Морщинистая рука, которую Е Юнь сжимал в своих ладонях, уже окоченела. Но он боялся ее отпустить, потому то тепло, которое он, казалось, еще ощущал, непременно развеялось бы – а он не хотел верить, что это возможно. Что старейшина Цан мог умереть. Он казался вечным, как сама Змеиная гора, и должен был простоять столько же. В покоях настоятеля было совсем тихо, и все, что Е Юнь мог слышать – это свое собственное неровное дыхание.

Е Юнь (厄運/è yùn) - злой рок

«Что мне делать? Что мне теперь делать?»

Он зажмурился и все-таки отпустил холодную кисть, чувствуя себя ребенком, который остался посреди оживленной улицы без родителей.

Настоятель Цан Лу мертв. Это был его добровольный выбор, уйти из жизни вот так – позволить своему телу состариться и угаснуть спустя столетия жизни. Но почему он оставил его сейчас, когда худшего времени и придумать было нельзя? Е Юню было больно и он злился, а если эти мысли и отдавали эгоизмом, ему было все равно.

Цан Лу (苍鹭/cāng lù) - цапля

- Твой учитель займет мое место, когда вернется... А до тех пор присмотри за Шэ Шань.

Шэ Шань (蛇山/shé shān) - змеиная гора

Вот, что сказал ему старейшина перед смертью. Но все, чего хотелось Е Юню – это броситься на поиски учителя, а не выполнять работу, которой он не хотел и к которой не был готов. Ученик боялся за него и удивлялся его зловещему молчанию. Едва ли могла существовать беда, с которой его мастер не справился бы, но надо же такому случиться, чтобы он ушел именно сейчас! Ушел, ни слова не сказав, и в такой момент…

Е Юнь покачал головой, отгоняя навязчивые мысли. Он не должен был сомневаться в своем учителе - если он покинул храм, значит, так было нужно, и не ему об этом судить. Но не судить он не мог.

Бледный, но собранный, Е Юнь вышел из покоев настоятеля. Там его уже ждали.

- Старейшина вознесся? – первой спросила Инь Лимин.

Инь Лимин (银 黎明/yín lí míng) – серебряный рассвет

«Он не вознесся», - хотелось крикнуть Е Юню. «Он умер!» Потому что после смерти не было ничего, и нет никакого смысла прятаться от правды. Но для адепта храма праведных совершенствующихся это было извращенным взглядом на смерть, ну и… Им нужно было это услышать. Так что вместо готового сорваться с языка ответа Е Юнь лишь молча кивнул.

Первые лучи восходящего солнца уже просочились сквозь резные створки ставень, но, несмотря на ранний час, все старшие заклинатели уже собрались здесь. Е Юнь оглядел их одного за другим.

Инь Лимин, высокая, статная женщина с прямым взглядом, который сейчас светился грустью. Хмурый Гуан Юн со строго поджатыми губами, скрывавший за суровым выражением лица свою усталость – он был лекарем и не отходил от настоятеля ни на шаг всю последнюю неделю. И многие, многие другие…

Гуан Юн (光雍/guāng yōng) – светлая гармония

Почти все из них подошли бы на роль настоятеля – пусть и временного – куда лучше, чем он. Никто не пытался оспорить решение старейшины, но никто и не был им доволен. В первую очередь сам Е Юнь. Их орден не отличался своей боевой мощью, но хранил многие знания - весьма опасное сочетание, учитывая, как ценились в мире совершенствующихся некоторые трактаты из спрятанных здесь. Может, он напрасно тревожился, ведь даже без главы храм не беззащитен, но сейчас Е Юню казалось, что от каждого его решения будет зависеть судьба Шэ Шань. Это место было единственным домом, который он знал, и он боялся потерять его почти так же сильно, как боялся за своего учителя.

Ему нужно лишь сохранить храм в порядке до его возвращения, продержаться… Сколько? «Неделю? Месяц? Год?»

«Когда учитель вернется», - подумал Е Юнь, – «Лучше бы у него имелось хорошее объяснение, почему он оставил меня в одиночку разбираться со всем этим». О, он такое ему устроит! Но вместо раздражения Е Юнь ощущал лишь тревогу и беспомощность.

Одно было хорошо: он был так занят решением насущных проблем, что времени на скорбь не оставалось. Лишь многим позже, когда заклинатели оставили его, Е Юнь позволил себе небольшую слабость. Он считал встречу с настоятелем едва ли не лучшим, что произошло с ним за целую жизнь, но редко вспоминал ее обстоятельства.

Прикрыв глаза, Е Юнь попытался снова вернуться в то время и в то место, где все началось.

~

Ясным весенним днем дела у господина Сян шли неважно. Постояльцев было немного - пусть Шэ Шань и считалась известным орденом, не сказать, чтобы она привлекала многих гостей в город. Сами адепты если и спускались в город, то лишь по делу, и в последние месяцы владелец гостиницы был лишен чести давать кров господам бессмертным.

Но сегодня господин Сян словно чувствовал, что его ждет особенный гость.

- Я хотел бы остановиться здесь на ночь, - негромко сказал старый заклинатель, подходя ближе к прилавку.

