Маска 36. Ты ведь не против, дядя?

В повседневной жизни с Менандром договориться было очень сложно: он капризничал, как принцесса, и упрямился, как сотня ослов. Чтобы уговорить Менандра отвлечься от его любимых экспериментов с порошками и травами, требовалось как минимум несколько дней - и два кошелька золота. Но если нужна была помощь - ни слов, ни денег тратить не приходилось, Менандр молча собирал свой маленький лекарский ящичек и безропотно шел туда, куда его вели. В бедные районы - значит, в бедные районы. На виллу богача - значит, на виллу богача. Только вот в императорский дворец он шел, пожалуй, впервые - да еще и тайком, после полуночи.

Экспиравит давно знал Менандра и не слишком-то рассчитывал на его ловкость в области бесшумного преодоления высоких оград и стен, поэтому готовился просто уничтожать всех, кто встанет на пути и помешает продвигаться вперед. Но делать этого не пришлось: дворец на удивление был пуст. Охрана все так же ходила снаружи по периметру раз в полчаса, но внутри, в галерее, не было ни души. Менандр, кряхтя и шепотом ругаясь, тяжело перевалился через ограждение второго этажа и мрачно уставился на Экспиравита.

- Только не говори мне, что и выходить придется тем же способом!

Ян да Сильва виновато пожал плечами и молча мотнул подбородком в сторону анфилады.

Они осторожно пошли вперед, стараясь держаться в тени колонн. Но меры предосторожности были совершенно излишними - им никто так и не встретился.

- Вымерли они все здесь, что ли, - бурчал Менандр, крутя головой по сторонам и рассматривая убранство парадных залов и триклиния.

- И слава всем богам, - отмахнулся Экспиравит, - для меня главное, чтобы не вымер тот, к кому мы идем.

- Если он выпил то, о чем я думаю, то риск серьезный, - пожал плечами Менандр, - это снадобье называется "Дыхание смерти", им Форто травил твоего любимого. Я несу с собой противоядие…

Экспиравит, ничего не ответив, толкнул небольшую дверь в женской половине дворца, и Менандр, недоуменно оглянувшись по сторонам, вошел следом за ним в просторную, богато убранную кубикулу.

Масляная лампа освещала задернутые занавеси на кровати, и возникало ощущение мирного и сонного покоя.

- Кто здесь? - донесся из-за занавесок испуганный и недовольный девичий голосок, - Не видите, что я уже сплю? Убирайтесь!

Экспиравит молча подошел к кровати и, обойдя ее, заглянул внутрь. Лекарь покраснел, но послушно подошел тоже. Ему сказали, что яд дали Крацио, тогда откуда здесь женщины?...

- А, это Вы, - облегченно выдохнул тот же голосок, - наконец-то.

Экспиравит посторонился и сделал Менандру приглашающий жест.

Крацио, утопающий в подушках, все еще не мог шевелиться: его руки и ноги были ледяными, горло сковало спазмом, и он прерывисто и хрипло дышал. Менандр деловито раскрыл свой ящичек и зазвенел склянками. Комната наполнилась травяным запахом, и симпатичная девушка, забившаяся в уголок кровати с противоположной от Крацио стороны, сморщила нос и чихнула.

- Наследник, Вы меня слышите? - сухо осведомился Менандр, бросая на пациента быстрый взгляд.

- Ммм, - то ли выдохнул, то ли ответил ему мужчина.

- Как много Вы выпили? Один глоток? Два?... Три?... Чувствуете что-нибудь? - Менандр сжал ледяную руку. Крацио собрал остатки сил и прошептал еле слышно:

- Пальцы… одеяло… но тяжело… дышать…

- Хорошо, теперь помолчите.

Менандр, приступая к работе, был скуп на слова и резок. Он смешал какие-то порошки и травы, нагрел что-то на огне лампы, снова смешал… наконец маленькая скляночка прижалась к губам наследника.

- Пейте.

Экспиравит, опершись плечом о столбик кровати, наблюдал за происходящим, ничем не выдавая своего присутствия. Корция Децима, подтянув к груди колени и обхватив их руками, смотрела на ловкие движения лекаря широко раскрытыми, блестящими от волнения глазами.

