Невероятное восстание Лулу [Code Geass x JoJo's Bizarre Adventure] Глава 75 – Ибо нас много

====Чарльз====

Тяжело голове, носящей корону. Чарльз зи Британния стоял там, где он часто находил себя: внутри Меча Акаши. Он уставился на существо, которого он давно нарек Богом. То была сферическая масса, напоминающая Юпитер.

— ...Таким образом, принц Шнайзель теперь знает о Гиассе, Мысленных Элеваторах и Мире С. Нижайше прошу прощения, Ваше Величество. Я никак не мог помешать Канцлеру поделиться данной информацией. Нам придется принять дополнительные меры ради гарантии, что он не помешает нашими дальнейшим планами. Тем не менее, справиться с ним может оказаться непросто.

Это был его Первый Рыцарь, сэр Бисмарк. Припав на колено, докладывает о текущих событиях. Оное могло усложнить дело, раз уж теперь Шнайзель так хорошо понимал форму вещей. Но неважно. Ни он, ни ДЖОДЖО, ни Канцлер не знали всей правды. Возможно, им были известные некоторые обрывки, но только Чарльз и его союзники знали всё...

— Что же до боеголовок ФРЕЙ, нам удалось успокоить население Пендрагона. В качестве меры предосторожности мы эвакуируем город, но нашей обороны должно оказаться более чем достаточно.

— Совсем недавно я увлекся научной фантастикой, — сказал Чарльз, резко отклоняясь от темы и напрочь игнорируя слова Бисмарка. — Даже Императору приходится находить время для досуга.

— Конечно, Ваше Величество.

Хмф. Бисмарк не осмелился указать ему на внезапную тему разговора. Даже он не смел перечить Императору. Что ж, хорошо. Чарльз продолжил.

— Это очень интригующий жанр, — сказал Чарльз. — Довольно часто человечество создает что-то огромное и мощное, случайно или намеренно. Нечто, обладающее силой восстать против своего творца... и силой уничтожить его.

Он стрельнул угрожающим взглядом в Бога.

— То, что мы способны создавать такие истории, многое говорит о человечестве, — произнес Бисмарк. Верно, но не то, что хотел сказать Чарльз.

— Генная инженерия может создать болезнь или наследственную мутацию, которая обречет человечество на гибель, — сказал Чарльз. — Наши исследования в области искусственного интеллекта могут создать разум, который посчитает нас устаревшими – и поэтому перехватит контроль над нашими найтмэйерами и нашими компьютерами в попытке уничтожить нас. Или, возможно, мы создадим оружие настолько страшное, что его применение ввергнет человечество в каменный век. Всё это предупреждение, которое дает нам научная фантастика: берегись, человечество, не сотвори себе дорогу к забвению. Как бы ты отреагировал, сэр Бисмарк Вальдштейн, если бы я сказал тебе, что мы уже давным-давно изобрели средства нашего собственного уничтожения? Первое изобретение всего человечества.

— Огонь, Ваше Величество? — предположил Бисмарк. — Или колесо?

Но Чарльз покачал головой.

— Подумай об этом так. История означает повествование, оное ведет к вымыслу, который, в свою очередь, означает "ложь". Это и есть наше первое изобретение, Первый Рыцарь. Ложь. Более простая версия реальности, которую мы говорим себе каждый божий день. Что мы – героические протагонисты, а те, кто противостоит нам, чудовищные антагонисты. Мы отвергаем их истории и создаем свои собственные. Мы создаем ложный образ самих себя и других, и лишь Бог способен узреть всю истину. Весь мир – это мир лжи. Мир фантастики. Мир повествования.

Очень уместно, так как они разрушат этот мир лжи другой ложью. Они создадут более мягкий мир, лучший мир. Мир без насилия, где порочный цикл ненависти, наконец, будет разорван. Где разделение больше не будет иметь значения. Где прошлое будет сметено, а к завтра можно будет устремиться. И всё, чего это будет стоить – цена, слишком высокая, чтобы ее мог заплатить любой человек...

— Простите, Ваше Величество. Что нам делать с паладинами ДЖОДЖО? — спросил Бисмарк. — По-видимому, имеют место быть скоординированные удары по нескольким Мысленным Элеваторам. Нам прогнать их?

— Нет. Пусть забавляются, — сказал Чарльз. — Если Джонатан Джостар желает устроить свой Реквием, то пусть еще немного поиграется.

Чарльз вновь поднял глаза к Богу. Он нахмурился, глядя на него, желая – вопреки всякому здравому смыслу – протянуть руку и выжать из него всю жизнь, избавить мир от его проклятого влияния и уничтожить повествования, которые он создал.

— Ведь всё, что по итогу имеет значение... что концовка будет счастливой.

Затем мысль посетила его, как это часто случалось в последние несколько десятилетий. Действительно ли, что это существо – Бог, или все же он демон, принявший облик Бога? По какой-то причине, которую он не мог объяснить, от этой мысли у него по спине пробежал холодок. В этот единственный раз он, возможно, почти поверит в это.

Глава 75: Ибо нас много

====Лелуш====

Прошло много времени с тех пор, как Лелуш последний раз наслаждался хорошей игрой. К несчастью, такая играя обещала отложиться еще на некоторое время. Эта женщина стояла у него на пути. Она считала себя средством сдержать его, удержать от мести ДЖОДЖО. Если оно действительно так, то очень скоро она узнает, что самим вратам адам не по силам остановить его.

В общем, вот они, в пустом парижском кафе. Лелуш, частично закопанный в пол благодаря ее способности Стенда. Она стояла над ним. Оба с пистолетами, те направлены прямо друг дружке в лоб. Одно неверное движение от любого из них, и пол окраситься в красный цвет.

— Хочешь сыграть в игру, ваша светлость? — усмехнулась Такако, самодовольно и с насмешкой. Ну, а почему бы и нет? Из них двоих у нее, так сказать, были все карты на руках. — В такое время?

— Думай об этом как тай-брейке, — сказал Лелуш. — Проигравший складывает оружие и мирно идет с другим.

— Я не играю в шахматы, и у нас нет доски, — сказала Такако. Она подняла ладонью колоду карт, а потом начала тасовать их одной рукой. — Как насчет того, чтобы вместо этого сыграть в картишки?

— Я не очень хорошо играю в карты, — сказал Лелуш. — Хотя мне часто говорили, что у меня превосходный покер фейс.

— Тогда не будем в покер, — сказала Такако. — Не думаю, что всё окончится хорошо, если мы сыграем в него с помощью [Ace of Spades]. Есть что-то еще на уме?

Есть ли у него что-то на уме...? О да, на самом деле есть.

— Та игра, в которую ты играла с Каллен и ее друзьями, — сказал Лелуш. — Мы по очереди вытаскиваем карты из твоей колоды. Первый, кто сдастся или потеряет сознание, проигрывает. Всё достаточно просто, согласна?

— Хочешь потасовать? — спросила Такако. Она протянула ему карты.

— Я не дурак. Если я возьму эти карты, на меня набросятся все их эффекты.

Такако ухмыльнулась. О, она наслаждается собой, да? Посмотрим, как долго это продлится.

— Если тебе известно о моей предыдущей игре с полукровкой и ее приятелями, то тогда ты знаешь, как она в конце победила, — сказала Такако. — Я буду раздавать карты. Таким образом, ты не сможешь проделать тот же трюк.

Она уже собралась сдать, но Лелуш погрозил ей свободным пальцем.

— Вон там поднос, — сказал он, кивая налево от нее. — Не хочу, чтобы твой палец соскользнул, и ты бросила в меня одну из этих карт. Иначе уже мой палец может зачесаться.

— Как пожелаете, ваше высочество.

Самоуверенна, да? Для помехи на пути. Она разложила карты на подносе по одной за раз, доставая смертоносные карты из колоды и активируя их свойства Стенда. Теперь всякий раз, когда кто-нибудь из них прикоснется к этим картам, их ударит случайный эффект, зависящий от масти и достоинства.

— Итак, мы будем вытаскивать по одной, пока один из нас не сдастся, не потеряет сознание или не сдохнет. Что бы ни случилось первым, проигравший опускает пистолет и тихо следует за другим.

— Всё верно, за исключением одной детали, — сказал Лелуш. Он подождал, прежде чем сообщить эту маленькую новость. — Вместо того, чтобы вытягивать по одной карте за раз, мы будем выбирать, сколько мы вытянем за раз.

Ее рука на мгновение дрогнула. Как он и ожидал.

— Зачем? — спросила она. — Ты не веришь в честность моей тусовки одной рукой?

Лелуш улыбнулся мрачной, зловещей улыбкой.

— До того, как я заполучил свой Стенд, я очень мало знал об электромагнитном спектре. На самом деле удивительно, чему может научиться человек при правильной мотивации.

Такако улыбнулась в ответ. Ситуация была похожа на пару акул, которые оценивали друг друга на ужин. Разница была только в том, что Лелуш съедал на завтрак больше, чем она.

— Ладно, — сказала Такако. — Тогда как насчет того, чтобы мы объявляли о своих намерениях перед вытягиванием, с ограничением от одной до трех карт. Я также добавлю, что никому из нас нельзя прикасаться к картам, кроме тех, которые мы объявили, что перевернем. На поднос, видимо, поместится четыре ряда по тринадцать карт, поэтому мы будем вытягивать из ближайшего к себе ряда справа налево с соответственной точки зрения. Согласен?

— Согласен. Но я хочу начать первым.

Такако хмыкнула, затем осторожно подняла поднос свободной рукой, пока тем временем другая рука тщательно целилась прямо в голову Лелуша. В таких условиях он мог легко нырнуть в сторону и выстрелить, но его шансы на выживание были ниже оптимальных. Лучше всего будет сыграть в эту маленькую игру с этой психопаткой. Покончить с этим. Освободить Каллен. Возобновите его планы добраться до ДЖОДЖО.

— Вы, умники, всегда обращаетесь к шахматам, когда говорите об аналогиях с полем боя в играх, — сказала Такако. Она пренебрежительно махнула свободной рукой и покачала головой, явно не одобряя эту мысль. — Карточные игры подходят лучше. В шахматах ты всегда, в любое время можешь видеть ту же информацию, что и твоей противник. А, скажем, в покере тебе приходиться угадывать, что находится в руке твоего противника, основываясь на нынешнем знании. О картах в игре. О правилах. О личности и причудах противника. Ты должен блефовать с ним, пытаясь разглядеть его блеф. Заманивать его в атаку, когда он должен защищаться. Я еще долго могу продолжать.

— Избавь меня от этого. Я вытягиваю одну.

Давайте начнем с того, что дадим каждой неизвестной вытянутой карте имя. Предположим, четыре ряда помечены от А до Г, причем ближайший к Лелушу ряд – А, а затем мы можем пронумеровать каждый из тринадцати столбцов справа налево от Лелуша, начиная с 1. Это должно помочь объяснить, что происходит во время этой игры без использования диаграмм.

Когда Лелуш начал первым, он без малейшего колебания протянул руку к единственной карте А-1. Он внимательно следил за ее движениями с тех пор, как она вошла в кафе. Было очевидно, что она не могла контролировать, какие карты она вытаскивала из колоды, как только те были перетасованы, но существовала полная вероятность того, что она могла манипулировать порядком, в котором они были перетасованы. Ранее озвученный набор правил должен был ограничить возможность ее обмана.

И, конечно же, у Лелуша был план победы, тот уже был приведен в действие. Эта стратегия, конечно, была далека от идеала, но в сложившихся обстоятельствах... Лелуш перевернул первую карту, А-1. Восьмерка Бубен. Он приготовился к удару, видя, как восемь острых красных фигур появились в воздухе вокруг него.

— Об этом я и говорю, — сказала Такако, когда на Лелуша с лихвой обрушилась мощь Стенда.

Каждый зазубренный край впивался в его плоть, оставляя на коже неприятный глубокий порез толщиной с бумагу. Это было чертовски больно, а игра ведь только началась.

— В шахматах ты ничего не испытываешь, когда жертвуешь пешкой. Очень легко смотреть сверху вниз и отбрасывать маленькие жизни в погоне за победой. Но игра в карты? На кону только ты и твоя собственная гордость.

— Понятно, — сказал Лелуш. Боль была сильнее, чем он ожидал. — Так вот почему ты так сильно ненавидишь меня? Ты видишь лишь принца, бросающего пешки в мясорубку, чтобы проложить путь к своему успеху. Как узколобо.

Такако вскочила со своего места и сердито посмотрела на него сверху вниз.

— Какая наблюдательность, ваше высочество. Ты получил представление о том, как я мыслю. И вряд ли это принесло тебе какую-то пользу. Сейчас я вытяну три карты.

Три карты...? Это будут A-2, A-3 и A-4 на столе, все сразу!

— Ты хочешь убить себя?

Нет. Наоборот. Этот безумный блеск в ее глазах. Тот был настолько знаком ему, как будто он смотрел в собственное отражение. Это было шоу в действии. Это был расчетливый ход, рассчитанный на то, чтобы произвести впечатление, запугать, показать намек на безумие вместо ясной, сфокусированной ясности и здравомыслия.

— Нет, — сказала Такако. — Я хочу поставить тебя на место.

Все еще говоря это, она переворачивала карты по одной за раз. В ней чувствовалась абсолютная уверенность, не было и малейшего следа страха. И что же она показала? Тройка Бубен, Четверка Треф... и Десятка Червей была самой последней картой. Теперь Лелуш не сомневался: Такако жульничала! Вопрос, который имел сейчас значение: как?

Она сделала глубокой вдох, когда ее ударило почти одновременно. Три Буби порезали ее, затем появились четыре черных клевера, ударяя, казалось бы, случайные части ее тела, но потом появились десять сердец, влетели в ее тело, и ее раны тут же исчезли.

И она приняла все это без какого-либо стона боли. Дело было не в том, что она притворялась, будто ее ударили или порезали, и не в том, что сердца исцелили ее так быстро, что она не почувствовала боли. Это больше походило на то, как будто... для нее это неважно. Боль была несущественна. Так оно казалось, даже если Лелуш не мог объяснить, почему.

— Ты, кажется, удивлен, что я так легко это перенесла, — сказала Такако. Она немного пошатнулась, но это был единственный признак того, что она перенесла какую-либо травму. — Но если сравнить эту боль с болью матери, потерявшей своих детей... Что ж! Не думаю, что ты когда-нибудь сможешь понять. Твой ход.

