Тёмный феникс в цветах вишни Глава 18

Госпожа Гуан была снисходительной. Иногда она шлёпала Цун Веньяна веером, но не сильно — она никогда не причиняла боли, делая это будто по привычке. Ей не были интересны его детские мысли и игры, но, натыкаясь на мальчика, она не упускала возможность узнать, посещает ли он занятия.

— Какой смысл сидеть в тени и ото всех прятаться? — сказала Гуан Лифэй однажды. — Если император позволил тебе здесь жить, ты должен это использовать. Робость и послушание ещё никого никуда не привели. Неужели ты не можешь понять что-то настолько простое? Хватайся за возможности, которые даёт тебе жизнь.

Цун Веньяну нравилось её слушать. Он считал, что среди всех взрослых во дворце Гуан Лифэй была самой умной (даже умнее старика-учителя — но это был секрет). Женщина часто говорила множество странных вещей, которые Веньян не совсем понимал; тем не менее, он завороженно слушал — госпожа Гуан бы никогда не сказала глупость.

Цун Веньян научился лгать.

«Это не ложь, — говорил он себе и соломенному человечку. — Это умалчивание. Если я не скажу, что снова говорил с госпожой Гуан, я не солгу».

Это случилось в один из тех тёплых летних дней, когда Шу Суй находил Цун Веньяна, хватал его в охапку и придумывал странные подвижные игры; его сводный брат едва за ним поспевал, но всегда старался. Веньян боялся, что если Шу Сую будет скучно, он больше никогда к нему не подойдёт. Кто бы хотел остаться совсем один в таком бездушном месте, как императорский дворец?

Он бежал за Шу Суем, сжимая в руках игрушечный меч — Суй-гэ вручил его Веньяну и с хохотом помчался куда-то, исчезая за огромными колоннами и юбками многочисленных служанок. Веньян погнался за ним, боясь упустить из виду. Спина Шу Суя виднелась впереди, заставив мальчика прибавить шагу.

Вдруг он врезался в чьи-то ноги. Ойкнув, Цун Веньян почувствовал, как его схватили за шкирку — точнее, за ворот одежды, но он чувствовал себя, как беспомощный котёнок, не способный вывернуться.

Мужчина — высокий, с острыми скулами и острой бородкой, — глянул на него, нахмурившись, и спросил:

— Так это ты, крысёныш, ублюдок первого принца?

Из-за спины мужчины выглянул мальчишка. Он был чуть старше Веньяна, лет восьми, как и Шу Суй. Он был похож на человека, схватившего Веньяна — они вполне могли бы быть отцом и сыном.

— Дядя Гуан! — позвал звонкий голос подбежавшего Шу Суя. Он отбросил деревянный меч и схватил мужчину за руку. — Поставь его на землю, дядя, ты же его задушишь!

Мужчина фыркнул и отпустил Цун Веньяна; казалось, он потерял к нему интерес. На его лице появилась лукавая улыбка, когда он повернулся к Шу Сую

— Дорогой племянник, неужели это единственный, с кем ты можешь провести время? Похоже, твой отец не позаботился о том, что у тебя должны быть подобающие принцу друзья. Не хочешь поиграть с моим сыном? Вы одногодки, к тому же кузены — вы быстро найдёте общий язык.

Шу Суй бросил взгляд на двоюродного брата и спросил:

— Так ты привёл его, чтобы мы могли играть вместе?

Мужчина закивал.

— Я приехал навестить сестру и подумал, что не могу обделить тебя вниманием. Я заберу Гуан Бая к вечеру, — ответил он. — А теперь я вынужден откланяться.

— Пока, дядя Гуан, — в замешательстве отозвался Шу Суй.

Цун Веньян бросил взгляд на старших мальчиков и опустил голову. Что-то подсказало ему, что теперь он здесь не нужен — если у Суй-гэ будет другой брат, зачем ему кто-то вроде Веньяна?

Как оказалось, опасался он не зря; Гуан Бай невзлюбил его с первого взгляда. Он хотел единолично владеть вниманием Шу Суя, он был старше и лучше понимал его интересы; к тому же, как и любой другой дворянин, относился к Цун Веньяну он соответствующе его положению.

Положению бастарда и сына служанки.

Вскоре Цун Веньян обнаружил себя, спрятавшимся на одном из вишнёвых деревьев в саду. Он сбежал сам и остался один; его не покидала мысль, что это было ошибкой, и он мог бы хотя бы попытаться бороться с этим высокомерным кузеном.

