Духовный воин Гэ Глава 144

Цзян Чаогэ подспудно понимал, что эта идея абсолютно безумная, однако аргументов против не находилось. Что если это действительно было возможно?

– Ди-цзян, кто тебе это сказал? – взволнованно спросил Инь Чуань.

– Чжужун, – уверенно ответил Юньси. – Он своими собственными глазами видел, как Гунь использовал «Истоки Сущего» для создания параллельного пространства. Если бы не кровь императора в его жилах, он бы мог навечно затаиться в том пространстве, так что никто никогда не отыскал бы его.

– Это и вправду может стать нашим спасением, – Чунмин посмотрел на Юйжэнь Шу, который все еще находился без сознания. – Но как нам разбудить его?

– Это человеческое существо, кажется, было когда-то духовным наставником, – сказал Юньси.

– «Человеческое существо»? – Чаогэ с отвращением в голосе повторил его слова. – Ты забываешься, Ди-цзян. Именно ты гость в этом теле. Ты, такой всемогущий великий Уцзу, не только не можешь обрести прежний облик, но и вынужден прятаться в теле простого человека. Поумерь-ка свой пафос. Это выглядит нелепо!

Лицо Юньси исказилось ненавистью.

– Гунгун, а ты вообще даже человеческое тело контролировать не можешь! Разве это не более нелепо?

– Я думаю, этот человек прав, – усмехнулась Байси. – Чем жить в таком слабом теле, я бы предпочла рискнуть и призвать свои три души и шесть нечистых духов. Но, боюсь, пока я верну себе истинный облик, небесные воины уже разорвут меня на части.

Лю Ши не смог удержаться от смеха:

– Байси, ты готова рискнуть, да? А ты меня-то хоть спросила? Неужели ты думаешь, что я буду сидеть здесь и вместе с тобой ждать верной смерти?

– Лю Ши, а ты думаешь, что способен контролировать меня? – злобно спросила женщина.

– Может, полный контроль мне над тобой и не взять, но и тебе от меня не избавиться, – фыркнул зверь.

– Ты... – Байси рассвирепела.

А вот Синтянь помалкивал. Очевидно, у них с Фэнь Нянем были свои проблемы.

– Давайте сначала пробудим Юйжэнь Шу, – Инь Чуань с тревогой посмотрел на разрастающуюся трещину в небе. – Поторопитесь.

Когда Юньси приблизился к принцу, Тянь Жун кинул на него настороженный взгляд и ещё крепче обнял своего воина.

Юньси не обратил на чжэна никакого внимания. Он закрыл глаза и принялся что-то тихо нашептывать на ухо Шу, попутно вливая в него теплый поток духовной энергии. Бледное лицо принца стало быстро приобретать свой нормальный оттенок.

Инь Чуань посмотрел на Чжи Сюаня.

– Чаогэ, ты должен разбудить Чжи Сюаня. Если Юйжэнь Шу не сможет помочь нам, то без мощи цилиня нам не выстоять, – тихо сказал он.

– Как его пробудить? – прошептал Чаогэ.

– Все очень просто. Примени к нему исцеляющее заклинание.

– На его лечение потребуется огромное количество духовной энергии Уцзу. Смогу ли я выстоять против Гунгуна?

– Я не знаю, – признался Инь Чуань. – Уверен лишь в том, что мы должны быть готовы противостоять скорой атаке небесных воинов.

– Я уже говорил, что скорее умру, чем отдам свое тело Гунгуну, – процедил Чаогэ.

– После пробуждения Чжи Сюаня тебе, возможно, удастся подавить Гунгуна своей волей. Как ты и сказал, Гунгун – всего лишь бесплотная душа, засевшая в твоем теле, не более того. А вот если ты не разбудишь Чжи Сюаня, и мы проиграем небесному войску… Боюсь, в этом случае смерть даже будет считаться избавлением. Гунгун сто лет жарился в небесной печи. Не думаю, что тебе хочется испытать подобное на себе.

