Тёмный феникс в цветах вишни Глава 23

Поднялся ветер; колокольчики, развешанные Сюэ Хэ тут и там, звенели беспорядочно и громко, и этот звук смешивался с завыванием ветра и загробным криком призрака из павильона. Жуткий зеленовато-синий свет виднелся внутри, за оконными панелями и маленькой щелью под дверью, которая грозилась сорваться с петель от напряжения. Казалось, будто там, внутри, кружил ураган. Словно домик вот-вот распадётся на части, будто сделанный из бумаги.

Юй Лянь и Бин остановились у дверей; они пытались понять, что происходит внутри. Юй Лянь трусливо подумал: «Даже если господину Сюэ нужна помощь, чем же мы можем помочь? Бесполезный человек, вроде меня, да этот маленький ученик с ручонками-палочками — нам впору спасаться бегством!»

Юй Лянь сглотнул, оглядываясь на мальчишку; тот смотрел на трещащий по швам павильон своими большими оленьими глазами, но явно храбрился, не желая показывать свой страх. Он-то явно видел вещи и похуже, но всё же оставался ребёнком, не более смелым, чем другие.

Новый порыв ветра растрепал волосы Юй Ляня, сорвав с них ленту. Юноша продолжал стоять: он не решался войти и не решался позвать Сюэ Хэ, ясно давшего понять, что мешать ему — плоха идея.

«Да что ж это такое, ни туда, ни сюда, — пронеслось в голове Юй Ляня с явным раздражением. — Зачем же я пришёл, если только и могу, что смотреть?»

— Господин Сюэ! — наконец позвал он. — Господин Сюэ, вы слышите? С вами всё хорошо?

Никто не отозвался. Ни через мгновение, ни через минуту Юй Лянь не услышал голоса Сюэ Хэ. Он снова обернулся к обеспокоенному Бину. Поймав его взгляд, мальчик прошептал:

— Учитель очень умел. Он должен справиться. Верьте в него, господин — ещё ни один призрак не ушёл от учителя!

И всё же, в его словах было зерно сомнения; едва различимое, оно всё же было замечено Юй Лянем.

В конце концов, кто был у этого мальчишки, кроме его учителя? Сюэ Хэ — единственный взрослый, заботящийся о нём с малых лет. Слепая вера — не единственное, что чувствовал Бин; был и естественный страх остаться одному, если с Сюэ Хэ случится беда.

— Да, — выдавил Юй Лянь. — Кто, если не он? Всё будет хорошо.

Он не знал, для кого это сказал. Для него или для себя.

«Да кто же из нас ребёнок, он или я? — вспыхнул Юй Лянь. — Какой же я трусливый придурок!»

Яркая вспышка ослепила Юй Ляня; свет внутри павильона стал ярче на несколько секунд, прежде чем погаснуть; едва ощутимо запахло гарью. Послышался хриплый кашель Сюэ Хэ, и Юй Лянь и Бин, не сговариваясь, бросились к двери, открывая её нараспашку.

Сюэ Хэ вышел навстречу; он выглядел потрёпанно, как человек, попавший в ураган, но вовсе не казалось, будто кто-то побил или ранил его. Он взглянул на Юй Ляня, и на его лице промелькнуло что-то нечитаемое, но несомненно неприязненное.

Резкими шагами он приблизился к юноше и прошипел:

— Я говорил с ней! Это не просто неупокоенная душа — она вернулась специально. Эта женщина, она утверждала, что Минь...

Сюэ Хэ был жестоко прерван; стрела вонзилась ему в плечо, чудом миновав Юй Ляня; мужчина упал, врезавшись в стену, и закричал от резкой боли.

Холодный пот покрыл лоб и шею Юй Ляня; резким движением руки он откинул маячившего рядом Бина к двери и подскочил к упавшему на землю Сюэ Хэ; тот стонал, скрючившись. Тёмное кровавое пятно расползалось по его одежде.

— Кто посмел! — зло прохрипел Сюэ Хэ; его гордость была задета сильнее, чем что-либо ещё. — Меня... Меня, какой-то стрелой! Проклинаю... Тот, кто посмел, умрёт в муках...

— Учитель... — проскулил Бин, падая на колени; как-то он проскочил мимо Юй Ляня; тот схватил его за шкирку, кое-как оторвав взгляд от раненного Сюэ Хэ.

