Невероятное восстание Лулу [Code Geass x JoJo's Bizarre Adventure] Глава 72 – Падающий меч

====Каллен====

Каллен Кодзуки не верила в «судьбу». Она была одновременно и оправданием, и морковкой, болтающейся на конце веревочки. «Стойко переноси удары судьбы, и она вознаградит тебя» или что-то в этом духе. Это вовсе не означало, что она отвергла идею, что все происходит по какой-то причине. Совсем наоборот. Все происходило потому, что люди что-то делали. Если вы хотели наказать злых людей, вам нужно предпринять шаги, чтобы сделать это, самим.

И тем не менее, она столкнулась с ним. Из всех кафе, из всех дней, из всех мест на всей планете ей – каким-то чудесным образом – удалось столкнуться с ним на другой половине планеты с момента их последней встречи. Это даже без упоминания того простого факта, что она думала уйти из кафе за пять минут до того, как он вошел, но в итоге решила слегка задержаться только по той причине, что ей не очень-то хотелось уходить.

И вот теперь они шли рука об руку по Марселю. Не совсем так она думала провести миссию, когда соглашалась на нее!

— Итак, ты наконец-то введешь меня в курс дела? — спросил Лелуш.

— Всё довольно просто, — ответила Каллен. Она держала это в секрете и тщательно подбирала слова. — Мы уже какое-то время на ходу, — теперь слово взял [Jumpin' Jack Flash] ради предосторожности. — Создаем шпионскую сеть на случай, если прижмут.

— Ни разу об этом не слышал.

— Ты правда думал, что мы будем делиться с тобой абсолютно всем, что задумали? — хех. Вот и поделом ему. — ДЖОДЖО захватил власть, промыв избранным представителям мозги Гиассом. Ты серьезно думал, что мы оставим это без внимания?

— К слову о невысказанных деталях, я не могу не заметить, что мы идем в сторону порта.

— Ага, — сказала Каллен. — Мне нужно забрать там снарягу, которая нам еще понадобиться.

— Я бы по возможности предпочел не попадаться на глаза экипажу того круиза, — сказал Лелуш. — Их внимание было довольно навязчивым, трудно было стряхнуть его с себя.

Вот уж ни-ни. Он пытался ненавязчиво ускользнуть от нее. Ни за что, не тогда, когда они снова случайно встретились. Не из-за судьбы или какой-то подобной чепухи. Это было бы неправильно. На то была причина, не более!

Она затащила его в переулок и осмотрела с ног до головы.

— Для начала, избавимся от этой повязки, — сказала она, снимая ту с его лица. — Вот честно, это такая безвкусица, еще и противно выглядит... Положи также этот плащ в мою сумку. У меня есть запасная куртка на случай дождя... И вот, этот парик должен сделать менее очевидным, кто ты такой.

Забавно. Глядя на него сейчас так близко, Лелуш выглядел очень усталым. Измотанным даже. Он пытался скрыть это, но его дыхание было немного затрудненным. Может, для этого и была нужна эта повязка на глаз? Эта штука была настолько нелепой, что привлекала всё внимание, поэтому вы и не замечали явных признаков тяжелого недосыпа.

Затем она заметила, что они стоят в этом темном переулке. Часть ее хотела остаться в таком положении еще капельку. Другая же хотела вышвырнуть его обратно на улицу.

"У него есть девушка. У него есть девушка, которая очень скучает по нему. Ты не из тех девушек, которые крадут чужого парня. Проклятье, ты не из тех девушек, которые мечтают о каком-то придурке принце!"

— Каллен? — произнес он. Она чуть ли подпрыгнула на месте. — Можно мне... немного воды?

Воды...? Но ведь совсем недавно в том кафе он выпил целые галлоны воды. Он опять хотел пить?

— Так-так-так! Да к нам тут заглянула парочка голубков! — раздался голос, и Каллен попятилась, как будто Лелуш внезапно загорелся.

В глубине переулка показалась троица мужчин неприглядной наружности. Двое из них хлопала тяжелыми на вид палками по ладони, пока тем временем парень во главе играл с выкидным-ножом.

— Прошу вас, месье. Мадам. Позвольте нам официально поприветствовать вас в этом чудном городе – освободив вас от вашей собственности.

"Еще трое заходят сзади", — появилось слова в тени на стене. — "Не стоит их недооценивать. Насколько нам известно, один из них может быть пользователем Стенда."

Верно, хорошее замечание. Как там еще раз? Пользователи Стендов притягивают к себе других пользователей Стендов? Что же. Настоящая проблема здесь в том, что они были окружены в тесном пространстве. Если они открыто начнут использовать свои Стенды, то один из них мог бы сбежать и закричать во всю глотку, что столкнулся с кем-то, кто пользуется Стендом. Что потенциально может сорвать всю операцию.

С другой стороны, если она позволит украсть свои документы, то едва ли она сможет продолжить операцию! Что означало, сейчас было главное «победить этих шестерых гопников», одновременно «не раскрывая наличия у них Стендов».

— Господа, удача сегодня не на вашей стороне, — сказал Лелуш, проходя мимо Каллен и ловко подхватывая ее сумку. — Как вы можете видеть, в этой сумке нет ничего, кроме одежды. Так что, давайте разойдемся мирно, потому что мне, Юлию Кингсли, есть что посмотреть на этой совершенно новой земле!

— О? Ничего, кроме одежды? — произнес явный главарь этих гопников. Он сплюнул на и без того грязную землю переулка. — Месье... Кингсли, так вроде? Ужасно жаль слышать, как вы говорите очевидную ложь. Потому что теперь это означает, что у меня не остается другого выбора, кроме как разбить ваш лживый черепок, чтобы преподать урок.

— Другими словами... Вы крадете не из-за нужды. Вы крадете, потому что вам это нравится, — сказал Лелуш. — Что ж, хорошо. Вот ваша сегодняшняя получка.

Пока Лелуш говорил это, он полез в карман и вытащил что-то похожее на мешочек с монетами. Он подбросил его в воздух, и все мошенники подняли головы, чтобы посмотреть на тот. [Jumpin' Jack Flash] немедля воспользовался шансом нанести удар, мгновенно ослепив всех. Каллен двинулась, чтобы выбить зубы главарю – но Лелуш удержал ее и прижал к стене переулка.

Первое, что она увидела, когда зрение вернулось к ней, было лицо Лелуша, очень близко к ее лицу. Это было даже нечестно! Он шикнул ей. Они были в тени переулка. Невидимые для гопников.

— А? Какого– Куда они делись?!

— Дебилы! Они, должно быть, пробежали мимо вас!

— Это мы-то дебилы? Да наверняка они проскользнули мимо вас!

На противоположной стороне переулка стоял мусорный бак. При помощи Стенда Каллен толкнула его крышку. Все шесть глаз уставились на бак, и злобные кривые ухмылки появились на их лицах. Троица из них нарушили окружение достаточно, чтобы она вместе с Лелушем проскользнула мимо них незамеченными и продолжила свой путь. Пока опальный принц вел ее за руку.

— Ну и ну! Держу пари, вы, малышня, небось думаете, что самые умные, раз уж спрятались там! — главарь пнул стенку мусорного бака. — Мусору место в мусоре, да?

— Ага, босс! Ловкий был трюк! Какой-то хренью ослепили нас, а потом спрятались... Недурно!

Босс открыл мусорку. Уставился внутрь на лежащий там мусор. Затем [Jumpin' Jack Flash] подставил ему подножку и отправил его прямо в бак. Всё как он и сказал: мусору место в мусоре.

Как только они оказались на другой стороне переулка, Лелуш отпустил ее руку.

— Ты хотела избить их, так ведь?

— Такая мыслишка приходила мне в голову, — сказала Каллен. — Это напомнило мне старые добрые деньки.

— Помнишь ту битву Стендов? Когда мы были против того парнишки с способностью превращать всё в камень? — спросил Лелуш.

Да, вообще-то. Каллен действительно помнила. Это был первый раз, когда она убила кого-то голыми руками. Не в найтмэйере. На ее руках в буквальном смысле была чужая кровь.

— Тогда всё было намного проще. Было легче понять, чего добивались все остальные. Сейчас же... Я в растерянности из-за людей, которых я считал самыми близкими мне. Больше всего из-за моей сестры. Где она, что она делает? Незнание того, что она прямо сейчас делает, наполняет меня всепоглощающей тревогой.

После этого они некоторое время они шли молча. Наннали. Эта милая девочка в инвалидной коляске... То, что сказал Лелуш, не имело никакого смысла для Каллен. Вероятно, для Лелуша это имело еще меньше смысла. Каллен тоже задавалась тем же вопросом. Что сейчас творилось у нее в голове? С ней все хорошо? Ее силой заставляют помогать ДЖОДЖО? Встанет ли она у них на пути, когда они доберутся до Парижа? При одной этой мысли Каллен почувствовала себя виноватой.

На самом деле, Каллен чувствовала себя немного виноватой еще по кое-какой причине. Наверное, ей следует сказать ему, что, строго говоря, ему не нужно было держать ее там за руку. Наверное, ей следует сказать ему, что сила ее Стенда не давала ей повышенных рефлексов. Как и то, что она на самом деле не ослепляла людей. Что это были просто побочные эффекты реальной силы... Силы, которую она впервые полностью контролировала около минуты назад.

Почему-то казалось, что сейчас не самое подходящее время обсуждать теорию Синкэ о том, как на самом деле работал ее Стенд. Может быть, когда-нибудь у нее появится чуть более надежный контроль над ним.

— Так, а что насчет тебя? Я как-то сомневаюсь, что тебя послали сюда одну, — сказал Лелуш.

— И ежу понятно, — сказала Каллен. — Не спрашивай, кто здесь еще. Нас отправили раздельно в разные места. Не знаю кто, не знаю где.

— Разве тогда это не вызовет проблемы с координацией?

— Зато усложнит их допрос, чтобы отыскать остальных.

— Созданная вами сеть рухнет, если ее так легко уничтожить, — сказал Лелуш. — Вашим шпионам уже удалось проникнуть в армию?

— Она не наша цель, — сказала Каллен. — Нашая реальная цель "изучить общественные настроения". Обязательно найдутся люди, которые недовольны тем, как обстоят дела. Даже если они того не хотят, такие люди могут оказаться полезны в получении полезной тактической информации. По крайней мере, так сказала Ширли.

— Эта была идея Ширли? — спросил Лелуш. Жуткая ухмылка появилась на его губах прямо перед тем, как он выпил целую бутылку воды. — Как интересно. Должен ли я гордиться или стыдиться того, что так хорошо ее обучил? Если бы я решил объявить войну Европе, я бы начал с подстрекательства к бунтам.

— Так, мы в любом случае делаем то же самое, что сделал бы ты?

— Нет! — сказал Лелуш. — Я бы вызвал большое и яркое событие, чтобы вызвать панику у населения. Ваш же способ... он тоньше и мягче, но зато даст результаты в долгосрочной перспективе. Помни, Каллен. Победа достижима более чем одним способом.

Они вернулись в порт без происшествий. К счастью, она изменила внешность Лелуша достаточно, чтобы его не узнали. С другой стороны, Лелушу почти сразу случилось узнать кое-что.

— Лого Фонда Спидвагона, — сказал он, уставившись на контейнер. — Ха, никогда бы не подумал, что британнская компания может торговать даже здесь. Так вот как вы сюда попали?

— Типа того, — сказала Каллен. Она оттащила Лелуша. — Не смотри глазами.

Видимо, он понял намек. Они вдвоем повернулись, чтобы посмотреть брошюру, пока тем временем их Стенды наблюдали за контейнером. Несколько портовых работников окружили контейнер. Люди в форме с пистолетами в кобурах.

— Похоже, что бы там ни было, достать это будет не просто, — сказал Лелуш. — Замечу, кстати, что ты все еще не сказала мне, что там.

— Хех. Ты реально думал, что мы бы попросили британнскую компанию провернуть нечто подобное? — спросила Каллен. — Ты смотришь не на тот контейнер. Фонд Спидвагона тут лишь для отвода глаз. Некоторые старые друзья С.С. и господина Джостара положили это внутрь для нас.

