Ранкер, который живет второй раз Глава 361 – Ча Чон У VII

— Уверена. Преступник член клана.

Осмотрев меня, Виера Дюн нахмурилась.

После многочисленных проверок появился красный цвет, значит я в критическом состоянии. То есть кто-то долго и так осторожно травил меня, что даже моя Идеальная Приспособляемость не помогла.

Артия была очень закрытым кланом.

Даже став Большим кланом, мы приняли всего несколько человек. Присоединиться к нам без рекомендаций тех, кого я знаю, или выбора большинства невозможно. И хотя на войне мы не могли похвастаться численностью, наши узы и взаимное доверие были непоколебимы.

Некоторые даже отдали бы за клан жизнь. Так и погибла Сади.

Когда её отряд попал во вражескую ловушку, она добровольно вызвалась отвлечь внимание, чтобы остальные могли сбежать. Понятно, что чувствовал Кун Хр – во время побега он был без сознания от ран.

И... Попытка убийства?

Неудобно говорить так о самом себе, но я лидер клана и его центр. Если бы все узнали, что меня долго кто-то травил, между членами клана возникло бы недоверие. А после ухода моего ученика всем и так приходилось тяжело. Я не мог подливать масло в огонь.

— Виера, — окликнул я, надевая рубашку.

— Да.

— Никому не говори. Если спросят, скажи, всё из-за того, что в последнее время я слишком много работаю.

— Но!..

— Пожалуйста, я не хочу сбивать своих людей с толку. А поскольку мы всё выяснили, можно начать лечение.

— Ты такой...

Виера Дюн посмотрела на меня расстроено. Кажется, ей было что сказать, но, только улыбнулась и покачала головой, как будто не в силах ничего с этим поделать.

— Отлично. Обычно ты хитёр, как лис, но когда доходит до таких вещей, становишься упёртым, как медведь. Поэтому ты мне и нравишься.

Засмеялась она и обняла меня. Я обнял её в ответ и тоже засмеялся. Медведь. Должно быть, это отражение моего желания быть похожим на брата. Но я благодарен, что ещё жив. Упав, я думал – умру. Мне правда показалось, будто я умираю.

Решив, что беспокойство беспочвенное, я вздохнул с облегчением привлёк её к себе. Мы так и стояли, наслаждаясь теплом друг друга. В тот момент я был счастлив. И не знал, что она и есть яд.

***

Наш недолгий мир быстро рухнул.

— Плохие новости!

Известия, принесённые Леонхардтом, произвели эффект разорвавшейся бомбы.

— Друг, что такое?

— Кун Хр, этот сумасшедший ублюдок!..

Леонхардт не мог нормально говорить, потому что всю дорогу бежал.

На миг меня охватила тревога. Я вспомнил, с каким извиняющимся видом кланялся Кун Хр, уходя. Он выглядел как человек, принявший серьёзное решение. Почему я тогда не смог ничего ему сказать?

Не успел Леонхардт продолжить, как я заторопил товарищей:

— Вальдбич, бери Убийцы Драконов! Виера, посмотри сколько химер мы сейчас можем задействовать. Бахал, Леонте, проверьте личный состав. Скорее!

Члены клана поспешили. Возможно, они подумали о том же, что и я. Однако никто ничем не выдал свою тревогу. Потому что слова могли стать реальностью.

Мысль о том, что надо спасать ученика, не выходила у меня из головы.

А когда мы прибыли на временную базу Кровавой Земли... Мы просто застыли.

Кун Хр... Его голова была насажена на пику, лицо по-прежнему искажал гнев. На землю капала не успевшая запечься кровь.

Это медленно рассыпа́лось моё разбитое сердце.

***

Тогда всё и началось?

Члены клана ничего не говорили. Во время войны мы на совете совместно разрабатывали стратегию и обсуждали своих врагов, но редко заговаривали о личных делах. Сражались, когда нужно сражаться, и отдыхали, когда нужно отдыхать.

Все устали и обессилели.

Вальдбич и Леонхардт пытались поднять общий дух, но все только горько улыбались в ответ. В клане больше не звучал радостный смех.

