Духовный воин Гэ Глава 80

Словно по расписанию, на горизонте показался прекрасный белоснежный зверь, облик которого затмевал красоту окружающего мира. Без сомнения, это мог быть только Инь Чуань.

Жэнь Ван с трудом поднялся на ноги, опираясь на мощный ствол дерева, и, насилу распрямившись, взирал на приближение старого знакомого. В этот момент на прекрасном и твердом лице мужчины мелькал целый калейдоскоп противоречивых эмоций. Серые глаза в ожидании неминуемой встречи слегка потускнели от страха.

Перед Жэнь Ванем байцзэ предстал уже в человеческом обличии. Длинные пальцы трепетно обвили запястье раненого мужчины с пегими волосами, после чего Инь Чуань тихо выдохнул всего два слова:

– Мой друг...

Острые брови Жэнь Ваня слегка нахмурились, в его больших серых глазах отразилось что-то наподобие стыда, когда он мрачно произнес:

– Инь Чуань, десять тысяч лет назад…

– Что было десять тысяч лет назад, то давно прошло. Более не стоит упоминать об этом, – Инь Чуань с нежностью провел белоснежной ладонью по окровавленным волосам раненого. – Теперь мы возвратились в этот мир, чтобы предотвратить ошибки прошлого.

По телу Жэнь Вана прокатилась волна дрожи, и он вдруг шумно выдохнул, после чего на его прекрасном лице отразилось такое облегчение, как будто он вовсе не дышал все эти бесконечно долгие мириады лет.

Инь Чуань отвез их обратно в город Кунсан, помогая Жэнь Вану и Лю Цинмину с выздоровлением. Эта небольшая передышка дала Юньси достаточно времени для производства различных духовных инструментов и всевозможных снадобий, Цзян Чаогэ же посвятил все свое время практикам и совершенствованию.

Юньси творил в одиночестве, запершись в своей отдельной комнате на целых две недели. Когда же он вновь выполз на свет божий, юноша напоминал маленького городского сумасшедшего. В жутком волнении подбежал он к Чаогэ, вручая искусно сделанный кинжал.

– Готово! – гордо возвестил Юньси. – Это твой эксклюзивный кинжал, только ты сможешь призвать заключенный внутри дух зверя.

Цзян Чаогэ с радостью принял заказ. Кинжал оказался насыщенного темно-синего цвета и длиной около фута. Лезвие было острым и холодным. «Хорошее оружие», – подумал Чаогэ, играясь с ним одной рукой и с удовольствием отмечая, что вес кинжала был просто идеальным. Его отношения с этим типом оружия начались еще в десятилетнем возрасте, а теперь он получил идеальный экземпляр, сработанный для него и под него. Юньси провел тщательное исследование, измеряя длину тела молодого мужчины и размер его ладони, а также силу удара. В тот момент Цзян Чаогэ впечатлялся умениями юного мастера, но в даже самых смелых своих мечтах не ожидал он, что Юньси способен на подобный шедевр оружейного искусства. В итоге с уст Чаогэ сорвалась искренняя похвала:

– Юньси, я раньше не видел, как ты изготавливаешь оружие. Вот уж не думал, что ты создашь такой потрясающий кинжал!

Смутившись, Юньси коснулся кончика носа и с долей гордости произнес:

– Хороший мастер духовного оружия должен знать абсолютно все. Я действительно преуспел в производстве индивидуального оружия и полудуховных инструментов.

– А хранилище ты сделал? – тут же поинтересовался Чаогэ.

– Я возьму выходной на восстановление духовных сил, а завтра возьмусь за изготовление мешка-хранилища. Для многих мастеров полудуховное оружие – что-то из области фантастики, темный лес, куда никто не хочет заходить. Но на самом деле оно проще в изготовлении, чем, например, индивидуальное оружие. Не нужно учитывать столь много факторов, – Юньси засветился искренним счастьем, смущенно продолжая: – Я рад, что тебе понравился кинжал.

А уж как был рад сам Цзян Чаогэ, словами не передать! Если бы в данный момент они не находились в таверне, то он немедленно призвал бы фейи, чтобы испытать мощь нового оружия. Конечно, его кинжал нельзя было даже близко сравнить с мощными железными когтями Шэнь Янсуя, однако свирепость и токсичность любой особи фейи впечатляла.

