Повседневная фермерская жизнь переселенного Ли Цзиня Глава 6

Когда Ли Цзинь вошел, Цинь Мувэнь держал ребенка на руках, его лицо было бледным, даже бледнее, чем когда он только родил. На его губах не было ни следа крови. Но несмотря на это, он все еще бережно держал ребенка.

Он попытался очень нежно погладить ребенка по спине. Хотя движения Цинь Мувэня были неуверенными, в них чувствовалась любовь к ребенку.

Ли Цзинь улыбнулся и сказал: "Ребенок и правда узнал своего папу, как только папа обнял его, он сразу перестал плакать".

Пока он говорил, его руки не переставали двигаться, готовясь застилать постель.

Хлопок в одеялах этого времени был очень плотным, поэтому Ли Цзинь сначала собрал матрас и положил его на пустую половину кровати.

Он почувствовал, что толщина была в самый раз, не слишком жесткая и не слишком мягкая, чтобы спать на ней. Если кровать слишком жесткая, она будет неудобной. Но если она будет слишком мягкой, это будет вредно для поясницы.

Ли Цзинь взвесил руками толщину матраса и решил, что одного такого вполне достаточно. Однако ватные матрасы в это время были не такими мягкими, как пружинный матрас, в больницах. Ли Цзинь позаимствовал два недавно сшитых матраса из дома Ли Данью, чтобы даже если разложить их полностью, они не были слишком мягкими и не повредили поясницу.

Ли Цзинь спросил: "Тебе нравится мягкая поверхность кровати или более жесткая?"

Цинь Мувэнь на мгновение замер, словно не предполагая, что Ли Цзинь на самом деле говорит с ним.

— Я-я?

Голос подростка был зеленым и тонким, и поскольку он недавно родил, в его голосе было немного больше слабости. Он не был таким мягким и звонким, как женский, но вызывал у людей ощущение спокойных лет и тихой воды.

В его предыдущей жизни, когда он находился в больничной среде, жизнь и смерть были обычным делом. Врачам, конечно, было грустно видеть, как кто-то умирает, но они должны были подытожить причину смерти из различных физических данных операции и смерти пациента, а затем объединить эти данные в нечто большее и, наконец, сдвинуть с мертвой точки весь врачебный опыт. Врачи, конечно, не улыбаются, когда проводят свои регулярные собрания, чтобы провести учет данных, ведь это все случаи смерти.

Но это слишком глупо, чтобы делать сводку в слезах.

Итак, все уже давно отработали навык составления отчета с серьезным лицом.

Кроме того, поскольку Ли Цзинь был врачом отделения акушерства, для него было еще более невозможным улыбаться роженице.

Поэтому Ли Цзинь уже не мог вспомнить, когда он в последний раз улыбался.

Но сейчас, наблюдая за тем, как молодой человек неуклюже, но осторожно держит ребенка, он неосознанно улыбнулся.

Он погладил подростка по голове: "Разумеется, если не тебя спрашивать, то ребенка?".

Свежевыложенный матрас рядом с Цинь Мувэнем нес запах солнца, придавая освежающее ощущение.

Он тихо ответил: "Этого будет достаточно".

Ли Цзинь больше не задавал вопросов, все равно там был дополнительный матрас, и если подростку будет неудобно, он сможет добавить еще. Он постелил чистое белье, а затем вырвал ребенка из рук Цинь Мувэня, словно морковку из земли.

Ошеломлённый  ребёнок: ??? Что случилось?

Он тут же заплакал.

Мувэнь тоже был удивлён. Он уже боялся, что Ли Цзинь не захочет иметь ребёнка гера, даже если он у него первый. Теперь, когда он посмотрел на отношение Ли Цзиня, хоть и не испытывал особого тепла к мальчику, но и не был равнодушен.

Ли Цзинь наклонился и сказал: "Не сопротивляйся".

Затем, обхватив одной рукой подростка за спину, а другой - под колени, он поднял его на руки.

