Демон среди дьяволов Глава 18

Азазель очнулся, когда чьи-то руки подняли его, помогая встать на ноги. Он открыл глаза, и затуманенным взглядом сумел разобрать расплывчатые образы своих телохранителей, слоняющихся вокруг. Однако ему помог не кто-то из них. И, неуверенно встав на всё ещё дрожащие ноги, он повернулся к своему спасителю, благодарно кивнув.

- Шем.

Нахмуренное лицо Шемхазая не выдавало ничего, кроме атмосферы тихого неодобрения.

- Не лучшее место ты выбрал, чтобы подремать, Азазель.

Григори хмыкнул и потёр виски.

- У меня такое чувство, словно череп вот-вот расколется.

Уголки рта его друга едва заметно дрогнули.

- Возможно, это как-то связано - Падший ангел наклонил голову в сторону камней и обломков, на которых лежал Азазель - с твоим выбором лежанки.

Азазель слабо улыбнулся.

- Смешно.

А затем его в полную силу ударило осознание произошедшего, и мужчина едва не упал снова.

- О боги, Вали… Что ты наделал?

- Предал того, кто относился к нему, как к сыну, - нейтрально произнёс Шемхазай - позволил врагам проникнуть на мирную конференцию, зная, что мы будем уязвимы, и работал с ними рука об руку, пытаясь уничтожить эту мирную конференцию.

Азазель покачал головой.

- Я знаю, что ты думаешь, друг, но это не может быть всё. Я отказываюсь верить, что Вали совершил это деяние просто ради того, чтобы предать нас. У него должна быть некая причина, почему он это делает. Некий мотив, ведущий его.

Мужчина собрался и высвободился из рук товарища-Григори.

- И не вся вина на нём.

Его компаньон вздохнул.

- Полагаю, я знаю, к чему ты ведёшь.

- Я должен был предвидеть это - продолжил Азазель. На его потрёпаном лице была безнадёжность. - Как лидер Григори, как лидер всей фракции, я должен был с самого начала заметить признаки предательства. Сперва Кокабиэль, а теперь Вали. По невнимательности, или из-за самоуверенности, но я не справился со своими обязанностями. Последние события очевидно показывают, что Падшие ангелы заслуживают лучшего лидера, нежели я.

Мужчина мрачно кивнул своему товарищу.

- Ты и Баракиэль всегда были самыми прагматичными из Григори. Вы оба всегда были логичны и рациональны. Я подам в отставку со своего поста Генерала-Правителя, и передам его одному из вас. Это маленький шаг к исправлению ошибок, которым я позволил произойти во время своего правления.

- Я с этим не согласен, - ответил Шемхазай - но если ты действительно этого хочешь, спорить не буду. Но в любом случае, полагаю, правительственные вопросы пока что можно отложить, поскольку у нас на руках куда более актуальный вопрос.

Азазель повернулся в сторону, куда указывал его собрат Падший. Ему потребовалась целая минута, чтобы полностью осознать, что он видит.

- …Вот это зрелище.

- Теперь их двое - впервые с начала разговора на лице Шемхазая появилось выражение ползучего беспокойства, с примесью искренней растерянности. - Может… Может, нам стоит их остановить?

- Нет.

Он получил ответ с широкой улыбкой, растянувшей рот Азазеля в выражении чрезвычайного удовлетворения.

- Пусть они сражаются.

* * *

Впоследствии в исторические хроники вошло замечание, что Битва при Академии Куо примечательна тем, что всего пару недель назад на том же самом месте проходила другая битва. Осада, что проходила в этой самой школе, была событием маленького масштаба; количество комбатантов не превышало несколько сотен. В битве, что проходила после, участвовало в десять раз больше, с численным превосходством на стороне атакующих. Несмотря на значительное превосходство противника, защитники, пёстрое сборище дьяволов, Падших, ангелов и людей, держались, оказывая упорное сопротивление волнам врагов, захлёстывающим их линии обороны, сражаясь с растущим давлением со всех сторон. Их деяния описывались несколькими фразами, ужасно неадекватными для описания тех храбрости и доблести. Однако это не было намеренным пренебрежением, преумалением заслуг, или оскорблением. Писцы и историки просто истратили запас слов на описание тех событий, что развернулись после.

Ибо в небесах над полем боя два бога вели войну за воздушное превосходство, которая затмевала всё остальное. Они обвивали друг друга, словно разъярённые змеи, два колоссальных титана, что переплелись в вечной битве насмерть. Они драли друг друга когтистыми лапами, рвали острыми когтями плоть друг друга, и их огромные тела истекали кровью из сотен рваных, колотых и резаных ран. Они сталкивались головами, рога о шипастый гребень, толстые черепа врезались друг в дружку в грубом, примитивном испытании агрессии, в котором ни одна сторона не желала сдаваться. Их шеи, движимые множеством слоёв мускулов-канатов и жил, напрягались и искривлялись, когда они взмахивали головами, словно таранами. Их крылья хлопали, обдавая друг друга ураганами, создавая на земле с каждым взмахом миниатюрные торнадо. И, наконец, пасти. Удлинённые, усеянные клыками челюсти. Они щёлкали и кусали, рвали и рубили. Они оставляли огромные болезненные раны на шеях друг друга, и с фонтанами крови вырывали куски мяса из плеч друг друга. И когда они встречались во время сражения, рыло в белых пятнах напротив рыла в белых пятнах, челюсти с обеих сторон распахивались, извергая потоки льда в морду друг другу.

Это больше не было наземной войной. Это даже перестало быть войной смертных. Это были два древних существа, сражающихся за доминирование, два первобытных зверя, равных во всём, пытающихся превзойти один другого, и по мере того, как битва продолжалась, не снижая градуса своей абсолютной ярости, воины обеих сторон забывали о сражении вокруг них и поднимали головы, глядя на происходящее.

Было неизбежно, что произойдёт затишье. Пауза в сражении. Эти двое могут быть огромными, возвышающимися надо всем чудовищами, но даже им необходимо время на то, чтобы передохнуть и собраться для новой стычки. Оба дракона отпустили друг друга и разошлись с последним щелчком челюстей.

Один из них опустился на крышу Академии Куо, истекающий кровью, но быстро исцеляющийся. Вес его гаргантюанской туши сотряс всё строение до основания. Другой приземлился на землю, столь же израненный, но ничуть не приблизившийся к смерти, ибо воплощения мысли просто не умирают. Сила удара при приземлении создала в земле кратер и заставила землю вздрогнуть, словно при землетрясении.

- Вот мы, - дракон на крыше усмехнулся своей копии внизу - двое бессмертных, пойманные в бесконечной битве до конца вечности. Мне следовало знать, что единственным достойным противником для меня в этой пустоши может быть моя копия.

Его оппонент на земле усмехнулся в ответ, его чешуйчатые губы изогнулись в точной копии ухмылки наверху.

Избавь Меня от Своего Хвастовства. Из Нас Двоих Только Один Бессмертный, и это Определённо не Ты.

Нидхёгг рассмеялся, грубо и издевательски. Его когти сжались на бетонных стенах Академии Куо, пронзив их с той же лёгкостью, как человек мог бы вонзить нож в масло.

- Видел, как я разметал этих смертных? Я прошёл через них, как сила природы! Мои когти пронзали их хрупкие маленькие тела, как копья! Мои зубы косили их слабую хрупкую плоть, как мечи! Всё, что они бросали на меня, я выдерживал шкурой, и всё, что пробивало броню моей шкуры, исцеляла сила Офис. Я - определение неуязвимости. И это делает меня больше, чем бессмертным. Это делает меня богом.

Безрадостный смешок послышался от дракона внизу.

Ты Не Бог. Ты Слуга Бога. И это Делает Тебя Лизоблюдом. Подхалимом. Жалким Червем, Выпрашивающим Благоволения Своего Божества.

Глаза Нидхёгга вспыхнули яростью.

- Ты смеешь оскорблять меня, когда сила Офис течёт в моих венах? Ты смеешь святотатствовать на её избранного герольда, когда она сочла меня достойным этой силы?

И Как Ты Обрёл Эту Силу? Выпросил, Как Пёс, Скулящий за Столом, выпрашивая Объедки? Или Ты Пообещал Вечное Служение, как Делают Мягкие, Легковерные Смертные?

Поток обломков посыпался с крыши, когда зверь в приступе ярости глубже вонзил когти в стены школы. Морозная слюна брызнула из его рта, когда он рявкнул.

- Мне её даровали!

Его эквивалент на земле не был впечатлён. Ухмылка на его окровавленной морде лишь стала шире.

Скорее, Ты Нашёл Новый Способ Деградировать.

Багровые глаза довольно расширились, когда дракон наверху встретился взглядом с драконом внизу.

- Ты мне завидуешь. Ты алчешь силы, которой владею, и мощи, что я обладаю. Ты хочешь этот внешний источник силы.

В ответ он получил мерзкое порыкивание, в котором лишь с трудом можно было опознать смех.

Дракону Не Нужен Внешний Источник Силы. Дракон - это и есть Сила. Это Нечто, что Ты Удобно Забыл в Своём Состоянии Самообмана.

Нидхёгг злобно щёлкнул челюстями. Он поднял шею, пока его череп размером с автомобиль не оказался на добрые три этажа выше крыши, на которой устроилась его массивная туша.

- Не читай мне лекций о значении силы! Я рыл холодную землю ради силы! Я пожрал корни Иггдрасиля, вдыхая его ядовитую эссенцию и каждый день дыша агонией ради того, чтобы сделать себя сильнее! Я изменил саму мою суть, чтобы однажды противостоять Ддрайгу! Я пожертвовал всем ради силы! Я истекал кровью и страдал ради неё! Не смей поучать меня о значении силы, когда вся моя жизнь определяется стремлением к ней!

И в Итоге Ты Решил Отбросить Всё Это, Пойдя в Услужение Маленькой Девочке, столь Полной Фантазий о Величии, что Она Готова Открыть Провал в этом Мире лишь для Того, Чтобы Вернуть Свой Уже Разрушенный Дом.

Глаза дракона опасно замерцали, когда он напрягся на крыше, словно готовя всё тело к броску.

- Не. Недооценивай. Меня.

Ответом на предупреждение была та же пронизаная отвращением усмешка, вырвавшаяся из рогатой морды с рычащим шумом.

Древние Боги Знали, что Они Принесли, когда Выковали Царство Меж Миров. Тот Факт, что Ты решил Служить Той, Что готова Нарушить Баланс, Соблюдавшийся с Начала Времён, Делает Тебя Глупцом так же, как и Лизоблюдом.

Дождь обломков продолжил падать со стен школы, когда монстр на вершине вновь разъярился.

- Я Разрушитель! Я Огромные Челюсти, что Пожрут этот Мир! Я - бог!

Его оппонент внизу оставался не впечатлённым и лишь злобно ухмыльнулся в ответ на это хвастовство.

Плох тот Бог, что Пытается Доказать Своё Превосходство, Убивая Смертных. Ещё Хуже Бог, что Провозглашает Свою Силу, Выкрикивая о ней, чтобы Все Слышали. Если Ты Столь Рьяно Желаешь Впечатлить Свою Хозяйку, Войди в Провал Измерений и Брось Вызов Зверю, что Обитает в нём. Объяви Себя Богом в Лицо Великого Красного, и Посмотрим, Согласится ли Он с Этим Заявлением.

Нидхёгг зарычал, но не ответил. Его хвост замахал взад-вперёд, обрушиваясь на стены, что ещё стояли, и обрушивая их, словно кегли.

- Если я - скверный бог, то что ты? Ты, кто носит моё лицо и защищает себя моей шкурой. Что ты, если не бледное отражение моей мощи? Ты - это я до моего возвышения, и это делает тебя слабее.

Его оппонент фыркнул, брызнув морозной слюной на землю в демонстрации своего презрительного веселья.

Ошибаешься. Я - это Ты, когда в Тебе ещё оставалась Кроха Достоинства. И это Делает Меня Сильнее.

Академия вздрогнула, когда зверь на ней начал спускаться, когти на чешуйчатых лапах вырывали из её стен огромные куски, когда он неспешно спускался.

- В таком случае решим это здесь и сейчас, - два титана двинулись друг к другу, их крадущаяся походка была одинаковой с обеих сторон - и выясним, кто из нас сильнее. Призрак прошлого, или правомочный герольд будущего.

Нет Прошлого или Будущего. Есть лишь Настоящее. И Настоящее Говорит Мне, что Победа - Моя.

- О? - Нидхёгг продемонстрировал свои клыки в демонической улыбке. - Настолько уверен в своей победе? Возможно, стоит напомнить, что мой мастер наделила меня даром исцеления любых ран, и ты ещё не нашёл метода обнулить эту силу?

Тогда, Возможно, Пора Мне Открыть Тебе Маленький Секрет. Воплощения Мысли вроде Нас, Те, Чьи Имена и Деяния - среди Величайших, получаются Слиянием. И что Интересно в Слиянии, это то, что Мы Сохраняем Способности Существ, которые Использовались в Нашем Слиянии.

Чудовищная морда Нидхёгга удивлённо обернулась, когда вокруг него начали подниматься фигуры, что лежали безвольные и побеждённые, сжимая жуткие смертельные раны. Его оппонент рассмеялся, издевательское удовольствие сияло в его кроваво-красных глазах.

Самарекарм. Столь Чудесно Иметь Это Заклинание в Своём Арсенале.

В следующую секунду ударила сила Сумеречного Исцеления, ползучая аура восстанавливающей энергии, излучаемая только что вставшей стройной фигуркой, чьи руки были сложены в искренней молитве.

Нидхёгг яростно заревел. Он начал движение к источнику исцеления, стремясь покончить с ней, прежде чем она сможет оживить больше своих союзников. Однако сомкнувшиеся на его шее челюсти остановили нападение, прежде чем оно смогло начаться, клыки сжались на его глотке, вгрызаясь глубже и оттаскивая его обратно.

Ну что же Ты, Братец. Не Уходи так Быстро, когда Бой только Начался.

