Невероятное восстание Лулу [Code Geass x JoJo's Bizarre Adventure] Глава 20 – Мир вращается вокруг меня

Говорят, историю пишут победители. В целом, это верно. Однако правда немного сложнее. Идею можно было бы лучше передать следующим образом: те, чьи исторические хроники сохранились до современной эпохи, пишут историю, а хроники тех, кто оказался побежден, уничтожаются. Благодаря этому можно найти противоречивые взгляды на одно и то же события, разные свидетельства, подтверждающие различные точки зрения. Различные рассказы. Все потому что, в конце концов, это то, ради чего человечество живет и дышит: повествование. Рассказ. Структура к бессмысленному хаосу, который и является нашим существованием. Их рассказ. Наш рассказ. Ее рассказ. Его рассказ. История.

В этом смысле можно сказать, что историю пишут пропагандисты; человек с топором, чтобы раздробить, или щитом, чтобы поднять и отразить в суровом предупреждении. Это искусство совершенствовалось на протяжении многих веков – тысячелетий при помощи пера, бумаги или пергамента. Использование простой прозы, чтобы отбросить упрощенные элементы, и все для того, чтобы изобразить собственную сторону как героев и тех, кто противостоит злодеям, где редко какая-либо сторона вообще могла претендовать на праведность.

— Мы нашли ее!

— Тогда пустите нас уже! Разойдитесь, кретины!

Разумеется, таков был старый метод, когда слова сами по себе должны были оживлять мысли и чувства. Благодаря прогрессу в технологиях теперь были доступны новые методы. Теперь звук и движущаяся картинка сопровождают слова. Теперь также необходима интонация. Соответствующий образ, что сопровождает слова, чтобы заранее подвести ум к определенному выводу. Молодая команда журналистов с красивыми лицами и ослепительными улыбками, чтобы способствовать чувству доверия и интереса к тому, что они говорят. Внешнее лицо, что представляло публику. Видео и изображение, тщательно выстроенный сценарий и всегда бдительный глаз за освещением и ракурсами камеры, тонами и интонациями, готовый реагировать с хорошо тренированным и опытным инстинктом, чтобы сформировать все в идеальное проецируемое изображение.

Для примера, фигура в маске, стоящая на улице и глядящая на них сверху вниз. Рядом с ней висело мертвое тело, подвешенное невидимой силой, называемой "Стендом". Безошибочно узнаваемый лидер Стенд Аута, по крайней мере, если судить по его телосложению с фотографий, которые им удалось тайно сделать. Ранее Дитхард видел этих людей как ходячих богов, вершителями судьбы истории! И они были побеждены новыми бросившими вызов почти так же быстро, как и их появление! Тогда как же стоит назвать тех, кто сразил богов? Какое имя нужно им дать? Какой рассказ он должен написать и как именно он должен его расписать?

Данные методы были эволюцией методов, принятых пером и пергаментом. Изложите все именно так, как вы хотите, и, если ваш рассказ достаточно хорош, достаточно последователен с тем, что было до этого, история примет его в свое повествование. Более того, этот рассказ будет транслироваться не только в Одиннадцатой Зоне. О, нет-нет. Как бы не так. Весь мир наблюдал за происходящим. Каждая Зона по всей Империи, каждая нация была заинтересована в том, что они скажут! Конечно, те, кто обладал хоть капелькой здравого смысла, могли отфильтровать полуправду, но их гораздо больше интересовала публичная позиция Британнии, администрации Одиннадцатой Зоны, чем любая правда.

Все это бледнело в сравнении с тем, что происходило в этот самый момент. Реальное и естественное заключали в себе магию, с которой вымысел никогда не сможет сравниться. Живое действо, живая реакция! Это могло бы склонить даже самого пресыщенного скептика, ибо реальность не вмещала в себе ни одного из этих вечно присутствующих повествовательных трюков. В этот самый момент Дитхард писал историю, то как она разворачивалась, и все это простым движением камеры. Весь мир вращался вокруг него... и к тому времени, когда Дитхард закончит, он также будет вращаться вокруг Зеро!

***

Когда все было сказано и сделано, ощущалось так, что все обесценилось. После всего сделанного эта сволочь простым прыжком сбежала с поля боя в погоню за снайпером. Виллетта не знала, чувствовать ей разочарование или все же облегчение. Она хотела удавить эту высокомерную предательскую свинью собственными руками, но более реально, что у нее не будет возможности или даже способности превзойти его силу. Стон боли привлек ее внимание: недалеко на земле валялся Куруруги, схватившийся за бок и хватая ртом воздух. Что ж. Хотя бы этот вид мог принести ей некоторое удовлетворение. И, оглядевшись, она также увидела Тодо Чудотворца и Черного Рыцаря, что владела Стендом. Оба с трудом поднимались на ноги. Вид их обоих указывал, что сражений им на сегодня хватило.

— Так, так, так, — произнесла Виллетта, доставая пистолет и улыбаясь про себя. — Не единственный ли это одиннадцатый, что смог заработать себе победу, и народный борец с супер силой? Что же мне с вами такое сделать?

— Дура! — взревела девчонка. Ее все еще дергало от прошлого удара электрошоком. — Ты уже забыла про Стенд Аут? Они здесь будут поважнее, чем–...

— О, разве ты не слышала? — спросила Виллетта, целенаправленно целясь только в девчонку. Застрелить ее прямо сейчас было бы больше смысла, поскольку та владела Стендом, который мог защитить ее, однако бытие Чистокровной накладывало свой отпечаток, особенно когда можно было позлорадствовать. — О P2F можно уже забыть. Поэтому нам ничто не мешает обрушиться на это жалкое гетто всей нашей военной мощью.

Ее лицо исказилось в маниакальном оскале. Это наверняка сработает. Поимка этих двоих прикроет ее недавние неудачи, и даже больше! А что, она вполне так может убить Куруруги прямо здесь и сделать вид, что это сделали они. Но нет. Не раньше, чем она закончит превращать его жизнь в сплошное страдание.

— Что ты хочешь? — спросил Тодо, хотя по его голосу было понятно, что он уже знает ответ. Он просто хотел услышать, как она произнесет это вслух. Ну и ладно. Не то чтобы он имел на это право, но вид его реакции более чем компенсирует почти все, что она пережила сегодня.

— Мы позволили вам, одиннадцатым, измотать его, может быть, даже убить, а после всю славу мы заберем себе. Двух зайцев один выстрелом, — Виллетта пожала плечами. — В Одиннадцатой Зоне восстановлен мир. А мир даже и не против.

— Вот только мир не вращается вокруг Британнии! — объявил новый голос.

Виллетта обернулась и увидела, как из окружающих развилин вылезли они, словно муравьи, нашедшие кучу сахара. Все вооружены краденым оружием. Их слишком много, чтобы дать им бой, но будь она проклята, если попадет в плен. Тот, что шел впереди, похоже, был главным. Если она уберет его, то, по крайней мере, она дала бы хоть какой-то отпор...

Рука обвила ее ногу. Взгляд Виллетты опустился, чтобы увидеть, как Сузаку качает головой.

— Нет, — сказал он сквозь прерывистые вдохи. — Не выбрасывай свою жизнь на ветер.

Опять пытается ее спасти, что ли? Сама эта мысль заставила ее кровь вскипеть! Его просьба придала ей только больше решимости, даже если оно окончится ее смертью. Виллетта Ню не была трусом.

— Пленной я не сдамся! — заявила она.

— Эм, на самом деле, у нас даже в мыслях не было, — сказал их лидер. — Зеро дала нам иные приказания. Вы свободны иди куда угодно.

— Свободна идти?1 — вторила она ему. — Что это вообще должно означать "свободна идти"?!

— Похоже, Зеро верна своему слову, — сказал Тодо, осторожно поднимаясь на ноги с бо́льшим достоинством, чем это удалось бы другим раненым при их попытке сделать это. — Она действительно намерена сражаться как рыцарь справедливости. Если я правильно понял ее рассуждения, сегодня британнские военные тоже решили сражаться на стороне справедливости.

— Неплохо для разнообразия, — проворчала девчонка, словно она вообще мыслила в справедливости. В самосуде нет справедливости. Справедливость лежит в системе. Благодаря справедливости система остается работоспособной, а те, кто иного мнения, сметаются в сторону! По определению, Британния и есть справедливость.

— Тут просто обязан быть какой-то подвох, — процедила Виллетта. — Вы же не можете вот так просто отпустить меня? Без сопротивления? Это же какой-то дурдом!

— На самом деле есть тут одна вещь, — сказал лидер. Ну разумеется она есть. — Зеро приказала нам сделать предложение.

— Мы не ведем переговоры с террористами. Или линчевателями.

— Эм... точно. Но... это и не переговоры. Простой обмен. Выгодный, даже. В ходе прошедшей битвы мы захватили в плен двадцать человек из Стенд Аута, которые не владеют Стендами. Зеро сказала нам сообщить вам, где они находятся, в обмен на обеспечение того, что этот мальчишка получит медицинскую помощь.

