Демон среди дьяволов Глава 14

Ход битвы обратился, когда Инаэрион упал с небес, чтобы попасть в руки той, что заслуживала его. Он превратился в избиение, когда шестеро фигур света присоединились к седьмой. И обернулся бойней, когда затянутая в чёрное фигура поднялась в воздух на крыльях из гробов.

Каким бы трусом не был их мастер, Падшие ангелы сражались с достойной восхищения храбростью. Они среагировали на внезапное изменение ситуации с похвальной расторопностью и поспешно приняли меры сопротивления. Они окружили новоприбывших, используя численное превосходство, с отработанной точностью атакуя фланги, и с уверенной точностью швыряли копья света в щели обороны своих врагов. Больше того, они сражались с силой отчаянья, со знанием, что шансы безнадёжно против них. Но даже так, они жертвовали собой ради друг друга, рисковали жизнями, чтобы оттащить раненых товарищей, принимая на себя смертельные удары, направленные в друзей. В конце концов, они были солдатами, обладающими всей храбростью, честью и чувством долга, что подразумевал этот титул.

И всё это было депрессивно бесполезно.

Наконечник копья Сандальфона был раскалённым добела клинком. Им он скашивал всех, кто противостоял ему, разрубая окутанные тенями формы, ампутируя конечности, отделяя головы от плеч с потоками крови. Когда они попытались окружить его, Архангел сменил хват на своём оружии, продемонстрировав конец древка в форме раскрытых челюстей некоего первобытного зверя. Из пасти вырвалось святое пламя, непрерывной струёй окутавшее Падших убийственным жаром, удушая их, словно витками огненной гадюки. Сандальфон вёл его, как художник - кисть, и одно за другим создавал торнадо огня, засасывавшие врагов и сжигавшие их до костей.

Рафаэль бросался в участки сопротивления и заканчивал жизни широкими, аккуратными взмахами своего меча. Его клинок был массивным эспадоном, столь тяжёлым, что чтобы поднять его, потребовалось бы множество людей. Это был меч палача, святой лишь благодаря тому, кто им пользовался, и Рафаэль взмахивал огромным оружием, держа его одной рукой, с безупречным изяществом. Он рассекал Падших надвое так же легко, как люди рубят дрова, раскалывал кривые формы с головы до ног, разделял надвое с ужасающей лёгкостью. Скорость его ударов была столь высока, что кровь не текла, пока сражённые не падали наземь.

Уриэль сражался с шутовской ухмылкой на губах. В отличие от его братьев, что вели войну в сосредоточенном молчании, Архангел Воздаяния перемежал удары язвительными замечаниями. Он бросал врагам оскорбления, издеваясь над ними между исполненных опыта ударов своего пламенного меча. Не мастер клинка, как Рафаэль, и не обладающий оружием, подобным оружию Сандальфона, Уриэль использовал огонь в качестве своего метода ведения битвы. Праведный, гневный огонь.

Он призывал волны пламени одними лишь взмахами рук, и создавал пламенные столбы своим ярким, пылающим клинком. Он обращал сам воздух в бушующее инферно, и превращал Падших ангелов в обугленные скелеты.

Габриэль была окружена аурой ужасающей красоты. Она была девой-воительницей несравненного мастерства. Валькирией в серебряных латах. Крылатая красота, раздающая смерть. Её враги знали её под прозвищем Багровый Прилив. Ангелы называли её Красная Дева. Оба эти титула доказали свою справедливость той ночью.

Её улыбка словно становилась ярче с каждым поверженным врагом, словно становилась сиятельней с каждой каплей крови, что она проливала. За ней оставались покалеченые, расчленённые тела, по которым словно прошёлся ураган. Капли ихора покрывали её латы, но это делало её лишь красивее.

Михаэль был воинской доблестью во плоти. Он был командующим легионами, да, но хорошие командиры возглавляют с линии фронта, а великие - сражаются бок о бок со своими солдатами. Дэус Ксифос, Золотой Меч, висел у него на боку, но он не снисходил до того, чтобы воспользоваться им. Враги перед ним были ничтожны, и клинок, что мог сокрушать лордов демонов одним взмахом, оставался дремать в ножнах. Вместо него в руках Михаэля было простое копьё света, и он всё равно сумел обойти своих собратьев в счётчике жертв. Его удары не были показными, в них не было цветочного изящества или стильной грации. Он разил Падших с механической точностью, убивал их с машинной эффективностью. Любая рана, нанесённая им, была фатальна, любой взмах или выпад равно свиреп.

Потрёпанная группа откололась от боя. Они отступили и встретили безликий шлем Мельхизедека. Колдовская молния обрушила половину из них с небес, прежде чем они смогли среагировать, заставив порочные тела полопаться, как воздушные шарики. Остальные нырнули к земле; Мельхезедек последовал за ними и прижал к груде обломков. Он сделал жест, и они превратились в тёмно-красные пятна на белых стенах.

Сияние Метатрона сверкало светом новорождённой звезды. Его светозарность была такова, что сама стала оружием. Те, кто приближался к нему, спонтанно вспыхивали, извиваясь и содрогаясь, когда мстительный жар пожирал их тела, вгрызаясь в кости. Боль сохранялась, даже когда их тела обращались в пепел, однако это было неудивительно. Пламя Синая обжигало саму душу.

Судьба тех, кто держали дистанцию, была той же, лишь в иной манере. На бросаемые копья Метатрон ответил, подняв руку к небу, и небеса ответили мечами чистого света. Словно сияющие распятия пали они на его врагов, опустившись на порченые головы и искривлённые тела убийственным дождём. Те, кто не были тут же иссечены на части, оказались пришпилены к земле, словно гротескные образцы на прозекторском столе безумного биолога.

Падшие выносили бурю с достоинством тех, кто понимает, что враг слишком силён. Они покорно приняли эту судьбу и были исполнены решимости встретить свой конец как истинные воины, храбро сражаясь до самого конца. Они не жалуясь падали от клинков Рафаэля и Уриэля. Они умирали, пронзённые копьём Михаэля, и сгорали, пытаясь добраться до Сандальфона. Их кроваво убивала Габриэль и выворачивало наизнанку колдовство Мельхизедека. Они противостояли Метатрону и исчезали в забвении от одного взгляда непрощающей серебряной маски. Семь величайших Архангелов без разбора вели бойню меж них, и они не бежали.

Они бежали от Танатоса. Они удирали от самой Смерти.

Неправильность, излучаемая Персоной, ощущалась физически. Она подтачивала храбрость в бьющихся сердцах, превращала решимость в прах, заставляла достоинство истекать из истощённой оболочки. Храбрость ничего не значила пред ним. Честь была столь же бесполезна. Оно смеялось в лицо долга. Смерть - величайший уравнитель жизни. Ей не важно, достойный или проклятый перед ней; имело значение лишь, чтобы всё умерло.

Товарищи, принимавшие на себя удары, предназначенные другому, сейчас бросали друг друга в руки в белых перчатках, пытаясь спастись. Друзья, вытаскивавшие друг друга в безопасность, сейчас скармливали друг друга челюстям черепа в отчаянной надежде продлить свои жизни. Братья по оружию, что сражались спиной к спине в тяжёлых кампаниях, трусливо оставляли друг друга, предоставляя рубящему мечу.

Они бежали от Танатоса, и Танатос преследовал их.

Гортанный, болезненный смех с воем вырывался из вечно открытых челюстей, когда он преследовал их. Падшие ангелы были быстры, но Танатос охотился на жизнь задолго до их существования. Он падал на них сверху, сбивая на землю, где разрывал их дёргающиеся тела на части. Он расчленял их на лету, вонзая меч и когти в уязвимую плоть, вырывая органы. Он развлекался их страданием, убивая их максимально кроваво и творчески. Каждое убийство отличалось от остальных, но итог всегда был тот же. Он поднимал искалеченные, изувеченные тела в воздух, и смеялся им в лицо, так что последним, что они видели в жизни, было злобно ухмыляющееся лицо Смерти, насмехающееся над ними и их неизбежным роком.

Падший ангел тяжело упал на землю. Его ноги были отсечены у лодыжек взмахом меча Танатоса. Он попытался отползти на окровавленных обрубках прочь от боя; непреклонная масса лат остановила его жалкую попытку бегства. Падший поднял взгляд и немедленно получил алебардой в лицо.

Рыцарь Храмовник выдернул своё оружие, проигнорировав череп, истекающий на пол кровью и мозгами. Его внимание было приковано к более важным вещам, вроде бушующей в небе битвы. На воине не было шлема, как и остальные его собратья он снял его, дабы лучше видеть сражение над ними. Покрытое шрамами лицо наравне несло выражения трепета и почтения.

Глава воинов направил свою алебарду в воздух, где серебряные фигуры сражались с кривыми пародиями на себя.

- Вот, братья! Вот почему мы здесь! Вот почему мы сражаемся! Бог мёртв, но Его ангелы живут! За Небеса! За Нефилима! За всё человечество!

Его когорты повторили боевой клич, выкрикивая его во всеуслышанье. Они волной хлынули вперёд, и те Падшие, что приземлились, оказались убиты клинками Храмовников.

Донасек потерял где-то во время боя свою широкополую шляпу. С обнажённой головой он выглядел скромно - но по большей части из-за выражения, застывшего на его лице.

