Демон среди дьяволов Глава 17

Он сбросил Зеруила с небес падающей кометой.

Крылья ангела подняли его, дабы бросить зверю вызов, он величественно взлетел на крыльях чистого огня.

Один взмах огромной когтистой лапы швырнул его обратно вниз, обрушив на пол. Беллум вылетел из руки Архангела, выбитый силой удара.

А затем дракон навис над ним, челюсти широко разведены, крылья на его спине расправлены, словно паруса. Когти длиннее человеческой руки прижали Зеруила к земле, раздавливая одоспешенного ангела, вбивая его в грязь.

- Я разобью идею мира - повторил он, каждое слово, каждый слог были наполнены издёвкой. - Я разобью её, как хрупкое стекло.

Нидхёгг опустил своё рыло, приблизив его настолько, что дыхание из его ноздрей покрыло нагрудник ангела расходящимся слоем инея.

- И я начну с того, что сожру Ангела Мощи у вас на глазах.

* * *

Азазель решил оставить своих телохранителей, чтобы последовать за драконом. Его сопровождение было необходимо на линии обороны на тот случай, если ещё одна волна пользователей Священных Механизмов атакует их позиции. Его это вполне устраивало. Его краткая отлучка от дружественных линий была не больше чем разведывательной миссией, чтобы взглянуть, с чем они имеют дело. Идеи о том, как противостоять зверю уже крутились в голове Падшего ангела.

- Вот что они решили послать против нас? - в голосе Григори были отзвуки удивления, когда он смотрел на учинённый существом разгром. - Дракона?

- Не просто обычного дракона - заметил Вали из-за его спины. - Они послали злого.

- И сделав это, скрепили собственное поражение, заодно обеспечив фундамент для нашего альянса - седеющий мужчина мрачно улыбнулся.

Парень повернулся к нему, подняв брови.

- У тебя есть план?

- Даже лучше - широко улыбнулся Азазель. - Мы покончим одним махом и с драконом, и с аргументами против заключения мира. Две пташки одним камнем.

Его протеже немедленно понял, о чём речь.

- Ты хочешь запечатать его.

- Да - коротко кивнул Падший ангел. - Это уже делали. В тот редкий случай, когда все три фракции работали вместе во время Великой Войны. Ты должен знать, Вали. В конце концов, твой Священный Механизм - результат этого.

- Действительно - отсутствующе произнёс полукровка.

- Если мы преуспеем, - Григори был слишком взволнован, чтобы заметить абсолютную нейтральность в тоне парня - то мы докажем всем, что ангелы, дьяволы и Падшие ангелы способны работать вместе. Это слишком хороший шанс, чтобы его упустить.

- Согласен - столь же уклончиво произнёс парень.

- Быстрее, Вали, найди Михаэля и Сайзекса. Скажи им, что я жду их здесь. Думаю, я смогу скопировать заклинание, запечатавшее тех двух. Вместе, сил нас троих должно быть более чем достаточно, чтобы запечатать это существо.

- Я боялся, что ты это скажешь.

Падший ангел нахмурился при странном выборе ответа, и собирался обернуться, когда ощутил прижатую к его спине руку.

- Вали… - мужчина словно состарился на сотню лет, когда крылья Божественного Разделения поднялись на вид за ним. - …Почему?..

- Прости, Азазель, - тон парня был оскорбительно искренним - но приказ есть приказ.

- Приказ? От них? - выплюнул Григори, неспособный двигаться из-за пальцев на его хребте. - Тех, кто нас атакует? Какую силу они могли тебе предложить, чтобы ты предал нас?

- Некоторые вещи стоят больше, чем сила - тихо произнёс Вали. - Некоторые вещи, в которых мне было отказано с рождения.

- Я… - в голосе Азазеля гнев боролся с отчаяньем. - …Я относился к тебе, как к собственному сыну.

- Я знаю - искренне кивнул его протеже. - И я благодарен за это, отец.

Вспышка света, и бессознательная фигура Азазеля упала наземь, ещё одно неподвижное тело посреди устланного ими поля.

* * *

На поле боя, отделённом от устраивающего погром дракона, однако не столь отдалённом, чтобы упустить происходящее, девушка пришла к тому же выводу, что и Григори. Со своей наблюдательной точки высоко в небе она видела, как её свита занимается зачисткой остатков массового штурма пользователей Священных Механизмов, превратившегося в серию неравных стычек. Их совместного упорства было достаточно, чтобы притупить атаку и заставить общего врага отступить. Осталось лишь несколько одиночных противников, брошенных своими хозяевами-волшебниками, и когда её союзники закончили ликвидацию этих последних жалких остатков, она помахала им со своей позиции над землёй. Когда она приземлилась, они собрались вокруг неё. Их доспехи были помяты и потрёпаны, свидетельствуя о тяжёлом и горьком сражении, через которое они прошли.

- У меня есть план - сказала им Риас.

- О, это должно быть интересно - улыбка Акено была только наполовину поддразнивающей. Обтягивающее платье красотки было разорвано с одной стороны, обнажая уродливую рваную рану, идущую вниз от бедра. Когда к собранию присоединилась Асия, рана исцелилась; сила Сумеречного Исцеления исправила повреждённую конечность, пока плоть не стала вновь безукоризненно чистой. Акено благодарно кивнула, однако в её жесте, которым она провела пальцем там, где была рана, было почти огорчение.

Риас проигнорировала игривость в голосе подруги. Когда она обвела свою свиту и тех, кого считала союзниками, взглядом, её взгляд был серьёзен.

- Мы убьём дракона.

Они удивлённо моргнули.

- Не то, чтобы я был против сразиться с гигантским монстром, способным намораживать ледники одним дыханием, - голос Кибы был показательно ровным, несмотря на беспокойство на его лице - но хотелось бы знать, почему мы хотим сразиться с гигантским монстром, способным намораживать ледники одним дыханием?

- Мы сразимся с драконом не просто чтобы сразиться - пояснила дьяволица. - Мы сразимся с ним, чтобы помочь Зеруилу.

- Но этот чувак - засранец - пожаловался Иссей.

Риас улыбнулась прямолинейности своего Пешки.

- Может, и так, но он всё же один из величайших лидеров Небес, и главный противник мирной конференции. Если мы ему поможем, то мы сможем изменить его взгляд на дьяволов и заставить благосклонно взглянуть на альянс - на лице девушки появилась решимость. - Мой брат всю жизнь к этому стремился. Я не могу позволить, чтобы это развалилось у него на глазах.

- Противостоять чему-то подобному будет нелегко - тихо произнесла Ксеновия. Боевой костюм экзорцистки был прорван во многих местах. Рядом с ней столь же потрёпанная Ирина оперлась о рукоять своего Экскалибура.

- Почему я и лишь прошу вас присоединиться ко мне, а не требую - ответила Риас. - Я понимаю, что это может быть слишком большой просьбой, но любая ваша помощь приветствуется. Если мы преуспеем, то мы поможем закончить войну, растянувшуюся на века, и добиться мира, который сможет продлиться ещё дольше.

Пара экзорцисток переглянулись, а затем кивнули.

- Если так на это посмотреть… - на губах Ирины появилась лёгкая улыбка.

- Как мы можем отказаться? - закончила Ксеновия.

Риас повернулась к десятку мужчин в доспехах, нависающих над её свитой, гордо держащих свои алебарды. Лидер рыцарей поднял руку, останавливая её, когда она попыталась заговорить.

- Куда Святая Ведьма, туда и мы - просто сказал Эрих, и его лаконичность дала понять, что больше он ничего не скажет.

Дьяволица хотела их поблагодарить, когда к собранию присоединились новые фигуры. Сочленения их массивных лат скрипели от напряжения, в то время как двигатели шипели и стучали. Молоты в их руках пульсировали мощью, окутанные гирляндами сверкающей энергии.

- Мы услышали слова "убить" и "дракон" в одной фразе, и заинтересовались - весело сообщил их лидер. Он опустил молот и снял свой шлем с пером, открыв немолодое небритое лицо. - Я Адельмар, кастелян этого благородного отряда.

Его люди сделали то же, открыли лица, демонстрируя обветренные, покрытые шрамами лица, отмеченные опытом и возрастом.

- Я - Тарейн - грубым голосом сообщил второй Паладин.

- Андрокл из Пергама - кивнул третий рыцарь, на чьём лице был Средиземноморский загар.

- Эрнхарт - суровые орлиные глаза глянули с лица, оформленного каймой седых волос. - И если скажете что-то про мой возраст, я буду изрядно раздражён.

Лицо последнего рыцаря было изуродовано кривым шрамом, наискось пересекавшим его от правого виска до подбородка. Он выглядел так, словно к лицу мужчины прижался большой клинок, но с недостаточной силой, чтобы полностью его рассечь.

- Зигмунд - его голос был почти вежливым. - Вы хорошо сражаетесь… для дьяволов.

- Мы сказали вам наши имена, - подытожил их лидер, Адельмар. В его голосе, не приглушённом шлемом, сохранялись отзвуки порождённого боем веселья - поскольку кто-то должен будет вырезать их на монументе, что воздвигнут в нашу честь, когда мы убьём дракона.

В последовавшем гуле Акено отвела Риас в сторону, чтобы другие не услышали их разговор.

- Насколько это на самом деле чтобы помочь ангелу? - спросила красотка.

Её подруга сжала губы в тонкую линию.

- Не знаю, о чём ты.

- Насколько это на самом деле чтобы помочь твоему брату? - продолжила напирать Акено, и в её голосе была нехарактерная жёсткость. - И насколько для того, чтобы выйти из его тени?

Щёки Риас покраснели. Её Королева заметила, и напряжённость медленно испарилась с её лица.