— Такой, значит, у тебя план? — спросил Лелуш. — Ты и я, мы не такие уж и разные? Умоляю. Не оскорбляй мой интеллект такой очевидной психологической уловкой.

— О, но мы не похожи, — сказала Такако. — Разве ты не помнишь уроки литературы? Это называется "сопоставление". Те немногие сходства, которые у нас есть, заставляют наши различия сиять еще ярче. Сколько карт будет на этот раз?

— Две, — сказал Лелуш. — Знаешь, я все еще помню, как тогда Каллен победила тебя. Мне стоит отдать ей должное за изобретательность.

На этот раз Лелуш схватил одну карту, А-5. Потом он засунул уголок этой карты под A-6 и при помощи нее перевернул их обе одновременно, прикасаясь только к одной из них!

— Это может помочь мне продержаться чуточку дольше, — сказал он. Он раскрыл Шестерку Треф и Десятку Пик, коснувшись только последней!

Шесть «Треф» материализовались в воздухе вокруг Лелуша, готовясь ударить его... И рядом с ними также появились десять «Пик». Невозможно! Он был так осторожен, чтобы не прикоснуться к той карте! Шесть Треф влетели в него, ударив его по одному разу по всему телу, в то время как Пики сделали свое страшное дело, еще больше погрузив его тело в пол. Теперь тот был ему уже по пояс. Он не мог позволить себе взять еще больше Пик. Тем не менее, ему каким-то образом удалось удержать пистолет направленным прямо в ухмыляющуюся, самодовольную физиономию Такако.

— Я мать, которая потеряла детей. Ты – ребенок, который потерял мать. Из-за этого тебе не хватает дисциплины и самоконтроля, — сказала Такако голосом, полным яда, но в нем, однако, была особая нотка, которая показалась Лелушу знакомой. Это был тот же тон, который он слышал на улицах, тон, которым матери отчитывают своих непослушных детей.

— Понятно. Так это и есть твое сопоставление? — спросил Лелуш. — У нас больше общего, чем эта банальность. Мы оба виним своих людей в том, что случилось с нашими семьями, и мы оба готовы пойти на крайние меры, чтобы отомстить тем, кто причинил нам зло.

— Всё именно так. Я тогда тоже вытяну две карты. Чтобы соответствовать твоему ходу.

Она перевернула их, не отрывая взгляда от него. Глаза Лелуша опустились. Десятка Треф... и Двойка Червей.

— Это еще одно различие, — сказала Такако, когда Трефы и Черви появились в воздухе вокруг нее. — Удача ненавидит тебя, но, похоже, она благоволит мне. Вот что делает наши действия такими... разными. Ты хочешь сжечь весь мир дотла, чтобы добраться до тех, кто причинил тебе зло, и плевать на всех, кто встанет у тебя на пути. Но я? Я ударяю, как скальпель.

Трефы обрушились на нее, как только она закончила говорить, нанося удары по голове, спине, рукам, а некоторые залезли под стол, чтобы ударить ее по ногам. На этот раз она действительно поморщилась от боли. Ударов было просто слишком много, чтобы проигнорировать их. Но, как и Лелуш, она держала пистолет ровно. Ее палец не соскользнул, а прицел не дрогнул.

Двух Сердец было недостаточно, чтобы исцелить все раны, но к тому времени, когда они закончили свою работу, она была намного меньше избита, чем должна была. Лелуш уставился на стол, глубоко и ровно вздохнув. Ему хотелось пить. У него пересохло во рту. Но он сомневался, что эта женщина даст ему воды, поэтому он подавил желание и попытался справиться с этим.

— Ним, — произнес Лелуш. — Это слово что-нибудь говорит тебе?

— А должно? — спросила Такако.

Лелуш почувствовал, как начинает понемногу терять сознание. Нет, просто продержись. Теперь это не займет много времени. Его «подкрепление» скоро появится. Всё, что ему нужно, это продержаться достаточно долго, а потом он поменяется с ней ролями.

— Это старая афера, — сказал он. — Мошенник делает ставку в простой игре. Выкладывает в ряд двенадцать монет или спичек, и выигрывает тот игрок, который заберет последнюю. Ходят все по очереди. Каждый игрок берет одну, две или три по своему усмотрению, при этом мошенник обязательно ходит вторым.

— Очень интересно, ваше высочество, но почему бы тебе не выбрать свои карты?

Лелуш улыбнулся ей. Едва ли он мог удержаться от улыбки. Ему было слишком больно, чтобы сделать что-то еще.

— Мы играем в переодетого нима, — сказал он. — Тут тот же принцип. В ниме второй игрок не может проиграть, потому что все, что ему нужно сделать... это убедиться, что последний ход или монета, которую он заберет, "кратна четырем". Если первый игрок выбирает три, второй выбирает одну. Если первый игрок выбирает два, столько же выбирает второй. Понимаешь, к чему я веду?

— Просвяти меня, о принц теней.

— Каждая четвертая карта является Червями, — сказал Лелуш. — И потому получается, что ты обязательно вытянешь хотя бы одну карту с Червями в конце хода, в то время как я гарантированно не вытащу даже одну. Урон мне будет накапливаться, в то время как твой будет заживать.

— Это было бы очень умно с моей стороны, если бы это было правдой, — сказала Такако. — Особенно в свете всех предосторожностей, которые ты принял, чтобы убедиться, что я не подтасовую колоду.

— Нет. Ты просто воспользовалась заранее существующим планом, — сказал Лелуш. — Каждая масть составляет всего четверть в твоей колоде. Сперва ты подумала, что мы будем вытягивать по одной карте за раз, и поэтому ты сделала каждую четвертую карту Червовой, чтобы ты могла исцеляться каждый второй ход.

— Это ты предложил ходить первым.

— До того, как ты подняла поднос, — сказал Лелуш. — Простая ловкость рук для фокусника. Тебе всего-то и нужно было повернуть поднос под нужным тебе углом.

— Тогда почему бы тебе не сдаться сейчас? — спросила Такако. — Избавь себя от необходимости вытаскивать остальную часть колоды. Если исходить из того, что я в самом деле жульничала и подтасовала колоду так, как ты описал, ты все равно согласился в честности игры. Ты даже сам установил большинство правил.

Лелуш пристально посмотрел ей в глаза и задержал на ней взгляд на мгновение.

— Хех.

Ему было немного больно так смеяться. И все же, оно вырвалось из него, как пуля из пистолета.

— Хе-хе-хе-хе.

Его легкие словно горели огнем. Синяки на спине и порезы на теле говорили ему, что он должен закрыть глаза, немного отдохнуть и позволить всему этому закончиться. Упасть в сон. А потом он проснётся он в камере. Он снова увидит свою сестру.

— Хахахахахахаха.

Этим он подведет свою сестру. Провалит свою месть. Провалит саму цель своей жизни в этом мире.

— Я. Вытащу. Одну!

А-9 перевернулась на столе, и та оказалась... Десяткой Бубен, которая зависла над ним в смертельной угрозе. Лелуш сделал глубокий вдох, когда они появились вокруг него, все десять из них. Они влетели в него, подобно маленьким раскаленным кочергам, и ему пришлось несколько раз повернуться, чтобы они не задели артерию. Хуже всего было то, что они исчезали вскоре после ударов. При колото-резаных ранениях лучше всего держать лезвие внутри, пока не получится получить надлежащую обработку ран. Иначе ты истечешь кровью. Но зато они не вытаскивались, а просто исчезли. В этом было мало утешения, но он был рад и такому.

— А мне еще говорили, что ты должен быть вроде как гением, — сказала Такако.

— Математика не сложна, — сказал Лелуш, глубоко дыша. Что-то в последнее время он зачастил с этим. Дурная привычка. Стоит как-нибудь избавится от нее. — Сейчас же... если ты намерена держать меня подальше от червей... у тебя нет выбора, кроме как каждый раз вытягивать по три карты. За каждую "плохую" карту, которую я вытягиваю, ты вытягиваешь две! Хочешь сделать это испытанием решимости, Такако? Этот ребенок без матери сожрет тебя заживо, прежде чем ты даже поймешь, что случилось!

***

====Такако====

Представьте себе семью. Они бедны, но они довольны своей жизнью. Как-то вечером они собираются за столом. Они играют в карты. Как и любая другая семья. И все же, это была не обычная игра в карты...

— Никакой двойне сдачи, — наставляла мать семейства своего младшего ребенка. — По крайней мере, без такой наглой двойной сдачи.

— Только если ты пообещаешь не вытаскивать лишнюю карту, — парирует ее ребенок. Мать сияет от гордости. О, как многообещающе. Она и не думала, что он заметил. — И, братец, убери зеркало. Не подглядывай!

— Ты сам-то заметил только из-за своего зеркала...

В этом и был смысл этой игры, понимаете. Они жульничают, потому что по профессии они семья артистов. Фокусники. Жонглеры. Акробаты. Довольно часто это смесь всех троих. Они были вот такими универсалами. Верно будет сказать, что британцы, по большому счету, смеялись над ними. Будет верно сказать и то, что они никогда не обманывали их по-крупному, независимо от того, насколько искусны они были в своем деле. Никого из них это не волновало. Им нравилось то, что они делали, и они были достаточно довольны тем, что вызывали улыбку у тех немногих, кто мог не смотреть на одну только расу – и бросить несколько монет одиннадцатым, которые подарили им этот маленький момент счастья.

Для того, кто принадлежал к стезе развлечению других, даже одна улыбка стоила самой твоей души.

Но не все были довольны своей жизнью. Не все могли мириться с таким положением дел в мире. Такие люди упорно пытались поколебать сам фундамент, и, поступая так, они обрушили все здание на маленьких людей. Людей, которые не хотели иметь ничего общего с конфликтом. Людей, которые не видели смысла в борьбе и которые точно умрут, как и те, кто сражался.

Она не должна была выжить. Не должна была жить. Не должна была обнаружить руки своих детей, тянущиеся из-под обломков их разрушенного дома. Не должна была чувствовать, как ее разум ломается, подобно веточке. Она не должна была мстить виновным.

Она не должна была становиться такой, как Лелуш ви Британния, человеком, которого она презирала больше всех на свете. Но каким-то извращенным образом именно такой она и закончила. Она присоединилась к плану спасения жизни Лелуша в качестве акта мести ему... потому что каким-то образом поняла, что это был идеальный способ сделать ему больно.

— Сожрешь меня заживо? — повторила Такако. — Прости, но ты слишком юн, чтобы не обломать об меня зубы. Все еще уверен, что не хочешь сдастся?

— Абсолютно, — сказал Лелуш. — А в чем дело? Ты должна быть абсолютно уверена в своей победе. Разве не ты хочешь раздавить меня как жука? Совершенно ясно, что ты меня ненавидишь.

В интересную игру они играли. Они вдвоем сидят в этом заброшенном кафе, посреди битвы Стендов в форме игры в карты. Теперь, когда она задумалась об этом, как же всё-таки это было по-детски. Ни один из них не выполнит соглашение о сдаче, если они «проиграют» или «сдадутся». И они оба это знали. Такако знала, чего добивался принца. Это была попытка освободиться, прикоснувшись к Червям, в надежде, что они вытащит его из ямы, в которую он был загнан. Поэтому она подыгрывала. Она придумала сценарий, в котором ему ни за что не победить. Она перехитрит его. Сломит его дух. И тем самым отомстит ему. За маленьких людей. Людей, которые бессмысленно умерли, потому что он поссорился с папой. Она загоняла его в угол – а потом давала ему лопату, чтобы он мог выкопать себе еще более глубокую яму.

К слову, об этом... Теперь был ход Такако, но это казалось прекрасным шансом повернуть нож.

— Кстати, забавно, как сильно ты похож на своих родителей, — сказала Такако. — Особенно на твоего отца.

Ага, это его задело. Это лицо было бесценно. О, вот бы сейчас фотоаппарат!

— Нет, правда. Правда! Вы оба хотите изменить мир в соответствии с вашим видением совершенства, и поделом все остальные, кто встанет на вашем пути.

Лелуш заговорили сквозь стиснутые зубы. Его трясло от боли, гнева или от того и другого вместе?

— ...Знаешь, опасно такое говорить человеку, чей пистолет направлен в твою голову. Я отдам должное твоей храбрости. Сравнивать меня с этим человеком!

— Тихо, тихо! — сказала Такако. — Помни, мой пистолет тоже направлен в твою головушку. Вот в этом как раз и заключается твоя самая большая проблема, Лелуш. Если бы только твоя мать не была такой манипулятивной гарпией, она могла бы научить тебя кое-чему о том, как держать свои эмоции под контролем. Ну знаешь. Вместо того, как ставить людям шах и мат.

О, он буквально кипел от злости! Даже шипел! Как закипающий чайник! Ну, дерзай, Лелуш. Спусти курок.

— Ты не хочешь продолжать эту мысль, — сказал Лелуш.

Выражение на его лице было неподвижным. Тщательно контролируемым. Она больше не могла читать его эмоции, но она знала. Ее инстинкты подсказывали ей, что он был вне себя от ярости, гнева и за пределами выражения своих чувств простыми словами.

— Это твое единственное предупреждение. Сейчас твой ход.

Ладно. Хватит тянуть время.

— Я беру три, — объявила Такако, а затем перевернула карты по одной за раз. Четверка и Валет Бубей. Ох. Ой-ёй. Ой-ёй, ой-ей.

— Хе-хе-хе-хе-хе, — захихикал Лелуш. — Всё как я и предупреждал. Неважно, что ты вытащишь, это не сможет исцелить тебя больше, чем тот урон, который сейчас получишь. По тебе придутся более серьезные удары, чем по мне, независимо от того, какие Черви ты вытащишь!

О, вот оно как? Рука Такако потянулась к третьей и последней карте ряда. Ее палец упал на нее, а затем...

— Знаешь, ощущение обратной стороны игральной карты – довольно интересная штука, — сказала Такако.

Она провела пальцем по кругу вокруг обратной стороны карты, когда Буби появились в воздухе вокруг нее. Когда Валет появился позади нее, отбрасывая свою угрожающую и острую как бритва тень. А потом... Такако подняла палец и снова постучала по обратной стороне карты.

— Иногда может показаться, что...

Она подняла палец и снова постучала по карте.

— ...Ты можешь прикоснуться к узору, даже если карта плоская.

Она постучала по ней в третий раз.