- Во славу - тихо произнёс он, глядя, как Габриэль прорезает путь через ряды Падших.

- Во славу - повторил он, увидев, как Рафаэль без усилий поднял укутанную тенями фигуру и переломил о колено.

- Во славу! - выкрикнул он, бросившись в воздух, сжимая в каждой руке по клинку света.

Миттельт последовала за ним, хихикая как безумная.

Калаварнер пошатывалась на ногах. Происходящее подействовало на неё так же, как и на её товарищей, но всё её внимание было уделено одной фигуре из семи. Оттолкнувшись от земли, она метнулась ввысь, подняв копьё, с целью пронзить любого, кто встанет между ней и её целью.

- Метатрон-самааааа!

Её выбор боевого клича заставил моргнуть дьяволов и людей, которых она оставила на земле. Мужская половина среди них вздрогнула от чистой страсти, стоящей за ним. Девушки понимающе вздохнули.

- Ну, - медленно произнёс Иссей - это было жутковато.

Повернувшись, он осмотрел окружающих с нетерпеливым предвкушением.

- И что, мы оставим всё веселье им?

- Нет - на лице Риас была мрачная улыбка. - Разрешаю присоединиться. Покажите им, что мы, дьяволы, тоже способны о себе позаботиться.

Иссей гикнул, и из его спины протянулись крылья, подобные крыльям летучей мыши. Парень взмыл в воздух, одна рука в перчатке сжата в кулак, другая раскрыта, демонстрируя широкий ствол пушки.

- В этот раз я не промахнусь!

Остальные последовали за ним, и те, кто недавно были осаждены со всех сторон, продемонстрировали свой гнев тем, кто их осаждал.

* * *

Он прыгал по вершинам жилых зданий, перескакивая с одной бетонной башни на другую на крышесносной скорости. Он мчался по крышам, используя их как трамплины, с которых бросал себя дальше, к своей цели. Честно говоря, он бы предпочёл полёт этому примитивному прыганью, но кошмарный набор препятствий, который представлял из себя человеческий город, замедлил бы его, и он не мог себе этого позволить. Время было не на его стороне. Азазель чётко дал это понять.

Предательство Кокабиэля уязвило их всех. Шокировало чистой наглостью. Он, однако, не был удивлён; как лорд среди Григори, Кокабиэль всегда был хмурой, враждебной душой. Презрение Падшего ко всем существам, кроме его собственного племени, делало общение с ним неприятным делом, и его хмурое присутствие на тех немногих собраниях, которые он решал посещать, воспринималось другими неважно. В конце концов, паранойя плохо сочетается с логикой и здравым смыслом. Однако они считали, что Кокабиэль пусть и параноик, но безвредный.

А теперь было очевидно, насколько они ошибались. Кокабиэль был не просто параноиком. Он был чокнутым. Безумцем. Это было единственным объяснением того, что он хотел сделать, и целей, которые он хотел достичь. И мало того, его безумие распространялось.

Кокабиэль забрал с собой две сотни Падших ангелов. И среди них было пятьдесят элитных стражей Азазеля. В своей прошлой жизни они были Властями и Владычествами, безупречными солдатами Небес. После Падения, они не утратили дисциплины. Они должны были оставаться верными лишь Азазелю. Должны были. Но теперь стало очевидно, что влияние безумия Кокабиэля просочилось в их разумы.

Для фракции, гордящейся своим единством, это было глубокое предательство. У Падших не было своего эквивалента фракции Старых Сатан. В отличие от дьяволов, позволившим власти сосредоточиться в руках нескольких семейств, и оказаться разделёнными меж них, Падшие ангелы оставались объединены под знамёнами тех же лордов, что возглавляли их много веков назад. В их рядах не было раскола, не было разделения на подфракции.

До этого момента.

Трещины, что появились на виду, были болезненны и уродливы, и вместе с удивлением и шоком, пришедшими с этим открытием, был и гнев от того, что их столь долго обманывали.

Азазель был готов отправить собственный отборный отряд, чтобы вернуть Кокабиэля для допроса, а затем - наказания. Баракиель потребовал, чтобы эту честь предоставили ему. Такое предательство, заявил обычно угрюмый мужчина, заслуживало воздаяния превыше простого наказания. Он подозревал, что это из-за того, что его собственная дочь была на линии огня. Целью Кокабиэля была не она, а её мастер, но это слабо утешало. Безумие подвергало опасности всех, и он ни на миг не сомневался, что Падший убьёт её, если получит шанс.

Даже перед его отправкой на это задание, Баракиэль собирал свои силы. Сотни против сотен. Азазель тоже отправил свою личную охрану, и судя по тому, что он видел, прежде чем выйти, те рвались встретиться со своими собратьями-предателями в битве. Ирония ситуации - Падшие ангелы называют Падших ангелов предателями - не прошла мимо него.

Перепрыгивая на очередное здание, он расслышал, как приближаются звуки битвы. И уже мог видеть её. На горизонте вспыхнул отдалённый свет, словно мерцающее пламя свечи. Что беспокоило больше, внизу он видел, как маленькие фигуры указывают на тот самый свет, к которому он мчался. Этого следовало ожидать. Кокабиэль не был известен осторожностью; он обрушивал все свои силы на головы тех, кого стремился убить, и столько Падших ангелов, собравшихся в одном месте, невозможно проигнорировать. Азазелю придётся изрядно поработать, если он хочет сохранить свою фракцию скрытой от человеческих глаз.

Он пропрыгал по последней группе домов, и его цель наконец открылась перед ним. То, что он увидел, заставило его резко остановиться.

Академия Куо всегда была обширным комплексом зданий, выделяющимся среди окружающих её жилых домов. Сейчас этого комплекса не существовало. Большая часть зданий была разрушена, причём многие превращены просто в горы обломков. Многие здания горели. Всё, что осталось стоять - несколько стен, одинокие памятники непокорности посреди моря обломков. И всё это было лишь мелочью на фоне свирепой битвы, что велась над изломаным телом Академии.

Ему пришлось проморгаться, чтобы убедиться, что видит всё верно. Ему пришлось сконцентрироваться, чтобы убедиться, что его взгляд абсолютно ясен. Ему пряшлось встряхнуть головой, чтобы убедиться, что он стал свидетелем того, как свершается невозможное.

Что-то тёмное и тяжёлое влетело в него. Он присел, чтобы избежать попадания; оно шлёпнулось позади него. То, что осталось от Падшего ангела, верхняя половина, торс и голова, мертвее некуда.

Он нахмурился и бросил взгляд на бешеную фигуру в шлеме-черепе, что бросила это. Смех, доносящийся от головы чудовища, был насыщенным презрением, издевательским, и крайне, крайне неправильным.

В этот момент Вали Люцифер решил, что сейчас не лучший момент, чтобы вмешаться.

* * *

Вновь фигура упала с небес. Словно комета она опустилась на землю Академии Куо, врезавшись в созданные ей руины. Тело проскользило по земле, пять пар сломанных крыльев волочились за ним.

Тело сопровождала вторая фигура, покрытая сияющим серебром, и в отличие от первой, она при падении на землю устояла на ногах. Сейчас она поднялась во весь рост, её крылья почти лениво расправились за плечами. Фигура под ней попыталась встать, но не смогла из-за поставленной на его грудь ноги.

- Пади - тихо произнесла Райнаре и вонзила Иаэрион в его плечо.

Кокабиэль завыл от боли, когда ангельское копьё вонзилось в его плоть. Оружие пришпилило его к земле, словно извивающееся насекомое. Григори попытался освободиться от святого копья, и снова завопил, когда Инаэрион обжёг руку, попытавшую вынуть его. Третий вой прозвучал, когда его мучительница провернула оружие, расширив и без того кровавую рану.

- Давай не будем так больше.

Нежность в её голосе не совпадала со стальной улыбкой на её лице.

- Мы же не можем позволить тебе спастись, верно?

- Ты… - прошипел Кокабиэль - …Ты так обходишься с тем, кто любил тебя?

Райнаре наклонила голову набок жестом чистой невинности.

- Ты когда-то любил меня?

- Да - прохрипел Падший. - Верь мне, я говорю правду.

- Ты этого не показывал.

Григори согласно дёрнул головой.

- Обстоятельства не позволяли мне. Но я всегда любил тебя. Я всегда хотел держать тебя в руках. Ощущать тебя рядом.

Это принесло улыбку на идеальные губы.

- О, так значит, ты любил меня.

Копьё высвободилось из его плоти, и Кокабиэль облегчённо вздохнул. Он завопил в четвёртый раз, когда Инаэрион пронзил другое его плечо.

- У людей есть поговорка - Райнаре налегла на древко, всем весом вгоняя его глубже. - Обманули раз - вини обманщика. Обманули дважды - вини себя. Сколько раз ты обманул меня, Кокабиэль? Насколько постыдно было бы, если бы ты обманул меня в последний раз?

- Сучка… - прохрипел Падший.

В ответ Райнаре вытащила копьё и вонзила его в живот Григори.

- Чудесная развязка - произнесла она среди его воя, и вытащила Инаэрион, чтобы вонзить его вновь.