- Не делай это просто потому, что хочешь признания для себя - взмолилась девушка. - Делай это потому, что это что-то значит.

Две дьяволицы скрестили взгляды, и то, что промелькнуло меж ними, могло возникнуть лишь из глубокого понимания и дружбы.

- Почему не может быть и то, и то? - тихо спросила Риас.

* * *

Его противник был практически подростком, немногим старше его сестры. Одного этого было достаточно, чтобы он сдерживался.

И вдобавок Сайзекс его знал, не по имени, но по клану и семье.

- Не делай этого, пацан - лорд-дьявол отбил в сторону направленное в его горло копьё. - Не поддавайся лжи Фракции Старых Сатан.

Его оппонент сердито глянул на него, но ничего не сказал, лишь вновь атаковал. Удары были неуклюжими и неловкими, как ожидалось от подростка практически без опыта обращения с оружием. Однако нехватку контроля и точности парень компенсировал рвением и количеством ударов и выпадов, направляемых в Сайзекса. Мужчина был вынужден отступить, парируя и блокируя все атаки собственным демоническим клинком.

- Что скажет твоя мать? - продолжал попытки достучаться до оппонента дьявол. - Что скажет твой отец? Они так тобой гордились. Что они подумают о тебе теперь, когда ты присоединился к этим предателям?

Это, похоже, лишь придало юноше ярости. Атака продолжилась с уполовиненным умением и удвоенной яростью. Некоторые его удары были настолько косыми, что Сайзексу даже не нужно было их блокировать.

- Не заставляй меня это делать, парень… - прошептал он.

Его оппонент раскрылся, сделав своим копьём отчаянный выпад. Мужчина наклонил голову, и зазубренное оружие безвредно пронеслось мимо его лица. В ответ лорд-дьявол сбил парня с ног аккуратной подсечкой. Враждебный дьявол бухнулся на задницу и потянулся к своему копью, но тут под его подбородком замерло остриё демонического меча.

- Не выбрасывая свою жизнь так глупо - взмолился Сайзекс. - Не отбрасывай своё будущее потому что они тебе так сказали.

Парень злобно зыркнул на него, в его взгляде были гнев и упрямство, ему словно не было никакого дела до клинка у его горла. Сайзекс видел себя в юноше; та же непокорность века назад, когда он противостоял воинствам врагов с армиями дьяволов за его спиной, то же пылающее рвение, когда он сотнями сражал врагов, та же кипящая ярость, когда он смотрел на собратьев, марширующих под знамёнами Фракции Старых Сатан. Он видел в нём себя, и презирал то, что видел.

Оппонент не разделял его нерешительности. Юноша бросился к своему копью, и прежде чем туман воспоминаний полностью рассеялся, вогнал его в лодыжку лорда-дьявола.

Сайзекс простонал и упал на одно колено. И простонал снова, когда юноша вырвал своё копьё с брызгами багровой артериальной крови. Мужчина взглянул на своего врага, победно стоящего над ним, копьё поднято в обеих руках для последнего удара.

- Не делай этого… - вздохнул он.

Ослепительная вспышка света заполнила комнату. В последний момент удар копья оказался отведён в сторону мерцающим клинком. Он поднялся и обрушился вниз, яркий, пылающий клинок в ангельских руках, и парень отлетел в сторону с раной на лице и несомненно мёртвый.

Фигура продолжила работать клинком, вращаясь и прокручиваясь на каблуках в изящном танце, когда приблизились новые враги, желающие воспользоваться ослабленным состоянием лорда-дьявола. Никто из них не смог подобраться к своей раненой цели, рассечённые изящными ударами на грани совершенства, вынужденные отступить из-за излучаемого сияющими крыльями света, столь яркого, что обжигал плоть, оставляя ожоги на коже.

Когда фигура наконец остановилась, у его ног лежало множество мёртвых воинов, убитые за время, что нужно нормальному человеку, чтобы моргнуть.

В одной руке был Дэус Ксифос, с острого серебряного клинка которого стекала кровь предателей. Другая потянулась к нему. Сайзекс ухватился за неё, и ощутил, как его поднимают на ноги.

- Я и забыл воина за добротой - сказал ангелу дьявол.

Михаэль повернулся к нему, суровая, непреклонная сталь, не показывавшаяся столетиями, мерцала в его глазах. Столь же быстро как появилась, она исчезла, пропала из его взгляда, и на лице серафима вновь не было ничего кроме глубокой печали, смешанной с бесконечным сочувствием. Архангел указал на одежду своего собеседника, окрашенную в красный цвет кровью, большая часть которой была не его.

- А я забыл, почему мы называли тебя Багровым Сатаной.

Сайзекс слегка улыбнулся, но его фокус оставался на теле парня, остывающем вместе с остальными в недостойной позе на полу.

- Я знал его.

Михаэль повернул голову. Серафим командовал своими силами, направляя их в бой, кучка ангелов и людей, которых сумел собрать в окружающем хаосе. Он отправил эту соборную солянку сил, к которой присоединились те из гражданских, кто был способен сражаться, в бой, дабы загнать предателей обратно в их порталы. Когда ангел вновь посмотрел на него, в его взгляде была лишь симпатия.

- Знал?

Сайзекс кивнул.

- Он был из скромной семьи. Не совсем мелкой, но далеко от кланов Столпов. Я однажды встречался с ним, на собрании молодых многообещающих дьяволов. Его родители были среди тех, кто меня рьяно поддерживали, и были горды видеть своего сына в столь почитаемой компании. Но ты знаешь, как работает наше общество. Бесконечные усилия подняться в ранге, и вечная необходимость зарабатывать славу своему клану. Дьявол из посредственной семьи мало что может сделать, когда позиции власти заполнены главами Столпов и их потомками. Возможно, поэтому он присоединился к ним, из-за того, что увидел, что его соперники поднялись, а он не может последовать за ними. Фракция Старых Сатан в этом хороша - много обещают, но мало делают…

Голос мужчины наполняли эмоции.

- Что я скажу его родителям? Как сказать им, что их сын погиб не сражаясь за то, во что они верили, а в услужении делу лжецов и демагогов?

- Ты скажешь им правду - тихо произнёс Михаэль. - Им может это не понравиться. Они даже могут возненавидеть тебя за это, но когда они примирятся с потерей, они будут уважать тебя за честность.

- Если бы только я что-то сделал - вздохнул Сайзекс. - Если бы только я сказал ему что-то, пару слов утешения, на том собрании, возможно, до этого бы не дошло. Если бы только я нашёл пару минут, чтобы поговорить с ним, то этот парень был бы сегодня жив.

- Это не твоя вина, Сайзекс, - прошептал его собеседник - так что не пытайся делать её своей.

- Возможно, не моя вина, - без души кивнул дьявол - но уж точно мой провал в качестве Великого Сатаны. Какой из меня лидер, если я позволяю так вот вводить в заблуждение свой народ?

- Никогда не следует считать своим провалом то, что объясняется злобой врага. Почему, ты думаешь, лидеры Фракции Старых Сатан всё ещё не появились? - Михаэль взмахнул в сторону лежащих на полу тел. - Они знали, что один на один они тебе не противники. Так что они послали тех, кого ты знаешь, тех, с кем ты знаком, кого они переманили на свою сторону. Они надеются сотрясти твою решимость. Твою уверенность. Они надеются, что шока от предательств будет достаточно, чтобы заставить тебя совершить ошибку, и это работает, ибо одну они уже заставили тебя совершить.

Сайзекс последовал за взглядом серафима к ране на своей лодыжке, из которой сочилась багровая кровь.

- Не продолжай совершать ошибку сомнений в себе, когда столь многие остаются верны тебе в Преисподней - тепло произнёс Архангел. - Они доверили тебе свои надежды и мечты, поскольку доверяют тебе и твоим взглядам. Они следуют за тобой не потому, что ты обладаешь титулом Люцифера, а потому, что ты этого достоин.

Усталый искренний взгляд встретился с взглядом дьявола.

- Лидеры, как мы, ничто без своего народа. Не подведи их ожиданий, Сайзекс.

Порталы перед ними замерцали оттенками красного и выплюнули новых дьяволов-предателей в Академию Куо. Ряды союзников врезались в наплыв врагов, и пара разделилась, направившись в сторону сражения. Прежде чем разойтись, Сайзекс благодарно кивнул собрату-лорду.

- Благодарю за мудрость, Михаэль.

- Не мудрость - слова сопровождала усталая улыбка. - Опыт. Падшие много раз использовали эту тактику против меня во время Великой Войны.

Архангел поднял Дэус Ксифос в двуручном хвате, приближаясь к битве.

- Мой вечный стыд, что она столько раз срабатывала.

* * *

Одинокая фигура, излучающая тихую, сдержанную уверенность, ожидала их, блокируя им путь.

- Я знаю, что вы собрались сделать, – Вали скрестил руки на груди – и я здесь чтобы остановить вас.

- О чем это ты говоришь? – Риас встретилась с парнем взглядом. – Ты на нашей стороне. Ты фаворит Азазеля.

Затем ее глаза расширились от понимания.

- Ты пошёл против него, так ведь?

- Ты можешь обнаружить, что ему несколько нездоровится в данный момент – с легким кивком признался в деянии гибрид человека и дьявола. – Так же как вскоре будет и вам.

- Ты… предал своего собственного мастера? – отвращение, отобразившееся на лице Иссея, как зеркало отражало мысли парня.

- Он не был моим мастером. – Вали даже не удостоил его взглядом. – У меня нет хозяина. Я принадлежу только себе самому. Слишком долго я стоял в тени, слушая, как низшие существа обсуждают мою судьбу, в то время как моя сила превосходила их на порядок. Слишком долго я подчинялся лидерам, не стоящим своей соли, вынужденный внимать их командам, как мальчик на побегушках. Хватит. Моя судьба принадлежит мне. Моя судьба в моей власти, и никто из вас не встанет у меня на пути.