— Зачем ты вышел! — прокричал Юй и повторил: — Зачем вышел, а? Ну же, прячься!

Он попытался оттащить Бина; тело Сюэ Хэ было бы тяжеловатым, но уж спрятать мальчишку за дверью Юй Лянь мог. Но в тот же момент, когда спина Юй Ляня перестала закрывать колдуна, ещё одна стрела просвистела совсем рядом.

Юй Лянь закричал от ужаса, глядя на поток крови, выходящий изо рта Сюэ Хэ и раны на его шее; словно фонтан, она хлестала, окрашивая всё вокруг, после того как старик в отчаянном последнем движении схватился ха деревко и дёрнул его, пытаясь вытащить.

Так он и замер: окровавленный, с руками, держащими стрелу, и страшно злым лицом; бульканье раздалось из его горла, и Юй Лянь испуганно попятился.

Бин, которого всё ещё пытались затянуть в помещение, в ужасе замер. Он открыл рот, на секунду онемев; затем он упал на колени, схватив ворот одежд Сюэ Хэ, и принялся трясти его, завывая не хуже недавнего призрака.

— Нет! Учитель! Учитель, пожалуйста, нет!

Юй Лянь нашёл в себе силы сдвинуться с места. Он медленно повернулся в сторону, из которой вылетела стрела; как и ожидалось, он никого не увидел. Там, в темноте позднего вечера, виднелись лишь покрытые черепицей крыши домов и одинокий силуэт маленькой птицы.

Юй Лянь поёжился то ли от холода, то ли от охватившего его ужаса, казалось, он проникал под кожу, въедался в кости и заставлял юношу нервно вздрагивать от малейшего шороха.

Взяв себя в руки, Юй Лянь опустился рядом с Бином. Он бросил взгляд на бездыханное тело Сюэ Хэ и отвернулся, не желая этого видеть. Смерть не была тем, на что Юй Лянь был готов смотреть. Он был обычным пугливым человеком. Как он мог видеть это страшное зрелище без подступавшей к горлу тошноты?

Юй Лянь тронул Бина за плечо; тот тут же зашёлся плачем, тем самым мокрым и громким детским плачем. Он сотрясся в истерике и упал в объятия Юй Ляня, цепляясь за него своими маленькими пальцами.

— Тише-тише, — хрипло выдавил юноша; он попытался оттянуть Бина, но тот застыл, словно статуя, и ни в какую не хотел двигаться. — Нужно спрятаться, ну же. Твой учитель не хотел бы, чтобы ты оставался здесь.

Бин икнул и обмяк; его лицо, мокрое от слёз, покраснело. Плечи мальчика тряслись от истерики, когда Юй Лянь снова потянул его в сторону двери.

— Учи-итель...

Юй Лянь рвано выдохнул; его взгляд снова вернулся к остывающему телу старика.

«Гуаньинь, почему это должно было произойти? Чем он это заслужил?»

Цун Веньяну было больно.

Он был в своей комнате, когда острая боль пронзила его плечо. Оно горело огнём, и он едва мог пошевелить левой рукой. Упав на колени, Цун Веньян окликнул Цзи Яо. Мальчишка тут же всё понял. Он тут же отправился за лекарем, оставив господина с Гао Чжанем и обеспокоенными слугами.

Не прошло и минуты, как это произошло снова. Цун Веньян сжал зубы, подавляя непрошенный крик; слёзы навернулись на его глаза, когда он чуть было не задохнулся. Будто стальной прут пробил его горло насквозь. Цун Веньян хрипло закашлялся, пытаясь вдохнуть; управляющий схватил его за плечи, пытаясь поддержать, и, дрожа, Веньян смог получить немного воздуха.

Собственное тело его не слушалось. Он в отчаянии приоткрыл рот, пытаясь издать хоть звук, но из него не выходило ничего, кроме жалкого хрипа. Он не чувствовал, что умирает — смерть была другой, утягивающей разум и в какой-то мере расслабляющей; сейчас же Цун Веньян страдал, словно кто-то намеренно мучал его, упиваясь болью.

Он схватился за шею и сделал ещё один вдох. Боль никуда не исчезала; словно что-то в его горле препятствовало дыханию, и Веньян начинал захлёбываться.