Жидкость полилась в горло Крацио, и от ее резкого запаха стиснутые спазмом челюсти потихоньку начали отмирать, к кончикам пальцев прилила кровь, а вес каменной плиты на груди немного уменьшился.

Наследник вдохнул поглубже. Выдохнул. Затем еще раз. И еще. Менандр внимательно следил за ним, по глотку вливая свое снадобье.

- Пожалуй, хватит пока, - решил он, убирая склянку, - сейчас станет легче.

- Мне уже… легче, - подтвердил хрипловатым голосом Крацио, - что это был за яд? Я должен был умереть?

- "Дыхание смерти", - кивнул Менандр, снова проверяя руки и ноги наследника, - если бы Вы допили чашу до конца, боюсь, моя помощь не потребовалась бы. О чем Вы думали, принимая вино из рук дяди?

- Это был не дядя, - с трудом ответил наследник, - я… попросил принести мне что-нибудь поесть раба, которого встретил в триклинии. Он побежал на кухню и вернулся сразу же, в ту же минуту… я не ожидал, что в этом дворце каждый - даже незнакомый раб! - хочет моей смерти…

- Здесь все - люди Форто, - вздохнул Экспиравит, - поэтому доверять нельзя никому.

- Не все, - тихонько пискнула из своего угла Корция Децима, и на нее уставились сразу три пары глаз, - мои рабыни пришли со мной из дома отца, они никогда не служили Форто… я им доверяю.

- Будет слишком подозрительно, если наследник Крацио предпочтет завтракать и обедать в обществе невесты регента в ее спальне, - насмешливо ответил Экспиравит, и Корция Децима покраснела.

- Если завтра я смогу встать, я найду тех, с кем когда-то учился и сражался. Должен же остаться хотя бы кто-то из моих прежних друзей? - Крацио поморщился и с усилием пошевелил рукой. Менандр тут же попросил его сжать пальцы, что наследник с трудом, но все же выполнил.

- Я не бог, - недовольно ответил ему Менандр, - Вашему брату понадобилось около недели, чтобы самостоятельно вставать и ходить. А Вы хотите встать уже завтра?

- Мне НУЖНО встать завтра, - стиснул Крацио зубы, - я должен быть в Сенате. Иначе дядя опередит меня и придумает какую-нибудь уловку.

- "Дыхание смерти" - ужасная штука, - покачал головой лекарь, - так быстро ее из организма не вывести. Эффект от любого противоядия будет временным, а потом снова накатит слабость и бессилие. Я могу дать Вам "Дыхание жизни", но его хватает ненадолго - на час или полтора, не больше. Это тоже яд, но противоположный "Смерти"... он вызывает прилив сил, который продлится совсем недолго.

- Неважно. Если этот яд позволит мне завтра выступить в Сенате - я приму его. Ян… Ты можешь остаться со мной до утра? Я был так глуп, что не подумал об этом заранее, но ты единственный, кому я могу доверять.

- А мне, значит, Вы не доверяете? - возмутился Менандр и зазвенел своими склянками, - Даже если Вы не собираетесь меня об этом просить, я все равно останусь! Иначе с Вас станется выпить чего-нибудь еще и испортить результат моих трудов…

- Он всегда ворчит, не обращай на него внимания, - Экспиравит усмехнулся, кивая Крацио, - он надежный человек. Конечно, мы останемся. Не беспокойся. Менандр, когда он сможет дойти до своей комнаты?

- Чуть позже, - все еще сварливо буркнул лекарь, - после второй порции отвара. А что? Мы куда-то торопимся? До утра еще куча времени!

