Мастер со Змеиной горы 14

Закрывшаяся за его спиной дверь хлопнула так, что сердце у Ши Чэна подпрыгнуло. Во дворце стояла густая тишина: в крыле настоятеля всегда было безлюдно, и на миг ему даже стало не по себе. Длинный зал был залит лунным светом, и колонны, наполовину вырезанные в стенах, отбрасывали на пол частые тени.

Когда звонкое эхо стихло, Ши Чэн расслабил плечи и опустил голову вниз, не решаясь двигаться дальше. Ему вдруг показалось, что, стоит сдвинуться с места, и что-то изменится безвозвратно, но ведь что-то уже изменилось. Принять это решение было непросто, но, в конечном итоге, все к лучшему.

«Ведь так?»

Разумеется, Ши Чэн до сих пор сомневался. Учитель, ставший главной опорой его мира, заставивший его поверить, что он чего-то стоит, сейчас отнимал все это. Лэн Иньчжэнь мог быть строг, временами – даже жесток, но он всегда был рядом, чтобы наставить его. Это к нему Ши Чэн приходил со своими вопросами и сомнениями, с ним разделял свои успехи и провалы. Учитель говорил ему, что правильно, а что – нет. Казалось невозможным, что когда-нибудь он ошибется, и все это напоминало какой-то чудовищный затянувшийся сон.

«Но это не сон. Это жизнь. И она не будет простой, ты это знаешь».

Наконец Ши Чэн выдохнул так, словно задержал дыхание вечность назад, и двинулся дальше, не останавливаясь и не глядя по сторонам. Но даже будь ученик внимательнее, едва ли он сумел бы заметить фигуру, притаившуюся в тени одной из колонн.

***

«Всегда стоит готовиться к худшему», - предупредил его Инцзы Ян так, словно Е Юнь сам об этом не знал. Но от того, что он ее ждал, боль не становилась меньше.

Несмотря на всю свою извечную настороженность и подозрительность Е Юнь верил, что Ши Чэн их не выдаст. Эта вера во многом была слепой: он знал, что сокрытие такой тайны шло вразрез со всем, чему учили праведных совершенствующихся, знал, что Ши Чэн хотел бы оборвать с ним всякую связь, но все-таки не мог допустить мысли о том, что тот может изменить свое решение. А теперь адепт Шэн Ху шел к главе ордена среди ночи, и чем еще это могло быть, как не предательством?

Понимание ударило больнее, чем он надеялся. Но Е Юнь отказывался признать это чувство: «я не расстраиваюсь, я злюсь», - говорил он себе, и за этим было куда проще спрятать ощущение собственной неполноценности, вины и осознания, что все происходит из-за него. «Опять ты все портишь!» Он почти успел остановить эту мысль, прокравшуюся из глубокого подсознания. Почти.

Но понимал ли Ши Чэн, что их ждет, если он сдастся под убеждениями своего мастера? Надежда была хрупкой, как первый росток, пробившийся сквозь камень, и Е Юнь не позволил ей укрепиться.

«Отец обещал выковать мне духовный меч, когда я убью первого демона. Так я смогу доказать, что стану достойным наследником клана и смогу защитить свою семью», - эти слова отдались в ушах Е Юня так, словно Ши Чэн произнес их только что, и больше они уже не казались такими невинными. Е Юнь едва подавил желание рассмеяться над собственной глупостью. Все было очень просто.

Но что ему делать? Учитель говорил, что обвинение слишком серьезно для того, чтобы начинать войну без каких-либо доказательств, а значит, одних слов Ши Чэна будет мало. Но слова Ши Чэна, подкрепленные подозрениями его наставника?

Эта мысль заставила сердце Е Юня дрогнуть. Именно его действия привели к нынешней ситуации, и все, что он любил, висело на волоске. Он не вынесет, если что-то случится с учителем. Или с Шэ Шань. При свете дня более разумная часть Е Юня, сформировавшаяся под влиянием Инцзы Яна, обычно брала верх, но когда ты один в темноте, даже самые безумные страхи становятся реальными. Необходимость вечно притворяться кем-то другим почти довела Е Юня до паранойи, и сейчас он уже не сомневался, что находится в смертельной опасности. Сколько ночей он провел вот так, вглядываясь в темноту и пытаясь различить очертания грозящей ему опасности?

«Нужно найти учителя», - в какой бы он ни был панике, мальчик понимал, что это решение было наилучшим. Но можно ли отойти сейчас, когда в любой момент к главе ордена может прийти тот, кто вынесет им смертный приговор?

Е Юнь стоял посреди огромного зала, полного теней и не знал, что ему делать.

