Маска 30. Без масок

- Ты так вырос, Флоскулус, - загорелый раб смотрел на Ликасто с мягкой улыбкой, как на ребенка. Его рука потянулась было к опущенной голове плачущего юноши, но замерла на полпути и снова упала, - совсем взрослый. Красивый. Только… почему ты… в женском…?

Ян да Сильва пошевелился и напомнил о себе, приобняв Ликасто за плечи.

- Давайте войдем внутрь, - тихо сказал он, уже поняв, что разговор будет серьезный и долгий. Ликасто послушно кивнул, вцепившись в руку Яна, и двинулся к дому. Сделав пару шагов, остановился и обернулся к замершему у ворот мужчине:

- Пойдем… пойдем внутрь, Крацио.

В лице раба что-то дрогнуло, и он поспешно опустил глаза, стиснув зубы.

- Меня давно зовут Озэр, - тихо сказал он, но послушно пошел следом.

Ян нахмурился, но ничего не стал спрашивать.

В доме было уже темно, и Ян наощупь нашел масляные лампы.

- Позвольте мне, господин, - тихо сказал Озэр, перехватил лампу и ловко зажег огонь. Ликасто смотрел на него расширившимися глазами, как будто не верил, что происходящее ему не снится.

- Крацио…

- Зовите меня Озэр, - снова мягко поправил мужчина и почтительно отошел к двери.

Ликасто вскочил.

- Я не знаю никакого Озэра! Я вижу перед собой Крацио!

- Крацио давно умер и оплакан, - спокойно качнул головой раб, - теперь перед Вами – просто бедный раб.

- Значит, никакой памяти ты не терял? – прищурился Ликасто. Мужчина вздохнул.

- Сначала я действительно ничего не помнил, но пару лет назад память начала возвращаться. К сожалению, слишком поздно…

- Я ничего не понимаю, - перебил его Ян да Сильва, и к нему одновременно обернулись две пары глаз. Одинаково черных. Под одинаково приподнятыми к вискам прямыми бровями, - Ликасто, ты можешь мне хотя бы что-нибудь объяснить?...

- Пусть объяснит он! – Ликасто возмущенно ткнул пальцем в раба, - Я знаю не больше тебя! Просто… просто я сразу узнал его! Думал, что ошибаюсь, но он меня помнит! Пом-нит!!!

- Подожди, - Ян да Сильва пристально посмотрел на наследника, и тот моментально притих, - давай по порядку. Ты увидел его и узнал. Кого?

- Крацио! - Ликасто сделал паузу и заговорил более спокойно, - Десять лет назад мой старший брат, которому было восемнадцать, не вернулся из военного похода. Тогда наша армия понесла серьезные потери, погибли едва ли не две трети тех, кто ушел усмирять восставших в Иудее… Брат пропал, все легионеры из его стражи были убиты, а их тела не найдены. Отец тяжело переживал смерть своего наследника… и любимого сына. Его подкосила эта потеря. Но когда я увидел сегодня его… - Ликасто снова дрожащей рукой указал на опустившего глаза мужчину у двери, - я сразу узнал. Какие бы шрамы не уродовали его лицо, я все равно бы его узнал. Это он. Мой брат, Крацио.

Ян да Сильва выдохнул и жестом пригласил раба присесть. Тот покачал головой, оставшись стоять.

- Я не знаю, кто Вы, господин, - тихо ответил он, - но Вы уплатили за меня деньги, и я – Ваша собственность. Слугам не пристало сидеть рядом с хозяевами.

- Я… - Ян да Сильва запнулся, не зная, как объяснить внезапно появившемуся старшему брату Ликасто свой статус, но юноша его опередил:

- … Он мой муж.

Наконец-то на лице раба появилось хоть какое-то выражение вместо непробиваемого спокойствия: он удивился, и его брови приподнялись.

- Муж?... Но… Флоскулус...

- Да, - непреклонно кивнул Ликасто, - это мой законный, любимый муж.

Ян да Сильва покраснел и открыл было рот, чтобы объяснить про вольноотпущенную рабыню, но передумал и закрыл обратно. Быть любимым мужем оказалось приятнее.

- А раз он – моя семья, то и твоя тоже, Крацио.