* * *

Уриэль приземлился первым. Вечно непредсказуемая душа, он закончил битву, когда стало очевидно, что врагов для него больше не осталось. Тех немногих, что ещё были живы, разделили меж собой его братья, и он не хотел отнимать у них их славу. Серафим опустился рядом с фигурой, чьи крылья отличались от крыльев остальных. Он бросил взгляд на то, во что она превратила своего врага, и усмехнулся.

- Архангел Возмездия, воистину - Уриэль сверкнул ей улыбкой, а затем подошёл к жертве. - Как дела, Кокабиэль? Чудесный денёк, не правда ли?

Григори гортанно прорычал.

- Давненько мы не виделись - Архангел задумчиво погладил подбородок. - Что-то в тебе изменилось, никак не могу понять, что.

Несколько секунд притворной задумчивости, а затем лицо серафима озарилось.

- Ты стал намного уродливее с прошлой встречи!

Кокабиэль пробулькал какую-то непристойность.

- Вы, еретики, всегда столь предсказуемы - вздохнул Уриэль. - Когда вы на грани победы, вы глумитесь и насмехаетесь. Когда вы на краю поражения, вы проклинаете и брызжете слюной. Единственное, что ещё более предсказуемо, это ужасное чувство фасона вашего племени.

- Я… Богоубийца… - прохрипел Падший.

Архангел Воздаяния весело усмехнулся.

- Ну, это, конечно, звучит впечатляюще и мощно, но пока что не защитило тебя от неоднократного продырявливания.

Райнаре восприняла это как сигнал проделать в теле Григори ещё одну дырку. Кокабиэль извивался; он не вопил, но лишь потому, что его горло слишком пересохло от воплей.

- Благодарю, сестра, - Уриэль бросил взгляд на новую носительницу Инаэриона - что подтвердила мою позицию.

Райнаре покраснела.

- Хотя, возможно, тебе стоит отойти - добавил серафим. - Правосудие здесь, и, полагаю, он изрядно сердит на нашего общего друга.

Райнаре моргнула. Затем она увидела, что приближается, кто направляется к ним, кто движется сюда с целью отмщения, и мудро отступила в сторону.

Без удерживающего его ангельского копья, Кокабиэль встал. Это был последний акт непокорности перед лицом неизбежного.

В следующую секунду плоская сторона меча соединилась с его плечом, вновь обрушив его на землю.

- На колени, отброс.

Падший сплюнул кровью. Он зыркнул на владельца меча, а затем клинок нанёс новый удар, на этот раз в лицо, заставив сплюнуть его зубами вместе с кровью.

- Вот она, еретик, - выдохнул ангел - вот смерть, что ты так заслуживаешь.

Массивный эспадон поднялся в палаческой хватке, готовый обезглавить.

- И я, Рафаэль, Архангел Правосудия, дам её тебе.

- Боюсь, я не могу позволить вам сделать это - новый голос остановил происходящее. Они все обернулись к вновь появившемуся, который, несмотря на численное превосходство продолжавших опускаться Архангелов, храбро шагал к ним. - Я Вали Люцифер, и у меня ясный приказ от Азазеля привести к нему Кокабиэля. И я готов сразиться с вами, чтобы сделать это.

* * *

Ему ответил Рафаэль, с жёсткой стальной улыбкой на лице.

- Азазель? Я так погляжу, мой аналог в этом мире не справился с задачей его удержания в клетке.

- Или был уже довольно давно недееспособен - тихо произнёс Вали.

Улыбка Рафаэля стала безжалостной.

- Или так.

Бронированые пальцы продолжали поднимать клинок, сжимая хватку. Вали напрягся, ожидая его удара и неизбежно начинающегося боя.

- Постой, брат - произнёс Метатрон. - Пусть Нефилим решает.

Они расступились, открывая парня, синеволосого, сутулящегося. Его руки были в карманах, как обычно, но на этом обычный вид заканчивался. Сейчас в нём что-то было иначе, отблеск эмоций нарушал его обычную маску бесстрастия. Никто не упустил лёгкое нетрезвое покачивание в его движениях. Никто не упустил лёгкую нахмуренность сосредоточенности на его лице.

Танатос следовал за ним, шёл по его следам, как некий безумный сторожевой пёс. Он щёлкал челюстями на малейшее движение, на всё, что воспринималось как малейшая угроза, и его присутствие так влияло на всех, что окружающие, выказывающие беспокойство состоянием парня, не решались приблизиться.

Он приблизился к конклаву ангелов, и немедленно едва не упал. Габриэль поймала его, и бережно поддержала. Она неодобрительно глянула на Метатрона, продолжая поддерживать.

- До чего довела твоя просьба нашего юного Нефилима.

Метатрон кивнул, принимая обвинение.

- Если бы только был другой способ. Но ты сама ощущаешь это, сестра. Отсутствие Бога. Рассыпающийся фундамент Небес. Представь себя на моём месте, и ты не просила бы меньшего.

Габриэль поджала губы. Было сложно представить, что столь спокойная фигура считанные моменты назад была бурей убийства.

- Некоторые вещи, брат, представляют собой слишком много, чтобы о них просить.

- Поэтому я ещё не просил.

Парень освободился из рук Габриэль. Он с усилием выпрямился, и нахмурился, глядя на причину, по которое его позвали.

- Что вы хотите с ним делать? - он кивнул в сторону Кокабиэля.

Вали, изо всех сил старавшийся делать вид, что его не интересует разговор, помедлил, прежде чем ответить.

- Полагаю, Азазель запечатает его. В подходящей тюрьме. Коцит, полагаю.

Парень выглядел усталым. Более усталым, чем мог бы выглядеть кто-то его возраста.

- В таком случае, можешь забирать его.

Вали благодарно кивнул, и шагнул вперёд, подхватить Кокабиэля. Однако ему помешал Рафаэль, вставший одоспешеной преградой между ними. Клинок Архангела оставался занесённым для удара.

- Ты позволишь этому существу жить? - прошептал ангел. - Ты позволишь этому отбросу свободно уйти? Ему, вонзившему клинок в спину Бога? Ему, убившему Отца в его момент слабости? Ему, хвастающему этим преступлением и празднующему его, словно героическое деяние?

- Он будет наказан за это преступление и больше того - тихо произнёс парень.

- Суду Падших ангелов и дьяволов нельзя доверять - не согласился Рафаэль.

- Они не те Падшие ангелы, которых мы знаем - ответил парень. Его взгляд мелькнул к Риас с Соной и их свитам, наблюдающих за противостоянием широко открытыми глазами. - Они не те дьяволы, которых мы знаем.

- Знакомые нам дьяволы - улыбнулся Уриэль - куда уродливей.

- Куда святотатственней - согласился Михаэль.

Бронзовый взгляд Сандальфона накрыл их своей строгостью.

- Дьяволы, не демоны. Мы должны учитывать это различие.

Гладкий шлем Мельхизедека наклонился к Уриэлю. Его тон звучал скорее как вопрос, чем как утверждение.

- Кошки.

Уриэль скрестил руки на груди. Он выглядел почти надувшимся.

- Я просто пошутил. Не моя вина, что смертные не видят разницы.

Рафаэль медленно опустил свой клинок.

- Правосудие не должно быть так забыто - прорычал он.

Парень покачал головой.

- Не наши правила. Не наши законы. Не нам судить. Им. Уважай это, и позволь им самим решать.

Массивный меч опустился, не во взмахе, а остриём в землю.

- Я протестую против решения Нефилима - буркнул Рафаэль. - Я склоняюсь перед Его решением.

Уриэль усмехнулся.

- Разве не все мы?

Вали воспринял повисшее молчание как разрешение забирать Кокабиэля. Падший слабо боролся с его хваткой.

- Хватит уже - вздохнул его временный надсмотрщик. - Ты уже натворил достаточно.

К досаде гибрида дьявол/человек, это лишь подлило масла в огонь безумия Григори. Кокабиэль начал смеяться, его глаза мерцали маниакальным светом.

- Я убью вас всех! - наполовину прорычал, наполовину прохихикал Падший ангел. - Ваших друзей! Ваши семьи! Я вытащу их кишки и выставлю напоказ! Я изуродую всё, что вам дорого! Оскверню! Моя месть будет кровавой! Кроваво-красной! Я окрашу этот мир багровым, и никто из вас меня не остановит!

Его вопли начали походить на рычание безумного зверя.

- Никакая тюрьма не вечна, и когда я освобожусь, я убью вас всех!

Ответ парня был быстрым. Его рука мелькнула змеёй, впечатав ладонь в лоб безумца. Кокабиель успел лишь оскалиться, прежде чем начал дёргаться и содрогаться. Его глаза расширились, а затем закатились.

Слюна капнула с уголка губ, когда он перестал дёргаться. Последовавшая тишина была одновременно благодарной и напряжённой.

Вали вопросительно поднял бровь.

- Что ты с ним сделал?

Парень пожал плечами.

- Гарантировал, что он никогда не освободится.

Он повернулся к ним, его ожидающим союзникам, сделал два шага, и резко упал лицом вперёд. Они все вздрогнули при звуке удара его головы о тротуар.

Уриэль наклонил голову, глядя на его бессознательное тело. Тот факт, что тело Архангела начало исчезать ниже пояса, его ничуть не беспокоил.

- И это, леди и джентльмены, как раз и есть причина, почему не следует призывать несколько Персон одновременно - улыбнулся серафим. - Только подумайте, как у него сейчас раскалывается голова.

