Глава сыска болен[BL] Глава 9. Благосклонность учителя

Глава 9. Благосклонность учителя

На рассвете, когда сильный снегопад, падавший как порхающие гусиные перья, прекратился, Дай Шэньян и Се Цзинлань, которых ждал Сяхоу Лянь, наконец, пришли, и даже Се Бинфэн тоже пришёл. Его лицо было напряжено, и когда он увидел бледный вид Сяхоу Ляня, будто находившегося на грани смерти, на его лице появилось чувство вины. Из-за его репутации лицемера, как бы Сяхоу Лянь не смотрел на него, казалось, что это было просто притворство.

Дай Шэньян потрогал лоб и шею Сяхоу Ляня и сказал:

— Ты здоров. Ты был заперт на этом сквозняке и мёрз всю ночь, но у тебя нет жара.

Сказав это, он снял с себя плащ и обернул им тело Сяхоу Ляня.

Плащ был сшит из шкуры норки, и мохнатый мех укутал его, заставив застывшее тело Сяхоу Ляня немного восстановить температуру.

Его слова прозвучали резко, и лицо Се Бинфэна слегка покраснело. Он подошёл и коснулся головы Сяхоу Ляня.

— Всё в порядке. Ах, госпожа слишком сурова. Ты всего лишь ребёнок, и хотя ты совершил ошибку, ты не должен был быть наказан так строго. Раз уж ты в порядке, возвращайся и отдохни как следует, и не нарушай правила в следующий раз.

Эти слова выглядели как утешение, но он продолжал говорить, что Сяхоу Лянь нарушил правила и совершил ошибку, указывая на то, что наказание было заслуженным, и что Сяхоу Лянь был отпущен только из прощения.

После слов Се Бинфэна Сяхоу Лянь очень разозлился, он открыл рот и хотел уже возразить, но Се Цзинлань удержал его за руку и незаметно покачал головой.

Лицо Се Цзинланя выглядело намного белее, чем у Сяхоу Ляня, и не имело никакого оттенка, как будто это Се Цзинлань, а не Сяхоу Лянь был заперт на ночь в сарае.

Сяхоу Лянь немного забеспокоился.

— Вы в порядке?

— Простой слуга, а его так высоко ценят. Господин Се и Учёный Дай пришли сюда на рассвете. Из-за такого количества людей, собравшихся здесь так рано утром, я подумала, что мой сарай загорелся, — прежде чем Се Цзинлань успел ответить, раздался громкий женский голос, и обернувшись, все увидели высокую женщину с несколькими служанками, идущую к ним.

Глаза женщины были ледяными, а десять ногтей были ярко накрашены; это была госпожа Сяо.

— Говоря об этом, виновницей всего этого была я. Я зашла слишком далеко и заперла этого ребёнка на ночь. Может, мне попросить у него прощения?

Се Бинфэн выглядел так, будто у него заболела голова, и он заставил себя сказать:

— Давайте перевернём эту страницу. Наказание уже закончено, так что пусть он идёт отдыхать. Хотя семейные правила в поместье Се строгие и чёткие, мы всегда были снисходительны к подчинённым и никогда не обращались со слугами сурово. Когда будете управлять хозяйством в будущем, помните об этом.

Было бы лучше, если бы он промолчал. После его слов, госпоже Сяо как будто наступили на хвост, и её лицо потемнело.

Госпожа Сяо заставила себя улыбнуться, говоря:

— Да, да, я не знала, как вести хозяйство, и обращалась со слугами грубо, из-за чего вы потеряли лицо. В будущем я обязательно буду следовать семейным традициям и быть снисходительной к другим. Однако у этого Сяхоу Ляня острый язык, и это мне нравится. Почему бы вам не оставить его со мной, чтобы он рассказывал мне анекдоты и развлекал меня? Что вы думаете?

