Тёмный феникс в цветах вишни Глава 8

Порыв ветра унёс несколько цветочных лепестков, пролетевших прямо перед лицом Веньяна. Чья-то крупная фигура позади отбросила на него тень, закрывая яркий свет праздничных фонарей. Юноша сглотнул, осторожно развернувшись, и тут же оказался перед чьей-то мощной грудью, обтянутой бордовой тканью с золотой вышивкой.

Незнакомец был так высок, что Цун Веньяну пришлось бы задрать голову, чтобы увидеть его лицо; тем не менее, он был уверен, что не хочет этого делать.

Этот «кто-то» оказался весьма экстравагантным. Никогда прежде Цун Веньяну не приходилось видеть людей в такой странной одежде — мужчина не носил длинных рукавов, и его ханьфу было совершенно непристойно распахнуто, словно он какой-то крестьянин в поле. На одном плече покоился стальной наплечник, второе же было накрыто чёрной меховой накидкой.

Не собирался ли этот человек на какой-то маскарад? Цун Веньян готов поклясться, что никто в империи Инь не прошёлся бы так по улице и уж тем более по императорскому дворцу.

Иностранец?

Действительно, его кожа была довольно смуглой, и, помимо невероятного роста, мужчина имел ясные черты лица, жуткие жёлтые глаза и тёмные волосы с необычным красноватым отливом.

Цун Веньян определённо не хотел быть в центре международного скандала или какого-то тайного нападения. Опустив голову, он отвесил незнакомцу неловкий поклон и хотел было броситься прочь, когда его схватили за руку. Стоило признать — хватка была стальная!

— Куда же ты, девушка? — со смешком спросил мужчина. — Неужели твой любовник не пришёл?

— Н-не пришёл... — пропищал Цун Веньян, ненавязчиво дёргая рукой.

Только сбежал от одного извращенца, уже попался в руки к другому!

Мысленно он уже хорошенько врезал Гао Чжаню и Цзи Яо, посмевшим не явиться, когда он вот-вот в обморок грохнется от ужаса. Иностранец разбойничьего вида, схвативший беззащитную служанку в темноте не внушал доверия. И, в конце концов, Цун Веньян был этой самой служанкой!

«По крайней мере, — пронеслось в его голове, — если что-то случится, я успею убежать, пока он будет отходить от шока, нащупав под девичьей юбкой член».

— Не нужно так бояться. Ты думаешь, я тебе что-то сделаю? — сказал незнакомец, не скрывая веселья. — Я не из тех, кто обижает красавец. Разве я не могу составить тебе компанию, раз уж тот, кого ты ждала, не пришёл?

«Тебе нужно исправлять зрение, — сердито подумал Веньян. — Или у тебя просто нет вкуса, раз уж ты кидаешься на переодетого парня. Интересно, есть хоть одно место, куда я могу его ударить?»

Как-то Минь Фухуа сказал ему, что кто-то маленький, вроде него,может изловчиться и ударить между ног. Только вот было две проблемы: Цун Веньян не был уверен, что схвативший его мужчина окажется таким чувствительным, что тут же его отпустит, а железные пластины, которыми были покрыты разные части чужих одежд, вполне могли оставить его без ноги, оказавшись в самом неожиданном месте.

Он хотел хотя бы сохранить возможность стоять на своих двоих!

— Баобэй, ты дар речи потеряла?

На секунду в перегревшейся голове Цун Веньяна появилась идея откусить мужчине язык.

Почему ни один из телохранителей не пришёл его спасать?! Они что, существуют просто для красоты?

«Погодите-ка! — юноша воодушевился, чувствуя приход озарения. — Ведь не только эти двое у меня только как декорации, да?»

И, задрав голову, он чуть не ударил в лоб наклонившегося к нему мужчину и радостно воскликнул:

— Вообще-то я замужем!

Главной частью плана было самому не засмеяться от абсурдности этого заявления. И вряд ли его муженек защитил бы ему, если бы он побежал жаловаться. Особенно в такой «замечательной» маскировке.

— Ха-а... — казалось, незнакомец действительно был удивлён, и довольный результатом Веньян продолжил:

— Как в можете приставать к замужней женщине? Где же ваша совесть? Пустите меня, господин!

Только вот собеседник на это лишь рассердился, до боли сжав тонкое запястье.

