировать поток духовной энергией в своём теле, чтобы сбросить невидимые оковы. Для создания печати хватило бы и двух пальцев, однако даже дрожа от натуги и покраснев лицом, он не мог шевельнуть даже кончиками.

Краем глаза заметив его попытки выбраться, Сун Цы небрежно сказал:

– Это бесполезно, так что даже не пытайся…

Жун Бай бросил взгляд на Чан Цзымина. Не было ясно, то ли рассуждения Сун Цы заставили его одуматься, то ли он сам обратился к рациональной части своего разума, но Жун Бай передумал совершать убийство. Вместо этого он поднял руку и провел ей в воздухе, словно вытаскивая что-то между бровей Чан Цзымина. Через миг свет от ученика ринулся в его ладонь.

Выражение лица Чан Цзымина сменилось с гнева и страха на отстранённость, а глаза заволокло дымкой равнодушия к происходящему, словно он утратил связь с миром.

По-прежнему мягкая улыбка Жун Бая несла в себе презрение, когда он опустил взгляд на сгусток света в своей руке и слегка сжал её, развеяв свечение. 

– Ладно, пусть ещё поживёт.

С самого детства Жун Бай без всяких исключений отправлял всех, кто осмеливался оскорблять его, в Преисподнюю в очередь за супом Мэн По¹. Так что извлечение одной из душ Чан Цзымина уже было самой большой милостью, на которую он был способен.

Он снял связующее заклинание с Чан Цзымина, и тот немедленно рухнул на землю. Затем, подобно деревянной марионетке, он поднялся и побрёл в неизвестном направлении всё с тем же отсутствующим видом.  

Сун Цы не испытывал к нему жалости, поскольку в таком состоянии этот человек был уже неспособен совершать бесчинства и вредить кому-либо, пользуясь своим положением в ордене. Долгие годы изводя других учеников и кандидатов, Чан Цзымину в конечном итоге было предрешено встретиться с кем-то вроде Жун Бая, кто был способен положить конец его истязаниям. Во всём этом Чан Цзымин мог винить лишь себя самого.

– Надо уходить, – сказал Жун Бай, заметив, как Сун Цы провожает взглядом спину Чан Цзымина, о чём-то раздумывая.

Сун Цы пришел в себя и поспешил за уже зашагавшим обратно Жун Баем. Вернувшись к остальной группе, они спокойно присоединились к ним и зашагали следом. Провожавший их ученик был либо тупоголовом, либо же попросту некомпетентным в выполнении своих обязательств, но так или иначе, он даже не заметил, что двое кандидатов из его группы ускользнули куда-то на половине пути.

Когда Вэнь Чанчу увидел вернувшихся спутников, он подошел к Сун Цы и тихо спросил:

– Он мёртв?

Сун Цы отрицательно покачал головой и вдруг задумался о том, что как только Жун Бай покинул группу, Вэнь Чанчу сразу понял, что тот задумал. У этих двоих было много общего – они даже думали одинаково.

Вэнь Чанчу с сожалением вздохнул:

– Какая жалость. Не надо было его останавливать.

– Предупреждаю тебя, не делай глупостей, – Сун Цы подошел чуть ближе и добавил: – Это Мо Яо, а не внешний мир. Нельзя здесь поступать так, как заблагорассудится и думать, что последствия вас не настигнут.

Волчонок закатил глаза и безразлично махнул рукой:

– Да понял я, понял.

«Чёрт возьми, что ты там понял!?»

Видя его легкомысленное отношение, Сун Цы решил, что его слова были лишь пустым звуком: Вэнь Чанчу явно не из тех, кто станет прислушиваться к нему и думать о последствиях.

Сун Цы глубоко вздохнул. Он мог только надеяться, что Жун Бай как можно скорее закончит все дела в Мо Яо, чтобы они могли покинуть гору.

К тому времени, как ученик отвёл их к пункту выдачи одежды и показал им выделенный для проживания небольшой павильон, наступила ночь.

Павильон в самом деле был маленьким: там было всего-то четыре комнаты и небольшой внутренний дворик, разделенный невысокими стенами.

