Духовный воин Гэ Глава 120

Инь Чуань и Юньси испытывали непреодолимую тягу к знаниям, поэтому не расставались со своими электронными книгами круглые сутки. К счастью, эти устройства потребляли очень мало энергии, так что заряда батареи хватало надолго.

Вся команда временно поселилась рядом с пещерой. Здесь было легче охранять артефакт и следить за поведением Инь Чуаня и Чжо Яня.

В последнее время Инь Чуань полностью погрузился в изучение современной науки, а Чжо Янь обычно стоял поодаль ото всех и с мрачным видом смотрел на вход в пещеру, где хранились «Истоки Сущего». Прогнать его не представлялось возможным. Самым спокойным из всех был государственный наставник. Он либо медитировал в позе лотоса, либо чертил непонятные пиктограммы на земле, либо что-то неразборчиво бормотал себе под нос. Чаогэ это беспокоило, ведь старик явно занимался магией.

В какой-то момент терпение Чаогэ иссякло, и он решительно подошел к наставнику. Почувствовав присутствие другого человека, пожилой мужчина открыл глаза.

– Вы занимаетесь магией? – спросил Чаогэ.

Наставник кивнул.

– Что именно делаете?

– Пытаюсь заглянуть в будущее.

Брови Цзян Чаогэ удивленно изогнулись.

– И что же произойдет в будущем? Мы все умрем? – немного неуверенно спросил он.

– Я видел мир крови и огня, криков и боли.

– И это все? Ничего конкретного?

– Я могу видеть лишь некоторые образы из будущего, но конкретики в них нет. Возможно, когда в моем теле пробудится Уцзу, видения станут четче.

– Вам известно, кто вы из древних чародеев?

– Догадываюсь.

– Тогда почему вы не желаете пробудить в себе Уцзу? Разве вы не хотите обладать мощной духовной энергией и магией?

– А ты почему не просыпаешься? – поинтересовался старик.

– Для этого надо себя зарезать, а у меня кишка тонка. Что если я не разбужу в себе древнего чародея, а попросту умру? – Цзян Чаогэ говорил нарочито небрежно. На самом деле с его врожденным азартом страх ему был неведом. Он уже совершенствовался по запрещенным техникам и в срочном порядке раскрывал свои меридианы, чуть не погибнув в процессе, и все только для того, чтобы стать немного сильнее. Была лишь одна причина, почему он не хотел пробуждать в себе Уцзу…

Глаза наставника резко контрастировали с его немолодым внешним видом. Взгляд старика был проницательным и острым. Казалось, он мог видеть людей насквозь.

– Это действительно веский довод, но боюсь, что в твоем случае он не главный, – сказал он.

– Что же, тогда скажите мне, почему вы не хотите просыпаться, а я назову свою причину, – с улыбкой сказал Чаогэ.

– Я догадываюсь о твоей причине.

– О? Интересно послушать.

– Я чувствую твой внутренний страх. Это вовсе не боязнь смерти, а твое нежелание пробудить в себе Уцзу... – государственный наставник прищурился и пристально посмотрел на Цзян Чаогэ. – Господин Чжи Сюань всем сердцем ненавидит Гунгуна. Значит ли это, что ты и есть Гунгун?

Про себя Цзян Чаогэ несколько раз проклял старика, но внешне остался невозмутимым.

– Уцзу во мне пока не пробудился, так откуда же мне знать, кто я? Вы ошиблись, духовный воин Сянь Юня – вот кто истинный Гунгун. Но в чем-то вы все же правы: я не боюсь смерти, но боюсь, что мое сознание заполнят чужие воспоминания. Юньси после пробуждения сам не свой, так что вам тоже стоит беспокоиться об этом.

– Да, это именно то, чего я больше всего опасаюсь, – кивнул наставник. – Я чувствую, что наши отношения с великими Уцзу – это нечто более сложное, чем просто перерождение.

– Что вы имеете в виду?

– Восстановить память о предыдущей жизни нетрудно, для этого вовсе не нужно умирать. Даже если Бог переродится в человека, в новой жизни он останется всего лишь простым смертным. Убив тело, не возродить прошлую жизнь. Смерть человека приводит его душу только к новому кругу реинкарнации.