— Откуда у маленькой служанки столько наглости, чтобы взывать к моей совести? — пророкотал он. — Дурочка с языком без костей, думай, что и кому ты говоришь! Неужели жить надоело?!

«Ну вот, а секунду назад притворялся галантным кавалером!»

Цун Веньян бы солгал, если бы сказал, что ему не страшно. На поясе мужчин висел огромный (действительно огромный!) меч, и ему уж точно было нечего противопоставить такой махине. Подумать только, один взмах — и его располовинит!

От неминуемой гибели Цун Веньяна спасли чьи-то голоса вдалеке. Очевидно, группа мужчин, громко звала некое «Высочество», надрывая глотки в запутанном дворцовом комплексе. Музыка, доходившая сюда с праздника, совершенно им не помогала, от чего невидимым людям приходилось снова и снова повышать голос.

Мужчина поморщился; хватка на руке ослабла. Он снова опустил голову к Цун Веньяну и вгляделся в его лицо, слегка прищурив необычайно яркие глаза. Веньян сглотнул, глядя прямо в чужие зрачки, в которых проглядывалось что-то животное. В приступе беспомощности он осознал, что даже не способен отвернуться, чтоб разорвать контакт.

— Глупая девица, сегодня я помилую тебя за это красивое лицо, — снисходительно сказал незнакомец и тихо цыкнул, когда неумолкающий зов раздался совсем рядом. — Но если я снова увижу тебя, никто не помешает мне сделать тебя своей собственностью. Одна встреча, и твоим хозяином станет Сид Сале́м, хорошенько подготовься к этому, девушка!

Цун Веньяна наконец отпустили, и он не мог не радоваться невероятной удаче, свалившейся на него в трудную минуту. Но что это, чёрт возьми, значило? Глядя в спину мужчины, уходившего куда-то за чёрные изгороди, он не мог выбросить его самодовольный монолог из головы.

Нет, Цун Веньян определённо не был рад такому поклоннику.

Янь-Янь, весьма походившей на него лицом, повезло работать в усадьбе Мэн; по крайней мере, этот поганый идиот не потянет к ней свои грязные руки. Сам Веньян просто хотел помыться, чтобы избавиться от ощущения прикосновений Сид Салема и ещё как минимум десятка таких же извращённых богачей.

Но это всё ещё не хуже, чем провести целую ночь под боком у Лю Сяолуна.

Сид Салем окончательно скрылся, и Цун Веньян с облегчением выдохнул. Задрав голову, он глянул на звёздное небо и закрыл глаза; юноша знал, что теперь ни за что не обойдётся без перерыва.

Позади раздались торопливые шаги двух пар ног. Не оборачиваясь, Веньян мог сказать, что это напуганные тяжело дышащие телохранители, наконец поспевшие на помощь, несмотря на то, что опасность уже миновала.

— И где вас носило? — с разочарованием спросил Цун Веньян, прежде чем кто-то из них успел бы открыть рот. — С таким же успехом вы могли и вовсе не сопровождать меня.

— Этим ничтожным очень жаль, господин Цун, — тихо подал голос Цзи Яо. — Мы примем любое наказание.

Тот, кого он должен был защищать, шумно выдохнул.

— Эй, как ты со мной обращаешься, как с одним из тех жирдяев, которые хотят слышать только подхалимство? Я не хочу знать, сколько ударов плетью ты выдержишь ради того, чтобы генерал Минь не вышвырнул тебя и твоего дружка из дворца. Где вас носило? У вас была простая работа. Я не настаивал на том, чтобы ты и Гао Чжань следовали за мной по пятам, но ваш начальник действительно хотел этого. И вот, когда я ошибся и нуждался в защите, телохранителей не оказалось рядом. Я спрашиваю почему а не что ты сделаешь, чтобы успокоить мою задетую гордость, Цзи Яо.

Это было самое длинное, что Цун Веньян когда-либо говорил молодым людям, приставленным к нему начальником городской стражи. И он действительно оказался не прав, думая, что будет достаточно осторожен, чтобы его больше не пришлось защищать. Только сейчас он понял, что на самом деле безумно нервничал с тех самых пор, как увидел возвышавшегося над ним Лю Сяолуна, и что настойчивость незнакомца вдвое больше его самого напугала его сильнее, чем он хотел бы думать.

Цун Веньян до сих пор не оправился после своей смерти, верно?