Мужчина покачал головой.

- Я давно отвык от этого имени. Мне не по себе. Не называй меня так.

- А как мне тебя называть? Этим чужим именем?

- Меня так назвали, когда я чудом избежал смерти. Теперь это и есть мое единственное имя. Крацио больше нет. Есть только Озэр.

- Хорошо, Озэр, - Ян да Сильва снова перебил собравшегося возмутиться Ликасто, и повторил приглашающий жест, - присядь. Расскажи нам все по порядку. Твой брат привыкнет и к этому имени. Чуть позже.

Мужчина замешкался, но все же подошел к столу и опустился на пол.

- Мне так привычнее, - кратко пояснил он, встретив недоуменный взгляд, - но прежде, чем я расскажу свою историю… Могу я спросить? Почему мой брат – здесь? И почему он – в женском платье?

- Это будет длинный и печальный рассказ, - ответил ему Ликасто, взял Яна за руку и переплел пальцы, - если коротко… Форто, будучи регентом, давал мне яд, чтобы я не дожил до совершеннолетия и не вступил на престол. Но я почему-то все не умирал… и тогда он нанял мне самого дорогого и неуловимого убийцу, Экспиравита. Но так вышло, что мой убийца спас мне жизнь. Дядя объявил меня преступником, и теперь я вынужден скрываться под этим женским барахлом.

Озэр усмехнулся.

- Ах, Форто… его руки всегда тянулись к трону. Да, твоя история даже более занимательна, чем моя. В моей истории все очень и очень банально…

… десять лет назад восемнадцатилетний Крацио во главе нескольких легионов отправился в Иудею, где бушевали народные восстания. Не дойдя до Иерусалима, легион попал в окружение, и последнее, что успел сделать начальник охраны наследника Крацио – оторвал от его туники императорскую символику. Видимо, только это и спасло тяжелораненого юношу, которого нападавшие посчитали мертвым и оставили на обочине дороги, стащив доспехи и забрав оружие. Под вечер местные жители, осмелившиеся приблизиться к месту битвы, обнаружили едва дышащего, но еще живого Крацио.

- В темноте меня дотащили до своей бедной хижины старик Бар и его жена. Я был весь изранен и ничего не помнил, не говорил на их языке и только дрожал, и они почти месяц прятали меня, пытаясь вылечить и научить хотя бы простым словам. Я не знал даже своего имени, и старик Бар назвал меня Озэр – по имени их сына, который умер в таком же возрасте, в каком был и я. Так меня потом и выдали они за своего сына… я привык жить в глиняной хижине, научился работать на земле, пасти скот, плести корзины, продавать выращенные овощи на рынке… когда я окончательно окреп и научился языку, я отправился в Иерусалим, где поступил на службу к наместнику – как раб, местный житель, откуда-то знающий языки… только два года назад, слушая разговоры легионеров, я вдруг начал что-то вспоминать… всплывали в памяти сначала кусочки из детства – отец, ты, наш дворцовый сад… потом мозаика сложилась в более полную картинку, и только год назад все в голове окончательно встало на свои места. Я ужаснулся, сколько времени прошло… задумался, что же происходило все это время там, дома? Но я был теперь бесправный раб, служащий наместнику; я так никому и не сказал, что память ко мне вернулась. Это было безопаснее. Расскажи я, кто я на самом деле, меня бы сочли сумасшедшим или и вовсе преступником, решившим поднять восстание. Но с тех пор я стал искать возможности вернуться домой. Когда услышал, что провинившихся слуг отправляют сюда, как обычных невольников, затеял драку – и попал на корабль… Мне было все равно, кем и как, но я хотел вернуться. И я вернулся. Надо же было такому случиться, что в первый же вечер ты меня увидел… я никогда не узнал бы тебя. Ты очень изменился. Вырос.

Озэр тяжело вздохнул, снизу вверх глядя на брата.

- Я думал, ты уже стал Императором, мой маленький Флоскулус… я знал от наместника, что Форто исполняет обязанности регента, но это было пару лет назад, и с тех пор я не слышал новостей…

- Что ты намерен делать теперь, попав сюда? – прервал затянувшееся молчание Ян да Сильва.