Двадцать человек из Стенд Аута – завернутый подарок, который готовы так просто отдать... возможности сразу же промелькнули в ее глазах. Столько захваченных пленных уже является впечатляющим, а если их еще преподнесет лично она... Нет никакой надобности упоминуть о Черных Рыцарей, хотя разве не лучше было бы заявить, что она разузнала, где они держат своих пленников, и освободила их, а не заключила никакую сделку? Последние промахи в ее личном деле в мгновение ока окажутся стерты после такого. И информацию, что они могли бы узнать от такого количества пленных, не владеющих Стендами... О других соучастниках, которые дергали за ниточки, о том, как они заполучили свое снаряжение. Насколько глубоко все укоренилось. Искоренение предателей, что поспособствует быстрому подавлению этой мятежной организации. И все почести будут ее. И в обмен на что? Обеспечить пожалованному, которого он ненавидела всеми фибрами души, медицинскую помощь. Злоба, быть может, и таилась глубоко внутри нее, но далеко не так глубоко, как амбиции.

— Я согласна, — произнесла она. — Если расскажете, что вы получите с этого.

— Думаю, я могу ответить на этот вопрос, — вставил свое слово Тодо. — Черные Рыцари является, как таковой, молодой организацией, и поэтому у них нет средств или возможностей удерживать такое количество пленных длительное время. Данный обмен – не более чем уловка, чтобы сохранить достоинство при сдаче пленных тем, кто может их содержать.

— Тодо! — завопила девчонка. — Вы–... Что вы творите?!

— Естественно, ЯОФ обладает учреждениями для содержания такого количества пленных, — закончил свою фразу Тодо, не слушая слов девушки. Как интересно. Похоже, что их организации не были связаны между собой. — И мы были бы очень рады забрать их у вас.

— О, даже не думай! — крикнула Виллетта. — Эти пленные – мои!

Одним быстрым движением она вытащила коммуникатор, пока другой рукой крепко сжала пистолет. Краем глаза она увидела, что девчонка двигается более нормально, хотя и пыталась притвориться, что не может этого, а это означало, что ее Стенд, вероятно, снова работал нормально, что значит тот, скорее всего, парил прямо перед ее лицом. Невидимый. Ждет от нее следующего хода, ждет, что она попытается выкинуть что-нибудь.

— Виллетта вызывает штаб. У меня раненый солдат. Рядов-... Прапорщик Сузаку Куруруги. Рана грудной клетки, вероятно, ребра. Он может владеть информацией, связанной со Стенд Аутом. Пришлите медиков. Немедленно.

— Вот и замечательно, — произнес лидер, доставая собственный коммуникатор. — Сделка есть сделка. И мы все должны готовиться уходить! Прямо сейчас! В любую минуту они могут прислать медиков и бог знает кого еще в качестве подкрепления, — продолжил он говорить в коммуникатор. — Шестой склад, Они Авеню? Все пленные с завязанными глазами и надежно связаны? Хорошо. Тогда убирайтесь оттуда. Живо. Личный приказ Зеро.

Что было странно, но он создавал впечатление, что не привык к руководящей должности. Больше похоже на то, что кто-то вынудил его на эту роль, и он пытается совладать с ней как можно лучше. Если бы ей сказали оценить его, то он справляется на троечку. Ну ладно, она сегодня добрая. На троечку с плюсом. Видно, что тот немного нервничает, и... о чем, черт побери, она думает?! Мужчина наклонился, поднял с земли случайный камешек и несколько раз подбросил его в воздух. Виллетта с подозрением прищурила глаза.

— Приказ эвакуации по «Джеку», — сказал мужчина, ловя камешек в воздухе. — И последнее, от меня лично. Их предводитель сегодня убил моего друга. Обычно я не прошу о таком и с трудом могу в это поверить, но... если бы вы пнули разочек одного из них, я был бы благодарен.

— Я бы никогда не дала одолжение одиннадцатому только потому, что тот попросил, — строго ответила Виллетта, но затем медленно улыбнулась ему в ответ. — Если только это не доставит мне немного удовольствия. Считай, что его пнули.

Он подождал немного, чтобы кивнуть Виллетте, словно борясь с собственной совестью, затем подбросил камешек в воздух. Ее глаза инстинктивно проследили за ним, а затем – ничего. Буквально. Ее способность видеть просто исчезла. В одно мгновение она полностью ослепла, и это было довольно пугающе. Пять секунд она даже не могла видеть темноту. Пять секунд ее заставили поверить, что она ослепла навсегда. А затем все вернулось в норму, и она увидела, что осталась наедине с Сузаку Куруруги, который все еще лежал на земле, хватая ртом воздух.

— Даже не думай говорить кому-либо об этой сделке, — сказала Виллетта. — Твое слово не стоит и ломаного гроша в отличии от моего.

— Мой рот на замке, — ответил Сузаку. Однако было что-то в его взгляде, что молча оценивало предпринятые только что ее действия. Или он переваривал разговор и осуждал Черных Рыцарей? Или, может, саму ситуацию? Сложно было сказать. Впрочем, ей было все равно. Почему ее вообще должно хоть немного волновать, о чем там думает пожалованный британец?

И опять же... если бы каждый одиннадцатый был похож на Куруруги, то, возможно, их страна не сдалась бы за месяц. Если бы они были похожи на того лидера отряда Черных Рыцарей. Налицо был потенциал. Решимость, хоть той и не так много. В конце концов, именно это сделало Британнию лучшей страной. Недостаточно было иметь только одну великую особенность, одного великого генерала или одного великого солдата. Нужно нечто большее, чтобы стать великим. Британния обладала всеми качествами, необходимыми для величия: интеллектом, силой, решимостью, ресурсами, людьми, лидерством, организацией. И именно благодаря этим качествам, рано или поздно, все нации в конечном итоге падут под знамя Британнии.

***

Терпение – одна из добродетелей. При достаточном терпении и трудолюбии почти каждый, у кого есть хоть капля таланта, может сдвинуть гору. Его звали Дэниел Кэлвин. Классический обученный телохранитель, лучший в своем классе с точки зрения академизма и непревзойденный в атлетизме. Он был отличным стрелком со всеми видами огнестрельного оружия, которые стоили использования, экспертом в использовании этой информации, чтобы определять потенциальные опасные места в виде снайперских позиций задолго до непоправимого. Он всегда верил, что когда-нибудь станет Рыцарем. Или, по крайней мере, такова была его мечта на публику. Внутренне же он бредил совсем другими карьерными путями...

— Ваша вино, мой господин! — объявил он, прогоняя дворецкого и закрывая дверь.

Он подошел к старику, который сидел, откинувшись на спинку дивана, и смотрел этот нелепый репортаж по телевизору, и подумал, как же сильно он презирает этого морщинистого седого старого дьявола. Дэниел выбрал эту профессию меньше десяти лет назад. Начальник службы безопасности самого долгоживущего члена британнского двора. Он, да и все, кого он знал, ожидали, что его карьера будет коротка, когда время настигнет его. Многие из этих людей теперь были закопаны. Одни его собственными руками, другие – по приказу его настоящего работодателя.

«На данный момент мы называем это силу "Стенд"».

О да, подумал он, пока дряхлый кусок человеческой плоти потягивал вино. Его настоящий работодатель. Его политический враг при дворе, который хотел получить хорошее представление о его планах, и – когда придет время – нажать на курок. После десяти лет ожидания нужного времени и возраста, чтобы сделать эту работу, их терпение иссякло. С другой стороны, Дэниела мог продолжать заниматься этим еще долгие годы. Работа была достаточно комфортной, но необходимость терпеть этого старика, с его редкими взглядами за маской очарования, которую он изображал для публики, делала работу довольно трудной по-своему, в частности к примеру, спасать его время от времени от попыток убийства. Разумеется, только половина из них была настоящей. Остальные были составлены лично им самим с явной целью войти в расположение своего "хозяина". Но сегодня пришло время для настоящего покушения. Сегодня пришло время для отца наверстать упущенное—

— В животном мире полно удивительных созданий, — неожиданно заявил его хозяин, взбалтывая вино в бокале. Он снова отхлебнул вина и посмеялся, глубокий смешок, от которого по спине Дэниела пробежала дрожь. — Знаешь ли ты, например, что крыса довольно искусна в выживании в самых суровых условиях? Одна из причин, по которой они были переносчиками чумы, заключается в том, что болезнь, которая так легко распространялась и уничтожила огромную часть человеческой популяции, никак не влияла на благополучие крыс.

— Удивительно, мой господин, — машинально произнес он, выжидая момент. Еще пара секунд. Он снова отхлебнул вина. В любой момент он может упасть, и все будет кончено. Еще глоток. Дэниел нахмурился. Что-то здесь было не так...

— Еще одна интересная черта крысы, — продолжил он, прежде чем с улыбкой допить остатки вина. — Это то, что они могут обнаружить малейший след яда в своей пище, отделить его во рту и продолжать припеваючи жить.

«Похоже, эта способность противоречит всему, что мы знаем об основных законах физики. Например, мы все видели, как в прямом эфире одиннадцатый превратился в смеющегося скелета.»