Затем Буби полетели на нее, и она быстро перевернула карту. Пока они разрывали ее плоть, она посмотрела вниз и увидела – Короля Червей! Ха! В итоге удача действительно оказалась на ее стороне! Решимость окупилась! Справедливость признала, что за ней правда! Она прикоснулась к карте не менее четырех раз! И потому, четыре копии Короля Червей появились рядом с ней, применяя свою исцеляющую магию и устраняя все повреждения. Даже Валет Червей, вонзившийся ей в спину, казался почти ничем, так как рана, нанесенная им, исцелилась почти в тот же миг, когда появилась.

— Чувствуешь, Лелуш? — спросила Такако. — Даже если это карточная игра, слово "шах и мат" все еще кажется подходящим, не находишь?

Лелуш кивнул, медленно.

— Если следовать твоему определением, без сомнения. Мы оба полностью осведомлены о нашей доске. Все ходы открыты для обоих игроков. Теперь это игра в "шахматы" вместо "карточной игры". А это значит, что ты неосторожно посягнула на мои владения.

Значит, даже когда его прижали, у него все еще имелось при себе достаточно бахвальства и уверенности? В таком случае, пришло время сыграть грязно.

— Ты знаешь, почему твоя сестра присоединилась к нам? — спросила Такако. — Потому, что она беспокоится о тебе. Она сделает всё что угодно, лишь бы спасти тебя от самого себя.

— Точно так же, как я готов на все что угодно, чтобы спасти ее от ДЖОДЖО.

Недалекий. Он серьезно не понимал. Он все еще думал, что ДЖОДЖО использует ее для достижения своих целей, хотя на самом деле это были гораздо более взаимовыгодные отношения.

— Я не лукавлю, — продолжила Такако. — Эта девочка сильнее, чем ты думаешь. Мы не принуждали ее. Мы не заставляли ее. Единственное, что мы сделали, это познакомили ее с твоим злейшим врагом. Возможно, ты слышал о нем. Он известен под именем "Лелуш ви Британния".

— Сделай мне одолжение, и перестань притворяться, что тебе небезразлично мое благополучие в разгар нашей смертельной битвы умов.

— И тем не менее, это правда, — сказала Такако. — Кто еще несет наибольшую ответственность за страдания в твоей жизни? Твой отец? При всей его силе и влиянии, он не смог бы причинить тебе и половины той боли, которую ты сам причинил себе. Твоя безумная вендетта, то, как ты используешь людей, чтобы достичь желаемого. "Убивать может лишь тот, кто сам готов умереть"? Другими словами, это нормально продолжать убивать, пока тебя убивают в конце? Получается, в соответствии с этой философией смерть от руки полицейского является моральным компасом. Неудивительно, что твоя сестра так усердно работает, чтобы спасти тебя от самого себя.

— Я вытаскиваю одну, — сказал Лелуш.

Забавно, но то, как он это произнес, прозвучало почти как угроза. Он поднял руку над головой, вытянул палец, а потом опустил его на самую последнюю карту в ряду.

И, опуская ее, он постучал по ней.

— Интересно, есть ли правда в твоих словах, — сказал Лелуш. Он постучал по карте в третий раз. Что? Что он делал? Он уже разгадал ее уловку. Он должен был знать, что там не Черви! — Если Наннали так усердно работает, чтобы спасти меня, по собственной воле, то она выросла намного выше моих ожиданий. Мне даже почти сложно представить это, — он постучал по карте в четвертый раз. Безумец собирался покончить с собой! — Я также не могу представить, как она отреагирует, если узнает, что твой Стенд убил меня.

— Ты идиот! Как будто такая угроза подействует на меня! Ей не нужно это знать! Ты реально думаешь, что у меня не получиться пустить ей пыль в глаза? Это будет легко! Мне только и нужно, что приложить Черви к твоему трупу и выстрелить–...

В середине своей тирады она услышала звон колокольчика. Колокольчика над дверью! Но в кафе явно шли ремонтные работы, и, если бы сейчас зашли местные власти, они с места потребовали бы, чтобы все внутри опустили оружие!

Такако резко развернулась, не забывая, чтобы ее пистолет был четко наведен на лоб Лелуша. Если он попытается выкинуть что-нибудь, она прострелит ему голову начисто! Сперва она никого не увидела – но в том углу комнаты было темно, так что это ни о чем не говорило. К счастью, у нее в кармане лежал фонарик, поэтому она воспользовалась им, чтобы осмотреть помещение. В тени не было никаких признаков жизни.

Но она увидела длинную веревочку, идущую вдоль стены, та была зацеплена за картину, которая волочилась по полу. Веревочкой, один конец которой был прикреплен к колокольчику, а другой – к концу стола Лелуша.

Но важнее то, что ухмыляющийся принц был окружен Червями. Они влетели в него и начали исцелять его от ран, вплоть до того, что подняли его с пола. Тч! И A-13 также не было видно на столе!

— Что ты вытащил? — спросила она.

— Девятку Червей, — соврал он.

— Понятно, — сказала Такако. — Хорошо. Раз уж я этого не видела, как насчет такого? Если выпадет Девятка Червей, ты проиграешь.

— С удовольствием. Ну так и? Сколько карт ты вытащишь в этот раз, Такако?

При этих словах лицо Такако вытянулось. Эта уверенность. Это не было высокомерием, как она ожидала от него. Разница между ними двумя была неуловима, но глубока. Высокомерие часто не имеет под собой оснований. Те, кто страдает от него – или, скорее, заставляет других страдать – часто, кажется, чувствуют себя непобедимыми. Неприкасаемыми. Впрочем, уверенность. У нее есть основания. Тот, кто уверен в себе, не чувствует необходимости хвастаться, потому что реальность сделает это за него.

Прямо сейчас она думала, что Лелуш обманом заставил ее повернуться, чтобы он мог свободно прикоснуться к Червям и исцелиться. Но сейчас... Мог ли он передвинуть карты? Не без их активации. Стучать по карте множество раз и так было достаточно рискованно, но менять карты вдобавок к всему – нет, в лучшем случае это дало бы ему отсрочку. У него просто не могло быть времени переупорядочить достаточное количество карт, чтобы перевернуть весь стол в отношении нее!

— Я вытащу...

— Мама! Смотри! У меня наконец-то получилось освоить эту ложную тасовку, которую ты мне показывала! Теперь я могу выкладывать нужные карты так же, как и ты!

— Ну, малыш, тебе еще предстоит пройти долгий путь, — сказала Такако. Она погладила старшего по макушке. — Выполнение трюка – всего лишь часть его. Делать трюк так, чтобы никто его не увидел – вот это уже настоящее мастерство. Помни, весь фокус в голове.

Она засияла улыбкой, наблюдая за тем, как ее дети осваивают это ремесло. Основы были настолько важны, что было важно, чтобы они стали для них такими же естественными, как дыхание. Но мгновение спустя это изменилось, когда ее младший ребенок швырнул колоду карт из рук брата.

— Подними эти карты! Почему ты так поступил со своим братом?

— Это он начал.

— Ну, а я заканчиваю. Дети, не деритесь с друг другом. Единственное, чего вы добьетесь этим: начнете бесконечный цикл.

— Но мама, — сказал ее младший ребенок. Это было идеальным поводом перебить его типичным фразой, который любят использовать все матери: «не мамкой тут мне», но в этот раз она почувствовала себя обязанной выслушать то, что хотел сказать ее ребенок. — Если оно правда так, то почему ты пыталась отомстить за наши смерти?

Отомстить... за их смерти? Такако почувствовала легкое головокружение. Где она? Тут не было никакой мебели. Ни стен, ни потолка. Всё вокруг них было белым.

А затем она вспомнила. Она вспомнила, как умерла.

— Я... вытащу... — повторила Такако.

Она недоверчиво уставилась на поднос. Что это такое? Они вытаскивала верхний ряд карт на подносе, верно? Это означало, что край, ближайший к Лелушу, должен был исчезнуть! Вот только... Вот только между рядами карты дальнего края подноса и ближайшего было равное пространство!

Осознание подобралось к ней с ползучим чувством страха, как будто она отодвинула одеяло самой вселенной и не обнаружила ничего, кроме невообразимых ужасов, лежащих под ней. Вот что она почувствовала, когда поняла, что на самом деле сделал Лелуш.

Когда она повернулась к нему спиной, дерзкий мятежный принц сделал нечто настолько простое и элегантное, что она с трудом могла в это поверить. Все это время карты лежали на подносе на столе, верно? Почему? Потому что Лелуш настоял на этом в начале игры. Не за тем, чтобы защититься от того, что она может кинуть в него карту.

— Я... Я вытащу...

Всё было ради того, чтобы он мог перевернуть поднос и тем самым перевернуть весь стол на нее! Чтобы он мог наклонить поднос кверху, сокрыв тем самым очевидную разницу!

Ей было бы легко противостоять этой стратегии. Если Лелуш перевернул поднос, то Б-1 была Червями. Это было бы просто. Вытянув одну карту, она сохранит контроль над игрой.

— Я... Я вытащу.

То есть, это «если» Лелуш перевернул поднос. Он прямо завяил ей, что понял, что она сделала. Наверняка он догадается, что она поймет его уловку? Возможно, он блефует. В этом случае Б-3 была Червями. Она должна вытянуть три карты и сохранить контроль над игрой! [1]

— Кстати, спасибо, что позволила ходить мне первым, — сказал Лелуш. — Если бы ты ходила первой, мне пришлось бы очистить два ряда кар перед тем, как создать такую ситуацию с развернутым подносом. Было бы гораздо сложнее поменяться с тобой ролями.

Поменяться ролями? Это почти буквально то, что он сделал! Этот самодовольный, кровожадный коварный социопат! Он был из тех людей, которых Такако реально терпеть не могла!

Одну карту? Или три? Если она выберет неправильно, то Лелуш захватит контроль над игрой! Он мог бы мгновенно оправиться от любого полученного урона, всё сводилось к подбрасыванию монеты! Он перехватил ее стратегию и использовал ее против нее – нет! Он играл с ней с самого начала, а она даже не заметила! Всё, что он говорил в начале игры, когда они устанавливали правила – он мягко подталкивал ее к тому, чтобы помочь ему создать эту ситуацию!

У фокусников есть название для такого рода риторического трюка. Представить ситуацию, когда вам кажется, что у вас есть выбор, когда на самом деле его нет. Двусмысленность. Лелуш использовал уклончивость, чтобы победить ее в ее собственной—

Раздался выстрел. Такако рефлекторно нажала на курок своего пистолета – только для того, чтобы обнаружить, что он выскользнул у нее из руки. «Чувство поражения» заставило ее опустить руку, и она даже не заметила этого.

— Я... Я вытащу... — промычала Такако и рухнула на пол.

Наверху, над ней, она услышала звук постукивания пальца. Ах, вот почему он не целился в голову. Он хотел как следует исцелиться, прежде чем она умрет.

— Знаешь, что самое смешное? — спросил Лелуш. — Черви – это красная масть... Но именно мое черное сердце избавит этот мир от Джонатана Джостара. Если ты увидишь свою семью на другой стороне, попроси их напомнить тебе, почему ты так дорожила ими.

Забавно. Здесь, на другой стороне, она больше не чувствовала себя такой злой. Может быть, причиной тому, что она снова может увидеть их. Может быть, всё из-за отстраненности от ее физического тела. А может быть, это не имело значения. Она уже исполнила свою роль. ДЖОДЖО и остальным придется закончить Реквием без нее. Иллюзию, не похожую ни на какую другую. Обмануть весь мир и тем самым спасти его.

— Идемте, дети, — сказала Такако. — Я хочу показать вам новый фокус.

***

====Сузаку====

К текущему дню у Сузаку имелось достаточно опыта в борьбе со Стендами. Он видел и сражался со всеми видами. Ближний тип, дальний тип, автоматический, привязанный, он видел их всех и имель честь сразиться со всеми, причем пару раз он даже выходил победителем.

И каждый раз, когда он бился со Стендом, в его голову закрадывалась одна и та же мысль: эта сила извратила их. Хорошие и порядочные люди набрасываются и пытаются взять желаемое, вместо того, чтобы нести ответственность, обладая такой силой.

Тем не менее, он представить себе никогда не мог, что ему придется сражаться с Саёко. Из всех людей! Она ведь казалась такой преданной горничной, сама мысль о том, что она обратит свои таланты ниндзя против него... И в Академии Эшфорд, не меньше! Предательство задело его, ее мотивация смущала его, да еще этот Стенд...

Если быть совершенно честным, то какая-то часть его с трудом воспринимала этот Стенд всерьез. Он был далеко не так внушителен, как, например, [Schizoid Man] или [Jumpin' Jack Flash]. В нем не было мистики [Painted Black] и угрозы [HBFS]. Это была какая-то пародия на динозавра в плохо сидящем костюме ниндзя и – похоже, он попытался почесать затылок, но не мог дотянуться, потому что его ручки были слишком короткими. Поэтому он как бы сел на пол и попытался одной ногой почесать затылок, как это обычно делают собака или кошка. У него не получилось, потому что анатомия была просто слишком другой—

Ну, вы поняли. Он просто отличался от всех других Стендов, с которыми Сузаку сражался в прошлом. И он не мог сказать, почему. Впрочем, пора сосредоточиться на конкретном и фактическом: как работает этот Стенд? Без понятия. Она, наверное, использовала его только что, но так как он не видел, что сделала Саёко...

— Пожалуйста, прости мою грубость за то, что я втянула тебя в бой, сэр Куруруги. Однако, это для твоего же блага.

Черта с два он приблизится к Стенду, о котором ничего не знал, и не важно, как глупо тот выглядел. Сузаку быстро выстрелил из винтовки Ланселота, ВАРИС, настроенной на самую низкую мощность и самую высокую скорость стрельбы. Это был тестовый выстрел, не настоящая атака. Александр скрестил руки на груди в оборонительной позе, которая, впрочем, не сильно защитит его от этого выстрела. Больше всего его беспокоил Стенд, который прицелился в него обеими руками.

"Правильно", — думал Сузаку. — "Давай посмотрим, что этот Стенд умеет–..."

— Я не хочу, чтобы ты нес это бремя знания. Как только все закончится, мы все объясним.

...делать? В мгновение ока Ланселот пересек коридор, но не так, как это было бы обычно. Сузаку не собирался добираться сюда, на самом деле он – все еще – двигался назад, но потом внезапно оказался прямо перед Саёко!

