Повсюду в Цзянху удивительно [яой] Глава 17. Отъезд!

Начало нового путешествия!

***

— Лин-эр, — едва он спрятал коробочку, как вошел Шэнь Цяньфэн.

— Старший брат, — Шэнь Цяньлин зевнул.

Шэнь Цяньфэн засмеялся:

— Еще не проснулся?

— Я плохо спал прошлой ночью, — Шэнь Цяньлин налил ему чашку чая. — Для чего старший брат искал меня?

— Я слышал, что отец собирается как можно скорее отправить тебя с Шаоюем к Южному морю, — сказал Шэнь Цяньфэн. — Хотя в дороге с тобой и будут теневые стражи, но в опасный момент не всегда можно положиться на других.

Шэнь Цяньлин ощутил крайнюю неловкость:

— Хочешь, чтобы я снова обучался боевому искусству?

— Не нужно, — Шэнь Цяньфэн покачал головой. — Ты слишком глуп, ты не сможешь обучиться.

— ...

Тебе обязательно быть настолько прямолинейным?

— Это для тебя, — Шэнь Цяньфэн протянул ему деревянный ящичек.

— Что это? — Шэнь Цяньлин взял его и уже собирался открыть, когда его неожиданно крепко схватили за руку. — Сейчас нельзя открывать.

— ... скрытое оружие? — Шэнь Цяньлин вдруг ощутил небольшое волнение.

— Да, — Шэнь Цяньфэн потрепал его по голове. — Я сделал его сам. Если возникнет опасность, распахни коробку в направлении врага, и возможно оно позволит тебе выиграть больше времени.

— В дороге будет так опасно? — Шэнь Цяньлин ощущал неуверенность.

— Нет, Лин-эр будет в безопасности на протяжении всего пути, — Шэнь Цяньфэн погладил его по щеке. — Я не смогу защищать тебя в дорогое, поэтому даю его тебе для собственного спокойствия.

— Спасибо, старший брат, — Шэнь Цяньлин чувствовал себя очень растроганным.

— Неужели тебе все еще нужно быть настолько вежливым со мной? — Шэнь Цяньфэн улыбался. — Не забывай быть осторожным в дороге.

Шэнь Цяньлин кивнул и, некоторое время поразмыслив, вновь сказал:

— Могу я попросить брата кое-что сделать, после того как я уеду?

— Что?

— Отец не разрешает мне взять с собой Бао Доу, поэтому ему пришлось остаться дома. Усадьба Солнца и Луны такая большая, я боюсь, что его станут обижать, когда меня не будет.

— Не беспокойся, — произнес Шэнь Цяньфэн. — Если он захочет, то может пока пожить в моем доме.

— Это будет лучше всего, — у Шэнь Цяньлина отлегло от сердца.

На самом деле ранее он уже думал о том, чтобы отпустить Бао Доу, но после более тщательных размышлений он понял, что тот ведь еще ребенок. Он не знал никаких ремесел, а если он покинет усадьбу, то его неизбежно начнут притеснять. Поэтому оставаться в горной усадьбе было для него, пожалуй, наилучшим решением.

После того как Шэнь Цяньфэн ушел, Бао Доу удрученно спросил:

— Когда молодой господин отправляется в путь?

— Вероятно, в течение следующей пары дней, — сказал Шэнь Цяньлин. — Не беспокойся, старший брат — хороший человек, он не позволит тебя обижать.

— Мм, — с тоскою отозвался Бао Доу. — Когда молодой господин вернется?

Шэнь Цяньлин едва заметно вздохнул. Я тоже не знаю.

Впервые в этом чужом мире ему предстояло выйти через дальние ворота.

В действительности ему хотелось почувствовать на себе суровые ветры и холодные воды реки Ишуй.*

П/п. Цяньлин тут вспоминает строчки из Ишуйской песни. Контекст в конце главы)

Поскольку в этот раз никто не собирался устраивать торжественные проводы, сборы также не заняли много времени, и спустя два дня Цинь Шаоюй забрал Шэнь Цяньлина и покинул горную усадьбу Солнца и Луны.

Повозка была весьма просторной. Шэнь Цяньлин поначалу чувствовал себя странно, но через час его стало клонить в сон, а через два часа он валялся на кушетке как мертвец.