Дэниел почти против своей воли был вынужден замереть на месте и смотреть в страшные, злые глаза Дио Брандо. Раньше он не верил в зло. А после он начал работать на Дио. Да, он знал, что дьявол существует. Да, он знал это. Когда сообщения об Одиннадцатой Зоне начали возвращаться на материк, он, казалось, почти наслаждался тем, что видел. Для него все это было какой-то извращенной игрой – наблюдать, как мелкая кучка фриков с неестественными способностями восстает в предательском неповиновении Империи. Никакой тревоги. Словно он просто смотрел пьесу... и все же, к своему удивлению, Дэниел обнаружил, что в равной степени ненавидит, восхищается, любит и ненавидит его. Дио поднес пустой бокал ко рту и сплюнул в него прозрачную жидкость. Не вино. И точно не слюна. Дио поднял бокал и с интересом осмотрел его.

«Просто невероятно, что вы так откровенно говорите о существовании подобной силы. Вполне допустимо, что военным предпочли бы попытаться притвориться, что это была какая-то форма иллюзии?»

— Ах да, — произнес Дио. — Великолепный выбор. Моя похвала. Даже современная британнская наука не смогла бы отличить, произойди это, от сердечного приступа. Вы, мой дорогой верный начальник безопасности, могли бы в любой момент уничтожить улики, а потом заявить, что я потерял сознание! Время Дио Брандо наконец-то подошло к концу.

«И к какому концу это привело бы? Факты уже стали достоянием общественности. Даже сокрой мы их, на данный момент имеется слишком много свидетелей. Поэтому я советую общественности не паниковать. В то время как "Стенд" вполне себе очень реален, контрмеры уже разрабатываются нами.»

— Еще подойдет, — сказал Дэниел, вынимая пистолет из кобуры.

Дио ничего не делал, только посмотрел на него с легкой насмешливой улыбкой. Мишенью был старик, едва способный передвигаться без трости. Ему было по силам выстрелить из этого самого пистолета и прострелить летающую муху в двух метрах позади того места, где сидел старик. Комната была звуконепроницаемой. Дверь бережно закрыта. Нельзя оставлять все на волю случая, особенно когда убиваешь такого важного человека. Увы, ему придется принять другие меры предосторожности, чтобы убедится, что он спасется, сохранив свою репутацию и жизнь нетронутыми, а себя – свободным от подозрений. Имеем, что имеем...

Пуля была выпущена, и голова Дио откинулась назад. Стрелять в него было довольно приятно. Выстрел был в голову – на тот случай, если у него под одеждой имелся бронежилет, хотя это казалось маловероятным.

— Ловкий трюк с ядом, — сказал Дэниел, убирая пистолет в кобуру. — Но этим ты лишь выиграл себе немного времени. Никому не по силам отфильтровать... пулю?

«Контрмеры? Какие же именно контрмеры возможно предпринять против такой силы?»

Каким бы невероятным это ни казалось, Дио продолжал сидеть. Хуже того, он смеялся низким рокочущим смехом. На его лбу, да и на остальной части головы, не было ни следа пулевого отверстия, ни крови, ни вообще каких-либо признаков ранения.

— Несведущий лопух! — заявил Дио. Его голос звучал почти на полвека моложе. — Ты действительно думаешь, что ты первый человек, покушавшийся на меня, Дио?

Старик зашевелился на диване, и Дэниел разинул рот. Прямо в том месте на спинке диване, где лежала голова Дио, зияла дыра от пули. И никакой крови. Ни единой капли. Любой другой мог бы подумать, что он промахнулся, но Дэниел знал, что это не так. Мысленно он прокручивал все детали. Как он держал пистолет, где сидел Дио, как он сидел, где теперь было пулевое отверстие. Невозможно было выстрелить в этой комнате и попасть диван, не прострелив при этом голову Дио! Он подумал, что, возможно, та рикошетом отлетела от задней стенки и попала в диван, но нет! Отверстие говорила об обратном! Если бы это было правдой, то пуля попала бы Дио в затылок! И это даже не говоря о том, что он проигнорировал "форму" отверстия, которая указывала на то, что пуля скорее "вошла" в диван, но никак не "вышла"!

Но вместо того, чтобы размышлять о невозможном, Дэниел выпрямился, выхватил пистолет и снова выстрелил. На этот раз он был уверен в выстреле. Дио потянулся за своей тростью и попытался встать, оставив тем самым голову открытой для выстрела. Он не мог промахнуться этим выстрелом, и поэтому спокойно сделал его... только для того, чтобы еще одно пулевое отверстие появилось в диване.

Что тут происходит?!

«Боюсь, ответ на это вопрос будет неконфиденциальным.»

— Вот в чем беда сегодняшней молодежи, — сказал Дио. С тростью в руке он поднялся на ноги. — Никакого уважения ни к старшим, ни к тем, кто выше их. И не ошибись, Дэниел. Я, Дио, и то и другое.

Крохотной шаг вперед, казалось, нес в себе тяжесть тысячи проклятых душ, и впервые на своей памяти Дэниел почувствовал приступ паники. Он снова нажал на курок, однако на этот раз взорвалась трость Дио.

— Какая жалость, — произнес Дио, отбрасывая обломок деревяшки. — Мне очень нравился этот реквизит. Но, как видишь, на этом все. То был лишь простой реквизит, чтобы скрыть истинную природу Дио Брандо!

Он скинул мантию, и Даниэль понял, что ему не нужно было беспокоиться о какой-либо броне. Единственное, что скрывалось под этими одеждами, было тело особенно здорового двадцатилетнего мужчины, на котором покоилась голова человека, внезапно переставшая казаться такой старой, как несколько минут назад. Вот и прекрасно. Если у него нет никакой брони, а выстрелы в голову не действовали – тогда как насчет выстрела в сердце? Пока Дио скомковал мантию, которую держал перед собой, Дэниел на это раз был уверен, что пуля летит прямо в черное сердце Дио... и даже после он не был так удивлен, как должен был, когда мантия взорвалась.

«Поскольку наше собственное расследование все еще продолжается, в настоящее время не в интересах общественности раскрывать его детали. Однако, что можно сказать широкой публике: если вы или кто-то из ваших знакомых развил способность, подобную Стенду, пожалуйста, не стесняйтесь сообщить нам.»

Теперь его начало обуревать сильное чувство всепоглощающей паники. У него оставалось еще две пули до необходимой перезарядки, а походка Дио была гораздо менее неуверенной и гораздо более... «Решительной» – не то слово. Его походка всегда была решительной, даже когда она была медленной и нетвердой, но теперь он шагал через комнату с ясным намерением причинить боль. Он добрался до Дэниела прежде, чем тот успел сообразить, что к чему, и заставил его направить пистолет прямо в голову Дио. Ствол был плотно прижат ко лбу. В упор! Даже ребенок не промахнется! Именно! Даже ребенок не мог промахнуться на таком расстоянии! А Дио даже не пытался остановить его, он просто стоял там, улыбаясь той дьявольской улыбкой с блеском в глазах, который шел из глубин самого ада! Дэниел нажал на курок—

Затем краем зрения он заметил, как рядом пролетели мелкие кусочки дерева. Он повернулся к столу рядом с ними и посмотрел на верхнюю часть плоской поверхности. Перпендикулярно. Дыра находилась под углом в девяносто градусов к тому, как он держал пистолет. Он посмотрел еще раз, увидел, как Дио с забавой наклонил голову и перевел взгляд на стол, когда Дэниел снова нажал на курок. На поверхности стола произошел еще один взрыв. Еще одно пулевое отверстие. Нет. Еще одно невозможное пулевое отверстие.

«Чем больше мы знаем о Стендах, тем больше вероятность того, что мы сможем защитить от них общество.»

— Ты... Ты такой же, как те фрики из Одиннадцатой Зоны! — зарычал он, делая шаг от Дио и отбрасывая пистолет в сторону.

Дио покачал головой, — Нет. Я никоем разом не похож на тех "фриков" из Одиннадцатой Зоны. Дио Брандо гораздо опаснее!

«В настоящий момент мы должны исходить из того, что любые пользователи Стендов – особенно те, что являются членами Черных Рыцарей – представляют опасность для себя и окружающих.»

Дэниел рванул вперед из объятий безумия и захватил за собой все, что было. Прямой удар по его глупой самодовольной физиономии заставил бы его заткнуться! Кулак Дэниела взметнулся в воздух и с хрустом врезался в челюсть! Но не в челюсть Дио. Дэниел необъяснимым образом ударил кулаком в свою челюсть.

Что?

— Бесполезно, — посмеялся Дио.

Он поднял свою руку и замахнулся на макушку Дэниела, чьей естественной реакцией было поднять руку, чтобы блокировать приближающуюся атаку, но каким-то образом его предплечье оказалось слишком низко и близко, ударив по его собственной челюсти. Сильно. Больно.

— Бесполезно! — повторил Дио, когда его собственная атака пошла вперед, когда его другой кулак вошел для удара в живот. Дэниел попытался поймать ту и швырнуть Дио на землю, но вместо этого его рука каким-то образом оказалась на его собственном горле.