Зверь извивался в хватке собрата-дракона. Он снова повернул голову к монашке, не обращая внимания на рвущий урон, что причиняли его плоти зазубренные зубы, уверенный, что со временем раны заживут. Его внимание было сфокусировано исключительно на Асии, превыше всего стремясь нейтрализовать её силу. Его челюсти широко распахнулись, и из них вырвался поток концентрированого мороза, ударивший в сторону молящейся девушки непрерывным потоком.

Он полностью промазал. Промазал, поскольку Райнаре была рядом, и она проскочила под потоком, в последнюю секунду подхватив Асию и безопасно ускользнув.

Нидхёгг раздражённо заревел. Он спихнул вцепившиеся в его змеиную шею челюсти, отбросив агрессора прочь своей огромной тушей. Освободившись, дракон качнул головой, следуя за зигзагобразным движением искуплённой ангела, пытаясь остановить её попытку спасения своей замораживающей атакой. Его глаза сузились, поймав свою цель; облака морозного тумана показывали, что новый выдох наготове. Он широко раскрыл пасть, готовый извергнуть вьюгу - и вместо этого проглотил молнию, когда поднявшаяся в воздух фигура обрушила на открышиеся челюсти собственный впечатляющий шторм.

Акено. Одна её рука держалась за рану, ещё находящуюся в процессе исцеления, вытянутая ладонь другой обрушивала ветвящиеся молнии на морду дракона, вышибая болезненные дымящиеся слёзы, текущие по рогатому рылу. И секунду спустя к ней присоединилась другая фигура, сжимающая молнии в каждой руке. Баракиэль поднялся к небу, защищающе зависнув над свой дочерью, прикрывая её от вреда своим раненым телом. Падший ангел отвёл обе руки назад и швырнул их содержимое в отшатнувшееся тело Нидхёгга. Оба копья погрузились глубоко в чешуйчатую шкуру, и оба немедленно сдетонировали, подняв брызги перегретой крови и плоти и оставив в боку монстра идентичные кратеры.

Отступающий назад и в сторону, раненый в нескольких местах непрерывными атаками, зверь заревел в агонии. Он сделал сердитый шаг в сторону отца и дочери, а затем снова заревел, ощутив такие же раны на ногах и животе.

Три мелькающих фигуры, столь быстрые, что выглядели размытыми для невооружённого взгляда. Они метались под огромной тушей дракона, устраивали хаос под его колоссальным телом. Киба, Ирина и Ксеновия. Оживлённые заклинанием Персоны и исцелённые силой Асии, они метались под обороной монстра, опытно орудуя мечами. Трио рубило плоть, рассекало сухожилия, оставляли огромные кровоточащие раны в толстых стволоподобных конечностях. И когда внимание монстра отвлекалось на их товарищей или на две фигуры, поливающие его молниями сверху, они пользовались возможностью вогнать свои клинки в его мягкий, уязвимый живот, шипами вгоняя их во внутренности дракона.

Извиваясь от боли, плюясь от раздражения, Нидхёгг принялся топать по земле, пытаясь раздавить мечников своими чешуйчатыми лапами. Это было как пытаться поймать воду руками. Трио протекало вокруг топчущих конечностей, разлетаясь в разные стороны, уклоняясь и избегая взбивающих грязь когтей. И в то время, как дракон продолжал свои напрасные усилия поймать их, он обнаружил себя атакованным с другого направления.

- Мы - молот!

Десять мерцающих латных фигур поднялись из груд обломков. Их панцири были помяты и порваны до полной негодности; отбросивший их взмах хвоста был достаточно силён, чтобы сокрушить броню, и его сила ломала кости и отбивала внутренние органы. И тем не менее они бросились на неприкрытый тыл зверя, безжалостно рубя бока и ноги своего противника, руны на их алебардах раскаляли каждый клинок добела, когда рыцари превращали свою ненависть к врагу в оружие само по себе.

- Мы - клинок в Его руке! Мы - меч в Его длани!

Один из них взмахнул своим оружием со свирепым воплем, и отсёк шипастое окончание драконьего хвоста, мелькнувшего над ними. Морозный ихор брызнул дождём, обливая сражающихся каплями инеистой крови.

Месть, приносящая удовлетворение.

Нидхёгг крутился в сводящем с ума круге, то щёлкая челюстями в сторону врагов под ним, то взмахивая своим существенно укоротившимся хвостом в сторону врагов за ним. Как и прежде, каждый отдельный из его противников был насекомым в сравнении с его огромной тушей. Возможно, даже меньше чем это, в сравнении с его полной мощью. Но даже величайшему из зверей нужна доля внимания, чтобы раздавить насекомое. Даже самое гиганское существо должно потратить кроху фокуса, чтобы отмахнуться от мухи. А у дракона было немного и того, и другого, ибо его враги просто не давали ему времени собраться. А затем это больше не имело значения, ибо истинная угроза была здесь, вернулась в бой, смеясь с каждым сделанным шагом.

Ещё Одна Вещь, что Ты Забыл в Своём Падении в Безумие, Дражайший Братец.

Нидхёгг поднялся на задних лапах, встречая нападение своего отражения, пытаясь блокировать бросок одним размером. Однако стая врагов, атакующих его сзади, сделала это практически невозможным. Киба проскочил под вздувшимся животом дракона и рубанул Экскалибуром одну из ног. Ирина и Ксеновия сделали то же с другой, прорезая кровавые борозды в ногах с единственной целью дестабилизировать поддерживаемый ими огромный вес. Рыцари Храмовники добавили к этому собственные клинки, рубя опустившийся на землю хвост, срезая куски плоти с каждым мстительным взмахом. Монстр споткнулся, а затем заревел, когда нити святой молнии прошлись по его спине, выжигая на его коже спирали. Акено и Баракиэль, продолжающие висеть в воздухе, добавили свою силу к общей свалке, и объединённая мощь их атаки заставила тварь отступить. Нидхёгг покачнулся, как статуя, которую толкнули, потеряв баланс и упав прямо в направлении врага столь же массивного, столь же тяжёлого, столь же сильного, как и он.

Дракон Всегда Приводит в Бой Свою Стаю.

Два титана врезались друг в друга с сотрясшим землю ударом, заставившим вздрогнуть кости хрустом. У одного дракона было преимущество движения на полной скорости, разгона с полной инерцией, и он остался стоять после столкновения. У второго была проблема подводящих ног, нестабильности, вызванной окружающими его вокруг и сверху врагами, так что он оказался тем, чьи ноги оторвались от земли. Нидхёгг завыл, ощутив, что его швырнуло в воздух, его пасть пенилась от ярости, вызванной оскорблением действием, в то время как когти тщетно искали, во что вцепиться. Удар сердца спустя огромное тело монстра врезалось в землю, разрушив тротуар под ним с силой упавшей кометы. Зверь немедленно поднялся, плюясь ругательствами. Шипастая голова наклонилась, ожидая, что его отражение проследует за ним, ожидая бури рвущих когтей и клыков, а вместо этого встретился с взглядом каплевидных визоров на грубом косом шлеме.

У паладина всё ещё не было руки. Сумеречное Исцеление ещё не вернуло ему его ампутированую конечность. Искры сыпались из разорванной арматуры под плечом человека каплями электрического дождя. Но чтобы взмахнуть оружием было достаточно одной руки, и когда дракон сфокусировал внимание на этой новой угрозе, упомянутая рука откинулась, держа наготове заряд молнии в форме грубой дробящей кувалды.

- И пусть иду я долиной смертной тени, не убоюсь я зла, ибо со мной молот полный уебись. (Давыдов: там правда так написано :-) )

Глава шоковой кувалды врезалась в челюсть монстра долю секунды спустя, ударив в его жестокую морду с громовым шумом и разрядом энергии. Адельмар сверхзарядил своё оружие, изжарив источник энергии, чтобы усилить удар до почти сверхчеловеческих уровней. Получившийся удар был достаточно силён, чтобы расколоть все кости в челюсти дракона и разбить все зубы на её левой стороне.

Нидхёгг издал нечленораздельный булькающий звук. Его зрение плыло разноцветьем, в ушах лишь шептали слабые отзвуки. Он ощущал на себе вторичные эффекты удара, внезапный разряд электричества вывел из строя его острые чувства. Он был оглушён. Дезориентирован. Находился в прострации. Временно ошарашенный силой удара, временно шокированный громовой мощью, стоящей за ним.

Так что он практически не оказал сопротивления, когда Иссей запрыгнул на его голову, широко разведя крылья для баланса, и вогнал сломанный Аскалон в его череп.

Боль. Боль. Агония, несравнимая ни с чем. Существо раскрыло пасть, заревев, и начало трясти головой, пытаясь избавиться от источника своего страдания. Иссей спрыгнул, но урон уже был нанесён. Святая аура, цепляющаяся к остаткам меча Святого Георгия, наполняла отравой вены дракона, истекала ядом в его кровь, как жало на хвосте скорпиона. Если бы клинок оставался целым, если бы хотя бы сохранил на несколько сантиметров больше длины, этот удар был бы смертельным без тени сомнения. Но даже так его было достаточно, чтобы обжечь огнём нервы монстра, облить его чувство осязания эквивалентом кислоты, вонзить тысячу игл в обоняние. Этого было недостаточно, чтобы убить его, нет, но достаточно, чтобы ранить, достаточно, чтобы нанести рану превыше его способности к исцелению, чтобы исковеркать и без того отказывающие чувства.

По этой причине зверь упустил приближение своего аналога. Упустил то, как расправились крылья, раскрывшиеся лепестками цветка. Упустил девушку с ярко-рыжими волосами, появившуюся на виду, когда огромные крылья опустились. Она воспользовалась огромным телом Персоны, чтобы спрятаться, чтобы обеспечить укрытие, пока она собирает свою силу. Эта тактика, какой бы простой она не была, сработала. Ибо в её руках, пульсируя меж ладоней, находилась сфера демонической энергии размером с волейбольный мяч.

- Это за то, что заставил страдать мою свиту - произнесла Риас Гримори, и обеими руками швырнула её в открытую пасть дракона.

Это был идеальный, идеальный бросок.

Удар шипящей энергии пролетел сквозь распахнутые челюсти мимо рядов за рядами зазубренных зубов, и сдетонировал внутри пасти с яркостью солнечной вспышки.

Нидхёгг завизжал. Не заревел, а именно завизжал. Его плоть и кожа отслаивались с черепа, соединяющие ткани оказались испечены обжигающим жаром. Его глаза плавились в глазницах, выкипая в вязкую жижу, капающую с изуродованой морды. Его язык оторвало и наполовину испарило демоническим взрывом. Вторая половина уцелела, и когда дракон продолжал визжать, продолжал выть, выпала из пасти, упав наземь огромным пурпурным куском мяса, извивающимся в грязи словно жирный рыхлый червь.

Ослеплённый, искалеченный болью, с половиной мозгов, вытекающих из пробитой в черепе дыры, дракон дёргался на земле - раненый зверь, умирающее животное, бьющее по земле толстыми древоподобными конечностями.

Он знал, что побеждён. Сквозь туман неописуемой агонии, он знал, что проиграл сражение. И когда враги окружили его со всех сторон, стремясь закончить работу, самосохранение стало приоритетом над любой формой противодействия.

Тварь подняла своё кровоточащее, потрёпанное тело в воздух, пытаясь сбежать. Тех, кто были поблизости, сбило с ног взмахами крыльев, смело поднятым ими ветром. Единственным, кто мог остановить его бегство, было его отражение, просто потому, что он обладал достаточным весом, чтобы утащить его обратно вниз. Какой-то миг Персона именно это и делал, бросившись на взлетевшего противника, вцепившись в его массивное тело, ухватившись когтями-мечами за шкуру оппонента и оставляя следы зазубренных зубов. Но на стороне Нидхёгга было преимущество отчаянья, и отчаянным рывком дракон сбросил врага на землю. Освободившись, он взмыл в небо, поднял своё покалеченное тело высоко в воздух, пока фигуры внизу не оказались неспособны достать его своим оружием. Затем он полетел прочь, направившись к горизонту в попытке спастись.

Его встретила одинокая фигура, поднявшаяся в воздух на величественных пламенных крыльях, чтобы перекрыть ему путь.

- Давай, зверь - струйки засохшей крови пробегали от шлема Зеруила по его груди. Они придавали ему вид некоего ангельского аватара возмездия, ожившей персонификации воздаяния. (Давыдов: вообще-то это получается Уриэль с сиськами... :-) ) - Встреться с Мощью, как подобает. Лицом к лицу.

Если бы у дракона сохранилась толика сообразительности, он бы уклонился от ангела в последнюю секунду, изменил курс, уйдя в сторону в последний возможный миг. Но от его рассудка и интеллекта остались жалкие крохи, прежнюю хитрость затуманили миазмы немыслимой боли. Нанесённые ему раны и причинённая ими агония, которую он продолжал испытывать, привели его разум к первобытно-животному состоянию. Он больше не был уверенным хищником, преследующим свою добычу. Он был пойманным, ослеплённым животным, отчаянно пытающимся спастись от приближающихся челюстей смерти. Любые логика и здравомыслие просто исчезли из его порушенного мозга. И когда враг перед ним проявил свои намерения, Нидхёгг ответил атакой, пытаясь смести ангела со своего пути, как много раз прежде поступал со своими врагами.

Зеруил с безупречной грацией проскочил под безрассудно ударившими в его голову когтями. Этот рубящий удар был скверно направлен, и в неудачный момент. Удар сердца спустя Беллум вонзился в грудину дракона, когда Архангел обеими руками вогнал своё драгоценное оружие в чешуйчатое тело зверя. Инерция продолжала нести монстра, продолжала двигать его огромную тушу. Клинок Ангелов оставался ровным, сохранял абсолютную неподвижность в руках своего владельца, и его положение в сочетании с движением вперёд его жертвы вскрыло толстую шкуру, как бритва, рассекающая кожу.

Нидхёгг продолжил свой неуклюжий полёт к безопасности. Его сердце, его лёгкие, его внутренности, и все органы, что делали его живым, дышащим существом, остались позади, вывалившись из его рассечённого живота кровавым ливнем, когда Зеруил выпотрошил его на лету, словно бьющуюся рыбу.

Дракон продержался ещё три измученных взмаха крыльев, ещё три мучительных хлопка подводящих опахал, прежде чем упал с небес, камнем обрушившись на землю, сломленым и разбитым.

