Глава сыска болен[BL] Глава 14. Бессонная ночь

Глава 14. Бессонная ночь

Се Цзинтао?

Сяхоу Лянь слегка сомневался, как он мог определить?

Он поднял полотенце, и в нос ударил сильный аромат. Этот аромат был очень знакомым, казалось, что он уже где-то его чувствовал. Внезапно его осенило, и он поспешно сказал:

— Точно, хозяин, позовите первого молодого господина, и правда откроется.

Выражение лица госпожи Сяо внезапно изменилось и стало неприятным.

— Что тут ещё можно сказать? Слуги, уведите этого ублюдка, Сяхоу Ляня, который сбил с пути молодого господина. Когда господин Дай вернётся, скажите ему, чтобы он отвёл его обратно. Отныне ему нельзя будет и шагу ступить в поместье Се!

Се Бинфэн крикнул госпоже Сяо, чтобы она остановилась, и повернулся к Се Цзинланю.

— При чём здесь Таоэр? Се Цзинлань, говори ясно!

Се Цзинлань издал короткий холодный смешок и медленно пояснил:

— Это мой старший брат любит Лю Цзи, настолько, что он даже постоянно носит с собой её полотенце, и оно полностью пропитано запахом, который находится на теле моего старшего брата. Отец, разве вы не чувствуете этот запах?

Се Бинфэн быстро взял полотенце и осторожно понюхал его. Аромат был действительно очень знакомым. Он был уверен, что где-то уже чувствовал этот запах, но подумал, что это запах Лю Цзи, поэтому не придал этому значения.

Госпожа Сяо успокаивающе улыбнулась.

— Хорошо, я сейчас позову сюда Таоэра. Няня Лю, поторопись.

— Подожди, не двигайся.

Се Бинфэн махнул рукой в сторону своего помощника.

— Лай Ван, иди и попроси первого молодого господина прийти сюда.

Се Цзинтао вошёл и сел в стороне. Он ковырялся в зубах, злорадно глядя на Се Цзинланя и Сяхоу Ляня.

— Мама, я учился, зачем ты позвала меня сюда Ах, третий брат, почему ты весь в чае? Видя твой жалкий вид, можно расстроиться, — надменно произнёс он.

Как только он подошёл, ответ был найден. Даже на расстоянии пяти шагов от него чувствовался запах его тела, который мог убить комара своими парами.

Как говорится, некрасивые люди создают проблемы. Се Цзинтао знал, что он не обладает привлекательной внешностью, поэтому приложил все усилия, чтобы компенсировать это в других областях. Как только Се Бинфэн увидел его, он почувствовал, что его сердце, печень, желчный пузырь и лёгкие болят. Ему захотелось поднять свою чайную чашку и бросить её в него. Обнаружив, что его чашка уже брошена в Се Цзинланя, он поднял чашку госпожи Сяо и с силой разбил её о тело Се Цзинтао.

Се Цзинтао был испуган и задрожал. Он упал на колени рядом с Се Цзинланем. 

— Отец, успокойся, я признаю свою ошибку.

— Какую ошибку ты признаёшь?!

— Я... я...

Се Цзинтао невольно поднял глаза на госпожу Сяо, которая свирепо смотрела на него.

— Я не знаю...

— Тогда почему ты признаёшь ошибку?! 

Се Бинфэн был так зол, что его борода тряслась, он нашёл поблизости перочистку и ударил ею Се Цзинтао.

Се Цзинтао метался по комнате и кричал:

— Отец, прекратите бить! Слуги смотрят!

— Ты ещё думаешь, как сохранить лицо! Я собираюсь избить тебя, недостойный сын, до смерти!

— Мама! Помоги!

Се Бинфэн был уже стар, и долго гоняться было действительно тяжело для него. Он уже не мог бежать и, задыхаясь, опирался на стол. Се Цзинтао спрятался за Сяхоу Лянем, сжав шею. Сяхоу Лянь тихонько наклонился в сторону Се Цзинланя, показав толстого труса за спиной.