Чаогэ похлопал Юньси по плечу:

– Спасибо!

Юньси в ответ протянул руку:

– Триста золотых.

– Прямо сейчас?

– Сейчас, – кивнул Юньси.

Цзян Чаогэ просто ушам своим не поверил, поэтому, слегка прибавив громкости, с нажимом спросил:

– Ты что же, боишься, что я могу тебя обмануть?

Юньси скривил рот и прошептал:

– Брат, ты ведь помнишь нашу первую встречу?..

Цзян Чаогэ немедленно захлопнул рот, молча отсчитал триста золотых монет и сложил их перед Юньси аккуратной стопкой:

– Возьми, вымогатель.

Юньси радостно присел на землю, сформировал свой духовный мешочек-хранилище, вынул из него безукоризненную деревянную коробку и осторожно сложил золотые монеты в пазы, одну за другой.

Цзян Чаогэ с прискорбием заключил:

– Юньси, ты теряешь былую очаровательность. Раньше ты так мило стеснялся по поводу и без…

Юньси не поднял головы, он сосредоточился на размещении золотых монет таким образом, чтобы герб императорского монетного двора на каждой из них смотрел в одном направлении.

– Я и раньше не стеснялся.

– Если это было не стеснение, то что же?

– Я немного побаиваюсь разговаривать с незнакомцами, – хотя тон голоса Юньси оставался спокойным, Цзян Чаогэ отчего-то стало жаль юношу. О своем детстве Юньси не рассказывал, но по всем признакам становилось очевидно, что с ним обращались не очень-то хорошо. Юноша даже не смел упоминать о своем прямом родстве с могущественным кланом Фань.

Подсчитав и аккуратно разложив все золотые монеты, Юньси с довольным видом удалился. Однако перед уходом он не забыл напомнить Чаогэ:

– Я все еще жду от тебя сто золотых монет за хранилище, не забудь, пожалуйста, их принести, когда я закончу работу над заказом.

Цзян Чаогэ махнул рукой:

– Иди уже, вымогатель! Своего не упустишь!

Вернувшись в комнату, Цзян Чаогэ аккуратно бросил кинжал прямиком в руки Чжи Сюаня. Цилинь немедленно схватил оружие и начал играться с ним, в итоге порезавшись.

– Ты с кинжалом играешь или с собой? – с улыбкой поинтересовался Чаогэ, проводя ладонью по порезу Сюаня и добавляя в прикосновение немного духовной энергии. Одного мимолетного движения хватило, чтобы рана исчезла без следа.

– На этом кинжале остался запах фейи. Фу, он такой противный! – в сердцах пробормотал Чжи Сюань, комично наморщив нос.

– Да уж, тут и не поймешь, хорошее обоняние – это дар или проклятье. Твой нюх настолько чувствителен, что ты ощущаешь все запахи вокруг, тогда как обычные люди даже понятия о них не имеют. Как ни пытайся, а проигнорировать что-то неприятное не получится.

– К этому можно приспособиться. Я стараюсь нюхать только то, что мне нравится, но если запах слишком сильный, конечно, абстрагироваться от него трудно, – с этими словами Чжи Сюань обнял мужчину за талию, слегка притягивая к себе. Его прямой нос потерся о впадину на шее Чаогэ. – Твой запах лучший в мире!

Цзян Чаогэ ухмыльнулся:

– О, неужели? И чем же он тебе так нравится?

– Ну, он теплый, успокаивающий, приятный. В этом весь ты. Только у тебя такой запах.

Цзян Чаогэ решил слега поддразнить негодника:

– Но ведь я все еще храню остатки крови древних уцзу в себе, а ты не переносишь их запаха.

Нахмурившись, цилинь недовольно проворчал:

– Вот зачем ты это сказал? Я уже почти забыл об этом, а ты снова напомнил!

– Эй, хорошо, я был неправ, – весело засмеялся Чаогэ.

– Если ты поцелуешь меня, то, так уж и быть, я прощу тебя, – губы Чжи Сюаня тут же растянулись в улыбке.

– Нет, ты продолжай пить, а я лучше потренируюсь.