* * *

Каким-то образом он всё ещё был жив. Каким-то образом, несмотря на чудовищные раны, он всё ещё дышал, всё ещё жил. Сила Офис уже устранила урон, нанесённый его плоти и выправила сломанные падением кости. Однако она не могла заменить утраченные органы, восстановить внутренности, расплескавшиеся уродливой лужей за его выпотрошеным телом. Змея в нём пыталась оживить уже мёртвое тело, пыталась заменить растрескавшуюся скорлупу, когда желток уже был вычерпан. Восстанавливающая аура не могла сделать большего, и её исцеляющей энергии хватало лишь на то, чтобы продержать хозяина в живых ещё пару минут.

Эта пара минут оказалась парой секунд, когда земля рядом содрогнулась от удара когтистых лап. Дракон попытался отползти в противоположную сторону от приземлившегося врага; голос, кровоточащий из его искалеченной пасти, соответствовал его изувеченному состоянию.

- Я сделал это… для нас… для нашей расы… я хотел вернуть нам нашу славу…

Его тень не нападала, не пыталась добить. Вместо того он лишь шёл рядом с умирающей горой плоти и шкуры.

И Посмотри, Как Славно Ты Выглядишь, Лёжа Разбитым и Побеждённым в Грязи.

Нидхёгг закашлялся, с трудом выдыхая слова из горла, заполненного его собственной замерзающей кровью.

- Ты не понимаешь… Когда-то мы были богами… Смертные боялись взмаха наших крыльев… Они бежали при малейшем намёке на наше появление… А теперь… А теперь мы пали до того, что живём в тенях… Величайшие из нас изгнаны во тьму…

Его оппонент безрадостно усмехнулся, продолжая шагать рядом со своим побеждённым сородичем.

Времена Меняются, Братец. Мир, что Даёт Нам Власть, столь же Легко и Отнимает Её. В Конце Концов, даже Существа вроде Нас - Лишь Пешки на Доске Судьбы.

Несмотря на свой изувеченный череп, дракон всё же нашёл силы покачать головой.

- Не пешки… И ни в коей мере не Судьба… Мы были выше этого… Мы были стражами мира… Мы формировали его по своей воле, когда он ещё был молод… Мы вырезали реки когтями… Мы создавали в скалах и камне каньоны яростью своего дыхания… Мы соблюдали баланс… А смертные… Они забрали всё это… Они и их Священные Механизмы… Они выгнали нас из наших логов… Они сожгли наши гнёзда… Они привели наш вид на грань вымирания… Я… Я хотел изменить это… Я собирался восстановить баланс… Вернуть естественный порядок вещей…

Призвание Сына - Занять Место Отца, и Так Же Судьба Младших Рас - Заменить Старшие. Это - естественный порядок. Почему, как Ты думаешь, Другие Решили Скрываться Среди Людей? Тиамат? Ю-Лонг? Они Признали, что Наша Эпоха Прошла, и Мантия, что Прежде Была Нашей, сейчас Покоится на Плечах Меньших Существ.

Нидхёгг сплюнул кровавую мокроту. В его голос снова проникли гнев и ярость.

- Они трусы… Они слабаки… Они предали нашу расу…

Они Куда Меньше Предатели, чем Ты.

Огромные плечи существа содрогнулись от эмоций. Его морда, то, что от неё осталось, вспыхнула непокорностью на обожжённой, обгоревшей коже.

- Я ничего не предал!

Его отражение опустило взгляд на жалкую кучу, всё ещё пытающуюся уползти. В его взгляде была почти что симпатия.

Ты Предал Себя, и Это - Худшее Предательство из Всех.

Дракон ощущал приближение конца. Смерть, нависающую над ним. Изломаные, пробитые челюсти в последний раз разошлись, пропуская запинающиеся слова, формируя строки последней эпитафии.

- Я Нидхёгг… Разрушитель… Огромные Челюсти, что Пожрут Мир…

Чешуйчатая лапа охватила его голову, сжимая потрескавшийся череп в безжалостной хватке.

Да, это Ты. Ты - Всё Это, и Многое Другое. Но Вопрос Не в этом. Вопрос, который Тебе следовало Задать - Кому, Бл*, до Этого Дело?

Скрип не выдержавших костей, черепа, доведённого до точки сокрушения давящей лапой. А затем последний пронзительный хруст, звучащий так же чуждо, как смех на похоронах. Когда Персона снова подняла свои когти, с них стекали мозги и кусочки кости. На драконьей морде появилась кривая пародия на улыбку.

И Теперь Остался Только Один.

С этими словами оставшийся в одиночестве дракон встал на задние лапы, поднявшись в полный рост. Его массивные крылья расправились во всю длину, растянувшись огромными кожистыми парусами. Из распахнутых челюстей вырвалась волна шума, победный рёв, слышимый всем. Он провозглашал свою победу единственным известным ему способом, сообщая о своём завоевании в самой грубой и неизящной манере, что только возможна. Но это сработало. Ибо по всему полю боя пользователи Священных Механизмов наклоняли головы, прислушиваясь, делая паузы в назначенных им задачах. А затем, словно получив приказ неким незримым сигналом, они прекратили атаковать и принялись отступать со всех фронтов, отхлынув, словно отлив. Защитники, у которых ещё оставался огнестрел, воспользовались возможностью нашпиговать отступающих пулями, сбивая отступающие фигуры на землю, словно ветки. Охранники конференции поливали спины отступающих врагов последним прощальным залпом, и тела падали рядом с уже остывшими трупами, что набросали предыдущие штурмы. Упало последнее тело, и пало молчание, жуткое и удушливое.

В абсолютной неподвижности окружения синеволосый парень брёл среди мертвецов, сунув руки в карманы. Защитники, поднявшиеся из окопов, ошарашенно смотрели, раскрыв рты, на его состояние, потрясённо моргали, глядя на то, в каком виде он был. Некоторых даже стало подташнивать.

Парень игнорировал направленные на него взгляды, и продолжал двигаться к своей цели. Он остановился, добравшись до территории академии, и впитал зрелище дракона, всё ещё ревущего над телом своего убитого сородича. Он повернулся к стоящему поблизости, и просто произнёс два слова похвалы.

- Хорошая работа.

На лице Иссея ещё оставался румянец адреналина, и по мере того, как возбуждение затихало, дьявол устало переступал с ноги на ногу.

- Спасибо - извращенец широко улыбнулся и обернулся. Его лицо немедленно стало озабоченным, когда он увидел, насколько покалеченной выглядит фигура рядом с ним.

- Эм, Арисато-кун… - медленно и осторожно, чтобы не встревожить, произнёс он. - У тебя в груди здоровенная дыра.

Источник его нервозности слегка наклонил голову на бок и взглянул на него единственным оставшимся глазом.

- Да - кивнул парень, в то время как к ним сбегались остальные, с одинаковыми выражениями тревоги на лицах. - Она болит.

А затем он немедленно упал в их ждущие руки.

* * *

Как всегда происходит в подобных битвах, гражданские были спасены ценой обычных солдат. Некомбатанты, смесь представителей и зрителей, избежали худшего в штурме только благодаря крови и жертвам своей охраны. Сейчас эти некомбатанты собрались в руинах Академии Куо, молча стоя возле развалин здания, в котором были недавно, или тихо переговариваясь меж собой. За ними из связанных с Преисподней порталов река целителей и медиков текла туда и обратно, ухаживая за ранеными и перенося тех их них, чьи раны были слишком серьёзными, в сооружённые на скорую руку госпитали, где их состояние можно было стабилизировать. Доносящиеся из поспешно сооружённых палаток стоны делали и без того мрачную атмосферу ещё более гнетущей. Труп дракона на заднем фоне тоже вносил свой вклад.

Азазель махнул рукой в его сторону, в сторону горы неподвижной плоти, что чуть раньше терроризировала всё поле боя.

- Теперь видите? Вот почему мы должны объединиться. Вот почему нужен альянс. Подобные существа - Падший мотнул головой в сторону огромного трупа - угроза нам всем.

Согласное бормотание прошлось по толпе. Сайзекс воспользовался им, чтобы вогнать гвоздь в крышку.

- Не говоря уж о восстании фракции Старых Сатан и их альянсе с Бригадой Хаоса - голос мужчины был явно сердитым, однако на его лице была лишь умеренная неприязнь. - Они всегда сохраняли секретность, дьяволы, сохранявшие верность предыдущим Великим Сатанам, и то, что они вдруг решили открыться, выглядит скверно. Мы считали их просто агитаторами на дне общества, но они придали новое значение слову "предательство".

- Однако в то же время эта атака - знак - утомлённое мирскими делами лицо Михаэля выглядело ещё более усталым, чем прежде, когда он кивнул, поддерживая своего коллегу-дьявола. - Сигнал, что мы делаем что-то правильно. Эти новые враги не открылись бы, если бы считали, что они в безопасности. Они решили атаковать сейчас, поскольку почувствовали угрозу. Они боятся, что мир между нами сделает нас сильнее, сделает нас непобедимыми, так что выбрали момент перед завершением конференции, чтобы нанести удар.

Серафим повернул голову к мерцающей фигуре, одиноко стоящей поодаль от собравшейся толпы.

- Если враг боится того, что мы делаем, то это означает, что то, что мы делаем, правильно. Это разумный тактический совет. Что скажешь, брат?

Зеруил отверг любые попытки исцелить его, и все видели нанесённые драконьими шипами раны. Жуткие рваные дыры на его груди, свидетельство пронзивших его зазубренных шипов. Уже одно то, что ангел мог стоять, свидетельствовало о его силе воли.

- Не пытайся выдать это за стратегический совет, брат. Альянс, который ты столь упорно поддерживаешь, всё ещё пронизан грузом ереси. Я не буду участвовать в нём.

Михаэль взмахнул рукой в сторону безжизненного тела Нидхёгга, как сделал до него Азазель.

- Это альянс ангелов, дьяволов, и людей сразил дракона. Альянс, в котором ты участвовал.

Пылающие зрачки Зеруила вспыхнули.

- Временный расклад при сложной ситуации. Он не мог продлиться долго. Как мир, что ты столь еретично поддерживаешь.

- Но мы можем заставить его длиться долго - возразил Михаэль. - Мы можем сделать его чем-то большим, нежели временная мера. Всё это лишь отговорки. Ты это знаешь, брат. Так какова реальная причина упрямства в твоём неодобрении?

Архангел Мощи сжал руку на ангельском клинке, когда на нём сошлось море взглядов.

- Мы - существа, созданные Богом. Мы - праведность во плоти. Чистота, обретшая форму. Мы Его ангелы. Наши души лишены эгоизма. Храбрость бьётся в наших сердцах. Мы не задумываясь готовы пожертвовать собой ради других, в то время как смертные будут мяться и мешкать целую вечность. Мы отличаемся от них.

Михаэль улыбнулся.

- Так ли? - мягко произнёс серафим и наклонил голову в сторону группы фигур поодаль. - Они едва не погибли, пытаясь спасти тебя. Это - отсутствие эгоизма. Они не вздрогнув противостояли врагу, что многократно сильнее их. Это - храбрость. И когда конец был близок, когда поражение было практически гарантировано, они были готовы жертвовать жизнями ради друг друга. Это - жертва. Ты станешь отрицать всё это, даже когда видел собственными глазами?

Взгляд Зеруила мелькнул к ним, особенно к рыжеволосой девушке, хлопочущей над синеволосым парнем, а затем остановился на своём терпеливо ожидающем вышестоящем.

- Легионы Небес. Ветераны Долгой Войны. Я ими командую.

Михаэль кивнул.

- С этим никто не спорит.

Судя по выражению его подчинённого, он не слышал.

- Что до альянса - медленно произнёс Зеруил, прекрасно осознавая, как вслушивается в каждое его слово аудитория, и не обращая на это никакого внимания - …я снимаю свои возражения.

Волна облегчения, словно вольный ветерок, пронеслась над собравшейся толпой. Азазель широко улыбнулся и широко развёл руки.

- В таком случае, полагаю, конференция закончена. Или кто-то ещё хочет что-то сказать? - Падший ангел оставил свои последние слова висеть, ожидая, что никто не бросит вызова властности в его тоне. Он был неприятно удивлён, когда из толпы выступила фигура, шлем свисает с цепи на шее, рука сжата на рукояти вложенного в ножны меча.

- У меня осталась пара слов, которые хочу сказать.

Герольд, сообщавший об очереди говорить каждого члена, выпрямил спину. Шея дьявола в какой-то момент во время битвы оказалась рассечена святым мечом, и сейчас была замотана толстым слоем перевязок. Тем не менее, он старательно выполнял назначенную ему обязанность, хотя донёсшиеся из его горла слова звучали лишь грубым шёпотом.

- Этот совет признаёт Лорда Максимуса Лудольфуса, Грандмастера Рыцарей Храмовников.

Мужчина мог бы быть привлекательным. В прежние времена, в другом месте, линии вокруг его рта и глаз могли бы придавать ему благородный, статный вид. Делать его лицо исполненным достоинства вместо просто усталого. Но сейчас лицо, глядящее на аудиторию, было каким угодно, только не привлекательным. Это было лицо, повидавшее слишком много битв и слишком много насилия. Лицо, что видело слишком много смертей собратьев, и слишком много грехов, совершённых во имя войны. Усталость на лице мужчины заставляла его выглядеть даже не старым, а древним. Цинизм растягивал его губы, пока они не растянулись навечно в выражении презрительной усмешки, сочетающейся с холодной яростью в льдисто-голубых глазах. Он полностью соответствовал определению измотанного воина, идеально подходил под определение уставшего от войны ветерана. И образ завершала, подчёркивая глубину его веры, выжженная и врезанная чёрными чернилами в коже татуировка на его лице в безошибочной форме рыцарского креста.

- Мы много сказали о мире и альянсе - в голосе воина было отработанное жизнью, наполненной выкрикиванием приказов и команд, рычание. - О договорах и соглашениях. Но мы не говорили о самом важном. О слоне в комнате.

Его суровый немигающий взгляд прошёлся по лицам его коллег-представителей. Ни у кого из них не нашлось храбрости ответить на взгляд.