По сине-фиолетовым цветам его одежд владелец гостиницы мгновенно узнал адепта Шэ Шань. Но что это был за адепт! Некоторое время он не мог поверить своим глазам. Каждому ребенку было известно, что бессмертные заклинатели не стареют, а этот оказался не просто стар, но еще и на редкость уродлив. Наверное, как и все совершенствующиеся, когда-то он был красив… Был, пока удар лезвия не оставил кривого шрама на его лице, протянувшегося от правого уголка рта до самой левой брови.

Но перед ним, без сомнения, стоял настоящий заклинатель. И на поясе у него висел самый настоящий бессмертный меч.

- Конечно, - тут же опомнился господин Сян, - у нас есть свободные комнаты. Сейчас я вас провожу.

Все это время старик терпеливо ждал, пока мужчина на него насмотрится. Для настоятеля такая реакция была более, чем привычной - мало кто узнавал в нем главу ордена Шэ Шань. Он редко покидал свой пост, а если и покидал, то предпочитал не привлекать лишнего внимания.

Наконец полный владелец гостиной вывел старейшину ко внутреннему саду. Здесь было по-настоящему красиво: у выложенного камнями пруда росли водяные лилии и камыш, создавая тень для рыб, а по прозрачной поверхности воды плавали узкие листья ивы. Настоятель ненадолго задержался, разглядывая неповоротливых пестрых карпов.

День уже клонился к вечеру, и на двор наползали фиолетовые сумерки, поэтому он не сразу заметил, что в тени под ивой кто-то есть.

- Ты, - вдруг рявкнул хозяин гостиницы, заставив ушедшего в свои мысли заклинателя вздрогнуть, - я предупреждал тебя, еще раз увижу около своего пруда – поркой не отделаешься, и моя стража все-таки отсечет тебе руку!

На лице черноволосого мальчишки читались одновременно страх, злость и смирение. Здоровая рыбина, которую он прижимал к себе, хвостом ударила по воздуху и выскользнула из рук.

Единственный выход из сада располагался прямо у них за спинами, и настоятель почти мог видеть мысли, отражавшиеся на заостренном личике. Он не собирался мешать побегу, но ребенок этого знать не мог. Мальчишка метнулся между каменной кладкой стены и владельцем гостиницы, но при всей своей тучности мужчина оказался на удивление проворным.

- Стража! – гаркнул господин Сян, хватая малыша за локоть. Пальцы впились в руку так, что настоятель поморщился.

И тут ребенок рванулся, что было сил. Темная энергия отшвырнула мужчину, будто он вовсе ничего не весил, но было поздно – ворота уже загораживала пара наемных охранников.

На их счастье никто не понял, что именно произошло. Грузный владелец гостиницы просто оступился, ведь такой хилый ребенок ни за что не смог бы его оттолкнуть - не с помощью физической силы.

До того настоятель лишь наблюдал за сценой, не собираясь вмешиваться, но теперь остаться в стороне он не мог. Выйдя вперед, он положил руку на худое плечо мальчика в попытке остановить от необдуманных действий. Тот дернулся так резко, что едва не упал, а при виде лица настоятеля в глазах у него отразился почти ужас. При внешности старейшины трудно было его в этом винить.

- Я заплачу за рыбу, - гладко сказал настоятель, повернувшись к владельцу гостиницы и незаметно задвигая мальчика к себе за спину. – Проблема только в этом, господин?

Тот, похоже, был сбит с толку странным поступком заклинателя, но сдаваться не собирался.

- Господин бессмертный, среди моих карпов кои есть ценные элитные породы, а этот паршивец таскает их вот уже которую неделю. Кои - символ счастья и долголетия, и вы сами понимаете, что я должен справедливо наказать его!

«Вот оно как. Храбрый малыш».

- Не беспокойтесь об этом, я разберусь.

Проще было согласиться с мужчиной, чем спорить, хотя старейшина Цан Лу и почувствовал, как напрягся за его спиной мальчик. Еще бы. Ведь теперь для того, чтобы удача не отвернулась от хозяина постоялого двора, требовалось возместить причиненный ущерб, и неважно, что все это было простым суеверием.

Господин Сян хмуро посмотрел на черную макушку, выглядывающую из-за пояса заклинателя, но спорить не решился. Удача удачей, а портить отношения с храмом Шэ Шань не хотел никто. Пусть он и не знал, кто стоит перед ним, благоразумнее всего было бы не обострять конфликта. Кроме того, раз уж сам заклинатель сказал, что разберется…

- Хорошо, - махнул рукой владелец гостиницы. – Делайте с ним, что хотите. А что насчет платы?

Когда конфликт был улажен, а стража разошлась, старейшина позвал негромко:

- Иди за мной.

И звучало в его голосе что-то, чему нельзя было не подчиниться. Стиснув зубы, мальчик двинулся следом. Бежать было бессмысленно, он это чувствовал.

Оперевшись о подоконник в снятой им комнате, настоятель переспросил:

- Как, говоришь, тебя зовут?