У Се Цзинланя и Сяхоу Ляня одновременно пробежал холодок по позвоночнику, и они молчаливо сделали шаг назад за Дай Шэньяна. Сяхоу Лянь в ужасе посмотрел на Се Цзинланя, а глаза последнего были полны тревоги и беспокойства.

Дай Шэньян незаметно закрыл двоих, стоящих позади него.

— К сожалению, я уже купил этого ребёнка, и теперь он мой слуга.

— О? Действительно? — удивилась госпожа Сяо.

— Разве я не сказал, что если учителю понравится этот ребёнок, он может взять его. Джентльменам не нужно говорить о деньгах, так как это может повредить хорошей гармонии, — кивнул Се Бинфэн.

Госпожа Сяо прикрыла рот рукой и улыбнулась.

— Я не ожидала, что мы с господином Даем будем так похожи. Мне также очень нравится этот ребёнок. Если я буду настаивать на том, чтобы не отпускать его, может ли случиться так, что господин Дай заберёт его у меня?

Лицо Дай Шэньяня наконец-то стало серьёзным.

Атмосфера в сарае была крайне неловкой. Пять человек стояли внутри, и из-за тесного пространства Сяхоу Лянь чувствовал, что задыхается. Он уже не чувствовал холода, ему даже было немного жарко, а запах гниющего дерева смешивался с запахом парфюмерной пудры госпожи Сяо, отчего ему было ещё труднее дышать.

Дай Шэньян положил свою истощённую ладонь на голову Сяхоу Ляня. Его рука была настолько худой, что в ней остались только кости, похожие на ветки деревьев. Погода была холодной, земля замёрзла, и только его ладонь была тёплой.

Однако этого тепла было достаточно, чтобы Сяхоу Лянь необъяснимо почувствовал себя спокойно.

Сяхоу Лянь принюхался и почувствовал запах своей матери.

Дай Шэньян погладил бороду и спокойно сказал:

— Честно говоря, я наблюдал за творческим подходом, ловкостью и умом этого ребёнка. Если его тщательно обучить, то в будущем его литературные знания помогут управлять страной, а военные навыки могут принести мир. Он может унаследовать знания Конфуция и других мудрецов и пойти по стопам Чжугэ и Сыма(1). Он станет выдающимся мудрецом и примером для тысяч поколений. Я верю, что вы двое не оставите эту жемчужину пылиться.

(1) Чжугэ Лян и Сыма И – знаменитые военные стратеги и государственные деятели

Выдающийся мудрец? Пример для тысяч поколений?

Се Бинфэн и госпожа Сяо посмотрели на Сяхоу Ляня, чьи сопли стекали на верхнюю губу. Сяхоу Лянь глубоко вдохнул, и с фырканьем сопли исчезли, оставив после себя блестящий след. 

Се Цзинлань и Дай Шэньянь не могли смотреть на него.

Сяхоу Лянь был немного смущён, но бесстыдно заметил:

— Может быть, Конфуций тоже был слизняком(2), когда ему было двенадцать.

(2) тот, у кого постоянно насморк

— Когда Конфуцию было двенадцать лет, он уже знал все церемониальные предметы и ритуалы, — тихо возразил Се Цзинлань.

— Какие предметы? Фасоль(3)? Их можно есть?

(3) конкретный церемониальный предмет, о котором упоминает Се Цзинлань – это 俎豆 (цзу доу), разновидность жертвенной подставки. 豆子 (доу цзы) – это бобы

Се Цзинлань: «...»

Дай Шэньян был чиновником в течение многих лет, поэтому он прекрасно научился говорить неприкрытую ложь. Он решительно разглядел в вялом облике Сяхоу Ляня тень мастера всех времён и народов и продолжил:

— У этого ребёнка врождённый талант. Я имел дело с самыми разными людьми, так что я не могу ошибаться. Я решил принять его в ученики, и если госпоже трудно с ним расстаться, то у меня нет другого выхода, кроме как пригласить префекта магистрата побеседовать с госпожой, чтобы всё как следует обсудить.