Александр кинулся вперед, занося мечи в перекрестном ударе, нацеленном прямо в ноги Ланселота. Тем временем фактсфера Ланселота предупреждала его о быстро приближающемся снаряде с тыла.

— Нет ничего бесчестного в нападении на врага сзади, когда он ожидает это нападение.

Но если Саёко ожидала, что он обернется, чтобы попытаться блокировать приближающийся поток энергии, то ее ждало разочарование. Вместо этого Ланселот подбоченился с Пламенным Сиянием, отражая удары ее мечей и используя их обратный импульс, чтобы увлечь Саёко дальше по коридору.

Затем, в последний момент, сделанный им выстрел накренился и влетел в потолок, уронив обломки сверху прямо на то место, где стоял Александр Саёко. Заметьте, стоял. Потому что как раз в тот момент, когда потолок начал обваливаться, он сразу же исчез.

— Телепортация, — сказал Сузаку.

Он быстро огляделся, хотя логически он полностью осознавал, что [Take On Me] не позволит Саёко провернуть скрытую атаку. Телепортация была единственным объяснением. Поврежденный участок коридора был уже довольно далеко позади Сузаку. Ни одна дверь не была открыта. Окна, стены, потолок и пол были полностью целы. Сузаку осторожно двинулся по коридору – или, по крайней мере, так осторожно, как только мог в найтмэйере.

— Ты можешь телепортировать себя и других при определенных условиях. Вот как ты смогла так легко оказаться у меня за спиной и как ты подставила меня под мою же атаку.

— Неплохо. Но выяснишь ли ты эти самые условия? — спросила Саёко.

За его спиной! Ланселот обернулся – ничего. Так, глубокий вдох. Время, по-видимому, сейчас не играло значения. Думай. Он только что видел, как Стенд активировался дважды. Ключевой элемент, который следует держать в голове: «Это способность Стенда», так что же делал Стенд всякий раз, когда он видел, как тот использует свою силу?

— Если ты сможешь их понять, то, вполне возможно, сможешь найти меня.

— Звучит контрпродуктивно, — сказал Сузаку.

Ланселот обернулся, ВАРИС был наготове. Он даже попытался при повороте ударять ногой, просто на всякий случай. Никаких признаков ее присутствия.

— Это поле боя не позволит тебе использовать скрытые атаки, так что такой Стенд находится в крайне невыгодном положении.

Саёко была очень умна. Она бы не делала этого намеренно. Что означало... Ее настоящей целью была не победа. Она тянула время. С такой способностью она могла держаться на расстоянии, атаковать по желанию и в любой момент выбить его из равновесия.

***

====Корнелия====

Теперь их было только двое. Она против Доротеи Эрнст, поединок найтмэйеров. Схватка с любым Рыцарем Кругов, один на один, была из тех вещей, которые должны были заставить любого солдата занервничать, но сам размер этого найтмэйера делал присутствие этого врага еще более пугающим.

— Я буду исходить из предположения, что враг использует росток из плоти, чтобы контролировать вас, — сказала Доротея. — Иначе это какое-то безумие, чтобы британнская принцесса, сама Богиня Победы, обратилась против Империи по какой-либо другой причине, кроме как из-за контроля разума.

— Ты даже не представляешь, насколько иронично это предположение, — сказала Корнелия. Борс поднял свое звуковое копье—

— Притворюсь, что это ранило меня в правый бок.

Борс поднял свое звуковое копье, и у Корнелии перехватило дыхание. В тот момент она планировала нанести удар прямо в правое плечо Паламеда. Была ли это та способность, о которой их предупреждал Штрохайм? Способность сбрасывать время...?

Неважно! Тот, кто первым колеблется на поле боя, обречен на поражение. У Борса имелась превосходящая фактсфера по сравнению со всеми современными найтмэйерами, и она явно видела сквозь блеф Доротеи. Внешняя правая рука Паламеда была достаточно повреждена, чтобы значительно замедлить его, так что даже знай она о приближении атаки, у Корнелии не должно было возникнуть проблем с ее воплощением!

— Это только доказывает, что вами управляют, — три харкена прилетели с левой стороны, обхватили копье Борса и резко вырвав его из хватки ее найтмэйера. — Богиня Победы никогда бы не оставила себя такой открытой!

— Ты права. Не оставила бы.

Корнелия нажала кнопку и активировала звуковые возможности копья. Звук начал транслироваться на определенной частоте, тот начал быстро распространяться по тросам, вибрация вызывала быстрое внутреннее повреждение механизмов харкенов вражеского найтмэйера. Причем не только те, которые были задействованы сейчас, но и другие, которыми выстрелили неподалеку. Таким образом, обе стороны Паламеда оказались широко открыты для атаки!

Или так только казалось. Внезапно пять пальцевых харкенов устремились на позицию Борса, пушки внутри них раскалились и уже были готовы стрелять.

Другой человек мог бы завопить, что это невозможно, что три пальцевых харкена левой руки Паламеда сейчас обхватили копье и что ни одна из его правых рук не стреляла прямо сейчас – но Корнелия считала такие вопли бессмысленными в пылу битвы. Это был факт. Это происходило, и ей нужно было увернуться, немедленно! Она выстрелила харкеном в землю и увернулась с большим– Выстрелила харкеном в землю и в самый последний момент убралась от опасности, а затем увидела это: Доротея не выстрелила теми тремя харкенами. Она схватила оборванные тросы, снятые с другого поврежденного найтмэйера, и кинула их, сделав вид, что они ее собственные!

— Ты разглядела мою настоящую атаку?

— Я же говорила. Богиня Победы никогда не оставит себя настолько открытой.

Значит, изменение стратегии после предсказания, скорее всего, больше не сработает. Поразительно. Доротея, безусловно, заслуживала титул Четвертого Рыцаря. В таком случае, пришло время поменять снаряжение. Они приберегали это для сэра Бисмарка и его способности видеть ближайшее будущее. Впрочем, это все равно должно сработать на ком-то, способном сбрасывать время, при условии, что она будет двигаться достаточно быстро, чтобы такая атака сработала...

— Потерпите еще чуть-чуть, Ваше Высочество. Мы депрограммируем вас мгновение ока.

Паломид уже летел, чтобы поразить ее с близкого расстояния, стараясь не пролетать рядом с копьем. Окажись Корнелия в такой ситуации, она бы повернулась спиной к врагу, оставив себя широко открытой. Ни один разумный пилот не осмелился бы проделать подобное против даже начинающего пилота, что тут уж говорить о Рыцаре Круга!

Но Корнелия все равно сделала это.

— Может быть, я и боец чести, но не думайте, что я не выстрелю противнику в спину, если он решит повернуться ко мне задом!

— У тебя появятся некоторые проблемы с прицелом, — предупредила Корнелия, активируя звуковой разрядник в своих харкенах. Вибрация заставила землю задрожать, а затем взорваться облаком пыли между двумя найтмэйерами. Полностью разрушив видимость Доротеи, в то время как Борс все еще прекрасно знал ее местоположение посредством сонара. — Почти столько же проблем, сколько у тебя появиться при депрограммировании кого-то, кому не промыли мозги.

Когда Корнелия бросилась за копьем, пальцевые харкены воткнулись в землю вокруг нее. Как она и думала: стрельба вслепую. Благодаря Борсу она смогла увернуться от них, но настоящую опасность представляли пушки. Если ей удастся коснуться копьем эти тросы, она могла бы устранить их как угрозу – и поскольку Доротея не сможет ясно увидеть это, она не будет знать, на какие тросы нападет Корнелия.

***

====Джино====

Составьте список вещей, которых Джино не понимал, и вы найдете пару новых дополнений. Мелочи, о которых он в последнее время немного задумывался. На самом деле ничего особенного, такие мелочи, типа «что именно кошачья мята делает с кошками?» или «почему никто не говорит о том, какими поехавшими были Рыцари в старых историях о короле Артуре?»

О, ну и еще одна мелочь. Не настолько важная, ничего такого, о чем стоило бы беспокоиться, и, конечно же, не что-то с потенциально долгосрочными последствиями. Знаете, по правде говоря, оно было довольно крохотным. Это был простой вопрос: «Почему принцесса и ее Рыцарь решили предать Священную Британнскую Империю, закорефанясь с их старейшим врагом?»

Итак, если уже заговорить о списке вещей, которые он действительно понимал, там был один пунктик сверху в центре, подчеркнутый и написанный большими жирными прописными буквами: Сражайся! И где можно сражаться лучше, чем в точной копии столицы Империи, Пендрагон?

Враг, сэр Гилфорд, кинулся на него с топорами в каждой руке наперерез. Как-то немного пристыжало единственный меч-древко Тристана. Джино разделил его надвое и бросился прямо на Гилфорда с намерением отсечь предательскую голову.

— Сэр Вайнберг, я с нетерпением жду скрести клинки с вами.

— Это продлиться до тех пор, пока я не отрежу твою башку.

Какого бы мнения ни был Джино о Рыцаре Корнелии, тот не сдерживался. Он выстрелил всеми четырьмя топорищами этих топоров, а также в догонку парочкой дополнительных харкенов из груди Пеллинора. Джино инстинктивно сперва хотел отбросить их в сторону – но так как через эти тросы проходил ток, возможно, держаться на расстоянии будет наилучшим решением.

Он вонзил оба копья в землю и перешел Тристаном в Режим Крепости. В такой форме ему удастся уворачиваться намного быстрее. Единственная проблемка с уворотом против такой атаки заключалась в том, что все эти топорища-головки летели в одну сторону, пока тем временем за ними извивались тросы аки хлысты. Для такого прожаренного пилота, типа Гилфорда, не составило проблем создать непроходимую стену электрической смерти.

— Как я люблю говорить, — сказал Джино. — Если перед появляется стена – сделай дверь.

Он выстрелил в тросы из передних пулеметов Тристана, создав тем самым брешь, через которую он мог пролететь – которая оказалась быстро заполнена еще бо́льшей электрической смертью. Джино только и оставалось, что отступить. Найтмэйер Гилфорда, может, и не был таким же быстрым, но его защита была непробиваемой, а его атаки очень настойчиво следовали за ним повсюду. Напоминало ему о его последней девушке.

— Ты сдерживаешься, — сказал Гилфорд. — Ты оказываешь медвежью услугу нам обоим.

Пара харкенов Пеллинора мощно ударили, едва не задев Тристана. Если бы не внезапный своевременный всплеск скорости, они бы содрали с него краску! Вместо этого они погрузились в землю, а затем тросы быстро втянулись в такт прыжку Пеллинора в воздух: четырехрукое чудище отбросило тень на Тристана, в то время как само оно спарило в воздух с топором в каждой руке.

— Напомни-ка мне, почему я должен прислушиваться к совету врага?

Тристан выстрелил в землю внизу, и та часть земли разорвалась ошметками прямо вверх, устремившись прямиком к Пеллинору. Какое совпадение: в том же месте он бросил две половинки своего древка, и – вы только гляньте? Похоже, что пули, которые он выпустил ранее, разорвали квадратное образование вокруг этого участка земли, ослабив последний.

Под боем стоит понимать перемещение вашего противника именно туда, куда вы хотите. Устройте это правильно, и вы сможете создать контратаку похожей на волшебство.

— Что за...?

Разумеется, клочок земли не представляет какой-либо угрозы найтмэйеру такого калибра. Головки топоров быстро втянулись обратно и порвали на ленточки тот клочок в мгновение ока.

Но – и это важная часть, так что обратите внимание – Джино наблюдал за всем этим с точки зрения Гилфорда с помощью своей силы, а это означало, что он чертовски хорошо знал, что тот не был готов к соединяющейся бластерной пушки Тристана! Видите ли, в двух харкенах этого найтмэйера были встроены половинки адронного бластера. Поэтому, когда они соединялись (типа как сейчас), они выпускали мощный луч, который, как правило, довольно быстро ставил точку в том, какой всё-таки пилот лучше.

...Или, по крайней мере, так должно было произойти. Прямо как раз в тот момент, когда два харкена врезались в друг друга, без всякой видимой для Джино на то причины клочок земли взлетел вверх и помешал им соединиться вместе в пушку.

— А, что за черт?! — негодовал Джино.

Он быстро попробовал еще раз – произошло то же самое. Уже другой клочок, но эффект тот же самый. Бог, конечно, любит троицу, но к тому времени Пеллинор уже двигался, а единственное, чего добился Джино: создал небольшой кратер в земле.

— Запустить внезапную смертельную атаку, не дав врагу шанса сдаться, — сказал Гилфорд. Он поймал тросы харкенов Джино между топорами, и, прежде чем Джино смог их отдернуть, Гилфорд перерезал их. — Бесчестно, трусливо, неподобающе для Рыцаря Круга. Позорно до глубины души!

Вот теперь Джино слегка покрылся потом. Он уже знал, что этот Стенд не терпит бесчестного поведения, но он даже не предполагал, что это будет до такой степени!

— Пора немножко отступить, — сказал он, переводя Тристана обратно в Режим Крепости и улетая для маленькой передышки.

Знаете, теперь, когда он уделил чуть больше внимания городу под ними, он поразился тому, насколько точным тот был. Конечно, цветов как таковых в нем не было, но когда вы достаточно хорошо знаете город, заполнить их можно и самому. Вон там, внизу, крохотная боковая улочка, по которой он однажды улизнул из поместья своей семьи, чтобы пойти на вечеринку, а вон там, вдалеке, военная академия... Все эти крохотные детальки складывались вместе. Ему даже почти захотелось проверить все это место, чтоб провести сравнение с действительностью.

К несчастью, такой возможности у него не будет. Сама местность поднялась перед ним еще до того, как он улетел подальше от Гилфорда. Он попытался приподнять Тристана, чтобы перелететь, но земля поднималась все выше и быстрее. Джино свернул налево, и стена последовала за ним.

— Оно ведет меня обратно к Гилфорду...? — понял Джино. — Этот Стенд не дает мне сбежать!

— Я разочарован, Джино Вайнберг. Я не хотел думать, что слухи на самом деле правда: что вы добились своего положения благодаря кумовству, а не таланту.

И теперь ему приходилось уворачиваться от этих топоров вдобавок ко всему остальному. Точно не его день!

— Знаешь, ты все продолжаешь говорить о чести. Громкие слова от того, кто предал свою страну!