- Тебе плевать на альянс? – прошептала Риас. – Тебе плевать на шанс наступления мира после всех этих лет?

- Меня мало заботит альянс. Меня мало заботит мир. Еще меньше меня заботят те, кто пытается их построить. - проблеск эмоций мелькнул на лице парня – Всё, что меня заботит, это найти тех кто сделал это со мной, тех, кто выбросил меня, и затем прикончить их своими собственными руками.

Глаза Акено блеснули. Пугающая воинственная улыбка медленно наползла на ее изысканные черта лица.

- Ты не сможешь победить против нас всех.

- Мне и не нужно – ответил Вали. – Мне лишь надо задержать вас. Так долго, чтобы Нидхёгг успел убить лидеров фракций. Тогда этот альянс будет разрушен. Мне лишь требуется предоставить дракону столько времени, сколько ему требуется, и предотвратить вмешательство таких как вы. И никто из вас не способен быстро одолеть меня.

Бывший воспитанник Азазеля покачал головой в притворном сочувствии.

- Какая досада, в самом деле. Если бы с вами был ваш Нефилим, тогда, возможно, у вас был бы шанс. Но его здесь нет, и если события на нашем фронте развиваются как надо, то сейчас ему должно нездоровиться, так же как и Азазелю.

- Что ты с ним сделал? – у Риас выбило почву из-под ног.

- Не я. – Парень улыбнулся эффекту, что произвели его слова на дьяволицу и ее товарищей. – Но какой смысл спрашивать? Если битва и дальше будет идти в нашу пользу, то все вы будете слишком мёртвыми, чтобы это узнать.

Это заставило их ощетиниться, и дьяволо-человеческий гибрид с забавой смотрел, как обнажались клинки и опускались алебарды, целясь своими рунными остриями ему в грудь. Он подождал до того, как последний меч выскользнул из ножен, прежде чем задать единственный вопрос, имеющий значение.

- Который из вас будет первым?

- Я.

Крылья, что были ярче восходящего солнца, спустились к ним. Нити ослепительного света несли свою владелицу к земле и, как только её ноги коснулись почвы, пропели тихую утешающую песнь для всех, кто был поблизости. (Daneal – Тираэль явился.)

- Ты предал Азазеля. – обвинила она, не несущая оружия за исключением её кровоточащего гневом голоса.

- Только что узнала, не так ли? - Вали лениво глянул в её сторону, прежде чем пожать плечами. – Я сказал, что мне жаль.

- Он всегда хорошо с тобой обходился. – Райнаре не сводила взгляда с лица юноши. – С тех пор, как он нашел тебя и принял к себе, он воспитывал тебя как своего собственного сына.

Вспышка раздражения промелькнула в выражении лица гибрида.

- Да, он сделал так. Но тебе-то что с того? Разве ты не должна быть там, помогать своим новым ангельским хозяевам?

- Азазель никогда не спрашивал, почему я Пала. – тихо сказала женщина. – Он никогда не осуждал меня за причину, по которой я стала тем, чем стала, даже если другие это делали. Он помог мне тогда, когда никто не пошевелил и пальцем, и относился ко мне с уважением, как к кому-то, кто его заслуживал.

Позади неё Донасек обходил Вали с фланга, блестящие лезвия вращались в его руках. Калаварнер делала то же самое с другой стороны от парня, грациозно окружая его, удерживая копье чистого света перед собой. Миттельт осталась парить в воздухе, собирая энергию в ладонях, завершая ловушку. Улыбка крошечной девушки была неправильной, как на неё ни посмотри.

- Он относился ко всем нам не как к слугам, которых можно выбросить, а как к личностям.

- И куда это его привело? - Вали не двигался, но его глаза отслеживали каждую возможную угрозу, наготове к малейшей провокации. – Предательство за предательством. Сначала Кокабиэль. Теперь я.

Гибрид покачал головой

- Ты не можешь править, основываясь на уважении. Ты не можешь править, делая народ счастливыми. Ты правишь с помощью авторитета. С помощью силы. Ты правишь, заставляя народ бояться. Уж ты-то должна это знать. На тебе тоже лежит вина. Ты тоже предала его. Когда Кокабиэль позвал, ты проигнорировала приказы Азазеля и отправилась к этому психопату, виляя хвостом как побитая собачонка.

Взгляд ангела пал на маленькую фигурку Асии, наблюдающую за разговором с широко раскрытыми глазами, а затем на Иссея позади нее, оберегающе положившего руку на плечо бывшей монахини.

- Есть вещи, которые я хотела бы изменить – прошептала она. – Деяния, о которых я буду сожалеть всю свою жизнь.

Женщина повернулась обратно к Вали.

- Но то, что я виновна в своих грехах, не освобождает тебя от твоих собственных.

Парень скривил губы.

- И теперь ты как какой-то праведный воин будешь сражаться на защите преданных? Не надо меня смешить. Ты ничем не лучше и не хуже меня.

- Может, я и не лучше, - Райнаре тряхнула головой – но уж точно не хуже. Как минимум я знаю, что поступала неправильно, даже если раньше я слишком боялась признать это. Он научил меня этому. Тому, что сожаления ничего не стоят, если я не сделаю шаги, чтобы встретиться с этим лицом к лицу. Тому, что даже такая трусиха, как, я всё же может быть смелой по своему. Тому, что даже если я совершила ошибки в прошлом, это не значит, что я не могу поступать верно сейчас.

Инаэрион материализовался в её руке, светящийся и сверкающий, его остриё пылало праведным огнём.

- Идите и убейте вашего дракона. – бросила она через плечо тем, кто остался позади. – Оставьте его нам.

Ей не нужно было оборачиваться, чтобы удостовериться в том, что они сделали так, как она сказала. Её взгляд оставался направлен на её оппонента, чей собственный взгляд был устремлен на копье, сжатое в ее руке.

- Единственная причина, по которой мы ведём эту беседу, - мягко сказал Вали – заключается в этом копье.

- О, я знаю. – совершенно очерченные губы растянулись в знакомой, мстительной ухмылке, на какую непорочный ангел не должен быть способен. - Что сделает это ещё более особенным и запоминающимся, когда я вобью его тебе в глотку и вытащу из твоей задницы.

* * *

Зеруил сумел спастись от слюнявых челюстей и вернуть свой меч, но даже так сражение с драконом было той ещё задачкой. Нидхёгг не давал ему ни секунды передышки. Он пользовался своей громадной тушей как оружием, тараня ангела, когда тот пытался как следует замахнуться Беллумом, чтобы нанести фатальный удар. Зверь постоянно вдруг оказывался рядом, когти рассекают и рвут, огромные челюсти щёлкают перед лицом. Зеруил был вынужден бить почтенным клинком по рылу дракона грубо, наотмашь, чтобы отогнать его, и эффективность этих ударов была невелика. Клинок Ангелов просто не был предназначен для такого. Его форте были изящные, элегантные удары, а не грубая, поспешная рубка.

В отчаянной попытке Архангел рискнул и выбросил порыв пламени из своих раскрытых крыльев. Огненные перья взревели в пылающем зареве, направленном в рыло дракона. Нидхёгг отшатнулся от ударившего в его чешуйчатую морду пламени, на миг оказавшись дезориентированным.

Зеруил заметил свой шанс. Малюсенькую щель в обороне дракона. Крошечную трещинку в его защите, столь незаметную, что любой меньший воин пропустил бы её. Ничтожную. Даже меньше того.

Он провёл через неё свой меч. Беллум пал серебристой расплывчатой тенью, оставляющей за собой след жаркого белого огня.

Нидхёгг был быстрее. Его рефлексы хищника просто превосходили всё, что мог выдать ангел. Дракон изогнул шею, и Беллум отсёк шип вместо головы, на которой тот рос.

В раздражении от промаха у Архангела вырвался бессловный возглас. Он собрался, зная, что ответный удар будет ещё смертоноснее из-за взятого на себя риска, понимая, что слишком вытянувшись, он раскрылся и стал уязвимей.

Атака пришла в форме ледяного дыхания, столь мощного, что сдуло крылья с его плеч. Слой за слоем инея накладывало вырывающееся из пасти дракона свирепое дыхание. Его сила была столь велика, что пылающие крылья ангела превратились в тусклые угольки, мерцающие за его плечами. Зеруил завопил в лицо бури, пытаясь демонстрировать её творцу свою непокорность, пытаясь сократить дистанцию, чтобы воспользоваться своим мечом, когда его крылья оказались бесполезны. Это было как попытка шагнуть в сердце урагана, попытка войти в пасть торнадо. Иней обдавал его со всех сторон, покрывая его доспех, покрывая конечности, создавая ледяные сталактиты, болезненно отдающие в его суставы. Леденящий эффект дыхания Нидхёгга отдавался и внутри. Зеруил ощущал, как кровь в его венах загустевает, органы в теле замерзают, само сердце замедляет биение по мере того, как дракон продолжал покрывать его морозным штормом. С Беллумом, зажатым в руке, ногами, твёрдо стоящими на земле, Архангел превратился в кристалл, статую, покрытый инеем от его рыцарского шлема до латных ног.

Презрительный смех дракона прозвенел гулким эхом, когда он глянул на свою замороженную жертву.

- Посмотри на себя, Зеруил. Столь идеальный. Столь белоснежный. Прямо жалко разбивать тебя на части, чтобы съесть. С другой стороны, я всегда могу проглотить тебя целиком.

Монструозная голова приблизилась, намереваясь так и сделать. Пойманный в своей ледяной тюрьме, ангел мог лишь следить, как шипастое рыло приближается. Пасть распахнулась, продемонстрировав наполняющие её ряд за рядом убийственных клыков.