Префект Цзиньлиня, Су Жуочэн, был одним из учеников Дай Шэньяна. Он был известен тем, что всегда искал таланты, поэтому его приход был равносилен передаче Сяхоу Ляня.

На этот раз на лице госпожи Сяо появилось мрачное выражение. Она могла воспользоваться своей властью, чтобы запугивать людей, но Дай Шэньян также мог воспользоваться своим старшинством. Закон был превыше всего, а Сяхоу Лянь был слугой поместья Се поэтому если поместье Се не желало отпускать его, Сяхоу Лянь никак не мог покинуть порог поместья. Однако это не должно было противоречить общественным взаимоотношениям. Более того, Дай Шэньян был главой всех учёных, поэтому если бы поместье Се не отпустило Сяхоу Ляня, они бы только приобрели репутацию людей, попирающих талантливых людей.

Хотя этот «талантливый человек» не мог прочесть ни одного стихотворения и никогда не читал ни одной книги мудрецов.

— Моя жена была груба, надеюсь, вы не станете обижаться. Наставление не знает классовых различий, а получение заветного ученика в дровяном сарае – прекрасная история. Как могла моя жена осмелиться возражать против этого? — Се Бинфэн повернулся, чтобы посмотреть на супругу. — Госпожа, сейчас раннее утро и на улице холодно, поэтому вам лучше поскорее вернуться и отдохнуть.

Госпожа Сяо хмыкнула и проговорила:

— Тогда я поздравляю господина Дая с приобретением заветного ученика и надеюсь, что он сможет управлять страной и принесёт в неё мир, как сказал господин Дай!

Сяхоу Лянь был очень самокритичен, думая: «Будет уже хорошо, если я не испорчу страну. Если я буду управлять страной, то, боюсь, она недалека от гибели».

— Конечно, — спокойно улыбнулся Дай Шэньян.

Он сказал «конечно», а не «большое спасибо», отчего лицо госпожи Сяо потемнело ещё больше.

У Се Цзинланя был очень плохой цвет лица, Сяхоу Лянь подождал, пока госпожа Сяо и Се Бинфэн уйдут, и потрогал его лоб. Конечно, у него был жар.

Его тело действительно было ещё более хрупким, чем у девушки, которая никогда не выходила на улицу. У Сяхоу Ляня не было времени сетовать на это, он без лишних слов взвалил Се Цзинланя на спину, поспешно поблагодарил Дай Шэньяня и поспешил в сторону двора Цюйву. Дай Шэньян остался один на снегу и не знал, плакать ему или смеяться.

Двор Цюйву снова превратился в шквал беспорядочной беготни и полного хаоса.

Се Цзинлань был так болен, что несколько дней не мог встать с постели. Сяхоу Лянь, запертый на ночь, некоторое время был вялым, но вскоре он вновь обрёл бодрость. Тело Сяхоу Ляня было крепким, так как он проходил обучение боевым искусствам и упражнялся с мечом целые годы, заложив хорошую основу. Когда у него поднималась температура, ему достаточно было немного пропотеть, чтобы прийти в норму, в отличие от Се Цзинланя, который был словно на пороге смерти, что вызывало у людей страх.

Лянь Сянь была очень расстроена и бормотала:

— Этот господин Дай мог бы остановиться где угодно, но ему приспичило остаться в доме чиновника Су. Молодой господин ещё не совсем пришёл в себя, когда перелез через стену, чтобы найти его. Это и вправду ужасно!

— Ничего не поделаешь. К счастью, молодой господин уже в порядке, ему просто нужно немного отдохнуть, — утешила её тётушка Лань.

— Лянь Сянь-цзе, ты сказала, что это молодой господин вызвал для меня помощь? 

Сяхоу Лянь появился из ниоткуда, сильно напугав Лянь Сянь.