– Вы имеете в виду...

Государственный наставник осторожно огляделся и, лишь убедившись, что рядом никого нет, тихо продолжил:

– Инь Чуань и Чжо Янь знают это. Даже Юньси, возможно, уже это понял.

– Так как же объяснить эту ситуацию? – сердце Цзян Чаогэ бешено колотилось в груди.

– Тут есть два варианта. Первый: мы можем быть вовсе не перерождениями великих Уцзу, а самими великими Уцзу во плоти. Просто нас сдерживает какое-то заклинание, чтобы мы могли принимать только человеческую форму. Поэтому до пробуждения мы ничем не отличаемся от обычных людей. Второй вариант: мы можем быть просто вместилищем душ великих Уцзу. Как только печать ломается, сокрытое выходит наружу.

Цзян Чаогэ сделал глубоких вдох и почувствовал, как кровь стынет в жилах.

– Оба варианта объясняют, почему после пробуждения Уцзу столь медленно восстанавливают свою память, силу и магию. Я боюсь того дня, когда древние чародеи полностью пробудятся в наших телах. Неужели ты думаешь, что слабая человеческая оболочка справится с такой огромной духовной энергией и мощной магической силой? Что тогда станет с нашими телами? Что случится с нашим сознанием?

Цзян Чаогэ покачал головой.

– И что же, по-вашему, произойдет? – холодно спросил он.

– Скорее всего, мы выживем, однако полностью утратим свою личность, Уцзу просто поглотят ее. Даже если каким-то чудом наше сознание сохранится, сознание Уцзу все равно будет довлеть над ним. Мы станем мыслить, как древние чародеи, а не как люди, и в конце концов все равно бесследно исчезнем.

Цзян Чаогэ опустил голову, его кулаки сжались. Он может исчезнуть? Если он действительно сосуд души для Гунгуна, куда денется память и сознание Чаогэ после пробуждения чародея? Неужели Чаогэ превратится в заклятого врага Чжи Сюаня? От этих мыслей становилось так страшно, что даже волосы вставали дыбом.

– Это лишь ваше предположение, – сказал он.

Государственный наставник кивнул.

– Конечно, так что оставь свои волнения. Инь Чуань знает все лучше нас, просто помочь пока не может. Именно поэтому я не желаю пробуждать в себе Уцзу. Если ничего серьезного не произойдет, мы пока просто понаблюдаем за изменениями Юньси. Так мы поймем, что нас ждет в будущем.

– Мы все стали частью одного большого заговора, – сквозь зубы процедил Чаогэ. – И заговор этот – дело рук Богов, не иначе.

– Именно так, – вздохнул наставник.

Цзян Чаогэ решил сменить тему:

– Кажется, Чжо Янь слишком одержим «Истоками Сущего». Вас это не беспокоит?

– Мое беспокойство делу не поможет, – покачал головой старик. – У нас с ним разные цели, и не в моих силах его переубедить. Он вбил себе в голову, что раз душ Юаньцзи и Ле Юя нет в другом мире, значит, их поглотили «Истоки». Нам всем и вправду следует быть с ним поосторожнее.

В этот момент к ним подошел Чжи Сюань. Цзян Чаогэ переглянулся с наставником, а затем обратился к Сюаню:

– Ты проснулся?

– Почему ты ушел без меня? – с совершенно несчастным видом спросил цилинь.

– Я не могу все время сидеть в палатке. Скукотища, – улыбнувшись, сказал Чаогэ.

– Давай вместе пойдем ловить рыбу у ручья! – воодушевленно предложил Сюань и схватил Чаогэ за руку.

– Подожди минутку, – Цзян Чаогэ посмотрел на читавшего у дерева Юньси. – Я хочу поговорить с Юньси.

– Зачем? – Чжи Сюань обиженно надул губы.

– Мы просто поболтаем, а ты пока иди к ручью.

– Нет, пойдем со мной!

