Он не был уверен, как Элизабет это сделала. Только что он был запечатан в камне, и его разум дрейфовал в бескрайней пустоте ничего, и вдруг оказался здесь, живой, дышащий, и растерянный. Затем он увидел беловолосую женщину, глядящую на него с печальной улыбкой на губах. Ему потребовалась секунда чтобы понять, осознать, и к тому времени, как он это сделал, она исчезла столь же быстро, как и появилась.

Он искал её, но Бархатная Комната отказывалась открывать своё местоположение перед ним. Он пытался искать и других, но, как и Элизабет, они исчезли. Словно они никогда и не существовали. Не существовало даже конгломерата Митсури, Группы Кириджо, и это беспокоило его больше всего. Люди могли исчезнуть, но не многомиллиардная компания, простиравшаяся почти на все континенты.

Реальность подняла голову; истина была очевидна. Он принял факт, что мир, который он знал, мир, во имя защиты которого он умер, больше не существовал. Это оказалось горькой пилюлей, которую сложно проглотить. Не так-то просто забыть Тёмный Час, бесконечные этажи, по которым он взбирался в той проклятой башне, многие лица Никс, когда он поднимался, чтобы сразиться с ней… Иногда он задавался вопросом - не было ли всё это лишь причудливым сном, плодом воображения, и он просто проснулся. Но затем он звал его, разбивая свой разум на осколки с помощью Эвокера, и он всегда отвечал, свидетельство перед его глазами, шлем-череп опущен в почтительном поклоне.

И он был не один. Другие приходили к нему, некоторых он помнил, как своих, а других привлекла к нему сила его Арканы.

Они были единственным доказательством, что у него было. Единственное свидетельство, напоминающее ему, кем он был, чем он был, и он цеплялся за них, как утопающий за плот.

И всё же, жизнь должна была продолжаться. В конечном итоге он осел в месте, куда принесла его Элизабет, решив, что здесь было что-то, что он должен сделать, некая задача, которую он должен выполнить, прежде чем сможет вернуться. Когда прошли месяцы, и не произошло ничего необычного, его надежды увяли, и он был вынужден подрабатывать, чтобы обеспечивать себя, зарабатывая достаточно, чтобы снять маленькую квартирку в городском районе среднего класса. Его базовые потребности были обеспечены, и единственной оставшейся проблемой была скука. Ему было нужно что-то, чтобы отвлечь мысли от прошлой жизни, иначе настроение омрачалось и мысли разбредались.

Он решил эту проблему, начав посещать местную старшую школу, и несмотря на то, что материалы были почти слово-в-слово те же, что и в Старшей Школе Геккукан, он всё равно был доволен. Это приносило ему чувство нормальности; посещение школы, со знакомой болтовнёй учеников и гудением ежедневной активности. Это давало ему чувство принадлежности, и хотя лица были другими, он мог по крайней мере притвориться одним из них.

И в тех редких случаях, когда его работы оставляли ему свободное время, он всегда находил место в школьной библиотеке, с наушниками на ушах, книгой перед ним, и слушал всё тот же трек на фоне заходящего солнца.

* * *

Она напоминала ему Митсуру.

От её рыжих, текущих волос, до почти аристократической манеры, с которой она держалась. Это было беспокоящее сходство, и оно было причиной, по которой он избегал Риас Гремори.

Были и различия, конечно. Она никогда не была столь холодна, как Митсуру, когда он впервые присоединился к SEES, и хотя тот холод со временем исчез, всё равно нельзя было сравнивать с теплотой Президента Клуба Оккультных Исследований. Насколько он мог сказать, Риас была добра ко всем, даже почти страстной до какой-то степени. Она была готова отозваться любому ученику, будь то первогодка или старшеклассник, и искренне помогала с любой порученной ей задачей. Он полагал, что это просто в её природе. Возможно, поэтому она считалась одной из Двух Великих Леди Академии Куо. Он даже представить не мог, чтобы Митсуру демонстрировала столько страсти, по крайней мере, публично.

С другой стороны, если бы она так делала, он бы, скорее всего, не запал на неё, а она - на него.

Он помнил ту трясучую одинокую поездку на её мопеде, столь же странную, как и просьба, которая привела к ней. Она забрасывала его вопросами, и на полпути он определил реальную цель. Он ответил так искренне, как мог, но всё равно остаток поездки ощущалась неловкость. Впрочем, он осознал, что всё же преуспел - впервые, когда Персона, которую смог призвать из Арканы Императрица, стала сильнее, а затем - неделю спустя, когда Митсуру загнала его в класс и поцеловала.