Они щёлкнули в считанных сантиметрах от Зеруила, промахнувшись лишь из-за пурпурной вспышки взрыва, сдетонировавшего в земле под ними.

- Эй, ты! Почему бы тебе не выбрать противника по размеру?

Расширенные зрачки Нидхёгга, наполненные презрением, мелькнули в сторону парящей поодаль фигуры, чья кобальтово-синяя пушка ещё дымилась после разряда. Долгий страдальческий вздох вырвался из его рыла.

- Прошу простить, нужно разобраться с этой помехой, лезущей не в своё дело.

Дракон лениво отвернулся от своей замороженой добычи. Он величественно поднялся со своей прилёгшей позиции - колоссальный гигант, массивный пласт мяса, чешуи и зубов. Когда он поднялся в полный рост, его крокодилова голова нависала над окрестными крышами.

- И что, могу я спросить, ты намерен делать, если я откажусь?

Иссей ухмыльнулся и направил на него Усиленный Механизм вместе со своей молниевой пушкой.

- Я надеру тебе задницу этим!

Глаза Нидхёгга оказались прикованы к багровой перчатке, словно у кота, глядящего на пойманную мышку.

- Ддрайг - изумрудный самоцвет вспыхнул в ответ. - Багровый Император. Мой старый враг.

- Если ты знаешь, что такое Усиленный Механизм, - меж металлических когтей возник прямой клинок с мерцающими краями - то ты должен знать и это!

На морде зверя была ясно написана насмешка.

- Аскалон. Меч Драконоубийца - он сделал шаг в сторону дьявола. - Очень впечатляюще, но тебе не кажется, что несколько преждевременно показывать мне всю свою силу? Теперь я знаю, на что ты способен.

- Неа! - весело произнёс парень. - Я совершенно не беспокоюсь! Потому что я собираюсь вытереть тобой пол так быстро, что это даже не будет иметь значения!

Нидхёгг испустил рычащий смех. Он начал ступать в сторону Иссея, в каждом его шаге была хищная угроза.

- Такая бравада заслуживает того, чтобы преподать урок - голос дракона звучал почти как мурлыканье. - Такая наглость требует наказания. И я… Я буду инструментом этого наказания.

Гора плоти и чешуи продолжила своё уверенное, заносчивое шествие к Иссею, зайдя прямо в подготовленную засаду.

Акено и Риас поднялись в воздух, с их ладоней срывалась сырая сила. Удары демонической энергии врезались в бок зверя. Святая молния обожгла другой. Вместе две девушки поймали дракона в суровом перекрёстном огне, заставившем его отшатнуться.

Нидхёгг наклонил шею взглянуть на эти новые угрозы. Он раскрыл челюсти, чтобы выдохнуть своё леденящее дыхание на двух дьяволиц. Зрелище Аскалона, пролетевшего мимо его головы, остановило его. Красные глаза, исполненные ненависти, проследили за мечом. Она расширились, когда клинок уверенно замер в руке Кибы.

Мечник уже заносил его для атаки, приближаясь к спине дракона на ошеломительной скорости. Слишком поздно Нидхёгг осознал, что происходит, и слишком поздно из его рта ударил поток льда. Киба перепрыгнул струю мороза одним текучим движением, крылья на его спине обеспечили ему необходимую инерцию, чтобы пронестись над ним. Парень ракетой метнулся к боку дракона и вонзил Аскалон в плоть над его бедром. Один удар сердца он висел там, а затем его вес протащил его и клинок вместе с ним к земле. Оставшаяся рана была достаточно широка и глубока, чтобы в ней можно было провести рукой.

Нидхёгг заревел. Его шкура была непробиваема для любого оружия, кроме самого зачарованного, неуязвима для почти любых, кроме самых лучших, клинков, но Аскалон - совсем другая история. Меч Святого Георгия был анафемой драконьего племени. Его клинок становился острее, когда прикасался к драконьей коже, и остриё утончалось, пронзая драконью плоть. Это, и вдобавок святая аура клинка была достаточно сильна, чтобы любая рана от него была словно облита кислотой.

Разъярённый сводящей с ума болью, Нидхёгг полностью перестал обращать внимание на Риас и Акено, и сфокусировался на Кибе. Зверь попытался поймать парня между своих огромных когтей, пытаясь раздавить маленького, хрупкого смертного, посмевшего его ранить. Мечник присел, когда когти размером с человека взмахнули в его направлении, и отскочил, когда они ударили в землю. Рефлексы дракона были впечатляющи, но как Рыцарь Киба просто был быстрее. Он воспользовался этим своим преимуществом, танцуя на самую малость дальше, чем доставал монстр, привлекая его внимание к себе, но никогда не делая пауз, достаточных, чтобы его противник мог воспользоваться всей своей силой. Единственным недостатком этой тактики было то, что он не мог атаковать. Даже доля секунды нерешительности грозила расчленением от когтей Нидхёгга, так что мечник был вынужден сконцентрироваться только на уклонении, ценой атаки. Киба решил эту проблему, швырнув Аскалон высоко в воздух, как перед ним сделал Иссей.

- Меч! - во всё горло выкрикнул он.

Ирина, вращающаяся и завихряющаяся фигура, расплывчатая от скорости. Меч девушки уже был обнажён - её собственный Экскалибур, и он вгрызся в ногу дракона, когда массивная конечность поднялась. Другая рука поймала Аскалон, взмахнула, и отсекла один из когтистых пальцев.

Нидхёгг запрыгал от боли, ударяя по земле оставшимися целыми ногами. Рыло зверя буквально пустило пену от ярости. Он щёлкнул челюстями в сторону Ирины, которая уже отпрыгивала в сторону.

- Меч!

Киба уже был здесь, бросаясь к падающему клинку. Он пронырнул под огромной тушей зверя, оставив на животе дракона рваную рану.

- Меч!

Ксеновия. Чистая экономия движения. Аскалон поднялся и упал в её опытных руках, и Нидхёгг отдёрнул рыло; на его морде осталась кровавая рана.

- Меч!

Ирина, прощупывающая уколами. Она отклонилась назад, избегая горизонтального взмаха убийственных когтей, и оставила пару колотых ран в промчавшейся над ней лапе.

- Меч!

Стая жужжащих пчёл - вот на что было похоже это трио. Они чрезвычайно эффективно использовали тактику "ударь и беги", атакуя тогда и с той стороны, когда и где дракон отвлёкся, и немедленно отступая, когда на них падал взгляд багровых глаз. Аскалон постоянно перемещался между ними, оставаясь в руках одного пользователя лишь ровно настолько, чтобы нанести новую рану, а затем стремительно перейти в новые руки. Вопли агонии Нидхёгга стали лихорадочными по мере того, как количество оставляемых святым мечом ран становилось слишком большим, чтобы сосчитать. Его разъярённый взгляд постоянно перемещался с одной на другую мечущуюся фигуру, пытаясь зафиксировать их, чтобы наконец сделать с ними что-то. Однако его бдительность не работала со скоростными, стремительно налетающими врагами вокруг него; дракон просто не был способен защититься, когда засада перешла к следующей фазе.

Десять бронированых фигур бросились вперёд из руин, табарды развеваются на ветру, алебарды в их руках направлены вперёд. Они набросились на передние ноги зверя; их алебарды рубили широкими взмахами. На каждом древке было закреплено рунное лезвие массового производства; они не обладали той святой аурой, что Аскалон, даже близко не приближались, но если ударить достаточно раз, то даже самый тупой меч пробьёт кожу.

И это прекрасно описывало подход Рыцарей Храмовников. Они безжалостно рубили ноги дракона, пока тот отвлёкся, компенсируя слабость своего оружия пылающим фанатизмом и чистой целеустремлённостью. А в это время Акено и Риас продолжали кружить над ними сверху, поливая дракона разрушительной силой. И к ним присоединился Иссей со своей пушкой, терзая и без того страдающее тело зверя непрекращающимся обстрелом.

Вместе, безупречно сражаясь, как один, объединённые силы людей и дьяволов сумели отогнать дракона от Зеруила к стенам Академии Куо.

Нидхёгг принялся раздражённо бить своим шипастым хвостом оземь. Наполненные гневом удары заставили землю дрожать, и это застало Кибу в момент броска. Парень споткнулся, дёрнул рукой - и Аскалон вылетел из его рук не в ту сторону, оказавшись вдалеке от потянувшихся пальцев Ксеновии. Меч, кувыркаясь на лету, серебристым диском пронёсся в воздухе, и очутился в руках, возможно, наименее подходящих для его использования. Чисто инстинктивно девушка схватила его за рукоять, направив остриё вверх.

- Эм… - Асия моргнула в сторону своего нового меча - Спасибо?..

Долю секунды спустя опустились драконьи когти, дабы сокрушить единственную смертную, кто вроде бы безвредна.

Это не могло быть более идеальным моментом. Чешуйчатая ладонь ударила с ужасной силой, опускаясь, и напоролась на мерцающее остриё Аскалона, с теми же последствиями, как у человека, наступившего на гвоздь.

Момент молчания, когда все уставились на девушку, всё ещё держащую меч, который сейчас застрял в лапе дракона. Асия робко отпустила рукоять, когда массивная лапа над ней дёрнулась от боли.

- Эм… Извините?

Нидхёгг заревел, завыл, пытаясь вытащить жгучий клинок, застрявший меж его когтей. Зверь заколотил конечностями, нанося раненой лапой удары по земле в попытке избавиться от агонии, вызванной этим "самострелом".

- Узрите! - один из Рыцарей Храмовников указал своей алебардой. - Святая Ведьма нанесла зверю болезненный удар! Воистину, она святейшая среди ведьм!

