Повсюду в Цзянху удивительно [яой] Глава 26. Встреча со старым знакомым!

Кто-то хочет отнять Шэнь-сяошоу!

***

Факты доказали, что иногда грубая сила действует лучше деликатности*. Поэтому, меньше, чем через час Хуа Тан вернулась в аптеку, чтобы приготовить лекарство, а Бай Ляньхуа, с его синим носом и опухшим лицом, снова жестоко потащили под стражу.

П/п: 春风化雨 (chūnfēng huàyǔ) — весенний ветер рождает дождь (обр. в знач.: сеять семена просвещения; благотворное влияние воспитания)

— Почему вы, представители демонической секты, вообще не думаете? — на ходу упрекали его стражники. — Все равно придется все рассказать, к чему ждать когда тебя изобьют?

— Вот именно, — поддержал другой. — Левый Страж известна своей жестокостью, если бы ты все рассказал, то не пострадал бы так сильно.

— Когда она в следующий раз спросит, не делай так снова.

— В первую очередь нужно побеспокоиться о своей жизни, к чему в такой момент цепляться за свои убеждения?

— Только посмотрите, весь фиолетовый.

...

Заткнитесь уже.

Бай Ляньхуа едва дышал, заливаясь слезами.

Твою мать, праведные кланы поистине устрашающие...

Ночь быстро пролетела, и на следующее утро Щэнь Цяньлин проснулся от ослепляющих солнечных лучей.

— Доброе утро, — Цинь Шаоюй ущипнул его за нос.

— ... Доброе утро, — Шэнь Цяньлин сначала зажмурился, потом неохотно приоткрыл один глаз на маленькую щелочку.

Его вид позабавил Цинь Шаоюя:

— Хочешь еще поспать?

— Не хочу, просто голова кружится, — Шэнь Цяньлин уселся, вцепившись в одеяло. — Мы сегодня отправляемся?

— Конечно нет, — Цинь Шаоюй оперся на изголовье кровати. — Ледяной яд только проявился. Мы отдохнем пару дней, чтобы ты не свалился с болезнью в пути.

Шэнь Цяньлин натянул одеяло на лицо и глубоко вздохнул.

На самом деле лао-цзы не такой уж и хрупкий.

Скорей бы вернулось здоровье!

— Что ты хочешь на завтрак? — спросил Цинь Шаоюй, помогая ему одеться.

— Жареные свиные ребрышки, — у Шэнь Цяньлина была одна странность: обычно люди при простуде теряли аппетит, а он наоборот, любил есть мясо.

Цинь Шаоюй нахмурился:

— Ты с самого утра собрался есть ребрышки?

— ... Тогда вареную курицу, — Шэнь Цяньлину пришлось довольствоваться малым.

В итоге через некоторое время он получил миску пшенной каши и тарелочку кислого редиса, даже без капельки мяса.

— ...

Если у меня нет права голоса, ни к чему спрашивать, будто у нас тут демократия!

— Я сегодня уйду по делам, Хуа Тан останется охранять тебя, — Цинь Шаоюй как следует все размешал. — Не носись где попало после еды, посиди на солнце на заднем дворе, почитай. Я постараюсь вернуться пораньше.

— Куда ты пойдешь? — полюбопытствовал Шэнь Цяньлин.

— В городе празднуют день рождения местного чиновника, хочу пойти посмотреть.

Шэнь Цяньлин сразу кинул на него восхищенный взгляд.

Собираешься пойти на праздник, молодой воин, да ты отличный начальник уличного комитета.

Цинь Шаоюй ухватил его за щеку:

— Что за выражение лица?

Шэнь Цяньлин искренне ответил:

— Не думал, что у тебя такие увлечения.

Где много людей, там много прикосновений.

— Думаешь, я хочу идти? — Цинь Шаоюй накормил его баоцзы. — Если бы не наставник Ли, не говоря уж о пятидесятом юбилее, даже на пятисотый бы не пошел.

— Пятьсот? Он что, черепаха? — скривился Шэнь Цяньлин. — Что за наставник Ли?

...

Редко бывает так, что лицо Цинь Шаоюя искажается.

Ого! Шэнь Цяньлин воодушевился:

— Неужели это красотка, с которой у тебя сложные отношения?

Или это наставник наподобие той сестрицы с большой грудью?

Цинь Шаоюй не знал смеяться ему или плакать:

— Как ты можешь так думать?

— А кто это? — Шэнь Цяньлин продолжал непреклонно допрашивать его.

— Он старый друг моего учителя, когда-то он обучал меня четырем книгам и пяти канонам. И он дядя местного чиновника. Хотя учения абсурдные и устаревшие, и по большей части никуда не годятся, но раз уж я все равно здесь, придется навестить его, чтобы он не пожаловался учителю.

На самом деле именно в последней фразе крылась вся суть: от этого старика, слишком любящего жаловаться, аж зубы чесались.