- Я боюсь, мы испытываем терпение уважаемой невесты регента, - Экспиравит отвесил шутливый поклон в сторону исподлобья смотрящей на него Корции Дециме, - она нам очень помогла, но злоупотреблять гостеприимством все же не стоит…

- И вовсе вы не злоупотребляете, - заторопилась Корция Децима, - я даже могу разбудить своих служанок, чтобы они…

- Не нужно, - перебил ее Экспиравит, - достаточно того, что мы втянули в это тебя. Твой жених будет вне себя от ярости, узнав, что ты принимаешь в своей комнате по ночам гостей мужского пола. В количестве сразу трех. Какое бесстыдство, ай-яй-яй…

- Приводите еще и четвертого, - осмелела Корция Децима, - если это поможет Форто лопнуть от злости, я готова принимать гостей хоть каждую ночь!

- Зачем вообще тебе был нужен этот мешок с дерьмом, девочка? - заинтересовался Менандр, по своему обыкновению не выбирая выражения, - Неужели трон так привлекателен?

- Да совсем мне трон не нужен, - тут же скисла Корция Децима, - я просто хотела помочь отцу… и самой жить, ни о чем не думая…

- А оказалось, что Форто заставляет много думать? - поддел Экспиравит.

- Да оказалось, что он… просто мешком с дерьмом, - с удовольствием повторила Корция Децима, и Менандр одобрительно поцокал языком, - я ни за что здесь не останусь. И свадьбы не будет. Поэтому… в общем… если надо еще что-нибудь подсыпать Форто в вино…

- Мы поняли, - хмыкнул Экспиравит, уселся на пол у окна и вытянул ноги, - как ты, Озэр?

- Лучше, - отозвался Крацио и с трудом пошевелился, - немного… оттаиваю. Ян… Флоскулус будет беспокоиться, если ты не вернешься. Нужно как-то его предупредить… иначе же он с ума сойдет!

- Да, - посерьезнел Экспиравит и задумался, - сколько у нас еще времени до твоей второй дозы, Менандр?

- Минут пятнадцать, - буркнул лекарь, снова сосредоточенно закопавшийся в свой ящик, - не больше.

- Я могу разбудить рабыню, и она отнесет записку, куда нужно, - снова тихо предложила Корция Децима. На этот раз Ян да Сильва не спешил ее перебивать, о чем-то напряженно думая. Наконец, он решился и кивнул.

- Хорошо. Буди. Только самую верную. И самую забывчивую. Она должна тут же забыть, куда ходила… я напишу записку, а она передаст ее служанке.

Корция Децима сползла с кровати и, подумав, снова задернула занавеси, скрывая лежащего на кровати наследника и колдующего над своими травами лекаря. Экспиравит на полу у окна отодвинулся в тень и слился со стеной, а Корция Децима позвонила в медный колокольчик. Раз, другой, третий.

Пару минут спустя в дверь поскреблись, и босая рабыня, завернутая в какую-то тряпку, шепотом спросила, чего желает ее юная хозяйка.

- Послушай, Эха, - начала Корция Децима, - сходи-ка, оденься как следует, нужно отнести весточку моей подруге… это очень важно. Прямо сейчас! Ты же знаешь, что скоро свадьба! Это очень, очень важно! Видишь, я даже уснуть не могу! Как оденешься - приходи, заберешь записку и я скажу, куда идти. Ступай.

Рабыня, хлопая глазами, поклонилась и исчезла за дверью.

Экспиравит хмыкнул из мрака.

- Подруге, значит? Ловко. Ну что ж, напишем записку юной подруге невесты регента…

- Не называйте меня так больше, - не выдержала Корция Децима и рывком придвинула мужчине коробку с письменными принадлежностями, - пишите быстрее. Эха сейчас уже вернется.

***

К утру Крацио уже смог сидеть и даже дошел до своих покоев, опираясь о плечи Экспиравита и Менандра. После этого перехода он свалился на кровать и отключился, истратив все свои силы.

- Он сможет прийти в себя к утреннему заседанию? - задумчиво глядя на спящего мужчину, спросил Экспиравит. Менандр, стоя рядом с ним, покачал головой.

- Ненадолго - да, сможет. "Дыхание жизни" поставит на ноги кого угодно, даже полумертвого. Но больше двух раз подряд принимать его нельзя.

- Значит, он должен принять это твое "Дыхание" перед самым выступлением, - кивнул Ян, - полтора часа ему должно хватить. Что вообще творит этот бешеный пес Форто?