Его товарищи подхватили энтузиазм, и принялись рубить лапы дракона с обновлённым рвением, несмотря на то, что Асия поспешно замахала руками, отгораживаясь от похвал.

- Эм, нет, я ничего не сделала…

Неподалёку от неё Киба со смесью вины и растерянности уставился на происходящее. Совсем не помогало то, что к нему подлетела фигура, лыбящаяся от уха до уха, словно Чеширский Кот.

- Не говори этого - предупредил его мечник.

- Ты промахнулся - Иссей всё-таки это сказал.

Парень вздохнул.

- Я не промахнулся. Я не рассчитал дистанцию. Есть разница.

Иссей кивнул. Его лицо стало нехарактерно серьёзным.

- Вот как это сейчас называют?

Киба поморщился; в это время дракон, в лапе которого всё ещё торчал Аскалон, продолжал буйствовать на территории школы. Дьявол медленно прикрыл лицо ладонью.

- Мне этого никогда не забудут, верно?..

* * *

К тому моменту, как Нидхёгг сумел наконец вытащить меч из своей лапы, они прижали его к горе обломков камня, в которую превратилась Академия Куо. Несколько зданий ещё стояли, и их крыши оставались упрямо целыми, но большая часть Академии была разрушена - если не обстрелом Бригады Хаоса, то морозным дыханием дракона. Была ирония в том, что кладбищем дракона станут созданные им самим руины.

Злобный взгляд существа метнулся к окружающим его фигурам, перекрывающим его пути отступления, прижимающим его к стенам школы. Его обезумевший взгляд сфокусировался на Аскалоне, возвращённом и сейчас покоящемся в руках Иссея.

- Ваша маленькая засада сыграна, а я всё ещё стою, - выплюнул дракон - и никто из вас не достаточно храбр, чтобы нанести финальный удар.

Никто из них не сказал ничего, просто продолжая следить, ожидая.

- Ваше молчание говорит о вашей трусости - издевался Нидхёгг. - Хватит бежать. Хватит отступать. Приблизьтесь и позвольте мне испытать на что вы способны зуб к зубу, коготь к когтю.

Риас кивнула в сторону крыши школы, словно подавая некий скрытый сигнал.

Дракон фыркнул.

- Если вы думаете, что я попадусь на что-то по…

Он умолк, когда пять пар бронированых ног опустились на его хребет.

- Приветствую. – Нидхег вытянул шею назад и встретился взглядом с мерцающим каплевидным визором грубого скошенного шлема – Я Адельмар, Рыцарь-Кастелян этого благородного отряда.

Пять шоковых кувалд поднялись вверх в унисон, навершия молотов окутывали танцующие линии колдовской энергии.

- И я говорю тебе это, потому что тебе следует знать имя человека, что убьет тебя.

Зрачки зверя расширились от осознания, и в тот же момент молоты врезались в его спину. Ни одна из них не пробила толстую драконью шкуру. Но им это было и не нужно. Каждый удар молота с громовым грохотом высвобождал сокрушающую энергию, прокатывавшуюся волной по его внутренностям. И, продолжая вбивать свои боевые молоты в звериную шкуру, паладины продолжали наносить серьезный урон горе плоти под ней.

Всю тушу Нидхёгга трясло от яростных ударов. Он пытался двинуться, пытался скинуть с себя бронированные фигуры, закрепившиеся на его спине, но шок от каждого громового удара сводил его мышцы судорогой. Он был заперт под своей шкурой. Преданный собственным неуправляемым телом, дракон испустил долгий оскорбленный рев, когда его ноги окончательно подломились под ним. Он рухнул, перевернувшись на спину. Паладины спрыгнули, спасаясь от участи быть раздавленными под его тушей, а затем они были уже сверху на уязвимом брюхе, терзая его клинками, вскрывая алебардами как консервными ножами и взрывая молниями и демонической энергией. Они были как муравьи, облепившие гораздо большее животное, откусывающие от него маленькие кусочки, один за другим.

Аскалон поднялся и опустился в последний раз, его заточенная кромка погрузилась драконью грудь. Нидхёгг дернулся раз, содрогнувшись всем телом, прежде чем рухнуть, полностью затихнув.

- Ну, - Киба моргнул – это было как-то… разочаровывающе.

Иссей спрыгнул с неподвижного тела существа и ухмыльнулся.

- Или просто мы так хороши. (Daneal – Перекат-перекат-бэкстаб! Перекат-перекат-бекстаб! И ни один дракон не уйдет, не оставив на прощание хотя бы хвост.)

- Не могу поверить, что у вас получилось… - они подняли взгляды чтобы увидеть планирующую к ним Райнаре, за которой следовала троица её последователей. С руки женщины капала кровь, текущая из болезненной рваной раны чуть ниже плеча. Архангел приземлилась перед телом дракона, и уставилась на неподвижную гору мяса с чем-то похожим на изумление.

- И это после того как я решила, что это было идиотским заданием.

Асия глядела на нее из-за спины Иссея. Бывшая монахиня закусила губу, будто приняв какое-то решение, прежде чем потопала к своей бывшей мучительнице. Увидев ее приближение Райнэре отдернулась, ожидая слов порицания, вспышки гнева, или даже нанесенного в его порыве удара. Ничего из этого девушка не сделала, и как только она остановилась перед ангелом возмездия, то уперла кулачки себе в бока в жесте сурового неодобрения.

- Вам действительно следует быть более осторожной в будущем, Райнаре-сан. – Асия погрозила женщине пальчиком, как мать, отчитывающая своего ребенка. – Вы всегда оказываетесь ранены прежде всех остальных, даже когда я ещё была с вами.

Секундой позже сила Сумеречного Исцеления активировалась, и порез на руке Райнаре закрылся, свежеисцелённая рана слилась с окружающей её плотью.

- Вот, - девушка улыбнулась – Теперь лучше.

- Я… - это выглядело так, как будто женщина пыталась что-то сказать, но была слишком охвачена эмоциями, чтобы выдавить из себя пару связных слов – Я…

Асия просияла.

- Всегда рада помочь.

Райнаре покраснела. К счастью, она была избавлена от смущения Иссеем, занявшим место бывшей монахини.

- Ты сделала это? – спросил парень. Его взгляд был на удивление серьезным.

Ангел возмездия моргнула. Любопытство помогло ей вновь обрести свой голос.

- Я сделала что?

Иссей продолжил серьёзно смотреть на нее.

- Ты воткнула копье ему в глотку и вытащила через его задницу?

Медленная, понимающая улыбка наползла на лицо женщины.

- Он сбежал, прежде чем я смогла.

Дьявол мрачно кивнул.

- Значит, он трус. По крайней мере, ты пыталась.

Райнаре пожала плечами, свободное, естественное движение, на которое она была не способна в былые, темные времена.

- Справедливости ради, - она кивнула на последнюю фигуру, парящую в воздухе, в данный момент спускающуюся на крыльях черных перьев – мне помогали.

- Не принимай ошибочно отступление Вали за трусость, парень – на обветренном, бородатом лице Баракиэля прочно укоренилось хмурое выражение, когда он коснулся ногами земли. – Он может быть помешанным на сражениях маньяком, но он не дурак. Он хорошо изучил значимость терпения и хитрости под опекой Азазэля. Тот факт, что он готов отложить свою жажду битвы и отступить, говорит о высокой цели, которой он еще не достиг. И это не сулит нам ничего хорошего.

Строгий взгляд Григори переместился от Иссея на неподвижное тело позади него.

- Но несмотря на свой методичный подход, он определенно не ожидал такого. Хорошая работа.

И затем мужчина двинулся дальше, пройдя мимо них к главной причине своего прибытия.

- Акено… - Падший Ангел попытался улыбнуться, попытался передать свои намеренья через искривленные вверх губы, и полностью провалился. На его утомленном, потрёпанном лице улыбка смотрелась как угодно, но только не как улыбка.

- Дочь…

В противовес, фигура девушки источала презрение, начиная с гримасы враждебности вырезанной на ее чертах, заканчивая ее движениями. Она отодвинулась, когда Баракиэль попытался приблизиться

- Мне нечего тебе сказать.

Мужчина посмотрел удрученно, но решительно взял себя в руки.

- Как… Как ты?

Взгляд, который послала ему Акено, описывал ее мысли так, как не смогли бы слова.

Поодаль, Иссей покачал головой, глядя на эту сцену.

- Мне даже жаль его.

- Мне тоже, - согласилась Риас – но не думаю, что нам стоит встревать.

Девушка двинулась к скованной фигуре Зеруила, все еще заключенного в свою ледяную тюрьму.

- А теперь, как бы нам его оттуда достать?

- Позвольте нам – подойдя, Адельмар поднял свой массивный молот. Позади него его бойцы разошлись в дисциплинированном построении. Некоторые из них обрабатывали свои ушибы от падения с драконьей спины.

Киба с сомнением взглянул на кувалду, закинутую мужчиной на плечо.

- Не слишком ли это чрезмерно? Вы можете промазать.

- Я постараюсь быть аккуратным. – Паладин усмехнулся, заводя молот назад для удара – К тому же, если я промахнусь, я уверен, что вы, дьяволы, сможете склеить его обратно.

Потребовалось два полноценных удара, чтобы лед треснул, и третий, чтобы расколоть его окончательно. Освобожденный от своей морозной темницы ангел со стоном рухнул на колени. Когда-то пылающие крылья, простирающиеся за плечами, теперь висели на его спине мокрыми тряпками. Они тлели вместо того чтобы гореть, дыхание дракона притушило их ярость. Тем не менее, Зеруил поднялся, суставы протестующе заскрипели. Первым, что сделал Архангел Мощи поднявшись во весь рост, это отмахнулся от стремящихся ему помочь рук.

