Повсюду в Цзянху удивительно [яой] Глава 40. И духи не знали, и демоны не почуяли!*

Скрытный цветочный вор!

***

П/п. И духи не знали, и демоны не почуяли! — идиома, употребляется в образном значении "скрытно", "совершенно незаметно".

Из-за многолетней практики боевых искусств, на руках у Цинь Шаоюя образовались мозоли, но его прикосновения к животу приносили чувство легкого покалывания и ощущались очень приятно.

Именно поэтому глаза Шэнь Цяньлина скоро стали закрываться, постепенно он погрузился в блаженный сон.

Цинь Шаоюй засмеялся, покачивая головой, и было потянулся к одеялу, чтобы укрыть его, но Шэнь-сяошоу вдруг вцепился в его руку и вернул ее обратно на свой живот.

Это было слишком хорошо! Настолько хорошо, что уже почти ненаучно!

...

У хозяина дворца Цинь от попыток сдержать смех едва не свело желудок.

Под этот массаж уровня профессионала Шэнь Цяньлин сладко спал до самого ужина. Помещик Ли уже измучился от ожидания, его терпение почти сошло на нет. Когда же он наконец увидел эту парочку, у него возникло чувство, словно происходило все это в другом, далеком мире. Он бросился к ним навстречу со слезами на глазах.

Вспоминая женщину, которую сожгли на заднем дворе, Шэнь Цяньлин невольно одарил его гневным взглядом.

— Эээ... — помещик Ли был озадачен. Неужели им не хватило "сна"?

— Мы собираемся поесть, — заявил Цинь Шаоюй, видя, что тот встал у них на пути и не двигается с места.

— Да-да-да... — Помещик Ли торопливо посторонился, а затем проводил их в обеденный зал.

В зале было очень оживленно. За столом их уже ожидало большое количество людей, все кидали на парочку жгучие взгляды.

У Шэнь Цяньлина мгновенно пропал аппетит. Чего уставились?! Лао-цзы вам не обезьяна в зоопарке!

Цинь Шаоюй нахмурился, у него, очевидно, тоже испортилось настроение.

Помещика Ли слегка потряхивало:

— ... вы двое?

— Хозяин дворца Цинь, пожалуйста, присаживайтесь, — Ли Ботянь лично выдвинул перед ним стул.

— Нет необходимости. — Цинь Шаоюй потянул Шэнь Цяньлина к выходу. — Скажите тем людям, чтобы через два часа они зашли ко мне в кабинет.

— ... Да, — на лице Ли Ботяня появилась некоторая сконфуженность.

В обеденном зале воцарилась неловкая тишина. Собравшиеся растерянно переглядывались, пока эти двое не исчезли в конце коридора.

— Все в точности, как и говорят слухи. Он действительно такой... безжалостный. — Член семьи А, которого только что обдало холодом от взгляда Цинь Шаоюя, все еще дрожал.

— Так и есть... — вторил ему член семьи В, цокая языком. — Я чуть не помер от испуга.

Остальные тоже согласно забубнили. Пускай он и был совершенно бессердечным, но все же на него стоило посмотреть! Этим можно хвастаться по меньшей мере полтора года! Только помещик Ли в негодовании топнул ногой:

— Я говорил вам не приходить, а вы все равно явились! Если он разозлится, кто будет добиваться справедливости для Боцзиня?!

— Отец слишком переживает, — Ли Ботянь помог ему присесть в кресло. — Хозяин дворца Цинь уже пообещал, что поможет. Вряд ли он из тех людей, что бросают слова на ветер.

Помещик Ли лишь несчастно вздохнул и обессиленно отмахнулся:

— Ешьте, а я схожу и проведаю Боцзиня.

— Я пойду с отцом, — произнес Ли Ботянь.

— Лучше я пойду, — из-за стола встал юноша. — Второй брат устал за последнее время, ему стоит поесть и отдохнуть.

Юношей оказался третий сын семьи Ли. Как и Ли Боцзинь, он был ребенком от главной супруги, в этом году ему исполнилось семнадцать.

— Пускай Бохао сходит со мной, — отозвался помещик Ли. — Ботянь, останься и поешь со всеми.

Ли Ботянь кивнул, больше не настаивая.

Цинь Шаоюй повел Шэнь Цяньлина в самый известный трактир в городе. Наевшись и напившись, они пошли смотреть на речные фонари и даже какое-то время послушали песни, прежде чем неторопливо побрели обратно.

Шэнь Цяньлин нес в руках целую горку фигурок из текста и был очень довольным.

— Хорошее настроение? — спросил Цинь Шаоюй.

— Тут довольно неплохо, — ответил Шэнь Цяньлин. — Просто тяжело на сердце.

— Мир слишком велик, ты не можешь переживать за всех. — Цинь Шаоюй погладил его по голове. — Живи своей жизнью и ни о чем не думай.