Ага, теперь ему действительно стало интересно. Предвкушение нарастало внутри нее. Она собиралась насладиться этим. В любой момент он мог воспользоваться Стендом, чтобы заглянуть внутрь контейнера. Он бы увидел слои компьютерного оборудования, которые они установили вокруг него, чтобы полностью замаскировать его присутствие, отсюда он пришел бы к выводу, что это просто не может быть им, а затем продолжил бы всматриваться глубже, слой за слоем, а потом—

Раздавшееся оханье было таким же восхитительным, как она и надеялась. О, если бы у этого момента имелся вкус, он был бы слаще меда.

— Ну, это немного смелее, чем я ожидал, — сказал Лелуш. Он присвистнул. — А я-то думал, что ты будешь всё делать мягко.

— Серьезно, Лелуш? — хмыкнула Каллен. — Думаешь, я бы отправилась в отпуск, не прихватив с собой Гурена? Есть вещи, без которых девушка просто не может выйти из дома.

***

====Ширли====

«Правительственные источники отрицают причастность к взрыву. Несмотря на это, наш корреспондент в Объединенной Федерации Наций говорит, что они больше не считают себя способными оставаться в стороне от конфликта.»

Клик.

«Ха, они явно те еще дураки! Благодаря Джонатану Джостару мы откинули куда подальше Британнию, и теперь какие-то новорожденные на мировой арене хотят сунуть к нам свой нос?»

Клик.

«Следует отметить, что Зеро не появлялась на публике с момента капитуляции Одиннадцатой Зоны и образования Соединенных Штатов Японии. Ходят слухи, что она была ранена в бою–...»

[Schizoid Man] выключил радио. Хотя было полезно послушать, что говорят европейской общественности, ей сложно было выносить, что им говорят очевидную половину лжи. Не потому, что она знала достаточно, чтобы видеть сквозь эту ложь, не совсем. Скорее, это заставляло ее с неловкостью осознать, что они, возможно, лгут, сами того не желая. Не только в Европе. То же самое в Британнии и Объединенной Федерации Наций.

Дождь барабанил по дороге снаружи. Погода на севере Франции была не из приятных.

— Где мы сейчас? — спросила она водителя.

Чтобы несколько прояснить ситуацию: прямо сейчас Ширли Фенетт сидела на переднем пассажирском сиденье грузовика, который вел сотрудник Фонда Спидвагона. Они были одеты в белые шапочки и такие же белые пальто с логотипом ФС, выделяющимся на правом нагрудном кармане.

— Мы вот-вот проедем Ланс, — тут же ответил водитель. — При такой скорости все равно потребуется еще час, чтобы добраться до Парижа.

Час. Звучало не так уж много, но сидеть и ждать было чертовски долго. Ничего не при этом не делая. Ширли никогда не была из тех девушек, которые могли просто сидеть и ничего не делать. Ей нравилось заниматься спортом, учиться, и совсем недавно она открыла для себя скрытую внутри радость выбивать всё дерьмо из тех, кто реально выбешивал ее.

Тем не менее. Сейчас ей ничего не оставалось, кроме как думать. И думать. И думать. Как и всю дорогу до сюда. К нынешнему моменту она исчерпала почти все темы, на которые только могла подумать.

— Слушай, — сказала она. — Фонд Спидвагона ведь был создан потому, что мой предок был близким другом основателя. Разве не странно, что вы помогаете нам бороться против него?

— У меня есть веские основания полагать, что этот вопрос подробно обсуждался советом директоров, — сказал водитель. — Опыт Фонда Спидвагона с вампирами и Людьми из Колонн убедил компанию в том, что наш долг – обеспечить надзор за сверхъестественным во имя всего человечества. По-видимому, было принято решение, что недавние действия Джонатана настолько противоречат его натуре, когда он еще дружил с мистером Спидвагоном, что теперь его считают "совершенно другим человеком", который отказался от цели защиты человечества. Потому, мы обязаны помешать ему любым доступным нам способом. Чтобы очистить его имя и действовать в духе Джонатана Джостара, который помог мистеру Спидвагону вырваться из жизни преступника.

— О, вот как? Но разве мой прадедушка не был сослан в Австралию за попытку убийства своего отца?

— Когда Фонд Спидвагона был только создан, мы искали доказательства того, что его подставили. То есть до тех пор, пока сам Джонатан не попросил нас остановиться из страха перед тем, что Дио может с нами сделать. Я видел письменные инструкции, которые он прислал по этому поводу. Он писал с такой душераздирающей мольбой и самопожертвованием! Трудно поверить, что это один и тот же человек.

Ширли вдруг почувствовала острую боль в руке. Она так крепко вцепилась в край своего сиденья, что в итоге поцарапала ладонь. Ну, во всяком случае, у нее имелся небольшой опыт в выяснении того, что кто-то на самом деле не тот, кем кажется. В основном это сводилось к...

Лелушу.

Как только она подумала о нем, появился [Schizoid Man] с обращенной к ней белой стороной тела. Эта сторона покраснела, словно школьница, и Ширли могла даже поклясться, что видела, как любовные сердечки отрываются и парят вокруг головы Стенда. Но затем Стенд повернулся другим боком, демонстрируя только черную сторону. Эта сторона хмурилась и колотила кулаком по раскрытой ладони. Темная аура поднималась с его головы и плеч, подобно клубящемуся дыму.

Это почти что раздражающе хорошо показывало ее настроение. Лелуш... В следующий раз, когда она увидит его, она не была уверена, поцелует его рот кулаком или губами. О чем он только думал, вот так сбежав?! Неучто он не верил, что они разберутся с этим для него? Она работала над тем, чтобы вернуть его сестру! Единственная причина, по которой она не рассказала ему о шпионской сети, заключалась в том, что та могла провалиться, и это расстроило бы его! Если бы она решила внушить ему надежду только для того, чтобы вслед за этим вот так просто разбить ее... это было бы более жестоко, чем не давать ему никакой надежды вообще!

— Вы когда-нибудь слышали историю о контрабандисте на велосипеде? — спросил водитель. Ширли посмотрела на него и молча помотала головой. — В городе был таможенник, в обязанности которого входило проверять всех, кто въезжал, на предмет контрабанды. Каждый месяц, в течение многих лет он видел велосипедиста, въезжающего в город с тюком сена, балансирующим на руле. Каждый день он тщательно обыскивал тюк сена и самого велосипедиста, находя его крайне подозрительным.

— Он спрашивал его, например, почему он привез так много сена, особенно когда его и так хватало в городе. Велосипедист отвечал ему, что его козлятам нравится такое сено. Это продолжалось годами, и у таможенник не оставалось другого выбора, кроме как каждый раз, не находя ничего подозрительного, пропускать его в город.

— Таможенник в довесок начал одержимо изучать методы, которыми этот человек мог бы воспользоваться для проноса контрабанды, но ни один из них не подтверждался. И все же, его инстинкты каждый раз кричали ему: этот человек – контрабандист. И все равно, он не мог этого доказать. Ни разу.

Глаза водителя прищурились, и его голос стал более спокойным. Он смотрел дальше по дороге.

— Осторожно, у нас гости.

Ширли подняла голову и увидела, что он имел в виду. Какие-то люди в форме махали им остановиться у обочины на дороге. Она напряглась, когда грузовик съехал к обочине, хотя и не по тем причинам, о которых можно было подумать.

— Мы как-то можем вам помочь, офицер? — спросил водитель.

— Ничего такого, просто случайная проверка, — сказал полицейский. — После терактов приняты новые меры по обеспечению безопасности Парижа. Фонд Спидвагона... это разве не британнская компания?

— Да, но наши дочерние компании разбросаны по всему миру. Фонд занимает нейтральную позицию в отношении мировой политики, и каждый филиал–...

— Тихо, спокойно, — сказал полицейский, кладя руку на плечо водителя. — Небольшой совет. Если человек начинает говорить полицейскому больше информации, чем требует его вопрос, от этого он кажется больше подозрительным, не меньше.

Другой полицейский закатил глаза.

— Не обращайте на него внимания, Жан просто шутит. Не возражаете, если мы взглянем на ваши документы?

Они не представляли угрозы. Если они начнут создавать проблемы, то [Schizoid Man] легко поколотит их. Но проблема здесь была не в этом. Они просто делают свою работу. Они просто служители закона. Служат закону, установленным до захвата ДЖОДЖО избранными должным образом представителями. Они защищали людей, которые не могли защитить себя сами.

Водитель передал им документы, и полицейский – Жан – проверил их, съежившись под зонтиком, чтобы укрыться от дождя. Для них все было нормально. Водителю же пришлось стоять там, насквозь промокнув. Он чихнул, и двое полицейских посмотрели на него так, словно ожидали, что он вдруг схватится за нож. Затем их взгляды медленно вернулись к бумагам.

Что касается самой Ширли, то она осталась в машине на пассажирском сиденье, разглядывала свои ногти. Они делают свою работу. Они ищут контрабандистов и врагов государства. Людей, которые могли быть потенциально опасными преступниками. Просто так получилось, что Ширли и водитель были врагами правосудия, а также их нынешнего правительства.

— Вроде бы всё в порядке, — сказал Жан, возвращая водителю бумаги. — Что же до вас, юная леди, вы за все это время так и не проронили ни слова.

— Ах, она–...

— Я разговариваю с ней, — перебил Жан. — Странно, не находите? В таком грузовике обычно разъезжает один водитель, без дополнительных пассажиров. Особенно с такой юной девушкой.

— В моих документах нашлась какая-то неувязка? — спросила она.

— Нет, совсем нет, — ответил Жан.

Ну, конечно же, нет. [Schizoid Man] потратил часы, чтобы отыскать нужные материалы и сделать абсолютно идеальную подделку – тут бы понадобился другой пользователь Стенда, чтобы заметить в них что-то неправильное.

— Я только говорю, что странно, что в этом обычном грузовике два человека, а не один.

— Ну серьезно, хватит их изводить, — сказал его коллега. — Мне правда жаль. Он из тех полицейских, которые думают, что все подозрительны, и пытаются сбить людей с толку, задавая вопросы на вшивость.

— Ну, ничего не могу с собой поделать, — пожал плечами полицейский. — В конце концев, в таком прогнившем мире мы, сторонники правосудия, должны быть всегда начеку. Ну так что, какая у вас история, юная леди?

— Эээээ? Вы все еще тут? — сказала Ширли самым самомнительным тоном, на какой только была способна. — Угх! Как же достало! На какую же плешивую работенку запряг меня старик! Теперь еще до меня докапываются копы. Вы в курсе, что не каждой девушке нравится мужчина в форме?

— М-мисс Ламперуж! — шикнул водитель. Использование ее вымышленного имени дало ей понять, что он понимает, что она делает. — Мне очень жаль, офицеры. Как она сказала, это ее первая работа. Меня приставили сопровождать ее по этому маршруту, чтобы она могла понять, что от нее требуется.

— Ты хотел сказать "следить за ней", — усмехнулась Ширли. Она опять начала рассматривать свои ноги. — Может, мы наконец закончим? Нам еще груз нужно доставить. Я, знаете, не хочу плохо выглядеть на своей первой нормальной работе.

— Не против, если мы осмотрим, что вы перевозите?

— Ну конечно, офицер! Мисс Ламперуж, пожалуйста, откройте им двери кузова.

— Выйти на улицу, под дождь? Я испорчу прическу... — простонала она, но все равно вышла наружу. Да, точно. С каких это пор она стала возражать против небольшого количества воды? — Ключи у меня.

С тяжелым скрипом грузовик широко открылся. Фонарик Жана зажегся и осветил заднюю часть, показывая... офисное оборудование. Компьютерные башни. Мониторы. Такие вещи можно найти практически в любом офисе.

— Видите? Просто замена оборудования для нашего офиса в Париже, — сказал водитель.

— Я сам буду судить об этом, — сказал Жан.

Он выдвинул ящик и заглянул внутрь. А потом... Ширли заметила что-то у него в ладони. Благодаря высокой зоркости [Schizoid Man], она разглядела оное так же ясно, как при свете дня. Это была какой-то пакетик!