Но Сюань вопреки ожиданиям не отпустил мужчину, а, напротив, чуть сильнее сжал его в объятиях:

– Нет.

– В чем дело?

– В последнее время мы вообще не проводим времени вместе. Я соскучился!

Цзян Чаогэ вновь улыбнулся:

– Хорошо, тогда что ты хочешь? Только не говори, что любви.

– Но я… – начал Сюань умоляющим тоном.

– Я, кажется, уже говорил тебе проявлять сдержанность в этих вопросах, – Цзян Чаогэ все еще ощущал некий дискомфорт в спине – последствия их взаимодействия трехдневной давности. Желание, страсть, а также физическая сила Чжи Сюаня были почти безграничны, что нельзя было сказать о Чаогэ и его организме. Да, безусловно, он уже не был обычным человеком, каким попал в этот мир год назад, но все же он оставался простым смертным. Больше всего его удручало, что вся страсть и инициатива шла только со стороны цилиня.

Один раз он оказался настолько истощен от неутолимого желания Чжи Сюаня, что в итоге не выдержал и в полузабытьи отправил цилиня обратно в оружие. Хотя он моментально понял свою ошибку и выпустил обиженного духовного зверя наружу, маленький Цзуцзцун не разговаривал с ним целых три дня после инцидента. Это могло сильно испортить их отношения, поэтому Чаогэ предпочитал самый легкий способ избежать недопонимания – просто не предаваться любовным утехам.

Чжи Сюань продолжал в отчаянии обнимать Цзян Чаогэ. Даже если его человек пока не позволял никаких шалостей, цилинь все равно не хотел сдаваться. Прожив столько времени в одиночестве, он вдруг обрел самое драгоценное на земле, то, что привлекало его больше самого ароматного и сладкого вина! Естественно, древний зверь страстно желал все время находиться подле своего человека. В этом случае безмерное счастье наполняло все его естество, даже без столь полюбившегося ему времяпрепровождения.

Цзян Чаогэ, конечно же, все это понимал и в глубине души невольно умилялся. Легонько ущипнув негодника за подбородок, он нежно поцеловал его в уголок рта.

– Почему бы тебе не послушать какую-нибудь историю из моего мира?

– Хорошо, – тут же воодушевился цилинь.

– Что ты хочешь услышать?

– Расскажи мне, как ты в своем мире боролся с людьми.

– Тогда я поведаю тебе, сколь ловко умею обращаться с кинжалом.

Так незаметно прошел месяц, все это время участники команды Чаогэ ни разу не покинули место своего временного пристанища. Город Кунсан оказался идеальным местом для базирования. Да, такое скопление необычных людей в одной гостинице, которые, к тому же, жили здесь целый месяц, могло вызывать подозрения у заинтересованных лиц. Но вряд ли кто-то осмелился бы сейчас идти на открытый конфликт с командой, в составе которой наличествовало целых три Божественных зверя.

Сила души Цзян Чаогэ за это время значительно приросла, прорыв на третий уровень был не за горами. Конечно, ценой тому стало полное игнорирование одного небезызвестного цилиня, но зато прогресс был на лицо.

Юньси сделал для Чаогэ новое волшебное хранилище. На этот раз животным материалом вновь оказалась рыба, которую в простонародье звали «красным червем». Этот мешочек оказался гораздо менее вместительным, чем предыдущий, поэтому Цзян Чаогэ складывал туда только исключительно важные вещи.

После восстановления от тяжелых ранений Жэнь Ван предпочитал сидеть во дворе уютной гостиницы и обучать Лю Цинмина практике искусства владения мечом. Меч, в котором был заключен дух белого тигра, оказался во всех смыслах исключительным оружием. Гибкий, как нефритовый бамбук, и тонкий, словно листья ивы, – для Лю Цинмина, нежного и изящного молодого господина, этот меч подходил как нельзя лучше.

Инь Чуань же каждый день подыскивал себе новое приятное место для чтения, где золотые лучи проникали бы сквозь листву, а легкий ветерок приятно овевал лицо. Держа книгу в изящных руках, сидел он так от рассвета и до заката, почти не шевелясь. Тихий, элегантный и прекрасный – этот беловолосый мужчина с бездонными глазами цвета голубого льда был точно нереальная в своей красоте картина.