Дорога слишком ухабистая, едут они слишком медленно, вдобавок у него нет ни наушников, ни приставки.

Скуч-но-до-слез.

— Что с тобой? — Цинь Шаоюй невзначай заглянул в окошко и был весьма удивлен представшей перед ним картиной.

— Поясница болит, — Шэнь Цяньлин изогнулся на кушетке в крайне вульгарной позе. — Тут слишком низко, встать не получается, а сидя болит задница. Ничего не могу поделать.

Какая трагедия!

Цинь Шаоюй прыснул со смеху:

— Хочешь выйти и поехать со мной верхом?

— Хочу! — Шэнь Цяньлин мгновенно согласился.

Подчиненные дворца Погони за Тенью быстро привели некрупную лошадь. Шэнь Цяньлин вставил ногу в стремя, и одним легким движением оказался верхом.

Хорошо, что он снимался в фильмах жанра уся! Король экрана Шэнь в душе ликовал, поглаживая ниспадающую конскую гриву.

— Через четыре часа мы доберемся до поселка Вечерняя заря, — Цинь Шаоюй ехал с ним плечом к плечу. — Там мы сможем пообедать.

— Хорошо, — Шэнь Цяньлин уже довольно давно не ездил на лошади и теперь чувствовал себя просто прекрасно.

— Пустим их вместе вскачь? — спросил Цинь Шаоюй.

— Вскачь? — кажется, это более высокий уровень сложности. Шэнь Цяньлин все еще оценивающе смотрел на дорогу, когда Цинь Шаоюй ткнул круп лошади рукоятью меча, после чего король экрана Шэнь был вынужден лететь вместе с несущимся галопом животным.

— А! — вскрикнул Шэнь Цяньлин, инстинктивно вцепившись в поводья и некоторое время покачиваясь, прежде чем сумел восстановить равновесие.

— Страшно? — спросил со смехом Цинь Шаоюй, нагнав его.

Сестрица твоя страшная! Шэнь Цяньлин решил упрямиться до конца:

— Страшно тут только тебе!

— У тебя все лицо побелело, — хохотал Цинь Шаоюй.

Ты бы умер, если б не сказал это?! Глаза Шэнь Цяньлина полнились негодованием:

— Я всегда был бледным... яаааа!

Не успел он закончить свою речь, как Цинь Шаоюй обхватил его, стащив с лошади и усадив боком перед собой.

— Отпусти меня! — Шэнь Цяньлин был в ярости. Лао-цзы не желает ехать с тобой на одной лошади!

— Эта маленькая лошадка слишком медленная, а моя быстрая, — поддразнивал Цинь Шаоюй.

— Что ты собираешься делать? — Шэнь Цяньлин насторожился.

Но прежде чем отзвучала эта фраза, Цинь Шаоюй уже взмахнул хлыстом, и белый конь мгновенно, словно выпущенная из лука стрела, бешено помчался вперед.

— Медленнее! — взревел Шэнь Цяньлин, зарывшись лицом в его грудь, поскольку это был единственный способ не глотать ветер.

Цинь Шаоюй крепко обнял его одной рукой, но не только не остановился, а напротив, ускорился. Поистине, отвратительные склонности!

В ушах стоял свист ветра, а когда он открыл глаза, перед ними с обеих сторон проносились деревья. Шэнь Цяньлин был так напуган, что уже готов был обмочиться.

Великолепный белый конь взлетел на холм, возбужденно фыркнул, после чего наконец остановился.

Едва живой Шэнь Цяньлин поднял взгляд на Цинь Шаоюя:

— Ты хочешь моей смерти?!

Голос его был слабым, угрожающий тон безобидным, а глаза настолько несчастными, что вопреки всему вызывали жгучее желание рассмеяться.

И глава дворца Цинь таки расхохотался.

— Ты еще смеешься, засранец?! — Шэнь Цяньлин спрыгнул с лошади. Все, чего он сейчас хотел — это спокойно поблевать.

— Испугался? — Цинь Шаоюй тоже спешился.

Шэнь Цяньлин обнял ствол дерева, его рвало.

— ...