Вчера Сяхоу Лянь получил свой документ, и долго размышлял над ним. Он не стал его выбрасывать и сжигать, а спросил у Дай Шэньяна, может ли он отдать его Се Цзинланю. Дай Шэньян отказался и сказал, что это его личная свобода и он может распоряжаться ею, как захочет.

Тогда Сяхоу Лянь вернулся с документом и, проходя мимо кухни, услышал, как Лянь Сянь что-то бормочет.

Он не ожидал, что, Се Цзинлань, который был настолько болен, что практически терял сознание, сможет заставить себя подняться и вызвать подкрепление.

Лянь Сянь прикрыла грудь и долго приходила в себя, прежде чем возмущённо воскликнуть:

— Да что с тобой такое, тебе нравится пугать людей? Когда молодой господин узнал, что тебя заперли, он был встревожен как волчок. Я поспрашивала и услышала, что господин Дай находится у чиновника Су, и молодой господин перелез через стену, чтобы найти его. Мы с тётушкой Лань даже не смогли его остановить. Было раннее утро, и он набрал полные лёгкие холодного воздуха. Неудивительно, что у него снова поднялась температура.

Сяхоу Лянь взял лекарство у Лянь Сянь и сказал:

— Я отнесу его ему.

Как только он взял лекарство, горечь лекарственного супа попала ему в нос, и он скривился. Се Цзинланю действительно было тяжело, ведь ему приходилось пить такое горькое лекарство в течение нескольких дней. Когда Сяхоу Лянь раньше болел, он вообще-то не пил лекарств. Во-первых, его матери часто не было на горе, поэтому никто не знал, когда он болел. Во-вторых, его тело было сильным, и после некоторого времени болезни он приходил в норму.

Лянь Сянь не была такой проворной, как Сяхоу Лянь, и в мгновение ока миска с лекарством оказалась в руках Сяхоу Ляня. Она беспомощно смотрела, как он убегает с ней, и могла только топать ногами от злости.

Сяхоу Лянь слегка приоткрыл дверь и просунул голову внутрь, чтобы проверить, проснулся ли Се Цзинлань или нет.

Се Цзинлань сидел, прислонившись к изголовью кровати. Он поднял голову от стопки свитков и посмотрел на крадущегося Сяхоу Ляня.

— Вы и вправду способный, не забываете читать, даже когда так больны.

— Тебе тоже нужно читать. Послезавтра учитель собирается начать лекции. Он сказал, что на первом занятии будет оценка по философии Мэн-Цзы. Ты знаешь, кто такой Мэн-Цзы?

Сяхоу Лянь моргнул и стал искать в голове людей с фамилией Мэн, начиная с Трёх Государей и Пяти Императоров(4). В конце концов, он нашёл одного, который показался ему вполне подходящим.

(4) две группы мифологических правителей или божеств в древнем Китае

— Мэн Цзяо(5)? Я слышал его «перед его дорогой стежок за стежком прошивает, боясь, что задержится он с возвращением(6)». 

(5) китайский поэт времен династии Тан

(6) строка из знаменитой поэмы 游子吟, или «Песнь странника». Это короткая поэма о любви матери к уходящему сыну

Се Цзинлань должен был отдать ему должное. Он думал, что только такой человек, как Се Цзинтао, считается невежественным и некомпетентным, но кто знал, что Сяхоу Лянь превзойдёт даже его. Он опустил глаза, чтобы продолжить чтение, перестав обращать на него внимания.

Сяхоу Лянь поднёс лечебный суп ко рту Се Цзинланя. Се Цзинлань, не моргая, выпил весь суп, и засахаренные фрукты, которые приготовил Сяхоу Лянь, оказались бесполезными.

Се Цзинлань хотел поднять свиток, чтобы продолжить чтение, но Сяхоу Лянь опустил руку и подмигнул Се Цзинланю.

— Подождите, молодой господин, давайте я покажу вам фокус!