- Я принадлежу тебе, - просто ответил Озэр, улыбнувшись, - ты купил меня. Тебе и решать.

-Сумасшедший! – подпрыгнул Ликасто, - Неужели ты думаешь, что мы…

- Подожди, - остановил его брат взмахом руки, - если я правильно понял, ты тоже не в лучшем положении сейчас, Флоскулус. И я до сих пор не понимаю, как ты вдруг стал… женой этого господина. Может быть, теперь расскажешь мне подробнее?

- Этот господин и есть Экспиравит, нанятый дядей убийца.

Ликасто вызывающе вскинул подбородок, посматривая на округлившиеся глаза Озэра-Крацио. Ян да Сильва сдержал улыбку, про себя подумав: все-таки, он еще такой мальчишка, этот Ликасто! Но вторая фраза наследника немного поубавила в нем умиления и заставила насторожиться.

- Ян, ты… только не злись на меня за это, ладно? На самом деле, все началось немножко не так, как я говорил…

…Ликасто услышал про Экспиравита от патрициев, ждущих начала заседания Сената. Почтенные мужи не видели его, утомленно присевшего за колоннадой и прислонившегося к холодному мрамору, и свободно обсуждали последние события: новый цензор пришел на смену предыдущему, и, говорят, что тот, предыдущий, умер вовсе не своей смертью. Но квесторы не смогли ничего доказать, все было сработано очень чисто, и даже вопрос «кому выгодно» задавать не стали: пожилой мужчина мирно умер в своей постели, просто мечта для любого старика! Однако многие знали, что такие своевременные смерти – дело рук одного хитрого Дьявола, которого называли Экспиравит. Призрак, которого невозможно поймать и даже увидеть. Он умел устранить преграду так, что никому и никогда не удавалось доказать убийство. Сенаторы, забыв про осторожность, делились все новыми и новыми историями про невероятного Экспиравита, и Ликасто, уже немного отдышавшийся и пришедший в себя, с интересом слушал их рассказы.

- Дядя к тому времени травил меня ядом уже так долго, что я не знал, жив ли я - или уже наполовину умер, - опустив голову, негромко говорил Ликасто, - каждый день я просыпался в отчаянии от того, что проснулся; мне было трудно дышать, все тело болело, я не мог долго ходить, меня изнурял кашель и постоянный жар… я мечтал умереть и прервать наконец эти страдания. Но почему-то все никак не умирал… и тогда… я решил ускорить свою смерть. Это я, я сам подал дяде идею нанять Экспиравита.

Ян да Сильва вздрогнул и с ужасом уставился на Ликасто.

- Это было на обеде с наместниками. Я словно бы случайно упомянул имя Экспиравита – а остальное доделали за меня они, подхватив тему и пересказывая друг другу байки про неуловимого дьявола. Дядя заинтересовался, да так, что мне сразу стало понятно: он клюнул на приманку и обязательно обсудит это со своим верным Корцием Титусом, тем самым цензором, который получил свой пост благодаря так вовремя уснувшему навеки старику… и дядя на следующий же день позвал Титуса на обед. Они долго о чем-то говорили, но мне, гулявшему по саду, не было слышно ни слова. Я обманул тебя, - Ликасто повернулся к Яну да Сильве и осторожно дотронулся до его руки, - сказал, что слышал их разговор… но я ничего не слышал. Я просто знал, что этот разговор должен был быть, и все. А потом, на площади, у храма, я увидел тебя. Ты смотрел на меня так, словно в твоих глазах я был уже мертв.

Ян да Сильва молчал, не зная, как ему реагировать на такое откровение. С одной стороны – какая разница, услышал Ликасто чей-то разговор или сам его спровоцировал? А с другой… оказывается, Форто не дергал за ниточки, пытаясь управлять Экспиравитом, а сам оказался марионеткой в руках этого мальчика? Нет ли у юного наследника еще каких-нибудь тайн, о которых хорошо бы узнать до того, как натянется очередная невидимая ниточка?...