— Если ты посмеешь еще раз посадить меня на эту лошадь, — Шэнь Цяньлин задыхался, — то она сдохнет вместе со мной.

— Тасюэбай — превосходный редкий скакун, многие хотели бы ездить на нем, но не могут, — сказал Цинь Шаоюй.

Хрень твой BMW.* Перед тобой мастер Роллс-Ройса, и он тоже не смог. Шэнь Цяньлин уселся на камне и пил воду.

П/п. "Хрень твой BMW" — игра слов, "превосходный скакун" звучит на китайском так же как "BMW".

— Злишься? — Цинь Шаоюй опустился пред ним на корточки.

Он не злился, однако все хорошее настроение тоже испарилось. Шэнь Цяньлин буравил его свирепым взглядом. Как хорошо, что этот человек не родился в современном обществе, иначе он наверняка стал бы одним из тех невменяемых, опасных элементов, которые посреди ночи устраивает гонки на трассе. Гоняй он на BMW так же, как он ездил на своем превосходном скакуне, то имел бы все шансы взлететь.

— Спустимся с холма? — предложил Цинь Шаоюй, заметив что его лицо постепенно вернуло свой прежний цвет.

— Нет! — резко отказался Шэнь Цяньлин. — Мы дождемся когда остальные поднимутся.

Даже если его парализует в повозке, он решительно никогда больше не полезет на лошадь!

— А почему они должны подняться сюда? — изумился Цинь Шаоюй.

— ...

— Это не единственная дорога, остальные уже обошли холм, — заметив недоумение в его глазах, Цинь Шаоюй взял на себя инициативу объяснить.

— Тогда для чего он должен был подниматься сюда? — голос Шэнь Цяньлина дрожал, когда он указал на стоящего рядом большого белого коня.

— Сверху открывается прекрасный вид, я хотел показать его тебе, — сказал Цинь Шаоюй.

Шэнь Цяньлину вдруг резко захотелось избить его по лицу камнем.

— Если тебе не нравится, тогда мы больше не будем подниматься в горы, — Цинь Шаоюй протянул ему руку. — Однако сейчас нам все равно нужно спуститься.

Шэнь Цяньлину хотелось плакать:

— Тогда пускай он бежит медленнее!

— Хорошо, — кивнул Цинь Шаоюй.

— Медленнее!

— Хорошо.

— Если он побежит быстро, меня вырвет прямо на тебя!

— ... хорошо.

После неоднократных заверений Цинь Шаоюя, Шэнь Цяньлин наконец согласился вновь подступиться к Тасюэбаю. Но в этот раз, видимо, превосходный скакун и глава дворца Цинь боялись, что на них вырвет, поэтому двигались они действительно очень медленно. По пути щеки обдувал легкий ветерок, это было даже приятно.

— На этот раз не боишься? — спросила Цинь Шаоюй ему в ухо.

— Я и не боялся! — самолюбие Шэнь Цяньлина было задето. Сам ты боишься, и вся семейка твоя боится! А у лао-цзы просто закружилась голова!

— Ах, не боишься? — Цинь Шаоюй улыбнулся. — Тогда мы можем снова перейти на галоп?

— Да как ты смеешь?! — Шэнь Цяньлин мгновенно обернулся, гневно на него уставившись.

— Не смею, просто дразню тебя, — Цинь Шаоюй прикоснулся к его лбу своим и усмехнулся.

Их глаза были слишком близко, Шэнь Цяньлин мгновенно насторожился:

— Это самое... я же уже сказал, что мужчины меня не интересуют.

Так что не нужно смотреть с такой нежностью, это немного жутковато. Мне все таки нравятся милые девушки, ясно?!

Цинь Шаоюй отмолчался и продолжил их неторопливое движение к подножию холма.

Ввиду того, что они задержались в дороге, а Шэнь Цяньлин строго ограничивал скорость Тасюэбая, к тому времени как они достигли поселка Вечерняя заря, подчиненные дворца Погони за Тенью уже расселись кучками в трактире, обедали и пили чай. Очевидно, они сидели здесь уже какое-то время.

— Что ты будешь? — спросил Цинь Шаоюй.