- Мне не нужна ваша помощь… - слова, прорычавшие из-под рыцарского шлема, были так же холодны, как тот лед, из которого был спасен говоривший их.

Киба опустил взгляд на свою отвергнутую руку, презрительно откинутую ангелом в сторону, а затем на надвинувшуюся громаду Паладина, стоящего рядом с ним.

- Вам стоило бы промазать.

Адельмар упер свое оружие в землю перед своими стопами. Шлем мужчины скрывал его эмоции от взгляда, но недовольство, излучаемое его фигурой, говорило о его неодобрении.

- Согласен.

- Вы в порядке, сэр? – Риас постаралась быть доброй, несмотря на вопиющее оскорбление со стороны Зеруила. – Если вам еще нужна поддержка, то мы с радостью вам ее окажем.

Ее попыткам дипломатии также был дан отпор.

- Не говори со мной, дьявол. – прорычал Архангел – Я терплю ваше присутствие за свое освобождение, но у терпения моего есть пределы. Не заставляй меня переступать через них. (Давыдов: грязные ксеносы, я оставлю вас в живых, но не испытывайте моего терпения…)

Риас отвела взгляд, пряча свою злость. Ее свита была менее успешна в скрывании своего негодования. И Киба, и Иссей смотрели на ангела с неприязнью. Даже на лице Конеко, которая не показывала никаких эмоций, проявилось ощутимое мерцание гнева.

- Эти дети спасли тебя, Зеруил – голос предотвратил превращение зависшего в воздухе напряжения во что-то более серьезное, чем обиды. Они повернулись к идущему к ним Баракиэлю. Мужчина отказался от попыток поговорить со своей дочерью. Бородатое лицо Григори хмурилось все больше по мере его приближения.

- Без их вмешательства ты бы уже определённо был мертв. Это такое серьезное преступление, признать их храбрость и отвагу, когда они так открыто показывают их тебе? (Daneal – Кстати говоря, с его возрастом и Паладины с Храмовниками запросто за детей сойдут. Что такое полтинник рядом с парой десятков тысяч лет?)

- Подвиги нескольких дьяволов, совершенные во времена мира, не сотрут зверства, творимые во времена войны остальными из их рода – сказал ангел без малейших угрызений совести. – Они всё ещё остаются злом и богохульством, как и их предки в Великую Войну. Праведная душа не забудет ни малейшего неуважения, и не простит его.

Пылающие изумрудные глаза прошлись по фигуре Баракиэля в еле сдерживаемом отвращении.

- Но я не жду, что предатель и ренегат сможет это понять. (Daneal – Что же, не все ангелы Пали потому что они были злобными редисками. У некоторых были вполне уважительные причины… И причины некоторых находились на Небесах, а не под ними.)

- Вау – разорвал установившуюся тишину Иссей. - Ну он и мудак.

Зеруил застыл, как будто его ударили. Когда он попытался заговорить, белая, полупрозрачная жидкость вылилась из ротовой щели в его шлеме и закапала на землю. Ангел хмыкнул удивленно при виде своей крови, разлитой на полу. Он медленно посмотрел вниз, где один огромный коготь торчал из его груди. Ошеломленный и сбитый с толку Зеруил обхватил коготь руками, пытаясь понять, что произошло, в то время как сознание быстро покидало его. Толпа вокруг него отшатнулась, когда его медленно, но верно, подняло в воздух, таща, пока его пробитое тело не оказалось на высоте трёх этажей над землей. Коготь развернул его с методической, почти неторопливой медлительностью, и когда движение наконец остановилось, ангел с болью взглянул в светящиеся алым злобные глаза.

- Ты слышал это, Зеруил? – промурлыкал Нидхёгг – Ты им не нравишься. Но не волнуйся. Ты нравишься мне.

Драконья пасть раскрылась в кривой пародии на ухмылку.

- Ты нравишься мне, когда ты мертв и похоронен.

Гигантская лапа презрительно стряхнула ангела, отправив его в полет за пределы видимости, как кусок выброшенного мусора. Коготь со все ещё капающей с него кровью Зеруила воткнулся в землю. Там он размялся вместе с четырьмя другими, взрыхляя землю рваными бороздами в нетерпеливом ожидании предстоящего боя.

- Вы же не думали, что это будет легко, так ведь? – раны, что они нанесли ему, закрывались прямо на их глазах, со скоростью, на какую неспособно было даже Сумеречное Исцеление Асии – Вы же не думали, что несколько порезов и ударов будет достаточно, чтобы свалить меня навсегда, так ведь?

Длинные извилистые разрезы и глубокие колотые раны исчезали с боков зверя, а на их месте отрастала твердая рептилья шкура, покрытая шипами и чешуей. Как будто дракон реинкарнировал прямо на их глазах.

- Это было бы разочаровывающе, а я не люблю разочаровывать…

Нидхёгг сделал шаг к ним. Одного лишь вида его колоссальной фигуры было достаточно, чтобы заставить их сделать неосознанный шаг назад.

- Должен признать, что я не ожидал такой слаженной атаки – Фиолетовый язык, с насмешливой медлительностью, извиваясь, слизнул капли крови с морды монстра. – Я даже готов признать, что будь я в своей прежней форме, засада могла бы даже убить меня.

Змеиная шея опустилась, и вместе с нею голова. Огромная пасть чудовища сомкнулась на рукояти воткнутого в его грудь Аскалона и вытащила со струёй мгновенно промерзшего ихора. Святой клинок был подброшен в воздух и пойман, выхвачен из воздуха той же пастью, что и достала его.

- Но теперь я стал много большим, чем простой дракон. Змея Офис живет во мне. Её сила течет по моим венам. Отчаяние для вас, смотрящих в лицо богу.

Чудовищная голова поднялась к небу, вознося священный меч. Даже без владельца сила Аскалона продолжала действовать. Меч сжигал драконьи уста, плавил его зубы и оставлял болезненные волдыри на его языке.

Нидхёгг просто не обращал на это внимания. Безумные глаза взглянули на шокированных зрителей, наслаждаясь ужасом на их лицах.

- Это второй раунд, но сначала, давайте посмотрим как вы справитесь без своего меча драконоубийцы…

Пасть сомкнулась, тугая как тиски, и разломила Аскалон напополам как сухую ветку. (Daneal – Я уже ненавижу эту ящерицу.)

* * *

Геракл протолкнулся через стаю пользователей Священных Механизмов, чтобы добраться до юноши, которого они исступленно изводили. Тело его противника было покрыто бесчисленными ранами, окрасившим его униформу темными пятнами текущей крови. Некоторые из них были практически смертельными, однако юноша продолжал упрямо стоять, рубя своим мечом во все стороны по головам наседающей на него орды. Героя ничто из этого не заботило. Его рука уже была сжата в кулак, и он рассмеялся в сторону своего врага, пока тот был отвлечён.

Послышался четко различимый звук ломающихся костей, и Геракл на мгновение имел удовольствие видеть, как обычно безмолвное лицо перекосилось от боли. Парень продолжил еще новыми ударами, шквалом ударов кулаков, каждый из которых содержал сокрушительную мощь и молниеносную скорость. Юноша словно увядал под ураганом ударов, словно вминался в себя. Геракл рассмеялся, чувствуя как проминается грудная клетка противника, разрывая его органы. Его тело искривлялось и деформировалось под бесчисленными ударами.

От последнего удара юноша покачнулся и сделал три шага назад. На его груди остался след, явственная вмятина в грудине, но он не упал. Геракл зарычал, глядя на это. Вариативный Детонатор активировался в его руке. С победным криком герой швырнул сжатый кулак с активированным Священным Механизмом в лицо своего противника.

Энергия, высвободившаяся во взрыве, волной прокатилась по полю боя. Едкий дым повалил во все стороны, скрывая происходящее из виду. Парень улыбнулся, поскольку ощутил, что удар пришёлся во что-то. Улыбка сползла с его лица, когда дым рассеялся, открывая картину стиснутого кулака, упирающегося в поверхность окованного бронзой щита.

- Ты напоминаешь мне кое-кого знакомого…

Лицо воина было скрыто под маской Коринфийского шлема, украшенного гребнем из конского волоса, возвышающегося над округлой каской. Его туловище было защищено кирасой с выгравированными мускулами. Отлитый из бронзы нагрудник изображал вершину телесного развития человека. Украшенные орнаментом поножи укрывали его голени, сложная защита ног была покрыта вырезанными узорами.

- Очень красив, он был. Очень лих. И хороший лучник. А ещё у него была привычка воровать чужих жен. Целая война началась из-за этого.

Геракл стиснул зубы, ощутив, как его пересиливают, тесня назад, его собственный кулак приближается к его лицу давлением гоплона и стоящей за ним силой.

- Тем не менее в сердце он был трусом. Сбегал от каждой хорошей драки.

Копьё возникло из ниоткуда, слишком быстро, чтобы его различить. Герой едва успел отпрыгнуть, чтобы не дать себя рассечь. Его оппонент усмехнулся и продолжил наступать, прямой, уверенный, и выражающий это в позе и походке. Щитом, что держал перед собой, он не только блокировал, но и бил, и когда на его пути встали безмозглые люди, бронзовый барьер врезался в их лица, дробя кости.

- Его звали Парис.

Геракл зарычал, когда Легенда бульдозером пробил себе путь через стаю пользователей Священных Механизмов. Герой принялся кидать отдельных дронов на путь фигуры в тщетной надежде остановить его неуклонное продвижение. Затем свою роль сыграло копьё, каждым выпадом заканчивающее утратившие разум жизни.

Под шлемом в Коринфийском стиле, темные умные глаза, остающиеся прикованными к задыхающейся фигуре Геракла, наполнились солдатским весельем.