— Бесполезно! — снова повторил Дио, и то же самое повторилось снова и снова. Всякий раз, когда Даниэль пытался напасть, он каким-то образом ударял себя коленом в лицо, или бил себя по лицу, или бил себя кулаком, или хватал часть своего тела, оставляя себя открытым, пока Дио повторял снова и снова: "Бесполезно! Бесполезно! Бесполезно! Бесполезно!" бесчисленное количество раз, пока, наконец, он не перестал сопротивляться и не позволил дождю ударов обрушиться на него, пока его лицо не стало неузнаваемым, а торс – не превратился в мозаику синяков.

Ему ничего не оставалось, как лечь на землю у ног Дио. Он попытался заговорить распухшими губами.

— Я не буду говорить, — попытался сказать он, хотя звук получился не совсем правильным. Дио, видимо, все равно уловил смысл его слов и нашел все это ужасающе забавным.

— Говорить? — сказал Дио, поднимая его в воздух одной рукой. — Я, Дио, не жду, что ты заговоришь. Твой настоящий работодатель известен. Он всегда был известен! Тебя держали здесь по той же причине, по которой шахтеры держат канареек. Когда канарейка умирает, это означает, что опасность рядом. Когда ты пытаешься убить меня, это означает, что она замышляет что-то, что требует внимания Дио. Ты был очень полезным маленьким кротом! Кротом, которому скармливали такую малоценную и неверную информацию! Но теперь твое время истекло. Как и ее!

Пока он говорил, Дэниел увидел позади себя нечто совершенно невозможное. Богато украшенная серебряная стрела парила в воздухе позади Дио. Он потянулся назад и схватил ее в воздухе, а затем вонзил в грудь Дэниела, болезненно крутанув при этом.

«Учтите, что на данный момент единственными пользователями Стендов, которых мы видели, являются либо члены Черных Рыцарей, либо члены Стенд Аута. Они едва ли представляют из себя психологически уравновешенных людьми, верно?»

— Ты умрешь таким образом, потому что это забавляет меня, — заявил Дио. — Последнее, что ты когда-либо увидишь, будет источник силы Дио Брандо! Запомни... дом человека – его замок. Но его тело – это его царство.

Дэниел рухнул на землю со стрелой, торчащей из груди. Он поднял глаза и увидел третье присутствие в комнате, последнее зрелище, которое он когда-либо увидит. Человека, сделанного из соломы, с гвоздем в груди. Гвоздем, что пригвождал его к простому стулу, где тому придется просидеть вечность. И эти глаза. В этих глазах было такое... ужасное зло, что Дэниел не мог отвести от них взгляда, хотя, по общему признанию, ему оставалось жить совсем недолго.

— Муда, — зарычала соломенная фигура. Она медленно приблизилась к Дэниелу, пока ее лицо не заполнило все зрение. — Муда! Муда! Муда!

— Таков, — торжествующе объявил Дио. Черты его лица начали меняться и превращаться обратно в черты старика. — [Voodoo Kingdom]! Благодаря нему все будут лежать у ног Дио Брандо!

«И поэтому представляется вероятным, что хаотическая природа текущих событий в Одиннадцатой Зоне требует более твердой и сильной руки, чтобы оно не распространились на другие Зоны. Для благополучия каждого человека необходимо давить сильнее, чем давят на нас.»

— Что теперь, ДжоДжо? — спросил Дио, повернувшись лицом к телевизору с легким оттенком злого веселья в голосе. Теперь он полностью игнорировал Дэниела, не обращая внимания на умирающего человека, лежащего на земле позади него. Словно тот ничего не значил. Словно тот никогда не имел значения. — Что ты решишь делать теперь?

***

Большинство людей в Одиннадцатой Зоне не имели абсолютно никакой возможности изменить судьбу, поставленную перед ними. Их предупредили, что попытки бежать будут встречены смертью. Учитывая странные и невозможные способности, демонстрируемые на публике, большинство склонялись к вере. Те, кто этого не делал, все еще были слишком осторожны, чтобы попытаться. Нерешительность – ужасная вещь, и кроме того, только самым богатым действительно некуда было бежать.

И потому оставалось только ждать и наблюдать. Военные оказались бесполезны в борьбе со страшной природой этой угрозы, поскольку враг имел возможность в мгновение ока обратить против них свое самое грозное оружие и мог превратить людей в прыгающие, смеющиеся скелеты против их собственной воли, и бог знает что там было еще. А затем, когда все казалось совершенно безнадежным, из ниоткуда возникла совершенно новая организация. К тому времени, когда все это будет сказано и сделано, все на планете будут заинтересованы этой организацией, но сейчас наше внимание приковано к клубной комнате студенческого совета, где трое его членов с тревогой смотрели телевизор, не подозревая, что на экране появился кто-то, кого они очень хорошо знали.

«Потому что в зависимости от вашего ответа, нам, возможно, придется надрать вам задницы!»

— Черные Рыцари, — прошептал Ривалз. — Довольно-таки круто, если спросить меня. А Зеро вообще жопонадирательна!

— Я бы не сказала ничего плохого о ее жопке, — ответила Милли. Вот если со всей честностью? На нее это произвело такое же впечатление, как и на Ривалза, но она не могла пройти мимо такой шутки. Особенно в отношении такой загадочной темы разговора. Значит, это была Зеро? Тот неизвестный голос, который звучал через школьные динамики, женщина, которая организовала их спасение от рук ЯОФ и созвала самых опасных людей в округе. Божечки. Если она не будет осторожна, то вполне может оказаться немного так влюбленной.

— В любом случае, я рад, что все закончилось, — продолжил Ривалз. — На какое-то мгновение стало очень жарко.

— Эм... — подняла свой крохотный голосок Нина. — Я... Ну, я не знаю. Я хочу сказать... Разве эти Черные Рыцари не одиннадцатые? Довольно пугает, что они обладают такой силой.

— Полагаю, доля правда тут есть, — встрепенулся Ривалз. — Но, хей! Они все равно будут покомпетентнее Чистокровных, да? Эти ребятки даже не смогли бы организовать прыжок на батутном складе.

— О-они находились под большим давлением!

— Который для них разрешили Черные Рыцари.

— Но не кто стоит за убийством принца Кловиса! Я уверена, что Ч-Черные Рыцари даже ответственны за это!

— Умоляю, нет никаких улик, что подтверждали бы это. На самом деле–... Эй!

Постепенно до Милли дошло, что она наблюдает микромир вероятных реакций по всей Британнии. С одной стороны, были те, кто охвачен возбуждением от дерзкого восхождения Черных Рыцарей. С другой – те, кто ставил под сомнения их истинные намерения. Надежда и страх. Пойманная где-то посередине, она задавалась вопросом, кто из них все же был прав.

— Умерьте вы двое уже свой пыл! — сказала Милли, слегка повернув их за уши, после чего нежно погладив по щечкам. — Последние события были довольно напряженные. Лучше всего остыть, пока страсти не разгорелись слишком сильно, согласны? Во всяком случае, мы должны начать планировать наш праздник! Кризис предотвращен! Какую тему лучше всего использовать?

Нина молча опустилась на свое место. Глаза опущены, робкие, как у мышки. Шестеренки в ее голове все еще вращаются вокруг страхов, которые могут быть или не быть обоснованы реальностью. С другой стороны, Ривалз вздохнул и покачал головой.

— Да, пожалуй, ты права, — сказал он. — Но знаешь... мне интересно, где сейчас Лелуш и Ширли. Я имею в виду, они пропустили сегодня чертовски интересное шоу.

— Хм, я бы так не сказала, — подразнивала Милли. Что ж. Если за последние несколько дней и произошло что-то хорошее, то она, по крайней мере, была рада такому исходу. Конечно, Каллен тоже отсутствовала, но это было вполне объяснимо: она жила за пределами кампуса. Чего нельзя сказать об этой парочке. С другой стороны, если они вместе втроем... — Я почти уверена, что им сейчас гораздо веселее, чем нам. Они вдвоем ушли куда-то в уединенное место. Наедине.

— Вдвоем кто? — спросил невинный голос, и Милли, обернувшись, увидела Наннали, сидевшую в инвалидном кресле у двери и протиравшую глаза. Любой другой был бы смущен, ведя разговор на подобную тему перед такой жизнерадостной и невинной девочкой. Но не Милли Эшфорд. У этой девушки не было ни одной косточки в теле, которая могла бы чувствовать стыд.

— Привет, Нанна! — радостно поздоровался Ривалз. — Ого, я даже не слышал, как ты зашла! Неужели ты решила хорошенько вздремнуть? Я был бы поражен, если тебе удалось поспать в такой время!

Прикованная к инвалидному креслу девочка очень грустно покачала головой.

— Честно говоря, я не могла заснуть всю ночь. Не когда столько людей страдает.

Зазвонил телефон, и Саёко скользнула к нему, чтобы ответить, так быстро, что никто не успел отреагировать на звонок. Одним из преимуществ наличия обученной ниндзя горничной было всегда быстрое и точное обслуживание.