- Устраняет конкурентов, - Менандр кивнул на чашу с вином, все еще стоящую на столике, - ему уже все равно, как это будет выглядеть. Он перестал осторожничать и пошел напролом.

Лекарь подумал, достал из своего ящика пустую бутылочку и перелил туда остатки вина из чаши. Не успел он поставить ее обратно на столик, как у двери раздались осторожные шаги, и Экспиравит, моментально сгруппировавшись, дернул Менандра в сторону, затолкав в глубокую стенную нишу с изящной греческой вазой - видимо, военный трофей. Сам он скользнул за занавеску кровати Крацио и затаил дыхание.

В дверь осторожно заглянула чья-то голова. Осмотревшись, голова втянула внутрь и все тело: тщедушное, с кривыми ножками и узкими плечиками, одетое в темную короткую тунику раба. Просеменив мелкими шажками к столику с чашей, вошедший ненадолго замер, никого не обнаружив на кушетке, но затем, обернувшись, все-таки заметил лежащего Крацио. Крацио, казалось, упал, не дойдя до кровати полушага; его бледное лицо и раскинутые руки напоминали павшего на поле боя воина. Раб довольно усмехнулся, заглянул в чашу и, убедившись, что она пуста, вороватым движением сунул ее себе за пояс. Посмотрев еще пару минут на безжизненно лежащего наследника, мужчина спокойно вышел и плотно закрыл за собой дверь.

- Крыса побежала докладывать хозяину, что дело сделано, - тихо сказал Экспиравит, выступая из-за занавеси.

- Этот хозяин спит сейчас непробудным сном, попутно извергая из себя килограммы лишнего, - ответил ему Менандр, выбираясь из ниши, - да помоги ты мне уже, иначе я эту чертову вазу опрокину…

***

Сенат шумел, как рыбный рынок в праздничный день. Патриции ждали наследника Крацио, чтобы объявить ему дату триумфа - дня, когда граждане столицы смогут поприветствовать своего императора. По сути, подтвердив имя и титул Крацио, Сенат и без того возвел его на престол, но традиция есть традиция: граждане империи должны иметь возможность воскликнуть "Ave" и увидеть, как их бог-император в пурпурной тоге и лавровой короне проезжает на парадной колеснице под арками и приносит жертвы в храме Юпитера…

Но первым в Сенат пришел Форто. Он едва шел, поддерживаемый своим доктором, и жалко улыбался, отвечая на вопросительные взгляды сенаторов. За эти два дня он постарел, казалось, лет на десять и похудел почти вполовину. Сероватая кожа на щеках обвисла и напоминала теперь брыли старой собаки, а судорожно стиснутые руки производили впечатление высохших лапок обезьяны.

Не успел Форто усесться на свое место, как сенаторы снова вскочили, выкрикивая приветствия; регент, позеленев, обернулся - и застыл, глядя на входящего мужчину, как на ожившего призрака.

Так оно и было. Вчера Форто не мог поверить, что наследник Крацио жив и вернулся в столицу именно сейчас; мучаясь от непонятного недуга, он все же приказал разобраться с этим самозванцем, поскольку был уверен: настоящий Крацио давно мертв, а мертвые не умеют возвращаться. Верные слуги доложили сегодня утром, что чаша с ядом выпита, и наследник-самозванец уснул мертвым сном; именно поэтому, превозмогая боль и ужасные неудобства регент отправился в Сенат, чтобы убедить патрициев в совершенной ими ошибке.

Теперь же Форто видел, как в Сенат входит живой и невредимый Крацио. Тот самый, настоящий Крацио, которого невозможно было не узнать. Крацио, умерший десять лет назад. Крацио, убитый им сегодня ночью.

Дважды призрак. Живой Крацио, старший наследник императорского престола.

