Государь болен[BL] Глава 2. Исследование библиотеки

Глава 2. Исследование библиотеки

Хотя Се Цзинлань имел лишь титул молодого господина, но не власть, он был высокомерен. По его мнению, молодой господин в главном дворе рано или поздно будет растоптан его ногами, это был лишь вопрос времени. Как только он займёт первое место в Золотом списке* и проедет по улицам верхом на лошади, эти люди в поместье Се опустятся на колени перед его лошадью, плача и умоляя его о прощении.

*список цзиньши (людей, сдавших последний уровень императорского экзамена)

Каждый раз, когда над ним издевались, он думал о будущем и о славных перспективах, которые ждали его впереди. Когда он глотал выбитые зубы, смешанные с кровью, его гнев крепчал, а зубы и кровь пробивали дыры в его сердце. Он не помнил изречение Мэнцзы «побеждать людей добродетелью», а помнил только слова Сыма Цяня «десять лет – не поздно для мести джентльмена».

Если он хотел добиться успеха и выделиться, то единственный путь лежал через императорский экзамен. Клан Се был семьёй учёных и имел несколько поколений чиновников. К сожалению, в нынешнем поколении хозяина поместья Се, Се Бинфэна, число мужчин сокращалось, и Се Бинфэн всю жизнь стремился к славе и богатству, но всё ещё был только в шестом ранге Цензората. Однако его наставником был знающий и авторитетный Дай Шэнъян*, и как чиновник он обладал честностью и чувством справедливости. Кроме того, он был начитан и имел хорошую репутацию. 

*буквальный перевод: Слова мудрецов.

Однако, как правило, о людях судили по их характеру, поэтому безупречная репутация могла обеспечить пропитание. Се Бинфэн не обладал никакими практическими способностями, но он мог направлять учеников, и все литераторы и учёные гордились тем, что следуют учениям клана Се. Поскольку он унаследовал семейную линию, он поддерживал традиции предков. Клан Се придавал большое значение образованию своих детей и нанял самого престижного учёного для руководства школой клана.

У госпожи был сын, который был слишком гнилой, чтобы держать стену, и она боялась, что Се Цзинлань превзойдёт его, поэтому она не разрешала Се Цзинланю учиться в клановой школе, а тем более давать ему кисти, тушь, бумагу или чернильные камни. Поэтому Се Цзинлань мог только брать со склада старые книги молодого господина Се Цзинтао и, спрятавшись за стеной, подслушивать уроки учителя клановой школы и писать на земле палочкой. Благодаря такому методу обучения он выучил большую часть «Четырёх книг и пяти классик», и даже серьёзные ученики школы не могли сравниться с ним.

Се Цзинлань не обращал внимания на Сяхоу Ляня. Он сидел один за столом, выбирая из кучи туалетной бумаги обрывки книг и склеивая их один за другим.

Эти книги не отличались добродетелью или информативностью, но они были для него ступенькой. Только ступив на эти непонятные принципы, он мог стать выше других. 

Когда Сяхоу Лянь увидел груду бумажных обрывков, он сразу же почувствовал себя подавленным. Он наугад взял несколько кусочков и хотя он и узнал иероглифы на них, они не узнали его. Тётя Лань просила его помочь, поэтому он мог только стоять в стороне и наблюдать.

Солнце опустилось, и тусклый свет ночи постепенно потемнел. В комнате не было масляных ламп, только свечи. Се Цзинлань боялся, что пламя сожжёт бумагу, поэтому отказался ставить свечи на стол. Он продолжал упорно склеивать листы при тусклом свете. В обветшалой комнате две их тени тянулись по стенам, как два блёклых призрака. 

Сяхоу Лянь задремал на столе, а когда проснулся, увидел, что Се Цзинлань всё ещё клеит.

Его тело было хрупким, и ему явно было двенадцать лет, столько же, сколько и Сяхоу Ляню. Однако, если Сяхоу Лянь был сильным и выносливым, то Се Цзинланя, казалось, могло сдуть порывом ветра. Он занимался этим долгое время, и его глаза уже затуманились. Се Цзинлань продолжал тереть глаза, и даже Сяхоу Лянь со своим стальным сердцем почувствовал к нему жалость.