— Это мастер Лелуш, — сказала она после короткого разговора, который они могли слышать только с одной стороны. — Он попросил, чтобы его включили на громкую связь.

— Лулу! — крикнула Милли в трубку. Она почти видела, как он отодвигает свой телефон от собственный уха и морщится от боли. Вот и ладненько! — Выкладывай, где вы сейчас с Ширли? Тайком решили покинуть вдвоем кампус в такую ночь!

— Э? — ахнула Наннали. — Он был... этой ночью с Ширли?

— Какой дуростью ты забиваешь голову моей сестре? — спросил Лелуш. Ох уж этот мальчишка. Если у него и был какой-нибудь пунктик, чтобы взбеситься, то это было очаровательное и беспомощное создание. Не то чтобы она могла винить его за это. Улыбка этой девочки могла растопить Северный полюс.

— Так значит, ты не с Ширли? — спросил Ривалз. — Тогда где ты, мужик? Ты разве не знаешь, как опасно выходить этой ночью на улицу?

— Я не говорил, что я не с Ширли–...

— А-ха! — победно заявила Милли. — Как знала! Ну давай, выкладывай, или я найду способ вытрясти все из тебя!

— Ее отец умер.

В комнате воцарилась тишина. Что ж. Ну не убило ли это все настроение? Если немного прислушаться, то можно было почти услышать, как звук хорошего настроения высасывается прямо из комнаты. Противный булькающий свистящий звук, вздохи шока и сочувствия, затем звук, будто никто не знает, что сказать. Из всех людей, кто заговорил первым, именно Нина нарушила неловкое молчание.

— К-как это произошло? — спросила она, и этот вопрос был у всех на уме.

— Я не думаю, что это еще осветили в новостях, — сказал Лелуш. — Но как оказалось, Стенд Аут помыкали ее отцом, угрожая его семье.

— Так вот почему ЯОФ атаковали школу дважды, — прошептал Ривалз. Его обычное заразительное хорошее настроение и игривый настрой превратилось в простое пятнышко на горизонте. — Они думали... что Ширли – это ниточка, которую они могли бы использовать.

— Почти наверняка, — согласился Лелуш. Забавно. Милли ужасалась того, что крупнейшая террористическая группировка Японии каким-то образом прознала, что двое изгнанных членов имперской семьи посещают их школу – о двух ее самых близких и любимых друзьях. Странно, что так мало облегчения принесла правда. Она никогда бы не догадалась об этом даже в самых смелых своих догадках... Отец Ширли? Она познакомилась с этим человеком в прошлом году во время фестиваля, и он казался таким нежным и искренним. — Прямо сейчас, я думаю, ей просто нужно плечо, в которое можно поплакать. Мы вернемся в кампус чуть позже.

— Будь осторожен, старший братик! — внезапно сказала Наннали. — Там правда очень опасно.

— Больше нет, — сказал Лелуш. — Разве ты не видела новости? Черные Рыцари все зачистили, а Стенд Аут был повержен. Что касается военных, то все поставленные ими задачи были выполнены. Мы поговорим позже, но можешь не волноваться. Никто нас не увидит, если я сам этого не захочу.

Вероятно, она могла бы слегка поддразнить его этой фразой, но вместо этого внимание Милли снова вернулось к телевизору. Речь Зеро была закончена. Теперь телеведущие занимались своими делами. Преуменьшением роли Черных Рыцарей. Подыгрыванием военному участию. Глубокая и язвительная критика тех, кто осмелился поддержать Стенд Аут. Откровенная, голая пропаганда. Но почему бы и нет? «Утешение» стало словом последнего часа.

— Эти одиннадцатые убили ее отца... — прошептала Нина. Она нуждалась в убежденности, что Черные Рыцари не окажутся хуже, чем Стенд Аут.

— Ох блин, и вот я говорю о том, какие они крутые. Теперь я чувствую себя самой большой задницей на планете, — Ривалз нуждался в подтверждении того, что не ошибся, думая, что Черные Рыцари были крутыми, когда они, очень вероятно, ими и были.

— Братик... Прошу, только не делай глупости. Не дай кому-либо увидеть тебя... — Нанналли нуждалась знать, что ее брат не сделает ничего глупого. Сама Ширли нуждалась в утешении, чтобы пережить смерть отца. Лелуш нуждался в уверенности, что это каким-то образом не приведет к тому, что его или его сестру раскроют.

Что же до самой Милли?

— Все в порядке. Сейчас мы в безопасности. Лулу позаботится о Ширли, и он не сделает ничего глупого, так ведь? Он гораздо более способный, чем на самом деле, ты сама это знаешь.

Это было похоже на попытку заставить тарелки вращаться, но каждую секунду из ниоткуда появлялась новая. Или расстояние между тарелками постоянно увеличивалось. Она чувствовала это. Неведомые силы пытаются втянуть их всех в новые события. Она была готова. Лелуш был еще более готов, если до этого дойдет. Вероятно, и Нанна тоже, по-своему... но остальные? Вот тут-то Милли и нуждалась в утешении.

Потому что она не всегда будет рядом, чтобы дать им утешение, в котором они так нуждаются.

***

«Факты на лицо. Загадочная линчевательница в маске, Зеро, взяла на себя ответственность за смерть предводителя Стенд Аута. Одиннадцатая Зона теперь может вздохнуть с облегчением.»

Это был позор. Оскорбление всему, во что он верил. Вся их тяжелая работа. Все их жертвы и усилия. Вся политика, все бои и тренировки. Все это стояло под угрозой.

«Как показала практика, эти одиннадцатые преуспели там, где военные потерпели неудачу. Честно говоря, Чистокровным выдалось наихудшее время взять бразды правления. Ходят слухи, что принцесса Корнелия станет новым Наместником, и, по-моему, она не могла выбрать более подходящего времени.»

Руки Кьюэлла сжались в кулаки, и он задрожал от ярости. Некомпетентными. Их считали некомпетентными. Общественное мнение было настолько против них прямо сейчас, что СМИ чувствовали себя свободными сказать это, потому что почему бы и нет? Все делали то же самое! Но что еще они могли сделать в таких условиях? Что еще мог сделать кто-угодно в такой ситуации?

«Они не только позволили этой группе "Стенд Аут" дать разгуляться, но давайте также не будем забывать о недавних дерзких выходках Японского Освободительного Фронта! И в довершение всего образование Черных Рыцарей – совершенно очевидно, что они вообще не ведают, что происходит у них под носом.»

— Только послушайте их, — сплюнул Кьюэлл, разворачиваясь на месте, чтобы посмотреть на их лидера, перевязанного и оправляющегося от ран на больничной койке. — Говорят так, будто они вообще что-то знают! Достаточно обратить внимание, что они не говорят, что бы они сделали по-другому в такой же ситуации.

— Нужно было прислушаться к Виллетте, — сказал Джеремия. Он поморщился от боли. — Нам не следовало отвергать ее заявления о том, что ее подстрелил почти невидимый человек. Увы, бессмысленно потакать Заблуждению историка. Что случилось, то случилось. Мы должны смотреть в лицо последствиям.

«Любопытно, что мы получили сообщение о том, что Маркграф Джеремия даровал Сузаку Куруруги – пожалованному британцу, которого, как утверждал Стенд Аут, намеревались подставить Чистокровные – повышение в должности. Честно говоря, сейчас это попахивает попыткой заставить его замолчать или каким-то другим политическим ходом. Иначе зачем было Чистокровным продвигать пожалованного из всех людей?»

— А вот здесь прямо в точку! Джеремия! По какой причине вы решили повысить Куруруги?! Это ударяет по всему, ради чего мы работали!

Джремия попытался посмеяться, но остановился, когда боль стала слишком невыносимой.

— Ударяет, не правда ли? Вы же видели, как этот мальчишка двигал ту машину. Он рисковал своей жизнью, чтобы спасти наши. Посреди поля боя он поднял раненую начальницу и понес ее, чтобы оказать ей медицинскую помощь. Оставляя при этом себя уязвимым для возможной атаки. Он силен. Он здоров. Он преодолел все испытания, которые были брошены ему на пути, и вышел с улыбкой на лице.

Джеремия продолжил:

— Я бы сказал, что это вполне соответствует британнским идеалам, не так ли? Это заставляет меня переосмыслить нашу философию, Кьюэлл.

Кьюэлл не мог поверить своим ушам. И это говорит их лидер? Пожалованные были настоящим бедствием для всей системы. Пиявки, которые истощали их общество. Паразиты! Оппортунисты, не более! Какие бы лекарства ни давали ему медики, они отравляли его мозг!

— И что здесь такого? — фыркнул Кьюэлл. — Куруруги лишь исключение, которое подтверждает правило.

Этим он заслужил равнодушный взгляд внезапно собравшегося Джеремии.

— Вы ведь образованный человек и прекрасно понимаете, что в контексте этого утверждения "подтверждает" – синоним "проверяет". Пожалуйста, скажите мне, что вы не настолько глупы, чтобы не осознавать этого. Отчасти потому, что это означало бы, что я был гораздо менее наблюдателен, чем мне показалось вначале.