- Бог мёртв - простая фраза вызвала шёпоты и больше чем несколько лиц скривилось. - Однако, по какой-то причине, нам не сообщили о Его преждевременной кончине.

Взгляд Храмовника остановился на представителях Церкви, затянутых в просторные чёрные робы. Они беспокойно переступили на месте, прежде чем один из них выступил вперёд, чтобы ответить.

- Смерть Бога была шоком для всех нас, Гранмастер - мягко и с подчёркнутой печалью произнёс церковник. - Мы все скорбим о Нём, и мы приняли меры относительно этого вопроса.

- Вот как? - в тоне Лудольфуса были заметны слабые следы сарказма. - Странно, что я не заметил этих мер. Вместо того, чтобы потребовать ответственности, духовенство выслало дипломатов на мирную конференцию. Вместо того, чтобы призвать к ответу, Церковь отправила послов, чтобы договариваться и вести переговоры с существами, которых мы всегда считали врагами. Эти действия не укладываются в описываемую тобой картину шока и скорби, священник. Они говорят о том, что вы уже знали об этом.

Михаэль был тем, кто решил ответить на это обвинение.

- Это мы решили сохранить смерть Бога в секрете. По взаимному договору между главами двух фракций. После Великой Войны мы не могли рисковать, чтобы новый хаос поглотил мир, так что Его кончину сохранили в тайне от ушей и людей, и нашего рода. Но в то время как мои товарищи лидеры сохранили смерть моего Отца в тайне от всех своих последователей - серафим бросил взгляд на Сайзекса и Азазеля - я не мог лгать тем, кто посвятили свои жизни поклонению Ему. Когда мы, ангелы, впервые вступили в контакт с тем, чем сейчас является Церковь, мы сказали им правду. Всю правду. Что стало с той правдой - Михаэль вздохнул - я не знаю.

Всё это время взгляд рыцаря не покидал послов Церкви.

- Ну, сейчас это выплыло на свет.

Один из них не смог выдержать осуждения во взгляде рыцаря.

- Возможно, Бог мёртв, но его идеалы остаются.

Татуированное лицо Храмовника автоматически повернулось к говорившему.

- То есть миллионы душ, что молятся Ему по ночам, молятся не Ему, а Его идеалам.

Старший церковник занял место младшего товарища, золотая вышивка на его рукавах показывала и ранг, и возраст.

- Нет разницы, Гранмастер.

- Не могу согласиться - он больше не мог сдерживаться, и насмешка свободно появилась в голосе и на лице рыцаря. - Есть разница. И очень большая.

Воин зашагал, двигаясь по кругу, словно зверь в клетке. Те, кто оказались на его пути, поспешили посторониться.

- Рыцари Храмовники всегда были последним оружием Церкви. Нас бросали в битву, когда не оставалось других альтернатив. Нас посылали в бой, когда ваши ручные экзорцисты не справлялись. И это мы платили величайшую цену - людьми, материалами и репутацией.

Бронированая фигура ткнула пальцем в сторону клериков среди собравшейся толпы.

- Вы называете нас мясниками, в то время как мы убиваем только по приказу Церкви. Вы объявляете нас фанатиками, в то время как мы просто единственные, кто может выполнить работу. Мы выносим это незаслуженное презрение с достоинством, с прощением, никогда не жалуясь, не произнося ни слова протеста, полагая, что наша роль - быть палачами, которых боятся и не любят. А теперь вы говорите нам, что всё это было спектаклем. Что деяния, что мы делали ради Него, ничего не стоят. Что битвы, где мы сражались во имя Его - пустые стычки. Что победы, которые мы завоевали ценой сражённых братьев - не больше чем прах во рту. Вот что вы сейчас решили нам сказать.

Многие, носящие церковные робы, выглядели явно некомфортабельно. Некоторые даже сделали шаг назад, когда люди в серебряных латах с рунными алебардами в руках уставились на них теми же обвиняющими взглядами. Единственным церковником, на которого не повлияла быстро меняющаяся атмосфера, был тот, кто встал между рыцарем и своим молодым коллегой, и он встречал взгляды взглядом.

- Как вы хотите, чтобы мы продемонстрировали, что это не так?

- Я бы хотел, чтобы вы сказали нам правду, когда правда ещё имела значение.

- Вы знаете, что это невозможно - вздохнул священник. - В этом мире есть миллионы тех, кто следует нашей вере. Подумайте о хаосе, который это вызовет, о последующих волнениях, если секрет станет известен. Подумайте обо всех жизнях, что будут потеряны в последующем насилии. Мы сохранили смерть Бога в секрете не ради себя, но во имя безопасности и процветания человечества.

Храмовник горько усмехнулся.

- И подумайте обо всех толстых священниках, которые вдруг окажутся голодными. Подумайте обо всех храмах и соборах, чьи сундуки вдруг опустеют. Подумайте обо всех стариках, чья власть над массами внезапно исчезнет.

Представитель Церкви сжал губы, пока они не сложились в тонкую прямую линию.

- На что вы намекаете, сэр рыцарь?

- Ты прекрасно понимаешь, о чём я, священник, так же как прекрасно знаешь, что я прав.

- Это не дискуссия о политике Церкви, Гранмастер.

- Нет, - с улыбкой, слишком уж похожей на оскал, ответил Храмовник - это обсуждение, должен ли орден, построенный на фундаменте доверия и братства оставаться связан с организацией, скармливающей своим товарищам ложь.

Повисла ожидающая тишина, в которой все взгляды были прикованы к идущему словесному противостоянию. К его чести, церковник сохранил спокойствие даже перед лицом этих угроз.

- Вы вольны покинуть обьятья Церкви вместе со своим орденом - просто произнёс мужчина. - Но мне любопытно, как вы будете жить, и что скажет ваша честь, если вы решите бросить своих товарищей из-за такой крошечной разницы в идеологии.

Лудольфус ответил на спокойный ответ священника холодным весельем, разгоревшимся в его глазах.

- Так же, как я задаюсь вопросом, как вы будете смотреть в глаза своих экзорцистов и спать по ночам, зная, что вы превратили их в живое оружие Церкви, но лишили их той правды, что имела значение.

Его собеседник напрягся.

- Вы считаете это обманом?

Рыцарь криво усмехнулся, искривляя татуировку на лице.

- Я считаю это предательством.

- И что же, Грандмастер, - тихо произнёс священник - вы намерены делать перед лицом этого предательства?

Максимиллиан Лудольфус извлёк свой меч из ножен.

- Я покажу, что я намерен делать.

В наблюдающей за происходящем толпе послышались голоса смятения. Некоторые принялись пятиться от происходящей эскалации. Представитель церкви покачал головой перед обнажённым мечом.

- Ты обезумел, достав меч в таком месте - он повернулся к фигурам в униформах за его спиной. - Охрана. Арестуйте этого человека.

Экзорцисты за его спиной переглянулись. Их руки протянулись к своим клинкам в ножнах, пальцы охватили посеребрённые рукояти… и остались на месте. Впервые с того момента, как рыцарь шагнул в круг, на лице церковника проявилось беспокойство.

- Охрана?

Один из них наконец ответил. Ирина была в процессе извлечения своего меча, когда к ней протянулась рука и оттащила обратно в строй. Ксеновия сжала плечо подруги, не давая ей двигаться, и уставилась прямо вперёд. На её лице, как и у экзорцистов справа и слева, было нейтральное выражение.

А затем Храмовник оказался перед ними, бронированая фигура нависала, словно угрожающая статуя.

- Вот что происходит, когда ты сообщаешь мужчинам и женщинам, которых с детства обучал быть оружием Света, что источник этого Света мёртв - тихо произнёс Лудольфус. - Вот что происходит, когда ты вводишь детей в заблуждение, заставляя верить, что они сражаются во имя достойного дела, а затем они узнают, что это дело - пустышка. Вот что происходит, когда преданные воины, верившие, что их начальство превыше сомнений, узнают, что их начальство изначально лгало им.

То, как взгляд рыцаря поочерёдно прошёлся по каждому экзорцисту, говорило о симпатии.

- Я не из духовенства. Я всегда предоставлял вопросы веры духовенству. Но я знаю солдат, и я знаю, как работает солдатская храбрость. Солгите им, и они начнут сомневаться. Откажитесь рассказывать им что-либо, и они начнут подозревать. Эти подозрения будут подтачивать их решимость, пока от их доблести не останется лишь пустая скорлупа. Но скажите им правду, даже если правда болезненна, и они будут сражаться до последнего. Скажите им, как обстоят дела, не прячьте ничего, и они найдут собственную храбрость.

Губы Ксеновии задрожали, и Ирина отвернулась.

- Потому что человек, у которого больше ничего не осталось, может держаться за правду.

- Если вы оставите Церковь, вы больше не будете защищены - церковник вернул прежнюю собранность. - Заслужена ваша репутация, или нет, она в любом случае бежит впереди вас. Ни одна фракция не станет заключать союз с фанатиками, тем более когда вы убивали их членов. Ваши враги придут за вами, и без обеспечиваемого Церковью убежища ваш Орден долго не продержится.

Мужчина в робе кивнул мудрости в собственных словах.

- Мы нужны вам, так же как вы нужны нам.

- Если ни одна фракция нас не примет, - не задумываясь, ответил Лудольфус - то мы создадим собственную.

- И как вы намереваетесь это сделать?

В ответ рыцарь зашагал прочь. Он прошёл мимо толпы беспокойных представителей, мимо герольда, с интересом следившего за ним, мимо лидеров трёх фракций, напрягшихся при его приближении, пока наконец не оказался перед усталой и не вполне сознательной фигурой. Компаньоны парня встали вокруг него защитным кольцом, когда рыцарь приблизился, зыркая в сторону обнажённого меча, всё ещё остающегося, угрожающе, в руке Храмовника. Все они были проигнорированы. Лудольфус смотрел только на одного из них, и когда мужчина остановился, их взгляды встретились. Один тяжело смотрел с покрытого шрамами татуированного лица, несущего груз войн, другой наблюдал с бесстрастной маски под неаккуратной метёлкой синих волос. Лишь на одном лице были видны эмоции, и именно это лицо в итоге заговорило, губы разошлись с неодобрительным взглядом.

- Это из-за тебя половина моих рыцарей начали собирать кошек?

На хмурящемся лице Сайзекса появилась улыбка. Михаэль был вынужден прикрыть рот рукой, чтобы скрыть собственную. Азазель открыто широко улыбнулся.

Парень взглянул на угрожающе нависшую над ним фигуру, покрытую металлом, а затем кивнул. Долю секунды спустя меч вонзился в землю перед ним. Бронированные пальцы легли на потрёпанную рукоять, когда Гранмастер Храмовников преклонился перед находящимся перед ним.

- Рыцари Храмовники будут служить делу Нефилима - Лудольфус прикоснулся лбом к навершию на рукояти своего меча, прежде чем поднять свирепый взгляд. - Он, по крайней мере, показал нам правду.

Шепотки беспокойства поднялись из толпы, когда рыцари с алебардами среди них преклонились подобным образом. Прежде чем беспокойство смогло превратиться в слова, вперёд вышла ещё одна фигура, приблизившись к разыгрывающейся сцене. Этот мужчина носил обтягивающее кевларовое одеяние, и был защищён тёмным бронежилетом. Пятна крови покрывали его плечи и грудь, свидетельствуя о том, что он участвовал в предыдущем тяжёлом сражении. На его воротнике находились серебряные шевроны, свидетельствующие, что он - офицер существенного ранга. У него не было меча, который можно было бы вонзить в землю, но у него были руки, и, приблизившись к сцене, мужчина ударил обеими себе по груди, сложив их в крест крестоносца.

- Все рыцарские ордена принесли клятву Богу и человечеству. Служить и защищать. Бог мёртв. Так что наша клятва Ему недействительна. Осталось человечество. Так что остаётся наша клятва ему.

Солдат преклонился рядом с рыцарем.

- Рыцари Госпитальеры присоединяются к нашим братьям Храмовникам в службе Нефилиму. Ваши битвы теперь наши.

Новая волна бормотания, когда носящие чёрное и белое преклонились рядом с теми, что мерцали серебром. И, как и в прошлый раз, спектакль продолжил развиваться, когда дали о себе знать новые воины.

Они пропихнулись через толпу, воспользовавшись своим размером, нависая над гражданскими и собратьями-рыцарями. Механизированные сервоприводы шипели и рычали, когда их владельцы двигались, и оружие, что они сжимали в латных руках, гудело и визжало, вызывая головную боль. Их медленная, методичная походка делала их похожими на бронированных медведей, неуклюжих гигантов. Возглавляющий их держал под мышкой шлем с плюмажем.

- Герою нужны свои телохранители - безрадостно улыбнулся Адельмар, приблизившись. - Чтобы защищать его, и не давать делать глупостей. Сражаться с той армией в одиночку было глупо, парень, но и храбро.

Паладин размял свою свежеисцелённую руку, обнажённую, как и лицо.

- И так уж вышло, что мы любим глупых, но храбрых.

Пять пронизанных молнией молотов врезались в землю в идеальном унисоне, когда их владельцы преклонились на скрежещущих, повреждённых суставах.

- Молоторукие переходят под твоё командование - Адельмар наклонил голову. - Мы будем твоими Преторами. Твоими Кустодиями. И любой груз, что тебе придётся нести, будет и нашим.

Парень взглянул на преклонившиеся перед ним фигуры, в доспехах и без них, кулаки на зачарованых клинках, руки на автоматах на защищённых кевларом грудях. Он повернулся к ожидающим главам фракций, стоящим поблизости. "Помогите мне" - было явственно написано на его лице.

Трио переглянулось и разделило идентичные улыбки. Тем, кто наконец заговорил, был Азазель, нарушив молчание растянутой, наполненной весельем фразой.

- Полагаю, в альянсе найдётся место для четвёртой фракции.

* * *

Подавленная процессия тащилась через порталы. Побеждённая армия, потрёпанная и спотыкающаяся. Они не стонали из-за ран, но лишь потому, что состояние их разумов больше не позволяло этого.

Группа ожидала их среди камней, их высокие, элегантные фигуры скрывали от узнавания просторные плащи.