Танатос завис над телом своего мастера. Он издал недоверчивый выдох и принялся тыкать его тело очень длинным и очень острым клинком.

* * *

Он проснулся с ровной тупой болью, пульсирующей в его разуме. Боль была сродни монотонному гудению, и ему пришлось проморгаться, чтобы выбросить пульсирующий туман из головы. В глазах возникла окружающая обстановка, затуманеная и расплывчатая, и ему пришлось потрясти головой, чтобы прояснить зрение.

Белые стены и больничный запах подтвердили его подозрение: он находился в медчасти Академии Куо. Это было неожиданно, и беспокоило. Последний раз, когда он видел это здание, оно было разрушено и горело, и Падшие ангелы Кокабиэля парили над ним стаей воронов-переростков.

Через пару секунд замешательство прошло. Должно быть, они каким-то образом отремонтировали здание, пока он был без сознания.

Ясность постепенно вернулась, и вместе с ней - понимание, что в комнате он не один. Первой приметой была шапка рыжих волос; второй - то, что его рука была зажата в её. Он опустил взгляд на фигуру Риас, спящей в кресле, с головой на его кровати, и не мог не ощутить, что что-то не так.

Медленно, осторожно, чтобы не разбудить её, он вытащил свою руку из руки дьяволицы; это действие было почти с сожалением. Риас среагировала встревоженным звуком. Он нерешительно помедлил, на этот раз с реальным сожалением. Слегка вздохнув, он опустил руку обратно в её хватку. Девушка улыбнулась, успокоившись, и сжала её с сонной силой.

Довольная усмешка дала знать, что третья персона, присутствующая в комнате, видела всё произошедшее.

- Сайзекс - произнёс он.

Вместо ответа мужчина накинул на плечи своей сестры одеяло, что было в его руках.

- Сочувствуя другим, Риас временами забывает о себе - дьявол подмигнул ему. - Надеюсь, ты не против братского вмешательства в то, что должно было быть приватным моментом.

- Как долго? - прохрипел он.

- Три дня - спокойно отозвался Сайзекс. - Четыре, если считать этот.

Лицо мужчины смягчилось.

- Ты выглядишь как кто-то, на чьих плечах вес целого мира.

Он потёр губы тыльной стороной свободной руки, и был удивлён, насколько они сухие. И чувство, что что-то не так, неправильности, не проходило.

- Я выгляжу как тот, кто был в отключке три с половиной дня.

- По крайней мере, ты здраво мыслишь - усмехнулся Сайзекс. - Если можешь сказать что-то такое, то явно в здравом уме.

Дьявол кивнул в сторону своей спящей сестры.

- Она была рядом с тобой все эти три с половиной дня. И остальные тоже. Они очень беспокоились о твоём состоянии.

Он вздохнул.

- Им не стоило так беспокоиться.

Сайзекс наклонил голову, взглянув на него.

- Считаешь, не стоило? Одна из них воспринимает тебя как суррогатного брата за то, что ты для неё сделал. Другой считает другом на всю жизнь. Последний очень уважает тебя за месть, что ты позволил ему свершить, и совет, что ты ему дал. Даже те, на кого ты не повлиял напрямую, считают тебя другом, на которого можно положиться.

Дьявол проказливо усмехнулся, направив взгляд на ту, что была рядом с ним.

- Нужно объяснять, что она о тебе думает?

- Нет, - поспешно сказал он - не стоит.

Прошло несколько секунд тишины, нарушаемой лишь тихим дыханием Риас. Наконец, он справился с чувством жути, накапливающимся с момента его пробуждения.

- Что произошло, пока я был в отключке?

Сайзекс, похоже, ожидал этого вопроса, поскольку тут же прочистил горло.

- Пожалуй, будет лучше начать с того момента, как ты отключился.

Он медленно кивнул. Дьявол снова улыбнулся, а затем посерьёзнел.

- Падшие прибыли со значительной силой вскоре после поражения Кокабиэля. Баракиэль вёл порядочное их количество за собой, ожидая тяжёлую затяжную битву. Они были изрядно удивлены, когда их встретили двое дьяволов со свитами и группа потрёпанных экзорцистов, и огорчены, когда узнали, что враги, с которыми они ожидали сражения, к этому времени уже были… нейтрализованы.

По лицу мужчины разошлось выражение мрачного удовлетворения, напомнив ему, что несмотря на всё своё обаяние, существо перед ним остаётся очень могущественным лордом дьяволов.

- Что до Кокабиэля, этот монстр будет запечатан в Коците, вместе с наказаниями, которые ещё сможет придумать Азазель - Сайзекс покачал головой, и снова это движение сопровождалось мрачным одобрением. - Он, несмотря на свою сентиментальность, весьма креативен в наказаниях.

Он переварил эту информацию и нахмурился.

- Это было четыре дня назад - произнёс он.

Сайзекс кивнул.

- Да.

Он осмотрелся.

- Четырёх дней недостаточно, чтобы отстроить нечто подобное.

- Это работа Азазеля - пояснил дьявол. - Он чувствовал себя виноватым за произошедшее. Настолько, что одолжил своих мастеров, чтобы исправить все устроенные Кокабиэлем и его силами разрушения. Впрочем, если бы не он, так мы сделали бы то же самое.

Сайзекс вздохнул.

- Бремя стирания воспоминаний людей, видевших битву, тоже лежит на нём.

Должно быть, мужчина заметил беспокойство на его лице, поскольку следующий вопрос был направлен ему.

- Ты не одобряешь этого?

Он наклонил голову.

- Не стану притворяться, что не понимаю, почему это необходимо. Но забирать воспоминания личности… Это не то, что следует делать.

Вместо обиды дьявол выглядел тихо довольным.

- Если ты так думаешь, то мы с тобой солидарны. К сожалению, это необходимое зло. Человечество просто не готово к факту, что среди них живут дьяволы, ангелы, и даже боги. Знание о том, что среди них так долго обитают существа, гораздо более могущественные, чем они, в лучшем случае встревожит, а в худшем - создаст панику - Сайзекс оценивающе глянул на него. - Человечество устраивало войны и из-за меньшего. А теперь оно обладает оружием, способным уничтожать целые города, два из которых использовались против этой самой страны.

- Вы нас боитесь?

Сайзекс усмехнулся.

- Нет, но мы боимся возникновения хаоса. Великая Война была пандемониумом, в котором огромные армии стирали друг друга в пыль, разрушая всё вокруг. Добавьте к этому людей, и "пандемониум" станет самым мягким описанием того, что будет твориться. Разрушения будут… Непомерны.

- Вы обдумывали это - заметил он. Дьявол ответил слабой улыбкой.

- Века, прожитые под тенью Великой Войны, научили нас значению осторожности и важности баланса. Поэтому все три фракции не хотят нарушать статус-кво. Это сохраняет мир и позволяет нам процветать. Есть, однако, некоторые, кто хотели бы увидеть наклон этого баланса, увидеть нарушение хрупкого равновесия. Кокабиэль был одним из них. В его случае причиной было безумие. Он желал хаоса, дабы доказать превосходство своей расы. В наших рядах есть другие, кто желает того же хаоса, но я боюсь, что их цели куда более зловещи.

Он немедленно понял скрытый смысл этих слов.

- Ты имеешь в виду, что будут и другие.

- Все фракции внутренне разделены - ответил Сайзекс со слабым следом веселья. - Падшие ангелы познали это на болезненном примере. Даже на Небесах есть свои подфракции. Мы, дьяволы, в этом не отличаемся. В нашем обществе есть влиятельные члены, которым пусть горит весь мир, если это позволит заполучить власть.

Мужчина глянул на него.

- Поэтому мы должны объединиться и противостоять этим врагам вместе. Разделённые, мы одинокие пальцы на ладони. Объединившись, мы сможем создать кулак, чтобы противостоять тем, кто угрожает нашему образу жизни.

Это был любопытный эвфемизм, но он не мог спорить. Сайзекс с теплотой глянул на спящую Риас, а затем продолжил.

- Эта битва была доказательством. Поражение Кокабиэля продемонстрировало, что мы можем работать вместе. Дьяволы, ангелы, Падшие, даже люди. Объединиться, чтобы противостоять общему врагу. Прежде, разговоры об истинном альянсе всегда зарубались скептиками среди нас. Предложения мира, которые Михаэль, Азазель и я рассылали друг другу не могли привести ни к чему существенному без поддержки в наших рядах. Они всегда хотели доказательства, свидетельства того, что мир среди существ, которые так долго воевали, возможен - во взгляде мужчины, повернувшегося к нему, была решимость. - Теперь это у нас есть. У нас есть свидетельство. Мы можем продвигать этот вопрос. Те, кто цеплялись за старые взгляды, больше не могут отказывать нам в праве на единство. Осада Академии Куо - нечто гораздо большее, нежели просто победа над общим врагом. Это надежда, на которой мы построим новый альянс.

Он покачал головой, признавая поражение.

- Уже и титул битве присвоили.

Дьявол усмехнулся над выражением его лица.

- У масс есть тенденция романтизировать то, что считают невозможным. Новости об этой победе широко разошлись по Преисподней, и упоминался не только ты, но и остальные. Их имена восхваляются среди нашего племени.