— Я не хочу, — отказался Се Цзинлань, даже не подумав.

— Ах, это очень быстро, вам нужно только взглянуть!

Се Цзинлань ничего не мог поделать с Сяхоу Лянем. Он вздохнул и смотрел, как Сяхоу Лянь начал своё выступление.

Сначала он показал руками, что они пусты. Затем он стал беспорядочно хватать руками воздух и, казалось, что-то достал из воздуха, держа это в руках и протягивая под нос Се Цзинланя.

Сяхоу Лянь лучезарно улыбнулся и показал Се Цзинланю, чтобы тот раскрыл ладони. Се Цзинлань посмотрел на него и неохотно открыл левую руку Сяхоу Ляня. На его ладони лежал скомканный бумажный шарик, похожий на туалетную бумагу.

«Так отвратительно, что, если я проигнорирую его?»

Се Цзинлань потянулся за свитком.

— Эй, не заставляйте меня выглядеть глупо, откройте его и посмотрите.

Се Цзинлань некоторое время колебался, прежде чем открыть бумажный шар. Его взгляд внезапно остановился.

— Для чего... ты даёшь мне свой документ?

— Пока моя мама не придёт за мной, я всё время буду здесь как ваш книжный мальчик, поэтому я пока оставлю этот документ у вас. Вы должны беречь его для меня.

— Мне он не нужен, оставь его себе.

Сяхоу Лянь сунул документ в руку Се Цзинланя и сказал:

— Быстрее, держите его. Так другие люди, которым нужен мой документ, не смогут его получить.

— Тц, ты говоришь так, как будто ты очень желанный, — пробормотал Се Цзинлань.

Хотя он так и сказал, он всё же положил дарственную Сяхоу Ляня в маленькую коробку, запер её и положил в сундук. Сделав всё это, он обернулся, чтобы открыть второй кулак Сяхоу Ляня, в котором лежала ржавая медная монета.

Се Цзинлань взял медную монету и спросил:

— Что это? Судя по внешнему виду, она, кажется, принадлежит династии Тан?

— Я подобрал её в могиле на горе. Изначально я подобрал четыре, но моя мать забрала три. Она сказала, что та, которую я оставил, будет семейной реликвией, и что в будущем я смогу подарить её своей жене.

Подобрал из могилы? Должно быть, она очень грязная!

Се Цзинлань отбросил её обратно Сяхоу Ляню, как будто его обожгло кипятком.

— Твоя мать глупая, кому нужна эта вещь? Если ты отдашь её девушке, она может больше не захотеть тебя.

Сяхоу Лянь сунул медную монету обратно в руку Се Цзинланя, говоря:

— Возьмите её, после моего отъезда, когда захотите меня увидеть, положите её на самое высокое место в городе. Неважно, где я нахожусь, пока я жив, я буду приходить к вам.

Говоря это, Сяхоу Лянь выглядел очень торжественным. Се Цзинлань никогда раньше не видел Сяхоу Ляня таким, ведь обычно он был неряшливым и даже не мог нормально ходить. Сейчас он не улыбался, не подмигивал и не корчил рожи, к чему Се Цзинлань не очень привык.

Медная монета в его руке всё ещё хранила тепло Сяхоу Ляня. Его рука никогда не могла оставаться тёплой в течение всего года, а зимой она была холодной как лёд. Тёплая медная монета, казалось, раскалилась на огне в его ладони, и пылающая температура потекла по меридианам в его руке до самой груди.

Она была настолько горячей, что слегка обжигала.

Он был немного ошеломлён и заикался.

— Ты... — он сделал паузу и сказал тусклым голосом, — Всё в порядке, Сяхоу Лянь. Моя мать умерла, я привык к этому, мой отец не обращает на меня внимания, я привык к этому. В будущем, когда тебя больше не будет рядом со мной, я тоже привыкну. В любом случае что бы ни случилось, всё будет хорошо, когда я привыкну.

