Мастер со Змеиной горы 16

Прикосновение вывело его из воспоминаний, и сведенная судорогой кисть Е Юня разжалась. Этот жест ощущался так знакомо и правильно, что он не нашел в себе силы отстраниться.

- Я не хотел, чтобы так вышло, - проговорил мальчик, закрыв глаза.

- Не вини себя. Иногда хорошего решения просто не существует и приходится делать хоть что-нибудь, надеясь, что это поможет тебе выжить.

Юнь пожал плечами, даже не попытавшись сделать вид, что верит этому.

Инцзы Ян не знал, что и сказать. Наконец все стало ясно. «Его мать пыталась убить его». А Е Юнь был так мал тогда и молчал так долго… Неудивительно, что он живет с вечным чувством вины. Заклинатель боялся, что теперь оно усугубится еще сильнее.

Но как бы то ни было, сейчас у них были другие проблемы. Если они хотят дожить до завтра, размышления о произошедшем придется отложить на потом.

- Нам нужно сделать еще кое-что до наступления рассвета. Нужно стереть кровь. Я подогрею воду с помощью печатей, а ты поищи сменную одежду - она в моем мешочке цянькунь.

Мешочек цянькунь (乾坤袋/qiánkūn dài) - мешочек, способный вместить больше, чем кажется.

Когда Е Юнь появился в дверях с комплектом фиолетовых одеяний Шэ Шань в руках, на его лице была написана озабоченность.

- Зачем нам столько вещей? Вы готовились к побегу?

- Никогда не знаешь, что может пойти не так, - заметил Инцзы Ян. Иногда он забывал, насколько Е Юнь может быть наблюдательным. – И, если ты не поторопишься, этот мешочек пригодиться нам раньше, чем мне бы хотелось, - с намеком сказал он.

- Но как мы можем сбежать? – не унимался Е Юнь. – Разве от этого не пострадает Шэ Шань?

Инцзы Ян устало потер переносицу.

- Обсудим это позднее. С каждым твоим словом времени остается меньше.

Порой его ученик задавал слишком уж проницательные вопросы. Но Е Юнь был измучен душевно и физически, страдал от боли в сломанной руке и у него не осталось сил докапываться до правды. Это было к лучшему.

***

- Что?

Ши Чэн не мог осознать того, что только что услышал. Этого не могло быть. Просто… не могло.

Янь Ин опустила плечи.

- Учитель велел позвать тебя. Он сам тебе все расскажет.

Грудь Ши Чэна стиснуло. Только вчера еще он видел своего учителя, а теперь ему говорят, что он… Это было безумием. Но почему-то он знал, что это правда.

- Старая рана, - покачал головой старейшина Хуай. – Его нашли утром. Целители предупреждали, что это возможно, что смерть может прийти в любой момент.

- Нет! – воскликнул Ши Чэн, перебивая его, - Вы не понимаете! Дело вовсе не в ране и не в том, что учитель был болен.

Мальчик осекся, понимая, что ведет себя недостойно, но старейшина не выглядел оскорбленным. Заклинатель лишь понимающе посмотрел на него и сказал то, что вогнало Ши Чэна в ступор:

- Я знаю, о чем ты думаешь. Подозрения мастера Лэн на счет темных заклинателей, так?

Ши Чэн молчал.

- Но за все годы, что он говорил мне об этом, я не сумел найти никаких подтверждений подозрениям твоего учителя. Никто не сомневается в его проницательности, но смерть товарищей сильно на него повлияла.

- Это не так, – ожесточенно возразил Ши Чэн, - Пожалуйста, хотя бы проверьте! Ведь если это правда, в опасности могут оказаться и другие заклинатели.

- Кого конкретно ты подозреваешь, мальчик?

Это был его шанс. Ши Чэн низко опустил голову, пытаясь совладать с обуревавшими его чувствами. Он знал, что если глава поверит ему, то обоих темных заклинателей ждет смерть. Но, возможно, они не станут выносить приговор хотя бы Е Юню?

- Это мастер Инцзы, - выдавил он, – Я точно знаю, что это он.

Настоятель поднял бровь.

- Но я разговаривал с ним вчера поздно вечером, а по словам целителей смерть мастера Лэн наступила примерно в это время. Это никак не мог быть он. Не говоря уже о том, что охранные печати выдали бы применение темной ци.

Старейшина подошел к мальчику и участливо положил ему руку на плечо.

- Я знаю, ты расстроен. Но нельзя бросаться обвинениями, которые могут начать войну между двумя школами. Твой учитель был тяжело ранен, и чудо, что он вообще смог прожить так долго.

Когда глава отошел, Ши Чэн даже не пошевелился. На его лице был написан ужас.