В спальне в два ряда располагалось по пять одинаковых кроватей напротив друг друга. В одной комнате находилось десять человек. К тому времени, когда трое спутников прибыли, остальные семеро учеников уже успели познакомиться меж собой.

Все кандидаты здесь были подростками, а самому младшему едва ли исполнилось восемь лет. Увидев входящих новичков, они замолчали и уставились на них.

Сун Цы не умел обращаться с детьми, поэтому, проигнорировав их взгляды, он направился прямиком к пустой кровати, неся в руках охапку одежды. Он едва успел сесть, когда заметил радушную улыбку на лице Вэнь Чанчу.

– Ну, теперь вместе с нами комната полна. Считай что полный комплект, – рассмеялся волчонок, мигом расположив к себе всех подростков.  

Его слова рассеяли странную атмосферу и дети тут же принялись галдеть и продолжать знакомство. Некоторые из них подошли к Вэнь Чанчу, чтобы обменяться приветствиями и познакомиться.

Невинная улыбка на лице Жун Бая также побудила нескольких детей окружить его. Лишь Сун Цы продолжал в одиночестве сидеть на пустой постели.

Почувствовав себя не в своей тарелке и ощутив тяжесть в груди, он прикоснулся к ней и задался вопросом: «откуда взялось это чувство одиночества?»

Ему внезапно захотелось вскочить, размахивая руками, и предостеречь этих невинных детей: «Не подходите! Эти двое опасны!»

В тот момент, когда его воображение разыгралось особенно буйными красками, кто-то внезапно подошел к нему и осторожно спросил:

– Эмм… Ты же Сун Цы, верно?

По неизвестной для себя причине Сун Цы сперва очень обрадовался, что кто-то заговорил с ним, а потом удивился: откуда этот человек мог знать его?

Повернув голову, он увидел смуглого миниатюрного мальчика с парой ярких глаз, робко смотрящего на него.

Сун Цы улыбнулся:

– Откуда ты знаешь моё имя?

– Ранее я видел, как ты ссорился с наставником Чан, так что невольно почувствовал восхищение и запомнил твоё имя.

Увидев улыбку Сун Цы, мальчик постепенно успокоился и был уже не так взволнован предстоящим знакомством, но всё ещё не осмелился приблизиться к Сун Цы ближе.

– Эм... Что я могу для тебя сделать? – Сун Цы ответил легким тоном, боясь спугнуть мальчишку.

– Это… тот парень, который пришел с вами, его зовут Жун Бай, да?

Сун Цы не ожидал, что предметом их разговора выступит бессмертный. Растерявшись на миг, он обернулся в сторону Жун Бая, который стоял в окружении детей с всё той же располагающей мягкой улыбкой.

Вновь повернувшись к собеседнику, Сун Цы кивнул.

– Неужели он... Он... – пробормотал мальчик, краснея и запинаясь, после чего растерянно замер.

Сун Цы вскинул бровь, гадая, что могло вызвать в мальчике такую реакцию, а затем спросил:

– Он – что? Не стесняйся, скажи мне.

Паренёк на мгновение задумался, словно подбирая слова, затем тихо сказал:

– Однажды я прочел «Историю Трех Царств». Там говорилось об очень могущественном персонаже...

– По имени Жун Бай? – неуверенно спросил Сун Цы.

Мальчик кивнул и прошептал так тихо, чтобы никто больше не смог его услышать:

– Жун Бай из Тушань.

Сун Цы был ошеломлен.

Оба собеседника так и не заметили, как окруженный детьми Жун Бай медленно поднял глаза, смотря в их сторону.

Сун Цы считал, что «История Трех Царств», прочитанная мальчиком, была такой же обычной сказкой как и его «Учение подавления демона». В том смысле, что обе эти книги были написаны простым народом, поэтому их содержание не могло отражать истинную историю.

И хотя Сун Цы уже слышал о Тушань, он решительно опроверг предположения своего собеседника.

До того, как он превратился в демона, его мир состоял лишь из двора, Императора и его министров. Самым большим беспокойством для простых людей была засуха или наводнения, так что Сун Цы ничего не знал о мечах и копьях, шестах и дубинках, и не поднимал ничего тяжелее книги и кисти до того случая.