Эта сцена возникала в его разуме снова и снова, когда он видел Риас, и этот образ доставлял ему боль; перед ним было то, чего он больше всего желал, но не мог достичь. Так что он избегал Риас, доходя до того, что отворачивался, когда она приближалась, или ускользал в коридор, когда они оказывались в одной комнате. Воспоминания оставались слишком саднящими, слишком болезненными, и он не хотел снова сталкиваться с ними.

К сожалению, его усилия по уклонению не остались незамеченными. Он не был таким, как другие парни, у которых расширялись глаза и заплетались языки, когда школьная красавица бросала на них взгляд. В тех случаях, когда он не мог от неё уклониться, он по крайней мере вежливо кивал, и сосредотачивался на том, чем занимался. Это определённо выделяло его среди других, хотя это и не удивительно. С Юкари и Митсуру в Старшей Школе Геккукан было практически то же самое.

Его ускользания, когда рыжая пыталась с ним заговорить, нельзя было воспринимать иначе, нежели старания избегать её; тем не менее, Риас не сдавалась, и чем больше он её избегал, тем настойчивей она старалась его отыскать. За несколько месяцев, которые он провёл в школе, это стало для них почти игрой - он прячется, она ищет. Это была игра, требующая терпения, и он был уверен, что сможет выиграть, ибо терпения у него было навалом. Ну и по появившимся в последнее время кислым взглядам, которые она бросала на него, потратив на поиски весь обед и обнаружив, что он всё это время был в классе, можно было судить, что он близок к победе.

Он сожалел, что он не может быть по крайней мере другом с ней. Она просто слишком во многом напоминала ему Митсуру, чтобы хотя бы предполагать такую возможность.

* * *

Он не считал Иссея Хьёдо другом, однако по тому, как этот извращенец к нему относился, было очевидно, что Иссей его таковым считал. Он старался пореже с ним встречаться, но, как и Риас, парень выискивал его; однако, в отличие от Риас, Иссею удавалось его найти, и он страдал долгими часами, изводимый историями о гаремах, женщинах, и частях тела женщин. Похоже, Иссей мог говорить только об этом, и у него было чёткое подозрение, что парень понятия не имел о реальных отношениях.

У него самого был опыт с Митсуру, и он составил представление о том, что произошло бы, если бы он попробовал гаремный рут, когда сообщил об их отношениях остальным членам SEES. То, что Фуука внезапно покинула помещение, и то, что Юкари следующие три дня с ним не разговаривала, говорило само за себя, насколько слепым он был. Он так сосредоточился на укреплении уз их Аркан, что не заметил неизбежных чувств, возникших в результате.

Он ещё долго чувствовал себя засранцем.

Он извинился, конечно, и по крайней мере Фуука быстро простила. Она только попросила попробовать её готовку, и он отделался лёгким пищевым отравлением, что можно было считать победой, если вспомнить её более… экзотические блюда.

Юкари не была столь мягка.

Он подозревал, что нравился ей с самого начала, но у неё не хватило то ли возможности, то ли храбрости сказать ему. С того дня девушка заметно отдалилась от Митсуру, и хотя Юкари не позволяла этому влиять на свою боевую эффективность, неловкость между ними оставалась.

Иссей, однако, находился в блаженном неведении всего этого. По бредовым идеям, которые ронял этот озабоченый пацан, было очевидно, что он считал, что всё безупречно сойдётся. Он словно вообще не учитывал в уравнении ревность, зависть, или вообще простые человеческие эмоции.

Однако он не мог сказать, что парень ему неприятен. При всех его недостатках, Иссей был в душе славным парнем, и обладал достойной восхищения верностью. Тот не бросал друзей ни при каких обстоятельствах, и он уважал это, по крайней мере.

Это напоминало ему Джунпея. Каким бы он ни был неловким болваном, Аркана Волшебник тем не менее означала непоколебимую верность друзьям, и препятствия, которые они преодолели вместе, лишь укрепляли эту верность.

В любом случае, постоянная болтовня Иссея про женщин и гаремы изрядно раздражала его, если не абсурдностью, так постоянством. Он был искренне рад, когда парень нашёл себе подружку, довольный, что наконец-то освободится от болтовни Иссея.