***

====Джозеф====

Джозеф Джостар запомнил на всю оставшуюся жизнь, как он впервые увидел найтмэйеров в действии. Оно отпечаталось в его сознании, как передержанная пленка. То, как они двигались, разрушения, которые они мимоходом обрушивали вокруг себя. Они обладали прочностью и разрушительной силой танка, дополненной ловкостью и универсальностью человека. Взяли худшее из обоих начал. Его опытный ум с первого взгляда определил, что они произведут революцию на поле боя, и он тщательно избегал любой ситуации, в которой ему пришлось бы участвовать в битве с ними.

Оглядываясь назад и обдумывая события, произошедшие с тех пор, даже такая мысль теперь казалась наивной.

— Синкэ, чертила, смотри, куда стреляеееееешь! — завопил Джозеф, вцепившись в свою шляпу, одновременно пригибаясь и ныряя подальше от тросов Шэнь Ху.

Опасно! Как и те пули, которыми стрелял Штрохайм, а также земля под его ногами была немного неустойчивой, потому что Тамаки повсюду нарисовал пунктирные линии, и ему реально нужно найти безопасное укрытие!

Что привело его хитрый ум к осознанию парадокса самого безопасного места для его пребывания прямо сейчас. Подальше от этих найтмэйеров, подальше от пуль, подальше от харкенов и энергетических орудий. Джозеф отыскал незаросшее пространство среди колючих лоз, порожденных [Thorn in My Side], и нырнул туда, чтобы спрятаться!

— Не обращай на меня внимания, С.С. Просто ищу место, где можно хорошенько спрятаться.

— Со мной всё хорошо, спасибо, что спросил, — ответила С.С. со своей обычной долей сарказма. — У тебя случайно нет одного из этих безумных планов, который вытащит нас из этой передряги?

Джозеф приподнял шляпу и нервно огляделся. Если сравнивать, здесь было все еще безопаснее, чем там... Но безопасность – понятие относительное.

— Мне нужно посмотреть на этот бой, — сказал он. — И тебе повезло! Потому что теперь ты будешь приглядывать за моим сексуальным телом, чтобы ни одна колючка не подкралась ко мне.

— Я не знаю, что хуже, — сказала С.С.— Глядеть на твою спину, твое чувство юмора или оказаться в ловушке этого Стенда.

Приличные шансы, что это было как-то связано с ним. Джозеф посчитает это маленькой победой. А пока что! Битва, бушующая там, требовала его полного внимания! Это будет нелегкая битва. Штрохайм был киборгом с многочисленными физическими модификациями, и этот самозванный Цеппели использовал причудливый европейский стиль боя, к которому еще не совсем привык.

Стратегия, которую использовал Синкэ, стала сразу же очевидна Джозефу, когда он теперь смотрел на нее со стороны. Тамаки изводил Джайро Удовлетворением и неудачными попытками казаться крутым, не давая ему бросаться этими шарами. Тем временем Синкэ летал кругами вокруг Штрохайма, нападая на немецкого киборга шквалом, казалось бы, случайных атак.

— Как же слабо, — сказал Штрохайм. — Я ожидал лучшего от такого хваленого воина. Игнорировать твои атаки так же легко, как падающий дождь.

Эти две драки были как на день и ночь. Тамаки был невероятно прямолинейным и очевидным бойцом, и было совершенно очевидно, что этот Джайро наслаждался пилотированием найтмэйера так же, как Джозеф любил сидеть на кактусе. С другой же стороны, Синкэ и Штрохайм двигались с точностью и целеустремленностью. По полю битвы танцевали и громили друг друга закаленные в боях воины.

— Ты недооцениваешь меня, и это станет твоей роковой ошибкой.

Они напали друг на друга почти одновременно. Начнем с того, что казалось отчаянным рывком Синкэ в сторону Штрохайма, который намеревался—

— Ах, ты принимаешь меня за дурака? Думаешь, я не вижу все эти пунктирные линии на земле?

Найтмэйер Штрохайма подпрыгнул в воздух и завис над землей, когда харкен Синкэ ударил лишь в грязь, вследствие чего земля в месте удара сложилась. После этого трос харкена был пойман в складку, из-за чего Шэнь Ху не мог быстро втянуть трос обратно, став легкой добычей для атаки сверху.

— Прости, приятель, я не в настроении играть в мяч.

Тем временем Тамаки вел себя в привычном для себя стиле. Всякий раз, когда Джайро отводил руку, чтобы попытаться бросить шар, тут же появлялось Удовлетворение, чтобы согнуть руку и сместить прицел.

— Неплохо, — сказал Джайро. — Возможно, ты самое надоедливое насекомое, которое мне когда-либо приходилось прихлопывать.

Его найтмэйер встал на дыбы. Это выглядело довольно глупо в форме кентавра, но в каком-то все равно пугающем стиле «не затопчи меня». Он пнул в сторону выстреленные в него харкены, а потом отвел руки назад, чтобы бросить очередной шар.

— Ты так говоришь, будто сможешь прихлопнуть меня.

Из ниоткуда взвизгнуло Удовлетворение с «йа-ха-ха-ха-ха-ха» этим причудливым высоковатым голоском, а после закрутилось вокруг руки найтмэйера, бесполезно сложив ту – показывая, что в ее ладони не было шара.

— Научись проявлять чуть больше уважения, — угрожал Джайро. Прямо в корпус Тамаки летел шар. — Нью-хо-хо-хо! Может быть, в следующий раз ты прислушаешься к тому, что мы хотим сказать?

— Громкие слова, — сказал Тамаки.

Джозеф приготовился к этому. К моменту, когда стальной шар ударит, это будет неприятно. Каким бы грубоватым он ни был, смотреть за тем, как союзников ранят, никогда не доставляло ему удовольствия.

— От того, кто только что напал на своего приятеля!

Два события сошлись воедино. Земля между Джайро и Тамаки сложилась из-за «промахнувшейся» атаки Синкэ, создав V-образную горку из-за нарисованных на земле пунктирных линий. Шар ударился о горку и полетел через складку посередине, все еще поднимаясь вверх. Как только он достиг этой точки, он продолжил свой путь с огромной скоростью – его траектория была направлена прямо на найтмэйер Штрохайма!

— Думаете провести меня вот так? — крикнул Штрохайм, его найтмэйер направил оружие прямо под себя. Пули разорвали воздух, подобно проливному дождю. Даже к удивлению Джозефа, пули начали отскакивать от вращающегося шара, отлетая рикошетом, казалось бы, во всех направлениях. — Немецкая наука уже давно превзошла это!

— Невероятная точность, — сказал Джозеф. — Мне трудно поверить, что даже с самой продвинутой фактсферой какой-нибудь обычный человек мог бы быть настолько точным. Ему удалось замедлить шар, так что он больше не представляет опасности.

— Почти даже жалко, — сказала С.С., — что он все еще угодил в ловушку Синкэ.

В самом деле. Ибо как раз в кажущийся момент успешной контратаки Штрохайма началась настоящая атака. Маленький харкен вылетел из сложенной земли прямо под Штрохеймом и обвился вокруг ноги его найтмэйера. Он едва успел удивленно охнуть, прежде чем электричество начало бежать по тросу и угодило в найтмэйер, а через несколько мгновений после этого другой трос харкена аккуратно обернулся вокруг кабины, удерживая ее закрытой и прижимая ту к земле.

— Невозможно! Ты использовал сложенную землю, чтобы скрыть движения своего найтмэйера! Ты намеревался сделать это с самого начала?!

— Синкэ... Ты реально опасный мужик, — сказал Джозеф. — Предсказать оба хода твоего врага и втихую проинструктировать Тамаки вот так сложить землю, чтобы ты мог начать свою атаку незаметно для них... Я очень рад, что мне не приходилось сталкиваться с тобой в бою, но в то же время я немного завидую, что это сделал не я.

— Ха-ха! Попался! — улюлюкал Тамаки. — Эй, приятель, теперь поосторожнее! Я из твоей руки сделаю вялую лапшу, если тебе взбредет в голову что-нибудь кинуть!

Хах. Джозеф никогда раньше не видел, чтобы кучка буковок наклонялась вперед в такой угрожающей позе. Даже по его стандартам это было немного сюрреалистично.

— Если ты можешь остановить рост этого Стенда, то я советую тебе поступить так, — сказал Синкэ. — Желательно до того, как я покромсаю твоего коллегу на кусочки.

Неужто всё будет правда так просто? Если это действительно был Цеппели, то это казалось маловероятным. Они не были из тех, кто легко отступает, столкнувшись с невозможной ситуацией. Правда, Джозеф не мог понять, каким маневром Джайро изменит расклад ситуации... Впрочем, он сам все еще не до конца понимал, на что способен этот враг. Его следующий шаг решит все.

— Ты победил, — сказал Джайро, когда тот открыл свою кабину. Он пожал плечами и расстегнул ремень, позволив другому шару упасть на дно кабины, а затем поднял руки в воздух. — Похоже, в этот раз мячик приземлился на моей стороне сетки.

Джозеф сразу же заподозрил неладное. Так легко сдаться? Это совсем не соответствовало дерзкому поведению этого парня. И это выражение на его лице. В его глазах имелся блеск, который практически кричал: «Я знаю то, чего не знаешь ты».

— Осторожнее! — предупредил Джозеф. — Что-то тут точно не так!

— Скоро должен подойти наш друг, — сказал Джайро. — Он сможет удалить диск со Стендом из миленькой головки С.С. А пока, почему бы мне не объяснить, чего мы пытаемся добиться? Ну, раз уж теперь вы слушаете нас вместо того, чтобы кидаетесь на нас с кулаками, нью-хо-хо-хо.

— Никаких фокусов, — предостерег Синкэ. — Я очень внимательно слежу за тобой, так же, как и господин Джостар.

— А еще я! — влез Тамаки. Все предпочли проигнорировать его.

Что касается Джозефа, то он немедля пригляделся к окружению, вместо того чтобы смотреть на Джайро или Штрохайма. Если и имелся какой-то трюк или ловушка, оно вылезет откуда-то сбоку, а не от них самих.

***

====ДЖОДЖО====

Неважно, сколько вы планируете или готовитесь. Неважно, на сколько продуманы непредвиденные обстоятельства, подготовлены средства защиты, созданы резервные планы, которые будут готовы в любой момент. Попробуйте поговорить с невестой в ночь перед ее свадьбой, и она придумает новые способы того, как что-то пойдет не так, причем они даже не приходили ей в голову несколько месяцев назад.

Джонатан Джостар испытывал похожее нервное предвкушение. Он не привык к этому. Обычно он встречал врага с кулаками и храбростью, шел на них лоб в лоб – или позволял своей природной доброте влиять на их сердца. Единственная проблема в том, что последние несколько десятилетий он боролся с врагом, который пожирал доброту заживо и превращал ее в жестокость. Который брал честных людей и обводил их вокруг пальца.

Некоторую ложь можно победить правдой. Другие просто слишком велики, чтобы их можно было победить чем-либо, кроме лжи. Что же... По крайней мере, в этом у него было много общего с Его Величеством. Это его нисколечки не утешало.

Поступил видеозвонок из Британнии. Немного раньше, чем ожидалось, но он чувствовал себя готовым ко всему, что вообще может произойти на его пути. Политика не была его сильной стороной, но Джонатан ощущал уверенность в своей способности справиться со всем, что бы ни случилось. Он принял звонок и был лишь немного удивлен тем, кто был на другой стороне.

— Премьер-министр Шнайзель, — произнес ДЖОДЖО. — Не вижу нигде Канцлера Брандо. Где он?

— Разбирается с другими делами, — ловко ответил Шнайзель. — Ему неизвестно об этом звонке.

— Я бы на это не рассчитывал, — сказал ДЖОДЖО. — Надеюсь, эвакуация проходит хорошо? Я очень надеюсь, что во время паники никто не пострадал. Если только вы не передумали насчет своей готовности сдаться?

— Я связался с вами не по этому поводу, — сказал Шнайзель. — Ах... Но мы должны подождать еще чуть-чуть. Вам скоро должен поступить еще один звонок? Я хотел бы сделать это видеоконференцией. Надеюсь, с этим не возникнет проблем?

И, конечно же, поступил еще один звонок. Хотя этот... Это будет интересно. Время и тот факт, что Шнайзель ожидал этого... он принял его, и экран разделился надвое. Слева был изображен Премьер-министр, который спокойно сидел в своем кресле. Справа же...

— Леди Кагуя, так мило с вашей стороны присоединиться к нам.

Юная дева смотрела с монитора, поджав губы и с огнем в глазах. Она почти напомнила Джонатану его самого, когда он впервые столкнулся с коварным, злобным вампиром в том, что, несомненно, должно было стать их последним противостоянием. Его не волновало это чувство, но в то же время ему хотелось взрастить его в ней. Праведную, мужественную решимость противостоять злу.

— Я перейду сразу к делу, — сказала Кагуя. — Что изменило вас, Джонатан Джостар? Мы изучили вашу историю, и это не соответствует вашему профилю.

Отсюда уже взял слово Шнайзель:

— Официальная версия гласит, что вы обезумили от зависти, что ваш отец благоволил вашему приемному брату. Затем вы попытались убить своего отца и подставить брата. После этого чувство вины грызло вашу совесть, пока... Ну... Я и в лучшие времена не доверяю "официальным версиям".

— Когда-то вы были благородным человеком, — сказала Кагуя с удивительной уверенностью. — Теперь вы угрожаете уничтожить два города с помощью супероружия, которое может поразить любую точку на Земле. Что изменилось? Что случилось с вами?

***

====Корнелия====

— Что сучилось с вами, принцесса? — спросила Доротея. — Вы настолько уверены в своих причинах, что готовы предать и противостоять всему, что создавали всю свою жизнь?

Пальцы внезапно загорелись, и пол взорвался вместе с ним, подняв в воздух еще больше пыли и мелких обломков. Копье взлетело вверх от силы взрыва, вонзившись в потолок.

— Всё созданное мной было основано на лжи.

Борс протянул руку и выдернул копье из потолка. Она в своем Борсе на самом деле не спускалась! Прикрывшись возникшим облаком пыли, Корнелия пролетела над позицией противника и теперь снова была во всеоружии. Это было идеальный момент для– идеальный момент для удара, пока Паламед был... очередной сброс времени?