Но, в конце концов, он был щуплым шестилетним мальчиком, и влезть на дерево, чтобы спрятаться от всего мира, было гораздо проще.

Цун Веньян застыл на особенно толстой ветке и вытащил соломенного человечка.

— В итоге ты всё равно мой единственный друг, — прошептал он. — Кажется, господин Гуан меня очень не любит. Я слышал, он брат госпожи Гуан. Как думаешь, теперь она тоже не будет говорить со мной?

Он нахмурился, изображая игрушку, и ответил самому себе:

— Ну конечно нет! Госпожа Гуан не слушает никого, кроме себя!

Вдруг кто-то пробежал неподалёку от дерева. Цун Веньян застыл, боясь быть пойманным; он осторожно выглянул из-за веток и листвы, находя женскую фигуру; незнакомка в оранжевом платье неслась куда-то, подхватив подол.

— Стоять! — прорычала появившаяся из ниоткуда госпожа Гуан.

Цун Веньян завороженно наблюдал, как она выскочила из-за угла; за ней следовала её привычная свита — служанки, пара наложниц, заглядывавших ей в рот, и несколько испуганных евнухов. С ними был и господин Гуан, наблюдавший за зрелищем с явным наслаждением.

Гуан Лифэй была в бешенстве. Она походила на рассерженную тигрицу; она выхватила копьё у ближайшего стражника и одним движением подскочила к женщине, приставив орудие к её горлу.

— Думала, это сойдёт тебе с рук? Ты всего лишь шестая наложница, не многовато ли ты о себе возомнила?

— Первая супруга... — женщина в оранжевом взмахнула руками. — Всё не так! Вы думаете, я виновата? Ваш брат принудил меня! Да, достопочтенный генерал, Гуан Фэнло — это сделал он, не я!

— Продолжай оправдываться, — выплюнула Гуан Лифэй. — Думаешь, во мне есть хоть капля сострадания? Или ты считаешь, что я не заметила, как ты скачешь по койкам, будучи наложницей первого принца? Никто не осудит меня, если ты умрёшь на этом самом месте.

Шестая наложница отшатнулась, чувствуя холод лезвия на своей коже.

— Ты хочешь совершить убийство в императорском дворце? — спросила она. — Первая супруга, ты сошла с ума! Ты хоть знаешь, что с тобой будет?

Вмиг копьё рассекло её шею. Кровь хлынула на траву, и тело наложницы упало на землю с предсмертным хрипом.

— Ничего не будет, — презрительно ответила Гуан Лифэй. — Потому что я выше тебя, и я знаю, что мне простят, а что нет.

Цун Веньян почти ничего не видел; он заметил, что тело шестой наложницы плюхнулась на землю, как мешок с рисом, но он был слишком далеко, чтобы рассмотреть детали. Но это не мешало понять, что женщина мертва — госпожа Гуан, та самая, что поучала его с серьёзным лицом и шлёпала своим дорогим веером, убила наложницу, и глазом не моргнув.

Потому что она могла.

Цун Веньян почувствовал страх, сковавший его, не позволявший слезть с дерева или заговорить; он заставил его вжаться в ветку и сидеть на месте, затаив дыхание.

В то же время он чувствовал восхищение.

Госпожа Гуан была невероятной.

Цун Веньян моргнул, избавляясь от нахлынувших воспоминаний. Он медленно обернулся, высматривая девушку, узнавшую его. Она была высокой — очень длинноногой, даже выше Лю Сяолуна; отчего-то это было смешно. Её платье было пышным, розовым, расшитым цветами и бабочками; всё кричало о богатстве и высоком положении.

Её спутницы — низкая девушка в нежно-зелёном и изящная красавица в жёлтом, отчего-то смутно знакомая, — выглядели чуть проще и ниже положением, но императорская семья явно на них не скупилась.

Представая перед ними с распущенными волосами, в своей грубой одежде грязного цвета, Цун Веньян мог только смеяться.

Ну не плакать же ему, верно?

— Верно, я Цун Веньян. А вы..? — спросил он, сохраняя невозмутимый вид.

— Меня зовут Жу Синь, я вторая жена третьего принца, — сказала девушка в розовом.

Цун Веньян едва подавил порыв усмехнуться. Третий принц, да? Тот самый, который самозабвенно предавался утехам с мужчиной, он самый?

На самом деле, Цун Веньяну было неловко вспоминать это.