Видение объятой оранжевым пламенем Шэ Шань живо встало перед его глазами. Огонь прокатится по тихим, сумрачным коридорам, уничтожая тонкую резьбу, заберется вверх по стеллажам, обугливая драгоценные свитки. Железное дерево горело плохо, но все же горело. Хватит всего одной ночи, чтобы спалить Шэ Шань дотла. Как бы ни был силен настоятель, ему не справиться со всем миром.

«Но у меня еще есть шанс». Е Юнь сделает все, что угодно, только бы это не произошло. Но хватит ли у него сил, чтобы в одиночку противостоять опасности? Кроме учителя у Е Юня больше никого не было, а кроме Шэ Шань не было ни единого места, в которое он мог бы вернуться. Потерять их было бы хуже, чем умереть.

Эта мысль оформилась в голове у мальчика с ужасающей четкостью, и больше он уже не сомневался. Е Юнь всегда отличался сообразительностью, но панический страх душил всякую способность думать, и в один миг мир раскололся для него на жизнь и смерть.

«Пожалуйста. Пожалуйста, пусть я ошибаюсь. Пусть он не придет».

Но когда до его слуха донеслись чьи-то шаги, мальчик понял, что не ошибся.

***

Лэн Иньчжэнь не любил признавать свои ошибки.

Он прожил долгую – очень долгую – жизнь и лишь раз пожалел о принятом когда-то решении. Вытерев кровь с губ платком он невесело усмехнулся. Была своя ирония в том, что заклинатель жалел о поступке, который спас ему жизнь.

- Дурак, - сказал старейшина Цюэ совершенно бесстрастно, - нам нужны все заклинатели, способные сражаться, а ты выбрал самый неподходящий момент для того, чтобы сунуться туда.

- Но в деревне пропадали дети…

- Молчи, - велел ему мастер, – тебе повезло, что ты вообще остался жив. С такими ранами любой темный совершенствующийся в бою просто через тебя переступит. Темная энергия поразила твои внутренности. Как же ты собрался драться с теми, кто ею управляет?

Эти слова уязвили именно потому, что были правдой. Лэн Иньчжэнь привык быть лучшим и то, что теперь он не мог сражаться, не мог помочь, приводило его в отчаяние. Но после все стало еще хуже. Сражение прошло без участия Лэн Иньчжэня, его учитель погиб от искажения ци, а скоро не стало его соучеников и всех, кто их поддерживал. Лэн Иньчжэнь провел годы, докапываясь до истины, но так и не сумел найти доказательств, что одного темного заклинателя они упустили после всех преследований. И все же он знал, что это так.

Кто еще мог это сделать, как не недобитое отродье? Старая горькая ярость побежала по венам. Лэн Иньчжэнь не справился бы с Инцзы Яном один на один, да и без свидетелей сделать этого бы не удалось, а значит, требовался другой путь. И когда темный заклинатель появился на его глазах со своим учеником, Лэн Иньчжэнь решил, что нашел его.

На какой-то миг он даже поразился самонадеянности своего врага – притащить ребенка вместе с собой? Но теперь заклинатель догадывался, что за этим тоже стоял свой расчет.

Ши Чэн мог отличаться блестящими навыками владения мечом и совершенствовался с огромной скоростью, но у него не было никакого жизненного опыта. Естественно, что он купился на безобидность этого щенка. Нужно было понять все еще тогда, приказать держаться от него подальше или ничего не говорить вовсе, но Лэн Иньчжэнь слишком увлекся достижением своей цели.

Заклинатель уже знал, что выберет Ши Чэн, а он не мог потерять своего старшего ученика. К кому пойдет мальчик, если решит, что учитель отказался от него? Конечно же, к главе ордена. Но если он поговорит с ним и старейшина Хуай откажет, у Ши Чэна не будет иного выбора, кроме как вернуться. И когда это случится Лэн Иньчжэнь милостиво простит его и изменит свои невыполнимые условия. В конце концов, можно ли было ожидать, что этот наивный ребенок обречет кого-то на смерть? Пусть даже заслуженную.

Разговор нельзя было откладывать, и заклинатель понадеялся, что глава ордена еще не спит. Двигаясь по длинному, полутемному коридору Лэн Иньчжэнь вдруг замешкался: чужое присутствие он скорее почувствовал, чем услышал.

- Ши Чэн? – он нахмурился, раздосадованный тем, что его ученик принял решение так быстро, но все же постарался смягчить тон. – Хорошо, что ты здесь.

Но когда тот вышел вперед, заклинатель смолк. Мальчик держался дальше от арочных проемов, дальше от света: неудивительно, что Лэн Иньчжэнь сразу его не узнал.

Лицо Е Юня было таким невыразительным, что могло бы сойти за фарфоровую маску.

- Что ты тут делаешь?

В словах Лэн Иньчжэня больше не было доброжелательности, только угроза и приказ.

- Мне жаль, - мальчик поднял глаза, такие темные, что они, казалось, поглощали лунный свет. Впервые за все время их знакомства Е Юнь посмотрел ему прямо в глаза. – Мне очень-очень жаль.