— Я тоже хочу пойти, — настроение Шэнь Цяньлина улучшилось.

— Ты? — слегка изумился Цинь Шаоюй.

— Нельзя? — расстроился Шэнь Цяньлин.

— Конечно пойдем, — Цинь Шаоюй приподнял уголки рта. — Жена следует за мужем, все логично.

— ...

Ну ладно, ради того, чтобы попасть на праздник, молодой господин не будет с тобой спорить.

Семья местного чиновника богатая и знаменитая, так что праздничный обед оказался необыкновенно щедрый. На ветру развевались цветные ленты, взрывались хлопушки, и раздавался громкий рокот гонгов и барабанов. Шум перевернул вверх дном половину города.

— Хозяин дворца Погони за Тенью пришел с молодым господином усадьбы Солнца и Луны... — Цинь Шаоюй и Шэнь Цяньлин только повернули за угол улицы, как управляющий начал орать во все горло. Да еще и прокричал это пять или шесть раз, будто сломанный ретранслятор.

Однако окружающие выразили понимание и призвали его крикнуть еще несколько раз. Все-таки гостей такого уровня не у всех есть возможность пригласить. Громко крикнуть тридцать-сорок раз не так уж и много!

Прямо-таки завидно до смерти!

— Пожалуйста, сойдите с коня, — когда они въехали в ворота, слуга поспешно установил подставку.

Тасюэбай высокомерно лягнулся и отбросил ее на три метра от себя.

— Вау! — люди буквально взорвались горячими аплодисментами.

Шэнь Цяньлин даже смутился. Чему тут хлопать?

Вдобавок, почему вы все не на работе средь бела дня?

Прибежали к чужим воротам поглазеть на происходящее, да еще и радуются чему-то.

Культурная жизнь не должна быть такой скудной!

Цинь Шаоюй крепко обнял его за талию и спрыгнул с коня, твердо приземлившись на красной ковровой дорожке.

— Потрясающе! — толпа восторженно взревела и аплодисменты стали еще более бурными.

— ... — Шэнь Цяньлин.

Этот мир пропащий...

Будучи известным на весь мир красавчиком, Шэнь Цяньлин пользовался большей популярностью, нежели Цинь Шаоюй. А сердечные сельчане, дабы выразить свою искренность, даже подготовили разнообразные белоснежные лепестки.

В результате Шэнь Цяньлин был вынужден рука об руку с Цинь Шаоюем медленно вышагивать по длинной красной ковровой дорожке под дождем из лепестков по направлению по двор чиновника. Прямо как на брачной церемонии!

Ну полный пиздец!

— Не хочешь сейчас подраться? — сквозь зубы спросил Шэнь Цяньлин, сохраняя невозмутимое выражение лица.

Цинь Шаоюй изогнул уголки рта:

— Они все безоружные простые люди.

Шэнь Цяньлин негодовал:

— Но они бросали в меня рис и соевые бобы!

Могли и в лицо попасть!

Цинь Шаоюй сдерживал смех до боли в животе:

— Это для изгнания зла. Все знают, что ты недавно был ранен, так что по доброте душевной пытаются помочь тебе избавиться от невезения.

Шэнь Цяньлину хотелось разрыдаться.

Так и знал, что надо было остаться спать и никуда не ходить!

— Айя, хозяин дворца Цинь и молодой господин Шэнь лично посетили мой скромный дом, плетеные ворота и рогожные двери озарились светом! — чиновник выбежал с остальными людьми и выглядел очень искренним.

— Господин Ли так вежлив, — широко улыбнулся Цинь Шаоюй. — Мой наставник здесь, конечно же я должен был прибыть.

— Ха-ха-ха-ха, хозяин дворца Цинь умеет шутить, — смех чиновника вдруг замер. — Моя фамилия Ван.

— ... — Цинь Шаоюй

Шэнь Цяньлин фыркнул.

— Где сейчас наставник? — Цинь Шаоюй редко говорит так культурно, но на самом деле он просто боялся, что наставник снова будет нудеть. Стариков бить нельзя, вот же тоска смертная.

Чиновник поспешил проводить его в ямэнь,* где седовласый дрожащий старик сидел на стуле и пил чай.

П/п: Ямэнь (衙門 yámén) — присутственное место в дореволюционном Китае, сродни некоторым значениям слова магистрат: представляло собой резиденцию чиновника и его помощников мую 幕友.

— Мой наставник, — Цинь Шаоюй сделал шаг вперед и поклонился.

Окруженный наблюдающими за ним людьми, Шэнь Цяньлин постеснялся просто стоять там и тоже отвесил уважительный поклон.

До ужаса неловко.

Пожилой человек прищурился на них обоих и долго молчал с непроницаемым и задумчивым видом.

Наконец когда терпение Цинь Шаоюя исчерпалось до дна, старик недоумевающе спросил:

— Вы кто?