— Я не могу переживать за всех, — Шэнь Цяньлин скривился. — Я даже от собственного ледяного яда не могу избавиться.

Цинь Шаоюй свистнул, на звук тут же примчался Тасюэбай.

— Я помогу тебе избавиться от ледяного яда. — Цинь Шаоюй подхватил его и запрыгнул в седло. — Тебе нечего бояться.

Шэнь Цяньлин кивнул, вцепившись в его рукав.

Фыркнув, Тасюэбай развернулся и помчался к особняку Ли.

В соответствии с прошлыми указаниями Цинь Шаоюя, помещик Ли собрал в кабинете всех мужчин, ставших жертвами воришки цветов. И поскольку ранее городские стражники говорили, что этому развратнику "нравятся молодые очаровательные мужчины", Шэнь Цяньлин полагал, что в комнате должно быть полно прекрасных юношей. Однако, войдя в кабинет и не успев еще взглянуть на собравшихся, он был мгновенно ошеломлен видом крепкого здоровяка, который забрался в угол и всхлипывал.

Черт возьми, а этого как могли изнасиловать?! Что это за хардкорные предпочтения?!

Цинь Шаоюй тоже явно был шокирован присутствием этого человека:

— Ты тоже пострадавший?

— Да... — здоровяк густо покраснел и посмотрел на Цинь Шаоюя полными слез глазами.

— ... — Шэнь Цяньлин.

На самом деле... такое... вполне даже может быть.

Нельзя судить людей по их внешности: даже крепкий, рослый мужчина имеет право плакать. Кроме того, он по-прежнему жертва, поэтому относиться к нему надо с состраданием и любовью!

Намного лучше думать так.

Но Цинь Шаоюй, очевидно, не собирался относиться к нему с любовью, и холодно произнес:

— Еще раз посмеешь кинуть на меня кокетливый взгляд, и я выколю тебе глаза.

Всхлип! Здоровяку ничего не оставалось, кроме как неохотно опустить голову.

Глаза Шэнь Цяньлина наполнились сочувствием.

— Расскажи, что произошло в тот день. — Цинь Шаоюй сел на стул.

— В ту ночь за окном началась буря, — тут же пустился в повествование здоровяк. — Я как раз лежал в постели и ворочался с боку на бок, как вдруг грянул гром, и от испуга я потерял сознание.

Шэнь Цяньлин не знал, с каким выражением смотреть на него. Тот хоть и имел здоровое и мощное телосложение, но в душе был хрупкой девушкой, на которую свалилось огромное несчастье.

— Потерял сознание? — нахмурился Цинь Шаоюй.

— Да, у меня закружилась голова, — сквозь слезы проговорил здоровяк. — А когда я проснулся утром, то обнаружил, что был... был... был...

Он снова принялся всхлипывать.

— Ладно-ладно, ты можешь идти, — Цинь Шаоюй потерял терпение.

Здоровяк нетвердым шагом вернулся в свой угол, продолжив смотреть на хозяина дворца Цинь застенчивым и влюбленным взглядом.

— ... — Шэнь Цяньлин.

— Теперь ты. Выйди вперед и расскажи, что произошло. — Цинь Шаоюй указал на другого человека, одетого в грубые льняные одежды. Он выглядел утонченным, нежным, и весьма походил на ученого.

Он казался гораздо более типичной жертвой, чем его предшественник. При упоминании о том позоре, которым его покрыли в тот день, он не только покраснел, но и в глазах его появилось скорбное негодование.

Шэнь Цяньлин подозвал слугу, приказав увести остальных в соседнюю комнату, чтобы они дожидались там. Так или иначе, непросто рассказывать о подобном перед таким количеством людей.

— Хозяин дворца Цинь, меня зовут Сай Цзинхуа. — Здоровяк никак не мог успокоиться и, подойдя к двери, все же обернулся, чтобы представиться.

Цинь Шаоюй взмахнул рукой, внезапным порывом воздуха выкинув его за дверь.

— ... — Шэнь Цяньлин.

— В тот день я рано вернулся к себе, — сказал ученый. — После ужина у меня немного кружилась голова, поэтому я лег спать пораньше. Проснулся я уже следующим утром.

— Не просыпался ночью? — спросил Цинь Шаоюй.

Ученый покачал головой:

— В комнате не чувствовалось запаха одурманивающего дыма. Я действительно ничего не заметил.

После него опросили еще несколько человек, но все они говорили одно и то же: легли в кровать, спали мертвым сном, проснулись только наутро и обнаружили у себя растрепанную одежду и травмированный зад. Все тело покрывали фиолетовые засосы, однако в доме не заметили ничего странного, соседи тоже не видели, чтоб заходили незнакомцы.

— Мастер цингун? — спросил Шэнь Цяньлин, после того как все ушли.