Руки Ширли сжались в кулаки. Она закрыла глаза. Открыла их Зеро.

Жан заглянул в пакетик так самодовольно, как только мог.

— Так-так-так, и что это у нас такое? — спросил он, на мгновение повернув голову, чтобы взглянуть на них, прежде чем сунуть руку в пакетик и схватить... ничего. Абсолютно ничего. К его собственному неподдельному удивлению. И почему бы ему не удивиться, когда Ширли при помощи [Schizoid Man] «забрала» сам предмет и держала его в своей руке?

— На секунду мне показалось, что ты что-то нашел, — сказал его напарник. — Ладно уж. Я не вижу никаких причин, по которым мы должны задерживать их дольше. Извините, что побеспокоили вас. Пожалуйста, наслаждайтесь Парижем!

— Только если погодка улучшится, — сказал Зеро. — Отличная работа, офицеры, вы совершенно зря потратили наше время.

Да, Зеро. Ее сильное чувство справедливости проявилось в тот момент, когда она поняла, что пытается провернуть Жан. Это напомнило ей о технике, которую, как она слышала, используют испорченные полицейские, когда они уверены в своих подозрениях, но не уверены в самом деле.

Называется оно «подставить виновных».

Название говорит само за себя. Подбросьте улики, указывающие на вероятного подозреваемого, чтобы сделать ваше дело еще более убедительным. Таким образом, соответствующие представители закона берут на себя на себя функции одновременно судьи и присяжных! Если они делали такие вещи для людей, которые были «явно виновны», то где же заканчивается эта черта? В какой момент они перестают думать, что подозреваемый «явно виновен»?

Когда Жан проходила мимо, она показала ему язык. Он хмуро посмотрел на нее – но, похоже, решил пока ничего не делать.

— Ох, это было близко, — вздохнул водитель. — Меня всегда предупреждали о печально известной браваде Джостаров, но вам не кажется, что показывать ему язык было уже лишнее?

— Я отвлекала его, — сказала Зеро. — Пока он смотрел на меня, я при помощи [Schizoid Man] вернула ему две вещи: во-первых, его вещички.

Она многозначительно посмотрела в сторону полицейской машины. Жан и его напарник, казалось, вели что-то вроде жаркого спора из-за пакетика, который торчал из кармана Жана. Если ее умение читать по губам не обманывало ее, тогда значит, что оценка его партнера была правильной. Он был надежным человеком, из тех, кто действительно был союзником справедливости.

— Второе же, ответная услуга, — сказала она. — Раз уж он может "подставлять виновного", то почему же я не могу?

Некоторое время они молчали, пока ехали по дороге, и Ширли снова встала у штурвала заместо Зеро после того, как «справедливость» восторжествовала. Было ли действительно справедливо то, что она сделала? Технически она подбросила эту улику обратно Жану. Даже несмотря на то, что та была его с самого начала. Ловкость рук. Уловка. Фокус.

Так бы сказала Каллен. Он заслужил это. Сузаку не согласился бы с ней, он бы сказал ей, что она должна была сделать все по закону. Милли, наверное, сочла бы это забавным, но наказала бы ей, чтобы она больше не рисковала так. Нина была бы шокирована. Ривалз тоже счел бы это забавным и, возможно, попросил бы ее в следующий раз сделать что-нибудь более дерзкое.

Лелуш же... Он бы...

Она не хотела оканчивать эту мысль. Она хотела, чтобы все снова встало на круги своя. Она хотела, чтобы ее прадедушка прекратил то, что он делал, чтобы она могла встретиться со своими друзьями и все они могли жить счастливой мирной жизнью. Прямо как они привыкли. Еще до того, как начались все эти странности.

— Так, все-таки что там по итогу? — спросила Ширли. — Как он провозил контрабанду? Чем закончилась история?

— Ох. Ну, в конце концов таможенник уходит на пенсию. Он находит велосипедиста в местном пабе и наконец спрашивает его, какую он – если вообще такое было – ввозил контрабанду в город и как он это делал.

Водитель искоса взглянул на Ширли и улыбнулся.

— Оказалось, мисс Фенетт, что он провозил контрабандой велосипеды. Так же, как я провожу контрабандой множество электрооборудования, которое наши инженеры могут использовать для разных целей... и как [Schizoid Man] может извлечь парочку вещей, которые мы не можем безопасно провезти.

Верно. Она хлопнула себя по щекам, чтобы сосредоточиться. Еще многое предстояло сделать, и она направлялась прямо в гущу всего этого. Если ей будет что сказать по этому поводу, они могут покончить с ее прадедушкой с минимальными человеческими жертвами.

Возможно даже с... Нулевыми.

***

====Нина====

Не так уж давно Нонетта утверждала, что ее рот был почти так же опасен, как и ее руки. Проведя пару часов с Девятый Рыцарем в соседней камере, Нина почти уверилась в том, что это не так. В конце концов, она даже представить себе не могла, что ее руки способны довести человека до грани безумия так же эффективно, как это делал ее голос.

— А потом Корнелия посмотрела на меня. Ну знаешь, тем самым взглядом, который ты, наверное, видела по телевизору. Тот самый взгляд, который она бросает, когда дуется, как милый маленький щеночек, когда того гладят против шерсти. На меня он никогда не действовал, но все остальные почему-то очень пугаются его. Наверное, потому, что всякий раз, когда она это делает – ни за что не забуду, как однажды наш класс поехал на экскурсию в музей, и она заснула по дороге, потому что провела предыдущую ночь, делая подарок маленькой Юфи на день рождения. О, она была такой миленькой! Жаль, что я не сфоткала ее.

Узрите воющую пасть бездны. Вас должно было пугать не то, что лежало внутри, а то, что вышло наружу.

— Ха! Это напомнило, когда Джино впервые присоединился к Круглому Столу. Он попытался биться на мечах с Люциано и попросил Аню быть судьей, но она продолжала фотографировать и отвлекать их вспышками.

К настоящему времени Нина уже давно перестала злиться на Милли. Она заговорит. Она с радостью заговорит. Если ее заставят. Такая жизнерадостная, уверенная в себе и совершенная личность была ее абсолютным слабым местом. Она понятия не имела, как вести себя с такими людьми. Что, скорее, многое объясняло ее отношения с Милли.

Внезапно стена на противоположной стороне камеры Нины от Нонетты начала раздвигаться. О, слава богам, благословенное облегчение. В камере напротив была женщина! Видимо, эта неумышленная пытка, наконец-то, может закончиться!

— Выпустите меня отсюда!

Женщина кинулась всем своим весом на разделяющую их прозрачную стену. Она тут же отскочила от нее, откатилась назад и рухнула лицом в пол. Нонетта фыркнула от смеха.

— О, о! А ты разве не одна из девчонок Брэдли? — крикнула Девятый Рыцарь. — Так они и тебя сцапали, ха? Так, давайте-ка глянем... Марика, если не ошибаюсь?

— Так значит, это правда, — простонала Марика. — Евросоюз утверждает, что не применяет пыток к военнопленным, но, как теперь мы видим, они те еще лицемеры. Проклятье. Я реально немного зауважала их за то, насколько они изобретательны в этом.

Нонетта рассмеялась, громко.

— Ну и тебе привет! Тихоня между нами – Нина Эйнштейн. Мне дали понять, что мы должны составить ей компанию.

— Нина Эйнштейн? — спросила Марика. Она поднялась с пола и еще раз оглядела Нину. — Ты же вроде бы та, кто изобрела ФРЕЮ? Мне казалось, ты будешь повыше.

— П-пожалуйста, не говори о моей работе, — сказала Нина. — Мы не знаем, подслушивает ли сейчас кто-нибудь.

— Обычно, я бы согласилась. Но не в этот раз, — сказала Марика. — Один из здешних говнюков обладает способностью извлекать воспоминания. Как по мне, самое настоящее читерство. Они, наверное, уже давным-давно вытащили всё, что хотели знать, из наших головок.

Хотя Нина верила, что такая сила может существовать, она не совсем хотела соглашаться с этой мыслью. Нечто подобное казалось ей очень удобным средством для допроса.

— Отсюда напрашивается вопрос, к чему мы им живые, — сказала Нонетта. — Так, значит, эта ФРЕЯ. Я почти ничего не знаю о ней. Какое-то новое оружие? Эта девчонка участвовала в его создании?

— Участвовала в его создании? Да это она придумала ФРЕЮ! — сказала Марика.

Нина отвернулась и уставилась в пол, не давая им втянуть ее в этот разговор. Это было похоже на еще одну ловушку. Намерение убедить ее заговорить. Проект «ФРЕЯ» еще не зашел так далеко—

— Из того, что я слышала, он использует соединение урана для облегчения высвобождения энергии из сакурадайта. Результат: мощнейший взрыв, по сути это целое солнце в нашей ладони.

— Звучит внушительно, — сказала Нонетта. — Странно только, что ты знаешь об этом больше меня.

— Канцлер Брандо нереально был взволнован этим проектом, — сказала Марика. — Он называет это "абсолютным оружием". Сэр Брэдли очень надеялся, что ему представится возможность сбросить одну такую бомбу на какой-нибудь населенный город. Наверное, поэтому они держат здесь эту девчулю. Если это была ее первой идеи, как ты думаешь, какой будет ее вторая?

— Интересная теория, но факты не складываются, — сказала Нонетта. — Если бы они хотели вдохновить гения, они бы не запирали ее здесь и не давали ей говорить с нами двумя. Нет-нет. Они бы дали ей поговорить с учеными. Дали бы книги, которые она могла бы почитать. Отчеты их ученых, которые она могла бы просмотреть – а затем они извлекли бы ее воспоминания для быстрого обхода ее нежелания говорить, чтобы посмотреть, что получится.

Нонетта на секунду замолкла. Что было приятно. Потом она посмотрела на Нину и поморщилась.

— Извини, наверное, это было немного бестактно с моей стороны, — сказала она. — Ну, то есть. Не похоже, что у тебя были дыры в памяти, пока ты был здесь, верно? Так что ее теория в любом случае чушь несусветная.

— Гипотеза... — на автомате поправила Нина, хотя ее мысли были отвлечены кое-чем другим. Оглядываясь назад... Была пара моментов, когда она не могла вспомнить детали своего исследования. Она также не могла точно вспомнить, когда попала сюда.

— Так или иначе! Как так получилось, что тебя поймали? — спросила Нонетта.

— Замолкните! — крикнула Нина. Она поднялась на ноги, потирая виски. — Мне нужно на мгновение сосредоточиться. Пожалуйста, просто помолчите.

Нелегко пытаться вспомнить то, что ты забыл. Это своего рода тот же ментальный фокус, что и удержать себя от мыслей о розовом слоне, только наоборот [1]. В этом случае она применит другой научный принцип, чтобы попытаться разобраться.

Черные дыры нельзя увидеть. Что логично. Они настолько плотные, что даже свет не может вырваться из них наружу, а это значит, что они выглядят такими же черными, как и все остальное пространство. Однако, их вполне можно увидеть, потому что (апеллируя терминами любителя) свет и материя всасываются вокруг черной дыры, и это все еще видно. Вы смортите не на дыру, а, скорее, на все остальное вокруг нее.

Где сейчас были пробелы в ее воспоминаниях? Что же. Сосредоточившись, она вспомнила, как попала в Европу и ее затащили в какое-то очень причудливо выглядящее здание. Она помнила, как спускалась по каким-то ступенькам, помнила, что видела какие-то странные гравюры на колоннах вокруг входа. Там были высокие и мускулистые люди с лицами, искаженными в агонии—

А потом... ничего. Следующее, что она помнила, это то, что она обнимала свои колени в этой камере с заплаканными щеками. Странно. В то время она не думала об этом, но сейчас...

— Вы ведь обе солдаты, так? — спросила Нина.

— Последний раз, когда проверяла, вроде бы да, — сказала Марика.