Вмиг его шею будто обвило шёлковой лентой; что-то невидимое сдалось вокруг, заставляя Веньяна морщиться и задыхаться. Очевидно, в реальности этого не происходило — или никто не видел, что это было так. Старик, Ло и Гао Чжань пытались помочь; они были в панике и замешательстве, но не понимали, что происходит, и почему Цун Веньян не может дышать.

Он едва выстоял до прихода запыхавшегося Цзи Яо и девушки, одной из учениц главного лекаря, с покрасневшим от бега лицом. Она бросилась к Цун Веньяну, напряжённо осматривая его и прощупывая горло пальцами. Наконец, она достала что-то из рукава и точным движением подняла руку; игра вонзилась в лоб Цун Веньяна.

Он почувствовал, как тело немеет; вместе с этим проходила и боль. Его глаза закатились, и он обмяк, падая в руки управляющего и Гао Чжаня.

Цун Веньян метался во сне, комкая простыни; он морщился от боли и едва дышал, беспорядочно хватая ртом воздух. Казалось, он вот-вот задохнётся. Ученица лекаря отстранилась от его горячего от поднявшейся температуры тела и развела руками.

— Ничего, — таков был её вердикт. — Физически ничто не мешает ему дышать. Я думаю, это работа не для меня. Пошлите за господином Цай; может, он сможет вам помочь.

Гао Чжань и Цзи Яо переглянулись. Управляющий снова закудахтал над Цун Веньяном, пытаясь облегчить его состояние своими силами. Вздохнув, Цзи Яо вышел из павильона, чтобы побежать к павильону придворного колдуна на полной скорости.

Он знал об этом человеке не так уж много, но ходил слух, что господин Цай был ужасно вредным. Он редко принимал кого-то, кроме членов императорской семьи; поговаривали, даже министры не могли к нему обратиться.

А ещё болтали, что господин Цай — просто жадный до денег шарлатан, неизвестно как получивший свою престижную должность. Впрочем, Цзи Яо не считал нужным в этом разбираться.

Он оказался перед павильоном придворного колдуна в рекордные сроки; Цзи Яо хотел было подойти к двери и постучать, прежде чем понял, что там уже кто-то есть.

Третий принц и пара евнухов, жавшихся позади, тоже собирались посетить господина Цай. Цзи Яо нахмурился, размышляя; что бы им ни было нужно, это наверняка займёт время.

Но разве у господина Цун оно было! Если он задохнётся до прихода колдуна?

Набравшись смелости, Цзи Яо приблизился; Лю Гуанмин имел славу мягкого и терпеливого человека, и он наверняка мог бы пойти навстречу, если бы узнал, что от этого зависит чужая жизнь.

— Ваше Высочество! — позвал Цзи Яо и согнулся в глубоком поклоне; Лю Гуанмин тут же обратил на него внимание и дал знак, чтобы всполошившиеся евнухи не приближались.

— Поднимись, — сказал третий принц. — Кто ты?

— Цзи Яо, слуга первого супруга четвёртого принца, Ваше Высочество, — произнес Цзи Яо. — Вы пришли к господину Цай, не так ли? Этот скромный слуга умоляет позволить ему обратиться первым! Господин Цун может умереть в любую минуту, и только господин Цай может помочь!

Глаза Лю Гуанмина расширились; он сглотнул и хрипло спросил:

— Умереть? Что стряслось? Если это так серьёзно, пусть придворный колдун отправится к твоему господину прямо сейчас.

Цзи Яо благодарно кивнул и тут же бросился к двери; он бешено забарабанил по ней кулаком, надеясь, что старик быстро откликнется.

Прошло всего несколько секунд, прежде чем с той стороны раздалось ворчание; господин Цай отпер дверь со злым лицом, но оно тут же разгладилось, стоило ему заметить маячившего позади третьего принца.

— Что вам нужно, господа?

— Пожалуйста, господин Цай, помогите! — выпалил Цзи Яо на одном дыхании. — Мой господин вдруг начал задыхаться, и лекарь не смог ему помочь — вы наша последняя надежда!

Вздохнув, старый колдун согласился. Разве мог он отказать, когда трети принц за ним наблюдал?

Они быстро вернулись в павильон Цун Веньяна; господин Цай вошёл в комнату и разогнал слуг, которым пришлось остаться в коридоре в напряжённом ожидании.