Облегчение продлилось всего день, а затем Иссей вернулся с того, что должно было быть его первым свиданием, и по его ошарашенному виду было очевидно, что что-то пошло не так. Меланхолия довлела над парнем несколько недель, и по какой-то причине их роли внезапно поменялись местами: теперь Иссей избегал его в коридорах и активно отступал от него, когда они встречались.

Это было для него относительно мирным временем, но к его удивлению, оно не доставляло удовольствия.

А затем парень пришёл к нему, так же внезапно, как исчез, с гневом вместо печали на лице.

- Что бы ты сделал, Арисато-сан, - спросил его Иссей - если бы один из твоих друзей был в опасности, но другие друзья говорили, что спасать её слишком опасно?

Вопрос был таким неожиданным, настолько не в духе Иссея, что он даже отложил книгу, которую читал, и недоверчиво взглянул на парня.

- В смысле, изначально это я втянул её в проблемы, так что я не могу её просто оставить, ну, понимаешь - продолжил парень, не обращая внимания на направленный на него взгляд. - Я знаю, что Гремори-сан сказала мне, что я не должен идти, но, блин, это изначально была моя вина!

Что случилось с обычно шумным и весёлым Иссеем, к которому он привы… погодите, Риас? Как Риас с этим связана?

- Я не могу вынести мысль, что она страдает от рук этой… этой сучки - выплюнул парень, и он поднял бровь, удивлённый ядовитостью тона. - Я должен немедленно ей помочь! Что бы ты сделал, Арисато-сан?

Он обдумал ситуацию. Судя по той ограниченной информации, что была на него вывалена, самым разумным выбором будет осторожность. Он так и сказал ходящему туда-сюда парню.

- Ты прав! - Иссей ударил кулаком по ладони. - Мне нужно осторожно сказать Гремори-сан, что я немедленно отправляюсь спасать Асию!

…

Это… Совсем не то, что он сказал.

Парень сверкнул уверенной улыбкой.

- Спасибо, Арисато-сан! Я сделаю, как ты сказал!

Погодите… Чё?

И с этими словами Иссей развернулся на каблуках и исчез, столь быстрой походкой, что практически бежал.

У него возникло неприятное ощущение, что парень готов совершить нечто чрезвычайно неосторожное и глупое. Со вздохом он встал, и, бросив тоскливый взгляд на недочитанную книгу на столе, поспешил следом за Иссеем.

* * *

Знакомая церковь. Он проходил мимо неё несколько раз по пути в школу, хотя ни разу не заходил. Однако последнее сейчас изменится… Звуки боя утихли, но в этом месте, в этой часовне, оставалось нечто в корне неправильное, заставляющее мурашки ползать по его коже.

Он нерешительно положил руку на ручку двери. В последний раз, когда он влез не в своё дело, результатом стали SEES. Но там, внутри, был Иссей… Он видел, как парень ворвался в церковь, и когда добрых тридцать минут спустя этот извращенец так и не появился, он был вынужден признать, что Иссей откусил больше, чем может прожевать.

Кривясь про себя, он рывком отворил дверь, и беглый взгляд подтвердил его подозрения.

Он увидел ряды деревянных скамей, которые должны были ровными рядами стоять в зале, разбросанными по помещению. Он увидел чёрные отметки ожогов на стенах, свидетельство большого пожара или большой битвы - или, возможно, того и другого. Он увидел осколки цветного стекла, разбросанные по полу, остатки мозаичных окон часовни.

И затем он увидел её, в робе монашки, прикованную к распятию, с низко опущенной головой, локоны короны светлых волос свободно болтались. Он увидел и Иссея, избитого и окровавленного, бессильно лежащего на животе перед распятием и привязанной к нему девушкой.

Он шагнул в помещение, и это не осталось незамеченным. Иссей простонал и уставился на него оставшимся не заплывшим глазом, в котором возникло узнавание, а затем паника.

- Арисато-сан! Что ты здесь делаешь? - простонал он. - Уматывай отсюда! Беги! Это слишком опасно!

Опасно?

В следующий момент он увидел фигуры: трое, затянутые в чёрное. Бородатый мужчина, прислонившийся к стенам церкви, руки скрещены на груди. Светловолосая девочка, на вид не старше одиннадцати, сидящая на столе и по-детски постукивающая ногами по дереву. Темноволосая красотка в откровенном платье, на лице - маска скуки, откинулась в кресле.