- О, а вот и наш доблестный генерал, вернувшийся со своего доблестного поражения от рук его низших врагов - один из них выступил вперёд, обращаясь к потрёпанной фигуре, возглавляющей процессию, пронизанным сарказмом тоном. - Я ожидал от тебя большего, Цао Цао; по крайней мере, результат получше, чем это жалкое бегство.

Усталое лицо "героя" повернулось к обвинителю, его глаза горели презрительным несогласием.

- Я не в настроении это выслушивать - произнёс он и отпихнул мужчину в сторону.

- Однако придётся выслушать - его путь перекрыла вторая фигура. - Ты хоть представляешь, чего нам будет стоить это поражение? Не сумев убить Сайзекса, ты рискуешь всем, чего мы сумели тайно достичь. Теперь он знает, что мы участвовали в этом, что мы - угроза, а не шелупонь, как он считал раньше с нашей помощью. Он обрушит на нас все силы. Он расследует каждый след, пройдёт по каждой ниточке. Шпионы, которых мы внедрили в его окружение, сейчас оказались под угрозой. Кроты в его правительстве подвергаются опасности. Твой провал может стоить нам всей разведывательной сети, которую мы с такими усилиями создавали много лет.

- Это был не мой провал - возразил Цао Цао. - А дракона. Убийство глав фракций было его работой.

- Нет - снова заговорила первая фигура. - Нидхёгг должен был сокрушить всю оппозицию, добраться до лидеров фракций, и убить их. Но он не смог добраться до них из-за внешнего вмешательства, так что виноват тот, кто изначально должен был предотвратить упомянутое вмешательство - мужчина взмахнул рукой в сторону воинства пользователей Священных Механизмов. - И где Вали? Он слишком пристыжен своим поражением, чтобы показаться?

"Герой" пожал плечами.

- Я не видел его с окончания битвы. Понятия не имею, где он сейчас.

Двое фигур в плащах многозначительно переглянулись.

- Этот парень - шальная пуля. Было ошибкой считать, что маньяк сражений вроде него может быть нам полезен.

- Хороший стратег знает, как и когда использовать своих генералов на поле боя - они повернулись к неприязненно глядящему на них Цао Цао. - Плохой не знает ни того, ни другого, и придумывает отговорки для провалов своих некомпетентных планов.

Обе фигуры напряглись.

- Ты смеешь…

- Ваши переругивания ни к чему не приведут - третья фигура в плаще выступила вперёд, присоединяясь к двум другим. Несмотря на то, что она была скрыта таким же укрывающим детали плащом, фигура источала женственность, элегантность и изящество просачивались через слои толстой ткани. И если этого было недостаточно, чтобы выдать пол, то уж мягкий возбуждающий голос, доносящийся из-под прикрывающей лицо вуали, не позволял ошибиться. - Мы все служим одному мастеру, даже если наши мотивы различаются. К тому же, пусть наши основные цели и не были достигнуты, но этот провал может быть несущественным, если выполнена вторичная цель.

Женщина наклонила голову и взглянула на Цао Цао, её лицо оставалось скрыто вуалью.

- Надеюсь, ты сделал то, что я просила.

На лице "героя" появилось отвращение, но тем не менее он поднял своё копьё, продемонстрировав покрывающую остриё кровь. Это оружие пронзило лишь одного врага во время битвы, и это делало покрывающую его поверхность жидкость маняще чистой. Одинокая багровая капля зависла на остром конце копья, и когда Цао Цао шевельнул им, прошедшая по оружию вибрация отсоединила каплю крови от него.

Женщина поймала её, прежде чем она упала наземь, стремительно поймав каплю в стеклянную пробирку и закупорив её. Движение было невероятно быстрым и до совершенства изящным. Ловкие, проворные пальцы осторожно подняли запечатанный сосуд, словно опасаясь, что малейшее движение может его разбить. Другая рука потянулась назад и стянула капюшон, открыв загорелое лицо, которое было бы захватывающе дух красивым, если бы не высокомерная усмешка на её губах.

- Пусть у них будет их Нефилим - произнесла Катерея Левиафан. - У нас будет свой.

Дьяволица продолжила поднимать пробирку всё выше, пока её лицо не оказалось прямо под ней. Её взгляд замер на содержимом стеклянного контейнера, сияя восхищением. Усмешка стала ещё шире.

- Вот, значит, каково держать могущество в своих руках.

Пожилой мужчина в облачении волшебника выступил из-за её спины, его лицо было скрыто такой же гладкой лицевой пластиной, как те, что носили остальные.

- Если позволите, госпожа - произнёс он и протянул руку. - Мы немедленно приступим к процессу дублицирования.

- Мог бы и подождать минутку, старый болван - рявкнула Катерея. - Не видишь, что я смакую момент.

- Разумеется - чародей почтительно наклонил укрытую маской голову. Сгорбленная фигура повернулась к глядящему на него Цао Цао.

- Ты… - обвиняюще произнёс "герой". - …Это ты за это в ответе.

Волшебник бросил взгляд на море пустых лиц, на которое указал парень, и кивнул.

- Я отвечал за выполнение процесса, да.

Гнев Цао Цао, излучаемый волнами, практически можно было пощупать.

- И ты не видишь никаких проблем в том, что ты сделал?

Чародей пожал плечами.

- Ты хотел армию - проскрипевший из-под маски голос был презрительно безразличным. - Это был наш договор. Ты присоединишься к атаке, если мы обеспечим армию. Я дал тебе армию, которую ты повёл в бой без жалоб.

Цао Цао гневно шагнул к фигуре в мантии. За спиной парня остальные члены его фракции обнажили оружие, поддерживая своего лидера.

- У меня не было выбора! Ты навязал их мне за момент до начала нападения! У меня не было выбора кроме как вести их в битву, или весь план провалился бы! - Копьё Лонгинуса поднялось, направив остриё в грудь мужчины. - Но то, что сделал я, не оправдывает того, что сделал ты. Ты забрал их разумы. Ты превратил их… в то, что они сейчас.

- Я убрал их слабость - возразил волшебник. - Я сделал их лучше. Они не знают страха. Они не чувствуют боли. Они будут атаковать врага, пока он не умрёт, или они сами не умрут. Они идеальные солдаты. Стирание их разумов - ничтожная цена за это.

- И в процессе ты стёр всё, что делало их людьми - прорычал Цао Цао.

- Какая разница, каких миньонов вести на смерть? Пока они эффективны, пока выполняют свою работу, это не имеет значения.

- Это имеет значение, поскольку я сражаюсь за человечество! - выплюнул парень.

- Однако ты здесь, - безразлично ответил мужчина в маске - в союзе с существами, которые не являются людьми, ведёшь тех, что были людьми в бой против людей. Кем это делает тебя?

Смена выражения на лице "героя" была пугающе быстрой.

- Я согласен - мягко произнёс Цао Цао. - И поэтому эту проблему следует немедленно разрешить.

Чародей вздрогнул от неожиданности и медленно опустил взгляд туда, где из его груди торчало Копьё Лонгинуса, пронзившее его насквозь. Когда он снова поднял взгляд, убийца наклонился к нему, с растянувшейся на его лице безжалостной улыбкой.

- Ненавижу, когда мои враги правы - прошептал Цао Цао. - И ещё больше ненавижу, когда я с ними согласен.

Парень пнул умирающего, сбрасывая его со своего копья презрительным движением. Из спины чародея, когда копьё вышло из неё, брызнула кровь, наполнив воздух рубиновыми каплями. Катерея изящно отступила в сторону от падающего тела, чтобы кровь не забрызгала её плащ.

- Это было совершенно ни к чему - нахмурилась женщина, взглянув на свежую кровь, блестящую на острие Копья Лонгинуса. - И теперь чистота образца нарушена. Как мне теперь получить новые образцы?

- Умолкни, ведьма - Цао Цао направил своё копьё на пробирку, которую она продолжала держать. - У меня есть желание уничтожить и тот образец, который сейчас у тебя в руках.

Вышеупомянутая пробирка исчезла в складках мантии, когда Катерея спрятала её под своим плащом.

- Это угроза, герой? Напомнить тебе, с кем ты имеешь дело?

Две фигуры, стоящие рядом с ней, отбросили свои капюшоны, открыв суровые аристократические лица, искривлённые презрительными гримасами. Шалба Вельзевул мрачно усмехнулся и размял кулаки; Крюсери Асмодей, сохраняя презрительную гримасу, извлёк демонический клинок из ножен на боку.

Цао Цао продолжил держать своё копьё направленным им в грудь.

- Альянс закончен. Между нами больше нет никаких договоров. Какие бы мерзости вы не творили в будущем, Фракция Героев в них не участвует.

Парень медленно отступил, и его последователи сделали то же, держа оружие обнажённым на случай эскалации конфликта. Цао Цао последним повернулся спиной; он сделал три шага, прежде чем голос Катереи остановил его.

- Кажется, ты уходишь с кое-чем нашим.

Взгляд женщины был прикован к бредущей за "героем" массе людей, следующей за ним, как овцы за пастухом.

- Это частично моя вина, что они оказались в таком состоянии - произнёс Цао Цао через плечо, продолжая уходить. - Так что теперь они - моя ответственность.

Крюсери шагнул следом за ним, но элегантная женственная рука легла ему на грудь.

- В этом нет нужды - Катерея похлопала по месту, где спрятала сосуд. - Главное у нас. Эти псы-солдаты - женщина кивнула в сторону удаляющейся орды - легко заменимы.

Она нахмурилась и бросила взгляд вниз, на окровавленные руки, цепляющиеся за край её плаща. Волшебник был едва жив, едва держался, извиваясь и содрогаясь в быстро растущей луже крови.

- Госпожа… - мужчина поднял дрожащую руку к своей хозяйке. - П-помогите мне…

Катерея даже не удостоила его вторым взглядом.

- Ты всегда говорил о шансе для твоего ученика показать себя, старый друг - улыбка дьяволицы была идеально очаровательной, идеально вежливой. - Ну, сейчас он получит свой шанс, когда займёт твоё место.

* * *

В последовавшие за завершением мирной конференции дни он заметил происходящие между членами Клуба Оккультных Исследований перемены. Они казались более стремящимися защитить друг друга, более насторожёнными. Если сказать иначе - они сблизились, сплотились. Кажется, особенно близко к сердцу приняла Риас защиту своих последователей, и после того, как школу отремонтировали во второй раз, и занятия возобновились, он часто видел её сидящей за одним столом со своей свитой, беспокоящейся за них из-за какой-то мелочи, которую посчитала угрозой их безопасности. То, как она тряслась над ними, напоминало мать со стайкой непослушных детей, однако этот подход приносил результаты. Под её осторожным вниманием Асия снова начала улыбаться, и это вернуло веселье Иссею. Киба тоже возвратил себе уверенность под её заботливым взглядом, а там и Конеко.

Этого следовало ожидать. Они видели, как их друзей разрывают когти дракона, видели, как их увечат зубы зверя. Каждый из них понёс жуткие раны, и хотя Сумеречного Исцеления было достаточно, чтобы спасти их, опыт такой близости к смерти не мог не повлиять на них. Неудивительно, что они перенесли высочайший стресс; возможно, даже психологическую травму. Собственно, он был бы удивлён, если бы этого не было. Тот факт, что они оправились так быстро, был свидетельством способности Риас как лидера достать их из скорлупы и не дать вернуться к прежнему состоянию. Он уважал её за это, и если быть честным с собой, даже восхищался.

Кто оставался "не в струе", так это Акено. Понесённая ей рана была самой тяжёлой; шипы Нидхёгга в буквальном смысле пробили её насквозь, нанеся жуткие раны. Ничего, чего не могла бы исцелить сила Асии, но урон, нанесённый нервным окончаниям в районе позвоночника, требовал времени для полного исчезновения. Она не была покалечена, не в обычном смысле, но были моменты, когда он заставал в школьных коридорах прислонившейся к стене и кривящейся от внезапно вспыхнувшей боли.

Это ей не шло, эта новая походка с остановками. Так она выглядела слабой, хрупкой, временами даже жалкой, когда останавливалась на ходу, чтобы собраться. Тем не менее, она старалась держать лицо. Она была Королевой, старшим членом свиты высокоранговой дьяволицы, и от неё ожидалось, что она отложит в сторону собственные проблемы, чтобы присмотреть за младшими фигурами. И она делала это с похвальным самообладанием; половина причины, почему остальная часть свиты Риас так быстро пришла в себя, была в её игривых, но нежных подколках. Стороннему наблюдателю пришлось бы тщательно присмотреться, чтобы заметить в ней что-то не то, но так уж сложилось, что он был достаточно внимательным сторонним наблюдателем, и после того, как в прошедшие дни он наблюдал за тем, как её собственные испытания остаются без помощи, он был готов помочь ей насколько способен.

Если бы они только позволили ему.

По какой-то причине они его избегали. Они здоровались, когда встречались в школе, и признавали его присутствие, когда проходили мимо друг друга в коридорах, но помимо этого не делали никаких попыток взаимодействовать с ним. Какое-то время он об этом не задумывался; это было их испытание. Крещение огнём, так сказать. SEES прошли нечто подобное, когда расследовали Башню. Каждая встреча со смертью во время сражений с Тенями помогала участникам группы сблизиться, и когда пришёл конец, когда они взошли на башню, дабы сразиться с аватаром Никс, они были настолько сплочённой группой, насколько это вообще возможно. Сейчас он наблюдал, как нечто подобное происходит с Риас и её свитой. Возможно, память о сражении с драконом будет преследовать их до конца их дней, но она и укрепила их, сделала их сильнее. Образы того, как их друзья погибают под когтями Нидхёгга неделями будут являться в кошмарах, но они же станут мотивацией стать сильнее, чтобы подобное не могло произойти снова. Они изменятся, в этом он не сомневался, но кто сказал, что не к лучшему?

Он понимал эти принципы, и потому дал им пространство. Но по мере того, как дни шли, а их общение оставалось сведённым к минимуму, он не мог не ощущать себя слегка изолированным. В каком-то смысле это было даже неожиданно. Он был готов жить в отстранении с того момента, как оказался в этом мире, считая, что его сила слишком подавляюща, чтобы проявлять её, и не желая менять события этого мира ни к лучшему, ни к худшему. Это изменилось, когда один извращенец внезапно стал считать его другом, и продолжило изменяться, когда в его жизни появились друзья вышеупомянутого извращенца. Он пытался держаться с ними отстранённо, надеясь, что какие бы узы не формировались, они окажутся отсечены маской безразличия. Это не сработало. Они пробрались мимо его стен, проскользнули через его обычно надёжную оборону, и пробрались к его сердцу, пока соединяющие из слабые линии не стали безошибочными связями.