Только после того, как он стал демоном, он узнал о существовании темных существ и призраков, богов и бессмертных. Теперь, когда его мир внезапно расширился, ему приходилось беспокоиться о еде и крыше над головой, а также изо дня в день бороться за свою жизнь. Странствуя по всему свету и по крупицам собирая информацию, он постепенно просвещался в истории о шести царствах.

Лисы из клана Тушань были мифическим народом, с древних времен считавшимися почти равным богам. Ходили слухи, что выходцы из этого клана от рождения обладали могуществом и были чрезвычайно искусны в бою. В период своего расцвета Тушань когда-то был так же известен, как клан Белого Тигра – одного из четырех опор Неба, и их лисье пламя было не слабее огня божественных красных птиц. Немногие в шести царствах осмеливались злить их.

Также говорили, что нынешний Повелитель демонов был выходцем из клана Тушань, спустившимся с царства Девятого неба. Когда он взошел на трон, все демоны склонились перед ним, и с тех пор не смели ослушаться его приказов.

Сун Цы пришел в ужас от этой новости.

Он потер лицо и сказал:

– Ты читаешь слишком много сказок. В мире полно людей по имени Жун Бай, и мой друг не исключение. Он просто Жун Бай, а не Жун Бай с горы Тушань. Он обычный человек.

Он просто даос, достигший высокого уровня совершенствования сродни небожителям, разве нет?

– Да, наверное, ты прав, – понуро кивнул мальчик и внезапно сменил тему: – Можно я лягу спать рядом с тобой?

Вопрос заставил Сун Цы растеряться от неожиданности. Однако взглянув в невинные глаза ребёнка, он уже хотел было согласиться, когда услышал шаги за спиной.

Покосившись за плечо Сун Цы, мальчик улыбнулся и быстро проговорил:

– Меня зовут Лян Цзюцзю. Продолжим разговор в другой раз.

С этими словами он поспешно развернулся и забежал за угол.

Сун Цы не успел ответить, когда кто-то обнял его за шею.

Вэнь Чанчу наклонился и спросил:

– Этот сопляк что, соблазнял тебя только что?

– Что за чушь ты несешь? – возмущенно спросил Сун Цы, повернув к нему голову.  

– Он хочет спать с тобой. Я всё слышал, – ответил Вэнь Чанчу. – Он явно что-то замышляет.

– Думаешь, все такие же, как ты? Только и думают, как бы кого сожрать? – Сун Цы убрал руку, обвивавшую его шею.

– Всё равно от тебя ничего не зависит. Кровати справа и слева от тебя занял я и господин Жун, – Вэнь Чанчу понизил голос и тихо добавил: – Это место опасно, глупец. Будь осторожен с чужаками и не попадайся в ловушки.

– А ты не чужак значит? – вскинул бровь Сун Цы и встал, принявшись расстилать постель.

Вэнь Чанчу хотел сказать что-то ещё, но его перебил звон колокола вдалеке.

– Гасите лампы и ложитесь спать!.. – послышался крик со двора.

В тот же миг свет погас. Дети, что ещё секунду назад возбужденно болтали, мгновенно замолчали, и в комнате стало темно и тихо.

Скинув сапоги, Сун Цы забрался в постель и зевнул. Поскольку день выдался насыщенным на события, едва голова маленького даоса коснулась подушки – он тотчас уснул.

Вэнь Чанчу сказал правду – он и Жун Бай заняли кровати слева и справа от Сун Цы.

Вопреки ожиданиям Сун Цы, Жун Бая не беспокоило, что их поселили в комнату битком набитую людьми. Его дыхание стало тихим и мирным, как только он опустил голову на подушку. Даже взбалмошный Вэнь Чанчу рядом умолк, перестав сеять смуту.

Время от времени раздавался шепот с постелей, но вскоре и он затих, погружая комнату в тишину.

Сун Цы проснулся глубокой ночью по неизвестной причине – единственным звуком в комнате было тихое дыхание детей. Почувствовав неладное, он сел на постели и оглянулся. В лунном свете обе кровати рядом с ним были пусты.

Примечания:

孟婆 – суп забвения (мифический отвар, который люди пьют после смерти, чтобы забыть о прошлой жизни).

Окончание главы