Внимание Сайзекса вновь вернулось к его сестре. На этот раз в его взгляде был заметный оттенок гордости.

- Думаю, когда всё это закончится, у Риас будет всё признание, которого она искала.

- Они заслуживают признания - медленно произнёс он. - Я - нет.

Единственный кроме него неспящий в комнате поднял бровь.

- Одно дело убрать фокус с чьих-то достижений, чтобы другой мог занять место на сцене, и совсем другое - это - дьявол терпеливо наклонил голову. - Почему ты так считаешь?

- Потому что я и так достаточно вмешался в их жизни.

Сайзекс улыбнулся этому ответу.

- Не думаю, что они согласятся с тобой. Некоторые из них даже могут хотеть, чтобы ты вмешивался в их жизни больше.

- Ты не понимаешь - он вздохнул.

- Что я не понимаю?

Он помедлил, не уверенный, стоит ли продолжать. В итоге его заставило говорить молчание, давящая атмосфера, вынудившая его признаться.

- Я обладаю силой.

- Весьма немалой - кивнул Сайзекс и нахмурился. - Тебя это беспокоит? Большинство не беспокоятся из-за силы, которой обладают.

- Нет. Меня беспокоит, что с ней делать.

Дьявол серьёзно обдумал его слова, а затем сверкнул улыбкой.

- Я не ошибался, когда сказал, что на твоих плечах вес мира.

- Никто не должен обладать таким количеством силы - он решил проигнорировать шутку. - Никто не должен быть способен на то, что я могу. Это нарушает баланс, равновесие. Это дестабилизирует ситуацию. Я могу сдерживаться, но в итоге всё равно протекает. Вот почему когда что-то происходит, я стараюсь не вмешиваться.

Он опустил взгляд на девушку, покоющуюся рядом с ним.

- Было бы лучше, если бы Риас и остальные не узнали, что я могу делать.

- И тем не менее ты им помог - заметил Сайзекс.

- Потому что я не буду стоять и смотреть, как приличные люди, хорошие персоны страдают не по своей вине! - его удивили эмоции в собственном голосе, и он попытался их приглушить. - Не трусость - беда человечества! Не ненависть! Не страх! А апатия! Стояние и ничегонеделание, когда другие страдают! Когда наблюдают за тем, как люди, хорошие люди страдают, и хотя имеют возможность им помочь, но решают этого не делать! Это апатия, и она едва не уничтожила нас всех! По мне, её в мире слишком много! Я на всю жизнь наелся!

Его одинокого слушателя определённо не беспокоила эта вспышка. Сайзекс тихо смотрел на него, ожидая продолжения.

- Пока что мне повезло в том, что всё, что я делал, пошло на пользу. Пока что моя способность оценивать ситуацию меня не подвела. Но что случится, когда я допущу ошибку? Что случится, когда я ошибусь в оценке? Большая сила может творить много добра, но может и много зла. И это меня беспокоит. Что я сделаю что-то, что посчитаю правильным, а окажется неправильным, и окружающие пострадают из-за этого.

Дьявол на несколько секунд задержал на нём взгляд, прежде чем ответить.

- Когда мне впервые предложили титул Люцифера и пост, прилагающийся к нему, я едва не отказался. Как от чемпиона дьяволов во время Великой Войны, от меня практически ожидалось, что я буду возглавлять мой народ в последовавшие времена мира, и всё же я хотел отказаться.

Сайзекс усмехнулся воспоминаниям.

- Я привык принимать решения в пылу сражения. В этом я был хорош. Определять, как действовать, а потом разбираться с последствиями. Взвешивать их, прежде чем принимать решение, для меня было совершенно чуждой концепцией, однако на моём посту требовалось именно это - он вздохнул и уставился в стену. - Когда ты обладаешь властью над таким множеством жизней, когда ты представляешь их, как их лидер, взгляд на вещи меняется. Ты больше не можешь быть собой. Ты должен являться образцом, идолом, кем-то, кто может принимать эти решения и выглядеть уверенно, выполняя их. Я не был таким в первые несколько месяцев своего правления. Я боялся подвести тех, кто меня поддерживал, и позволил этому страху управлять мной. Я мандражировал над каждым решением, колебался при каждом выборе, снова и снова изучал каждую альтернативу, пока не заканчивались варианты. Я думал, что действую правильно. Вместо этого в глазах тех, кто меня выдвинул, я выглядел нерешительным глупцом.

Улыбка вернулась на лицо дьявола.

- Ты думаешь, дьявольские СМИ быстро растиражировали информацию о твоей Игре Рейтинга, но в моём случае они были ещё быстрее. Герой войны, потерявший способность возглавлять. Таблоиды любят подобные сплетни.

Он против воли улыбнулся сказанному.

- Знаешь, я почти сдался. Я был готов подать в отставку. Я воин, не политик. И всё ещё остаюсь таковым. Но меня остановила очень хорошая подруга. Она сражалась бок о бок со мной во время Великой Войны, и её советы - нечто, что я ценил превыше всего. Она сказала мне, что хороший лидер не беспокоится об ошибках, которые совершит в будущем. Хороший лидер принимает, что допустит их, и старается изо всех сил их не повторять.

- …Это хороший совет - произнёс он спустя, казалось, целую вечность.

- Ты так думаешь? - хмыкнул Сайзекс. - Я тоже так думаю. Поэтому я женился на ней. Чтобы заполучить все её советы.

Дьявол подмигнул ему.

- Только ей не говори. Если она узнает, что я это сказал, то начнёт давать их больше, и это очень быстро превратится в пиление.

- Не буду - пообещал он и помедлил, прежде чем снова заговорить. - Благодарю.

- Не за что - усмехнулся мужчина. - Это минимум, что я могу сделать. Надеюсь, мои слова тебе помогли?

Как ни странно, да. Атмосфера стала далеко не такой давящей, как прежде. Она стала легче, меньше давления. Однако всё ещё оставалось странное беспокоящее ощущение какой-то неправильности, ощущение, что что-то не так. Он никак не мог понять, в чём дело, и решил это озвучить.

- О? - было во взгляде Сайзекса что-то, что сказало ему, что дьявол не столь невинен, каким кажется. - Это чувство физическое или ментальное?

Он задумался об этом на минуту.

- Физическое.

Сайзекс улыбнулся.

- Тогда я не имею понятия, почему ты это чувствуешь.

И снова было что-то в его взгляде, что выдавало. Его ударила мысль, и он медленно поднял накрывающее его одеяло.

- …Почему я голый?

Затем его озаботила гораздо более существенная мысль.

- Кто меня раздевал?

Всё ещё спящая рядом с ним Риас внезапно издала развратный смешок.

Сайзекс увидел выражение на его лице и наклонил голову.

- Если это тебя утешит, - весело сообщил лорд-дьявол - остальные помогали.

Это совершенно не утешало.

* * *

Следующие несколько дней заняли у него попытки выбраться из кровати, в которых ему каждый раз было отказано. Его сиделки, в основном Риас и ее свита, настойчиво заталкивали его обратно в постель, несмотря на все его протесты и заявления, что он уже в порядке. Судя по всему, они беспокоились из-за его долгого бессознательного состояния, и хотели удостовериться, что он действительно в порядке. Это он мог оценить. Тем, что оценить он не мог, была скука. Тяжело оставаться одному в комнате без какого-либо занятия. К счастью для него, его сиделки это предвидели, и оставили ему возможность бороться со скукой, в основном с помощью книг и других форм чтения. К несчастью же для него, у них не было ни малейшего представления о его вкусах, и они решили, что его интересы должны совпадать с их.

Киба принес ему энциклопедию о мечах. Это был тяжелый фолиант, настолько старый, что кожа на обложке облупилась. Когда он открыл её, полдесятка страниц выпало. Киба объяснил, что он неоднократно перечитывал эту книгу много раз. Много, много, много раз.

Конеко предусмотрительно купила ему набор новых книг. К сожалению, это были поваренные книги. Маленькая девушка заботливо выделила красным свои самые любимые рецепты и отметила свои вкусы с помощью буквенно-цветового кода в углу каждой страницы.

Асия принесла ему кое-что действительно интересное. Книга мифов и легенд. Он был благодарен ей за это. Ему всегда было интересно изучать мифы и культуру разных народов. Он был бы еще более благодарен, если бы монахиня не пыталась громко читать каждую историю, сидя рядом с его постелью, как пятилетнему ребенку.

Акено принесла ему кнут. Он понятия не имел, что делать с кнутом. Он не мог читать кнут, так что он проигнорировал кнут. Девушка выглядела расстроенной, когда во время своего следующего своего визита обнаружила его лежащим на том же месте нетронутым.

Все эти подарки, разумеется, не шли ни в какое сравнение с теми книгами, что притащил ему Иссей. Во-первых, это были журналы, а не книги, а во-вторых, это был Иссей, так что все они были разнообразного развратного содержания. Парень свалил целую гору их на его постель, и когда он спросил, что ему с ними делать, Иссей предложил скрепить их узы над ними. Узы. Над кучей похабных журналов.

Разумеется, он отказался.

К сожалению, парень не собирался принимать это за ответ.