— Хорошо, — сказала Нина. — Я думаю, что Марика отчасти права. Они держат меня здесь из-за моих исследований, но не ради создания оружия. Основываясь на том, что окружают "дыры в моей памяти", мне кажется, что они хотят... контрмеру против ФРЕИ.

— Хмф. Точно так же, как Британния разработала Сазерленд, чтобы противостоять Глазго, когда другие страны начали копировать их проекты, — сказала Нонетта.

— Вот почему я хочу... чтобы вы двое придумали план побега. Ваша задача вызволить меня из стана врага – по крайней мере, найти мне стекло, чтобы я могла воспользоваться им своим Стендом.

Хотя ей не хотелось это признавать, Милли была права насчет нее. Она была слишком замкнутой и слишком застенчивой. Если она хочет чего-нибудь добиться, то сейчас самое время начать действовать.

***

====Сузаку====

Когда Сузаку был маленьким, он как-то раз стоял на горе Фудзи и оглядывал окрестности, созерцая их. Величие природы. Но его поразила не красота этого места, а, скорее, сам размах и размеры. Того было так много. Куда бы он ни посмотрел, повсюду была жизнь, потрясающая и чудесная жизнь.

Та сцена пришла ему на ум почти сразу же, как только они приземлились, потому что оно создавало такой разительный контраст. Кратер был... не маленький. Куда бы они ни посмотрели, они видели смерть и разруху. Воплощение последствий уничтожения. В воздухе стоял забавный запах. Сузаку поморщился, это слово казалось сейчас совершенно неправильным. Странный. В воздухе стоял странный запах.

— Ваше Высочество, пожалуйста, вам не стоит нервничать, — сказал Сузаку. И хотя этот совет был адресован Юфемии, Сузаку самому бы не помешало ему последовать. — Этого и добивается Шнайзель, помните? Мы обсуждали это уже. Он пытается подтолкнуть вас к действию.

— Тогда Шнайзель, как всегда, получит то, чего хочет, — тихо сказала Юфемия. — Такие масштабы... Они затмевают даже Стенды.

Они вдвоем прямо сейчас стояли в центре этого кратера. Это было больше похоже на удар метеорита. Нет, даже хуже. Метеорит любого размера оставил бы хоть что-то, чего раньше здесь не было. Внутри же этого кратеры были лишь они вдвоем. Остальные занимались другими делами. Джино, Доротея, Ллойд и Сесиль обыскивали местность вокруг кратера в поисках выживших за пределами зоны взрыва.

Ладно, вычеркнуть последнее. К ним шел Ллойд. С его обычной улыбкой на лице. Тот словно не знал иные выражения, как будто всё вокруг него постоянно рассказывало ему какую-то забавную шутку.

— Ну, сомнений нет: это точно основано на заметках Нины, — сказал Ллойд. — Принципы соответствуют всем требованиям.

— Вы как будто гордитесь ей, — сказал сузаку.

— А чего бы нет? Это ведь потрясающее достижение, — сказал Ллойд. — Недостаточно просто создать оружие, которое вызывает большой взрыв, оно также должно вызвать схлопывание сразу после него, нанося еще больший ущерб окружающей местности.

Он протянул маленькое устройство и помахал им вокруг. Он издавал медленный, ровный тикающий звук.

— Слышите? Радиационный фон даже не регистрируется как значительно превышающий норму. Это чудо-оружие, которым может воспользоваться любой. Технологии догнали и превзошли сверхъестественное, эпоха разума может продолжаться.

Сузаку сжал кулаки:

— Всё благодаря Нине? — спросил он.

— И все благодаря твоей хорошей подруге Нине Эйнштейн.

Сузаку повернулся прочь, его кулак дрожал. Это самодовольство в такой ситуации... разве он не мог уловить настроение? Здесь нечему было гордиться! Если бы он хоть немного знал Нину, он бы понял, как она была бы подавлена тем, что так много людей погибло из-за ее идей!

— Насколько бесчувственным вы можете быть? — спросил Сузаку.

— И что же здесь бесчувственного? — переспросил Ллойд. — Стремление к истине – удел каждого ученого. Нина Эйнштейн открыла удивительную новую истину. На этом все.

Прежде чем Сузаку успел наброситься на его самодовольную физиономию, рука Юфемии мягко опустилась ему на плечо. Это – а также ее нежный голосок – удержали его сильнее, чем смогла бы железная цепь.

— Граф Асплунд. Пожалуйста, продолжите свой анализ взрыва, — сказала она. — Мы чуть попозже присоединимся к вам.

— Как изволите, — сказал Ллойд. Он засунул руки в карманы и зашагал прочь. — Я бы мог поискать еще парочку старых файлов Нины, хотя я что-то не припоминаю, чтобы она так далеко продвинулась в своих экспериментах...

— Ллойд! — рыкнул Сузаку, как только ученый скрылся из виду. — Он ведь совсем лишен чувства сострадания? Его только и интересуют данные, цифры, которые нужно просмотреть, и информационная карточка, которую нужно заполнить. Плевать он хотел на людей!

— Ты знаешь, что это было за устройство? — спросила Юфемия. — Оно называется "счетчик Гейгера". Это прибор, который используют для замерения уровня радиации в атмосфере. Я не до конца уверена в его принципах, но в чем я уверена, так это в том, что Граф Асплунд с ними знаком. Он, наверное, пользовался такими приборами сотни раз при работе сакурадайтом. Так что, такое устройство должно было уже стать для него продолжением руки.

Юфемия посмотрела на него:

— Тогда почему... Сузаку, ты знаешь, почему? Почему он держал его перевернутым?

Больше тут нечего было сказать. Ллойд Асплунд производил впечатление ученого-социопата, который был одержим одними только фактами. И все же, под всем этим он все еще оставался человеком. Был ли он потрясен потерей? Мыслью о том, что такое оружие может взорваться где-то поблизости, без предупреждения, в абсолютно любое момент? Или...Он был взволнован возможностями, которые такая технология открывает для дальнейших исследований?

Называйте его наивным, но Сузаку предпочел бы считать, что верно здесь первое.

— Ты всерьез намерена продолжать? — спросил Сузаку. — Ты правда хочешь выступить против Шнайзеля? Ты же не из конфликтных, тебе будет трудно с кем-то враждовать. Не говоря уже о собственном брате.

— Я согласна с тобой, — сказа Юфемия. — Я не из конфликтных. Совсем. Мне страшно подумать, что случиться, если я пойду против него. Но потом я оглядываюсь здесь, и мне становиться еще страшнее, что может случиться, если никто не выйдет против него.

Зазвонил телефон Сузаку. Итак, что в этот раз?

— Ты на громкой, Сесиль, — сказал Сузаку. — Принцесса тоже слышит тебя.

— Здравствуйте, Ваше Высочество! Я обнаружила некое несоответствие в официальном отчете. Я изучала различные показания со всех доступных ракурсов ,а потом сравнила их с картами местности до взрыва – а также с самим кратером.

— Что вы нашли?

— Если коротко: центр кратера говорит нам, откуда произошел сам взрыв. Я отыскала один четкий снимок этого места – но начало взрыва плохо видно с неба. А это означает, что он мог произойти внутри здания.

— Это нам мало о чем говорит, — сказал Сузаку. — Вражеские найтмэйеры могли проникнуть в здание до взрыва.

— Если судить по телеметрии, то нет, — сказала Сесиль. — Кроме того, зачем ждать, пока они окажутся внутри, чтобы взорвать?

Сузаку поморщился, и Юфемия покачала головой.

— Это слишком косвенные улики, — сказал Сузаку. — Я могу придумать по крайней мере два способа оспорить это в суде, и это означает, что у Шнайзеля будет по меньшей мере дюжина. Еще что-нибудь есть?

— ...Сакурадайт, который должен был прибыть сюда для производства найтмэйеров, — сказала Сесиль. — Нет никаких доказательств указывающих, что он когда-либо здесь был. Кроме того, я почти уверена, что если бы они хранили столько сакурадайта в одном месте, тот бы отреагировал на расширяющуюся Сферу Сессрумнира.

— ...Но вы не можете быть уверены, — добавила Юфемия. — Прошу вас, мисс Сесиль, продолжайте поиски. Я уверена, рано или поздно вы что-нибудь отыщите.

— Юфемия, нам нужно быть терпеливыми, — сказал Сузаку. — Шестерни правосудия поворачиваются, но поворачиваются они медленно. Если мы хотим, чтобы правда открылась, мы должны быть осторожны и выбрать наш момент.

— Наш момент, — сказала Юфемия. — Сузаку, я чувствую себя такой эгоисткой. С тех самых пор как всё это началось, у нас не было ни минуты лишь для нас двоих. Вот я говорю, что я так смело выступлю против Шнайзеля, но разве не высокомерно думать, что у меня получится? Я обделена умом, я не сильная. У меня нет опыта в тактике или политике. Я практически никто при дворе. Как я могу противостоять кому-то с такими хорошими связями, такому харизматичному и всеми любимому, как Шнайзель?

— В этом преимущество наличия системы правосудия, — сказал Сузаку. — Это не просто конфликт один на один. У тебя есть я, на твоей стороне Рыцари Круга, и я уверен, что другие тоже помогут. Юфи, мы все собираемся выступить против него и обратить против него всю мощь системы. Независимо от того, насколько он популярен, он не способен противостоять системе.

Она взяла его за руку и нежно сжала ее.

— Тогда... как только мы закончим... Я могу отказаться от своей фамилии и своего наследства. Мы можем спокойно жить где-нибудь вдали, где все это не имеет значения.

Это звучало неплохо. Как только они закончат. Как только мир будет приведен в порядок. Как только настоящие виновные будут вынуждены предстать перед правосудием. Как только их тяжелая работа будет выполнена, испорченность исчезнет, а мир станет лучше...

— Нет, — сказал Сузаку. — Я не думаю, что мы должны оставлять это так. Как только машина будет построена, ей все равно потребует обслуживание. Если мы убежим от своих обязанностей, то–...

— Я знаю, — произнесла Юфемия. Она приложила палец к его губам. — Но ведь приятно иногда помечать?

Вскоре после этого они решили присоединиться к поискам выживших. Сузаку сел в Ланселот, при помощи фактсферы он искал тепловые сигнатуры, а также помогал разбирать завалы. Пока он работал, слова Юфемии снова и снова возвращались к нему. И он начал задаваться вопросом: как им противостоять Шнайзелю? Из-за самой своей природы это преступление уничтожило все неопровержимые улики. Сообщники либо находились в пределах досягаемости взрыва, либо же иным образом будут хранить молчание. Хотя Сузаку все еще больше верил в «системы», чем в «людей», эта вера подвергалась испытанию. Как могла система реального правосудия надеяться признать Шнайзеля виновным в таких условиях, когда для всего существовали простые альтернативные объяснения? Даже если они найдут доказательства, что это ФРЕЯ была британнская, он все равно легко уйдет от вины.

И из-за всего этого неуверенность Юфемии теперь поселилась в душе Сузаку: он тоже не был силен в политике. Он был пожалованным британцем. Он умел только сражаться, но это был не тот враг, которого можно победить хорошо поставленным ударом или приземлившись на него найтмэйером. Он вступил в битву, для которой не был подготовлен. Так что же ему делать?

— Я кого-то нашел! — голос Джино прервал его меланхолию. — И не просто кого-то. Этот парень военный.

Изображение появилось на экране. Он лежал там, на каталке скорой помощи, пока медики обрабатывали его. Его форма была помятой и грязной, в некоторых местах порванной. Сузаку мог только представить, через что ему пришлось пройти.

— Он что-нибудь знает о произошедшем?

— Трудно сказать. Наверное, будет лучше самому все услышать.

— ...Почему я выжил? — вопросил солдат. Он схватил ближайшего врача и начал сильно трясти его. — Это мог быть кто угодно из того патруля! Если бы я не свернул тогда... Почему я?! Во мне нет ничего особенного! Кто-нибудь, скажите мне, почему!