Они не были его друзьями, не так, как были члены SEES. Узы, что он выковал, взбираясь с ними по ступеням Тартара, были нерушимы, незаменимы. Узы, что он создавал сейчас, были в процессе становления нерушимыми, двигались к тому, чтобы стать незаменимыми. Они не были его друзьями, но близко к тому.

И потому он скучал по ним. Скучал по их общению. Сожалел, что не может им помочь, хотя для этого и есть хорошая причина. Было странно признавать это, но он бы лгал себе, если бы этого не сделал. Эти чувства беспокоили его, когда он шагал по ступенькам к своей квартире, и продолжали беспокоить, когда он вставил ключ в замок, защищающий его комнату. Он проигнорировал слабый щелчок и открыл дверь. Знакомая теплота дома обдала его лицо, и на нём появилась лёгкая улыбка.

Эта улыбка померкла, когда он заметил замершую на полудвижении на его кухне фигуру, лицо которой растянулось в выражении комичной тревоги.

Вся слабая тоска о товариществе, которую он ощущал секунду назад, моментально исчезла.

- Что ты здесь делаешь?

Иссей выглядел крайне виноватым, когда отпрянул от холодильника, в котором рылся.

- Э, нет, погоди, Арисато-сан, я всё могу объяснить! Это… Это не то, чем кажется!

От него потребовалось существенное усилие, чтобы скрыть раздражение в голосе, но он как-то справился.

- И что это, в таком случае?

Парень глянул налево, потом направо, и, наконец, осознав, что помощи не предвидится, выпрямил спину и помахал рукой перед лицом в как-бы-мистической манере.

- Ты загипнотизирован - к его чести, дьявол ухитрился действительно звучать несколько таинственно. - После того, как я щёлкну пальцами, ты очнёшься и сделаешь вид, что меня здесь не было.

Он поджал челюсть при этой жалкой попытке уйти от темы.

- Ты действительно считаешь, что это сработает?

- Нет - скорбно произнёс Иссей. - Но попытаться стоило.

Он ощутил начинающуюся головную боль и ущипнул себя за кончик носа, чтобы остановить её. Источник его раздражения заметил это, и смущённо переступил с ноги на ногу на своём месте всё ещё рядом с холодильником.

- Эм… Арисато-сан - осведомился дьявол. - Ты же должен был сейчас быть на работе?..

- Я ушёл раньше - отозвался он, а затем помедлил, осознав, что это он должен задавать вопросы в этой ситуации. - Но это не важно. Важно, как ты вообще сюда попал? Когда я вошёл, дверь была заперта.

Иссей смущённо улыбнулся.

- Эм… Магия?

Он закатил глаза и прошёл на кухню. Парень мудро отошёл в сторону, освобождая дорогу.

Он остановился перед холодильником и открыл его, ожидая, что его содержимое понесло тяжёлые потери. К его удивлению, это предположение оказалось лишь наполовину верным. Остатки, которые он хранил в морозилке, как и ожидалось, пропали, но на их месте была свежая еда; фрукты и овощи, упаковки обедов быстрого приготовления и даже несколько деликатесов, которые он давненько не мог себе позволить. Его взгляд на несколько секунд задержался на аккуратно уложенном на пластиковых полках холодильника изобилии, а затем переключился на единственного, кто мог быть в ответе за это. Его поднятые брови задали вопрос за него.

- Ты всегда ешь еду из этого кафе, или что покупаешь на вынос - серьёзно кивнув, произнёс Иссей. - Это не хорошо для твоего здоровья, Арисато-сан. Так что Бучо решила, что нам следует наполнить твой холодильник здоровой едой вместо того. Она сказала, что нам следует сделать хотя бы это после всего, что ты сделал для нас.

- Бучо - он нахмурился, уцепившись за единственную подозрительную тему в объяснении парня. - Как Риас с этим связана?

Глаза Иссея расширились, когда он понял, что проболтался о том, о чём не следовало. Дьявол немедленно схватился обеими руками за рот.

Он вздохнул.

- В этом действительно есть нужда?

Парень пробормотал что-то неразборчивое в руки. Где-то посреди фразы он разобрал слова "это должно было быть секретом".

- А теперь я знаю этот секрет. Так что просто скажи мне.

Дьявол упрямо продолжал молчать. Он снова вздохнул.

- В чём вред рассказать мне? К тому же, не то, чтобы Риас и остальные прятались в моей квартире и слушали.

В ретроспективе, чрезвычайно виноватого вида на лице Иссея должно было хватить в качестве предупреждения. В его защиту, у него не было времени на обдумывание выражения лица парня, поскольку воздух между ними внезапно вскипел от давления; послышался отчётливый хлопок, словно лопнул воздушный шарик, и выскочил Киба, словно материализовавшийся из ниоткуда. Рыцарь Риас легко приземлился на ноги, и повернулся к тому, кого несомненно считал единственным в комнате.

- Иссей, Президент сказала тебе не задерживаться в доме Арисато-сана надо…

Голос мечника жалко заглох в его горле, когда он увидел, кто смотрит прямо на него. Красавчик поспешно поднял обе руки, словно пытаясь защититься от некоей невидимой атаки, заметной лишь ему.

- Э, нет, погоди, Арисато-сан, я всё могу объяснить!

Его взгляд переместился от парня, всё ещё держащегося за рот, к парню, который только что возник буквально из ниоткуда. Он зыркнул в обоих направлениях, а затем скрестил руки на груди.

- В таком случае, объясни.

* * *

- Итак, позвольте изложить ситуацию - медленно произнёс он, старательно подчёркивая каждое слово - просто для надёжности. - Вы построили дом… внутри моего дома?

Оба парня кивнули, один заметно серьёзно, другой с предсказуемым энтузиазмом.

- …Это может быть немного побольше, чем просто дом - признал Киба.

- Разве не прекрасно? - просиял Иссей. Сейчас, когда секрет выплыл, извращенец с удовольствием раскрывал всё, что знал. - У нас всех есть собственные комнаты, и тому подобное! И в каждой комнате собственная ванная и душ! И это только жилая зона!

- Только жилая зона?

Киба заметил опасный блеск в его глазах и сделал Иссею жест рукой у горла, пытаясь заставить товарища умолкнуть. Сигнал был блаженно проигнорирован.

- Ну да! Там ещё плавательный бассейн, спортзал, и целая куча всего, чего я ещё не видел!

От него потребовалась вся решимость, чтобы сохранить маску спокойствия.

- То есть вы построили усадьбу внутри моего дома?

Мечник поморщился.

- …Ну, оно может быть и чуток больше, чем усадьба.

- А ещё там есть порталы в Преисподнюю, чтобы Бучо и остальные могли проходить, - довольно продолжил Иссей - хотя им это и не нужно, потому что у них тоже есть свои комнаты. Там ещё есть места для тренировок, лаборатория, кафе, и даже сауна! Азазель не врал, когда сказал, что это будет не хуже пятизвёздного отеля!

Уголки его глаз начали подёргиваться с рекордной частотой.

- То есть вы построили обширный подземный комплекс внутри моего дома?

Киба нервно рассмеялся.

- Ну… Если так на это взглянуть…

- Да! - без тени стыда произнёс Иссей.

Он ощутил инстинктивное желание помассировать виски, и потребовались все силы, чтобы воздержаться от этого.

- Это… - он на миг замешкался, пытаясь подобрать слова, которые могли бы описать имеющуюся ситуацию - …Это чрезвычайное нарушение моего персонального пространства.

Оба парня неуверенно переглянулись. Раздражение в его голосе заставило даже Иссея потерять своё характерное веселье. Извращенцу явно стало неудобно, почти даже страшновато.

Взглянув на парочку, он ощутил, что его гнев начинает исчезать. Это была не их вина. Они были просто посланниками против своей воли, попавшимися по чистой случайности. Он не мог их винить, не тогда, когда их намерения изначально были благородными. Он мог понять их заботу о нём, и даже ценить её. Он просто не мог представить, что эта забота может принять подобную форму.

- Как давно вы всё это запланировали? - наконец, произнёс он.

- Не так давно - нервно произнёс Иссей. - После того, как Бучо тебя навестила, она всё думала, как бы за тобой присмотреть. Ты живёшь один, далеко от школы, и далеко от нас. Она беспокоилась о твоей безопасности. Да и все мы, и поскольку ты всё время один, мы не сможем помочь, если ты будешь в опасности.

- Я не в опасности - автоматически ответил он.

- Фракция Героев знает, где ты живёшь, и у них даже было достаточно времени, чтобы запланировать ловушку - тихо произнёс Киба. - В тот раз они решили не атаковать тебя, но это не значит, что другие враги не попытаются.

Он промолчал, обдумывая это утверждение. Мечник воспринял его молчание как одобрение продолжить.

- Я понимаю, почему ты можешь хотеть оставаться один, Арисато-сан, - Рыцарь Риас хмуро потёр затылок - но народ вроде тех, кто входит в Бригаду Хаоса, не захочет оставить тебя в покое. Ты для них угроза, и они могут решить ликвидировать тебя в будущем. Мы здесь, чтобы предотвратить это. И к тому же…

Мечник, похоже, собрался и напрягся, словно готовясь к неприятному повороту беседы.

- …Ты не в том состоянии, чтобы оставаться одному. У тебя здесь нет семьи, или хоть кого-то, если на то пошло. Тебе не на кого положиться. Мы можем быть теми, на кого ты можешь положиться.

Он улыбнулся этим словам, честно найдя их забавными.

- Как я погляжу, ты предполагаешь нечто, чего изначально не существовало.

Ответить решил Иссей, на чьём лице была маска решимости.

- У тебя нет знакомых в школе кроме нас, Арисато-сан. И ты не пытаешься заводить друзей. Ты помогаешь другим, но никто не пытается помочь тебе. Это не может не делать тебя одиноким, и мы, ну, хотим сказать, что тебе нет нужды быть одиноким, когда мы рядом. Позволь нам помочь тебе, как ты помог нам.

В последних словах звучал слабый оттенок мольбы, и он бы соврал, если бы сказал, что ничуть не был тронут. Это было трогательно, их беспокойство о нём… странным, кривым, кружным образом, но трогательно.

Его предыдущее раздражение ушло со вздохом. Двое дьяволов восприняли это как знак согласия и одобрения. На лице Иссея снова возникла широкая улыбка, а Киба выглядел явно признательным.

Когда на лицах парочки наравне проявилось выражение облегчения, бродячая мысль прошмыгнула в его разум, и любопытство заставило её озвучить - мимолётное замечание, на которое он не ожидал серьёзного ответа.

- Вы сказали, что дом в Преисподней связан с моей квартирой через отдельные комнаты - оба дьявола согласно кивнули. - В таком случае, чья комната соединена с моей спальней?

У Кибы внезапно прорезался острый интерес к кончикам своих ногтей.

- Эм… Насчёт этого…

Дверь в его спальню внезапно распахнулась. Высунулась голова Риас, на лице которой было нетерпение.

- Иссей, Юуто, я же говорила вам не задержи… - девушка заметила, что он смотрит на неё, и стремительно запунцовела. - Э, нет, погоди, Арисато-сан, я всё могу объяснить!

* * *

Как оказалось, описание дома Иссеем и Кибой было болезненно точным. Там был плавательный бассейн, сауна, тренировочные залы, и это лишь малая доля. Он прошёл через грандиозную прихожую, граничащую с роскошью, мимо тёплых, уютных комнат, выглядящих обустроенными специально под вкусы своих обитателей. Поражало уже одно разнообразие, как и ведущий к ним лабиринт коридоров. Ветвящиеся коридоры, по которым он шёл, своей сложностью действительно походили на лабиринт, и без парней, играющих роль гидов, он несомненно безнадёжно заблудился бы где-то в начале тура.

Сейчас упомянутый тур подходил к концу, и закончился, когда они остановились перед комнатой в центре наполненного комнатами коридора.

Он взглянул на их предвкушающие лица, и открыл дверь.

Помещение, в которое он вошёл, было просторным. Даже огромным. Беглый взгляд сказал ему, что вся его квартира легко поместится тут. Тот же взгляд сообщил ему о деталях, которые он предпочёл бы не заметить.

Риас вошла следом за ним, а затем и остальная её свита проскользнула мимо неё.

- Это твоя комната, Арисато-сан - на лице девушки было очевидное беспокойство. - Тебе нравится?

Он решил проигнорировать надежду в голосе дьяволицы, и вместо этого сосредоточился на своём непосредственном окружении.

- Почему там с потолка свисают цепи? - он покосился на стропила. - И там что, кандалы на них?

- Это я постаралась - Акено с гордостью подняла руку. - Я отвечала за внутренний декор.

Уголки его рта дёрнулись. Его взгляд упал с потолка на поддерживающие его стены.

- А стены? Почему на них столько мечей?

- У Акено закончились цепи, - сообщил Киба - так что я помог. Я решил, что это поможет создать приятную атмосферу. Словно находишься в средневековом замке, или что-то в этом роде.

- Или в темнице - любезно подсказала Акено.

Он моргнул, выслушав их ответ, и решил не пытаться разобраться со стоящей за этим логикой. Вместо этого он подошёл к возвышающейся в центре комнаты кровати, тяжёлому, добротно сработанному предмету мебели, выглядящей сделанной из натурального дуба. Она выглядела комфортной. И когда он приблизился и провёл рукой по её поверхности и лежащим на ней подушкам, она чувствовалась комфортной. Было печально, что цвет устилающих её простыней был каким угодно, только не комфортным.

Он повернулся к тем, кто был в ответе за это, и вопросительно поднял бровь.

- Эм, мы не могли решить, какого цвета должны быть твои простыни - застенчиво произнесла Асия. Конеко за её спиной старательно кивнула. - Так что пошли на компромисс.