А потом Лэн Иньчжэнь понял, что происходит.

Заклинатель потянулся к мечу, понимая, что уже не успеть. Рука дрогнула, весь воздух вышибло из груди. Боль зародилась где-то глубоко, в костях и крови, из которых никогда по-настоящему не уходила, и вспыхнула ярко, как огонь, забившись между сердцем и легкими.

Лэн Иньчжэнь попытался увернуться, но как бы он смог это сделать? Источник боли находился внутри него самого. Никогда еще заклинатель не был так близок к смерти, как в этот момент, стоя перед испуганным четырнадцатилетним подростком. Сама мысль о том, что Е Юнь может представлять для кого-то опасность казалось абсурдной. Но горло словно забило острыми осколками и заклинатель не смог бы рассмеяться над ней, даже если бы и захотел.

«Соберись!»

Главным сейчас было достать меч, и если у кого и хватит на это воли, то только у него. С мечом Лэн Иньчжэнь мог противостоять темной энергии, рвущейся изнутри. Меч – проводник светлой энергии.

Заклинатель медленно повел рукой вдоль туловища. Еще одно, совсем небольшое усилие и боль уйдет. Лэн Иньчжэнь вслепую нашарил ткань в месте, где висели ножны, но пальцы ухватили лишь воздух. Его меча не было. Не было.

Луна блеснула на серебре рукояти, которую стискивал мальчишка, стоявший прямо перед ним. Светлые совершенствующиеся тратили годы и века на то, чтобы отстраниться от низменных чувств, но сейчас необузданная ярость почти заставила Лэн Иньчжэня зарычать. «Как он посмел! Как он только посмел!»

Кровь хлынула у него изо рта, когда мужчина сделал шаг вперед, и Е Юнь отступил назад. Рука заклинателя с быстротой атакующей змеи метнулась к нему, и мальчик не сумел увернуться. Он только пошатнулся, дезориентированный, и тонкая струйка крови потекла у него из носа. Е Юнь страдальчески сморщился от боли, стараясь не потерять концентрацию. Лэн Иньчжэнь сильнее стиснул пальцы на чужом предплечье.

- Мой меч, - его тон должен был выйти вкрадчивым, но получилось низко и хрипло. Жутко. – Верни мой меч, мальчик, и, быть может, останешься цел.

С мгновение Е Юнь молчал. И когда Лэн Иньчжэнь уже было решил, что не дождется ответа, тот тихо произнес:

- Нет, - Е Юнь слизнул кровь с губ, - вы не навредите ни мне, ни учителю. Я этого не позволю.

Пальцы сжались сильнее, что-то хрустнуло, раздался вскрик. Невидимые когти, до того сжимавшие внутренности Лэн Иньчжэня, дрогнули и разжались, а меч с гулким звоном выпал на пол из ослабевшей кисти.

Заклинатель глубоко вздохнул, прогоняя рябь перед глазами, но прежде, чем он успел бы дотянуться до своего оружия, удар сокрушительной силы отбросил его назад.

Е Юнь согнулся пополам, одна его рука плетью висела вдоль тела, а из носа, не останавливаясь, текла кровь. Не требовалось никаких сил, чтобы одолеть его сейчас. Лэн Иньчжэнь попытался подняться и с удивлением понял, что сделать этого не может: он опустил взгляд вниз и сознание у него на мгновение помутилось.

«Кровь… Откуда столько крови?»

Он не чувствовал боли, но это почему-то пугало еще больше. Воротник и ткань на груди пропитались алым, а на полу, прямо под ним, расползалось темное пятно. Лэн Иньчжэнь поднес кисть ко рту и понял, что она тоже в крови.

В неверии он перевел взгляд на мальчишку, который бессильно осел на пол перед ним. Так, словно заклинатель уже не представлял опасности. И это было последним, что он увидел.

***

«Темный путь не плохой и не хороший. Все зависит лишь от того, как ты его используешь», - сказал ему как-то Инцзы Ян. «А я? Что на счет меня?» - спросил самого себя Е Юнь, но понял, что это не имеет никакого значения.

И темная энергия внутри него легко согласилась с таким выводом. Когда Е Юнь не боролся с ней, использовать ее было удивительно просто, почти как дышать. Но этого мало, чертовски мало для задачи, которую ему предстояло решить.

Перед ним стоял взрослый заклинатель. Он был много старше и много сильнее Е Юня, у него было больше опыта, но еще… Еще он был ранен. Е Юнь знал об этом. И знал, что у него есть шанс.

В висках стучало так, что его чуть не выворачивало наизнанку. Е Юнь подумал, что нужно подняться, поскорее уйти отсюда, но голова кружилась и он почти не осознавал происходящего. Мальчик попытался опереться на руку, но левое предплечье пронзила такая боль, что он едва сдержал крик.