«Этот инцидент бросил тень на фракцию Чистокровных. Я бы даже сказал, что прямо сейчас они политически ядовиты.»

Бросает тень... да. Стенд бросил тень на них всех. Эта страшная сила была проклятием для них всех, опаляя землю везде, где она проходила. Их карьера горела в огне, у обоих. Но Джеремии, похоже, было все равно.

«Единственный член фракции, которому удалось выйти чистым – некто Виллетта Ню. Согласно сообщениям, она в одиночку обнаружила импровизированную тюрьму Черных Рыцарей и смогла захватить десятки подвижников Стенд Аута. Насколько мы понимаем, прямо сейчас их допрашивают.»

И в придачу Виллетте каким-то образом удалось выйти чистой из воды, восстановив при этом свою репутацию. После ее неоднократных неудач. Снова и снова во время этого кризиса она оказывалась втянутой в катастрофы, и тут пресса обращается с ней как с каким-то великим героем! Тень, нависшая над ними... эта метафора казалась весьма подходящей и для Виллетты. Карьера многократной неудачницы получит из-за этого незаслуженный толчок, гарантирующий, что она сможет возвыситься высоко и гордо, став владычествовать над его головой. Но Кьюэлл Сореси был не из тех, кто стоит в тени другого человека! Это они стояли в его в тени!

— Если вам больше нечего сказать, — произнес Джеремия. — Прошу, не стесняйтесь удалиться. Удачи вам с уборкой, Кьюэлл. Постарайтесь не засмущать нас слишком сильно. И, пожалуйста, возьмите с собой вашего друга в броском оранжевом наряде.

— Друг в броском наряде? — Кьюэлл оглядел комнату. Как странно. — Но Маркграф–...

Кьюэлл замолчал и снова огляделся. В палате не было никого, кроме них двоих. Маркграф действительно сошел с ума! Все это было слишком для него! Видя возможность того, что его жизнь закончится с разорванной в клочья репутацией, Кьюэлл мог почти посочувствовать ему. Почти. Но он был слишком силен для этого. Именно. Он был слишком силен. Слишком. Ну, это было бы почти милосердием, если бы он взял подушку и... и... но ему это никогда не сойдет с рук. Слишком многие знали, что он здесь. За дверью стояла охрана. Они сразу же поймут, что это он, и они ничего не знают об этом безумии. Нет. Он подождет. Он выждет время и нанесет удар с поддержкой. А до тех пор, его внимания требовали более важные вещи.

Как например. Готовится к скорому прибытию новенького Наместника. Однако, ох, в какой же страшный бардак она собиралась вляпаться. Стоял также вопрос о некой пожалованной занозе, которая была катализатором, частично ответственным за эту неприятную цепочку событий.

***

Он не спал уже довольно давно, или, по крайней мере, ему казалось, что его ночи стали короче, а дни намного длиннее. Большую часть бодрствующего времени он провел, уставившись на мониторы, наблюдая, как красный цвет вокруг них становится синим. Это было невыносимо. Ближневосточная Федерация не побеждалась – она демонтировалась. Систематически, безжалостно, эффективно складывалась и аккуратно убиралась на полочку с надписью "собственность Британнии". Женщиной, не меньше.

О, только не поймите его неправильно. Этот конкретный генерал спокойно придерживался мнения, что не имеет большого значения, с кем ты сталкиваешься на поле боя и что у них есть (или нет) между ног, пока они могут сражаться. С другой стороны, его люди... не столь дальновидны. Они все считали оскорблением своей гордости, что простая женщина побеждает их. Они бросали шутки на ее счет, говорили, что она должна узнать свое место в этом мире. Эти дураки так и не поняли, что на самом деле это она познала свое истинное место в этом мире. Поле битвы было ее домом так же, как эта земля была их.

Вот почему они дрались за нее зубами и ногтями. Это кипятило его кровь. Эти солдаты отвлекали себя от истинной проблемы: если они не отнесутся к этой угрозе серьезно, то Ведьма Британнии наложит свое заклинание и превратит их дом в еще одну колонию постоянно расширяющейся Империи. И чтобы помешать этому—

— Были замечены Ведьма и ее полк!

И чтобы помешать этому, ему придется отрубить змее голову и увидеть, как провалится вторжение. Это вряд ли убедило бы Империю отступить, но шок для их морального духа, если бы они захватили или убили члена их императорской семьи? Это было слишком соблазнительной возможностью, чтобы сопротивляться ей.

Они находились внутри скрытой в горах крепости, которая выдержала натиск сотни захватчиков. Проходы в горах были широкими, извилистыми и крутыми, специально проложенными так, чтобы сбить с толку, дезориентировать и истощить любого приближающегося врага. Исторически сложилось, что защитники находились вдоль возвышенностей над проходами, чтобы сперва пострелять нападавших, а после отступить и спрятаться. Проделайте так пару раз, и даже самый стойкий противник превратится в параноика и станет в видеть в каждом камне, каждом угле, каждом тенечке проход в пещеру, ведущей бог знает куда. Безопасный проход охранялся еще сильнее. Такая стратегия развивалась и адаптировалась на протяжении эпох: сначала использовались луки, стрелы, копья, кипящая смола. Затем с развитием технологии – огнестрел, гранаты и других взрывчатки.

На мониторе перед ним было то, что можно было бы считать финальной атакой. Пурпурные металлические звери, отмеченные захватчиками как "Глостеры". Грозные рукопашные юниты, большинство из которых несли рыцарские копья. Их подход был осторожен, и это было вполне объяснимо – он положит конец уходящей в закат древней тактике, но это не имело большого значения.

— Сэр, они в досягаемости поражения! — заметил один из юных солдат.

— Я чувствую твою тревогу, — ответил он, не отрывая глаз от их неуклонного продвижения врага. — Если мы нанесем удар слишком рано, то рискуем потерять все.

И действительно, они могут так легко потерять все, если слишком рано разыграют свои карты. Глостер превосходно сражался в ближнем бою, в то время как их собственные Бамиды лучше всего подходили для дальней стрельбы. Более чем очевидно, что самым разумным вариантом было бы вести огонь издалека, используя возвышенность, но их сегодняшнее намерение состояло не только в том, чтобы разбить случайное число британцев. Первый же взгляд на Бамида в таком месте отпугнул бы мышь от сыра или, по крайней мере, предупредил бы ее о том, что здесь готовится ловушка.

Тем не менее. Конечно же, следовало немного посопротивляться, иначе это могло бы вызвать у них подозрения. В конце концов, почему они оставили наиболее лучший путь к высокопоставленному аятолле[1] совершенно без защиты, если только они не хотели, чтобы они направились прямо к нему и схватили его?

— Огонь из гранатометов, — приказал он, слишком хорошо зная, что Глостеры слишком быстры, чтобы поддаться такой тактике. И действительно, они развернулись и ушли от приближающихся ракет, а ведущий юнит бросился вперед со смертельным ударом по скрытой позиции. Ужасная потеря, но необходимая в великой схеме.

Как и ожидалось, после этого Глостеры свернули с прохода. Вместо этого они решили использовать свои шасси в сочетании с обманчивой ловкостью металлического зверя, чтобы сделать то, что никто другой не осмелился бы сделать: взобраться на горы, игнорируя проход. Любой другой, кто попытался бы это сделать, погиб бы, так как они оставили бы себя чрезвычайно уязвимой мишенью. Но только не в найтмэйере! Нет, именно это и делало его таким грозным оружием. Многосторонность. В руках опытного пилота один такой фрейм был ровен любому военному, использующему оружие поменьше. В руках неквалифицированного пилота? Хватит одной или две потери.

— Они приближаются к крепости, — предупредили его, как будто он не мог видеть своими данным Богом глазами. — Они приближаются со всех сторон!

— Это Корнелия ли Британни! Сдавайтесь немедленно! Вы полностью окружены! У вас есть десять секунд, в противном случае шансов на выживание у вас не будет!

О, так ли? Он не мог удержаться, чтобы не позволить себе немного драматического позерства, поэтому он поднялся на ноги, стоя высоко и гордо в момент своей блестящей победы. Он сложил руки на груди и улыбнулся той безумной и заразительной улыбкой, которая пробивалась сквозь бороду, занимавшую половину его лица.

— Передайте по внешним громкоговорителям, — потребовал он, и когда его подчиненный кивнул в знак того, что он сделал это, он позволил своей национальной гордости взреветь из глубины его легких. — Корнелия ли Британния! Я знаю, что ты слышишь, так что слушай внимательно! Мы не сдадимся! Мы не преклонимся, и нас не запугают! Посмотри внимательнее вокруг себя, захватчик, и увидишь, что мы поменялись местами!