- Ублюдок подстрелил меня в ногу. (Давыдов: когда-то он тоже был приключенцем, но потом стрела попала ему в колено…)

* * *

Ошибкой Геракла было то, что он слишком поздно воспользовался своей полной силой. Это дало оппоненту время собраться, чтобы сопротивляться. Зигфрид не собирался допустить этой ошибки. Герой направился к неприкрытой спине парня, двумя руками сжимая Грам. Через секунду к мечу присоединились четыре других, каждый из них - демонический клинок, каждый сжат в чешуйчатой серебряной руке с активированым Двойным Критическим. Прямолинейный Бальмунг. Изогнутый жнец смерти, Тирфинг. Нотунг, гарда которого походила на зубчатые лучи разбитой звезды. Дайнслейф, подобный сосульке клинок зазубрен, как зубы акулы.

Это был перебор. Больше чем перебор. Но чтобы гарантировать, что кто-то останется мёртв, никакого перебора не бывает слишком много.

Зигфрид ударил всеми пятью своими мечами в спину своего оппонента, безразличный к тому факту, что это было скорее хладнокровное убийство, что победа в сражении. Слишком легко. Слишком легко.

Так что он не удивился, когда лезвие в форме полумесяца на длинном древке опустилось на его голову в ответ. Он почти ожидал этого. Ничего никогда не бывает так легко.

Бальмунг и Тирфинг безупречно блокировали атаку, скрестившись над его головой. Он блокирует алебарду и убьёт её хозяина, а затем вернётся к прежней цели. Это был точный план. Хорошо продуманный. Истинный воин, чувствующий себя как дома на поле боя. Уверенный. Собранный.

Большой клинок столкнулся с двумя демоническими мечами с болезненным для ушей треском. Балмунг и Тирфинг не выдержали, опускаясь вниз под огромной, неудержимой силой.

Встревоженный, Зигфрид поднял два других драконьих клинка, и Нотунг с Дайнслейфом присоединились к мечам-собратьям, формируя над его головой крест. Изогнутый клинок столкнулся с ними и отправил все четыре вниз, в лицо их хозяина.

В отчаяньи герой поднял Грам, одна рука на рукояти, ладонь другой поддерживает клинок. Он направил его вверх, удерживая горизонтально, и попытался остановить опускающийся вес собственной впечатляющей силой. Клинок-полумесяц остановился на волосок от того, чтобы врезаться в его лицо. Но его сила, давление, должно было куда-то уйти.

У Зигфрида вырвался возглас удивления, когда его колени врезались в землю, он простонал от напряжения, когда всё его тело оказалось отброшено вниз.

- На перевале Хуаронг я позволил предателю уйти.

Лицо воина было красно-коричневым, как финик, со столь густыми бровями, что они походили на извивающихся шелкопрядов. Он был одет во всё зелёное; длинный изумрудный плащ свисал с его плеч по спине. Под плащом серебристо мерцала под солнечным светом ламеллярная броня. Одна его рука лежала на древке алебарды, всё ближе прижимая мерцающее лезвие к лицу Зигфрида. Другая поглаживала его длинную, величественную бороду.

- На Центральных Равнинах, я служил в армии предателя, сражаясь с узурпатором, и срубил двух его лучших генералов.

Герой попытался оттолкнуть клинок от себя, шесть рук и их демонические клинки боролись с одним. Он не мог этого сделать. Он словно пытался сдвинуть недвижимый объект, пытался поднять неподъёмный вес.

- Я сделал то и то, поскольку верил, что все великие личности врождённо праведны, что у всех лидеров есть по крайней мере доля достоинства.

Стая пользователей Священных Механизмов окружили фигуру, пытаясь пронзить его свежематериализованное тело, пытаясь прорвать когтями ярко-зелёную ткань вокруг него. Алебарда поднялась в руке воина текучим движением.

- Я ошибался.

Два взмаха. Два взмаха, и все они пали перед ним. Рассечённые большим клинком алебарды. Скошенные, словно стебли зрелой пшеницы.

- Если бы только я был строже. Если бы я не сдержал свою руку, то сегодня не было бы новых Цао Цао.

И оружие вновь опустилось на Зигфрида, обрушив свой огромный, колоссальный вес на его плечи, вышибая дух из его лёгких во второй раз.

- Ибо герой может умереть в бесчестьи. Его тело может сгнить, и его душа может страдать, но наследие его живёт. Его честь, его праведность, его упорная воля, что влияет на взгляды будущих поколений.

Тирфинг завизжал, когда нагрузка стала слишком велика, сущность внутри него завыла от безжалостной силы давления. Нотунг сделал то же, издавая болезненный стон, пытаясь освободиться от превышающего его силы веса.

Лицо воина наклонилось взглянуть на вызываемое им разрушение. Рука, что держала алебарду, слегка согнулась.

Все пять демонических мечей, сомкнутые в блокирующем кресте, не выдержали одновременно.

- И причина, почему Зелёный Дракон столь тяжёл - потому что у тебя нет чести.

* * *

Жанна вела дуэль с женщиной, столь похожей на неё внешне, что они могли бы быть отражениями друг друга. Но в то время как героиня была одета в обтягивающий боевой костюм, её аналог была закована в узорчатый доспех, украшенный по краям золотыми линиями. И в то время, как девушка фыркала от напряжения боя, её оппонентка была исполнена лучистых улыбок и солнечного смеха, в то же время будучи оскорбительно вежливой со своими подсказками.

Их клинки вновь скрестились, меч, созданный из святого света, лязгнул о совершенно обычный длинный меч, и каким-то образом тому, что создан из света, приходилось хуже.

- О, видишь? У тебя уже лучше получается - голос женщины тёк мягким, нежным звоном, подчёркнутый лёгким акцентом, от которого звучал лишь приятнее. - Но если бы ты ударила чуть быстрее, то поймала бы меня в весьма неловком положении.

Жанна с рычанием отпихнула свою противницу. Её меч стал размытым бликом белого света, когда она погналась за врагом, он танцевал в её руках элегантными, изящными движениями, почти слишком быстрыми, чтобы их различить.

Все они оказались блокированы с виртуозной лёгкостью, и вновь два меча столкнулись у рукояти. Лицо её врага было искренне желающим помочь, честно заботливым, и тем сложнее было это выносить.

- Это было очень хорошо! Но могу я предложить добавить твоему стилю немного разнообразия? Пара выпадов там и тут должны сработать. Возможно, время от времени менять направления замахов? Это будет очень сложно предсказать оппоненту.

Жанна стиснула зубы в ответ на участие в голосе женщины.

- Заткнись!

Бронированная фигура наклонила голову в жесте невинной озадаченности.

- Ой, ну почему ты всё время такая сердитая? Знаешь, это вредно. Девушка красивее, когда улыбается, а не хмурится. Я это знаю. Я в этом хороша. Вот, видишь? - оппонентка сверкнула ослепительной улыбкой из-за скрещённых клинков. - А теперь ты попробуй. Это сделает тебя куда симпатичнее. Особенно поскольку у тебя моё лицо.

- Заткнись! Ты не мой предок! - выплюнула героиня.

Лицо её собеседницы стало скорбным.

- Это очень ранит. Вредина. Не надо быть такой вредной. Это Правило Номер Один в общении с мужчинами. Их нужно заманивать добротой. А потом, когда он на тебе женится, можешь быть настолько вредной, насколько захочешь - женщина мрачно кивнула. - Если ты этого не знаешь, то это означает, что у тебя очень мало опыта с мужчинами. И раз уж ты мой потомок, так не пойдёт. Я могу тебя научить, если хочешь. Это будет сближающим опытом. Только мы вдвоём.

В ответ Жанна пнула её, отбросив в группу пользователей Священных Механизмов. Окружённая, атакуемая со всех сторон, женщина каким-то образом умудрилась сохранить недрогнувшую вежливость.

- Прошу прощения - произнесла она, обезглавливая мужчину, замахнувшегося на неё гигантским топором. - Пардон - удар бронированным локтём в лицо пользователя Священного Механизма. - Мне нравится твоё платье - женщине, чьё пустое лицо стало ещё более невыразительным, когда в него вонзился меч. К тому времени, как она зарубила их всех, женщина начала напевать себе под нос.

- Это из-за Него, верно? - их мечи снова принялись рубиться друг о дружку. - Я тебе из-за этого не нравлюсь?

Глаза Жанны ошарашенно раскрылись.

- Чего?

- Бог - серьёзно произнесла её оппонентка. - Я знаю, все историки говорят, что я просто слышала голоса в голове, но это на самом деле неправда. Он действительно говорил со мной.

Женщина выглядела задумчивой.

- Хотя, если об этом подумать, Он мог быть извращенцем. Как-то раз Он сказал мне, что Он всегда смотрит на меня. Я спросила Его, что насчёт тех моментов, когда я купаюсь или пользуюсь уборной, поскольку это было бы очень не по джентльменски. Он сказал мне, что это по принципу "необходимого знания".

- Ты… надо мной смеёшься - вырвалось у Жанны, когда меч света оказался отброшен в её лицо клинком, который, как ни посмотри, должен был ему уступать.

- Я тебя понимаю - серьёзно произнесла женщина, полностью упустив причину неверия в голосе девушки. - И на мои вопросы он отвечал очень расплывчато. Однажды, перед очень важной битвой, я преклонилась помолиться, и когда Он ответил, я сказала ему: "Боже, если мы произошли от обезьян, то почему обезьяны ещё есть?" Он потом долго со мной не разговаривал.

Красивое лицо вновь наклонилось, исполненное вежливой задумчивости.

- Думаю, Он на меня рассердился.