Лю Гуанмин тоже был там; он последовал за Цзи Яо и господином Цай, чтобы узнать, что, в конце концов, произошло.

Господин Цай заперся изнутри; Лю Гуанмин прошёлся из стороны в сторону по этому страшно тесному павильону. Время шло медленно; казалось, одна минута тянулась целый час. К тому времени, как господин Цай вышел, все извелись. Старик-управляющий упал в ноги колдуну и запричитал:

— Скажите, что всё хорошо! Пожалуйста, господин Цай!

Колдун брезгливо отстранился.

— Это сложная ситуация. Он будет жить, и через несколько дней ему должно стать легче. У него метка проклятия на шее — сложная ситуация, просто так её не убрать.

— Ну не оставить же всё как есть? — нахмурился Лю Гуанмин.

Господин Цай покачал головой.

— Когда он придёт в себя, можно попробовать кое-что. Но с такими сильными проклятиями ни в чём нельзя быть уверенными.

— Вы не можете помочь? — процедил Лю Гуанмин. — Вас ведь не просто так наняли — неужели вы не догадываетесь, как легко можете вылететь из дворца?

— Я этого не говорил. Я попытаюсь помочь, — отозвался колдун. — Просто ничего не обещаю. Такие сильные проклятия не накладывают просто так — должно быть, в жертву принесли чью-то душу. Если бы избавиться от метки было просто! Я облегчил боль и наложил несколько заклятий; дайте господину Цун неделю и обратитесь ко мне снова.

Господин Цай поклонился третьему принцу и вышел из павильона; тот, опешив от такой наглости, тут же отправил за ним одного из евнухов.

— Подумать только, он думает, что сам решает, когда ему уйти, — выдохнул Лю Гуанмин. — Я ведь пришёл лично, чтобы поговорить с ним об этом... призраке.

Гао Чжань икнул. Цзи Яо опасливо обернулся к третьему принцу и спросил:

— Ваше Высочество, неужели вы говорите о том самом духе, который завывал последние несколько ночей?

— Верно, — отозвался Гуанмин. — Что-то не так?

— Только этим утром господин Цун и господин Юй привезли во дворец бродячего колдуна, — признался Гао Чжань. — Он ведь остановился в вашем гостевом павильоне, Ваше Высочество, разве вы не зн... Уф!

Цзи Яо резко наступил на ногу напарника и зашипел, но было поздно.

Лю Гуанмин застыл в замешательстве. Затем он нахмурился, повернулся к Гао Чжаню и сказал:

— Что ж... Кажется, мне пора идти. Прямо сейчас.

Третий принц развернулся и бросился прочь со двора Цун Веньяна; один из евнухов, не отправившийся за господином Цай, побежал за ним.

Гао Чжань и Цзи Яо переглянулись.

— Он действительно не знал? — спросил Гао Чжань; он поёжился, глядя, как Ло и управляющий врываются в спальню Цун Веньяна. — Как странно.

— Нам не дано понять некоторые вещи, да? — ответил Цзи Яо и чертыхнулся. — Отчего-то у меня такое чувство, что не стоило ему этого рассказывать.

— Думаешь, у господина Цун будут проблемы?

— Надеюсь, что нет.

Тем временем управляющий оглядел Цун Веньяна; тот лежал неподвижно, словно труп в гробу, был бледен едва дышал; но всё же он не задыхался, как раньше, и это не могло не радовать. Всё тело Веньяна было покрыто потом. На лбу был рисунок, выполненный странными красными чернилами; это был какой-то магический знак, и записка, оставленная господином Цай на тумбе, гласила: «Смыть не раньше чем через сутки».

На шее Цун Веньяна что-то было. Оттянув одеяло и воротник, управляющий и Ло нагнулись над телом, рассматривая странные белые линии, образующие цветочный узор; они почти незаметно светились, покрывая кожу, как ошейник. Казало, это обычный рисунок, который можно стереть мокрой тряпкой. Но что-то подсказывало, что это не так.

Похоже, это та самая метка, о которой говорил господин Цай.

— Ужасно, — выдохнул управляющий. — И снова нашего господина Цун настигла страшная беда. Когда же закончится эта чёрная полоса?

Ло подала плечами, качая головой; она достала кусок ткани, промакивая кожу Цун Веньяна от пота.

— Однажды это должно прекратиться, — ответила она своим ровным, почти безразличным голосом.

Окончание главы