Юйжэнь Шу, Лун Сян, Жуань Цяньсю и Сысы вместе упорно тренировались, чтобы встретить следующую опасность максимально подготовленными.

Однажды в гостиницу наведался один посетитель, который во что бы то ни стало хотел встречи с Чаогэ. Когда трактирщик доложил постояльцу о незваном госте, Цзян Чаогэ наотрез отказался кого-либо видеть. Последнее, что сейчас им было нужно, – это встречи с какими-то местными незнакомцами с неясными мотивами.

Хозяин гостиницы, следуя указаниям уважаемого гостя, немедленно отослал человека прочь, но через некоторое время вынужден был вновь вернуться в покои Чаогэ:

– Господин, этот человек сказал, что он ваш дядюшка (1). Неужели вы родственники?

Ошеломленный, Цзян Чаогэ внезапно резко сорвался с места, в два прыжка выскакивая из комнаты наружу в попытке догнать «дядюшку». И сразу безошибочно вычислил его. Неподалеку от двери в его комнату стоял стройный и статный незнакомец в шляпе с черной вуалью. Что и говорить, но вид у него был крайне загадочный.

Цзян Чаогэ сразу догадался, кто прибыл к нему с визитом. Открыв двери, он приглашающим жестом позвал таинственного незнакомства в свой номер, говоря:

– Пожалуйста, заходите.

Мужчина молча проследовал внутрь.

Цзян Чаогэ вынул из рукава несколько медных монет и бросил их хозяину гостиницы:

– Проследите, чтобы ни одна живая душа не попала на задний двор, пока я занят с гостем.

– Да, господин, благодарствую.

После того, как все посторонние удалились, Цзян Чаогэ обратился к таинственному гостю:

– Рад видеть вас в добром здравии, Ваше Высочество.

Мужчина приподнял черную вуаль, обнажая худое и усталое лицо. Хотя он по-прежнему оставался красивым мужчиной с прямой осанкой и приятными чертами, ненормальная бледность его лица сильно бросалась в глаза. «Дядюшкой» оказался не кто иной, как бывший наследный принц государства Тяньлин Юйжэнь Сяо, который вынужденно покинул столицу Тяньао после узурпации престола вторым братом.

Юйжэнь Сяо скорбно вздохнул и сказал:

– Я еще не решил, встречаться ли с Шу или нет.

– Вы ведь прекрасно знали, что вашего брата сейчас в гостинице нет. Из этого я делаю вполне очевидный вывод, что пришли вы именно ко мне, – Чаогэ сделал паузу. – Я смотрю, вам живется вполне неплохо, раз вы можете позволить себе оставаться в городе Кунсан, да еще и следить за нами.

– «Следить» – это слишком громко сказано. Я узнал, что ты и твои друзья прибыли в город в тот момент, как вы начали наводить обо мне справки. Я не хотел видеться с Шу. Но раз уж вы задержались тут так надолго, очевидно, ожидая меня, я подумал, что хотя бы с тобой мне встретиться необходимо.

– Ваше Высочество, вы ошибаетесь, мы тут не только вас ждем.

На самом деле команда Чаогэ и он сам уже довольно давно нуждались в безопасном и спокойном месте для хорошего отдыха и продуктивной практики. Город Кунсан подходил идеально – не слишком большой, не слишком маленький, с достаточно активной городской жизнью и избытком информации, чтобы держать руку на пульсе и следить за активностью врагов.

– Отчего вы тогда так задержались?

– Выжидаем подходящий момент.

Юйжэнь Сяо покачал головой:

– Ты был в городе Тяньао? Видел Юйжэнь Куя?

– Да.

Юйжэнь Сяо в сердцах потряс кулаком, восклицая:

– Если бы я уступил свое место на троне именно Шу, то был бы рад! Но Юйжэнь Куй… Он не подходит на роль императора! Он упрям, мышление его ограничено, а сердце холодно! Добавить к этому его постыдное рабство и зависимость от Божественного зверя Су Ханя, для которого люди не более чем игрушки, так становится совсем невыносимо. С таким императором мир неизбежно погрузится в хаос. Эта мысль гложет меня днем и ночью. У государства Тяньлин должен быть достойный правитель!