Сяхоу Лянь был очень беспокойным и энергичным, и даже когда дело доходило до тренировок с саблей, он никогда не занимался этим более четырёх часов подряд, не говоря уже о том, чтобы сидеть здесь, склеивая разорванные книги. Когда он был на горе, то семь из десяти дней он гонялся за фазанами и ловил кроликов, а оставшиеся три дня посвящал чтению свитков и отработке сабельных приёмов.

Он поднял кусок туалетной бумаги, который Се Цзинлань бросил на землю, и увидел, что на нём тоже были иероглифы. Иероглифы были написаны не очень хорошо, а чернила были размазаны. Казалось, что кисть, которой они были написаны, была очень плохого качества, с грубой и неровной щетиной. Он огляделся по сторонам и действительно увидел короткую кисть, щетина которой торчала в разные стороны и всё ещё была покрыта чернилами.

Этот неженка был очень способным. Хотя Сяхоу Лянь был ленив, он уважал людей, готовых упорно трудиться. 

— Эй, э-э, молодой господин.

Он не привык быть чьим-то слугой, и ему было неловко, когда он говорил «молодой господин». Сяхоу Лянь почесал голову и сказал:

— Уже так поздно, почему бы вам не пойти спать?

Се Цзинлань даже не поднял глаз, сказав:

 — Если ты устал, можешь спать. Ты всё равно бесполезен.

Этот юнец даже не закончил своё обучение, но уже успел освоить множество раздражающих навыков. Сяхоу Лянь был в хорошем настроении, поэтому он не стал обращать внимания на эти слова.

— Такими темпами вы будете клеить чёрт знает сколько. Давайте я завтра пойду в библиотеку и украду вам копию. Я слышал, что в зале Сювэнь клана Се есть большая коллекция книг, напечатанных с помощью ксилографии. Книги в зале Сювэнь – самые лучшие в регионе Ву, с широкими обложками и крупными символами, что делает чтение очень лёгким. Лучшие книги находятся прямо перед вами, так зачем вам их клеить?

Се Цзинлань наконец поднял глаза от кучки обрывок и сказал:

— Украсть? Как ты раньше зарабатывал на жизнь? Не используй здесь свои хитрые трюки, которым ты научился в других местах. Если тебя поймают, ты подставишь всех нас.

— Да, вы благородны и добродетельны, так что можете придерживаться этого и дальше.

Сяхоу Лянь почувствовал скуку и встал из-за стола, собираясь уйти.

— Вы же молодой господин в клане Се, что такого в паре книг? Они всё равно должны быть вашими, а вы даже не осмеливаетесь их взять. Вы клеите здесь бумагу, как черепаха, прячущаяся в своём панцире. Если бы этот толстяк узнал, он бы точно рассмеялся от души.

— Стой. 

Се Цзинлань с усмешкой посмотрел на Сяхоу Ляня. 

— Что?

— Как бы низко я, Се Цзинлань, не пал, я никогда не потерплю, чтобы ты смеялся надо мной.

Се Цзинлань встал и схватил Сяхоу Ляня за воротник, яростно говоря:

— Ты мой слуга, и мне не нужно, чтобы ты читал мне нотации!

— Хватит! — Сяхоу Лянь оттолкнул Се Цзинланя. — Ваша жизнь не лучше жизни слуги, а тем более молодого господина.

Се Цзинлань внезапно ударил Сяхоу Ляня по лицу. Се Цзинлань был настолько худым, что от него остались одни кости и кожа. Когда костлявый кулак Се Цзинланя врезался, лицо Сяхоу Ляня мгновенно покрылось синяком, и болезненно заныло. Сяхоу Лянь разозлился и, не говоря ни слова, поднял руки. Тело Се Цзинланя было хрупким, а силы у него было мало, поэтому он даже близко не мог сравниться с Сяхоу Лянем. Всего двумя движениями Сяхоу Лянь прижал его к полу, и он не мог подняться, как бы ни старался.

— С вашим телосложением, вы действительно думаете, что сможете справиться со мной? — Сяхоу Лянь похлопал его по лицу и торжествующе улыбнулся. — Посмотрите на себя, вы не смогли победить того толстяка и решили выместить свою злость на мне? Хоть я теперь и подчиняюсь вам, вы не можете издеваться надо мной, когда вам вздумается!