Я хотел заниматься делами клана, но Демонический яд проник в моё сердце, и мне приходилось трудно. Сдерживая приступы, я сосредоточился на войне и не собирался смотреть по сторонам. Наверное, я не беспокоился, веря, всё образуется. И не знал, что моя беспочвенная вера лишь сильнее выматывает членов клана.

Напряжённая атмосфера, когда кажется, что ступаешь по лезвию ножа, наконец взорвалась.

Всё началось с Бахала.

— Так он переметнулся к Красному Дракону.

Члены клана, не говоря ни слова, переглянулись. Все были потрясены.

Мы в последнее время почти не разговаривали, и один товарищ, с которым столько раз сражались плечом к плечу, переметнулся к врагу. Это не могло не сказаться на атмосфере, ставшей ещё более унылой. Никто ничего подобного не ожидал.

Но этим перемены не ограничились. Трудно только в первый раз.

Следующим ушёл Эфир.

Хорст, ослеплённый деньгами, предложенными врагом, погиб при попытке убить меня посреди поля боя. Бэйлак отравил меня и с улыбкой покинул клан. Демонический яд, действие которого удалось приостановить, стал сильнее, и моё Драконье сердце было полностью уничтожено.

В один прекрасный день, не сказав ни слова, исчез Вальдбич. А Леонте заманил меня в ловушку и ударил кинжалом в сердце. Леонхардт пытался меня утешить, но не справился и ушёл в Море Времён.

Благоволившие нам другие кланы отвернулись. Те, кому я помогал, те, кто клялся, что будут моими союзниками, те, кто обещал мне дружбу...

Они называли себя моими крыльями, когда я ярко сиял, но когда я пал во тьму, притворились, будто не знают меня.

Меня отвергли. Как они могли уйти? Все. Как могли отвернуться от меня? Как, как? Доверие обернулось для меня предательством.

Я много раз умирал и восставал снова. Лишь решимость достать эликсир едва помогала держаться.

Когда я собрался с мыслями, со мной оставалась только Виера Дюн – моя любовь, моё всё. Пока ты рядом, всё в порядке, пусть даже весь мир бросит меня. Я могу начать всё с начала, могу пробудиться!..

— Ты всегда сиял, как звезда в небе. И, хотя казался гордым и заносчивым, сохранял душевное тепло. Но... Я не хочу видеть тебя таким жалким. Я хочу запомнить лишь твоё сияние. Это нормально, да?

Меч, ранивший сильнее, чем удар Леонте, пронзил едва затянувшуюся рану. Тем больнее было от слов моей возлюбленной. Теперь я понял, кто стоял за отравлением Демоническим ядом.

— Я люблю тебя, — прошептала она мне на ухо и исчезла.

Небо рухнуло.

***

— Но...

— Уходи.

Её глаза смотрели на меня печально.

Какое лицо у меня было? Его искажала боль или раздражение? Или. Переполняла печаль?

— Больше не показывайся. Никогда.

Ананта.

Женщина, которой я благодарен за то, что она оставалась со мной, когда мой мир рухнул. Зная, что нравлюсь ей, я отверг её. Чувства Виеры Дюн были для меня важнее. Я был глупцом. Глупцом, не умевшим читать людей.

Поэтому мне пришлось её оттолкнуть. У меня не осталось надежды. Положение только усугублялось. Я не мог втягивать эту прекрасную и добрую душу в хаос.

Ананта замешкалась, глядя на меня. Как будто хотела что-то сказать. Её глаза переполняла жалость. Потом она прикусила нижнюю губу, словно приняв решение, и твёрдо сказала:

— Всё.

Сила, звучавшая в её голосе, нашла отклик в моём сердце. Я думал, оно давно разбито, но, похоже, оно ещё в состоянии выполнять часть своих функций.

— Я приложу все усилия, чтобы защитить то, что могу.

С этими словами Ананта ушла.

Я свалился, там, где стоял. И беззвучно расплакался.

Мне тысячу раз хотелось закричать, чтобы она осталась. Что я одинок. Что здесь холодно. Что я устал. Мне больно. Я хотел, но каждый раз запрещал себе.

— Я приложу все усилия, чтобы защитить то, что могу.