Приложив руку к уху цилиня, Чаогэ прошептал:

– Если пойдешь на ручей первым и к моему приходу наловишь несколько рыбешек, то сегодня ночью я позволю тебе сделать это два раза.

Глаза Чжи Сюаня засветились. Он тут же развернулся и двинулся к ручью, но, сделав пару шагов, вдруг оглянулся.

– Не вздумай обмануть меня! – предупредил он.

– Ни за что! – заявил Чаогэ. После этих слов Чжи Сюань счастливо убежал.

Цзян Чаогэ же направился к Юньси. Паренек поднял голову и, прищурившись, посмотрел на него. Его глаза пересохли и покраснели от перенапряжения, да и сам он выглядел очень уставшим.

Цзян Чаогэ протянул ему руку:

– Отдохни немного. Прогуляешься со старшим братом Цзяном по лесу? Подышим свежим воздухом.

Юньси на мгновение заколебался, но в итоге взял его руку и поднялся.

Рядом с ним, прислонившись к большому камню, сидел Инь Чуань. Байцзэ в белой одежде и с белоснежными волосами почти сливался с заснеженным пейзажем. Подняв голову, он окинул мужчин бесстрастным взглядом, но не проронил ни слова.

Юньси последовал за Цзян Чаогэ в лес.

Когда они оказались вдали от посторонних глаз, Цзян Чаогэ начал разговор:

– Юньси, давай поговорим начистоту. В последнее время ты сам не свой. С тобой все в порядке?

Юньси опустил голову и сжал ткань ханьфу так, что побелели костяшки пальцев.

Паренек молчал, а Цзян Чаогэ ждал, но его терпение быстро иссякло.

– Скажи же что-нибудь! – потребовал он.

Юньси наконец посмотрел на Чаогэ глазами, полными слез и тревоги.

– Что с тобой? – взволнованно спросил Чаогэ.

– Брат Цзян, помоги мне, – еле слышно прошептал Юньси.

Цзян Чаогэ одновременно и расстроился, и обрадовался, потому что сейчас перед ним стоял тот родной и хорошо знакомый ему Юньси.

– Только не волнуйся и говори помедленней. Я помогу тебе, – Чаогэ погладил паренька по голове.

Юньси глубоко вздохнул:

– После того, как великий Уцзу начал пробуждаться во мне, я каждый день восстанавливаю немного воспоминаний Ди-цзяна. Я видел много вещей, которые так и не смог понять. Пока это лишь разрозненные фрагменты, которые трудно собрать воедино, но я знаю, что рано или поздно они соединятся в одну картину. Однако даже эти маленькие фрагменты слишком велики для меня. Как будто они вытесняют из головы мои собственные воспоминания, понимаешь? Такое ощущение, что моя память не может охватить столько событий, и как только появляется новое воспоминание Ди-цзяна, мое сознание готово сдаться. Хотя это всего лишь мои ощущения и я всеми силами противлюсь воспоминаниям Ди-цзяна, но остановить их не получается…

Цзян Чаогэ сжал плечо паренька. Его беспокойство за Юньси усилилось. Неудивительно, что в последнее время их друг стал таким тихим и замкнутым. Страшнее всего было то, что Чаогэ не мог ему помочь.

– Ты говорил с Инь Чуанем? – спросил Чаогэ.

– Я не посмею рассказать это учителю, – покачал головой Юньси.

– Почему?

– Учитель и Ди-цзян, похоже, что они… – Юньси нахмурился и не смог договорить.

– Что?

– Похоже, у них были такие же отношения, как у тебя с Чжи Сюанем, – с трудом выдавил он.

Цзян Чаогэ подумал, что Чжи Сюань все же способен тонко чувствовать, раз разглядел связь между Инь Чуанем и Ди-цзяном.

– Чжи Сюань тоже догадался об их отношениях, – сказал он. – Значит, ты не хочешь ничего рассказывать господину Инь Чуаню, потому что боишься, что ради пробуждения Ди-цзяна он не станет помогать тебе?

– У меня были такие мысли, – Юньси прикусил губу. – Плохо так думать, да?