— Нам действительно жаль! — внезапно воскликнул Гао Чжань, прерывая поток чужих мыслей. — Когда вы сорвались с места и скрылись в темноте, мы попались на глаза дворцовому патрулю, и нам пришлось объясняться с ними, прежде чем мы отправились за вами! Вы же знаете, такие сборища не отправят охранять кого попало... Господин Цун, вы когда-нибудь простите этих беспечных слуг?

Гао Чжань всегда казался Цун Веньяну очень шумным и тревожным малым. И сейчас он прожигал его взглядом побитого щенка, которому просто нельзя было отказать.

— Ничего не успело произойти, — медленно произнёс Веньян, глядя, как меняются выражения лиц его неудавшихся защитников. — Но если вы снова бросите меня, генерал Минь будет разбираться с вами.

Впрочем, он всё равно не знал, что делать с нерадивыми слугами, нарывавшимися на наказание. Ло и Фо никогда не вели себя так преданно и не стремились угодить ему из страха или из уважения. Цун Веньян, будучи бастардом императора, сам ничем не отличался от слуги. Даже несмотря на то, что он проживал всё по второму кругу, просьбы этих ещё вчерашних детей простить его были чем-то совершенно новым.

Но приятным.

И они наверняка будут стараться лучше, если он не будет ругаться, брызжа слюной, как иногда делал его старший братец?

(Шу Суй действительно был хорош собой только до того момента, как открывал рот!)

Под радостное лепетание телохранителей Цун Веньян вытащил из рукава пару смятых бумажек. В одну из них была завёрнута маленькая угольная палочка; на второй же были нацарапаны несколько фамилий, которые самому Веньяну почти ни о чём не говорили.

— Карманы этого платья совсем дырявые, — буркнул юноша, на мгновение расправляя клочок бумаги, чтобы убедиться, что ничего не смазалось.

— Что это? — тут же вытянул шею Гао Чжань, заработав тычок от всё ещё нервного Цзи Яо. — Какие-то тайные инструкции?

— Как быстро ты развеселился, — устало отозвался Цун Веньян. — Тебе-то что? Просто пара фамилий.

Записка оказалась в нагрудном кармане, тщательно припрятанная под сердцем. Убрав её, Веньян закатал длинные рукава.

— Ночь только начинается, и никто даже не планирует заканчивать пир, верно? — спросил он скорее самого себя, но Гао Чжань и Цзи Яо тут же закивали, как болванчики. — Правда, первая супруга первого принца стала матерь. каких-то полгода назад, и это может быть уважительной причиной, чтобы уйти пораньше. Итак, кто из вас знает короткую дорогу во двор Лю Чжунхэна?

Гао Чжань панически взвыл.

***

— Да ладно, мы же вернёмся в усадьбу Мэн, как только сделаем это! Ни к чему так нервничать. Как ты вообще попал на эту работу?

— М-мой отец стражник на воротах, вот меня и взяли, — растерянно пропищал Гао Чжань. — Может, мы можем обойтись без этого? Это же нарушение закона...

— О, — выдохнул Цун Веньян. — Ты только догадался? Слушай, мне действительно нравилось, что ты так обо всех нас беспокоишься... первые пять минут. Может, тебе стоит сменить профессию?

Цзи Яо покачал головой, похлопывая напарника по плечу.

— Может, господину Цун стоит себя поберечь? Вы хотите проникнуть во дворец первого принца! За такое голову отрубают!

— Так у него целый дворец? Мне даже завидно, — совершенно искренне ответил Веньян. — Воспринимай это как внеплановый визит любимой невестки. Мы родственники, в конце-то концов. Всего лишь заглянуть, посмотреть на младенца и уйти. Ничего опасного.

Цзи Яо, порядком уставший от этого спора, вдруг подал голос:

— Говорят, когда родился первый принц, ещё на первом году его жизни было двадцать семь попыток убийства. И всех преступников казнили стоячими колодками на центральной городской площади.

Цун Веньян скривился, представив эту картину. Медленное удушение... это наверняка свело бы его с ума. Быстрее и больнее, чем обезглавливание. Не хотелось признавать, что Лю Сяолун ещё пожалел его!

Но если бы он попал в загробный мир прямо в таком виде — без головы? Нет ничего отвратительнее!

Вот сукин сын.

Гао Чжань икнул. Цун Веньян махнул рукой.