Слова Ананты тронули меня.

Я не знал, что она собирается защищать, но мне тоже есть кого защитить. Я запустил руку в нагрудный карман. Там лежала стеклянная бутылочка со сверкающей голубой жидкостью.

Эликсир. Загадочное лекарство, которое излечит мою маму.

Я получил лекарство от Оллфован на 77-м этаже и теперь пробивал себе путь через 76-й.

— Ты здесь в четвёртый раз? Время... Да. Ты ближе, чем раньше. Но не более того. Ничто ни изменилось. Полагаю, судьба, предначертанная твоей душе, осталась прежней?

Оллфован окружали тьма и туман, но сейчас он говорил так, словно гордился мной и гладил по голове.

— Дитя, которому снова и снова снятся кошмары, запертое в этом цикле, как в ловушке. Надеюсь, однажды ты сможешь вырваться и увидеть свою тропу.

Я по-прежнему не понимал, о чём он говорит, но видел, что он поддерживает меня.

Единственный, кто поддерживал меня, когда все бросили, он дал мне эликсир, сказав, что я хорошо поработал. И хотя я его не просил, отдал лекарство мне, словно что-то понял. А потом вернулся на прежнее место и посмотрел в мерцающее ночное небо.

Ночное небо было великолепно.

Галактика рассекала небо посередине, а вокруг сверкали прекрасные звёзды. Вид впечатлил меня настолько, что я временно замер, просто глядя в небо. Не помню, но, наверное, я плакал – когда я пришёл в себя, в глазах стояли слёзы. Потом я вернулся на скрытый уровень на 50-м этаже, где находился штаб клана.

Моё тело уже не подлежало восстановлению после прохождения через Красный Дракон и сражения с Королевой Лета. Но поддержка Оллфован и сверкающая галактика позволили мне ощутить привкус счастья.

Прикоснувшись к эликсиру, я ощутил секундное желание выпить его. Но понимал, моё излечение невозможно даже с этим эликсиром, и только покачал головой. Я не забыл свою решимость, сподвигнувшую меня впервые войти в Башню. Обещание, данное маме.

Но тут возникала проблема.

Я должен бежать, чтобы вернуться на Землю. Я не могу возобновить подъём, но и жить мне осталось недолго, так что это больше не имеет значения. А 50-й этаж кишит врагами, которые налетели, прослышав о катастрофе на 76-м этаже. Чтобы бежать, мне нужно прорваться ещё и через них. Но у меня не осталось на это сил.

Что же делать? Как прорваться и отнести эликсир маме?

Я надолго задумался.

[Бог молча наблюдает за вами.]

Я поднял голову, увидев внезапно всплывшее сообщение. Я то и дело ловил на себе этот взгляд. Существо интересовалось мной, но никогда не открывало своего имени. Даже сейчас, став сильнее, я ничего не знал ни о его характеристиках, ни о том, какое положение оно занимает, ни кто это.

Но сообщение меня воодушевило. Это существо действовало.

«Я должен пробиться через ряды врагов? Но если я потеряю эликсир, всё будет кончено. Что если оставить его тому, кому я доверяю?..»

Однако в целом мире не осталось никого, кому я могу доверять.

Нет. Один человек есть. Брат.

«Но брату опасно приходить сюда с пустыми руками».

Я давно покинул Землю, он мог измениться, а мир Башни жесток и сложен. Даже брату придётся побороться, чтобы добраться до меня. Но если он увидит тропу, по которой я прошёл...

Если он увидит пройденный мной путь, как видят его боги и демоны 98-го этажа, смотрящие на нижний мир сверху, он сможет справиться быстрее.

Я быстро вытащил карманные часы и Камень Души.

Память о брате, без сомнения, сможет удержать мои воспоминания и духовный след, а камень Гордыни послужит для них средой. Нет, этого недостаточно. Тогда получится самый обычный дневник.

Предмет, который я создам, должен указать брату путь. Но мой путь привёл к поражению. Я не могу предложить его брату. Нужно найти более эффективную и верную тропу.

Тогда что мне нужно сделать?

[Бог наблюдает за вами.]

Я снова глубоко задумался.