Его взгляд переключился обратно на кровать, и два не столь различающихся цвета, покрывающих её.

- Вы не могли определиться между двумя оттенками розового?

Обе дьяволицы согласно кивнули.

- Я думала, что более светлый оттенок больше подходит под настрой, - нерешительно улыбнулась Асия - но Тоджо-сан сказала, что тёмный оттенок больше в твоём стиле.

Упомянутая девушка пожала плечами.

- Так и есть - просто произнесла Конеко, словно это всё объясняло.

Он прикусил язык, чтобы воздержаться от саркастического ответа. Его взгляд прошёлся по ещё паре предметов мебели; диванчики и стол, аккуратно поставленные в стороне. Он остановился на серии антикварных книжных полок у стены. Наконец-то, хоть что-то, что можно счесть умеренно нормальным. И стильным, честно говоря. У него была слабость к антиквариату. Почему-то всё, связанное с историей, вызывало у него интерес.

Он двинулся к ним, а затем остановился на полпути, осознав, что за книги стояли на полках.

- Не беспокойся, Арисато-сан - Иссей на другом конце комнаты продемонстрировал большой палец. - Я выбрал, те, которые тебе нравятся. Бучо даже позволила мне воспользоваться конфискованными, чтобы было на что ориентироваться.

Так вот что они сделали с теми журналами. Прекрасно.

Словно почувствовав его неприязнь, Риас нервно сжала руки.

- Ну, тебе нравится, Арисато-сан? - произнесла она.

Его взгляд поднялся к потолку, с которого свисали цепи с кандалами, затем к разнообразным мечам, выстроившихся на стенах с табличками, затем на кричащих цветов кровать, на которой ему предполагалось спать, а затем, наконец, остановился на антикварном книжном шкафу, на полках которого стояли не столь антикварные книги.

Вместо ответа он направился к выходу.

* * *

Они все вздрогнули, когда дверь за ним захлопнулась.

- Не думаю, что ему понравилось - произнесла Конеко в воцарившейся тишине.

Риас и Асия выглядели упавшими духом. Киба задумчиво смотрел на окружающее его.

- Я всё ещё думаю, что нам следовало выбрать одну тему, и придерживаться её.

- Ты бы просто добавил побольше мечей - улыбнулась Акено.

- Ты так говоришь, как будто это плохо - надулся парень. - У мужчины не может быть слишком много мечей.

Асия вопросительно глянула на товарищей по свите.

- Это значит, что Арисато-сан не хочет жить с нами? - девушка казалась убитой этой мыслью.

У них не нашлось ответа.

- Думаю, он просто счёл некоторые аспекты своей комнаты… спорными - наконец, произнёс Киба.

Риас вздохнула и подавленно покачала головой.

- Вот поэтому я и говорила держать всё в секрете - она бросила неодобрительный взгляд на тех, кто был в ответе. - Мы должны были постепенно подвести его к этой идее. Должно быть, для него было шоком узнать, что мы заранее всё это подготовили, и, честно говоря, я не могу его винить.

- Но если он продолжит отказываться, его будет сложно охранять - указал Киба. Остальные согласно кивнули.

- Не обязательно - Риас улыбнулась своей свите. - Я установила в его доме наблюдательные линзы. Так что мы можем постоянно наблюдать за ним, и защитить, если он окажется в опасности.

Асия растерянно моргнула.

- Наблюдательные линзы?

- Дьявольский эквивалент камер наблюдения - объяснила её мастер. - Они достаточно маленькие, чтобы большинство людей не заметило, и прилипают к любой поверхности.

- А я задавался вопросом, как мы узнаем, если появится потенциальный враг - заметил Киба. - Хорошая идея, Президент.

Риас казалась довольной собой.

- Об этом не стоит беспокоиться. Я разместила их стратегически в его комнатах, так что мы моментально узнаем, если появится посторонний.

- Нет - улыбка Акено росла с того момента, как её подруга упомянула о методе наблюдения, и сейчас достигла максимальной ширины. - Ты оставила одну в его спальне, и ещё одну в зале. А все остальные - в потолке над его душем.

Щёки Риас запунцовели багрянцем, когда вся её свита уставилась на неё.

- Мы знаем, что враги скорее всего войдут в дверь - каким-то образом дьяволица ухитрилась выглядеть исполненной достоинства, когда попыталась защититься. - Чего мы не знаем, так это нет ли у них других альтернатив для атаки. Так что разумно обратить больше всего внимания на самые неожиданные зоны.

Асия всё ещё выглядела растерянной.

- Но почему враги могут хотеть атаковать Арисато-сан в душе?

- Очевидно, чтобы иметь возможность взглянуть хорошенько - с невозмутимым выражением лица произнёс Киба.

- Возможно, чтобы поймать свою цель в очень неготовом, очень неодетом состоянии - невинно предположила Акено.

- Голая цель - привлекательная цель - согласилась Конеко.

Асия понимающе кивнула.

- Кто бы ни были эти враги, - серьёзно произнесла девушка - они, должно быть, хотят сразиться с раздетым Арисато-саном.

Лицо Риас стало ещё краснее. К счастью, её избавило от дальнейшего стыда то, что заговорил её Пешка.

- Я знаю, почему Арисато-сан ушёл - внезапно произнёс Иссей.

Киба с сомнением посмотрел на товарища.

- Да?

- Ну, мы все только предполагали, что нравится Арисато-сану, потому что он нам не говорил, верно?

Они все кивнули, и подождали продолжения объяснения парня. Тот факт, что взгляд Иссея был сосредоточен на книжной полке, которую он столь тщательно заполнял, должен был предупредить всех, что будет дальше.

- Что, если мы ошиблись в своих предположениях, что ему нравятся сиськи, и ему на самом деле нравятся попки?

Повисла пауза, а затем Киба приложил руку к лицу.

- Это не… - начал было мечник.

Они подпрыгнули, когда дверь внезапно раскрылась, открыв синеволосого парня и багаж, который он нёс. Под одной рукой он держал потёртую, но ещё годную подушку. На другой находилось свёрнутое постельное бельё, перекинутое через плечо, столь же потёртое, если не больше. Они расступились, когда он прошёл мимо них, а затем улыбнулись, когда он сбросил постельные принадлежности на свою новую кровать. Парень обернулся, заметив бросаемые на него взгляды.

- Что?

* * *

Когда дело дошло до переноса его собственности в новую комнату, у него нашлось очень немногое. Его текущие обстоятельства просто не позволяли ему обзавестись доступной другим роскошью. Кроме пары образцов сменной одежды и некоторых мелочей, мало что нужно было перенести из его квартиры. Риас обратила на это внимание, на ничтожное количество его личных вещей, и судя по выражению её лица, она была исполнена решимости изменить это, с его одобрения или без него. Почему-то он не чувствовал сопротивления этой идее.

Несмотря на малое количество вещей, Иссей вызвался помочь, навязавшись на участие в том, что он несомненно считал благородным делом. Это превратило потенциально две ходки в одну, но он решил, что за помощь следует быть благодарным, даже если в ней не было нужды.

Сейчас парень сидел на его кровати, свесив ноги, и оживлённо жестикулировал обеими руками.

- Ддрайг сказал, что когда Нидхёгг пришёл на помощь, это ощущалось так, словно во мне открылись драконьи врата - дьявол поднял Усиленный Механизм, и помахал багровой перчаткой, чтобы подчеркнуть свои слова. - А когда Нидхёгг исчез, ощущалось, что врата закрылись. Он сказал, что не испытывал прежде ничего подобного, и что даже если Персона - просто воплощение, у неё всё равно есть некая сущность, как у самостоятельного существа.

Изумрудный самоцвет вспыхнул, подтверждая слова своего хозяина. Он слегка нахмурился, и задумался, как бы лучше озвучить своё объяснение.

- Честно говоря, - признал он после небольшой паузы - я не знаю. Место, в которое я приходил, чтобы задавать вопросы в обстоятельствах вроде этих, в этом мире не существует, и те, у кого я получал ответы, тоже.

Он заметил во взгляде Иссея почти отчаянное желание спросить, что это за место, и о ком идёт речь. Однако парень неожиданно тактично сохранил молчание, и он это оценил, поскольку пока что не хотел обсуждать эти вещи.

- Я могу только строить предположения, и как любое предположение, это не будет стопроцентно точно.

Его собеседник снова продемонстрировал Усиленный Механизм.

- Ддрайг говорит, что пока что ты всегда был с нами честен, так что мне стоит внимательно прислушаться к тому, что ты можешь сказать, даже если это только догадки.

Он полагал, что со стороны дракона это было серьёзным комплиментом.

- В моём мире - начал он - узы, что я создавал с другими людьми, усиливали мои способности создавать и сливать Персоны. В этом мире, похоже, эта связь обращена. Вместо того, чтобы усиливать мои способности, происходит обратное. Когда я создаю узы с кем-то в этом мире, силу получает другая сторона, не я. Могу предположить, что нечто подобное произошло во время твоего боя с драконом. Ты позвал на помощь через связь между нами, и Нидхёгг ответил на твой зов.

Иссей выглядел одновременно возбуждённым и задумчивым.

- Так я могу создавать собственные Персоны?

Он слегка улыбнулся рвению парня.

- Я не лгал, когда говорил вам, что я - единственный пользователь Персон в этом мире - произнёс он, имея в виду собрание в клубной комнате после Игры Рейтинга с Райзером. - Воплощение, которое ты призвал, было моим собственным. Я чувствовал, как оно покидает Море Душ во мне, и возвращается, когда его работа была выполнена. Тут больше подходит слово "одалживать".

К его чести, дьявол выглядел лишь слегка огорчённым.

- Согласно моей теории, это может происходить только тогда, когда ты испытываешь огромную решимость сердца, вроде того, что было во время битвы. Но, возможно, это и к лучшему. Для того, чтобы воплотить мысли в телесную форму, требуется значительная тренировка. Те, кто не обладают нужной стойкостью, обычно теряют контроль над своей Персоной, как только она призвана, и дикая Персона определённо попытается убить своего бывшего хозяина.

Иссей вздрогнул.

- Это как-то мрачно, Арисато-сан.

Он пожал плечами.

- Как я сказал, возможно, это и к лучшему.

В то же время, дьявол уже перешёл к предыдущей части его объяснения.

- Это так Юуто создал эти мечи?

- И твоя способность создавать наручную пушку - он кивнул в сторону другой руки парня, сейчас обнажённой, поскольку сражения не было. - Как и тот новый щит, которым ты защитился. Судя по всему, создаваемые мной узы проявляют свою силу через уже существующие медиумы. Юуто уже обладал способностью создавать оружие с помощью Кузнеца Клинков и Рождения Мечей. Разделяемая нами связь улучшает его врождённые навыки, вместо того, чтобы создавать новые. Поэтому теперь он может создавать своими Священными Механизмами Нигил-Оружие.

- Но что такое узы? - на лице Иссея была растерянность с того момента, как он ввёл эту тему, и сейчас было очевидно, что он не понимает. - Это просто сила дружбы, или что-то в этом роде?

Он покачал головой.

- Это… существенно больше, нежели это. Сказать по правде, я не могу полностью тебе это описать. Как я упоминал, те, кто могли бы объяснить гораздо лучше, чем я, в этом мире отсутствуют. Всё, что я могу сказать, что это нечто, что существует во всех нас. Нечто, что все мы способны сформировать. И когда оно сформировано, когда оно соединяет нас, это нечто, что продержится всю жизнь, открыв врата к потенциалу, которого мы никогда от себя не ожидали. (Давыдов: совместный доступ к Алайе... А то и к Корню)

Иссей кивнул с отчётливо серьёзным лицом.

- То есть это как иметь тебя во мне.

…

…

…

Ничто в царстве космической вероятности не могло подготовить его к подобному искажению его утверждения. Иссею стоит гордиться… Замечание парня не умещалось в границах логики и рациональности; оно полностью превзошло и то, и то.

- …Можно и так сказать - он наконец вернул себе дар речи, а затем поморщился, когда в голову пришла одна мысль. - …Не говори Акено, что ты это говорил.

Как и ожидалось, Иссей совершенно не понял смысла его просьбы.

- Ладно, Арисато-сан, но я не думаю, что Химеджима-сан будет ревновать просто из-за того, что ты был у меня внутри.

…Он сталкивался с непониманием очевидного. Временами даже сам был в этом виновен, особенно когда был слишком сфокусирован на развитии своих Социальных Связей. Но это… это было куда больше, чем просто непонимание очевидного. Это было почти болезненно.

- Пожалуйста, перестань это говорить.

Парень выглядел раненым тем, что он вообще предложил такое.

- Но, Арисато-сан, мне нравится, что ты во мне.

…Это уже было даже не болезненно. Это было мучительно.

Иссей недоумевающе опустил взгляд на мерцающий Священный Механизм, покоящийся на его колене.

- Ну вот, теперь и Ддрайг говорит, что мне следует перестать это говорить.

Он признательно кивнул багровой перчатке.

- Спасибо.

Ну вот, теперь он разговаривает с неживыми объектами. Просто фантастика.

Почему-то его ничуть не удивило, что самоцвет на Усиленном Механизме вспыхнул в ответ.

Пока он ещё задумывался об этом факте, внимание Иссея снова переключилось на него, и сейчас парень смотрел на него со странным смущением.

- Я ещё кое-о чём хотел тебя спросить, Арисато-сан… Эм… Если ты хочешь ответить, в смысле.

Он кивнул, испытывая облегчение от того, что они прошли этот эпизод, и ожидая другой вопрос про события во время битвы. Так что он оказался не готов, когда дьявол спросил его совсем о другом.

- Ты в девушках разбираешься?..

Он подумал о Социальных Связях, которые замаксил, и катастрофе, которая едва не пала на его голову, когда находящиеся на других сторонах Социальных Связей усадили его для долгого, подробного "разговора". Он решил быть честным и откровенным с ответом.

- Более-менее.

Иссей принял его ответ как согласие. Парень наклонился ближе, и заговорщически зашептал - хотя в комнате больше никого не было.