Вина выжившего. Вид этого человека, которого пришлось привязать к кровати, вызвал у Сузаку неприятные давно похороненные воспоминания. О себе, Лелуше и Наннали во время вторжения. Поля мертвых. Так много трупов вокруг, и все, что вы можете: спросить себя, чем они не заслужили право прожить еще один день – а потом вы возвращаетесь без какого-либо ответа, и это заставляет вас задуматься, не была ли где-то допущена ошибка. Ошибка, которую, возможно, следует исправить.

— Ты ошибаешься. Ты особенный для кого-нибудь, и этого должно быть достаточно.

В кадр вошла Юфемия. Пока врачи удерживали его для его же блага, Юфемия без колебаний и страха подошла к солдату. Затем она опустилась на колени рядом с ним и взяла его за руку. Мужчина почти сразу прекратил бороться.

— Подумай о том, как они будут счастливы, узнав, что ты цел и невредим. Они почувствуют такое облегчение, что не будут спрашивать, почему это произошло. Поверь мне, я знаю, каково это. Ни в чем из этого нет твоей вины.

— Ваше Высочество... М-мне нужно рассказать то, что я увидел?

— Только когда ты захочешь, — сказала Юфемия. — Если это время никогда не придет, то так тому и быть. Что сейчас важно, так это твое благополучие.

Что у вас может быть такого, чтобы компенсировать опыт в политике или популярность при дворе? Доброта. Сочувствие. Юфемия, это будет орудием, которым ты будешь сражаться. У любого другого могло возникнуть искушение воспользоваться этим моментом, чтобы вытянуть из него информацию, которая принесла бы им пользу. Только не она. Единственной мыслью, которая пришла ей в голову, когда она подошла к этому солдату, было, как она сказала, его благополучие. Прежде всего, то, что заставит других почувствовать себя лучше.

Он улыбнулся. В таком случае, их победа уже была предрешена.

***

====Шнайзель====

Молодой принц сидел в семейной библиотеке и буднично листал пыльную старую книжку. Сидел он в идеальной позе: его плечи удобно откинуты на спинку стула, ноги аккуратно поджаты под столом, а спина – прямее линейки. Когда он переворачивал страницы, его взгляд был сосредоточен, а сам он словно едва ли двигался. Его губы поджаты, уголки приподняты в слабой улыбке. Ему как будто нравилось то, что он читал.

— Тебе скучно, — произнес незнакомый голос. — Ты носишь неплохую маску, юный Шнайзель, но тебе ею меня не провести.

Шнайзель проигнорировал его и перевернул страницу. Это было правдой. Ему скучно. Сильно.

— Что ты читаешь? — спросил голос.

— Книгу по истории, — ответил Шнайзель.

— Ты читал ее раньше?

— Нет, — сказал он. — Прежде чем ты спросишь, почему она мне наскучила, я скажу, что это очевидно. Прежде чем ты спросишь, что я имею в виду, я подразумеваю то, что, когда рассматриваешь, как обстоят дела сейчас и как все было описано тогда, становится очевидным, как все будет происходить. Не помогает и то, что автор явно демонстрирует предвзятость при рассказе о тех событиях.

— Понятно, — сказал незнакомый голос. — Завтра твой шестой день рождения, принц Шнайзель.

Незнакомец положил что-то на стол. Доску, покрытую черными и белыми квадратами. Впервые он поднял глаза на незнакомый голоса. Старик с глазами, которые, казалось, видели Шнайзеля насквозь с такой силой, что книга выпала у него из рук.

— Моим подарком тебе будет персональный урок игры в шахматы.

И в процессе этого он научился многому. О людях. Какими интересными они могут быть, даже когда вы точно знали, что они собираются делать. Возьмем, например, Джеремию Готтвальда и Вилетту Ню: первый искал возможности отыскать Лелуша и Наннали из преданности их матери, и потому он оказался здесь. Последняя искала новое направление в своей карьере после ряда событий-потрясений, которые заставили ее пересмотреть свою систему убеждений.

Но ближе к делу, они все еще были здесь, возле Шнайзеля, вместо того, чтобы помогать Юфемии и другим в поисках выживших после взрыва ФРЕИ, по одной простой причине: Юфемия не хотела, чтобы у Шнайзеля снова появился шанс проделать нечто подобное. Это было очевидно. Учитывая вовлеченных личностей, было неизбежно, что именно так они все подумают.

Тем не менее, при всем его понимании человеческой природы, его беспокоил один единственный вопрос.

— Леди Ню? — произнес он. Она козырнула, хотя и с большой осторожностью. Причиной такой большой осторожности была подоплека данного вопроса. — Почему у вас на голове кот?

— Он находит ее удобной, Ваше Высочество, — ответила она.

— Понятно, — сказал он. — И вы не сняли его, потому что...?

— Его когти и зубы очень острые, Ваше Высочество, — ответила она.

Чтобы подтвердить это, сэр Готтвальд закатал рукав и показал неприятные на вид царапины на тыльной стороне запястья. Шнайзель снова посмотрел на кота, дремавшего на голове Вилетты. Затем улыбнулся. Как забавно.

— Какое совпадение, — сказала Канон. — Кот Артур спит в Авалоне. В месте последнего упокоения Легендарного Короля.

— Прошу тебя, Канон, оставь эти наблюдения на потом, — сказал Шнайзель. — Я уверен, что леди Ню и так уже достаточно смущена. Пожалуйста, примите мои извинения за то, что привлек к этому дополнительное внимание.

— Ваше Высочество, — сказала Моника. Двенадцатый Рыцарь поклонился. — Гибельное Сиденье сближается с Авалоном.

Гибельное Сиденье. И некоторые люди думали, что выбор Шнайзелем названия полнился высокомерием. В Артуровском Цикле место справа от Артура за круглым столом оставалось пустым, так как оно было зарезервировано исключительно для того, кто преуспеет в поисках Святого Грааля. Любой другой, кто попытался бы сесть там, немедленно погиб бы.

Избрав это имя, можно сказать, Дио Брандо говорил, что он был «избранным Богом» или что он был «самым чистым». Или что он был «тем, у кого хватило смелости сесть там, где другие погибают».

— Шнайзель, выглядишь встревоженным, — сказал Канцлер, когда поднялся на борт Авалона. Его трость зловеще постукивала по металлическому полу. — Неужто раскрытие плана моего глупого братца так задело тебя? Или, быть может, это потому, что для тебя большая честь принять меня так скоро.

— В данном случае, я удивлен, — признался Шнайзель. — Вы прибыли гораздо раньше, чем я ожидал.

На самом деле гораздо раньше, чем это должно быть возможно с точки зрения логистики.

— Я срезал дорогу, — произнес Дио.

Он продолжил идти, шагая медленно, чтобы контрастировать с его быстрым прибытием – исключительно для того, чтобы вывести Шнайзеля из себя. Попытайся проделать это любой другой, и его ждала бы неудача. Но этот человек... у этого человека был способ докопаться до вас, кем бы вы ни были.

Прежде чем вход закрылся, Шнайзель еще раз взглянул на личный корабль Дио. Гибельное Сиденье. По виду он напоминал ту же модель, что и Авалон, хотя и был немного больше. Он выглядел более острым, как будто если поднимешься на него – порежешь себе ноги. Имелось также несколько дополнений сбоку, которые Шнайзель не мог определить, хоть убей, те находились прямо рядом с проекторами Пламенного Сияния.

В целом ему казалось, что это иллюстрирует разницу в их подходах: там, где Шнайзель был тонок и мягок, Дио был громким и агрессивным. И все же, довольно трудно было сказать, кто из них двоих был более опасен. Что же. По мнению Шнайзеля, всё было нормально. Если он заставит своих врагов переоценить или недооценить, насколько он опасен, они будут более склонны совершать ошибки...

— Леди Кружевски, — произнес Дио, признавая присутствие единственного Рыцаря Круга на борту. — Сдается мне, остальное Рыцари Круга отсутствуют.

— Так и есть, — сказала Моника, слегка поклонившись. — Сэр Вайнберг и леди Эрнст сопровождают сэра Куруруги и принцессу Юфемию на месте взрыва в поисках выживших. Я очень сомневаюсь, что они найдут кого-нибудь. Что же до сэра Брэдли, леди Альстрейм и сэра Бисмарка, — продолжила Моника. — Они недавно отбыли на очередное задание. Насколько я понимаю, вы знаете об этом больше нашего.

— Всё так, — сказал Дио. — Пока мы подготавливаем нашу оборону к следующему ходу нашего врага, они будут готовить нашу атаку. Ах, как вижу, сэр Готтвальд и леди Ню тоже здесь. Будьте чуть более счастливыми, вы оба! Для вас должно быть честью участвовать в моих важных планах

Артур выбрал это время, чтобы проснуться, приоткрыв один глаз. Сварливый кот бросил единственный взгляд на Канцлера, а потом мигом слинял из комнаты со скоростью, которая колебалась между прямым бегством и притворством, что он не торопится.

— Канцлер! — обратился Джеремия, довольно чопорно отдавая честь. — Прошу извинить за вопрос, но нам все еще не ясна наша роль в этом. Чего же вы желаете от нас?

— Чего, спрашиваешь? — сказал Дио. Он пристально посмотрел на сэра Готтвальда, и тот заметно поник под его пристальным взглядом. — Одного вашего существования достаточно. Шнайзель. Отправь сообщение группе Юфемии. Поскольку они намного ближе всего, они должны сейчас же отправиться в то место, которое мы обсуждали ранее.

— Конечно, — сказал Шнайзель. — Однако, не было бы лучше, если бы Юфемию вернулась сюда?

— Ей понадобится охраняемый конвой, а мы не можем выделить людей, — немедленно ответил Дио. Он отмахнулся от вопроса, как будто в нем не было ничего особенного. — Ее Рыцарь и два сопровождающие их Рыцаря Круга будут охранять то место ценой своих жизней.

— Тогда разве присутствие Юфемии не послужит отвлекающим фактором? — заметил Шнайзель. — Если она окажется в опасности, они могут пожертвовать собой, чтобы спасти ее.

Ага. Вот он. Этот взгляд. Что бы вы ни думали о Шнайзеле, он, по крайней мере, обладал таким уровнем понимания. Для Дио же подобная слабость была тем видом материи, который обычно влияет на другого человека. Ему, должно быть, казалось немного странным, что та мешает его планам, когда обычно он использует подобную черту в других, чтобы воспользоваться ими.

— ... Тогда они выполнят свой долг перед Империей, — медленно, угрожающе произнес Дио. — Шнайзель, это не похоже на тебя – впадать в сентиментальность накануне битвы. Тебя так встревожило то, что ты узнал, то, какие ставки на кону?

Да. Да. Да. Да. Да. Да. Да. Да. Да. Да. Да. Да. Да. Да. Да. Да. Да. Да. Да...

— Разумеется, нет, — сказал Шнайзель, игнорируя ответ, спрятанный в его душе. — Это в самом деле создает очень непростую ситуацию. Все на этой планете находятся в смертельной опасности, и это не похоже на атаку, от которой можно легко защититься.

— Это хорошо, — сказал Дио. — Суть всей жизни в преодолении страха, и, разу уж мы стоим на вершине мира, нам вообще нечего бояться.

Дио поднял свою трость и ударил ею по полу из металла, издав громкий звук, который эхом раздался в комнате по меньшей мере четыре раза, прежде чем тишина вновь вернулась.

— Мой брат перестал быть джентльменом, которым он некогда был, — сказал Дио. — Вот уже несколько десятилетий он бродит по Земле в облике вампира. Неспособен чувствовать тепло солнца своей коже. Неспособен чувствовать боль или удовольствие. Это превратило его в существо, о котором вам рассказывали в детстве. Когда я смотрю на него по телевизору как на лидера Европейского Союза, я едва узнаю его. Тем не менее! Я, Дио, в юности научился одной вещи у Джонатана Джостара! Не стоит недооценивать его взрывной гнев! Не стоит недооценивать силу, которую он дает ему! Только когда вы поймете это, лишь тогда вы сможете начать понимать, чему вы противостоите, и почему я должен быть тем, кто поведет вас в бой! Джонатан Джостар – враг, которого я люблю и боюсь в равной мере, в отличие от любого другого противника. Только я, Дио, знаю, как победить его!