Се Бинфэн указал на потное полотенце.

— Негодный сын, это потное полотенце твоё?!

— Если я скажу, что нет, вы поверите?

— Ты! Ты! Скорее иди в зал предков и преклони колени. Не показывайся мне на глаза!

— Да, я сейчас же пойду, не сердитесь.

Се Цзинтао встал и приказал молодому слуге рядом с ним:

— А, ты, поторопись и принеси мою маленькую кушетку, закуски, эроти... кхм, книги и прочее в зал предков.

— Ублюдок! 

Се Бинфэн был крайне разъярён. Он не мог перевести дыхание и кашлял так громко, что даже небеса сотрясались.

— Есть ещё один человек, — внезапно заговорил Се Цзинлань, который всё это время молчал.

— Есть ещё один человек, который должен отправиться в зал предков, чтобы получить наказание.

— Кто это?! Может быть, это второй брат? Он всегда был прилежным, не уступал тебе. Почему он так плохо себя ведёт? Се Цзинтао, ублюдок, это ты сбил Таньэра с пути!

— Почему вы обвиняете меня? Это отродье – информатор моей матери, я никогда не руководил им, — закатил глаза Се Цзинтао.

Се Цзинлань поднял голову и с насмешливой улыбкой посмотрел на Се Бинфэна.

— Вам действительно, не повезло. В последние несколько дней я часто ходил в зал Сювэнь, чтобы почитать. Кто бы мог подумать, что я случайно найду кнугу с иллюстрациями женщин здания Ваньсян, которую вы храните в библиотеке. Они действительно... — уголки рта Се Цзинланя дёрнулись, и его улыбка стала немного жестокой. — Красивые и сияющие.

Се Бинфэн побледнел от испуга, и прошло много времени, прежде чем он смог выдавить:

— Заткнись... Заткнись!

— Кто была та девушка, о которой вы сейчас говорили? Лю Цзи? Но я не видел её в той книге, ах, я помню, там не хватало одной страницы, и она, кажется, была кем-то вырвана. Может быть, это были вы, отец? — задался вопросом Се Цзинлань. — Отец, оказывается, вы тоже большой романтик, куда бы вы ни пошли, вы даже носите с собой портрет Лю Цзи.

— Заткнись... Заткнись! 

Се Бинфэн был так зол, что в глазах потемнело. Он поднял руку и ударил Се Цзинланя по лицу.

Послышалось только «шлёп», и на бледном лице Се Цзинланя появились красные пятна. На несколько секунд все присутствующие замолчали.

На самом деле, иллюстрации в библиотеке могли и не принадлежать Се Бинфэну. Однако его реакция была настолько сильной, что в точности соответствовала старой поговорке «здесь не закопаны триста таэлей серебра»(1), и все это прекрасно понимали.

(1) Происходит из истории о человеке, который закопал 300 таэлей серебра в землю рядом с табличкой «здесь не закопаны триста таэлей серебра», чтобы никто их не украл. Его сосед, Ван Эр, распознал ложь и выкопал деньги, оставив табличку «сосед Ван Эр не крал (серебро)».

Выражение госпожи Сяо было очень неприглядным, и она указала на Се Бинфэна.

— Ты... Ты не меняешься! Тебя не было дома много лет, когда ты успел связаться с таким грязным местом? Или у тебя уже были отношения с этой сучкой?

— Недоразумение, это недоразумение, — лицо Се Бинфэна покрылось потом. — Госпожа, это недоразумение. Они принадлежат одному из моих старых друзей, он просто оставил их здесь на хранение.

— Книга находится на третьем уровне первой книжной полки, завёрнутая в обложку «Обрядов Чжоу». Госпожа, если вы мне не верите, то можете сами посмотреть, на внутренней стороне обложки даже есть печать моего отца, — бесстрастно добавил Се Цзинлань.

Лицо госпожи Сяо побледнело, и она яростно посмотрела на Се Бинфэна, после чего повернулась и пошла в библиотеку.