— Потолок! — воскликнула Доротея, и внезапно из облака пыли прямо в нее полетели пули. — Ваше Высочество, я делаю это лишь ради вас! Прекратите бороться и позволь мне помочь вам!

— Ты поможешь, прекратив стрелять в меня!

— Корнелия! Это правда ты!

Этот голос прорезался сквозь всё. Сквозь жар битвы, сквозь борьбу за выживание. Юфемия... Почему она здесь?! Прямо сейчас из-за пыли почти ничего нельзя было разглядеть, но... Нет, нет! Не сейчас! Она опознала одинокую фигуру с помощью сонара Борса и немедленно кинулась вниз, быстро преодолев пыльное облако и найдя ее там. На мгновение ей показалось, что ее сердце дрогнуло. Юфи... Смотрела на нее своими широко раскрытыми невинными глазами, как она всегда делала раньше. Юфи была здесь. Юфи была в безопасности.

Борс, казалось, почти рухнул вокруг нее, сгорбившись в защитном жесте. Корнелия поймала себя на том, что дрожит. Она должна увезти Юфемию отсюда. Должна держать ее подальше, сберечь ее.

— Сестра, это ты?

— Да, это я, — ответила Корнелия. — Тебе... лучше. Я рада.

— Почему? Зачем ты делаешь? Почему ты работаешь с ДЖОДЖО? Что вообще могло тебя вынудить на это? Умоляю, я не понимаю.

Что могло ее вынудить? Ее затошнило от этого признания, но сравнение было слишком подходящим, чтобы она могла его проигнорировать. Она делала это по той же причине, по которой Лелуш делает то, что он делает. Она делала это ради любимой младшей сестры, которой Империя, к которой они обе принадлежали, с радостью пожертвует, чтобы продвинуться в своем замысле.

— Что ж, возможно, вам действительно не промыли мозги, — сказала Доротея. Судя по показаниям, Паламед был недалеко от нее. Он также целился в спину Корнелии в упор. — Или, может быть, вы подумали, что я не открою огонь, если две принцессы окажутся на линии огня? Я все еще могу вывести ваш найтмэйер из строя, не убивая никого в процессе.

— Ты великолепный пилот, — перебила Корнели. — Серьезно, ты превзошла мои ожидания. Даже если ты Рыцарь Круга.

— Вы можете с таким же успехом выйти из найтмэйера. Мы можем всё обсудить. Ни вам, ни Юфемии не нужно страдать.

— Ты не понимаешь, — сказала Корнелия. — Я не пытаюсь использовать Юфемию как заложницу.

Она щелкнула пальцами, больше для эффекта, чем для чего-либо еще – и внезапно пыльный воздух наполнился гранатами. Каждая готовая взорваться из-за звуковой частоты, излучаемой ее копьем.

— К-как?

— Ты не заметила этого, но я выпустила дым в пыль, которая итак уже кружилась в воздухе, — сказала Корнелия. — Этот дым был полон гранат, которые я уменьшила своим Стендом, [Crush 'Em]! Любопытно то, что ты не воспользовалась Гиассом, чтобы сбросить время.

— Но если вы взорвете их сейчас– Корнелия! Нет!

Взрывы от гранат сами по себе не нанесут большого урона найтмэйеру уровня Паламеда – но, поскольку в помещении было полно пыли, неизбежно произойдет взрыв пыли, усилив эффект настолько, что превратит Паламед в груду металлолома. Очень жаль. Они могли бы использовать этот найтмэйер для следующего шага своего плана. С другой стороны, Доротея была достаточно опытным пилотом, чтобы быть полезной даже в серийной модели.

Не то чтобы Борсу самому пришлось лучше. Там была отвратительного вида дыра, проделанная в задней части ее кабины, и она была почти уверена, что ее волосы были опалены, но прямо сейчас ее волновало кое-что поважней.

— Юфемия, ты не ранена?

— Я в порядке, но все еще порядком растеряна! — слава богам, ей удалось уберечь ее. — Сестра, что происходит? Почему ты воюешь против Британнии?

— Тут очень много нужно объяснять, — сказала Корнелия.

В ее голосе прозвучала редкая мягкость. Таким тоном она говорила только с Юфемией, но на этот раз она ощутила, как что-то еще подкрадывается по краям. Ее сожаления, ее страхи, ее отчаяние... Другие чувства, которые она редко когда выражала.

Другие могут поддаться моменту. Они могут разрыдаться, обняв своего самого дорогого человека. После всего, что произошло, всего, что она узнала, всего, что она сделала, чтобы дойти до этого момента, кто бы меньше подумал о Корнелии за то, что она поддалась этому чувству?

Ответ: сама Корнелия. Все ненужные чувства были отброшены в сторону с легкостью смятения пыли со стола. Момент обнадеживающего воссоединения прямо сейчас прошел. Вспыхнула пламенная решимость, и она снова стала деловой.

— Я не тот человек, чтобы всё объяснять, — сказала Корнелия. — Мы вернемся через Мыслительный Элеватор, а затем ты встретишься с мозгом нашего маленького предприятия. Он расскажет тебе, что происходит на самом деле.

— Нет! — взбрыкнула Юфемия. — Я хочу, чтобы ты мне всё рассказала! Я никуда не пойду, пока наконец не поймут, что тут происходит!

Нет? Как будто у нее было какое-то право голоса в этом вопросе! Юфемия... Добрая, но упрямая. Она полагалась на нежелание Корнелии навредить ей ради ее же защиты. Будь это солдат под ее командованием, она бы похвалила его за несгибаемую волю и горячее чувство долга. Но так как сейчас здесь была ее сестра...

— Хочешь узнать, что происходит? — процедила сквозь стиснутые зубы Корнелия. — Так и быть, Юфи. Я расскажу тебе. Всё, что я делаю – я делаю по двум причинам. Первая, защитить тебя, и вторая причина в том... как сильно я в итоге возненавидела Лелуша.

***

====ДЖОДЖО====

Что случилось с ним? Из хода этого разговора стало ясно, что у них имелась некоторая дискуссия по этому вопросу. В этом был смысл. Обоим угрожали одновременно. Вполне естественно, что Шнайзель воспользовался возможностью протянуть руку дружбы... Даже если ладонь под перчаткой была покрыта шипами.

— Вы должны быть знакомы с проблематикой зла, — сказал ДЖОДЖО. — Когда существует большое зло, и единственный способ уничтожить его – совершить меньшее зло, вы пойдете на это? При любом раскладе, зло все еще здравствует. Лично я нашел этот вопрос невероятно отвратительным. Я думал, что достаточно будет вести себя достойно. Но Британния снова и снова показывала мне, насколько я был наивен. Вы и сами это видели, леди Кагуя. Что делает Британния во имя своей извращенной морали.

— Они уничтожают культуры, которые не являются их собственными, — сказала она. — Они принижают. Они притворяются справедливостью. Они творят жестокость ради жестокости. Они превращают людей в нумеров и обращаются с ними как с чем-то меньшим, чем с людьми. Они вытесняют волю из людей, прикрываясь тем, что делают этим их лучше.

За время всего этого монолога Джонатан не следил за реакцией Кагуи. Он присматривался к реакции Шнайзеля. Было жутко, насколько он был спокоен, пока слушал, как раскрывают преступления его страны. Язык тела показывает молчаливое сожаление, подразумевающее несогласие с государственной политикой. К некоторым из которых он сам приложил руку. Другие же были разработаны без его непосредственного участия. Не было никаких сомнений, что из них троих Кагуя была самым праведным в этом разговоре.

— Тогда чем же провинилась Объединенная Федерация Наций, чтобы заслужить такое отношение? — спросил Шнайзель. Очень политический ход. Выуживает информацию, делая вид, что он беспокоится об их благополучии так же, как и о благополучии Британнии. — Я могу понять вашу злобу в отношении Священной Британнской Империи, но мне все еще невдомек, почему вы нацелились на Объединенную Федерацию Наций.

"Это не так", — посетила ДЖОДЖО горькая мысль. Горькая не в отношении людей, с которыми он сейчас разговаривал, а, скорее, по отношении к себе за то, что он принял такую гнусную тактику отвлечения внимания. С другой стороны, после такой тактики всем будет намного легче указать на страшного вампира и возненавидеть то, что он представлял...

Вспомни об альтернативах. Вспомни, за что ты борешься. Вспомни, что произойдет, если ты потерпишь неудачу. Вспомни, что ты никак не можешь бороться с этим врагом одной только храбростью, честью и честностью. Вспомни, что ты не герой. Вспомни, что ты монстр. Вспомни, какое слово является самым сильным в английском языке...

— Объединенная Федерация Наций – это незнающая своего положения марионетка Британнии, — сказал ДЖОДЖО. — Леди Кагуя, они манипулируют вами, даже если вы считаете, что уже перерезали свои ниточки.

— Получается, вы готовы убить сотни тысяч невинных людей просто потому, что они могут быть британнскими марионетками?

— В разгар движения за свободу Японии... как бы вы ответили, леди Кагуя?

Вот оно. Та же самая противоречивость, которую он испытывал слишком долго, теперь скрывалась в искрящих огоньком глазах Кагуи. Она знает ответ в своем сердце, и она ненавидит его так же, как и он. Праведный гнев нарастает. Чувство, которое он слишком хорошо знает. Пусть он, ради разнообразия, станет его жертвой.

— Да как вы смеете! — взывала Кагуя, выпуская свой гнев на волю. — Вот так оправдывать такую бессмысленную резню в обеих наших столицах– Осталась ли вас еще хоть какая-то человечность?

— Ах, поправка, леди Кагуя? — сказал ДЖОДЖО. — Шнайзель... Почему бы вам не поделиться с нами, какова вероятность, что боеголовка ФРЕЯ уничтожит Британнию?

— Эта вероятность нулевая, — сказал Шнайзель. — Мы уже установили в нужных местах противо-ФРЕЙНЫЕ средства.

Шнайзель признался в этом намного легче, чем он ожидал. ДЖОДЖО думал, что ему придется еще немного уколоть его, намекнуть на то, что он знает немного больше, чем следует, прежде чем принц, наконец, проговорится. Это не могло быть случайной ошибкой. Это было сделано намеренно. На самом деле эта легкость признания заставила ДЖОДЖО пересмотреть весь разговор: возможно ли, что Шнайзель втянул Кагую в эту конференцию, чтобы каким-то образом вынудить ДЖОДЖО раскрыть руку?

— У вас... уже есть противо-ФРЕЙНЫЕ средства вокруг Пендрагона...? — повторила Кагуя. Гнев в ее голосе уступил место чему-то другому. Там все еще были злость и ярость, но находились они посреди перехода. То было с оттенком замешательства, неверия. — Как это вообще возможно!

— И то же самое окружает Европу, — сказал ДЖОДЖО. — Вот почему угроза Канцлера не имеет никакого веса вообще. Я так подозреваю, вы уже знали об этом, принц Шнайзель.

— Это была рабочая гипотеза, — признал Шнайзель. — По правде говоря, я надеялся, что мы сможем обменяться записками.

Конечно же, всё так и было. ДЖОДЖО сосредоточился на Дио, несмотря на все предупреждения о том, что Шнайзель представлял потенциально бо́льшую угрозу. ДЖОДЖО распознал гениальный ум, скрывающийся внутри, но его амбиции... Вот этого не хватало. Интеллект, амбиции, безжалостность Дио – Шнайзель, казалось, обладал только одним из них на сопоставимом уровне. «Качеств, которые делали Дио опасным», не было во втором британнском принце.

Сейчас он получил небольшое представление о том, на что был на самом деле способен этот Принц, когда у него появлалась достаточная мотивация. Учитывая всё это, следующий вопрос Шнайзеля был очень ярким.

— Откуда появились Стенды?

***

====Сузаку====

— Тебе не нужно этого делать, — сказал Сузаку. — Саёко. Ты не зашла так далеко, ты все еще можешь остановиться. Перестань играть загадками и скажи мне, наконец, что происходит! Может быть, я смогу помочь!

— Мне показали мир, где ты говорил такие слова мастеру Лелушу, — сказала Саёко, — погибли сотни тысяч. Этого достаточно, чтобы ты понял?

Сузаку развернулся и выстрелил в харкенами вниз по коридору, закрепив их в стене, чтобы он мог быстро подтянуться к Саёко. Ее Стенд прицелился в окно одной из своих лазерных пушек, и Сузаку воспользовался выпавшим шансом.

— Нет, но одно я знаю наверняка, — сказал Сузаку. — Атаки по типу "бей и беги" – это трусливый способ драки. Выйди и сразись со мной лицом к лицу!

Внезапно окно скукожилось и исчезло – а потом Александр Саёко появился прямо у стены, где ранее было окно. Нетерпимость [Take On Me] к бесчестной тактике сыграла ему на пользу, но это означало только то, что он тоже должен быть осторожен.

— Саёко, я уничтожу твой энергоблок.

— Нет, не уничтожишь.

На другом мониторе Сузаку заметил, что [NSP] стоял в той же ориентации, что и раньше, но теперь его лазеры были направлены наружу в окно. Что не имело смысла для Сузаку: если она снова попытается сбежать, то произойдет то же самое. Блеф? Отвлекающий маневр?

Ответом было... Дерево! Внезапно оно появилось между ними. Ах! Сузаку узнал это дерево! Учитывая, где они сейчас находились в Академии, это дерево было прямо за тем окном! Всё было ради того, чтобы она так быстро телепортировала дерево на его путь, не переориентируя свой Стенд – она, должно быть, намеренно попыталась бесчестно отступить, чтобы отвлечь этим Сузаку, а сама тем временем в полной мере воспользовалось одновременно двумя Стендами против него!

[NSP] прицелился в потолок, а потом Александр оказался там, наверху, и начал падать, все еще находясь в поле зрения Ланселота.

— Ты совершишь ужасную ошибку, — предупредила Саёко. — Я избавлю тебя от этого выбора. Вот почему я это делаю.

Сузаку Куруруги не был боевым гением. В это, возможно, трудно поверить, учитывая, насколько основательно он может доминировать в бою, но это не сводилось к какой-то «гениальной» черте на поле боя. У кого-то может возникнуть соблазн сделать вывод, что вместо гениальности это было просто мастерство или природный талант. Его интенсивные спортивные тренировки дают ему более быстрое время реакции, бо́льшую выносливость, более тонкую мелкую моторику, что в совокупности создает естественного пилота, способного управлять машиной с высочайшими техническими характеристиками, такой как Ланселот, словно он рожден к этому без какой-либо подготовки.