Кричать было нельзя.

- Е Юнь?

Мальчик вздрогнул всем телом и обернулся. Безразличное выражение лица сломалось, словно треснувшая корка льда, на нем проступило выражение секундной паники, а затем – стыда и вины.

Ему отчаянно хотелось кинуться к учителю навстречу, но одновременно не хотелось, чтобы он был здесь. Чтобы видел его.

Инцзы Ян медленно – не делая резких движений – подошел к ученику, сжавшемуся на полу. Когда он оказался совсем близко, Е Юнь попытался отодвинуться, но не успел. Учитель обнял его.

Как бы он ни привык к Инцзы Яну, Е Юнь всегда несколько деревенел, когда тот клал ему руку на плечо, и потому учитель редко позволял себе что-то подобное. Но сейчас мальчик сам приник к нему, пряча лицо в теплом шелке, который пах так знакомо и безопасно.

Луна вышла из-за туч, и их тени на полу слились в одну.

- Простите, - чуть слышный шепот у уха, – Он хотел все рассказать… Я… Я не мог этого допустить.

- Шшшш, тише, - широкая ладонь погладила его по голове и Е Юню показалось, что кто-то подхватил его за миг до того, как он сорвался бы в пропасть. – Ты все сделал правильно.

- Правда? – Е Юнь недоверчиво отстранился, чтобы заглянуть учителю в глаза. – Вы думаете, если бы я не…

- Нужно уходить отсюда, - прервал его Инцзы Ян. – Дай мне минуту.

Учитель подошел к распростертому на полу телу. Затем поднял меч, лежавший у его ног и вернул его в ножны, висевшие у заклинателя на поясе. Е Юнь старался не смотреть в ту сторону, но глаза сами собой возвращались к трупу, лежавшему посреди коридора. Инцзы Ян аккуратно обошел лужу крови и, наконец, произнес:

- К утру заклинатели его найдут, но вряд ли что-то заподозрят. На теле нет ран.

- Но Ши Чэн…

- Не имеет никакого значения, что скажет мальчишка, если он вообще осмелится что-то сказать. Мастер Лэн был ранен много лет назад, его ци ослабла и темная энергия вырвалась наружу – те, кто знал о его ранении, именно так и подумают. Ты правильно сделал, что не ранил его сам, иначе охранные печати подняли бы тревогу.

Е Юнь, конечно, и не сумел бы причинить вред взрослому заклинателю иным путем, у него просто не хватило бы сил. Но воспользоваться темной ци, которая уже была внутри тела? Мальчик глубоко вздохнул и попытался подняться на дрожащие ноги. Учитель подхватил его без малейшего труда.

- Не шевелись. Ты едва стоишь на ногах.

Е Юнь снова дернулся, но теперь уже от боли – учитель задел левую руку.

- Он тебя ранил?

- Не знаю, - сдавленно выдохнул Е Юнь. – Моя рука-

- Потерпи. Когда придем, я что-нибудь придумаю.

Храм был пуст и погружен в глухую тишину, а если где-то вдалеке и слышались шаги, Инцзы Ян тут же сворачивал в другой коридор. До покоев они добрались без помех.

Почти сразу Е Юнь обмяк в руках учителя: казалось, все силы разом ушли из него. Темный заклинатель уже было решил, что тот заснул, когда мальчик сказал вдруг тихо и совершенно отчетливо:

- Должно быть, я и правда чудовище.

- Что? – нахмурился он. – Кто тебе такое сказал?

- …моя мать.

Е Юнь никогда не упоминал, что у него были родители, и потому казалось естественным, что он вырос на улице, как и множество прочих сирот. Но, кажется… Кажется, здесь крылось нечто большее.

- Ты и понятия не имеешь, как выглядят чудовища, - сказал, наконец, Инцзы Ян. Затем посадил Е Юня на постель и рукавом вытер кровь с его лица. – Откуда это?

- Из носа, - мальчик наклонил голову, глядя на темное пятно у себя на груди. – Больше не течет.

- Ну, могло быть и хуже, - решил Инцзы Ян. Убедившись, что с Е Юнем все в порядке, он продолжил: - В мире есть ужасные люди. Те, кто бы утопили бы его в крови, если бы знали, что их никто не остановит. Как старейшина Цюэ. Как Лэн Иньчжэнь.

- Но она боялась меня, - несчастным голосом сказал Е Юнь.

Он не вспоминал об этом уже много лет, потому что тогда можно было притвориться, что ничего вовсе не случилось. Но сейчас, когда разум остался без привычной защиты, все воспоминания нахлынули разом. И Е Юнь вдруг оказался за пределами круга из света и тепла, к которым привык. Знакомые тени снова стиснули сердце.

- Расскажи мне, - попросил учитель.

Окончание главы