– Я понимаю озабоченность Вашего Высочества, – вежливо ответил Цзян Чаогэ, а сам про себя подумал, уж не собирается ли бывший наследник «позаимствовать у них войска»? Учитывая их нынешний состав команды, нет никаких сомнений, что победу над Су Ханем вполне возможно одержать. – Но, Ваше Высочество, у меня есть вопрос: почему вы все это говорите именно мне, а не своему младшему брату?

– Мне не хватит духу встретиться с ним, – горько усмехнувшись, признался Юйжэнь Сяо. – Во времена нашей юности я часто проводил звездные ночи в компании моего третьего брата. Тогда я делился с ним своими мечтами, как изменю страну к лучшему, став императором. Как обогащу простых жителей нашей страны и огражу их от напастей. Тогда Шу пообещал, что станет моим самым верным генералом, что всегда будет на передовой, помогая мне в моих начинаниях на пути правителя и защитника народа Тяньлин. Конечно, то были не более чем пылкие заявления юности, но теперь Юйжэнь Шу обладает реальной властью, чтобы помочь мне… Я потерял трон, потерял все….

– Не говорите так, Ваше Высочество. Главное, что вы в безопасности.

Юйжэнь Сяо снова вздохнул:

– Последние два месяца я вел абсолютно бестолковое существование. Каждый день я вспоминаю о событиях того рокового дня, когда мой второй брат вернулся после своего исчезновения. Тогда небеса изменили свой цвет, а солнце и луна исчезли с небосвода. Я оседлал свирепого зверя, желая защитить столицу, но какое животное может сравниться с Божественным уровнем Су Ханя? Один вид этого демонического создания ввергает людей в ужас. Мой отец так испугался, что болезнь его усугубилась, и он вскоре скончался, – Юйжэнь Сяо говорил со слезами на глазах. – Я никогда не забуду взгляд Су Ханя. Эта тварь смотрела на нас, точно наблюдала кучку слепых жалких муравьев. До сих пор не могу поверить, что сын императора служит подобному существу.

Цзян Чаогэ успокоил его:

– Ваше Высочество, не терзайте себя подобными мыслями, у вас все еще есть поддержка могущественного клана. Сделайте шаг, а затем смотрите, к чему он приведет, – про себя же Цзян Чаогэ подумал, что не даст расчетливому наследнику использовать себя. Его абсолютно не интересовали междоусобицы принцев. Когда дело доходило до передела власти, жертвами по обыкновению становились бесчисленные простые граждане. Сейчас рядом с троном стоял не кто-нибудь, а Су Хань – зверь Божественного уровня. Битва за престол в этой ситуации неминуемо приведет к рекам крови и разрушенным городам.

Очевидно, почувствовав, что собеседника не сильно трогают его эмоциональные речи, Юйжэнь Сяо оставил в стороне ностальгические воспоминания о прошлом и перешел к другой тактике:

– Я хотел увидеть тебя лично, чтобы попытаться убедить более не искать меня. В твоей команде насчитывается уже несколько Божественных зверей. Уверен, перед вами стоит серьезная задача, не стоит отвлекаться на меня. Прошу, скажи Шу, что у меня все в порядке. Надеюсь, тебе достанет красноречия убедить брата оставить душевные волнения на мой счет, – закончив пламенную речь, Юйжэнь Сяо вполне явно ожидал ответной реакции от Чаогэ.

Цзян Чаогэ в свою очередь мягко улыбнулся и беззаботно ответил:

– Не тревожьтесь, я смогу его убедить.

Юйжэнь Сяо не выказал разочарования, но быстро опустил черную вуаль и глубоким голосом возвестил:

– Что ж, тогда я буду двигаться дальше. Если ты соберешься спасать столицу, то заранее благодарю тебя.

Цзян Чаогэ уклончиво ответил:

– Мы с Юйжэнь Шу с первой же встречи стали друзьями на век. Благодарности тут неуместны.

Лишь только дверь за Юйжэнь Сяо закрылась, мозг Цзян Чаогэ начал работать на полной скорости. Юйжэнь Сяо нанес ему визит не без причины, и она состояла далеко не в увещевании младшего брата оставить его поиски. Молодой делец чувствовал, что старшенький принц вовсе не отказался от мыслей о престоле, а просто решил поманипулировать добрым младшим братом, чтобы его друзья помогли вернуть обещанный трон. Только вот у него ничего не получится.