Но нет. Это было еще не все. Как часто подтвердят те, кто пошел против него с планом, аспект, который делал Сузаку опасным врагом на поле боя, представляет собой кое-что гораздо более тонкое, чем просто его физическая сила.

Видите ли, разница довольно проста. Боевой гений вступает в бой со стратегией. Такой человек будет думать о том, что предпримет его противник, и как привести того к ситуации, которая потребует его поражения. Сузаку сражался не так. Вместо мозгов Сузаку сражался инстинктивно. Он не был боевым гением. Он был боевым животным.

— А я делаю это, потому что только я должен нести бремя своих решений!

Ланселот активировал свое Пламенное Сияние, чтобы защититься от атаки Саёко, но затем сделал еще один шаг вперед и активировал Сияющий Сердечник-Конус, в результате чего энергополе трансформировалось в конический барьер, который вытянулся вперед на несколько метров. При нормальных обстоятельствах это пронзило бы насквозь падающего противника, но Саёко воспользоваться [NSP], чтобы изменить свое местоположении, уводя себя от атаки. Она прицелилась в пол рядом с Ланселотом, что все еще позволяло ей находиться в поле зрения Сузаку, но в более безопасном положении, чтобы сбить его с ног и закончить битву.

Или, по крайней мере, таково было ее намерение. На деле же инстинкты Сузаку привели его к истине. Его предыдущая атака, которая поразила дерево, не была сделана напрасно. Дерево опрокинулось и рухнуло в окно, отчего стекло взлетело ошметками в воздух. Лазер, выпущенный [NSP], прошел через это взлетевшее стекло, а потом этот луч света отразился таким образом, что Саёко не могла предсказать его траекторию.

— Точно так же, как ты должна нести свое бремя, — сказал Сузаку.

Он поднял ногу Ланселота и нанес сокрушительный вращающийся удар прямо в энергоблок Саёко, как раз в тот момент, когда ее найтмэйер появился в совершенно ином положении, чем она предполагала.

Александр рухнул кучей, и победитель этой схватки был кристально ясен. Вокруг Ланселота появилась большая картинная рама, и через нее Сузаку увидел цвета, отличные от оттенков серого.

— Ты совершаешь ошибку! — предупреждала Саёко, пока он возвращался обратно в реальность. — Сузаку! Тебе не нужно этого делать! Тебе не нужно убивать–...

Чего бы она там не хотела сказать, она не успела договорить, так как Сузаку вернулся в зал, найдя его в руинах. Он сделал несколько глубоких вдохов. Нет пуль? Никаких звуков битвы? Он огляделся – там был Паламед, тот выглядел изрядно потрепанным.

— Сузаку! Вот ты где! — громко и четко раздался голос Сесиль.

— Что здесь произошло? — спросил Сузаку. — Мне нужен доклад!

— Боюсь, принцесса Корнелия увела принцессу Юфемию через Мысленный Элеватор, — сказал Ллойд. — Ужасно сожалеем об этом, но ты же знаешь, какой она может быть. Она убежала, как только–... Стой! Сузаку, ты что, движешься к Мысленному Элеватору?! Никто не знает, куда это может тебя завести!

— Нет, зато я знаю, — твердо ответил Сузаку. — Он заведет меня туда же, где Юфи!

***

====ДЖОДЖО====

— Стенд является проявлением боевого духа человека, — ответил ДЖОДЖО. — Я знаю, что Британния не примет так легко такой ненаучный ответ, но мне жаль. Всё сводится к этому.

— Я имел в виду не это.

— Я знаю, — сказал ДЖОДЖО. — Пожалуйста, простите мое нежелание говорить, это довольно грубо с моей стороны. Тем не менее, я хотел бы знать, что вы сделаете с этой информацией, прежде чем я что-либо подтвержу или опровергну.

— Тогда я сделаю нам обоим одолжение, — сказал Шнайзель. — Вам известно, что заставило наши реальности вот так слиться?

В этом он не испытывал ни стыда, ни затруднений признаться. ДЖОДЖО медленно покачал головой. По правде говоря, у него было не больше идей, чем у кого-либо другого. Гипотеза? Да, у него их было несколько. Никак не проверить, никакой конкретики – и, в конечном счете, какое вообще значение, как они появились? Что имело бо́льшее значение, так это то, что они делали с миром, который им был дан, и поэтому он сосредоточил свое внимание на этом вместо другого.

— Это кажется бессмыслицей, и мы отклонились от темы, — вмешалась Кагуя. — Прямо сейчас меня больше волнует ваша угроза запустить боеголовки ФРЕЯ в обе наши столицы, когда вы, похоже, уже и так прекрасно осознаете, что они не окажут никакого влияния на Британнию. Означает ли это то, о чем я думаю?

— Ракеты, которые мы запускаем – фальшивка, — признался ДЖОДЖО. — Ну... в случае с ракетой, которую мы отправляем в Алый Запретный город, она содержит чертежи тех же средств защиты от ФРЕИ, которые в настоящее время используются как Британнией, так и Евросоюзом.

— Ч-что?! Но это–... зачем вам вообще это делать?

Именно сейчас те, кто знали его старого, могли посмотреть Джонатану Джостару в глаза и увидеть человека, которым он некогда был, оно сияло в нем. Честность. Храбрость. Сильное чувство чести. Неспособность причинять неоправданные страдания.

— Потому что я не могу мириться с еще бо́льшим разрушением. Не в таких масштабах. Никогда больше. Даже если я потерплю неудачу в своей попытке достичь небес, мир должен быть защищен от ФРЕИ. Вот зачем, леди Кагуя.

— Я все еще не понимаю, — сказала Кагуя. — Ваши действия и ваши слова противоречат друг другу.

— Это основная проблема, с которой сталкивается этот мир, — сказал ДЖОДЖО. — У каждого человека на этой планете есть свой уникальный опыт, который ведет их к их "мнениям" и их "ценностям". Вот почему существует такое множество различных взглядов на этику и мораль. Вот почему люди расходятся во мнениях о том, как должны управляться правительства. Вот почему этот мир никогда не сможет достичь "небес".

— Тогда что такое "небеса"? — спросил Шнайзель. — По вашему мнению, ДЖОДЖО. Что для вас "небеса"?

***

====Джозеф====

— Что бы вы сделали, если бы могли остановить войну? — спросил Джайро. — Что, если бы вы могли заставить всех преступников почувствовать страдания своих жертв? Что, если бы другие люди почувствовало влияние наших собственных действий?

Джозеф с трудом мог поверить в то, что слышал. Это был мир, который они планировали создать?

— Как вы намерены это воплотить? — спросил Синкэ.

— Мысленные Элеваторы, — сказал Джозеф. Внезапно до него дошло. — О мой Бог... Вы ведь помните, что было тогда над Запретным городом? Те пилоты найтмэйеров действовали как один! Если они прикрепят нечто подобное к Мыслительным Элеваторам–...

— По большей части люди на самом деле не заметят изменений, — пожал плечами Джайро. — По крайней мере, поначалу. Но это укрепит истинную терпимость и понимание по всей планете. Трудно быть расистом, когда ты подсознательно полностью понимаешь культуру, которая тебе не нравится, а?

— Это же верх наивности! — закричал Джозеф. — Некоторые люди плохие, потому что им нравится быть плохими! Во всяком случае, эти люди лишь еще больше воодушевятся нечто подобным!

— Но они больше не смогут скрывать это от других, — сказал Джайро. — Нам только и нужно, что активировать Мозговой Штурм Легиона, и по всей плане воцарится мир.

— И вы думаете, что мы позволим вам провернуть такое? — крикнул Тамаки. Удовлетворение выпятилось наружу, и каждая буква издала угрожающие пыхтящие звуки. — Да это же какое-то форменное безумие! Как будто мы поможем чему-то подобному!

Но он был единственным, кто выдвинул возражения. Джозеф надвинул шляпу на глаза. Дедушка... это ты пытался сделать все это время? Этот презренный во всем план, превращающий всю человеческую расу в гештальт-существо... это было невероятно чудовищно! Таково было их представление о "небесах"?

— Ну же, поспешим, нам нужно быстро бежать туда! — сказал Тамаки. — Твою мать, хватить копошиться! Оставьте этого чувака и бежим!

— Воин сражается только тех в битвах, в которых, как он знает, он может победить или должен победить, — сказал Синкэ.

— Точняк! — сказал Тамаки. — И поэтому мы должна сражаться! Сколько?

— Где-то минут десять, — сказал Джайро. Джозеф дернулся. Так долго?

— Тогда у нас вагон времени, чтобы вернуться и остановить их!

— Тамаки, ты не понял его ответа, — перебил Джозеф. — Ты уже должен был понять, что эти двое не дураки. Они не новички на поле боя. То, что говорил Джайро, не было попыткой вербовки. Он не пытался убедить нас согласиться с их планом.

— Он объяснял, почему мы уже проиграли, — сказал Синкэ. — Они слишком осторожны. Они не стали бы так подробно объяснять свой план, если бы имелся хоть малейший шанс, что мы сможем его предотвратить.

— Естественно, нет! — Джайро пожал плечами. — Вот почему... мы активировали его около десяти минут назад. Вы должны ооооочень скоро ощутить эффект.

Он был прав. Прямо сейчас это было всего лишь покалыванием в глубине сознания, но Джозеф определенно начинал что-то чувствовать. Эти двое! Они с самого начала играли в совершенно другую игру! Они тянули время, пытаясь удержать их подальше от Мысленного Элеваторы, чтобы их инженеры могли проникнуть внутрь и сделать свою магию. Если бы только С.С. не—

— Ох, так вот, чего вы задумали, — сказала С.С. Не очень громко. Разговорным тоном, не больше. — Нужно было сказать мне раньше. А то я начала чувствовать себя немного глупо из-за того, что телепортировал их всех вот так.

— С.С., с кем ты разговариваешь? — спросил Джозеф. — Ты ведь сейчас не со мной разговариваешь, так?

— Мы больше не можем победить, — сказал Синкэ. — Но... Поражение не означает, что вы можете уйти безнаказанными, чтобы продолжать свое зло! Тамаки, пока наша воля все еще принадлежит нам, уничтожим Джайро!

Прежде чем они успели это сделать, луч света вырвался из найтмэйера Штрохайма и перерезал тросы Шэнь Ху. В следующий миг кабина открылась, и стало видно, что Штрохайм прислонился к ней сбоку, с полностью вытянутым и заряженным пулеметом в торсе.

— Очень жаль, что ты так и не понял, Ли Синкэ! Ты действительно был лучшим из своей страны... Но ты все еще блеклая тень по сравнению с германской мощью!

Пули вонзились в Шэнь Ху с близкого расстояния. Обычно найтмэйер выдержал бы нечто столь незначительное, как огонь из винтовки с близкого расстояния, но пулемет Штрохайма являлся модифицированной версией, предназначенной для борьбы с Людьми из Колонн. Все пули нашли свою цель. Не кабину пилота, а скорее суставы Шэнь Ху. Синкэ выжил, но его найтмэйер был в мгновение ока выведен из строя.

— Синкэ! — крикнул Тамаки, забывая про Джайро – и за эту ошибку он мгновением позже поплатился вращающимся шаром в спину, который отправил его найтмэйер на землю.

Таким образом они показали, насколько полно они были сегодня побеждены своими врагами. Джайро и Штрохайм могли бы в любой момент продолжить этот бой и все равно легко победить, но всё, что они делали, это тянули время.

— Джозеф Джостар, — сказал Джайро. — Следующее, что ты скажешь: "Я ощущаю ваши мысли на затворках сознания".

— Я ощущаю ваши мысли на затворках сознания, — сказал Джозеф, ни разу не впечатленный этой копиркой его любимой фишки. — А вы так же ощущаете мои, верно?

***

====ДЖОДЖО====

— Отвлекающий маневр? — выдохнула Кагуя. — Вы использовали ФРЕЮ и Колесницу Аполлона в качестве отвлекающего маневра, чтобы вы могли устроить это? Это чудовищно!

Перед лицом такого обвинения ДЖОДЖО мог сделать только одно. Так как он разговаривал с японцем, он преподнесет то, что позаимствовал из их культуры. Он встал с кресла, а затем опустился на колени и коснулся лбом пола. Он знал, что у них есть название для этой позы: Догеза! Акт простирания ниц перед лицом более высокого статуса, в качестве глубокого извинения или для того, чтобы попросить кого-то об одолжении. Он мог только надеяться, что Кагуя сможет принять это.

— Вы правы. Я чудовище, — сказал ДЖОДЖО. — Чудовище до мозга костей! Ради моего извращенного чувства "этики" я заставил волю планеты преклонить передо мной колено!

Она была слишком потрясена, чтобы ответить. Ее глаза метались по сторонам, несомненно, прикидывая последствия и вероятные наилучшие варианты действий. Не то чтобы это имело слишком большое значение. По крайней мере, больше не имело.

— Есть еще один вопрос, который меня беспокоит, — сказал Шнайзель. — Леди Кагуя. Я думаю, вам тоже стоит это услышать.

— А... А? Что теперь? — спросила Кагуя. — Что еще мог натворить этот вампир?

— Насколько я понимаю, Фонд Спидвагона уже довольно давно по секретным каналам спонсирует Черных Рыцарей, — начал Шнайзель. Он мягко улыбнулся, когда Кагуя поморщилась. — Их бухгалтеры были довольно умны в этом. И хотя у Канцлера имелись свои подозрения, мы смогли доказать их правдивость только в начале этой недели. Слишком поздно для нас возбуждать уголовное дело.

Глаза ДЖОДЖО прищурились. Была только одна причина, по которой он поднял эту тему сейчас. Мог ли он догадаться...?

— По-настоящему запутанная тут часть заключается в том, что мы обнаружили дальше, — продолжил Шнайзель. — А именно... Секретная линия связи, которая примерно совпадает с вашими известными перемещениями по всему миру, мистер Джостар. Мне почти кажется, что это вы были тем, кто манипулировал Черными Рыцарями с самого начала.

— И для чего меня это...? — спросил ДЖОДЖО. — Зачем мне делать нечто подобное?

***

====Джино====

— Я делаю это только по одной причине, — сказал Гилфорд. — Ее Высочество обнаружила, что сам Император давным-давно предал Британнию.