«Твой учитель не участвовал в уничтожении темных сект?» - вспомнился ему невинный вопрос Е Юня. «Почему?» «Он принял бы участие, - возразил тогда оскорбленный Ши Чэн, готовый противостоять всем нападкам о трусости его наставника – Но он был тяжело ранен! Он сражался с демоном!»

Это не имело смысла. Е Юнь не мог использовать против него его же слова. И все же он это сделал, потому что точно знал, куда и как ударить.

- Ты хочешь сказать что-нибудь еще?  - спросил старейшина, наблюдая за мальчиком.

- Нет... Ничего.

Он не мог спорить. Что бы Ши Чэн ни сказал сейчас, открой он даже все, что ему известно, ему не поверят. Потому что он всего лишь расстроенный ребенок, подверженный паранойе своего учителя. Он солгал уже один раз, если он об этом скажет, кто воспримет его всерьез? Лучшее, что Ши Чэн мог сейчас сделать – сохранить это знание, надеясь, что когда-нибудь он сможет восстановить справедливость.

«Он сказал мне, а я не захотел поверить».

Ему не стоило сомневаться в учителе. В этот момент Ши Чэн почти презирал себя. Теперь Лэн Иньчжэнь мертв, и не просто мертв – навечно лишен возможности перерождения, ведь рана была нанесена демоном.

«Вот результат твоего милосердия».

Ученик сам не заметил, как вышел к покоям Лэн Иньчжэня. Все там оставалось так же, как и вчера. Никаких украшений, а со временем учитель приказал убрать даже лишнюю мебель, чтобы ничто не отвлекало его от медитации. Только столик и простая кушетка – так сразу и не скажешь, что это покои одного из старших заклинателей великого ордена Шэн Ху, а не тюремная камера. Тут как будто и вовсе никто не жил.

***

«Улыбайся, как я, и никто ничего не заподозрит».

Смерть заклинателя лишь едва поколебала привычное течение жизни дворца. Все уже знали, что мастер Лэн погиб от последствий старого ранения, и не было никакого смысла задерживать уважаемых гостей или погружать их во внутренние дела ордена. Только церемонию прощания пришлось сократить, чтобы позаботиться о погребении, но все равно отъезд гостей и заверения в вечной дружбе отняли немало времени.

Е Юнь был как в тумане. Рука перестала болеть из-за лекарства, которое учитель дал ему, и он даже мог ею двигать, но все равно чувство было странное. Конечно, перелом можно списать на тренировку, но не стоило привлекать к себе лишнего внимания. Так что сторонний наблюдатель, не вздумай он присматриваться слишком уж пристально, не заметил бы плотной перевязки вокруг руки и несколько неловких движений мальчика.

Е Юнь ненавидел себя, но он не раскаивался. Интересно, что он подумал бы, если бы знал, что чувство опасности исподволь передал ему Инцзы Ян, и лучшим решением было бы не предпринимать ничего.

«Наконец-то это закончилось».

Ученик облегченно выдохнул, заметив дверь. И когда он уже было решил, что что все позади, прямо перед ним оказался Ши Чэн.

***

Ему непременно нужно было присутствовать, иначе Ши Чэн забился бы в угол как раненый зверь и пролежал бы там, пока не станет лучше.

Но глава ордена верил в него, и, как один из лучших и родовитых учеников Ши Чэн был обязан присутствовать. Время от времени к нему подходили адепты из разных орденов и мальчик принимал формальные слова прощания, почти не слыша их. За часы, проведенные здесь, к нему, кажется, подошли адепты всех орденов. Всех, кроме одного.

Ши Чэн стоял у дверей, готовясь провожать гостей. Когда он обернулся в очередной раз, чтобы вежливо попрощаться, то перед глазами у него словно расплылся красный туман. В один миг самообладание оставило его. Его учитель был мертв, а Е Юнь стоит здесь, как ни в чем ни бывало: он избежит наказания и с этим ничего нельзя сделать.

- Надеюсь, ты никогда больше не оскорбишь этого места своим присутствием.

Эти слова были произнесены достаточно громко, чтобы самые высокопоставленные заклинатели, собравшиеся вокруг них, услышали. Все смотрели на них в изумлении.

Ши Чэн почувствовал, как сжалось его горло. И он зашагал прочь, не обращая внимания на то, что нарушает все правила приличия. Он держался целое утро, но это было уже слишком.

Янь Ин позвала его:

- Ши Чэн, вернись! Глава узнает об этом. Ты позоришь наш орден перед гостями!

Чтобы выйти из зала требовалось пройти мимо Е Юня. И, когда они поравнялись, тот едва слышно проговорил:

- Прости меня.

Ши Чэн резко повернулся к нему и смерил холодным взглядом.

- Нет. Никогда.

Окончание главы