— Я договорился об этом с господином Мэн. Нельзя просто взять и отказаться. Давайте просто сделаем своё дело и уйдём поскорее, хорошо?

И всё же им удалось прийти к шаткому согласию.

Мэн Бохай всегда был дружен со своей младшей сестрой. Они были детьми мелкого чиновника, хватавшегося за всё подряд. Он занимался какой-то совершенно незначительной работой во дворце, пытался лезть в торговлю и всячески пытался выслужиться, чтобы собрать какое-никакое состояние. Однажды он получил титул нань (что было результатом невероятного везения и умения оказаться в нужное время в нужном месте), после чего её сильнее углубился в работу.

Его дети, рано оставшиеся без матери, частенько были предоставлены самим себе. Они никогда не расставались вплоть до того момента, как почивший господин Мэн знатным человеком — тогда он озаботился образованием сына, и Мэн Бохай был погребён под книгами в окружении репетиторов, на которых, осознавая необходимость, тратился скряга-отец.

Как и любой старик, отец всё же погиб, и главой семьи стал Мэн Бохай. Он тут же прослыл невероятно умелым и удачливым, и его умение получать деньги казалось бы из ниоткуда подняло его репутацию и ценность Мэн Сун как невесты.

Рано или поздно это бы случилось — к молодой девушке начали свататься. Она вполне могла бы выйти за кого-то круга её брата...

Но однажды сам первый принц заинтересовался ей, предлагая место первой жены. Отказать было бы невероятной дерзостью, и сама Мэн Сун была совсем не против войти в императорскую семью, поэтому брак состоялся.

А примерно через полтора года переписка сошла на нет, и Мэн Бохаю запретили посещать сестру и приглашать её в родительский дом. Тогда-то он и забил тревогу. Цун Веньян не мог его осуждать — эта ситуация выглядела так, словно с Мэн Сун стряслась какая-то беда.

Единственной просьбой Мэн Бохая было сообщить ему, всё ли хорошо с племянником, и разузнать, в какой части дворца первого принца он находится. Это ведь не должно быть так сложно?

— Господин Мэн не мог послать каких-нибудь профессиональных... профессионалов? — выдавил Гао Чжань, помогая Цун Веньяну взобраться на стену.

— Ну я ведь попался ему так вовремя, — отозвался тот и старательно запыхтел.

Команда начинающих взломщиков дворцов (название, старательно придуманное и введённое в обиход Цзи Яо) прокралась до огромного закрытого двора, заполненного несколькими большими павильонами. Ярко-красные стены и колонны и зелёная черепица кричали о том, что здесь жила титулованная особа. Возле больших ворот (с несомненно хорошей охраной) виднелись двухметровые статуи львов, покрытые золотом. Цун Веньян присвистнул — да состоянию его мужа в жизнь не сравниться с этим!

Впрочем, не то чтобы он хоть раз видел дом Лю Сяолуна. Ему самому-то выделили крохотный дворик.

— Итак, знаете, куда идти? — спросил Цун Веньян, кидая взгляд на Гао Чжаня и Цзи Яо.

Те неуверенно переглянулись.

— У таких мест обычно похожая планировка, так что найти жилые помещения будет не так уж и сложно. Мы справимся, господин Цун, — осторожно начал Цзи Яо. — Только вот вы тихонько посидите здесь, пока мы не вернёмся.

— Верно! — энергично зашептал Гао Чжань, оглядываясь на стражу у ворот. — Для нас нет ничего важнее вашей безопасности! Вы останетесь, а мы сходим. И мигом вернёмся!

— Что?!

Цун Веньян совершенно не понимал, что происходит. Эти двое думали, что им лучше знать, должен он идти или нет? Кто бы мог подумать, что они боятся Минь Фухуа до такой степени!

— Я не собираюсь сидеть и ждать, — упрямо мотнул головой он. — Ну вот ещё, раскомандовались. Мэн Бохай договорился об этом со мной!

— А мы пообещали генералу Минь, что с вашей головы и волоска не упадёт, и уже успели облажаться, — нахмурился Цзи Яо. — Пожалуйста, оставайтесь здесь. Иначе нам придётся принять меры.

— Что, — фыркнул Цун Веньян. — Свяжете меня?

Какого дьявола эти придурки его связали?! Ну уж нет, он этого так просто не оставит!

Окончание главы