Се Цзинтяо потянул Сяхоу Ляня за рукав и тихо прошептал:

— У твоего молодого господина мозги сломаны? Он даже осмелился раскрыть такую вещь, он действительно не хочет жить.

— Это у тебя мозги сломаны, — приглушённо отозвался Сяхоу Лянь.

— Я иду в зал предков, чтобы получить наказание, надеюсь, вы позаботитесь о своём здоровье.

Се Цзинлань поклонился и ушёл, уводя с собой Сяхоу Ляня.

Се Цзинтао тоже поднял халат и вышел вслед за ними. Остался только Се Бинфэн, который стоял на месте, не шелохнувшись, и когда он увидел, что в зале находится множество людей с опущенными головами, он вспомнил, что его грязный секрет был выставлен на всеобщее обозрение. Его лицо пылало как огонь, и он смог лишь гневным криком скрыть своё смущение.

— Все вы, убирайтесь вон!

Зал предков клана Се был очень старым и, войдя внутрь, можно было почувствовать запах гнили. Невозможно было определить, пахнет ли это дерево или призраки, населяющие это место. Свечей было немного, и они тускло освещали крошечное пространство перед алтарём.

Се Цзинтао неся что-то, похожее на мемориал трона(2), нашёл место, где можно было присесть в одиночестве. Он украдкой взглянул на Се Цзинланя, на его лице читалась обида и одновременно восхищение. Это трудно было описать одним словом, и от этого его мясистое лицо сморщилось, став похожим на мясную булочку.

(2) официальный доклад императору Китая. Как правило, это тщательные эссе на классическом китайском языке, представленные правительственными чиновниками и посвященные самым разным темам – от оценки персонала до предсказания погоды.

Се Цзинлань выбрал самое дальнее от него место, поднял халат и опустился на колени. Увидев его на коленях, Сяхоу Лянь, естественно, почувствовал себя неловко, поэтому тоже встал на колени рядом с ним.

Се Цзинтао открыл книгу и начал бормотать, заучивая текст. Сяхоу Лянь был слишком далеко, поэтому он не мог разобрать отчётливо и мог только слышать «сговор с мятежными фракциями... намерение восстать... второе преступление...». Се Цзинтао некоторое время запоминал, и когда он больше не мог запоминать, он повернулся, чтобы посмотреть на Се Цзинланя.

— Эй, Се Цзинлань, ты действительно что-то из себя представляешь.

Лицо Се Цзинланя было бесстрастно и, казалось, не собирался отвечать ему.

— На самом деле, я уже знал об этом деле отца, я сталкивался с ним несколько раз. Если бы я не успел быстро увернуться, он бы меня почти обнаружил. Если бы ты не раскрыл это дело, всё было бы в порядке, так зачем ты это сделал? Раньше я считал тебя размазнёй, и при виде тебя мне хотелось тебя избить. Я не ожидал, что ты такой смелый.

Се Цзинлань по-прежнему игнорировал его. Се Цзинтао не стал возражать и продолжил:

— Как насчёт этого, ты присоединишься ко мне с этого момента. В следующий раз, когда я пойду в здание Ваньсян, я возьму тебя с собой, хе-хе, и дам тебе попробовать этот экстаз. Ах, но ты ещё слишком молод, не знаю, сможешь ли ты вкусить это удовольствие...

Чувствуя, что он всё больше выходит из себя, Сяхоу Лянь поспешно прервал разговор:

— Прекратите, наш молодой господин не такой, как вы. Запоминайте свой мемориал и поменьше болтайте ерунды.

Се Цзинтао хмыкнул.

— Ты не умеешь ценить доброту.

Он взглянул на мемориал в своей руке, затем посмотрел на них и неуверенно спросил:

— Разве вы двое не носите его с собой, чтобы запомнить? Отец собирается проверить через два дня.

— Что это? У нас его нет, — сказал Сяхоу Лянь.

— Мемориал об низложении Вэй Дэ. Отцу нечем заняться, поэтому он хочет, чтобы все в поместье выучили его наизусть. Те, кто грамотен, должны выучить его сами, а те, кто нет, должны выучить его с камергером.