За несколько следующих мучительных часов он узнал, что скрепление уз с Иссеем Хедо непосредственно связано с изучением хорошо одаренных от природы женщин и подчёркивании тех, что вроде бы нравились ему больше. Парень оказался в этом плане невероятно терпелив и последователен. Извращенец воспринял его молчание как недовольство предлагаемыми моделями и рьяно принялся за поиск той, что будет соответствовать его вкусам. В конце концов он не выдержал, и неохотно выбрал нескольких, нескольких, что показались ему неплохи. К счастью, тут появилась Риас, и остановила это безумие, прежде чем оно стало невыносимым. Дьволица приказала своей Пешке убрать его собственность, если он не хотел её лишиться. Однако она изъяла те несколько журналов, в которых Иссей делал для него пометки.

- Для исследовательских целей. – сказала она ему с заметно серьёзным лицом.

Он понятия не имел, что она имела в виду. Он правда, правда, не хотел этого знать.

Было настоящим облегчением, когда его наконец-то выпустили из лазарета и отпустили домой. Сейчас он стоял перед дверью, доставая ключ из кармана и вставляя его в замок. Звук открывающегося запора был как музыка для его ушей.

Он вошел в гостиную своего жилища, увидел что, или точнее кто, его ждал, и первой его мыслью было, что такое величественное существо нигде не могло смотреться более неуместно, чем в его скромной обители.

Красивое лицо, окаймленное с двух сторон длинными серебряными волосами, смотрело на него с выражением бесконечного терпения. Ему потребовалось мгновение, чтобы понять, кого он видит. Сама собранность во плоти. Материализованное достоинство. Однако во взгляде существа была хмурость, глубокая меланхолия, пропитывающая душу. От этого его улыбка выглядела ещё печальней, а взгляд - ещё подавленней.

Когда он вошел, фигура поднялась из своего кресла, открыв белое оперение крыльев, до того наполовину скрытых столом, за которым он сидел.

- Могу я увидеть его? – спросил Михаил.

Он нерешительно помедлил. Небесное существо пред ним заметило его сомнения и склонило голову в понимании.

- Я осознаю, что вам тяжело пришлось в последнее время, но все же прошу вас сделать мне это одолжение.

В голосе ангела был оттенок мольбы, которая никогда не должна звучать от существа его положения. Это и было тем, что подтолкнуло его к действию. Секундой позже возник прилив силы, и в комнате возникла ещё одна пара крыльев, когда ангел встретил ангела.

- Михаэль – поприветствовал Метатрон.

- Я не буду спрашивать, как это возможно – прошептал собеседник Архангела. – Я не буду спрашивать как это вообще мыслимо. Вопрос, который я задам - в действительности ли это ты? Что ты не простая иллюзия? Метатрон, Глас Господень? Мне необходима полная уверенность, что это не трюк иллюзиониста.

Если он и был удивлен или оскорблен, то Метатрон не выказал этого. Серебряная маска скрывала все, демонстрируя лишь хмурое выражение, выгравированное на ее поверхности. Единственная эмоция, которую она когда либо покажет.

- Твои сомнения оправданы. Но я не иллюзия. Я Метатрон. Метатрон, каким он должен быть. Метатрон, каким его видят люди. Я храню его воспоминания, его голос, и хотя мой якорь лежит в Море Душ, я не слеп к событиям этого мира. – Архангел широко развел руки – Если я и имитация, то самая реальная, какую только можно увидеть.

В ответ Михаэль сжал запястье Метатрона.

- Тогда приветствую тебя, как следует приветствовать брата – голос серафима был полон эмоций. – Твоего присутствия так не хватало нам, родич.

Метатрон молча рассматривал своего товарища-ангела.

- Такие эмоции, – сказал наконец повелитель ангелов – это так не похоже на тебя, Михаэль.

Его собеседник грустно улыбнулся.

- С момента Его кончины, многое изменилось. Уриэль уже не тот шут, что раньше. Габриэль потеряла свой воинственный блеск. И я уже не тот холодный прагматик, которого ты когда-то знал. После принятия бразд правления Небесами, мне пришлось выучить, что управление царством требует гораздо большего, нежели просто планирование и логистика.

- Такие перемены – пробормотал Метатрон – из-за Его смерти… Что насчет остальных серафимов?

Еще одна печальная улыбка. Теперь он мог видеть скрытую за ней боль.

- Рафаель покинул нас телом. Он был смертельно ранен Азазелем, и рана была столь серьезна, что только Сам Господь мог бы исцелить ее. Теперь же, без возможности вылечить его, Правосудие хранится в стасисе, ожидая появления возможности для его излечения. (пр. переводчика: примархи, однозначно…) Мы потеряли Сандальфона во время обороны Небес. Твой кровный брат сражался столь же храбро, как и ты, и многие из наших врагов пали от его копья. Разиэль мертв, сражен нашими врагами. Так же как и Рагуил. И это только жертвы в рядах серафимов. Нижние эшелоны тоже понесли тяжелые потери. Сахииля больше нет. Ангел воды больше не почтит нас своим присутствием. Ануриэль, Архангел Милосердия, смертельно ранена вражескими клинками. Я могу продолжать перечислять, брат, но день сменится ночью задолго до того как я закончу.

- Я почувствовал потери среди нас, – достигло его низкое рычание голоса Метатрона – эрозию нашей численности. Но такое… Я не предвидел этого.

Михаэль вздохнул.

- Летописцы всех трех сторон говорят, что Великое Противостояние закончилось ничьей. Но это очевидная ложь. Одна из сторон потеряла больше чем остальные. Наша. Небеса проиграли в войне. Мы проиграли, как только безумный сын убил Отца перед нами посреди бушующей битвы.

Серебряная маска рассматривала непокрытое лицо с мрачной тяжестью.

- Твои слова, брат, запятнаны обречённостью.

Усталая веселость вспыхнула в глазах Михаэля.

- Я думал так же, когда впервые принял эту мантию. Но века в качестве Защитника Небес заставили меня изменить взгляды. Это правда, с какой бы стороны я не пытался на это посмотреть – сомнение прокралось в благообразные ангельские черты. – Возможно, всё сложилось бы по-другому, если бы ты выжил. Если бы я пал, а ты остался жить, возможно, события развивались бы иначе, и Небеса не постигла бы подобная судьба.

- Ты предпочёл бы, чтобы я вёл Воинство Небесное вместо себя?

Михаэль кивнул.

- Нет лучшего лидера в наших рядах.

- В этом – резко ответил Метатрон – мы не согласны.

- Ты был Гласом Господним. Ты был Его правой рукой и провозглашал все Его решения, какие Он когда-либо принимал. Ты не можешь отрицать этого.

- И не собираюсь. Но это не отменяет факта, что Он выбрал тебя вести Его рать. Твой прагматизм гораздо более ценен, чем ты считаешь, брат.

- И куда этот прагматизм привёл нас? – Михаэль горько усмехнулся – К медленной долгой смерти. Небеса в стагнации и в этом виноват мой выбор хранить их, вместо того чтобы за них биться.

- Порой мудрость в том, чтобы отступить, вместо того, чтобы биться с непреодолимыми ордами врага.

- Ты бы не стал так делать.

Метатрон какое-то время молча рассматривал своего товарища-архангела, прежде чем кивнуть.

- Я бы не стал. Смерть Господа взъярила меня. Я бы повел Воинство Небес в саму Преисподнюю, чтобы отомстить за эту величайшую несправедливость. Но это был бы наш конец.

Взгляд Михаэля, обращенный на серебряную маску, был серьезен.

- И мы бы последовали за тобой, брат, к этому славному концу.

- Конец есть конец, насколько славным бы он ни был. Среди полчища врагов, превосходящих числом, я привел бы всех вас к истреблению.

- Славный конец гораздо лучше, чем медленное загнивание.

- Это говоришь не ты, Михаэль, - тихо сказал Метатрон – а твое горе, твое чувство вины кладет слова на твой язык. В своем сердце ты знаешь, что ты прав.

- Мое сердце, - устало ответил ангел без маски – тяжело от осознания ошибок, которые я допустил на Его месте. Я не Бог. То, что совершил Он, у меня нет надежды повторить когда-либо. Пока я тяну поводья, всё постепенно проскальзывает сквозь пальцы. События, которые я должен был предотвратить, произошли из-за моей слабости. Преступления, которые я должен был остановить, свершились невозбранно и безнаказанно во время моего правления. Ереси, которые должны были быть искоренены при первом обнаружении, цвели и процветали под моей властью.

Метатрон направил суровый взгляд на своего товарища-серафима.

- Нет стыда в том, чтобы не соответствовать божественным стандартам.

- Небеса не нуждаются в моем стыде. Они нуждаются в Боге, и то, что они получили вместо него, лишь жалкое подобие. День за днем наши ряды тают из-за Падения представителей нашего народа и остановить это не в моих силах. И это не вина наших Падших сородичей. Азазель уже давно прекратил попытки склонить наших людей на свою сторону, но наше число продолжает уменьшаться. Каждая потеря невосполнима, и наши ряды не смогут долго держаться с этим повальным бегством.

- Одна вернулась.

- Да, – Михаэль вздохнул – но это лишь единица против сотен. Против тысяч. Как низко пали Небеса, что возвращение одной блудной дщери в наши объятия мы празднуем как великую победу? Насколько низко мы должны были пасть, чтобы появления призраков прошлого было достаточно для того, чтобы вдохновить нас на праздник?