Вот она. Эта завораживающая харизма, которая могла немного поколебать даже сердце Шнайзеля. В этом человеке было что-то особенное. Он взывал к чему-то низменному, что таилось в сердце каждого мужчины и женщины на планете, и вытаскивал это, чтобы удовлетворить свои потребности. Почти без всяких усилий этот старик раззадорил всех в комнате и заставил их взволнованно встретить этот вызов лицом, с Канцлером во главе.

— Леди Кружевски вместе со мной вернется на некоторое время на Гибельное Сиденье, — сказал Дио. — Позже мы поговорим еще. Когда приготовления будут завершены. Если кто-нибудь из вас хотя бы подумает разочаровать меня, то вы – или вернее, вся человеческая раса – быстро узнаете, какое значение стоит за словом "сожаление".

Он ушел и унес с собой свое всеподавляющее присутствие. Удивительно, каким самоуверенным он казался. И все же, то было правдой. Очень даже правдой.

— Приготовления, Ваше Высочество? — спросил Джеремия. — Я все еще нахожусь в растерянности. Какого рода приготовления имел в виду Канцлер?

Шнайзель обдумал вопрос и ответил фразой, которую он редко честно использовал.

— Я не знаю, — этого казалось недостаточно. — Канцлер скрывает информацию, скорее всего, по тактическим соображениям. При обычных обстоятельствах он бы отдал приоритет атаке на врага до того, как они смогут нанести удар, но, поскольку он только сейчас осознал природу конечной цели врага, Канцлеру может казаться, что защита сейчас более уместна. Впрочем, какую форму она примет, действительно за пределами моего понимания.

Это было все равно, что смотреть на пазл, в котором не хватает кусочка. Так близко. Так близко, и все же так далеко. Словно он почти у цели, но каждый раз, когда он находил то, что казалось недостающим, оно оказывалось лишь кусочком главного. Даже откровения, сделанного Канцлером, было недостаточно, хотя оно непреднамеренно заполнило довольно много вселяющих страх пробелов.

— Пока просто следуйте указаниям Канцлера, — сказал Шнайзель. — А тем временем... Леди Ню. Я хотел бы поговорить с вами об этой невероятной силе, которую вы приобрели.

— Вы имеете в виду... мою способность манипулировать памятью?

— Да, — сказал Шнайзель. — А именно, я хотел бы услышать побольше о том, как вы ее приобрели. Пожалуйста, не скупитесь на подробности.

Что ж, а почему бы и нет? Никогда не повредит использовать того, кто, как ты точно знал, был шпионом. Особенно когда он надеялся придать Юфемии немного больше уверенности в ее начинаниях. Ну и ну, было почти облегчение снова вернуться к этой игре. Потому что, по крайней мере, это была игра, которую он не мог проиграть даже в случае победы Юфемии.

— В частности, я хотел бы, чтобы вы использовали ее на определенном Рыцаре Круга при первой же представившейся вам возможности. Чтобы помочь ей с ее проблемами с памятью. Видите ли, я наткнулся на довольно тревожную информацию...

Ох, Канцлер. Это всегда было вашей стратегической слабостью. Вы всегда так внимательно следили за атакой спереди или сзади. Но Шнайзель... он предпочитал бить по бокам. Желательно, по обеим сразу. Еще лучше, если он заставит кого-нибудь на вашей стороне сделать это за него.

В конце концов, единственное, что имело значение – чтобы проиграли правильные люди. Для Шнайзеля не имело ни малейшего значения, победит ли он в конце.

***

====ДЖОДЖО====

Злому человеку легче притвориться добрым, чем наоборот. Злой человек преуспевает, когда притворяется, что он не злой, от чего другие ослабляют бдительность. Он становится волком среди овец, которых тот может по первому желанию съесть. Для того чтобы добрый человек смог притворится злым, он должен отбросить выгоды и преимущества, которые приносит ему добро, сознательно ограничивая свою мораль ради сохранения иллюзии.

В случае с Джонатаном Джостаром... ему придется исполнить более тяжелую задачу. Он должен притворяться злым человеком, который притворяется хорошим человеком, в то же время борясь со зверем, который покоится внутри всех созданий ночи. Мягко говоря, это нелегкое представление.

— Приподнимите брови и слегка откиньте голову назад, — посоветовала Лена. — Этим вы создадите впечатление, что смотрите на них сверху вниз, как на насекомых, коими они и являются.

— Люди – не насекомые, Лена.

— Разумеется, нет, господин Джостар! Вот так. Это должно произвести нужный эффект. Будь это мультиком, то у них волосы встали бы дыбом!

Хотите верьте, хотите нет, но Джонатан был вполне уверен, что добивается успеха с этой зарождающимся юной психопаткой. Если бы у него было чуть больше времени, ему казалось, что, скорее всего, она могла бы стать действительно продуктивным и психически здоровым членом общества.

Время. Какую, однако, забавную вещь он требует. В мире хватает времени, а его все равно недостаточно. Он сделал глубокий вдох. Не потому, что ему это было нужно, а просто для того, чтобы вжиться в роль. Затем камера включилась, а мгновением позже включился и монитор.

— Леди Кагуя, — сказал он. — Императрица Тянь Цзы. Мистер Рид. Приятно вновь видеть вас всех. Сегодня без Зеро? И мистера Оги?

— Они заняты другими делами, — сказал Дитхард Рид. — Объединенная Федерация Наций требует много руководства, и потому мы вряд ли можем позволить всем нашим лидерам сосредоточиться на одной и той же задаче.

— Особенно когда вы объявляете войну сразу двум другим мировым державам. Вы ведь осознаете, сколько жизней это унесет?

— Осознаем, — сказала Кагуя. — В свете существования ФРЕИ и Колесницы Аполлона мы считаем, что в настоящее время у нас нет другого выбора.

— Тогда вы будете довольны, если наша война закончится раньше, — сказал ДЖОДЖО. — В этом случае вы могли бы напасть на победителя в момент его наибольшей слабости. Утвердиться в качестве единственной мировой державы.

Тянь Цзы заерзала в своем кресле. Ах, бедняжка. Его инстинкты подсказывали ему утешить ее. Сказать ей, что она ничего не смогла бы сделать против Евнухов, что окружающие ее люди окажут ей такую поддержку, от которой она однажды станет лучшим лидером, чем, по ее мнению, сейчас – но маска должна не спадать. Чтобы у нее было то будущее, в котором она могла бы стать хорошим лидером, он должен испытать ее. Он должен бросить ей вызов, так же как он должен бросить вызов всем остальным.

— Северный ветер создал викингов, — сказал ДЖОДЖО. — Ваше восстание против Империи укрепило ваши души больше, чем вам можете подумать.

— С этим сложно не согласиться, — признала Кагуя. — Тем не менее, наша цель не изменилась с момента нашего создания: мы – Черные Рыцари, и мы бдим за несправедливостью. Независимо от того, несете ли вы, Британния, или все вместе ответственность за взрыв в Джибути, нельзя допустить, чтобы состояние дел оставалось таким, какое оно сейчас.

— Проигравший в этом конфликте будет недоволен победителем. И неважно, как все сложится, — ДЖОДЖО наклонился вперед, и он заметил, что Лена возится с подсветкой за кадром, без сомнения, намеренно отбрасывая тень на его лицо. — Мировое господство никак не изменит это.

— Мы склонны согласится, — сказал Дитхард. — И именно по этой причине мы задаемся вопросом, почему вы придерживаетесь минималистичной медиа-стратегии в отношении всего события. Обычно в подобной ситуации вы должны были пойти в атаку, а не сидеть в обороне. Обвинить Британнию в проступке, чтобы не брать вину на себя. Вместо этого ваше освещение в новостях имело более оборонительный характер.

Ну, конечно. Естественно, он бы заметил это. Джонатан много слышал о способностях Дитхарда как журналиста. Он должен был сделать именно то, что сказал Рид, а не продолжать отмахиваться от британнской атаки, чтобы создать момент для противодействия. Он был настолько отвлечен потенциальным числом погибших, если боеголовки ФРЕЯ полетят в воздух, что не увидел краткосрочной угрозы, которая может возникнуть, если неправильные люди поймут, что он пытается сделать.

— Я не вижу причин обсуждать нашу внутреннюю стратегию с кем-то, кто объявил нам войну, — сказал ДЖОДЖО. — Это было бы почти то же самое, как если бы я спросил, что вы намерены делать с армией, которую вы собираете в западной Индии. Может, мы лучше поговорим о других вещах?

— Почему вы притворяетесь? — спросила маленькая Императрица. — Почему вы притворяетесь, что все это вас не касается?

Ах, вот оно. Покажи свою проницательную натуру, Тянь Цзы. Это сослужит тебе хорошую службу в твоей будущей карьере.

— Мы все носим маски, — сказал Джонатан. — Каждый день нашей жизни мы носим маски, чтобы скрыть то, кто мы есть на самом деле. Маски вежливости и респектабельности. Я ношу маску лидера. Показать свои истинные чувства означало бы внести неуверенность в людей, что находятся под моим началом. Я должен быть скалой, на которую они могут опереться в трудные времена.

— Великолепно сказано, — сказал мистер Рид. — И хотя ваши цели все еще неясны, вы представляете собой величественную ауру, которая совершенно завораживает. Теперь мне еще более любопытно, чем когда-либо, узнать про вас больше, Джонатан Джостар. Как вы стали тем человеком, которым являетесь сегодня? Нет, даже больше: какой именно вы человек на сегодняшний день?

— Это мое и только мое дело! — огрызнулся он. Осторожно. Спокойнее. Даже если взрывной гнев приносил ему пользу в прошлом, теперь он служил топливом для зверя. — Я надеялся, что смогу отговорить вас от этой глупой затеи. Теперь я вижу, что это бессмысленно.

— Вы уже очень давно переступили эту черту, — сказала леди Кагуя. — Сейчас мы видим в вас лишь врага.

— Этот разговор служит только для одной цели, — сказал мистер Рид. — Чтобы убедиться, что вы понимаете нашу позицию: мы рассматриваем вас – не Европу, а вас лично – как равную угрозу нашим целям, точно так же, как оную представляет для нас Британния.

— П-поэтому мы больше не можем оставаться в стороне, — сказал Тянь Цзы. — Даже если драться неправильно... Даже если я не хочу, чтобы люди пострадали, если мы ничего не сделаем тогда... тогда!

Зло торжествует только тогда, когда добро ничего не делает. Так вот значит как? Они были готовы не вмешиваться, потому что видели, как два зла сталкиваются друг с другом, но существование ФРЕИ ясно давало понять, что это не самый разумный вариант. Им придется взять его со стола и сделать то, чего они не хотели делать – то, к чему Шнайзель стремился с самого начала. Тогда оставалось сказать только одно.

— Какое слово, по вашему мнению, самое сильное в английском языке?

Все трое на мгновение пристально уставились на него. Дитхард с обостренным любопытством. Тянь Цзы с дрожащим волнением, а Кагуя – та, кто в итоге заговорила – с твердой решимостью.

— Учитывая все, что происходит прямо сейчас, я не в настроении играть в словесные игры.

Джонатан позволил маске соскользнуть, и на его губах заиграла улыбка.

— Хороший ответ, — сказал он. Он сделал знак, чтобы связь завершили. — Как джентльмен, я чувствую себя обязанным предупредить вас: вы трое вновь увидите меня намного раньше, чем вы думаете.

***

====Оги====

В порыве любопытства Канаме Оги исследовал происхождение одного предупреждения, которое недавно пришло ему на ум. Плоды его исследований были в лучшем случае неоднозначными. Оно появилось в британнской и европейской письменности столетней давности, причем некоторые приписывали его китайской пословице – хотя он не мог найти никаких доказательств существования такой пословицы.

Тем не менее, неясное происхождение не делало предупреждение менее верным для него, когда он спускался в их тюрьму. Он должен был прислушаться к этому, должен был привести себя этим в чувство и позволить этому умерить его действия. Только оглядываясь назад, это стало ясно.