Вернувшись в комнату, Чжи Сюань немедленно поинтересовался:

– Кто тебя искал?

– Юйжэнь Сяо.

– О, тот самый бывший принц?

Цзян Чаогэ молча кивнул.

Чжи Сюань нахмурился:

– А с чего это принц искал встречи с тобой, да еще и наедине? Вроде бы он должен стремиться увидеть брата? Он что, влюблен в тебя?

Цзян Чаогэ не сдержал смеха:

– Ну откуда у тебя только берутся подобные мысли? Я подозреваю, что он хочет использовать наши силы в борьбе с Су Ханем и вернуть себе трон. Шу ему без надобности, так как его зверь лишь Небесного уровня. Поэтому расчетливый первый принц обратился напрямую к обладателям настоящей силы, – чем больше Чаогэ объяснял ситуацию Сюаню, тем больше убеждался в правильности своих предположений.

– Ох, как я ненавижу эти ваши людские штучки! Я всегда все говорю прямо, это экономит кучу времени.

Цзян Чаогэ скривил рот:

– Мне это тоже не нравится, действительно пустая трата времени.

– Ты собираешься все рассказать Юйжэнь Шу?

– Конечно, Юйжэнь Сяо пришел ко мне именно с этим расчётом. Хотя я и не желаю быть орудием в его руках, но что делать? Я не могу скрыть от друга такую важную информацию.

– У вас, людей, срок жизни которых составляет не больше ста лет, столько различных заумностей! Например, я понял, что ты не желаешь помогать этому расчетливому принцу, так почему бы нам прямо сейчас не догнать и не съесть его?

Цзян Чаогэ ухмыльнулся, успокаивающе проводя рукой по шелковым волосам цилиня:

– Я сам разберусь. Ты почему так разволновался?

– Я прошу, не трать свое драгоценное время на этих дураков, – Чжи Сюань резко развернулся, прижимая Чаогэ к столу. Его красивое лицо нависло над мужчиной, а с губ сорвались властные слова: – Твое время целиком и полностью принадлежит мне, посвящай его исключительно мне, слышишь? Давай всегда-всегда быть вместе!

Цзян Чаогэ это позабавило:

– Ну, если в моих сутках будет наличествовать сорок восемь часов, то тогда, возможно, я действительно смогу уделять тебе больше внимания.

Чжи Сюань фыркнул и накрыл губы Цзян Чаогэ своими. Это было похоже на дегустацию эксклюзивного и редкого лакомства. Нежно и осторожно касался цилинь губ мужчины, точно пробовал их на вкус, легонько покусывая и посасывая. Этот поцелуй не был наполнен всепоглощающей страстью, вовсе нет, напротив, он был прекрасен в своей неторопливой чувственности.

Цзян Чаогэ нежно обнял Чжи Сюаня за шею, с энтузиазмом отвечая на ласку. Ему нравились эти ощущения близости, нежности и тепла. Каждый человек жаждал встретить в своей жизни единственную любовь. Чаогэ пока не мог точно сказать, любил ли он Чжи Сюаня, но он точно наслаждался его присутствием рядом. Предаваясь вот такому чувственному поцелую, он мог на время позабыть о своих проблемах и ужасном положении в чужом мире, вместо этого просто наслаждаясь захлёстывающими с головой эмоциями.

В тот день Цзян Чаогэ решил не рассказывать вернувшемуся в гостиницу Юйжэнь Шу о неожиданной встрече с его братом, рассудив, что лучше обождать несколько дней. Этот стратегический шаг был направлен на то, чтобы посмотреть на дальнейшие действия Юйжэнь Сяо и подтвердить правомерность подозрений Чаогэ.

Четыре дня он делал вид, будто бы совершенно ничего не произошло, пока на исходе четвертых суток Юйжэнь Шу сам не ворвался к нему в комнату с допросом. Третий принц походил в тот момент на бочку с порохом, готовую решительно в любой момент взлететь на воздух.

– Цзян Чаогэ! Мой старший брат посещал эту гостиницу? – взволнованно спросил Шу.