- Такой пораженческий настрой ниже тебя, Владыка Небесный. Ты должен верить. Спасение может быть отложено, но в нем не может быть отказано.

Серафим покачал головой.

- Я удерживаю в руках поводья рушащегося царства, а ты просишь меня надеяться.

- Ты держишь основу. Ключ. Башни крепости могут рухнуть. Её бастионы могут лежать в руинах. Но пока стоит фундамент, новая крепость может быть отстроена на месте прежней.

- Это работа для Бога, - тихо сказал Михаэль – а Бог мёртв.

Метатрон ответил понимающим смешком.

- Говоришь так, как будто боги никогда не возрождались.

Два ангела молча рассматривали друг друга. Михаэль первым отвел взгляд.

- Понимаю – он отметил что безысходности в голосе ангела стало меньше. – Я вижу. Я благодарен тебе за слова поддержки, брат.

Серафим повернулся к нему.

- И я благодарен тебе за возвращение одной из нас на Небеса даже несмотря на её некоторую… эксцентричность.

Он нахмурился, задумавшись над значением этих слов. Однако Михаэль не дал ему времени, чтобы долго размышлять об этом.

- Твоя услуга Небесам будет вознаграждена, - Архангел кивнул ему – Как я понимаю, дьяволы уже принесли тебе великие дары, демонстрирующие меру их уважения. Небеса даруют нечто не менее ценное.

Он увидел клинки, завернутые в белую ткань, на которые указал мановением руки серафим и моргнул.

- Вернуть их было не моей идеей - сказал он, наполовину потому что это было правда, наполовину чтобы отделаться от этого. – Это было планом Иссея и двух экзорцистов.

- И они также были вознаграждены, – сказал Михаэль – я уже передал во владение дьяволу Аскалон в знак нашей признательности. Ирина и Ксеновия также получили нашу благодарность.

Ангел еще раз указал в сторону лежащего на столе оружия.

- Экскалибуры, за возвращение которых столь тяжело сражались ты и твои друзья. Теперь они твои.

Метатрон вздохнул.

- Вот это, брат мой, было ошибкой.

Михаэль нахмурился.

- Думаешь, этого будет недостаточно?

- Я думаю, этого будет более чем достаточно. Я думаю, что это ошибка, из-за того, что он сделал с даром, который вручили ему дьяволы.

Серебряная маска повернулась к шкафам в углу его квартиры. Взгляд Михаэля устремился следом и он увидел кроваво-красные фигуры, бессистемно расставленные на клетчатой доске.

- Ты используешь их как шахматные фигуры - медленно, недоверчиво произнёс серафим. – Обычные шахматные фигуры….

- Когда я говорил им, что понятия не имею куда их девать, – ответил он – я не врал.

Метатрон издал звук, бывший чем-то средним между смешком и фырканьем.

- Проблема с Нефилимом не в том, что он ищет силы, а в том, что он ее избегает. Дай ему могущественные артефакты, и он найдет им самое неожиданное применение. Подари ему доспехи, отражающие любой удар, и он будет использовать их полированную поверхность вместо зеркала. Вручи ему оружие, способное расколоть небеса, и он будет использовать его рукоять, чтобы сушить на ней одежду.

Михаэль улыбнулся. Это было первым настоящим проявлением веселья, которое он видел у Архангела.

- Такое смирение заслуживает похвалы.

- О, это не смирение, - проворчал Метатрон – и не скромность, порожденная невежеством. Нефилим прекрасно осознает, что он делает. Я боюсь, брат, что эти святые мечи очень скоро окажутся на пути в другие руки.

Михаэль кивнул.

- Возможно, это и к лучшему. Клинки создаются, чтобы ими пользовались. Я никогда не понимал людей с их тягой спрятать реликвии поглубже в клетке под замком. Лучше пусть Экскалибуры будут в правильных руках, чем спрятаны в пыльные ларцы.

Повернувшись, Архангел посмотрел на него.

- Я верю, что ты найдёшь им достойного владельца.

Он помедлил, прежде чем ответить.

- У меня есть кое-кто на примете.

* * *

Он попытался отдать мечи Кибе. Тот почти отказался.

- Я бросил вас… - прошептал парень, словно одно это признание делает его неподходящим для этого решения.

- Ты вернулся - указал он.

- Я их не заслуживаю - снова попытался мечник.

- Кто из моих знакомых заслуживает их больше? - терпеливо спросил он.

Киба помедлил и бросил взгляд на два вложеных в ножны клинка в его руках.

- Иссей…

- Ему уже дали Аскалон. К тому же он не мечник, как ты.

- Акено. Риас. Конеко? - парень уже бросал имена наугад.

- Они не мечники, как ты.

- Асия? - довольно глупо закончил дьявол.

Он улыбнулся.

- Если я дам меч Асии, мне придётся больше бояться за её безопасность, чем за её врагов.

Его собеседник усмехнулся.

- Да уж.

Парень бережно принял протянутое оружие, словно опасаясь, что оно сломается в его руках. Киба взглянул на мечи в задумчивом молчании.

- Странно это - наконец, признал мечник. - То, что я сейчас держу их, хотя считанные дни назад хотел уничтожить их во имя мести.

Дьявол виновато глянул на него.

- Это был уговор между нами, между мной и экзорцистами. Я помогу им вернуть Экскалибуры, и в обмен они позволят мне уничтожить один. Но сейчас…

Киба взглянула на мечи в его руках.

- …Всё это кажется таким мелочным…

Он пожал плечами.

- Возмездие никогда не мелочно. Но иногда лучше направить его в верном направлении. Эти Экскалибуры - он кивнул в сторону оружия в руках Кибы - в конечном итоге, просто инструменты. Вини преступников, которые использовали их, а не сами инструменты.

Это принесло улыбку на губы парня.

- Что скажут Ирина и Ксеновия, когда узнают, что ты назвал Экскалибуры инструментами?

- Полагаю, они не будут жаловаться - под вопросительным взглядом Кибы он пояснил. - Я дал им каждой по одному.

Парень выглядел огорчённым.

- Эх, теперь я не чувствую себя таким особенным.

Он нахмурился.

- Я дал им по одному каждой. Тебе я дал два.

Мечник покачал головой и улыбнулся.

- Это была шутка. У тебя и правда неважно с чувством юмора, Арисато-сан.

- Да - ответил он. - Неважно.

Последовало молчание; Киба продолжал смотреть на мечи в своих руках.

- Я всё ещё думаю, что не заслуживаю их - наконец, произнёс дьявол.

- В таком случае, не думай об этом как о подарке - сказал он. - Думай как об обмене.

Парень кивнул и поменял хват, освободив одну руку. Он сделал хватающий жест, и в его руке материализовался клинок, прямой и острый, указывающий остриём вниз. Нигил-оружие во всей своей нагой потенциальной славе. Оно перешло в его руки, и он приветствовал его в своей хватке. Знакомое чувство, возникшее, когда он провёл пальцем по поверхности меча, было странно комфортным.

Когда он снова поднял взгляд, он увидел, как Киба качает головой.

- Это всё равно ощущается неправильным. Нечестным. Два святейших меча в мире, два спорно сильнейших меча в мире, и оба за клинок всего лишь выше среднего - парень нерешительно посмотрел на него. - Такое чувство, что я тебя обманываю. Я всегда могу создать ещё Нигил-оружие. Ты не можешь создать ещё Экскалибуры. (пр. переводчика: и Экскалибуры может, и много всего, если призвать какую-нибудь Персону-кузнеца, вроде того же Гефеста…)

Побуждение было искренним, и он был честно удивлён, что мечник продумал это столь далеко. Это было несравнимо с холодной вежливостью, с которой он встретился при первой встрече.

- В твоих руках - он кивнул подбородком в сторону упомянутого оружия - это всего лишь клинок выше среднего. В моих руках, он становится бесценным.

Киба улыбнулся ему.

- Возможно, мне следовало просить больше.

Он согласился.

- Следовало.

Дьявол вздохнул. Была в этом звуке некая весёлая терпеливость.

- Это тоже была шутка. У тебя и правда с юмором не очень, да уж.

Да. У него действительно было не очень с юмором.

Парень помедлил. Странное напряжение повисло над ним, словно мечник был в чём-то не уверен. Это делало повисшую тишину ещё более неловкой.

Он слегка нахмурился внезапному изменению атмосферы.

- Если хочешь о чём-то спросить, просто спроси.

Киба осторожно кивнул.

- Ты можешь призывать Архангелов на свою сторону.

- Они Персоны, - поправил он - но, да.

Его поправка, похоже, не возымела желаемого эффекта. Его собеседник продолжил.

- Ты можешь приказывать Архидемонам, и они выполняют твою волю.

Он подумал о Белиале, и задумался, насколько далёкими казались те события.

- Да.

Сейчас Киба смотрел прямо на него, однако каким-то образом всё ещё избегал встречи взглядов.

- Ты… Ты…

Было очевидно, что у дьявола сложности с формулированием последних слов, но судя по всему остальному, он мог предположить.

- Нет, я не бог - облегчение на лице мечника было почти потешным. - Просто так получилось, что у меня в голове их много.

Парень удивлённо уставился на него.

- Это была шутка - медленно, с желанием оказаться правым, произнёс Киба. - Это была шутка.