— ... — Цинь Шаоюй.

— ... — Шэнь Цяньлин.

Молодой воин, ты уверен, что это твой учитель? Ты не обознался?

— Наставник Ли, это хозяин дворца Цинь, Цинь Шаоюй, — чиновник поспешно напомнил ему на ухо и виновато посмотрел на них. — В последнее время у моего дяди плохая память. Прошу прощения, хозяин дворца.

— Господин Ли вежлив, — притворно улыбнулся Цинь Шаоюй. Знал бы, что его не помнят, вовсе бы не пришел.

Шэнь Цяньлин сочувственно посмотрел на чиновника. Он уже забыл, что ваша фамилия "Ван".

Чиновник вымученно рассмеялся. По-видимому, на душе у него стало тяжело.

— О, это Шаоюй? — наконец осознал наставник Ли.

Цинь Шаоюй быстро вернул улыбку на свое лицо.

— Ты так вырос, — наставник Ли сжал руки Шэнь Цяньлина.

Улыбка застыла на лице хозяина дворца Циня.

Шэнь Цяньлин смутился:

— Учитель, вы обознались.

— Ты не Шаоюй? — наставник Ли тотчас впал в замешательство. — Ты Сяо Чжань?

— ... — Шэнь Цяньлин.

Не знаю кто такой Сяо Чжань, но, с другой стороны, это имя кажется знакомым.

— Некий Сяо не ожидал, что наставник помнит меня, — снаружи вдруг раздался жизнерадостный смех. — Искренне польщен.

Чиновник сразу же разинул рот. Шэнь Цяньлин тоже изумился. Хоть он и не знал кто это такой, но разве это не похоже на "стоить упомянуть Цао Цао, и он тут как тут"?*

П/п: 说曹操，曹操到 (shuō cáo cāo, cáo cāo dào) - стоило упомянуть о Цао Цао, и он тут как тут; обр. в знач. лëгок на помине; на ловца и зверь бежит.

В следующую секунду высокий и сильный мужчина появился в дверях, многозначительным взглядом скользнув по Шэнь Цяньлину.

— Я знаю его? — шепотом спросил Шэнь Цяньлин у Цинь Шаоюя.

— Нет, — Цинь Шаоюй решительно покачал головой.

— Не ожидал, что второй глава Сяо придет, некий Ван действительно, действительно... — растрогавшись, чиновник почти пустил слезу.

— Ты слишком много думаешь, — нетерпеливо перебил его Сяо Чжань. — Я пришел не ради тебя.

Чиновник засмеялся еще неприятнее, чем рыдал:

— Даже если ради дяди, некий Ван все равно благодарен.

Но Сяо Чжань не собирался сохранять ему лицо, прямо в лоб заявив:

— К наставнику Ли было по пути, а пришел я ради Лин-эра.

Шэнь Цяньлин побледнел от испуга:

— Я?

Цинь Шаоюй холодно фыркнул, его лицо потемнело.

— Как поживаешь? — необыкновенно ласково спросил Сяо Чжань.

Шэнь Цяньлин кинул взгляд на Цинь Шаоюя и, заметив, что он ничуть не собирается ему помогать, честно ответил:

— По правде говоря, я потерял память.

Поэтому, может, представишься для начала?!

— Это можно считать благом, — похоже Сяо Чжань не слишком удивился, наоборот, он хлопнул в ладоши. — Если бы некоторые не вводили тебя в заблуждение.

— Второй глава Сяо слишком много думает, — холодно произнес Цинь Шаоюй, протянув руку к Шэнь Цяньлину. — Мы с Лин-эром уже помолвлены, и что бы с ним не случилось, теперь он человек моего дворца Погони за Тенью.

Эта мелодраматическая сцена действительно... Настроение Шэнь Цяньлина стало неоднозначным. Я могу быть реквизитом, но может кто-нибудь выйти и сказать что тут происходит?!

— Что доказывает помолвка? — пренебрежительно заявил Сяо Чжань. — Нечего болтать о том, что вы еще не женаты. Даже если бы он вышел замуж во дворце Погони за Тенью, рано или поздно он будет моим.

Да иди ты! Шэнь Цяньлин вытаращил глаза. Не говоря уж о правах человека, лао-цзы даже не знает тебя, а ты заявляешь о том, что рано или поздно я буду твоим!

Поэтому он решительно и яростно сказал:

— Заткнись!

Цинь Шаоюй приподнял уголки рта, явно в очень хорошем настроении.

— Злишься. Ты еще более привлекательный, чем раньше, — Сяо Чжаня не беспокоило его плохое отношение. Наоборот, в его глазах появилось еще больше любви, будто из них вот-вот хлынет огонь.

Тебе нравится, когда кто-то злится?

Шэнь Цяньлин смутился.

Неужели ему повстречался мифический представитель открытого мазохизма?

____________________

Перевод: Lissa_R

Окончание главы