Цзян Чаогэ напустил на себя видимость растерянности:

– Да… он был здесь.

– Тогда почему, во имя Небес, ты не потрудился мне об этом сообщить?!

Чжи Сюань опасно прищурил золотые глаза. Что-то до ужаса неправильное было в том, что посторонний кричал на его человека. Цилинь уже сорвался с места, дабы проучить принца, но Цзян Чаогэ быстро остановил его, сразу переключая все свое внимание на Шу:

– Но Его Высочество Наследный Принц взял с меня слово чести не говорить тебе о его визите. Ты хоть понимаешь, как я страдал все эти дни, разрываясь между обещанием и нашей дружбой до гроба (2)? – чем больше он говорил, тем несчастнее вид на себя напускал, для пущего эффекта опуская глаза в пол.

Когда Юйжэнь Шу увидел Чаогэ таким, его гнев моментально рассеялся. Принц вполне мог понять дилемму молодого мужчины – верность данному слову или дружеские чувства. Окажись он на его месте, сам бы не смог принять истинно верного решения. Когда принц в следующий раз обратился к другу, его голос был спокоен, а тембр мягок:

– Чаогэ, прости меня, я погорячился. Просто я так взволнован! Информатор наконец доложил мне о местонахождении старшего брата. Наверное, Сяо не хочет смущать меня, поэтому и избегает встречи…

Цзян Чаогэ дважды усмехнулся в своем сердце. Какое удачное совпадение, что информатор внезапно получил известие! Если бы это было так просто, то они еще месяц назад вычислили бы, где именно скрывается бывший наследный принц. Нет уж, на хитрости Юйжэнь Сяо он не купится! Внутри мужчины бушевало пламя, но внешне он сохранял абсолютное спокойствие, заверяя Шу:

– Его Высочество наследный принц и вправду очень предусмотрителен. Он скорее пожертвует своим эго, чем допустит несчастья в государстве Тяньлин.

Юйжэнь Шу кивнул, а затем покачал головой:

– Нет, я в любом случае хочу видеть брата!

– Ты знаешь, где он сейчас?

– Информатор лишь сообщил, что брат появлялся в этой гостинице, и ты тоже был здесь…

– О чем же ты хочешь поговорить с ним?

– Мне есть что сказать и что спросить. Первое и самое важное – я хочу узнать о природе смерти нашего царственного отца. Далее желаю понять планы брата на будущее…

Цзян Чаогэ громко и тяжело вздохнул:

– Хорошо.

Юйжэнь Шу моментально нахмурился:

– Что случилось? Разве я не могу повидаться с Сяо?

– Как я могу помешать вам встречаться, коль вы братья?

– Чаогэ, если тебе есть что сказать, то просто сделай это. Я уже давно считаю тебя братом, хоть мы и носим разные фамилии. Нет ничего, чем бы ты не мог со мной поделиться, – в нетерпении сказал Юйжэнь Шу.

Цзян Чаогэ с некоторым смущением ответил:

– Я предлагаю тебе пока не искать встречи с братом, раз знаешь, что его жизнь вне опасности.

– Почему?

– В ситуации с наследным принцем Юйжэнь Сяо есть два возможных пути. Первый – он утратил все надежды на возвращение былого положения и смирился с потерей трона. Он отказался от всех пылких обещаний молодости по поводу защиты государства и народа, не смог даже постоять за своего отца-императора. После такого провала у него и вправду не достает мужества вновь посмотреть тебе в глаза. Второй вариант – Юйжэнь Сяо вовсе не отказывался ни от каких амбиций. Он хочет заставить тебя добыть ему престол через меня. Шу, скажи мне, как ты сможешь ему помочь?

Юйжэнь Шу замер.

***

1) Дядя (叔) (shū) – дядя (младший брат отца); дядюшка, дяденька (обращение к младшему сверстнику отца). На китайском языке звучит как «шу». Тем самым Юйжэнь Сяо намекнул, что знаком с принцем Шу.

2) До гроба (生死与共) – жить и умереть вместе; общая судьба.

П.С. Вот такая довольно спокойная глава ознаменовала середину книги! Всех поздравляю! Впереди еще длинная дорога, но горизонт уже просматривается =3

Тем временем анлейт пока на 47 главе.

Окончание главы