На самом деле, во время родов, Ли Цзинь также обнимал его. В тот момент Цинь Мувэнь был слишком измучен болью в животе, чтобы беспокоиться об этом. Сейчас он отчетливо слышал ровное сердцебиение мужчины, а также чувствовал приятный запах влаги, оставшийся после принятия ванны.

Только тогда Цинь Мувэнь вспомнил, что с самых родов на нем не было штанов.

Дверь в комнату была закрыта и совсем не проветривалась, но это действие неизбежно подняло небольшой ветер, заставив Цинь Мувэня слегка покраснеть.

Ли Цзинь позволил юноше обнять его за шею и вытер тело, после чего положил на кровать. Между движениями не было и намека на поддразнивание или непристойности. Вместо этого он вел себя как ответственный член семьи, заботящийся о больном.

Ли Цзинь быстро застелил вторую половину кровати, затем накрыл Цинь Мувэня одеялом и прижал углы.

Тогда он снова спросил: "Где твоя одежда?".

У подростка было всего два комплекта одежды, один из которых был на нем сейчас, а второй лежал в шкафу рядом с кроватью.

Найдя их, Ли Цзинь отделил переднюю часть от задней и протянул руку под одеяло, чтобы аккуратно одеть Цинь Мувэня.

Штаны явно были изменены, вероятно, потому что живот раньше был больше, поэтому талия штанов потерялась. Но сейчас, будучи дома, отсутствие пояса не имело значения.

Усадив подростка, Ли Цзинь уложил малыша в пеленку и туго спеленал его.

Стоял июнь, и хотя температура была высокой, все же это лучше, чем рожать зимой.

Ли Цзиню пора было подумать о том, чтобы купить побольше дров для розжига.

Уложив обоих под одеяло, Ли Цзинь встал и сложил испачканный матрас.

Матрас использовался в течение многих лет, хлопок был плотно спрессован, и теперь он был испачкан кровью. Разборка и мойка его потребовали бы огромных усилий. Ли Цзинь планировал разобрать его и сжечь.

Хотя он умел готовить и убирать, в рукоделии он был настоящим дилетантом.

Единственным человеком в доме, который мог разобрать и постирать одеяло, вероятно, был лежащий в постели подросток, но он только что родил, так как же он мог это сделать?

Ли Цзинь решил, что толку от него все равно не будет, так что лучше выбросить. Двух совершенно новых матрасов в доме теперь было более чем достаточно.

Цинь Мувэнь спрятался под одеялом, его тело было свежее, чем мгновение назад.

Он подумал: "Я не знаю, откуда у моего мужа эти вещи…"

Ли Цзинь убрал все, что не собирался держать в доме, и перенес на кухню.

Он столько лет жил один, что чистота и порядок в комнате и на рабочем столе были самым главным его требованием.

Когда все было убрано, Ли Цзинь начал вспоминать "послеродовые меры предосторожности", которым его научил учитель, когда он еще был в школе.

Кажется, ...... говорилось, что нужно заботиться об эмоциях матери.

Послеродовая депрессия — это не шутки.

Ли Цзинь вернулся в дом, малыш только что заснул после второго плача. Малютка выглядит очень мило, маленькая родинка на лбу, очень красивая.

Юноша моргнул и взглянул на Ли Цзиня, когда тот вошел в дом, а когда он посмотрел на него, то отвернулся.

Ли Цзинь сел на край кровати и начал разговор: "Тебе холодно?".

Подросток поднял глаза на Ли Цзиня и покачал головой.

Ли Цзинь чуть не схватился за лоб, он явно был ребенком, как древние люди могли так поступить?

— Тебе некомфортно?

Молодой человек покачал головой, на этот раз добавив еще одно слово: "Нет".

— Если у тебя болит живот, ты должен сказать мне об этом. Не стесняйся и не бойся.

Подросток посмотрел на Ли Цзиня, его глаза расширились, он открыл рот, словно собираясь позвать Ли Цзиня, но ничего не сказал.

В этот момент в голове Ли Цзиня вдруг промелькнуло несколько образов.