Сяхоу Лянь молчал. Он боялся, что слова Се Цзинтао «все в поместье» не относятся ко двору Цюйву.

Сяхоу Лянь не мог понять, Се Цзинлань был необычайно талантлив, но как так получилось, что Се Бинфэн ослеп и отодвинул его в сторону, делая вид, что не видит его? 

Тень луны двигалась на запад, зависнув высоко над верхушками ивовых ветвей. Свечи на стороне Се Цзинтао в какой-то момент погасли, и из темноты доносились звуки его храпа. Ночь была очень тихой, в траве прятались жуки, которые издавали один звук за другим. Снаружи подул ветер, заставив дверь задрожать. Сверху на них словно снег, сыпалась пыль.

Как раз когда Сяхоу Лянь почувствовал сонливость, дверь тихонько приоткрылась, и кто-то, прятавшийся снаружи, издал звук «пссс». Сяхоу Лянь повернулся и увидел Лянь Сянь и тётушка Лань, которые с преувеличенными выражениями высунули головы и многозначительно посмотрели на Сяхоу Ляня.

Сяхоу Лянь похлопал Се Цзинланя, и они вдвоём осторожно обошли Се Цзинтао и присели на корточки рядом с дверью.

Тётушка Лань протянула Сяхоу Ляню одеяло и сказала с беспокойством:

— Ночью прохладно, мы боялись, что вы замерзнете. Накройтесь одеялом, а если вам всё ещё будет холодно, прижмитесь и постарайтесь согреть друг друга.

Глаза Лянь Сянь были зоркими, и она увидела красный след на лице Се Цзинланя. Ей не нужно было гадать, чтобы понять, что произошло, и её глаза мгновенно наполнились слезами.

— Тётя, вы лучше всех, — обрадовался Сяхоу Лянь, накидывая одеяло на спину Се Цзинланя.

— Мы пойдём, если няня Лю узнает, кто знает, какой раздор она посеет, — промолвила тётушка Лань.

— Подожди, — Се Цзинлань схватил тётушку Лань за край халата. — Тётушка, ты знаешь, почему мой отец ненавидит меня и мою мать?

Тётушка Лань была явно ошеломлена, и её глаза наполнились паникой. 

— Я...

Казалось, она не хотела говорить на эту тему, и некоторое время она невнятно что-то говорила, но так и не дала объяснений.

— Тётушка, я хочу услышать правду.

— Тётя, просто скажите это, — взволнованно увещевала Лянь Сянь.

Тётушка Лань вздохнула, посмотрела на Се Цзинлань и медленно рассказала: 

— В то время твоя мать была служанкой, это ты знаешь. Однажды хозяин напился и... и захотел твою мать. Изначально это не было большой проблемой, такое случается в любом поместье. Но вопреки ожиданиям, твоя мать была упрямой и приняла всё близко к сердцу, поэтому она сбежала из поместья и сообщила об этом властям.

— И что потом? — спросил Се Цзинлань.

— Так получилось, что чиновник в то время был упрямым ослом. Хозяин всячески упрашивал его, но всё было бесполезно, он обвинил хозяина в изнасиловании слуги и понизил его на три ранга. С тех пор хозяин возненавидел твою мать, и хотя твоя мать носила тебя в животе, он был равнодушен к вам двоим, — тётушка Лань вытерла слёзы. — Мужчины все такие, у них каменное сердце, но из-за него страдала твоя мать, а также страдаешь ты.

— Раз она сообщила о нём, значит, планировала порвать отношения с Се Бинфэном. Зачем она вернулась в поместье, чтобы стать наложницей? — спросил Сяхоу Лянь.

Тётушка Лань покачала головой.

— В то время она не знала, что в её животе уже есть молодой господин, а когда узнала, было уже поздно возвращаться. Как женщина, которая не может заниматься ручным трудом, сможет вырастить ребёнка, к тому же молодой господин должен был иметь отца. Она изначально отказывалась возвращаться в поместье, и вернулась только после моих настоятельных уговоров.