Се Цзинлань боролся некоторое время, но безрезультатно, и в конце концов он полностью рухнул на пол. Когда он посмотрел на дырявую крышу вся скорбь, негодование и стыд хлынули в его сердце, а глаза внезапно наполнились слезами. Он поспешно закрыл глаза руками, стиснул зубы и ничего не сказал.

В течение дня, когда Се Цзинтао унижал его, он не проронил ни слезинки. Однако в этот момент слёзы хлынули неудержимым потоком, словно прорванная плотина. 

— Почему вы плачете? Не плачьте! — Сяхоу Лянь быстро слез с Се Цзинланя и помог ему подняться. — Разве я просто не дотронулся до вас несколько раз? Не плачьте!

— Я не плачу! 

Се Цзинлань отвернулся, не позволяя Сяхоу Ляню увидеть его красные круги под глазами.

Раньше Сяхоу Лянь знал только, что боится плача девочек, но он и не думал, что не выносит плача мальчиков. Он тут же сдался.

— Ладно, ладно, я извинюсь перед вами, хорошо?

— Уйди, я не хочу тебя видеть!

— Ах, не надо так. Простите, я был не прав, мне не следовало говорить так грубо.

Се Цзинлань молчал, и Сяхоу Лянь не знал, что делать. Он беспомощно посидел с Се Цзинланем некоторое время, а потом сказал:

— Я пойду спать, вам не нужно больше плакать.

Се Цзинлань отвернулся от него, и Сяхоу Лянь мог только встать и уйти.

Наконец стало тихо, и свечи погасли. Тяжёлая темнота давила на него со всех сторон, когда Се Цзинлань сидел один на полу, и у него снова потекли слёзы. Когда его глаза привыкли к темноте, он встал, держась за табуретку. Одна из ножек табуретки была короче остальных, поэтому она шаталась и была неустойчивой, и он чуть не упал обратно.

Он толкнул дверь и вошел во двор. Одинокий двор был усыпан опавшими листьями, а лотосы в двух горшках уже давно завяли, оставив лишь засохшие стебли.

Двенадцать лет горечи разом затопили его сердце. У всех остальных были матери, и только у него не было. Хотя у него был отец, его как будто не было. Он вырос один в этом отдалённом дворе и был похож на рисовый шарик, который каждый мог ущипнуть и размять. Теперь даже его слуга не очень-то его уважал.

Он издал короткий смешок, и слова Сяхоу Ляня эхом отозвались в его голове: «Вы же молодой господин в клане Се, что такого в паре книг? Они всё равно должны быть вашими, а вы даже не осмеливаетесь их взять. Вы клеите здесь бумагу, как черепаха, прячущаяся в своём панцире. Если бы этот толстяк узнал, он бы точно рассмеялся от души». 

Сяхоу Лянь был прав. Книги должны были принадлежать ему. Он постоял немного, а когда ветер высушил слёзы на его щеках, сжал руки в кулаки и вышел через боковую дверь.

Везде было тихо и пустынно. В целях экономии госпожа не разрешала зажигать фонари в коридорах. Была поздняя зима, и от холодного, кусачего ветра у него горели щёки. На тропинке царила кромешная тьма, но, к счастью, Се Цзинлань знал дорогу к библиотеке и, пользуясь своей памятью, спотыкаясь, добирался до неё.

Пройдя несколько десятков минут, он наконец-то оказался перед библиотекой. Только подойдя ближе, он увидел, что дверь заперта. Ключа у него не было, поэтому открыть дверь было невозможно. Он обошёл библиотеку по кругу, но не увидел ни одной щели, через которую можно было бы пролезть, а все окна были плотно закрыты.

Некоторое время он тупо смотрел на дверь, и только когда ветер практически заморозил его, Се Цзинлань, казалось, осознал это. Он развернулся, собираясь идти обратно. Когда он повернул голову, то увидел юношу, выходящего из-за колонны и весело улыбающегося ему.

Он издал звук «тц» и наклонил голову.

— Почему ты последовал за мной сюда? Ты пришёл, чтобы посмеяться надо мной?

— Как я могу осмелиться?

Сяхоу Лянь вытащил из рукава тонкую металлическую проволоку и просунул её в замочную скважину. Замок щёлкнул, и дверь приоткрылась. Сяхоу Лянь открыл её и махнул рукой Се Цзинланю, чтобы тот вошёл. Се Цзинлань поджал губы, но в конце концов последовал за ним внутрь.