В этот момент все окружающие крепость горы были окружены его людьми, стаскивающими маскировочные сети с тщательно замаскированными Бамидами, каждый из которых целился прямо в совершенно пустую крепость. Их настоящая база была скрыта глубоко в горах, и все, что осталось в крепости – это самый большой запас взрывчатки, который они могли собрать. Даже если Бамиды не сумеют довести дело до конца, взрыв отправит гору в небо – у Корнелии не было ни единого шанса. Если только ей не удастся подвести Глостеров поближе – в противном случае Бамиды смогут спокойно отстрелить их.

— Пять, — продолжила Корнелия. Глупая британнская гордость ослепила ее перед неминуемым поражением. — Четыре.

— Сэр, наши радары засекли движение.

— Три.

Движение? Но... Бамиды легко справятся с их СВВП[2]. Никакая воздушная поддержка не сможет прорваться через гору – он не был настолько глуп, чтобы проигнорировать такую возможность. Его глаза блуждали по показаниям приборов.

— Два.

— Но это невозможно! — завопил он. — Это невозможно!

— Один.

Взрыв прорвал стену в задней части их базы, и стена была разорвана, как мокрая папиросная бумага. Все, что он мог сделать, это стоять в благоговейном страхе перед ужасающим зверем, заполнившим образовавшуюся дыру, как будто это был посланник самого Бога.

— Она... Она все это время знала о ловушке, — сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь, объясняя свою неудачу либо самому себе, либо Богу. — Другие войска были отвлекающим маневром, пока она... она послала сюда своего найтмэйера, чтобы–...

— Миледи Корнелия потребовала вашей смерти! — заявил Гилфорд, ее рыцарь. Его Глостер прокрался вперед в комнату с обнаженными мазерными вибрационными мечами. — И я предпочитаю никогда не разочаровать ее!

***

В заброшенном театре за пределами гетто Синдзюку в ожидании собралась толпа людей. В огромном помещении было темно, стулья давно убрали, и все в ней возбужденно предавались болтовне.

— Мы победили! Мы правда победили!

— Что-то, чего даже не смогли сделать военные.

— Блин, когда помогаешь людям на душе так приятно.

— Может, Зеро все же чего-то да стоит.

Отойдя на край сцены, Оги закрыл глаза и попытался отгородиться. Сколько их осталось от группы Наото? Полдюжины, может? Со сколькими друзьями им пришлось попрощаться раньше времени? Наото... как бы ты справился с подобным? Видеть, как твои друзья умирают вокруг тебя, и все же продолжать поддерживать надежду? Тамаки не был их лучшим членом. Он был горячим на голову дураком, но все равно было странно, что его нет рядом. Страстные вопли о лицемерии и коррупции Британнии, громкое напоминание о том, почему они сражались... это никогда не становилось легче, и Оги боялся того дня, когда это все же произойдет.

Прожектор ожил, указывая на середину сцены. Внезапно, словно возникнув из ниоткуда, появилась она. Зеро! Символ, который сиял на каждом экране по всей Японии. Их загадочный лидер в маске – спаситель, который уничтожил Стенд Аут. Толпа ахнула при ее внезапном появлении, но эффект фокуса немного притуплялся, когда вы знали, как он работает. Пейнтед Блэк, должно быть, притаился где-то поблизости, сделав ее невидимой до того момента, как включится прожектор. Сцена внезапно показалась им подходящим местом.

— Сегодня мы нанесли великий удар ради справедливости, — объявила Зеро, и ее голос заглушил шепот возбужденной толпы. — Послание было отправлено, и все были вынуждены его принять. Те, кто злоупотребляет своей силой и властью, были поставлены в известность: те, кто хочет убивать – это те, кто готов быть убитым!

— Неплохо, — прошептала Каллен. — Но это говорит она, или это Пейнтед Блэк дергает ее за ниточки?

— Не знаю, — ответил Оги. — Я больше обеспокоен, если он дергает за все наши ниточки сразу.

Невидимка. Пейнтед Блэк. Теперь о нем знали только трое – они вдвоем и Зеро. Он, вероятно, постепенно представит себя организации в качестве советника Зеро, когда на самом деле именно он будет заправлять шоу из-за кулис. Зеро была символом, подавляющим оружием и харизмой, в то время как Пейнтед Блэк – направляющей силой, скрытой в тени, ведущей их к обещанной победе. И к обещанной справедливости. Трудно было винить его за то, что он хотел остаться в тени: доверять человеку-невидимке было само по себе трудной задачей. Вероятно, дело было не только в этом. Быть может, у них были какие-то другие планы, которые они не разделяли? Зачем прятаться? Зачем выставлять вперед женщину? Зачем подставное лицо?

— Но это только начало, — продолжала Зеро. — Там все еще слишком много тех, кто своей силой и властью давит тех, у кого их нет. При виде этой жестокости у меня кровь закипает в жилах! Встаньте рядом со мной, и я поведу вас к справедливости, которой лишены ваши жизни. Когда мы встанем вместе, нет ничего, что мы не сможем достичь!

— Тогда, ты дашь нам Стенд?

Напряжение в комнате резко возросло. Можно было сказать, что они все об этом думали. Сила более разрушительная, чем найтмэйеры. Поделись этой силой с таким количеством людей, они могли бы прогнать британнские войска из Японии и навсегда защитить их. Должно быть, эта мысль приводит в ужас Маркграфа и любого другого аристократа. Эта сила находилась в руках тех, кого они последние семь лет оскорбляли, над которыми издевались, с которыми они обращались как с рабами, называя их слабыми—

— Нет. По крайней мере, еще нет.

После такого ответа толпа вполне очевидно зашумела. Требования, просьбы, взаимные обвинения. Вопросы.

— О чем, черт побери, она думает? — прошептала Каллен, эхом повторяя мысли Оги. — Неужели она не видит, насколько мы были бы эффективны, если бы мы все вместе–...

— Я не знаю, — ответил Оги. — Но ей лучшей дать хорошую причину, иначе не миновать бунт.

Зеро медленно подняла руку, указывая на толпу. Словно загипнотизированная этим действием, толпа начала затихать, пока она не щелкнула пальцами, и тишина воцарилась по всему залу. Когда Зеро заговорила в тишине, она сделала это медленно и ровным тоном.

— Нам еще многое нужно узнать об этой силе, прежде чем мы сможем поделиться ею с другими, — начала она. — Есть ли физические побочные эффекты? Психологические? Пока мы не узнаем, небезопасно делиться этой силой с таким количеством людей и так быстро. Мы должны получить больше информации, прежде чем действовать дальше! Более того, под моим руководством вам даже нет нужды просить Стенд! Сегодня вы одержали победу, и то же самое будет возможно в любой другой день! Жизненно важно, чтобы мы восстановили силы после сегодняшней битвы и приготовились к завтрашнему утру. Вы хорошо поработали этой ночью. Следуйте за мной снова, и я дам вам результаты, которых жаждали ваши сердца. Спокойной ночи.

Зеро резко развернулась на каблуках и пошла прочь – прочь к противоположной стороны сцены, где стояли Оги и Каллен. И это все? Вот так просто она уйдет? Каллен внезапно выскочила на сцену перед всеми.

— А что произойдет, если ты поддашься "психологическому побочному эффекту"? — предъявила она. — Что будет, если ты сойдешь с ума, как те психи, которых мы только что убили?

— Я продумываю нештатную ситуацию именно для такого случая, — сказала Зеро, даже не сбавляя шага. — И называю я этот план... Черные Рыцари.

И вот так она исчезла. Толпа начала расходиться, многие зевали и потягивались, почти все возбужденно болтали. Их лидер. Их символ для публики. Загадка, окутанная тайной – окутанная достаточной харизмой, чтобы вести их к единой цели. Загадка, которую толкал вперед человек, стоявший в тени. Пейнтед Блэк. Кто же он такой? Чего он на самом деле хочет? Он поймал Оги и Каллен в свою паутину лжи, и теперь, глядя на эту толпу людей, он знал, что не сможет им ничего сказать. След такого обмана, открой его им всем, скомпрометирует эту организацию прежде, чем она сможет принести реальную пользу.

— Мне не нравится, когда меня держат в неведении, — сказала Каллен, когда они остались наедине. — Пейнтед Блэк... что он задумал?

— Если бы я знал, — ответил Оги. — Не спускай глаз с того мальчика из школы, на случай, если твоя первоначальная догадка оказалась верна. То есть, если школа вообще будет работать завтра.

— Я свяжусь, если что-нибудь выясню. Удачи тебе с твоей гостьей.

Его гостья. Точно. Забавно. Во всем этом хаосе он действительно забыл о ней. Такако уже довольно хорошо оправилась от своих ран, и она еще не делала никаких реальных попыток убить его. Самое худшее, что она сделала, это выкрикнула несколько особенно отвратительных оскорблений в его адрес, назвав его по-детски разрушительным, а Черных Рыцарей – игрой, в которую играют люди, которые вообще не понимают, что такое справедливость. Оставался вопрос, что ему с ней делать. Он надеялся, что она немного смягчится, может быть, откроет немного информации о своих способностях. Вот только тут ему не повезло. Не успел он опомниться, как ноги сами понесли его домой и...

...И входная дверь была открыта.