– Ничего плохого в этом нет, – заверил Чаогэ. – Инь Чуань, вероятно, прекрасно знает, что ты сейчас испытываешь, но либо не хочет тебе помогать, либо не может.

– Возможно, учитель и вправду просто не может мне помочь, – несмотря ни на что Юньси все еще безоговорочно доверял Инь Чуаню и боготворил его.

– Я все равно спрошу его, какие у тебя шансы сохранить свою личность. Ты видел что-нибудь важное в воспоминаниях Ди-цзяна?

– Я... Возможно, я видел Нефритового Императора…

– Нефритового Императора?

– Я видел эпизод из жизни Нефритового Императора, но не смог рассмотреть его облика, заметил лишь мерцающую золотистую дымку. Все небожители преклоняли перед ним колени. Среди них были и древние Уцзу: Тяньюй, сестра Цяньсю, государственный наставник… Вы все были на небесах.

Цзян Чаогэ подумал о недавнем разговоре с государственным наставником и похолодел.

– Еще что-нибудь? – спросил он.

– Я видел множество кровавых сражений. Битвы между небесными воинами и древними зверями, общие сражения, где непонятно, кто с кем сражался, а еще битву между Ди-цзяном и учителем. Все вокруг было алым от крови. Я правда очень хочу собрать воедино все обрывки воспоминаний! Это сильно помогло бы нам в разгадке тайн, но я боюсь…

– Юньси, не бойся. Рано или поздно мы станем такими же, как ты. Ты никогда не будешь одинок, слышишь?

– Но... Я знаю, что тебе нелегко будет пойти на этот шаг. Брат Цзян, прошу тебя, не делай этого без крайней необходимости! Я думаю, что пробуждение Уцзу хорошо для древних животных, но уж точно не для нас.

Цзян Чаогэ схватил паренька за плечи и крепко сжал их, затем он посмотрел прямо в его глаза:

– Юньси, мы так просто не сдадимся Уцзу и от тебя не откажемся. Ты должен сохранить свою личность! Помни, что твое тело и сознание принадлежат только тебе! Никому не отдавай их, понял?

– Я никогда никому себя не отдам! – сказал Юньси.

– Так-то лучше. Если ты вспомнишь что-нибудь важное, сразу приходи ко мне.

Юньси благодарно кивнул.

Одолеваемый тяжелыми мыслями, Чаогэ направился к ручью.

В горах царила зима, но Чжи Сюань не замечал холода. Он стоял по колено в воде, босоногий и в мокром ханьфу, и тщетно пытался поймать рыбу. Хотя он был древним могущественным зверем, рыбалка, очевидно, не входила в список его талантов. Тут требовалось терпение, а цилинь вместо ловли рыбы злился, пинал камни и бил руками по поверхности воды, то и дело крича: «Злобные создания!» Зрелище выходило презабавным.

Цзян Чаогэ еле сдержал смех, но в то же время в сердце больно кольнуло, от чего мужчина чуть не согнулся пополам. Раньше он был уверен в том, что они с Чжи Сюанем всегда будут вместе и пройдут свой жизненный путь рука об руку до конца, что бы с ними ни случилось. Теперь же эта единственная точка опоры пошатнулась. Чаогэ совсем скоро может бесследно исчезнуть, оставив вместо себя Гунгуна. Что же станет с Чжи Сюанем, когда тело Чаогэ займет его заклятый враг? Сколь болезненно это для него будет? Цзян Чаогэ предпочел бы заснуть вечным сном вместе с Чжи Сюанем, чтобы не допустить этого, но вся ирония заключалась в том, что он не мог распоряжаться даже своей смертью.

Почувствовав приближение Чаогэ, Чжи Сюань тут же обернулся и сердито закричал:

– Эти злобные создания имеют наглость бросать мне вызов! Я испарю этот ручей!

– Пойдем, я помогу тебе поймать рыбу, – спокойно сказал Чаогэ. – Наловишь столько, что со счета собьешься.

Глаза Чжи Сюаня тут же заблестели:

– Правда? Давай!

Цзян Чаогэ беспомощно вздохнул и едва заметно улыбнулся.

Окончание главы