— Мои спутницы, Шао Юнцзи, первая наложница первого принца, и Фан Паньфэй, третья жена третьего принца, — Жу Синь представила остальных девушек.

Шао Юнцзи с щелчком раскрыла веер, такой же ярко-жёлтый, как и её одежды. Она осмотрела Цун Веньяна с ног до головы и улыбнулась совершенно по-доброму; почему-то по спине юноши пробежали мурашки. К тому же, он не мог избавиться от ощущения, что где-то её видел.

«Дырявая моя голова! Но где я мог с ней столкнуться?»

— Приятно познакомиться, — выдохнул Веньян; он спрятал руки в рукавах и поёжился от вечерней прохлады. — Вы хотели мне что-то сказать?

Шао Юнцзи кивнула, выйдя вперёд.

— Господин Цун, вы уже долгое время во дворце, а мы даже не успели познакомиться. Как вам в империи Инь? Как вам замужняя жизнь? Кто бы знал, что четвёртый принц мужеложец... Должно быть, он очень балует вас?

Девушка была очень учтива; впрочем, Цун Веньян не мог проигнорировать насмешку в её словах.

— Этот брак был устроен императором Инь, — невозмутимо ответил он. — Вы можете побеседовать с ним о современных нравах и мужской любви, если эта тема не даёт вам покоя. Что до дворца — замечательное место, но я до сих пор скучаю по изящному саду отца. Там было куда тише, и не было никаких насекомых.

— Действительно? Думаю, вы вполне можете привыкнуть, — оскалилась Шао Юнцзи. — Я слышала, любовь в этом помогает. Или, например, ваша крепкая дружба с генералом Минь... Должно быть, вы беспокоитесь о его пропаже.

«В этом дворце ни от кого ничего не скроешь, — скрипнул зубами Цун Веньян. — Как же быстро распространяются сплетни? Что же делает с людьми скука!»

Цун Веньян сыграл притворное удивление: поднеся ладонь ко рту, он пошире раскрыл глаза и испуганно спросил:

— Пропаже? Неужели кто-то может пропасть в таком защищённом месте? — юноша покачал головой. — Печальная новость. Боюсь, я не вижусь с генералом Минь так часто, чтобы следить за его жизнью. Кажется, госпожа Шао осведомлена куда лучше. Надеюсь, вскоре я услышу от вас хорошие новости.

— Мы тоже надеемся, что череда несчастий наконец закончится, — вмешалась Жу Синь. — Потеря за потерей — это действительно жестоко.

Цун Веньян искал повод уйти. Казалось, женщины не были недружелюбны, но он знал, каковы женщины дворца на самом деле — все они ненавидят всех вокруг себя. Дворец это жестокое место, где либо ты, либо тебя; конечно же, ни у кого из них нет выбора, стать хищником или жертвой.

«Я бы хотел не быть никем, — с сожалением подумал Цун Веньян. — Замужество это ужасно».

— Господин Цун, вы, должно быть, уже слышали о Юй Ляне? — поинтересовалась Шао Юнцзи; казалось, на секунду в глазах её спутниц сверкнула ярость.

Цун Веньян мотнул головой: да чтоб он ещё помнил всех обитателей дворца, конечно! Он и их-то впервые увидел, этих девиц.

— В нём нет ничего интересного, — Жу Синь поспешно махнула рукой. — Не понимаю, почему ты о нём заговорила.

Шао Юнцзи похлопала глазами, прикрыв половину лица веером.

— Правда? Сестрица Жу, мне казалось, он о-очень интересен, — протянула она. — Юй Лянь — любовник Лю Гуанмина, Его Высочества третьего принца. В последнее время только это и обсуждают — Лю Гуанмин притащил откуда-то помойную крысу и носится с ней, как с сокровищем. Разве это не смешно?

Фан Паньфэй отвернулась. Жу Синь скорчила лицо, будто проглотила что-то кислое, и выдавила:

— Он смешон. В нём нечего обсуждать, сестрица Шао.

Лю Гуанмин действительно оказался обрезанным рукавом, и тем, перед кем Шао Юнцзи решила опозорить его жён, стал Цун Веньян.

Супруг мужчины.

Действительно, хуже шутки не придумаешь. Светские разговоры явно не для него.

— Подумаешь, любовник. От таких быстро избавляются, — тихо вставила Фан Паньфэй. Вдруг её взгляд метнулся куда-то за спину Цун Веньяна, и она поспешно поклонилась. Другие девушки повторили за ней, вынуждая Цун Веньяна обернуться и сделать то же самое.