И затем появилась четвёртая фигура, и он внезапно понял, почему поведение Иссея изменилось.

Падший Ангел с лицом Юмы Амано улыбнулась ему, явно не обращающая внимания на его вторжение. Собирающиеся вместе частицы света, постепенно превращающиеся в копьё в её руке, однако, говорили о другом.

- Умри - всё, что она сказала.

Удар был столь внезапен, столь быстр, что даже в его обострённом состоянии бдительности было невозможно уклониться. Копьё света врезалось в его грудь, прошло через его плоть, и сбило его с ног. Он смутно осознал, что Иссей выкрикнул его имя, прежде чем врезался в скамьи позади, сбив их и приземлившись посреди расщеплённого дерева. Это оглушило его, и потребовался какой-то миг, чтобы придти в себя. Когда он оправился, то обнаружил, что бывшая подружка Иссея ухмыляется тому.

- Почему ты это делаешь?! - вырвалось у парня с того места, где он лежал. - Блин, Райнаре, даже если ты не человек, ты не должна вредить другим людям!

- Почему, спрашиваешь? - лицо женщины растянулось в злобную гримасу. - Именно потому, что вы люди! Вы лишь насекомые, которых следует раздавить и истребить! Вы ничто! Нет, меньше, чем ничто! Вы и ваши дерьмовые дружки-дьяволы!

Он простонал; перед глазами перестало плыть. Он с трудом встал, хоть и не смог остановить сопровождавшее движение шатание. Моргнул, ощутив запах горелой плоти, и опустил взгляд.

О.

Его приветствовало зрелище дыры размером с кулак в его груди; от жуткой раны тянулся слабый дымок. Он снова моргнул, и колупнул её. Крошки обгорелой плоти упали на пол. Он сунул в дыру руку и глянул через плечо, обнаружив, что может видеть за спиной, как шевелятся пальцы.

Жуть какая.

- Ты промахнулась - пожаловалась девочка с блондинистыми кудряшками, неприязненно разглядывая его со своего места на столе.

Он понял, что стал центром внимания, и поспешил перевести взгляд; Райнаре задумчиво глянула на него.

- Ничего я не промахнулась - надулась Падшая Ангел. - Я попала.

Она указала на рану изящным пальцем.

- Что ты делаешь, Арисато-сан! - внезапно выкрикнул Иссей с болью в голосе. - Драпай отсюда! Быстрее, пока они тебя не поймали! Я постараюсь их задержать!

К его удивлению, парень действительно сумел наполовину встать, когда длинная, изящная нога впечатала шипованный каблук в его плечо, обрушив обратно на пол.

- Не знаю, как ты пережил это, человек - Райнаре наклонила голову, игнорируя прижатое к полу тело, пытающееся бороться. - Ты должен быть мёртв. Я целилась в сердце.

И прицел был хорош. Копьё испепелило всё в его груди, включая сердце.

- О, ну и ладно. Как говорится, первый блин комом.

Свет вырвался из её ладони, и он сумел увидеть, как свет материализуется и принимает форму копья. Она швырнула его в него, взмахнув рукой.

На этот раз он был готов и уклонился от снаряда, дёрнув щекой, когда копьё с шипением пронеслось у его лица и вонзилось в стену позади.

- Неплохо.

Подняв взгляд, он увидел, что Райнаре смотрит на него с одобрительной улыбкой.

- Ты гораздо менее жалок, чем этот…

Чтобы подчеркнуть слова, она провернула каблук, и под её ногой Иссей вскрикнул от боли, когда шип вонзился глубже в его плоть.

И затем пришло третье копьё, и он едва избежал пришпиливания, откатившись в сторону.

- Это намного лучше! - женщина выглядела извращённо довольной, и он нахмурился, заметив, что остальные Падшие в помещении теперь наблюдали за ним с интересом. - Намного лучше! Эх, и почему Священный Механизм не мог быть у тебя? С тобой эта охота была бы намного интереснее! Бедняга Иссей просто дал мне себя убить…

Упомянутый раздражённо хныкнул, но больше ничего сделать не мог.

- Можешь в это поверить? Этот идиот просто позволил мне его убить! Просто вот так вот! Это было так легко, но где в этом веселье? Я хочу развлекаться! Я хочу наслаждаться убийством!