[Бог заинтересован вашим решением.]

Способ есть.

«Привилегия».

Полученная давным-давно, но ни разу не применённая, потому что я не знал, как её применять.

[Бог удовлетворённо улыбается вашему выбору.]

Привилегия Нарисованные Сны похожа на симуляцию. Она берёт одну ситуацию и условия, предоставляя несколько вариантов, из которых можно выбрать тот, что ведёт к лучшему исходу. Мой ответ, влияя на реальность, создаёт самый выгодный результат.

Но я никогда раньше ей не пользовался. Сначала не знал как, а когда понял, приходилось учитывать слишком много условий.

Нет, такая привилегия просто не для смертного. Результаты, полученные во сне, могут изменить реальность, а значит повлиять на причинно-следственные связи. Но даже боги и демоны не имеют права свободно ими распоряжаться. Такой силой может обладать лишь всемогущее создание, превзошедшее высших божественных существ.

Поэтому я и не пытался, но, если границы изменятся, история тоже изменится.

Если скопировать информацию о Башне и создать маленькую Башню во внутреннем хранилище, симуляция может продолжиться в форме сна... Данные будут накапливаться, ища самый удачный и эффективный результат.

Не сможет ли это как-то помочь брату?

Пусть я проиграл, в мире, созданном Башней, может существовать другой, более успешный я. И тут у меня округлились глаза.

«Тогда».

Я огляделся. Меня окружал живой и реалистичный мир. Но вдруг мне почудилось, будто всё было напрасно. Я осознал тайну того, где я.

«Это всё сон».

В голове то и дело всплывали разные воспоминания. Моменты, когда я был счастлив, печален или одинок. Нет, события, показавшиеся мне просто сном или дежавю, происходили наяву. По крайней мере, «в этом мире».

Что означало лишь одно.

«Конец, — горько улыбнулся я, крепко сжав карманные часы. — Даже во сне я ни разу не улыбнулся в конце».

***

— Тупой болван.

Ён У, стиснув зубы и сжимая в объятиях Чон У, смотрел на бесчисленные сцены, созданные буквами.

Там многое происходило. Но все события объединяло одно: Чон У всегда оказывался в их центре и погибал по разным причинам.

Чон У, умирающий от кровопотери после того, как дождь стрел пробил его щит. Чон У, упавший в ловушку, расставленную Падальщиками у входа на начальный уровень. Был среди них и Чон У, умирающий после боя с Оллфован, и Чон У, погибающий от взрыва собственного магического контура при попытке поглотить Камень Души.

В самом конце, добыв эликсир, он осознавал реальность и закрывал глаза, печально поглаживая карманные часы.

Ён У посмотрел на брата, которого обнимал.

Честно говоря, его всё это время мучил один вопрос.

Каждый скрытый элемент в дневнике брата редок и драгоценен. Найдя его, любой Большой клан постарался бы забрать такой предмет себе. Среди них Вампирический меч Батори и Сокровище Олимпа. Ён У постоянно задавался вопросом, почему за всё это время никто так и не прибрал их к рукам.

Но если брат узнавал о них, многократно повторяя свою жизнь, это обретало смысл. Путь Ён У открыт ценой десятков, сотен, может быть, даже тысяч смертей брата в этом круговороте жизней. Поэтому ему не пришлось проходить тяжёлый путь Чон У. Тот не боялся пострадать.

Ён У мог лишь назвать брата глупцом. И неважно сколько раз повторялись эти сны, в подсознании оставались воспоминания обо всём. И понемногу разъедали его душу. Но он не останавливался.

Как и сейчас.

Похоже, Чон У не собирался просыпаться. Он продолжал идти по своей потерянной тропе в мире снов.

[Бог печально смотрит на вас.]

Ён У поднял голову, увидев неожиданное сообщение.

Сообщение, преследовавшее Чон У с момента входа в Башню. Он до самой смерти так и не выяснил, кто это, но только не Ён У. Она слишком тесно связана с Ён У через канал.

— Ты предвидела это будущее, едва Чон У ступил сюда?

[Бог молчит.]

Ён У сузил глаза.

— Афина.

Окончание главы