— Поторопитесь и возьмите книги, какие хотите, — произнёс Сяхоу Лянь, слегка прикрыв дверь.

Се Цзинлань ничего не сказал, он смотрел на тёмную комнату и думал: «Здесь кромешная тьма, как же я смогу найти что-нибудь?»

В этот момент Сяхоу Лянь достал огненную палочку и слегка подул на неё. Между его пальцами вспыхнуло пламя, тускло осветив их лица. Они оказались лицом к лицу, их разделяло только пламя, и они стояли очень близко друг к другу.

Се Цзинлань посмотрел на него. Сяхоу Лянь привёл себя в порядок. Его лицо было чистым, а кожа слегка смуглой, здорового медового цвета. Его глаза были очень красивыми и сияли как звёзды. Се Цзинланю было двенадцать лет, поэтому он не мог судить о людях по их знаниям, и знал только, приятен ли человек его глазу или нет. Он родился с хорошей внешностью, и у него были высокие требования к другим людям. Увидев всех в поместье, он чувствовал, что все они отталкивают его, особенно Се Цзинтао из главного двора, и он не мог вынести их вида.

Внешность Сяхоу Ляня была достойна слова «хорошо», и Се Цзинлань считал, что он вполне приятен для глаз. Однако сцена, в которой Сяхоу Лянь прижал его к полу, заставила его чувствовать себя неловко. Его сердце на мгновение сжалось, но он продолжил игнорировать его.

Когда Сяхоу Лянь увидел его холодное выражение лица, он забеспокоился:

— Вы всё ещё сердитесь? Молодой господин, проявите немного доброты и перестаньте злиться на меня, ладно? Вот, смотрите, я поклонюсь вам, чтобы попросить о милости для меня на этот раз.

— Я не сержусь на тебя. Просто я никогда не видел такого самонадеянного слугу, как ты. Тебе повезло, что ты встретил меня. Если бы ты служил Се Цзинтао, то уже умер бы восемьсот раз! — надулся Се Цзинлань. Затем он взял палочку с пламенем и повернулся, чтобы поискать книги.

— Конечно. Мне повезло, что я встретил такого благородного и добросердечного хозяина, как молодой господин Цзинлань. Вы заботитесь о своих слугах, поэтому не будете с ними спорить.

Сяхоу Лянь хорошо умел приглаживать взъерошенные перья, и выражение лица Се Цзинланя стало намного мягче.

Стеллажи в библиотеке были плотно заставлены, и места между ними хватало только для двух человек. Стеллажи были очень высокими, казалось, что они достают до потолка. Во всей библиотеке пахло затхлостью, и казалось, что в воздухе витал холодок. Сяхоу Лянь немного испугался, и толкнул Се Цзинланя в спину, чтобы тот поторопился.

Се Цзинлань прошёл мимо трёх книжных стеллажей и увидел, что книги расставлены в порядке Цилюэ*. Он искал несколько минут и наконец нашёл «Книгу обрядов» Чэнь Хао из династии Юань, которая находилась на семнадцатой полке. Се Цзинлань взял только первый том, намереваясь дочитать его до конца, а затем вернуться за вторым томом.

Старейшая библиография древнего Китая, в которой были записаны все книги, хранившиеся в библиотеках императорского дворца.

— Кто-нибудь заметит, что здесь пропала книга?

— Заметит, моя задница. Разве вы не видите, что на книгах пыль? Книги здесь не вынимались несколько сотен лет.

— Не ругайся! — Се Цзинлань щёлкнул Сяхоу Ляня по лбу и достал ещё один том. — Тогда я возьму ещё одну.

Сяхоу Лянь взял первую попавшуюся книгу и небрежно открыл её. Он сразу же расширил глаза.

— Что это?

Се Цзинлань заметил странное поведение Сяхоу Ляня и наклонился, чтобы посмотреть. Он был мгновенно ошеломлён.

Книга была наполнена яркой эротикой, мужские и женские тела переплетались, а выражения лиц ярко нарисованы.

— Что это? 

Се Цзинлань сразу же отвернулся, а его лицо стало таким горячим, что на нём можно было сварить яйцо.