Райнаре подняла обе руки, и там, где было по одному копью, возникло множество; мерцающие стержни света, кружившие над головой хозяйки.

- Так что повеселимся!

Залп понёсся к нему, и он лишь успел броситься за скамью, прежде чем копья зарылись в пол, где он стоял миг назад.

- Вот как должно быть! - захихикала безумная женщина. - Вот как всё должно быть! Низшие существа, как ты, должны разбегаться и расползаться перед нами, как насекомые, кто вы есть! Мы высшие! Мы лучшие! Мы боги по сравнению с вами, и мы приговариваем вас за преступление существования!

Он остановился. Он получал приговор раньше. Когда противостоял гниющей, ветхой форме Никс и был назван виновным. Когда Луна падала на Землю, угрожая вымиранием всего человечества. И когда Эребус бился о его печать, требуя слияния с Никс, чтобы принести конец света. Его судили. И ему не понравилось, когда его судят.

Он встал из-за своего укрытия, непокорный. Падшая издала очередной издевательский смешок.

- Перестал прятаться, э? Сдаёшься?

В этот раз он не стал отворачиваться и вместо этого взглянул в её фиолетовые глаза.

- Какое упорство - прошептала Райнаре, на лице которой появилось выражение чистого садизма. - Какое нахальство. Я собираюсь тебя сломать. Я собираюсь заставить тебя просить закончить. Я собираюсь затянуть твоё страдание, пока в твоём мире не останется лишь агония!

Он ощутил внезапную боль, и опустил взгляд на плечо, где возникла новая дыра. Он рефлекторно отступил и зыркнул на Падшую.

- Упс… - Райнаре сделала притворно-невинный вид. - Похоже, я не могу сдерживаться.

Онемение в плече говорило, что левая рука больше не рабочая. Неважно. У него есть ещё одна. И этой рукой он потянулся в карман, зарывшись пальцами, пока они не сомкнулись успокаивающей хваткой на прохладной рукояти.

Он вытащил его. Взгляд женщины немедленно остановился на нём, и пурпурные зрачки озарились презрением.

- Что это? - её губы искривились. - Пистолет? Ты думаешь, что жалкий пистолет со мной совладает?

На её лицо вернулось садистское выражение.

- Я покажу тебе истинную силу Падшего Ангела! Я покажу тебе, что значит суд!

Он взглянул на это оглушительно прекрасное существо, её жестокий образ словно издевательская карикатура на девушку, которой она когда-то была, и не мог не ощутить отвращения.

Он поднял Эвокер к виску, ощутив на коже комфортную прохладу ствола.

- Что ты делаешь?! - выдохнул Иссей, его лицо исказилось в неверии. - Стой! Опусти его! То, что они сильны, не значит, что мы не можем их побить! Не сдавайся!

Райнаре заткнула его, быстрым пинком заставив врезаться лицом в пол.

Падший Ангел хихикнула.

- Да. Да. Испытывай отчаянье. Дрожи. Знай, что никогда не сможешь сравниться с моей силой. - Она облизнула губы. - Покончи с собой. Умри для меня.

Она всё ещё не понимала. Не понимала значения.

Он покажет ей.

Он нажал спуск.

Миг невесомости; внезапные брызги жидкого озноба возникли в его разуме. А затем возникло знакомое ощущение идущей изнутри силы, ищущей выхода, молящей об освобождении. Он позволил этому чувству омыть его, лёгкая улыбка возникла на его лице.

И в глубине его сознания нечто возникло из ничего.

Я - это Ты, и Ты - это Я.

Его серебряный доспех сиял, как солнце, мерцая величием новорождённой звезды.

Я - Cвет Человечества. Я - Сияние Души.

Стальные крылья, скорее даже клинки, чем крылья, протянулись из-за каждого плеча, закутав фигуру в вуаль острого металла.

Из Пламени Искупления Я Рождён. Из Твоего Разума Я Явился.

Хмурящаяся маска скрывала его лицо, серебряная, как и доспех, покрывающий его тело, но ничто не могло скрыть сырую мощь, излучаемую его парящей в воздухе фигурой.

Я - Глас Господень. Я - Слово Его Повелений.

Лицо в маске наклонилось, поворачиваясь к каждому с почти механической точностью.

Я - Метатрон.

Затем в его ладони материализовался меч, горящий праведным огнём.

И Я Явился, дабы Свершить Суд.