Нередко детям давали неблагозвучные имена, чтобы обмануть этим злых духов. Но такое...? Такое имя сулило его носителю несчастья на всю оставшуюся жизнь. Он точно не ослышался?

- Е Юнь, - повторил мальчик, не поднимая головы. Это можно было принять за робость, если бы взгляд его не был прикован к мечу, закрепленному у заклинателя на поясе. Внимательный взгляд. Настороженный. Как у бездомной собаки, которая следит за палкой в руке незнакомца.

Старейшина только покачал головой.

- Я видел, как ты оттолкнул того человека. Ты ведь понимаешь, что именно сделал, так?

Когда мальчик поднял глаза, в них не было ничего, кроме безнадежности.

- Да, - без прежнего протеста в голосе ответил Е Юнь. – Я знаю, что это… неправильно и противоестественно. Вы собираетесь меня убить?

Конечно, о темном пути совершенствования в народе давно ходила дурная молва. Вот почему преследовать и убивать его адептов никогда не считалось преступлением, и мальчик, похоже, это уже понял.

- Нет. Конечно нет.

«Но кто угодно другой, без сомнения, так бы и поступил», - этого настоятель вслух не сказал.

- Я знаю вас, заклинателей, - ощетинился Е Юнь. - Так почему?

- Потому что ты всего лишь невинный источник неприятностей, который ничем не заслужил смерти, - честно ответил настоятель. – Но ты прав, немногих это остановит. Поэтому ты должен пойти со мной. Туда, где тебя можно будет обучить.

- Вы тоже…? – выдохнул Е Юнь, глядя на него с ранящей сердце надеждой.

- Боюсь, что нет. Но я знаю того, кто тебе поможет.

~

Лишь многим позже Е Юнь понял, на какой риск тогда пошел настоятель, и какой удачей было столкнуться именно с ним - а ведь обычно его везения хватало лишь на то, чтобы не умереть. Нигде во всем мире Е Юнь не смог бы найти места, где такой как он обрел бы безопасность.

Он не знал, сколько простоял вот так – снаружи от храма, низко наклонив голову и не обращая внимания на пронизывающий ветер.

Шэ Шань располагалась на самой вершине обрывистой скалы, и вся ее архитектура словно бросала вызов земному притяжению. Часть построек лепилась прямо к отвесному склону, повиснув над бездонной пропастью, часть стояла на относительно пологой части скалы. Деревья с корнями, похожими на чудовищных пауков, цеплялись за малейшие трещины в породе, чтобы укрепиться в таком месте. Просто глядя на этот храм легко можно было предположить, что все его настоятели были чуточку… безумны. Но едва ли среди них затесался хотя бы один темный совершенствующийся.

Так почему же старейшина Цан выбрал на замену его учителя? Они должны были привлекать к себе как можно меньше внимания, а не наоборот! Е Юнь очень хотел бы знать ответ на этот вопрос, но спросить ему больше было не у кого.

«Веди себя как подобает», - велел себе он перед тем, как вернуться в храм. «Знать бы еще, как это – как подобает».

Е Юнь не собирался ничего менять в покоях настоятеля, но вскоре выяснилось, что многие вещи уже убрали. Перед смертью старейшина попытался упорядочить бумаги, юноша сам ему в этом помогал, но помимо них неизменную часть комнаты составляли его личные вещи, которых теперь нигде не было видно.

«Так скоро…»

От мыслей его отвлек стук. Тут только Е Юнь вспомнил, что Инь Лимин предупреждала его о том, что им предстоит важный разговор. Она была одной из старших заклинателей школы и по возрасту приближалась к настоятелю, так что Е Юнь доверял ее суждениям. Дело должно быть действительно важным.

Поэтому когда заклинательница опустилась перед столом, разложив карту, Е Юнь переключил на ее рассказ все свое внимание.

- Так что такого важного произошло, что требует немедленного вмешательства?

- Демоны, - только и сказала Инь Лимин, повернув карту к нему. Она всегда отличалась выдержкой и по облику заклинательницы невозможно было понять, что сегодня она потеряла близкого друга. – Ничего опасного само по себе, но уже несколько месяцев мои адепты замечают, что нападения вблизи Шилин участились. Посмотри.

И она кратко пересказала выводы своих адептов, посланных на разведку.

- Действительно странно, - Е Юнь нахмурился, глядя на карту.

Все твари подчинялись определенным законам, он это знал. Даже если людям трудно понять их логику, даже если порой ее вовсе не прослеживалось, от демонов всегда можно было ждать определенного поведения. А появление сразу нескольких - да еще и довольно сильных - на одной территории резко нарушало привычную закономерность. Значит, что-то привлекло демонов туда. Значит, могут появиться новые. Значит… нужно выяснить причину.

- Твой учитель - лучший знаток демонов, - проговорила Инь Лимин, вторя его мыслям, и в ее голосе послышалось сочувствие. – Ты справишься быстрее всех. Лучше будет отправиться сразу после похорон.

Большего говорить не требовалось. И почему все так неудачно складывается? Е Юнь позволил себе лишь устало потереть переносицу, сдерживая головную боль. Похоже, поиски учителя откладываются на неопределенный срок.