— Маринованный редис и лапшу с луком, — у него все еще кружилась голова, и Шэнь-сяошоу очень хотел съесть чего-нибудь кислого.

Хозяин трактира стоял в стороне, его руки тряслись от возбуждения.

Это ведь тот, о ком он слышал столько рассказов!

Даже его портрет должен стоить лян серебра за штуку!

Очень дорогой!

И кто бы мог подумать, что он сможет лично увидеть этого человека, живого и настоящего!

— Вам... нездоровится? — Шэнь Цяньлин в нерешительности смотрел на него. Если у тебя малярия, то не стоило выходить сюда, иначе будет плохо и тебе и мне!

— Вы — молодой господин Шэнь? — голос трактирщика просел, он явно очень волновался.

Ух ты! Он повстречал поклонника?

— Один цзинь* говядины со специями, — холодно произнес Цинь Шаоюй.

П/п. Цзинь 斤 — китайский фунт, = 0,5 кг.

— Хорошо-хорошо! — энергично закивал трактирщик и, с настойчивостью фаната, заискивающе спросил: — Молодой господин Шэнь желает еще чего-нибудь?

— Один. Кувшин. Хуадяо,* — Цинь Шаоюй был крайне недоволен тем, что его игнорировали: его голос сочился раздражением, а палочки для еды вонзились в стол.

П/п. Хуадяо — шаосинское рисовое вино.

— ... — трактирщик.

— Вам лучше поскорее все приготовить, — в глазах Шэнь Цяньлина появилась тревога. Этот человек напротив — свирепый тип, да к тому же весьма двинутый. Если он захочет разнести твое заведение, то я определенно не смогу ему помешать.

Трактирщик развернулся и стремительно убежал.

— Почему ты так жесток? — видимо потому, что в прошлой жизни он был представителем сферы развлечений, Шэнь Цяньлин заботливо оберегал каждого своего фаната.

— Я не жесток, если его глаза все еще целы, — Цинь Шаоюй выдернул палочки из стола.

...

Не будь дикарем! Шэнь Цяньлин был обескуражен и все еще хотел есть. Против желания его воображение действительно рисовало картину знатного погрома.

Через некоторое время официант принес огромное золотое блюдо и поставил на стол.

Шэнь Цяньлин замер от удивления:

— Что это?

Официант вынул небольшую записную книжку и зачитал:

— Морской огурец, морское ушко, ласточкино гнездо, гусиные лапки, говяжий желудок, свиные ребрышки, перепелка, молодой голубь, суп из грибов сянгу.

— ... — Шэнь Цяньлин.

— А еще маринованная редька и лапша, — подбежал с подносом трактирщик, болтая без умолку: — Молодой господин может съесть маринованную редьку с лапшой в качестве сопровождения. Блюда были отобраны самые нежные, от всего сердца, легкие и не слишком кислые. Думаю, молодому господину обязательно понравится...

Еще до того, как он закончил говорить, палочки Цинь Шаоюя во второй раз с громким "бах!" пробили стол.

— Где моя говядина?!

___________________

В действительности ему хотелось почувствовать на себе порывистый ветер и холодные воды реки Ишуй.

Как уже говорилось выше, это строки из Ишуйской песни 易水歌, коротая входит в "Истоки древней стихотворной поэзии" 古诗源 — собрание сочинений поэтов III-VIвв.

Речь вот про эти строчки: 风萧萧兮易水寒，壮士一去兮不复还.

"Порывистый ветер, холодные воды Ишуй, храбрец больше никогда не вернется".

Они описывают торжественно-печальные переживания Цзин Кэ, который отправляется убить правителя Цинь, понимая, что идет в логово тигра, где ему не выжить. Покушение провалилось, Цзин Кэ был убит, а правитель Цинь впоследствии стал первым императором Китая.

Т.о., желание Цяньлина "почувствовать порывистый ветер и холодные воды" можно трактовать как "помирать, так с песней" или "я пал смертью храбрых"))

Вот таким Цзин Кэ показали в сериале Qin Dynasty Epic (Эпос династии Цинь). На русский он пока переводится, сейчас выложено 10 серий. В Китае у него довольно высокий рейтинг, так что эта штучка, вероятно, стоит внимания))

Окончание главы