"Муж? Муж? Разве такая сука достойна называться меня так?"

Молодой человек упал на колени, слезы катились из его глаз: "Я был не прав, я был не прав, я не посмею сделать это снова".

Последовал еще один шквал ударов руками и ногами.

Ли Цзинь смотрел на происходящее со стороны и думал о том, что ему трудно представить, как подросток упорно держался все эти годы.

— Меня зовут Ли Цзинь, Ли -  рассвет, а Цзинь - многообещающее будущее.

Ты можешь называть меня просто по имени, или ...... называй меня муж. Как тебе хочется.

Ли Цзинь не стал извиняться перед подростком за причиненную за два года боль, потому что знал, что извинения не имеют особой силы после таких травм.

В такие моменты слова часто оказываются самой бесполезной вещью. Лучше было воспользоваться своими реальными действиями, чтобы возместить обиду в сердце подростка.

В тот момент, когда Ли Цзинь решил, что не услышит подростка, из его уст вырвалось ясное и негромкое обращение.

— А-Цзинь.

После того как подросток закончил говорить, он закрыл глаза и был близок к тому, чтобы зарыться с головой под одеяло.

Он не знал, как отреагирует Ли Цзинь, и не осмеливался называть Ли Цзиня Сян Гун* или "Муж", потому что разум подростка особенно чувствителен, он ощущал, что нынешний Ли Цзинь полностью отличается от прежнего.

[相公xiànggong - вежл. Вы (обращение жены к мужу)]

Цинь Мувэнь хотел воспользоваться новым обращением, чтобы начать новую жизнь. Он боялся, что какое-нибудь из его слов снова пробудит жестокую сторону сердца Ли Цзиня. Он мог и дальше терпеть это, но ребенок ...... только что родился и был еще настолько хрупким, что не смог бы выдержать этого.

Ли Цзинь улыбнулся и сказал: "Мне очень нравится".

Сжатое сердце подростка, наконец, встало на место, его разум, только что чрезвычайно напряженный, теперь расслабился и вскоре погрузился в глубокий сон.

Именно тогда Ли Цзинь внимательно осмотрел дом: спальня была площадью около дюжины квадратных метров, у стены стояла кровать из деревянных досок. В конце кровати стоял низкий шкаф, который был хорошо сделан и казался самым дорогим предметом мебели в доме.

Шкафчик разделён на три уровня и содержит пару безделушек.

Мыльница лежала на внутренней стороне подоконника, как раз вовремя, чтобы постирать грязную одежду.

В спальне не нашлось других шкафов, только две бамбуковые корзины. Одна из них использовалась для одежды, а в другой хранились незавершённые части набора с нитями.

Ли Цзинь также нашел семь или восемь медных монет на дне корзины для одежды, и подумал, что молодому человеку, вероятно, больше негде спрятать, поскольку он опасался, что первоначальный владелец потратит всё на покупку вина.

Он не стал трогать монеты, всё равно пока не разбирался в денежной системе этой эпохи, поэтому, когда закончит стирать свою одежду, он сможет сыграть с Ли Данью в шахматы и немного поспрашивать его.

Ли Цзинь также чувствовал, что вспомнил некоторые моменты общения первоначального владельца с подростком.

Значит, ...... он должен вспомнить имя подростка. ......

Спросить его имя напрямую, разве это не явное заявление, что он не является первоначальным владельцем.

Ли Цзинь ещё не знал, что первоначальный владелец также никогда не знал, как зовут подростка. Он никогда не думал о том, чтобы назвать мальчика по имени, как будто он был просто ненужным человеком.

Однако все нужно было делать по порядку.

Ли Цзинь решил сначала постирать свою одежду. Он посмотрел, как некоторые геры и женщины уходят со своими корзинами прочь, а затем подумал о реке, которую видел, когда его везли назад на телеге.

"Наверное, все в деревне стирают свою одежду в реке".

Он собрал мыльницу, колотушку (для отбивания одежды), деревянный таз, одежду и последовал в хвосте за большой группой.

Окончание главы