— Это возможно. Либо знаток по ядам, — сказал Цинь Шаоюй. — Одурманивающий дым без цвета и запаха — я действительно никогда о таком не слышал.

— Ну и какой, интересно, смысл лишать их сознания? — Шэнь Цяньлин никак не мог взять в толк. Неужто это насильник-некрофил?

...

Блядь! Аж мурашки по спине побежали!

— Тебе правда это интересно? — Цинь Шаоюй посмотрел на него с улыбкой.

Шэнь Цяньлин на мгновение опешил, прежде чем осознал, что этот подлец, кажется, намекал на то, что не принято обсуждать при детях!

— Ммм? — Цинь Шаоюй ухватил его за подбородок.

— Какое это имеет отношение к тебе?! — Шэнь-сяошоу был смущен и зол. — Заткнись!

— Правда не хочешь попробовать? — Цинь Шаоюй смотрел на него с выражением "ах, какая досада!"

— Задницу свою попробуй! — негодовал цундэрэ Шэнь-сяошоу.

— Хозяин дворца. — Кто-то постучал в дверь.

— Ой, это Левый Страж? — Шэнь Цяньлин узнал голос.

— Входи, — сказал Цинь Шаоюй.

— Хозяин дворца, молодой господин Шэнь. — Хуа Тан толкнула дверь и вошла. — Человек, которого мы спасли на Лысой горе, очнулся. Он сказал, что является стражем боевого сопровождения из столичного охранного заведения Вэйюань.

Ранее, когда все их люди переселились в особняк помещика Ли, Хуа Тан не пошла с ними, а осталась с раненым в долине Цюнхуа.

— После того, как он оправится от ран, дай ему немного денег и пускай катится, — сказал Цинь Шаоюй.

Хуа Тан выглядела смущенной:

— Он сказал, что всегда восхищался хозяином дворца. В этот раз, поскольку ему посчастливилось повстречаться с нами, он хотел бы присоединиться ко дворцу Погони за Тенью.

— Ты хочешь, чтобы он остался? — спросил Цинь Шаоюй.

Хуа Тан залилась краской, но отрицать не стала.

— Что ж, можно и оставить, — Цинь Шаоюй был весьма сговорчив.

— Большое спасибо, хозяин дворца. — Хуа Тан повернулась и вышла из комнаты.

Шэнь Цяньлин недоумевал:

— Как ты понял, что Левый Страж хочет оставить этого человека?

— Зная ее характер, можно с уверенностью сказать, что если бы она не хотела, то отказала бы ему сразу. Но точно не прибежала бы сюда в тот же вечер, чтобы спросить меня, — говорил Цинь Шаоюй. — Раз уж она пришла, то, очевидно, она не хочет ему отказывать.

— ...

Ах ты, старый лис! Шэнь Цяньлин переполнило презрение к нему.

— Ты знаешь, почему Хуа Тан хочет, чтобы он остался? — спросил Цинь Шаоюй.

— Откуда мне знать? — Шэнь Цяньлин растерялся. — Он хорош в боевых искусствах?

Тон Цинь Шаоюя стал пренебрежительным:

— Будь он хорош, то его не отделали бы до такого состояния.

— ...

Ладно, принимается.

— Тогда почему же? — спросил Шэнь Цяньлин.

Цинь Шаоюй ухмыльнулся:

— Я видел его мельком в тот день. Он весьма хорош собой.

На лице Шэнь Цяньлина вдруг отразилась вся его любовь к сплетням. Молодой воин, продолжай!

— Даже на самую жестокую девушку всегда найдется мужчина, который ей понравится, — говорил Цинь Шаоюй.

— Как ты можешь называть Левого Стража жестокой?! — осудил его Шэнь-сяошоу.

Хотя она и правда жестокая, но нельзя же так прямо об этом говорить! Она ведь все еще девушка, к тому же очень красивая!

Только он это произнес, как в комнату влетел управляющий:

— Хозяин дворца Цинь, мне жаль! Я правда очень виноват...

— Что случилось? — Цинь Шаоюй приподнял бровь.

— Только что вышла девушка в желтой одежде. Несколько слуг не признали ее и так таращились, что вскоре оказались сброшены в пруд, — с кислым лицом рассказывал управляющий. — Другие братья решили, что она чинит тут беспорядок, поэтому принялись кричать и браниться. На шум сбежались все охранники и тоже были ею побиты. Уже позже мы поняли, что это Левый Страж дворца Погони за Тенью...

— ... — Шэнь Цяньлин.

— Достопочтенный хозяин дворца великодушен! Мы действительно не хотели вас оскорбить! — управляющий не переставая кланялся. — Я умоляю хозяина дворца убедить Левого Стража прекратить избиение нашего персонала!

Шэнь Цяньлин коснулся своего носа.

Ладно, она в самом деле жестокая!

_______________

Перевод: EzkinM

Окончание главы