Он погладил медную монету в своей руке, немного подумал и добавил:

— Однако, когда в будущем я стану высокопоставленным чиновником, я пошлю людей, чтобы поймать твоего босса. Тогда ты будешь свободен, и тебе больше никогда не придётся воровать.

— Хорошо! Тогда в будущем я буду полагаться на вас, молодой господин!

За окном пара несчастных глаз наблюдала за происходящим в комнате. Когда она увидела, что они сидят бок о бок и читают книгу, прижавшись друг к другу, и больше не разговаривают, она, наконец, отвела взгляд. Лянь Сянь опустила голову, присела на корточки под окном, крайне недовольно поковырялась в засохшей траве и медленно зашаркала обратно на задний двор.

Увидев её в таком состоянии, тётушка Лань обеспокоенно спросила:

— В чём дело?

— Молодой господин несправедлив, — пожаловалась Лянь Сянь.

— Ты хочешь сказать, что молодой господин предвзято относится к Сяо Ляню? — улыбнулась тётушка Лань.

— Скажите на милость, этот ребёнок здесь совсем недавно, но молодой господин каждый день его опекает. Сегодня этот паренёк дал ему медную монету, которую он подобрал неизвестно где, и молодой господин держал её как сокровище. Несколько дней назад я подарила молодому господину вышитый мешочек, но я не видела, чтобы он так дорожил им.

— Это неудивительно, — тётушка Лань налила в чашку горячей воды и сунула её в руки Лянь Сянь, чтобы согреть их. — До прихода Сяо Ляня мы только и знали, что уговаривали молодого господина избегать и прятаться, не совершать ошибок и не сбиваться с пути, чтобы главный двор не получил то, что можно использовать против него. Ах, я старая и бесполезная, я умею только стирать одежду, готовить еду и подметать полы. Молодой господин хотел читать, а я не умею, поэтому не могла ему помочь. Но когда пришёл Сяо Лянь, он не только помог молодому господину найти книги, но и помог ему стать учеником господина Дая, и у молодого господина наконец-то появилась надежда. Сяо Лянь не только защищает молодого господина, он делает всё возможное, чтобы осуществить его желания, и даже несмотря на то, что он чуть не умер, он продолжает идти вперёд, невзирая на личную опасность. Лянь Сянь, ты можешь это сделать?

— Я... Но... Но из-за этого ребёнка молодой господин был наказан.

— Ах, был бы Сяо Лянь здесь или нет, молодой господин всё равно был бы наказан. С характером молодого господина, невозможно, чтобы он терпел издевательства, а с характером госпожи Сяо, она бы точно не отпустила молодого господина, — тётушка Лань покачала головой. — Более того, мы женщины, а Сяо Лянь - мальчик. Молодому господину уже столько лет, а у него до сих пор не было друга.

Лянь Сянь повесила голову и кончиком ноги рисовала круги на земле.

— Хорошо. Тогда я не буду возиться с этим ребёнком, — неохотно пробурчала Лянь Сянь.

— Это уже лучше. Ты – девочка, Сяо Лянь – мальчик, и как бы он ни нравился молодому господину, он не сможет превзойти тебя, — добавила тётушка Лань, улыбаясь.

Слова тётушки Лань были загадочными, но Лянь Сянь всё прекрасно поняла, и её выражение лица немного прояснилось. 

— Точно, почему ты вышила мешочек для молодого господина?

— Молодой господин недавно взял за привычку собирать лепестки цветов. Поначалу он хранил их в книгах и не выбрасывал, даже если они были раздавлены. Я сделала из них сухоцветы и собрала их в мешочке, так их легче сохранить, — ответила Лянь Сянь.

— Все эти лепестки цветов были собраны Сяо Лянем. Лянь Сянь, ты потратила столько сил ради Сяо Ляня.

— ... 

Лянь Сянь чуть не выплюнула полный рот крови.

Окончание главы