Цзян Чаогэ невольно содрогнулся, в глубине его сознания вдруг всколыхнулся чужой страх. Эти эмоции принадлежали Гунгуну, однако они передались и ему. Он посмотрел на неподвижного Чжи Сюаня, и его душа наполнилась сомнениями.

Тем временем трещина в небе продолжала расширяться. Золотой свет щедро лился сквозь нее, освещая все вокруг. Вскоре послышался отдаленный бой барабанов, который с каждой секундой становился все громче. От этого мощного звука волосы вставали дыбом.

– Мы не можем в полной мере использовать свою силу, а великие Уцзу и вовсе заключены в человеческих телах, – саркастично заметил Хун Юань. – Считаю, что можно и не сражаться вовсе, ведь исход битвы ясен как белый день. Небесные воины могут просто похоронить нас заживо.

– Я, конечно, смерти не боюсь. Но сдается мне, что на этот раз умру окончательно, – прокомментировал Чао Фэй.

– Никто не хочет умирать вместе с тобой, – закатив глаза, буркнул Хун Юань.

Барабанный бой становился все громче и громче. Мощный звук бил по барабанным перепонкам собравшихся, отзываясь жуткой болью в голове и давя на макушку сильнее горы Тайшань.

– Уже слишком поздно, – обреченно вздохнул Инь Чуань. В следующий миг он превратился в прекрасного белоснежного зверя и яростно зарычал в сторону трещины в небе. Его рык сотряс небо и землю, однако грохот лишь усилился.

Юньси, не обращая внимание на происходящее вокруг, продолжал сосредоточенно повторять мантру. На его лбу от напряжения уже проступили капельки пота, когда рука Юйжэнь Шу наконец пришла в норму. Однако принц по-прежнему оставался без сознания.

В этот миг в небе образовалась огромная дыра. Небесные воины в сопровождении бесчисленных диковинных зверей, которых Цзян Чаогэ даже никогда не видел, повалили из нее как из рога изобилия.

С неба донесся величественный голос:

– Уполномоченный Ин Чжао (1) прибыл, дабы исполнить приказ Нефритового императора. Почву Сижан следует немедленно вернуть на небеса. Двенадцать зверей, творящие бесчинства, и двенадцать Уцзу, восставшие против небес, будут казнены на месте.

– Это голос Ин Чжао, – Фэн Нянь усмехнулся. – Похоже, скоро у меня появятся новые ингредиенты для блюд.

В окружении небесных воинов появилось божество с головой человека, телом лошади, орлиными крыльями и полосатой шкурой, похожей на тигриную. Его лицо было твердым и суровым, а выражение грозным, однако не гневным. Это был ставший небожителем Божественный зверь Ин Чжао.

– Ин Чжао, – воскликнул Инь Чуань, – ты вознесшийся на небеса древний зверь. Не боишься, что горько пожалеешь о нашей смерти? (2)

Ин Чжао одарил Инь Чуаня холодным взглядом:

– Ты – бедствие всех миров! Скрываешься на земле и предаешь небеса. С какой стати мне жалеть тебя?

– Что же, умереть не жалко, – строго сказал Инь Чуань. – Только объясни мне вот что, мир страдал от потопа в течение ста лет, а небеса все это время игнорировали страдания людей, вынудив их украсть почву Сижан и наконец взять контроль над потоками воды. Когда же артефакт оказался в мире людей, вы опять бездействовали, спокойно наблюдая, как древние животные сражались за него тысячи лет и превратили мир в Чистилище. Лишь когда древние звери окончательно выдохлись, вы послали небесных воинов и великих Уцзу уничтожить нас. Неужели Небесам когда-нибудь было дело до истинных виновников бед во вселенной?

– А какое мне до этого дело? Я пришел сюда, чтобы исполнить приказ Нефритового императора, потому я заберу Сижан и убью всех виновных в соответствии с его указаниями, – сказав это, он указал на Юйжэнь Шу. – Отдайте мне предка Хуан-ди, и я дарую вам легкую смерть.