- Понимаешь, это про Конеко. В последнее время она странно ведёт себя рядом со мной. Обычно, когда мы садимся обедать с Бучо и остальными, она очень быстро съедала свою порцию и бралась за добавку, прежде чем мы своё прикончить успевали. Но в последнее время она каждый день делится со мной своим ланчем, и что ещё странней, у неё такой огорчённый вид, когда я отказываюсь. Я не хочу видеть её огорчённой, так что я ем сколько могу… но она собирает с собой много еды.

Дьявол скорбно посмотрел на него.

- Думаю, я набрал по крайней мере два килограмма с того момента, как это началось.

Было сложно скрыть улыбку, но он справился.

- Ты действительно не понимаешь?

Его компаньон задумался на несколько секунд, прежде чем ответить.

- Думаю, это может быть из-за новой диеты - парень растерянно поднял брови. - Но если она на новой диете, почему бы просто не брать меньше еды? В чём смысл отдавать мне?

Где-то на середине рассуждений дьявола его веселье превратилось в раздражение.

- Это потому, что ты ей нравишься.

Иссей выглядел искренне шокированным этой мыслью.

- Э? Но… Но я ничего не сделал.

Терпение было его сильной стороной. Иначе он бы уже рвал на себе волосы.

- Полагаю, спасение её от дракона считается как "что-то".

- О… - Иссей задумчиво уставился себе на ноги. - Она мне тоже нравится… Но мне так же нравятся Ирина и Асия, и в последнее время я получаю письма из Преисподней от кого-то, кто говорит, что она - тайная поклонница. Она пишет очень распутные вещи.

Лицо озабоченного озарилось.

- Могу рассказать, если хочешь.

Он поднял руку, а затем и вторую, на тот случай, если этого было недостаточно.

- Пожалуйста, не надо.

- Ладно, Арисато-сан, - сочувствующе кивнул дьявол - но ты многое теряешь. Вот даже вчера она прислала мне новое письмо, где сказала, что хотела…

- К сути, пожалуйста - произнёс он, прежде чем парень превратил разговор в нечто совсем не то.

Иссей моргнул, а затем снова стал выглядеть смущённым.

- Ну… Как это… ну, понимаешь… поговорить с ними об этом?

Если бы пару месяцев назад кто-то сказал ему, что он будет сидеть здесь и давать дьяволу-подростку советы по поводу его любовной жизни, он бы решил, что говорящий такое точно свихнулся.

- Тебе не кажется, что об этом стоит сперва спросить своих родителей? - попытался он отразить тему. - Уверен, они смогут дать лучший совет, чем я.

Легчайшее чувство нерешительности было столь маленьким, столь крошечным, что он едва не проглядел его.

- Не думаю, что они поверят мне, если я расскажу им о своих проблемах - рассмеялся Иссей, и застенчиво потёр затылок. - Они никогда не воспринимают меня всерьёз.

Он заметил сожаление, проникшее в голос парня, и решил не задавать вопросов.

- Ты определился, с кем из них поговорить сперва?

- Ну, мне очень нравится Асия, и она была первой, кто мне симпатизировал, так что, думаю, она должна быть первой - извращенец заметил выражение сомнения на его лице, и поспешил развеять его. - Не беспокойся, Арисато-сан! То, что мне нравится Асия, не значит, что мне не нравятся остальные! Сиськи чудесны, будь они большие или маленькие!

Это… было не то, что его беспокоило. Его беспокоил гораздо более серьёзный вопрос. Но когда он увидел энтузиазм на лице Иссея, это прибило желание указать на него. У него просто не было решимости сказать парню об этом, да и права. Не ему было судить о чужих мечтах и стремлениях; он лишь принимал их, как они есть. Так что предупреждение, сформулировавшееся в его мозгу, превратилось в совет, когда обратилось в слова.

- И ты сказал это Асии?

Дьявол просиял.

- Разумеется! Я всё время говорю Асии, что её сиськи чудесны!

Вся левая сторона его лица начала подёргиваться.

- Я не об этом. Ты говорил ей другую часть того, что только что сказал?

Лицо Иссея мгновенно посерьёзнело.

- Нельзя оценивать девушку по размеру её сисек, Арисато-сан! - отчитал парень. - То, что они у Асии маленькие, не значит, что она не классная девчонка! Собственно, они идеально подходят под размер моей руки!

Правая сторона его лица присоединилась к левой. Источник его страдания наконец заметил и обеспокоенно отшатнулся.

- Арисато-сан! Ты в порядке? Ты выглядишь, словно страдаешь!

Это было подходящим описанием. Он сумел вернуть контроль над выражением лица, - с трудом - а затем задал вопрос, который следовало задать изначально.

- Ты говорил ей, что она тебе нравится?

Иссей выглядел растерянным; он помотал головой.

- В таком случае, скажи.

Парень моргнул, удивлённый прямотой ответа.

- Прямо так? Без испытания боем? Без теста сражением? Так просто?

Он вздохнул.

- Насколько сложно ты ожидал?

- Сложнее, чем это - пробормотал дьявол и кивнул. - То есть нужно быть проще. Понял. Но что насчёт эффективности? Это же важно, верно? Может, стоит собрать их вместе, и сказать им, что они мне нравятся, одновременно?

Он содрогнулся и постарался не думать о том, к чему это могло бы привести.

- Есть такое понятие, как слишком эффективно.

Иссей наклонил голову, переваривая информацию. Он слегка нахмурился, продолжая думать.

- Но что, если я их не достоин?

Он поднял бровь при столь странном вопросе. Иссей не заметил его скептический взгляд, и начал перебирать пальцами.

- Что, если я не заслуживаю их симпатии? Я никогда не был популярен среди девчонок. Ты это знаешь, Арисато-сан. Ты это видел. Может, так и должно быть. Все эти девчонки не могут быть неправы. (Давыдов: грёбаный японский фатализм...)

- Если бы они думали, что ты их не достоин, - терпеливо ответил он - ты бы им изначально не нравился.

Иссей взглянул на него, на его лице оставалось сомнение.

- Но есть парни, которые лучше выглядят, чем я. Парни, кто лучше в… ну… во всём, чем я.

- Если ты будешь так думать, то всегда будет кто-то лучше, чем ты - дьявол вздрогнул, и попытался что-то сказать, но оказался остановлен. - Но какая разница? Какое значение имеет то, что кто-то лучше выглядит, или лучше в чём-то, чем ты? Они - не ты. Вот что важно. Ты им нравишься, потому что ты - это ты. Ты им нравишься, потому что ты - Иссей Хьёуду, и это единственное, что имеет значение.

- Но…

Он поднял руку, останавливая аргумент, прежде чем он прозвучит.

- Ты слишком далеко забираешься. Перестань далеко забираться.

Иссей нахмурился и бросил взгляд на свой Священный Механизм, который снова начал вспыхивать.

- Ддрайг тоже говорит, что мне нужно перестать слишком углубляться. Он говорит, что когда ухаживал за Тиамат-сенсей, он тоже действовал просто - дьявол моргнул и поднёс багровую перчатку к уху. - Но Ддрайг ещё говорит, что сперва он принёс ей тушу свежеубитой коровы, и предлагает сделать то же для Асии.

Уголки его губ слегка приподнялись.

- Я не думаю, что туша мёртвого животного принесёт симпатию какой-либо девушки в наше время, хотя, конечно, ты можешь попробовать.

Его собеседник полностью упустил юмор в его словах.

- Я тоже так думаю, - серьёзно произнёс Иссей - но Ддрайг говорит, что он гарантирует, что это сработает!

Он снова вздохнул.

- Что я сказал о чрезмерном углублении?

- Ну, Ддрайг говорит, что это не считается, поскольку ты говорил это только мне.

Его взгляд мелькнул с лица парня к изумруду на Усиленном Механизме.

- В таком случае вам обоим следует перестать слишком углубляться.

* * *

Когда следующим утром наступил рассвет, он поднялся с кровати со странным чувством покоя. Странным чувством мира. Он не мог определить это, описать словами; самым близким, что он мог сформулировать - чувство потери, что довлело над ним с момента его появления в этом мире, больше не было столь давящим. Таким обнажённо-болезненным. Оно больше не определяло его, как это было столь долго. Ещё оставалась тоска, когда он вспоминал их лица, но она уменьшалась, ослабевала. Воспоминания оставались, но они вспоминал их как воспоминания, а не болезненные отражения прошлой жизни, как прежде.

Он всё ещё был задумчив относительно этой новой загадки, когда открыл дверь своей комнаты, и обнаружил целую свиту дьяволов, прижимающихся к стенам.

- Что… - Киба не дал ему договорить, прикрыв его рот рукой и оттащив назад.

- Иссей пытается начать свой гарем - пояснил мечник и извиняясь пожал плечами, убрав руку с его рта. - Извини, но приказ Президента.

Рыцарь Риас позволил ему заглянуть за угол, и он смог разобрать фигуру парня, стоящего возле комнаты Асии, делающего нервные жесты в сторону стоящей в двери девушки, которая в свою очередь выглядела и вела себя столь же нервно.

- Он довольно скверно начал - улыбнулась Акено из-за его спины. Он собирался было спросить, почему она так думает, когда расслышал пару фрагментов идущей беседы.

О, это всё объясняет.

- Хотя хорошо, что наш юный Пешка наконец-то нашёл в себе храбрость - весёлый взгляд черноволосой красотки замер на нём. - Хотя я задаюсь вопросом, откуда он её получил.

Оглядываясь назад, этого следовало ожидать. С одной стороны - парень, восхищающийся всем в женщинах, но у которого отсутствует такт и знания, чтобы описать своё отношение не извращённо. С другой - девушка, которая прежде принадлежала к организации, ценящей целомудрие как определяющую черту, и не имеющую опыта общения с противоположным полом, если не считать их лечение. Объедините это, и гарантированно получите неловкость.

Тем не менее, по мере того, как фрагменты диалога продолжали доноситься до его ушей, он не мог не морщиться от услышанного.

Акено, с другой стороны, просто тащилась.

- Если не ошибаюсь, про погоду они начинают говорить уже в пятый раз - девушка ухмыльнулась над идущим диалогом и его выражением лица одновременно.

Он покачал головой и повернулся к остальным.

- Сколько времени уже это длится?

- Тридцать шесть минут - автоматически ответила Конеко, и продолжила наблюдать за сценой. Было в её взгляде что-то, что говорило, что она очень хотела бы быть на месте бывшей монашки.

Он нахмурился.

- И все вы прячетесь здесь все эти тридцать шесть минут, подсматривая за ними?

- Ой, Арисато-кун, - Акено попыталась выглядеть невинно и полностью провалила попытку - по твоим словам можно подумать, что мы делаем что-то, чего не следует делать.

Его ошибка. Он не хотел, чтобы его слова так звучали.

- Прошу прощения - повинился он. - Все вы оставались здесь все эти тридцать шесть минут, наблюдая за ними?

Киба был единственным, кто чувствовал себя достаточно виноватым, чтобы ответить.

- Технически, я хотел уйти пятнадцать минут назад, но Президент сказала, что мне не позволяется уходить, поскольку я могу вмешаться.

Риас в отдалённо материнской манере скрестила руки на груди, когда он бросил взгляд на неё. Дьяволица изо всех сил старалась не демонстрировать интереса к происходящему между её фигурами, и, как и Акено, полностью это проваливала.

- Любовь должна расцветать между членами моей свиты естественно - надулась она. - Внешнее вмешательство не позволяется. Это правило.

Он поднял руку.

- Я не член твоей свиты, так что ко мне эти правила не относятся - он мотнул головой в сторону бьющих в окна солнечных лучей. - И я бы хотел позавтракать в ближайшее время. Могу я уйти?

Девушка с сомнением посмотрела на него, затем, наконец, кивнула.

- Ладно, Арисато-сан, доверюсь тебе в этот раз.

Он благодарно кивнул, и зашагал по коридору. Немедленно за ним последовал паникующий шёпот Риас.

- Погоди, Арисато-сан, ты идёшь не в ту сторону! Кухня с другой стороны!

Серьёзно, акустика в этом здании ужасная. Звуки, пролетая по коридору, теряют свой смысл. Так что это не его вина, что он принял предупреждение Риас за сигнал продолжать. И аналогично не его вина, что его неспешная, непрямая походка привела его на курс столкновения с запинающейся парочкой, слишком погружённой в свою нервозность, чтобы заметить приближающегося. И, соответственно, не его вина, что он случайно слегка стукнул ногой под колено одному парню.

Иссей издал бессловный удивлённый звук и пошатнулся, потеряв равновесие. Дьявол споткнулся о собственные ноги, и инерция понесла его вперёд, прямо на Асию. Бывшая монашка выдохнула, когда их губы встретились, а затем издала довольный звук и закрыла глаза, углубляя неожиданный, но приветствуемый поцелуй. Её руки охватили шею Иссея, и после некоторой нерешительности парень сделал то же, нежно обняв девушку за пояс и прижав её к себе.

К этому моменту он уже шёл обратно, руки в карманах, игнорируя направленные на него ошарашенные взгляды.

- Прошу прощения, - произнёс он, приблизившись к ним - в какой стороне, ты сказала, кухня?

Риас подняла дрожащий палец в сторону коридора в противоположном направлении. Он кивнул в бессловной благодарности, и направился по указанию.

Её растерянные, запинающиеся слова проследовали за ним, как предыдущее предупреждение.

- Это… Это было совсем не естественно!

Киба громко фыркнул в ответ на выбор слов его мастера, а затем довольно пискнула Акено, выглядывающая через их плечи. Вся эта шумиха, однако, привлекла внимание свежесформированной парочки, дав им знать, что их приватный момент - не такой уж приватный. Удивлённый вскрик Асии и пристыженный возглас Иссея были маленьким отражением последовавшего хаоса.

Он покачал головой, взглянув на происходящий бедлам.

Дьяволы.

Он нахмурился, когда его чувства дали знать о стройной фигуре, шагающей рядом с ним. Конеко спокойно встретила его взгляд и подняла сжатый кулак.

- Мастер.

Он взглянул на протянутую руку - и вздохнул, сдаваясь. На лице девушки мелькнула улыбка, когда он стукнулся с ней кулаками, а затем она снова стала серьёзной.

- Пнёшь его в следующий раз в меня?

Столь сердечная просьба заслуживала равно сердечного и красноречивого ответа.

- А то ж.

Окончание главы