Волосы на его затылке встали дыбом. Это было то чувство, которое можно испытать, когда только осознаешься неминуемый кризис, который может поставить твою собственную жизнь на карту. На улице никого не было, никто не наблюдал, поэтому он вытащил свой спрятанный пистолет и быстро пробрался внутрь, а затем уставился на то, что он встретил.

— Эй, дружбан! — пробурчал Тамаки. — Где тебя черти носили? Я ждал, э-э... — он замолчал, чтобы сосчитать на пальцах, и, шатаясь, направился к Оги с затуманенным взглядом. — Вот так много!

— Тамаки? Но ты же мертв!

— Чееееее? Мертвым себя я не ощущаю! Или я мертв для тебя? Это че, была какая-то предъява, как я выгляжу?

Может, он и не выглядел мертвым, но от него определенно несло запашком. Как, черт возьми, ему удалось так быстро и так основательно напиться? Но более важно:

— Как ты выжил? — Оги схватил Тамаки за плечи и встряхнул, стараясь, чтобы он протрезвел настолько, чтобы отвечать связно и разумно. Или то, что считалось разумным, когда дело касалось Тамаки. — Это же было совершенно невозможно. Я видел, как он приземлился на тебя! У тебя просто не было времени, чтобы увернуться!

— А, та кабина? — Тамаки пожал плечами. — Пфф. Как будто такая глупость способна меня прикончить. Это прямо как вы ребята обо мне говорите – я слишком упрям, чтобы меня убили! Но знаешь, это была довольная странная хрень, раз уж ты об этом заговорил. В один момент эта штука падает на меня, а в другой – я сижу в той комнате, уставившись в потолок, а надо мной стоят два европейца и задают всевозможные вопросы, предлагая мне это охренеть какое дорогое вино.

Единственное, что могло бы еще больше встревожить Огги – это замена слова «европейцы» на «британцы». Это было не так уж трудно представить: "Вот, прошу, выпейте этот напиток в знак дружбы, пока мы болтаем. Скажите, кто именно руководит вашей операцией и где они живут?" Оги было трудно представить себе, что британцы прибегнут именно к этой стратегии. Но... европейцы? Что они здесь делают? Но возвращаясь к делу...

— Ты им что-нибудь выдал?

— Эй, ты за кого меня принимаешь? — завопил Тамаки, выдыхая свое пропахшее алкоголем дыхание прямо в лицо Оги. — Я ни черта не сказал, но ты знаешь, это довольно забавно. Наверное, я отключился на пару минут, потому что внезапно они просто бросили меня прямо тут, как будто точно знали, где ты живешь. А после этот большоооооой британский мудак заходит прямо сюда, и начинает вести себя как скромняга. А потом он–... Мп-ф!

Чувства Оги внезапно встрепенулись. Забавно, как устройство террора делает это с тобой. Большой британец входит прямо в его дом без приглашения, после того, как нехило так напоили Тамаки? Вполне естественно, что после этого он немного испугается, но пока Тамаки не заткнется, он может вообще ничего не услышать. Единственный способ убедиться, что он что-нибудь услышит – это прикроет его рот рукой – и теперь, когда он прислушался, он мог различить приглушенные голоса, доносившиеся из его спальни. Оги подумал о том, чтобы подкрасться незаметно, приоткрыть дверь, чтобы посмотреть, кто это, или, возможно, обойти вокруг, чтобы посмотреть, можно ли заглянуть в окно. Однако. Кто бы там ни был, он должен был знать, что он здесь. Их разговор был слишком громким для чего-то подобного. Поэтому он убедился, что пистолет наготове, и прижался к двери, прислушиваясь к тому, что происходит внутри, прежде чем сделать следующий шаг.

— Это... Это просто не может быть правдой, — прошептала Такако. — Если... Если они сделали это... Тогда...

— Человеческое существование, каким ты его знаешь, прекратится, — тихо сказал незнакомец. — Если ты станешь моим другом, мы могли бы положить этому конец. Пожалуйста, прими мое предложение, и вместе мы сможем спасти мир.

— Да. Я принимаю!

Этого было вполне достаточно. Оги распахнул дверь с пистолетом наготове—

Вы когда-нибудь видели выступление фокусника на детской вечеринке? Они выполняют множество элементарных трюков посредством ловкости рук. Карточные фокусы, заставляющие вещи казаться парящими, чашки и шары, но есть и еще одна популярная вещь – показать пустую руку, затем щелканье запястьем – и вуаля! Букет цветов, появившийся из самого воздуха. Оги показалось, что он только что испытал нечто вроде фокуса наоборот: в какой-то момент его рука сжимала пистолет. Нацеленный. Готовый к стрельбе. А в следующее мгновение он уже лежал в потайной кобуре, пока он не имел ни малейшего представления, как его туда засунули.

Он собирался переварить все еще раз, но теперь его мозг догонял то, что он видел. Такако сидела на кровати, дрожа от слез, струившихся по ее щекам. Над ней возвышался человек-гора. Мускулы на его руках были размером с голову Оги.

"Этот мужик обладает подавляющим присутствием!" — подумал Оги. — "И все же я не могу точно понять, что это за присутствие. Часть меня говорит, что я должен любить его и восхищаться им, в то время как остальная часть – бояться до усрачки!"

В этой ситуации любой другой человек остался бы совершенно растерянным. Однако. Это был человек, который только что пришел со встречи с Зеро и Пейнтед Блэк. Такого человека было не так-то просто поколебать одним лишь присутствием, и поэтому Оги снова выхватил пистолет – только для того, чтобы увидеть повторение того же самого таинственного и невозможного фокуса.

"Он еще более опасен, чем я думал! У него есть Стенд!"

Незнакомец обернулся и ласково улыбнулся ему. Обнажая два выступающих клыка по обе стороны рта. Смысл представшего поразил Оги подобно удару молнии, и хотя его первой реакцией было отмахнуться от такой возможности, почему бы и нет? Он уже видел, как Тамаки превращается в монстра Франкенштейна и многое другое невозможное. Почему вампиры тоже не могут существовать?

— Простите за мое вторжение, — сказал вампир. — Несмотря на мою внешность, вам нет смысла меня бояться. Примите от меня этот дар, — он бросил на тумбочку толстую пачку бумаг. — Все наши исследовательские заметки, касающиеся Стенда. Я прощаюсь с вами и желаю вам удачи в вашей борьбе за справедливость в несправедливом мире. Такако, ты идешь?

— Да, мистер Джостар, — сказала Такако с усталой улыбкой сквозь слезы. Она с трудом поднялась с кровати, и незнакомец поднял ее на пожарную лестницу так легко, словно поднимал перышко с земли. — Я хочу помочь вам спасти мир.

— Прими мою благодарность, — сказал "мистер Джостар". — Передайте привет моей правнучке, когда увидите ее в следующий раз, и удачи вам в ваше восстании. Зло побеждает только тогда, когда добрые люди ничего не делают.

Правнучка? Неужели он имел в виду... но сейчас не было времени думать о таких вещах. Оги только моргнул, и они исчезли из комнаты, казалось, даже не пошевелившись. Бесследно. Это было, как если бы их там никогда и не было. Черт! Кто это был? Что им было нужно от Такако?

Нет. Эти вопросы, безусловно, должны были подождать. Он должен был немедленно связаться с Пейнтед Блэк и Зеро. Проклятье! Эта сила, этот Стенд... это оговорочка о спасении мира. Несмотря на все вдохновляющие слова Зеро, было ясно, что Черные Рыцари все еще были любителями в очень опасной игре, где на карту было поставлено больше, чем свобода островного государства.

<— To Be Continued***

Параметры Стенда

The World (Мир)

Пользователь Стенда: Джонатан Джостар (ака ДжоДжо)

Характеристики:

Разрушительная сила — A

Скорость — A

Дальность — A

Выносливость — A

Точность — A

Потенциал развития — A

Способности:

Time Freeze (Остановка Времени): Останавливает время в отношении всех, кроме самого Пользователя, на пять секунд.

Voodoo Kingdom (Царство Вуду)

Пользователь Стенда: Дио Брандо

Все дальнейшие подробности удалены по приказу Канцлера Дио Брандо

***

[1] Аятолла — почетные звания шиитских богословов, имеющих право самостоятельно выносить решения по вопросам исламского права.

[2] СВВП – самолёт вертикального взлёта и посадки.

Как можно было заметить, я решил заменить прозвище альтер эго Лелуша с «Painted Black» на «Пейнтед Блэк». Понимаете, в оригинальном тексте название Стенда никак не выделяется, никаких там скобок – это моя причуда, чтобы сгладить углы при восприятии английской вставки. И вот тут возникла проблема, когда Автор решил присобачить пользователям Стендов прозвища, которые буквально являются названиями их Стендов. Мне это полгода не давало покоя, и все же я решился здесь и дальше писать на русском произношение английских прозвищ, если те являются отсылкой к данному Стенду. Я не буду менять в прошлых главах этот момент, поскольку мне придется убить дохера времени на это, поэтому надеюсь, что такой резкий переход никого не смутит.

Окончание главы