- А потом, ночью, ты открыл дверь в мою спальню, и я уже был готов умирать. Но ты почему-то увез меня из дворца на остров. Ты наверняка хотел убить меня там, но почему-то передумал. Я так и не понял, почему… А потом ты обтирал меня травами, когда я лежал в жару, и поил отваром… а потом вытащил прямо из-под носа императорских стражников… и…

Ян да Сильва покраснел и кашлянул, опасаясь, что в приступе своей откровенности Ликасто расскажет при брате и про их маленькое безумие посреди ночной дороги. Но юноша повернулся к внимательно слушающему его Озэру-Крацио и заговорил о другом.

- …и я все испортил, Крацио. Когда мы уже было сбежали от стражников и Ян пошел на рынок, чтобы купить нам еды, я решил прогуляться. Я поступил как настоящий осел, брат. В тот момент я совершенно не думал об опасности, я шел и мечтал о том, как мы… в общем, я замечтался и не заметил, что вышел к дороге, где меня и нагнали императорские стражники. Уже на следующий день я опять лежал в своей спальне, сбитый с ног новой порцией отвара дяди. Я ничего не чувствовал, не слышал и не мог сказать. Я даже не знал, что дядя устроил ловушку для Экспиравита – объявил всем, что убийца пойман и казнен, чтобы Ян поверил, расслабился и прибежал за мной снова. Я ничего этого не знал, просто лежал, словно каменная фигура, и был очень близок к тому, чтобы исполнить мечту дяди и умереть. Но почему-то опять не умер. Дядя хотел обставить мою смерть красиво, с помпой и праздником, и это меня спасло. Во время помпы в циркусе я и ударил дядю кинжалом…

На лице Озэра-Крацио снова мелькнуло изумление, но он удержался от вопросов.

- Экспиравит снова спас меня, хотя я даже не мог идти самостоятельно. Мы сбежали… он спасал твоего глупого брата, ставшего преступником, снова и снова, Крацио, пока мы не оказались здесь. И я увидел тебя.

Озэр-Крацио кивнул.

- Теперь мне понятно, отчего ты носишь женские вещи. Но… муж?... Ты описал прекрасного человека, пусть даже и убийцу в прошлом, который помог тебе и помогает до сих пор, но… разве это означает, что…

- Это означает, что я его люблю, - пожал плечами Ликасто, - да, Ян да Сильва пошел к магистрату и женился на своей вольноотпущенной рабыне Амедее, чтобы я мог официально жить в империи. Это всего лишь уловка, и мое отношение может выглядеть, как благодарность за эту уловку, но… поверь мне, брат. Я и в самом деле люблю его. И просто хочу быть с этим человеком.

Ян да Сильва выдохнул.

Не было никакой разницы, кто управлял куклами в этом спектакле. Наследник ли надоумил дядю нанять Экспиравита, или Корций Титус подбросил ту идею – не все ли равно? За последнюю фразу Ликасто можно было простить все. И Ян да Сильва простил, не сомневаясь ни секунды. Возможно, наследник просчитал и это, но какая разница, если он сказал правду? Насколько смелее него самого этот юноша! Смог бы он, Ян да Сильва, вот так открыто рассказать всем о своих чувствах? Ох, вряд ли…

- Хорошо, - Озэр-Крацио снова кивнул и улыбнулся. Казалось, эта улыбка стала для него привычной: мягкая и немного извиняющаяся, она моментально успокоила двух сидящих напротив него, и они заулыбались в ответ, - это твоя жизнь, Флоскулус. Но что ты собираешься делать дальше?

- Ничего, - пожал плечами Ликасто, - я собираюсь просто жить. Желательно, подальше от дяди, дворца и столицы с ее борьбой за власть. А ты? Для чего вернулся ты?

- Сначала я хотел просто посмотреть на все со стороны. На тебя, на дядю, на свой город и свою империю… а теперь, после твоего рассказа, мне кажется, будет очень несправедливо, если этот негодяй, наш дядя, все-таки завладеет троном. Ты… ты точно не хочешь вернуться, Флоскулус?

- Точно, - Ликасто отрицательно качнул головой, - для меня милее жизнь в женском платье в маленьком городишке, чем лицемеры и интриги вокруг императорского трона. Мне не нужен этот титул.

- Ну что ж… тогда, пожалуй, придется воскресить давно умершего наследника Крацио.

Окончание главы