— Ну здравствуй, Канаме Оги. Выглядишь ужасно. Только не говори мне, что ты недоволен силой, которую я тебе даровала?

Этот урок стал еще яснее, когда он уставился в камеру на своего мучителя. Симпатичная, вечно молодая ведьма с длинными зелеными волосами. Сидит в центре камеры в смирительной рубашке и аппарате, закрывающем рот и нос. Он снова вспомнил то предупреждение, теперь еще более отчетливо...

— Почему ты дала мне эту силу? — спросил он.

Она некоторое время обдумывала его вопрос, наклоняя голову из стороны в сторону, как будто тщательно раздумывая над ответом. Затем она дала его, одним словом:

— Ирония.

— Это не ответ!

— Это лучшее, что ты получишь, — сказала она. — Ну вот честно, лишь вопросы да вопросы. Такое чувство, будто каждый в наши дни задает их. Я бессмертная ведьма, а не всезнающий оракул. Ну и? Почему бы тебе не рассказать мне, что тебя так расстроило? Может быть, будет приятно выговориться.

Охранники не могли услышать его отсюда. Она вроде как была невосприимчива к его силе... да к черту.

— Я позволил тебе дать мне эту силу, потому что думал, что смогу использовать ее, чтобы помочь освободить Японию, — сказал Оги. — Так как это было нечто отличное от Стендов, я подумал, что это собьет Британнию с толку. Что они будут слишком заняты поисками первыми и упустят то, на что я был способен.

— И теперь Япония свободная страна, — сказала С.С. — Поздравляю. Вы сделали невозможное. Вы прогнали Империю. Разве ты не должен радоваться?

О да, в самом деле. Это напомнило ему образ Обезьяньей лапки и предупреждение, которое звучало в начале этого короткого рассказа. То же самое предупреждение, которое крутилось у него в голове последние несколько дней:

«Будьте осторожны со своими желаниями – они имеют свойство сбываться.»

— Я должен постоянно быть начеку, — сказал он. — Я должен постоянно следить за своим эмоциональным состоянием на случай, если одно неосторожное слово сведет с ума окружающих меня людей. Если я зол, напуган, расстроен или даже счастлив или взволнован – я обязан держать рот на замке, чтобы это не ударило по всем остальным. Ты хотя бы можешь представить себе, каково это?

— Ты удумал читать бессмертной лекцию об одиночестве? — спросила С.С. Судя по словам, которые она произнесла, можно было ожидать, что ее тон будет резким, может быть, немного высокомерным. Он предпочел назвать его... задорным. — Быть отрезанным от всех, кто тебе близок. Не очень приятно, не так ли, Канаме Оги?

Это застало его врасплох. Оно прозвучало почти так, как будто она говорила по собственному опыту. С другой стороны, когда она задумался об этом, подобное было довольно легко понять.

— По словам Джозефа Джостара ты ни на день не постарела с момента вашей встречи десятилетия назад, — сказал Оги. — Сколько тебе лет?

— Грубиян! И мне тут стало любопытно, как бы Джозеф отнесся к тому, что вы вот так держишь в плену его старого друга.

— А как ты думаешь, кто предложил эту маску? — спросил Оги. — По-видимому, в ее основе лежит маска, которую мастера Хамона в Европе используют для лучшего обучения – только здесь она работает в обратном ключе. Если ты попытаешься дышать так, чтобы эффективно использовать Хамон, она ограничит твое дыхание.

Хотя и не полностью. Джозеф предупредил их, что она, скорее всего, все еще может сбежать, если захочет. Тем не менее, он был впечатлен тем, как плавно она отвела разговор от щекотливой темы. Ей, наверное, было несколько столетий. Никогда не стареет даже на день, наблюдает, как друзья и знакомые с течением времени все сильнее седеют и покрываются морщинами.

Наверное, поэтому она находила его заявления об одиночестве забавными. Или, быть может, «чудными» было бы более подходящим словом? По сравнению с тем, что она, вероятно, пережила, его жалобы по большему счету звучали как нытье ребенка.

— Я хорошо знакома с задачей этой маски, — сказал С.С. — Похоже, ты совсем забыл о тех старых контактах, о которых я упоминала. Вы смогли ими воспользоваться?

Это вывело его из состояния сочувствия, которое он начинал испытывать. Чего она добивалась? Она правда делала это от скуки? Помогает и мешает им по своему желанию. На чьей она была стороне? Что ей было нужно?

— Да, — сказал он. — Благодаря им мы уже смогли провести несколько человек внутрь.

— Тогда нет никаких причин держать меня здесь, верно? На самом деле... — бессмертная замолчала, и на мгновение в ее глазах появилось какая-то отстраненность, прежде чем она продолжила. — Поэтому вы везете меня туда? Мне было интересно, почему это вы посадили меня в транспортник.

— Так значит, между тобой и этими штуками все-таки есть связь, — сказал Оги. Наконец-то они хоть чего-то добились! — Джозеф много рассказал нам о Людях из Колонн. А также о Карсе. Он был почти уверен, что ты тоже много о них знаешь.

— Джозеф Джостар тот еще трепло, — сказала С.С. — Хотя это в любом случае неважно. Думаю, ты окажешь нам обеим услугу, если поторопишься? Как же все-таки забавно. Вот оно я, прошу тебя освободить меня. Мне следует быть осторожнее с желаниями.

— О чем ты–...

А потом она исчезла, в смирительной рубашке и всем остальном, прежде чем он даже успел закончить вопрос.

***

====Корнелия====

Если и было что-то, чего Корнелия ожидала от своих подчиненных, так это способности делать то, о чем их просили. Вот и все. Если они будут нелояльны? Тогда они были лишены способности следовать тому, о чем она просила. Если им не хватало навыком или они были испорченными и небрежными? То же самое. Потому-то всё и сводилось к этому. Слово «способность» может означать любое количество вещей. Оно достаточно расплывчато, чтобы она могла расширить его границы настолько, насколько ей нужно, и раскинуть то настолько широко, насколько требовалось.

Эта расплывчатость и сделала ее такой полезной философией. Оно было универсально для каждой ситуации. Адаптируемое по мере необходимости. Оно может развиться и измениться по ситуации.

Но даже так. Она никогда в жизни не думала, что окажется в такой ситуации.

— Эй, а это разве не...? — услышала она шепот одного из солдат.

— Британнская Ведьма? — шепнул другой.

— Какого она здесь забыла? Нам нужно вздернуть ее, пока она не–...

Корнелия хлопнула своей протезной рукой по трибуне. В зале воцарилась тишина как по щелчку выключателя. Что ж, хорошо. Это означало, что их инстинкт самосохранения не пострадал, как и их здравый смысл.

— Уверена, я не требуюсь в представлении, — обратилась Корнелия к собранию солдат. — Хотя вопрос все еще висит в воздухе: почему я предаю свою страну, чтобы помочь нашему старейшему врагу?

— Долой монархию! — крикнул один из них и бросился в переднюю часть зала с явно агрессивными намерениями.

В ответ Корнелия одной рукой вытащила шарик, а другой образовала круг между большим и указательным пальцами. Затем, при помощи [Crush 'Em], она сжала воздух в этом промежутке, чтобы создать внезапный вакуум, который отправил шарик прямо мимо уха этого солдата. Он, как и все остальные в зале, полностью застыли на своих местах.

Затем из дверного проема недалеко от нее кто-то начал хлопать в ладоши.

— Неплохо, фройляйн! Мне было интересно, как ты их усмиришь.

— Ты не рассказал им, что я буду здесь? — спросила Корнелия.

Штрохайм повел плечом, а потом шагнул в зал, к немалому смущению других солдат.

— Не бойтесь, дамы и господа! — объявил Штрохайм с своей привычной напыщенностью. — Хотя эта женщина принадлежит к Британнской Императорской семье, скоро вы увидите, что она на нашей стороне. Если у вас есть какие-либо жалобы, то обращайтесь с ними прямо ко мне! А пока вы должны выслушать то, что она хочет сказать. Мы поняли друг друга?

Он мог бы сделать это до ее появления. Он проверял ее способности, чтобы увидеть, какой будет ее реакция. Пытаясь завести ее... чтобы она приступила к своей работе. Ладно.

— Как я уже говорила, — Корнелия снова поднялась на трибуну и уставилась на растерянные лица тех, кого по праву должна была считать своим врагом. — Есть причина, по которой я стою здесь сегодня. Эти причины совершенно секретны и не должны быть оглашены общественности ни по какой причине.

После этого они вновь начали перешептываться. Корнелии было все равно. Она схватила пульт от проектора и включила его, показывая карту мира. Разделенную между тремя державами. Синий для Британнии, Желтый для Европы и Красный для Объединенной Федерации Наций.

— Давайте начнем с реальной причины, по которой Император так настойчив в своей экспансии, — сказала Корнелия. — Ваше первое впечатление может быть, что это делается для того, чтобы в руки Империи попали месторождения сакурадайта. Очевидно, тот факт, что я поднимаю этот вопрос, означает, что это впечатление неверно. Это публично заявленная причина, но то, что им нужно, нечто совершенно иное.

Она щелкнула по кнопке пульта и показала четыре изображения на каждой четверти экрана. Каждое из них находилось в совершенно различном месте. Пышный лес, пустыня, снежная гора и темная подземная пещера. Единственной общей чертой всех них была поразительно схожая изношенная веками архитектура.

— Они известны как Мысленные Элеваторы, — сказала Корнелия. Она пыталась скрыть презрение в своем голосе. Казалось, это была слишком трудная задачка для нее. — Древние сооружения, построенные по приказу существа по имени Карс. А теперь. То, что я собираюсь вам рассказать, будет звучать совершенно невероятно. Однако...

Она сунула руку в карман и достала теннисный мячик. Затем, крепко сжав его, она активировала свой Стенд, а потом подняла гораздо уменьшенный теннисный мячик, чтобы они все могли увидеть его.

— Помните, что такие вещи, как Стенды и Вампиры существует в этом мире. И хотя это не может служить доказательством какой-либо абсурдной идеи, смортите на вещи шире.

Не то чтобы она ожидала этого от них. Она уж точно не поверила, когда ДЖОДЖО – еще на той больничной койке в Одиннадцатой Зоне – впервые рассказала ей обо всем этом. Она не купилась ни на одно его слово – пока не он сделал телефонный звонок и не представил ей дразнящие доказательства самой абсурдной и невероятной вещи, которую она когда-либо слышала в своей жизни.

— Джонатан Джостар был археологом по профессии задолго до того, как увлекся политикой. Его последний проект включал глубокое изучение этих Мысленный Элеваторов, и он сделал несколько поразительных открытий об их предполагаемом назначении. Видите ли, их называют Мысленными Элеваторами, потому что они активируются мыслью. С их помощью вы можете получить доступ к месту, известному только как Мир С. И в Мире С...

Следующий кадр.

— Вы можете найти... Бога.

Это ощущалось неправильным, когда она впервые услышала об этом. Разве те, кто пытался одновременно овладеть силой Гиасса и Стенда, не переживала сердечный приступ, когда они видели «лицо Бога»? Если эта сущность была Богом, то у Бога не было лица, чтобы вызвать такой эффект.

Поднялась рука. Ох-ох. Корнелия на самом деле ожидала это.

— Я позже отвечу на вопросы, — сказала она. — Это будет сложно, и нам предстоит многое обсудить. Начнем с того, что это Бог не буквальном смысле. Думайте об этом скорее как о слиянии бессознательного каждого человека. Живые или мертвые, все они существуют внутри этого.

Ну что же, разве это не было поворотным моментом? Теперь вместо того, чтобы смотреть на нее как на врага, они смотрели на нее как на какую-то старую болтливую бабку, которую им приходилось вежливо терпеть.

— Согласно изысканиям мистера Джостара, целью Мысленных Элеваторов было предоставить Карсу средства для доступа к этой сущности, которую мы впредь будем называть "Богом".

Поднялась еще одна рука.

— Как я уже сказала, вопросы позже. Карс намеревался использовать этот особый доступ – и еще одну отдельную технику, которая не имеет отношения к нашему обсуждению – чтобы заменить волю Бога своей собственной. При помощи этого он намеревался развиться в «высшее существо», который могло бы доминировать на этой планете и, возможно, даже за ее пределами.