– Не смей его трогать! – прошипел Чаогэ.

Ин Чжао взмахнул огромными крыльями.

– Убить! – приказал он.

Десятки тысяч небесных воинов и зверей хлынули вниз, подобно черному потоку. Древние звери, которые еще могли двигаться, бросились им наперерез. Вскоре две противоборствующие стороны сцепились в воздухе. Взрыв духовной энергии от их столкновения сопровождался страшным грохотом, а ударная волна разрывала тела небесных воинов в клочья. В небе распустились жуткие алые цветы, которые пролились на землю кровавым дождем.

Цзян Чаогэ наблюдал, как небесные солдаты, словно муравьи, окружили древних зверей во главе с Инь Чуанем и жестоко атаковали их. Мужчина понял, что медлить больше нельзя. Он инстинктивно произнес заклинание исцеления и влил духовную энергию Уцзу в Чжи Сюаня!

Другого выбора все равно не было. Как он и говорил Чжи Сюаню, пока оставалась хоть какая-то надежда, он не имел права сдаваться. Возможно, он сможет победить Уцзу в своем теле, но для начала им всем следовало выстоять против небесного войска!

С высвобождением большого количества духовной энергии в сознании Чаогэ начали возникать бесчисленные картины из прошлого. Тело пронзила острая боль, а разум помутился. Казалось, что-то с силой ввинчивалось в его сознание, пытаясь завладеть мыслями и чувствами.

Чаогэ использовал силу Уцзу и при этом отчаянно сопротивлялся вторжению в свое сознание. Секундная заминка – и он мог потерять себя навсегда. Это была самая напряженная и страшная битва, в которой он когда-либо участвовал, хотя она и происходила лишь в его голове.

Изувеченное тело Чжи Сюаня начало медленно обрастать новой плотью. Жуткие ожоги исчезали, на месте них появлялись новые иссиня-черные чешуйки. Цилинь уже не выглядел столь плачевно, как раньше, и Цзян Чаогэ даже показалось, что он вновь чувствует привычный жар зверя, хотя это могла быть всего лишь иллюзия.

Воспоминания Гунгуна неконтролируемым потоком хлынули в его мозг, пытаясь разом завладеть сознанием. Чаогэ растерялся, потому что просто не мог объять такой поток информации. В мозгу промелькнула невеселая мысль, что если все продолжится в том же духе, то он действительно скоро не выдержит.

– Человек... – внезапно прозвучал низкий голос.

Цзян Чаогэ был удивлен. Неизвестный голос звучал прямо в его сознании.

– Человек, зачем сопротивляться?

Цзян Чаогэ мысленно прокричал:

– Это мое тело, Гунгун!

– Грош цена твоему телу! Твоя сила берет начало из моей крови, твоя душа нуждается в моем сознании.

– Иди ты к черту! Это мое тело и мое сознание. Они принадлежат только мне. Если ты хочешь временно позаимствовать мое тело, то, на хрен, слушай сюда! Я буду пользоваться твоей магической силой, но ты никогда, слышишь, никогда не сможешь управлять мной!

Гунгун молчал. Цзян Чаогэ было подумал, что древний чародей отступил, но тот наконец дал ему ответ. Однако послание было вовсе не словесным, Уцзу атаковал его сознание мощным потоком воспоминаний. Цзян Чаогэ показалось, что его мозг получил прямой удар кулаком. Голова начала сильно кружиться, и мужчина совершенно потерял ощущение пространства и времени.

1) Ин Чжао (英招) – божественный зверь, часто упоминаемый в мифах и легендах древнего Китая. У него тело лошади, шкура тигра, крылья птицы и человеческое лицо. Этот зверь ответственен за небесные сады и следит за живностью. В общем, администратор по флоре и фауне.

2) В оригинале «Когда заяц погиб, лиса горюет» – обр. в знач.: страшиться такой же участи; оплакивать, горевать (о чужом или даже враждебном человеке).

Окончание главы