Мало кто хочет нарваться на проблемы из-за невежливости .

— Неужели я наткнулся на дам в такой скучный вечер? Кажется, жизнь начинает налаживаться, — сказал человек, вмешавшийся в разговор.

Цун Веньян чуть не подавился.

Сид Салем собственной персоной стоял прямо перед ним, обворожительно улыбаясь. Похоже, он пытался произвести впечатление на женщин, и, судя по их реакции, ему это успешно удалось.

Его взгляд метнулся к Цун Веньяну; бровь Сид Салема на секунду приподнялась, прежде чем он выдал:

— Кажется, я ошибся. И как среди дам очутился этот молодой человек? Не припоминаю, чтобы я вас видел. Впрочем, почему-то вы кажетесь мне знакомым.

— О, господин Сид, это Цун Веньян, — заискивающе ответила Жу Синь. — Первый супруг четвёртого принца.

— Супруг? — переспросил Сид Салем. — Как занятно. О чём вы говорили? Я был бы счастлив присоединиться.

Цуга, стоявший чуть поодаль, кашлянул, не сводя взгляда с принца. Сид Салем махнул рукой.

— Думаю, у меня есть немного времени на приятные разговоры. Например, с господином Цун. Кажется, я припоминаю, что видел вас на празднике, — мужчина обратился к Веньяну, заставив того в панике отступить. — Но вы выглядели... несколько иначе.

«Он не мог понять, — юноша шумно сглотнул. — Он не мог меня запомнить. Должно быть, он приветствовал Лю Сяолуна и заметил его „жену“. Верно».

— Да, сегодня я одет менее празднично, — ответил Цун Веньян, глядя Сид Салему в глаза. — Конечно, я не ожидал встретить кого-то в таком неприглядном виде.

Сид Салам хохотнул.

— Я вижу, вы не слишком об этом беспокоитесь. Не хотите со мной пройтись?

Цун Веньян напрягся. Он не хотел. Да и без причины его бы никто не позвал. Оставаться наедине с этим мужчиной? Нет, спасибо!

— Господин Сид, разве вы не хотите пообщаться с нами? — разочарованно спросила Шао Юнцзи. — Вы так просто нас оставите?

— Прошу прощения, — ответил принц. — Я вспомнил, что есть кое-что, о чём я хотел спросить господина Цун. Думаю, у нас ещё будет шанс встретиться, милые дамы.

Жу Синь что-то проворчала, когда Сид Салем схватил Цун Веньяна за локоть и потянул прочь от группы женщин. Веньян попытался вывернуться, но руки у мужчины были большими; чтобы удержать юношу, ему не понадобилось даже напрягать мускулы.

Цун Веньян мог бы закричать, но никто не стал бы его спасать — подобному скандалу в его пользу не кончиться. Ему оставалось лишь покорно следовать за Сид Салемом, пока тот уводил его в более уединённую часть сада. Он завёл его за живую изгородь, жестом велев Цуге остаться в стороне — несколько шагов, и они остались наедине, скрытые зелёной стеной и деревьями.

Сид Салем угрожающе навис над Цун Веньяном и ухмыльнулся.

— Что ж, вот мы и встретились снова, баобэй.

«Чёрт, — подумал Цун Веньян. — И стоило мне подумать, что всё наладилось...»

— Почему ты молчишь, «девушка»? Всё ещё считаешь, что я недостаточно хорош? — весело спросил Сид Салем.

— Не понимаю, о чём вы говорите, — хрипло ответил Цун Веньян.

— Я говорю о том, что у меня есть глаза. Господин Цун, ты считаешь, что я глупец? Может, ты хочешь, чтобы все вокруг знали о твоём увлечении переодеваться в женские платья? Мне действительно интересно, что вы провернули на том празднике. Не удовлетворите моё любопытство?

Похоже, у всех вокруг было хобби допрашивать Цун Веньяна; ему же это ни капли не нравилось. Что он должен ему сказать?

Я извращенец? Стыдоба.

Не вашего ума дело? Да ему шею свернут!

— Ч-чего вы ко мне привязались? — выдохнул Цун Веньян. — Я ничего плохого не делал. Что вам от меня надо?

Сид Салем фыркнул.

— Верно, вы решили притвориться глупым, — качнул головой он. — Как занятно. Не хотите поужинать со мной, господин Цун?

На этот раз Цун Веньян всё же подавился.

— Серьёзно?

Окончание главы