Поднялось еще больше рук. Корнелия не могла найти в себе сил винить их. Все, что она сказала до сих пор, звучало так, будто это было придумано пятилетним ребенком. Ну, пятилетним ребенком со словарным запасом двадцатилетнего. Она не поверила в это, когда ей впервые рассказали, и это было после всех других невозможных вещей, которые доказали свою возможность.

— У Императора на уме другой план, — продолжила Корнелия. Она щелкнула и на этот раз показала структуру, парящую в кажущейся пустоте. — Это Меч Акаши. Орудие, предназначенное для одной цели: убить Бога и уничтожить границы между всеми людьми, живыми и мертвыми.

Поднялось еще больше рук. Корнелия хлопнула по трибуне.

— Какая часть "вопросы позже" не понятна вам? — ладно. Глубокий вдох. — А теперь. Очевидно, что такие действия прямо противоречит всему, во что я верила. Это заставит всех людей стать равными. Это разрушит и задушит прогресс человечества, приведет всё, над чем мы когда-либо работали в нашей жизни, к внезапной и полной остановке. Человеческая раса превратится в связку сосисок. Все будут неотличимы! Вот почему я предала Британнию. Потому как сам Император стремиться предать британнские идеалы!

— Откуда вы знаете? — спросил один из солдат с поднятой рукой, даже не потрудившись подождать, пока она откажет ему в возможности задать вопрос. — Я имею в виду, откуда вам вообще известно, что Император замышляет именно это?

Ах. Теперь наступала вторая половина дела. Та часть, с которой Джонатан на самом деле начал и которую она все еще находила совершенно невероятной, хотя и видела доказательства собственными глазами. Даже несмотря на то, что Джонатан привел ее в Мир С и показал ей...

— Это было еще одним откровением мистера Джостара во время его изучения Мысленных Элеваторов, — сказала Корнелия. — По ходу своего изучения как Элеваторов, так и их ограниченного взаимодействия с Богом, он смог понять "потенциальное будущее". В этом будущем было несколько "ужаснейших судеб", которые он стремился предотвратить любыми возможными средствами. Среди этих судеб – осуществление плана Императора. К этому событию привело несколько факторов: в том числе безвременная кончина моей сестры Юфемии.

Корнелия глубоко вздохнула. Это была не совсем вся правда, но бывают моменты, когда ложь детям была абсолютно лучшим подходом.

— Сперва он попытался смягчить события, связавшись с моим братом Кловисом. Вскоре Наместником Одиннадцатой Зоны. Хотя он не доверял Кловису столько правильной информации, сколько он дал мне, он все же дал ему подарок, который, как он думал, изменит судьбу: стрелу, дарующую Стенды. Как и планировал Джонатан, Кловис приказал перевезти ее вместе с другим ценным грузом, и та пронзила плоть моего брата Лелуша. Отсюда события приняли совершенно другой оборот, и судьба начала разворачиваться в абсолютно ином направлении.

Давайте даже не будем упоминать о возможности того, что Кловис немножко так рассказал Шнайзелю о Стендах перед своей смертью от руки Лелуша. Или что они с Гилфордом забрали стрелу Лелуша из дворца, пока вербовали Наннали, Саёко и Милли. Будьте проще, тут и так слишком много нужно переварить, не вдаваясь в детали.

— Однако, этого оказалось явно недостаточно, чтобы помешать событиям развиться так, как было предусмотрено. С последним ходом Британнии стало очевидно, что у нас нет выбора. И хотя мистеру Джостару было больно отдавать этот приказ, он приказал... сделать Мысленный Элеваторы непригодными для целей Британнии.

Несколько солдат теперь щипали себя за переносицу. Вместо этого Корнелия решила действовать так, как будто один из них спросил «Как мы это сделаем?».

— Наша исследовательская группа разработала устройство, которое должно сделать их неработоспособными, — объяснила она, показывая изображение на слайде. — К счастью, нам не нужно прикреплять их к каждому Мысленному Элеатору. Трех или четырех должно быть достаточно. И тогда задуманный для них план Императора будет невыполним. Теперь я отвечу на ваши вопросы.

Как и ожидалось, все руки поднялись в воздух. В конечном счете это не имело особого значения. В этот момент она просто тянула время, и из-за запутанного характера всего, что она только что сказала... ну, они могли быть здесь весь чертов день в попытке разобраться в этом.

— Это ведь не выдумка? Вы ведь не придумали все это?

Тук, тук, тук

— Мы подготовили доказательства всего рассказанного мной, — сказала Корнелия. — Они будут предоставлены до начала вашей миссии. Да, ты рядом с ней.

Тук, тук, тук

— Что ж, мы сделали, как нас и просил господин Штрохайм, — сказал солдат. — Мы терпеливо выслушали то, что вы хотели сказать. Каждое слово.

Тук, тук, тук

— Даже если отбросить в сторону то, что вы нам рассказали, лишено всякого смысла, вы все еще из Британнской Императорской семьи.

Тук, тук, тук

— Так что, как мы можем доверять хоть одному вашему слову? Насколько нам известно, вы можете быть вражеским агентом, притворяющимся будто вы на нашей стороне. Даже если это не так, это недоверие все равно никуда не денется.

Тук, тук, тук

— И с учетом всего этого, вы правда лучший человек, чтобы повести нас в этой миссии?

Корнелия улыбнулась. Она с трудом сдерживалась. Такое замечательное появление с таким превосходным выбором времени. Двери рядом с ней широко распахнулись. Она думала, что это будет необходимо почти по той же причине... Но затем ее улыбка померкла, когда в ее душу закралась печаль. Будет очень неприятно так поступить с ними. Даже если они были тем, кого она обычно называла своим врагом – по крайней мере, ради этой миссии они будут под ее началом.

— Вы совершенны правы, — признала она. — К счастью, это не будет проблемой. Мы предвидели ваше недоверие и учли это в наших планах. Хотя я и не желаю вам такого решения, в долгосрочной перспективе оно послужит всем нам намного лучше. Если мои слова не дошли до вас... тогда, возможно, этому удастся воле моей сестры.

Корнелия шагнула в сторону и позволила Наннали занять место у трибуны. Девушка прислонила к нему костыли и глубоко выдохнула. Ни один из них не хотел этого делать. Таким образом подавить их волю. Но это бледнело по сравнению с тем, что им предстояло сделать позже.

— Вы доверитесь Корнелии как военному командиру.

И несмотря на то, откуда придет это доверие, она молча поклялась себе, что не предаст его. Не на этой фазе. Ни в следующем, где они будут еще более важны.

За Реквием.

***

====ДЖОДЖО====

Представьте стрелу в полете. Как можно увидеть, она ни в коем случае не прекратит движение, пока не приземлится. Он постоянно находится в движении – и все же, если мы возьмем один отрезок времени и посмотрим на стрелу: она не меняет своего положения и не перемещается в новое место. Если время состоит из ряда мгновений, а сами объекты – неподвижны в каждое отдельное мгновение, то по определению движение должно быть невозможным?

История подобна такой стреле в полете. Если взглянуть на какой-то момент в развитии истории, можно подумать, что весь мир застыл вокруг него. Что между каждым таким моментом не происходило ничего примечательного. Что всё застыло, пока следующий великий момент не встряхнул это всё и не позволил течению времени возобновиться.

Оглядев всех присутствующих в комнате людей, застывших посреди своей работы, Джонатан улыбнулся. О, но он мог поделиться этим со всеми. Простым удовольствие, мирным созерцанием. Это был рай. Небеса на Земле. Вот только он также знал, что найдутся те, кто возьмет эту силу и злоупотребит ею. Люди, которые увидят только возможность в этой силе, а не шанс увидеть окружающий мир в новом свете. Для него в этом и заключалась истинная сила [The World]. Она придавало такую ценность, которая ничем нельзя было сопоставить. Ни деньгами. Ни силой. Ни чем-либо другим.

Второй раз за сегодняшний день он готовился заговорить, надеть маску, которую его неохотно вынуждали надеть. Порыв чего-то прошел через него: предвкушения? Ну или хотя бы его вампирский эквивалент.

— Мистер Джостар, мы в прямом эфире через пять... четыре... — человек за камерой начал молча отсчитывать пальцами, а затем в момент, когда началась трансляция, он сделал быстрый жест своими пальцами.

Пришло время. Ради спасения жизни миллионов ему нужно сделать что-то действительно ужасное и тем самым создать мгновение времени. Через много лет люди скажут «помните тот день, когда», и расскажут друг другу, где они были, когда услышали об этом.

— Люди всего мира, — начал Джонатан, — я приветствую вас сегодня с тяжестью на сердце. Несмотря на наши сегодняшние переговоры, стало очевидно, что Объединенная Федерация Наций не увидит причин: они боятся, что мы можем обратить наше оружие против них, как только покончим с Британнией – и, конечно же, они боятся обратного. В этом я не могу придраться к их действиям, и все же... и все же, я поклялся защищать вас всех, народы Европы. Это я и сделаю.

Он сжал руки в кулаки.

— Британния сочла нужным оболгать нас тем, что это мы устроили неспровоцированную ничем атаку на мирный город, — сказал он. — При помощи боеголовок ФРЕЯ они совершили зверство, чтобы спровоцировать ОФН присоединиться к конфликту в качестве отдельной стороны. Чтобы они могли выступить в целях самообороны. Британния! Это был просчет! Вы осмеливаетесь отбросить в сторону все эти жизни, чтобы еще больше увеличить масштабы мясорубки? Тогда да будет так! Я придерживал свою руку по доброте душевной, но теперь вы заставляете меня ударить ею с праведной яростью!

Прошло много времени с тех пор, как он давал выход своему гневу. Зверь в нем зарычал, но его сдерживало сильное чувство справедливости Джонатана. Он выпускал не дикую дикую животную ярость. Это было то же самое чувство, которое он испытал, когда Дио украл поцелуй у Эрины. Это было то же самое чувство, которое он испытал, когда обнаружил, что те вампиры держат ребенка в заложниках. Это был не голодный зверь, который заставляет нежить питаться, это были горящие угли его человеческой души, обнаженные перед всем человечеством!

Как иронично. Ведь они собирались увидеть, как он сделает что-то совершенно бесчеловечное.

— К настоящему времени я уверен, что вам известно о нашей технологии нанесения удара в любом месте, куда мы только пожелаем, — сказал Джонатан. — Что же, теперь я могу сообщить вам, что у нас тоже есть боеголовки ФРЕЯ. В течение пяти часов после окончания этой передачи я запущу две ракеты из секретного места в Европе.

Он дал волю гневу и ударил кулаком в стену позади себя, на которой была изображена карта Земли.

— У вас есть это время, чтобы сдаться или эвакуироваться, — предупредил он, указывая рукой на две конкретные точки на карте. Там были две точки: — Пендрагон и Алый Запретный город! Они станут целью Колесницы Аполлона! Используйте это время с умом, враги добра и справедливости! Ибо к концу этого дня вы познаете бремя тех, кто погиб от ужаса и мощи ФРЕИ!

Трансляция закончилась, и съемочная команда в шоке уставилась на него. Да и мог ли он их винить? Они все еще не пришли в себя после первого взрыва ФРЕИ. Подобное заявление, несомненно, обязано было шокировать любого. Джонатан высоко поднял голову и прогнал их из кабинета.

Оставшись наедине, этот могучий вампир прислонился к стене, опустив голову. Единственная кровавая слеза скатилась по его щеке. Скоро. Это не займет много времени. Достаточно скоро он вступит в свою невольную роль. Нравится ему это или нет, мир скоро будет принадлежать ему.

Представьте стрелу в полете. Представьте, насколько все было бы проще, если бы это была обыкновенная стрела.

<— To Be Continued

***

[1] Мысли о розовом слоне. Трюк в психологии, когда тебя просят не думать о розовом слоне, но ты все равно косвенно думаешь о нем, пытаясь не думать о нем.

Окончание главы