Сяхоу Лянь открыл рот и хотел что-то сказать, но, увидев, что у тётушки Лань текут слёзы, ничего не смог сказать.

— Сердце хозяина было слишком безжалостным, она целыми днями жила одна во дворе. Никто о ней не заботился, и она продержалась всего несколько лет, прежде чем скончалась.

Се Цзинлань кивнул и промолвил:

— Понятно, вам двоим пора возвращаться.

Лянь Сянь не хотела уходить.

— Молодой господин, берегите себя.

Сказав это, она посмотрела на Сяхоу Ляня.

— Позаботься о молодом господине, на этот раз я полагаюсь на тебя.

Сяхоу Лянь мрачно ответил:

— Я знаю.

Они плотно закрыли дверь. Се Цзинлань обнял колени и сел на пол, его глаза устремились в темноту, и Сяхоу Лянь не мог понять, о чём он думает. Сегодня вечером он был очень молчалив и практически ничего не говорил. В какой-то момент свечи погасли, и во всей комнате воцарилась кромешная тьма. Тяжёлая, как железо, тьма смешалась с невыразимой печалью и давила на плечи, так что не было сил поднять голову.

Если бы тётушка Лань не уговорила его мать, возможно, его мать не умерла бы от горя.

Возможно, он был бы таким же, как Сяхоу Лянь, уличным хулиганом. Вместе со своими товарищами он бы повсюду устраивал беспорядки, а когда у его матери было свободное время, она брала бы бамбуковый шест и лупила его по всем улицам. Его товарищи по играм кричали бы:

— Се Цзинлань, беги! Твоя мать тебя догонит!

Его глаза ужасно воспалились, из глаза вытекла маленькая слезинка, задрожала на загнутых ресницах и стекла по щеке. К счастью, в комнате было темно, поэтому Сяхоу Лянь не мог его видеть.

— Молодой господин, — раздался внезапно голос Сяхоу Ляня.

Се Цзинлань слегка вздрогнул, уткнувшись головой в колени, боясь, что он увидит следы слёз на его лице.

— Вообще-то, я солгал вам раньше, — мягко признался Сяхоу Лянь.

— О чём ты мне солгал? 

Се Цзинлань изо всех сил старался, чтобы его голос казался нормальным, но лёгкий гнусавый звук всё же прозвучал. Однако из-за того, что его голова была зарыта, голос выходил из его рук, и Сяхоу Лянь не заметил странного поведения Се Цзинланя.

— Я знаю, кто мой отец.

— Он бледнолицый учёный? Или чиновник?

— Неважно, кто он, всё равно вы его не знаете.

Сяхоу Лянь поиграл пальцами и продолжил:

— Моя мать не позволила мне признать его своим отцом.

Се Цзинлань поднял голову и спросил в замешательстве:

— Почему?

— Моя мать сказала, что я человек неукротимого духа, поэтому я не должен искать кого-то, кто был бы моим отцом. Я должен заставить других людей называть меня отцом, и лучше всего, если они будут называть меня так, стоя на коленях.

— ...

— Молодой господин, вы более способный, чем я. Вы тоже хотите, чтобы они встали на колени и со слезами на глазах называли вас отцом. Не переживайте, рано или поздно мы поквитаемся за издевательства над вами и вашей матерью.

Сяхоу Лянь говорил очень уверенно. Эти двое были ещё маленькими безволосыми мальчишками, но они были уверены в успехе. Се Цзинлань смотрел на Сяхоу Ляня в темноте, в которой не было видно даже его пальцев, и ему казалось, что его глаза сияют, как звёзды в ночи.

Его глаза были очень красивыми. Сяхоу Лянь говорил, что его глаза очень похожи на глаза его матери. Се Цзинлань вспомнил о демоноподобной женщине, о которой говорил Дай Шэньян, способной разрубить мечом всё вокруг.

Без всякой причины он поверил в это. Он не знал, верил ли он в себя, или в Сяхоу Ляня. 

Окончание главы