— Эротика! Если я не ошибаюсь, это знаменитое «Наслаждение в императорской опочивальне» художника Чжао Сияня времён династии Юань. У моей матери есть поддельная копия, может ли это быть настоящей? — восхитился Сяхоу Лянь. — Эти картины богаты и ослепительны. Люди изысканны, и даже узоры на их одежде, цветы и растения изображены очень тонко. Можно даже сказать, что это лучшие из всех эротических картин. Смотрите, вот эта называется «Цветущая красная слива, висящая вверх ногами», эта – «Иволга щебечет весенним утром», а эта – «Облегчение летней жары в Цзяннане».

Пока Се Цзинлань слушал болтовню Сяхоу Ляня, он сосредоточился на самой несущественной части.

— Что? Ты только что сказал о своей матери?

Сяхоу Лянь был на мгновение взволнован и случайно проговорился. Он поспешно проговорил:

— Нет, нет, я сказал, что ваш отец лицемер и прячет свою эротику в библиотеке!

Лицо Се Цзинланя стало ещё краснее, и он судорожно запихнул книгу обратно на полку, сказав:

— Я не буду брать её, я возьму что-нибудь другое.

— Подождите, — Сяхоу Лянь сунул книгу ему в руки, его губы изогнулись в озорной улыбке. — Давайте возьмём её, чтобы проанализировать! Читать что-то подобное ночью – это совсем другое ощущение! Молодой господин Цзинлань, вы ведь определённо не испытывали такого раньше, верно? Разве вам не интересно?

Се Цзинлань решительно отказался.

— Нет!

— Я не думал, что вы такой серьёзный, — улыбнулся Сяхоу Лянь. — Если вы не хотите читать это, ничего страшного, но это может пригодиться.

Сяхоу Лянь попросил, чтобы Се Цзинлань отвёл его в кабинет толстяка. Се Цзинлань не знал, что у него на уме, но он не мог избавиться от настойчивости Сяхоу Ляня и мог только отвести его туда. Вдвоём они осторожно пробрались в главный двор, и Сяхоу Лянь использовал тот же трюк, чтобы отпереть кабинет и проскользнуть внутрь.

Сердце Се Цзинланя колотилось, ведь он впервые делал что-то подобное, но, видя уверенность Сяхоу Ляня, он не хотел быть превзойдённым. Он собрал всё своё мужество и сделал вид, что ему совсем не страшно. Он шёл за Сяхоу Лянем, а его глаза блуждали по комнате, рассматривая обстановку и украшения.

В центре комнаты висела табличка с надписью «Горная комната шелестящих листьев»*. Се Цзинлань усмехнулся. Кто-то вроде Се Цзинтао действительно испортил это элегантное название. На столе лежали чернильницы, причудливые кисти и бумага высшего качества из Цзинсяня. Он осторожно коснулся плоской и мягкой рисовой бумаги, и в его сердце поднялась слабая волна зависти.

Также название известного книжного магазина в Цзянсу во времена династий Мин и Цин, известного как «Издательство Саое».

Он стоял на месте и некоторое время колебался, размышляя, стоит ли ему взять с собой несколько листов бумаги или нет. Ведь этот дурак Се Цзинтао всё равно ничего не заметит. Немного подумав, он отбросил эту идею. Се Цзинтао не заметит, но его слуги могут, и лучше не создавать себе проблем.

Сяхоу Лянь нашёл на столе стопку книг и достал «Книгу обрядов». Конечно, у неё была такая же обложка, как и у той, что они взяли в библиотеке, и обе они были оригинальной резьбы из зала Сювэнь клана Се. Сяхоу Лянь положил поддельную «Книгу обрядов» сверху, а настоящую убрал, жестом велев Се Цзинланю уйти.

Увидев это, Се Цзинлань сразу понял замысел Сяхоу Ляня.

Сяхоу Лянь мотнул головой, довольный собой, и улыбнулся.

— Сегодня, когда я приехал в поместье, я слышал, как служанка сказала, что хозяин возвращается завтра. Ваш лицемерный отец больше всего заботится об учёбе своих детей. Угадайте, что он будет делать, когда вернётся?

Се Цзинлань понял, и его сердце потеплело, хотя рот не хотел выражать благодарность.

— Это неразумная идея, и она может даже не сработать.

Сяхоу Лянь ярко улыбнулся.

— Тогда давайте просто подождём и посмотрим.

Окончание главы