Форто онемел. Он силился открыть рот, но ничего не получалось, а Крацио, глядя прямо на него, спокойно подходил все ближе и ближе к трибуне…

Наследник вступил под своды Сената в сопровождении высокого светловолосого мужчины; будь среди императорских стражников те центурионы, что сопровождали Ликасто из города Целле два месяца назад, они бы узнали молодого центуриона Туллия, так внезапно исчезнувшего после возвращения в столицу. Но тех стражников здесь не было, поэтому красивый светловолосый человек вызвал дрожь узнавания только у цензора Корция Титуса. Цензор Сената смертельно побледнел и зашарил рукой по груди, словно ища какую-то защиту от злых духов, неосознанно отступая на шаг от наследника и его спутника. Краем глаза Корций Титус заметил, как осел, привалившись к спинке скамьи, Форто. "Расстановка сил, кажется, сильно изменилась", - подумал цензор и неосознанно отступил еще на шажок: и от регента, и от его племянника одновременно.

- Призванные отцы, - сильный низкий голос, зазвучавший среди еще не смолкнувшего шороха и шепота, моментально заставил всех замолчать, - прежде, чем вы даруете мне право приветствовать граждан моей империи, я хочу рассказать вам о злодеянии, которое было совершено месяц назад. Вы, почтенные отцы, были обмануты тем, кому доверяли…

Крацио умел выступать. Он учился этому с детства, оттачивая мастерство на неинтересных судебных делах и неважных законодательных актах, и к тому моменту, как достиг восемнадцатилетия, его риторика считалась лучшей в империи. Спустя десять лет этот навык не только не забылся, но, кажется, стал еще филиграннее: слушая его, сенаторы забывали дышать, и даже шорох сандалий не нарушал наступившей тишины.

Наследник рассказал патрициям все, о чем знал сам: о яде, которым его дядя годами травил своего племянника; о заговоре с целью нанять известного убийцу; о попытке превратить Ликасто в безвольную куклу - а затем обвинить его, на тот момент обессиленного и затуманенного ядом, в покушении на убийство, от которого Форто на удивление быстро оправился… чем дольше говорил Крацио, тем холоднее и опаснее становился его голос, тем звенящее становилась тишина - и тем безобразнее кривилось и корежилось лицо регента.

- Я обращаюсь к вам, призванные отцы, с просьбой восстановить справедливость и помиловать моего невинно обвиненного младшего брата, наследника Ликасто, который, будучи отравлен смертоносным ядом, был вынужден скрываться, не в силах даже просить о помощи… я прошу вас, призванные отцы, о возмездии вот этому человеку.

Крацио легким жестом указал на дрожащего, как сырое тесто, Форто.

- Ты можешь это доказать? - дребезжащим неприятным фальцетом выкрикнул регент. Крацио улыбнулся ему.

- Могу. Я могу доказать каждое свое слово, дядя. Твой слуга сегодня ночью пытался отравить и меня. Сейчас он уже пойман и готов во всем признаться. Врач, который спас Ликасто от твоего - такого же! - яда, готов предстать перед Сенатом и подтвердить мои слова. А еще… - Крацио медленно обернулся к помертвевшему цензору Корцию Титусу, - еще, я уверен, уважаемый цензор Сената подтвердит, что именно он помогал тебе, дядя, связаться с тем самым знаменитым наемным убийцей, которого ты позже казнил, чтобы замести следы. Вероятно, ты угрожал уважаемому цензору, дядя, и у него не было выбора… не так ли, цензор?

Корций Титус, чувствуя, что вокруг него сгустился воздух, а земля осыпается под ногами, как зыбучие пески, открыл рот - и поймал на себе внимательный взгляд зеленых глаз. Экспиравит смотрел на него тем самым своим ласковым взглядом, от которого желудок цензора снова совершил кульбит и заставил его забыть слово "нет".

- Да, - выдавил цензор Корций Титус, - я… я подтверждаю.

Сенат взорвался тремя сотнями голосов, каждый из которых возмущался и выкрикивал проклятья.

Крацио выждал несколько минут - и поднял руку, властно требуя тишины. Патриции смолкли.

- Призванные отцы! Я прошу вас разрешить мне самому выбрать наказание для истинного преступника, который обманывал всех вас эти годы. Я собственноручно хотел бы отплатить ему. Ты ведь не против, мой дорогой дядя?

Окончание главы