В его глазах вспыхнуло понимание, и дьявол немедленно потерял облегчённый вид.

- Погоди, это же была шутка, верно?

Вместо ответа он зашагал прочь.

- Пожалуйста, скажи мне, что это была шутка! - услышал он умоляющий голос Кибы за спиной.

Он повернулся и улыбнулся, точно в нужный момент.

- У меня же плохо с шутками, помнишь?

* * *

Когда она наконец явилась перед ним, она была не в доспехе, как он ожидал, а в белом, текучем одеянии. Ткань была почти просвечивающей, и с одного взгляда было понятно, что она не могла быть сделана человеческими руками. Оно идеально подходило к её фигуре, демонстрируя нужные изгибы в нужных местах.

- Тебе нравится? - она улыбнулась и крутанулась, позволяя ему рассмотреть получше.

Он ответил собственным вопросом.

- Почему ты здесь?

Она снова улыбнулась, и когда заговорила вновь, в её голосе было поддразнивание, которого он прежде не слышал.

- Как невежливо, Нефилим - она повернулась, бросив взгляд на окружение. - Как всё меняется. Знаешь, она считала это место тюрьмой. Я только сейчас начинаю ценить домашнюю атмосферу. Есть в этом нечто милое, чего я никогда бы не заметила, если бы продолжала быть ей.

Он нахмурился, не от сомнительного комплимента, но из-за кое-чего совсем другого.

- Ты проводишь различие между собой и ней?

- А не должна? - её взгляд вернулся к нему. - Мы, как ни посмотри, разные существа. Она - Падший ангел, а я - нормальный ангел. Даже Архангел.

Она выглядела очень довольной.

Он покачал головой.

- Ты обладаешь её воспоминаниями. У тебя её личность. Ты всё ещё Райнаре, и другого я не принимаю.

Что-то подсказало ему, что сказать это было и правильно, и неправильно одновременно. Это ощущение обострилось, когда она вдруг усмехнулась.

- Хмм. Возможно, ты прав. Возможно, я просто не привыкла к этому новому телу.

- Я прошу прощения - повинился он. - Я мог только основываться на том, что о тебе помнил. Что-то не могло не отличаться.

- О, не стоит извиняться - неожиданно легкомысленно ответила она. - По большей части у тебя всё вышло точно, кроме них.

Она положила руки себе на грудь.

- Они несколько больше, чем я их помню.

Он не знал, что сказать, так что не стал говорить ничего. Райнаре восприняла повисшее молчание как сигнал подойти к нему, почти слишком близко для комфорта.

- Ты не должна быть здесь - произнёс он, пытаясь отделаться от неё.

- О? - на её лице было невинное любопытство. - Мне здесь больше не рады?

- Не в этом дело. Ты Архангел Возмездия. У тебя теперь есть обязанности.

- Это да, - кивнула она - Михаэль счёл уместным выдать мне новые обязанности. А так же счёл уместным выдать этот город под мой присмотр, с этим домом в качестве моего штаба. Я временами буду отлучаться по делам, это да, но большую часть времени буду проводить здесь… с тобой.

Он моргнул и решил проигнорировать последнюю часть этого утверждения.

- Михаэль сделал так?

- Я - первый ангел, вернувшийся на Небеса, за эпоху - она улыбнулась ему. - Первый ангел, повышенный до Архангела за века. Он не против оказать мне пару услуг, о которых я его попросила.

И вновь он лишился дара речи. На этот раз от её нахальства. Должно быть, Райнаре заметила его оцепенение, поскольку вновь принялась наступать.

- Я думаю, она начинала любить тебя, - он замешкался от внезапного поворота беседы, и содрогнулся - что означает, что я влюблена в тебя.

Он сглотнул, и внезапно понял, что очень рад, что между ними стол. Стол, который, как он заметил, был неважной преградой; ангел аккуратно обошла его. Улыбка Райнаре расширилась, когда она заметила, что он делает шаг назад за каждый, что она делала вперёд.

- Если ты это сделаешь, - попытался он разубедить её - ты снова Падёшь.

- Хмм, - она наклонила голову - я не думаю, что это так работает. Однажды я уже Пала. Невозможно Пасть дважды.

Глаза искуплённой ангела сверкнули; она продолжила наступление.

- Да и даже если бы, что-то мне подсказывает, что в этот раз оно будет того стоить.

Он отчаянно замотал головой.

- Всё равно не стоит рисковать.

Вместо ответа она продолжила сокращать дистанцию.

- Говорят, троны Небес столь прочны, что способны пережить конец света. Я хочу проверить эту теорию - выражение её лица напоминало хищника, загоняющего добычу. - Ты можешь быть снизу. Я буду сверху. Вместе мы сможем изучить… насколько они устойчивы.

Это предложение было столь святотатственно, что ему потребовалось секунды три на то, чтобы его переварить. И когда он это сделал…

Неа. Неа. Нее. Ненененене…

Он был настолько ошарашен, что не заметил, что его загоняют в угол, пока не стало слишком поздно. Его спина уперлась в стену, и сигнал тревоги, всё громче звучавший в его голове, лихорадочно зазвенел.

Отчаянные времена требуют отчаянных мер. Он указал на нечто за её спиной.

- О, посмотри, за тобой Метатрон.

Она улыбнулась и продолжила наступать.

- Это старо как мир.

Однако не Бесполезно.

Райнаре обернулась и немедленно упала на колено.

- Мой владыка Метатрон.

Серебряная маска над быстро материализующимся телом бросила на неё взгляд строгого и хмурого металлического лица. Когда Архангел вновь заговорил, это была медленная, смущённая речь существа, не уверенного, как относиться к ситуации.

Меня Призывали в Сущее, дабы Противостоять Скоплению Худших Эмоций Человечества. Передо Мной ставили Задачу Противостоять Сущности Самой Смерти. И, Недавно, Меня Просили Принести Правосудие Еретику, Называющему Себя Богоубийцей.

Серафим пристально взглянул на неё, на ангела, от которой в последнюю очередь ожидал искупления, и не мог бы произнести более подходящих слов.

Впервые Меня Призывают для Отвлечения Внимания.

Она вздрогнула от осознания и с широко раскрытыми глазами повернулась к нему.

К этому моменту он уже ретировался за дверь.

* * *

Когда на следующий день он увидел дверь в свою квартиру слегка приоткрытой, он ожидал, что его будут ждать Риас, Акено, или кто-то ещё из тех, кто ещё не навещал его у него дома. Это было рациональным предположением, и позже, когда он обдумывал произошедшие события, он не мог винить себя за то, что вошёл, проигнорировав предупреждение.

Он остановился на полушаге, одна нога снаружи, другая внутри, ибо увидел что те, кто его ожидают, не Риас, Акено, или вообще кто-то знакомый, а совершенно незнакомые люди.

Он видел, как девушка-блондинка играет с одной из его недавно приобретённых на замену чашек. Ухмылка на её лице была красивой, но какой-то неправильной.

Он видел, как здоровенный парень роется в его шкафах. Мускулистый детина нашёл стоявшие там Злые Фигуры; здоровяк взял парочку в руку и принялся изучать с хищным любопытством.

Мужчина с серебром в волосах любовался Нигил-Оружием, которым он прижал свою одежду. Незнакомец был мечником; он понял это по тому, как он держался, прямо и вытянуто.

Были и другие, кто-то разлёгся на его диване, кто-то уселся в кресло, но больше всего выделялись эти.

И тут он понял, почему ощутил некую неправильность, как только вошёл в комнату. Другие тоже были незваными гостями, это да, но они всегда были вежливы и уважительны. Даже Михаэль, настоящий Михаэль, почитаемый на Небесах. Они были пусть незваными, но гостями в его доме, и вели себя соответственно. Скромно. Вежливо.

Эти - нет.

Они шлялись по его квартире, как по своей, устраивались на его мебели, как на своей, без спроса рылись в его вещах. Они вели себя с манерами диких псов, которых пустили в новый дом. Опасные. Коварные. Готовые за долю секунды превратиться из послушных питомцев в бешеных животных.

Дверь за ним хлопнула, и их взгляды немедленно переключились на него. Он словно оказался на пересечении нескольких прожекторов. Напряжённость была столь плотной, что её можно было резать ножом.

Медленно, осторожно, он протянулся в карман, охватив рукой рукоять своего Эвокера.

Часть его злилась из-за этой неуверенности. Они были людьми, его собственным племенем, и он не мог положиться на презумпцию невиновности? Другая часть, логическая, та, что позволила ему пройти через огонь и воду, обратила внимание, какие взгляды на него бросают, и в ответ его палец начал играть с изогнутым спусковым крючком Эвокера. Та же часть с любопытством сделала ещё одно наблюдение; ему было уютнее в компании дьяволов и ангелов, чем этих людей. Он не мог не улыбнуться этой иронии.

Их лидер был высоким, привлекательным парнем с чёрными волосами. Он излучал уверенность, целеустремлённость, и стальную волю. Покоящееся на его плече оружие обладало очевидной силой, и было невозможно ошибиться, чем оно является. Он поднялся со своего места у стены, и обратился к нему голосом человека, точно знающего, чего хочет.

- Добрый вечер - парень наклонил голову. - Я - Цао Цао, и я пришёл приветствовать собрата-героя.

Окончание главы