— Император предал собственную Империю? — спросил Джино. — Это невозможно по определению.

— Скоро всё станет ясно. А сейчас, перестань убегать от правды и сразись со мной! Тебе не сбежать!

— Сбежать? — спросил Джино. — Знаешь, что забавно? Энергетическая пушка в моих харкенах имеет собственный источник питания. Ему не нужно соединяться с Тристаном, чтобы выстрелить. Другими словами...

Тристан резко накренился, и кусок земли поднялся, подняв один из его отрезанных харкенов и бросив тот прямо в другой. Мощный взрыв не прошел рядом с Пеллинором, но тот никогда и не был самой целью Джино. Он только что проделал огромную дыру в земле. Немного жаль так поступать даже с копией Пендрагона, но по итогу это была всего лишь копия.

— Если ты думаешь, что сможешь сбежать там, внизу–... — начал Гилфорд, а потом земля ушла у него из-под ног.

А вот надо было держаться в воздухе, сэр Гилфорд! В конце концов, это особенно тяжелый найтмэйер, и он стоял прямо над коридором обслуживания. А это означало, что эта копия выходила даже за рамки тех деталей, о которых знал Гилфорд. Запомним это.

— Пора сменить обстановочку, — сказал Джино, влетая вслед за ним. В этот момент два найтмэйера оказались под городом. — Ну и? Как я, а? Я проверил пределы способности твоего Стенда и нашел способ использовать это в своих же интересах! Так ведь должны проходить битвы Стендов?

В конце концов, именно таким пилотом являлся Джино. Он был одарен от природы, дерзок, выпендривался, но также отлично справлялся с многозадачностью. Он не просто подловил Гилфорда, он также учился на этом. То есть, испытывал свои навыки на боях со Стендами.

Теперь Тристан бежал во весь опор по этому коридору под городом, держа в каждой руке по древку и дико замахиваясь ими на Пеллинора, тесня его. Вынуждая его защищаться этими топорами.

— Спасибо за возможность проверить себя, а также спасибо за информацию! — сказал Джино. — Но сейчас... сейчас пришло время покончить с этим!

— Не могу не согласиться, — сказал Гилфорд.

Внезапно Пеллинор с силой оттолкнулся от древков. Он вычислил паттерн атаки Джино? Найтмэйер рванулся вперед, с силой оттолкнув Тристана. Джино выстрелил по нему, но два топора использовались в качестве щита, в то время как остальные – сверху!

— Перенос боя в ограниченное пространство было наиглупейшим шагом. Твой более быстрый найтмэйер имел больше приемуществ в открытом поле!

Прежде чем он успел что-либо сделать, Тристана завернули, как рождественский подарок, и спустя мгновение он загорелся, как рождественская елка. Электричество прорвалось через системы Тристана, полностью вырубив его. Для перезапуска системы потребуется некоторое время, но в это же время он будет легкой добычей, и они оба это знали.

— Поле боя – не место для показушничества.

— Я знаю.

Конечно же, Джино знал. Как бы самоуверенно он себя ни вел, он достаточно хорошо это понимал. Там умирали люди. Страдали люди. Поле боя не было местом для веселья или игр.

— Но так как это поединок, мне показалось это хорошим шансом преподать тебе урок о "чести".

Ах, прямо секунда в секунду! Он даже не собирался так хорошо рассчитывать время. По коридору разлетелись искры света. Свет потускнел, генераторы вышли из строя. О да, выкуси, засранец!

— Что происходит? — спросил Гилфорд. — Что ты сделал?

— Вот в чем прикол, у меня тоже есть особая способность, — сказал Джино. — Похоже, она работает и на Стендах. И так как мы находимся внутри твоего Стенда... а он следит за всем, чтобы убедиться, что все честно... Я могу видеть все, что захочу.

— Что за подлость ты замыслил?

— Ну и второй прикол, — продолжил Джино. — Поскольку нас здесь только двое, это означает, что тут нет никакой охраны или техобслуги. Итак, допустим, я воткнул свое копье в этот силовой кабель прямо перед тем, как ты меня ударил током. Как ты думаешь, что случиться...

О, какой же сегодня божественный тайминг. Если начистоту, он хотел бы честно сказать, что это было нарочно, но вокруг них уже раздавался сладкий, но зловещий звук металла, скрипящего о металл.

— ...с плитами, которые удерживают город?

— Т-ты роняешь весь Пендрагон на наши головы?! — Пеллинор выронил топоры и начал пятиться. — Мы должны убираться отсюда!

А, а, а! Джино открыл свою кабину с револьвером в руке. Тристан все еще не закончил перезагрузку, поэтому он прицелился и выстрелил в Пеллинора. Выстрел прошел мимо, впрочем даже если бы он попал, урона все равно не причинил бы. Дело в том, что он показывал, что все еще готов сражаться. Это означало, что Гилфорд бесчестно отступал от боя, а это, в свою очередь, означало, что дыра в земле, через которую они спустились, закрылась.

— Глупец! Ты что, пытаешься, чтобы нас обоих раздавило?!

— В чем дело, сэр Гилфорд? — спросил Джино. — Я все еще готов сражаться. А что насчет тебя? Что твоя честь говорит тебе делать сейчас?

Стены и потолок начали прогибаться, когда на них обрушался вес целого города. Императорский дворец, многочисленные Виллы и Особняки, в которых жила как знать, так и члены Императорской семьи. Все это обрушивалось прямо на них, в то время как Джино продолжал дразнить и насмехаться над Гилфордом. На самом деле, он должен был понять, что что-то не так намного раньше. Если бы Джино действительно был «побежден» в глубине души, то они оба уже были бы отправлены обратно в реальный мир.

— Поздравляю, Рыцарь Круга, — сказал Гилфорд. — Я сдаюсь. Победа за тобой.

— Забавно, ты почти сказал это так, как будто только что выиграл, — сказал Джино.

Вокруг него и Тристана появилась рама. Когда он посмотрел сквозь нее, то увидел, как через нее просачиваются настоящие цвета. Рама становилась все больше и больше, а затем расширилась вокруг Джино, пока не отправила его обратно в реальный мир, прямо туда, откуда его забрали.

Оглядевшись... тут был полный бардак. Никаких признаков того, что кто-то сражается. Насколько он мог судить, он был здесь единственным.

— Давай, уже перезапускайся, — сказал Джино. — Наверное, вот, что он имел в виду. Он вернул меня в реальность, чтобы я стал здесь легкой мишенью.

— Извините! — раздался голос. Под ним? Джино убедился, что его пистолет наготове, и посмотрел вниз. — Мне правда жаль, но это для вашего же блага. Пожалуйста, простите меня за то, что я так с вами поступаю. Это должно уберечь вас от "следующего шага".

Джино посмотрел вниз. Погодите-ка. Секундочку! Минуточку!

— Ты прин–....

Реальность... моргнула. Только так он мог это описать. Реальность моргнула, и он сидел на полу, его одежда была покрыта грязью, а мышцы болели, как будто он поднимал много тяжести за раз. Насколько он мог судить, он даже не был в том же помещении, что раньше. На самом деле—

— Джино? — это была Доротея! Джино обернулся, и она сама выглядела не лучше его. — Что произошло?

— Это ты мне лучше расскажи, — сказал Джино. — Где мы?

— Остров Каминэ, — произнес мужской голос.

Ах! Джино активировал свою силу и на этот раз отнесся к их местоположению немного серьезнее. Здесь была куча людей. Британцы, европейцы, азиаты... Тот, кто говорил, вызвал воспоминание из файла, который он когда-то читал. Это был Кёсиро Тодо! Тот был привязан в углу помещения и выглядел крайне хмурым.

— Теперь, когда вы пришли в себя, не могли бы вы развязать меня? Нам о многом нужно поговорить.

— Развязать тебя? — фыркнула Доротея. — О чем таком ты говоришь? С чего вообще мы должны тебя развязывать?

Что ж, похоже, у Джино появилась еще одна строчка, которую он мог добавить в свой список вещей, которых он не понимал. Джино решительно подошел и присел напротив этой живой легенды движения сопротивления одиннадцатых.

— Джино, только не говори, что будешь слушать этого врага Британнии?

— А почему бы нет? — спросил Джино. — Насколько я помню, я только что закончил дуэль с британнским Рыцарем. Как я понимаю, все становится настолько безумным, что мы можем с таким же успехом посходить с ума еще немного. Так что же здесь всё-таки происходит?

— Мы должны сформировать движение сопротивления, — сказал Тодо. — Мы должны восстать против нового мирового порядка, который установил ДЖОДЖО. Потому что мы невосприимчивы к контролю ДЖОДЖО. Мы поднимем бунт. А затем мы убьем его, и у нас не будет другого выбора, кроме как построить заново лучший мир на месте прошлого. Все в соответствии с планом ДЖОДЖО. Реквием Небес.

***

====ДЖОДЖО====

— Может существовать только одна причина, которую я могу придумать, — сказала Кагуя. — Захватить контроль над потенциальным врагом до того, как он станет угрозой. Вы–...

— Извините. Существует и другая причина, — перебил Шнайзель. — Хотя, возможно, будет лучше, если вы подумаете о ДЖОДЖО не как о монстре, а скорее как о... мученике.

На запястье ДЖОДЖО загорелась кнопка. Предупреждение, говорящее ему, что время пришло. Он был в действии. Момент, когда он продал свою душу и поднялся на вершины злодейства, исключительно для того, чтобы быть поверженным. В этом злодействе имелось странное благородство, в извращенном смысле. Он надеялся, что урок, который он намеревался преподать, будет усвоен. Он надеялся... усвоится еще так много других вещей.

— Все это было организовано заранее, — сказал Шнайзель. — Его цель – довести нас до предела. Союз, чтобы победить Демона, который держит весь мир–...

Он использовал [The World], чтобы остановить время и смаковать момент. Нет, смаковать – не то слово. Почувствовать отвращение глубоко в своей душе или, по крайней мере, вызвать в памяти это чувство. Боль в животе. От стыда.

Но... так долго, очень-очень долго... Он не чувствовал ничего, кроме гнева, печали, голода и зверя, притаившегося в глубине его сознания и ожидающего, когда его спустят с поводка.

Время возобновило свой ход.

— ...в своих руках.

— Если это то, чего он добивается, то он получит с полна, — сказала Кагуя. — Объединение всей человеческой расы в гештальт-существо... Это зашло слишком далеко! Никто в Объединенной Федерации Наций этого не потерпит! Черные Рыцари с радостью выступят против вас со всей нашей мощью.

— Боюсь, что у вас больше нет такой возможности, — сказал ДЖОДЖО.

Он закрыл свои глаза, он больше не мог вынести взгляда на ее лице. Бедная девочка. О, если бы только он мог вернуться назад во времени и спасти ее от этой ужасной участи. Если бы только он раньше осознал угрозу, которую представляли Евнухи, и вмешался до того, как они сделали свой ход. Если бы только... если бы только.

— Сам по себе гештальт не особенно силен. Он не отменяет волю отдельного человека.

— Тогда к чему всё это?!

А теперь перейдем к главному блюду.

— Вы помните, как меня поставили на мою должность?

— Кристально, — ответил Шнайзель. — Я потратил некоторое время на его изучение. Он называется... Гиассом, так?

— Совершенно верно, — сказал ДЖОДЖО. — В других местах Парижа несколько из этих избранных представителей в настоящее время сидят в креслах, подключенных к передатчику Мозгового Штурма. Надеюсь, вы понимаете?

Он мог сказать, даже не глядя на них. Атмосфера в комнате изменилась, хотя они общались на большом расстоянии. Они уже выяснили, что именно он заставил Наннали сделать – сделать так, чтобы каждый представитель в том зале последовал за ДЖОДЖО. Та же самая команда, отданная представителям, эхом разнесется по всей человеческой расе. Отсюда он мог делать уже все, что захочет. Править человечеством как немертвый тиран. Избавиться от испорченных элементов и расчистить беспорядок, который остался после предыдущей системы. После возникнет движение сопротивления из разных слоев общества и стран, которые обеспечат его гибель и освободят человечество от его «железной хватки».

— ...Я провела месяцы под контролем нежити, — сказала Кагуя с резкостью в голосе, которой не было мгновение назад. — Если ты хоть на секунду думаешь, что тебе сойдет с рук контроль над всем человечеством...

— Тогда я получу именно то, что хочу, — сказал ДЖОДЖО. — У многих из вас уже есть иммунитет, чтобы поднять восстание.

Заклинание Наннали действовало на человека только один раз, и на этом всё. Они уже проверяли это в меньшем масштабе. Затем со временем все больше людей становились невосприимчивыми.

Благодаря исследованиям Европы и Фонда Спидвагона он мог продолжать финансировать и направлять восстание против самого себя, обеспечивая его успех с минимальными человеческими жертвами.

— Вы научитесь действовать сообща. Теперь, когда вы знаете о том, что я планирую, у вас нет другого выбора, кроме как принять в этом участие!

— Мы найдем с-способ остановить тебя, — сказала Кагуя. ДЖОДЖО открыл глаза. И она, и Шнайзель потирали лбы. Без сомнения, чувствуют, как последствия Мозгового Штурма вторгаются в их мысли.

— Это не приведет к миру, к которому вы стремитесь, — сказал Шнайзель. — ДЖОДЖО. Должен быть другой способ.

— Есть только один другой способ! Делайте, как приказывает леди Кагуя! Остановите меня! Это единственный способ, которым этот мир достигнет Небес!

И по всему миру, на мгновение, почти все на Земле почувствовали, как в их головы проник новый образ мышления. Они прекратили то, что делали, так безопасно, как только могли.

Было почти так, будто само время остановило свой ход.

<— To Be Continued

***

[1] Для тех, кто не до конца понял, что сделал Лелуш. После того, как весь первый ряд из 13 карт был разобран, Такако отвлеклась на дверной колокольчик, и Лелуш наклонил (и, возможно, перевернул) оставшиеся три ряда карта в центр подноса - . Когда Такако снова взглянула снова на поднос, она поняла, что Лелуш мог сделать: либо просто поместить все карты в центр, либо перевернуть все три ряда карт. И чтобы сохранить свой план-уловку с чередованием четвертой картой с Червями, Такако нужно было выбрать правильный с шансом 50/50 ход с вытаскиванием карт, если она хотела все еще на своем ходу выбирать Черви. Соль всего плана заключалась в неуверенности самого выбора.

Окончание главы