- Нет! Всё не так! - голос героини соответствовал её разъярённому выражению лица. - Ты не понимаешь! Ты не должна так себя вести! Мой предок была Орлеанской Девой! Она была воином! Героем! Ты не герой! Ты просто неуклюжая дура! Ты не мой предок! Во мне её душа! Ты не имеешь с ней ничего общего!

Выражение лица её оппонентки, на котором не было ничего, кроме доброты, соединённой с сочувствием, заставило Жанну вздрогнуть.

- Души - странные штуки. Они могут вспоминать прошлые дела и воспоминания, но они не могут вспомнить, кем они были прежде. И это означает, что они забывают все причуды и странности, что делают всех нас людьми.

- Ты не можешь быть ей… - прошептала Жанна. - Ты просто не можешь… Мой предок была героем…

Их клинки наконец разошлись, освободив друг дружку, и обе сражающихся собрались для следующей стычки. Одна тяжело дышала, опираясь на свой меч, чтобы удержаться на ногах. Другая лишь улыбалась.

- Иногда - тихо произнесла женщина - герой - это кто-то, кто родился, уже обладая огромной силой. Бывает, что герой - это кто-то, получивший силу благодаря совершённым им деяниям или оружию, которым владеет. Однако чаще всего герой - это просто обычный человек, оказавшийся в ситуации, в которой никто не хочет быть. Но это и есть истинное свойство героя. Не великая сила или бесценное оружие, но способность вдохновлять окружающих на величие.

Дева подмигнула своей собеседнице, на лице которой вместо улыбки был оскал.

- Никто не записывается в герои. Мир просто устраивает заговор, чтобы сделать человека таковым.

* * *

Парень стоял вне битвы, неуверенный, стоит ли присоединяться. Его противник повернулся к нему спиной, сфокусировав внимание на стае бывших людей, пытающихся покончить с ним. Он был практически беззащитен, и было бы проще простого подобраться и вогнать клинок меж его плеч. Необходимость и приказы требовали сделать это; честь и человеческое достоинство заставляли его сдерживать свою руку. Рядом стояла его сестра, наблюдая за идущей битвой печальными глазами. Она поморщилась, когда мимо пробежал один из дронов, безмозглый автоматон, управляемый чужой волей. Их безумное наступление грозило втянуть и их в атаку. Парень остался стоять на своём месте, и опустил взгляд на красивый клинок в его руках, словно одно это может дать ему искомые ответы.

- Я знаю этот меч.

Голос заставил его обернуться. Его сестра резко выдохнула от увиденного.

Доспех рыцаря был чёрен, словно полночь, тусклые латы, окутанные тьмой. Сочленения покрывала ржавчина. Сам доспех от старости покрыт пятнами. В нагруднике была неровная дыра; рана, что пробила доспех и убила носившего его. Потрёпанный, рваный табард хлопал на ветру, подвязанный к латам на шее мужчины, и спускающийся к поясу. Какой бы герб ни был изображён на его поверхности, сейчас он был сорван, содран с ткани в жесте восстания. Шлем рыцаря соответствовал обращению с табардом. Это был не элегантный шлем в стиле Ренессанса, но грубая, свирепая лицевая пластина, похожая на морду некоего доисторического зверя. По обеим сторонам шлема торчали чёрные стальные выступы, украшения в форме суставчатых крыльев летучей мыши. Посреди шлема проходили щели визоров, а за ними тлели жуткие синие огни, злобные, пылающие угли глаз. Они остановились на парне, и словно смотрели в самую его душу.

- Я знаю этот меч - снова произнёс рыцарь.

Артур сглотнул. Это не был страх, но глядя на древнего воина, медленно приближающегося к ним, герой не мог не ощущать, что это несколько пугает.

- Я знал его, когда он был целым. Несломленым. Не запятнанным руками меньших мужей.

Парень скривился, и поднял Экскалибур Правитель в двуручном хвате. За ним Ле Фей Пендрагон смотрела через плечо своего брата на приближающуюся фигуру широко раскрытыми глазами.

- Я сражался рядом с ним. Я истекал кровью рядом с ним - пользователь Священного Механизма помчался вперёд, занося копьё света для удара. - Я убивал ради него.

Меч, сжатый в латной перчатке, едва двинулся, ограничившись легчайшим движением, и пользователь Священного Механизма рассыпался перед ним - в буквальном смысле. Рассыпался на части…

Меч поднялся от жертвы, которую столь легко прикончил, запятнанный угрюмым тёмным багрянцем.

- И в итоге я предал его.

Взгляд Артура отказывался покидать клинок. Парень узнал, что это, в тот же момент, как он возник в руке фигуры. Он вздрогнул, когда меч медленно опустился, пока его зубчатое остриё не оказалось направлено ему в грудь в безошибочном жесте вызова.

- Увидеть его сейчас в руках кого-то вроде тебя - рыцарь продолжил размеренно шагать в их сторону, глядя на них пылающими морозом глазами, оценивая их своим вечным, зловещим взглядом - невообразимая ирония.

Герой напрягся.

- Я знаю, кто ты - тихо произнёс он, когда фигура наконец остановилась перед ними.

- Знаешь? - в тоне его оппонента не было эмоций, лишь бесстрастный хрип, лишённый любых чувств. - Это хорошо. Это означает, что мы можем пропустить загадки и перейти к тому, что имеет значение.

Потрёпанная, выщербленная перчатка прикоснулась остриём демонического меча к краю Экскалибура Правителя. Два клинка потёрлись друг о друга, наполнив воздух скрипом металла о металл. Артур фыркнул, ощутив собирающийся под его ладонями мстительный жар, излучаемый рукоятью его оружия ритмичными волнами. Даже разделённые пространством и временем, фрагмент легендарного меча всё же узнал клинок, убивший его хозяина.

Несмотря на то, какой враг стоял перед ним, герой ощутил, что начинает улыбаться.

- Ничего не хочешь сказать потомку того, кого ты так бесчувственно убил?

Двое начали кружить вокруг друг дружки, словно дикие волки, прощупывая на слабости. Их клинки продолжали соприкасаться, святой металл скрежетал о демоническую сталь.

- Считается дурным тоном убийце беседовать с роднёй покойного - грубый шлем окинул его злобным взглядом. Глаза за ним засияли весельем проклятого. - Считается пустой тратой времени убийце разговаривать с тем, кого он сейчас убьёт.

* * *

Сила Асии была способна исцелить любую рану, и потому она вызвала гнев дракона. Массивные плечи Нидхёгга вздымались над девушкой, игнорируя взрывы на его шкуре и фигуры, пытающиеся прорубить её своими клинками. Пять воинов преградили его путь, пятеро смертных в силовой броне, размахивающих огромными молотами в попытке отогнать его. Их щиты были конструкциями из укреплённой стали, слой за слоем непробиваемый материал выкован в невозможно плотный пласт металла. Когти дракона проткнули их, как бумагу.

- Вот бл* - произнёс Адельмар, когда одиночный зазубренный коготь пронзил его поднятый щит и остановился в считаных миллиметрах от его лица. Секунду спустя Нидхёгг провернул коготь и вытащил его - вместе с рукой паладина, вырванной из гнезда с дождём крови и искр. Рыцарь вскрикнул от шока внезапно потерянной конечности, и неподвижно упал наземь, продолжая истекать кровью из огромной раны.

Его воины справлялись не лучше.

Тарейна придавила к земле огромная чешуйчатая лапа. Стоящий за ней вес раздробил кости мужчины и вогнал его собственный таз в живот. Андрокл потерял обе ноги, скошеные когтями. Верхняя часть тела рыцаря бухнулась наземь, подёргиваясь, словно умирающая рыба. Эрнхарт сумел, размахнувшись, врезать Нидхёггу по голове; дракон слегка дёрнул головой и отбросил паладина в кучу обломков. Слабый стон, доносящийся из груды обломков теперь уже камня и брони, был единственным признаком того, что воин ещё жив.

Зигмунд оставался последним. Паладин пихнул Асию себе за спину и прикрыл обоих свои башенным щитом. Это было безнадёжным усилием, и он это знал. Тем не менее, он всё же пытался, угрожающе подняв молот в другой руке. Нидхёгг стиснул его челюстями с такой силой, что в шлеме потрескались линзы визоров. Ослеплённый, извивающийся в агонии, когда зубы-шипы пронзили его доспех и погрузились в его плоть, рыцарь страдал словно целую вечность, прежде чем зверь наконец решил отпустить его. Мотнув головой, он отшвырнул воина прочь, потрёпанного и изувеченного до неузнаваемости.

И между хищником и его жертвой больше ничего не осталось.

Страх приковал Асию к месту. Бывшая монашка не могла двинуться, несмотря на крики, призывающие её это сделать, не могла бежать, несмотря на фигуры, пытающиеся достичь её, которым преградил путь дракон. Уродливый неровный череп опустился, широко раскрыв глаза от удовольствия, когда заметил, как дрожащие руки девушки сошлись в молитве. Следующие слова прошипели, вырвавшись из свёрнутого рыла, насмешливой издёвкой.

- Где теперь твой Бог?

Асия вздрогнула. Долю мгновения спустя чешуйчатая лапа врезалась в неё, с болезненной лёгкостью подняв её в воздух. Бывшая монашка ударилась о часть стены Академии Куо поблизости и прокувыркалась клубком безвольных конечностей. Её голова обвисла на плечах, когда она осела на полу жалкой грудой.

Нидхёгг бесконечно медленно повернулся, бросив взгляд на исполненных ужаса зрителей, часть из которых застыли на ходу в попытке добраться до его жертвы.

- Раз.

Акено попыталась метнуться, чтобы спасти Асию. Хлещущий хвост монстра поймал её на лету. С оглушительным щелчком толстый отросток взмахнул, словно хлыст, и врезался в бок черноволосой красотки. Этот удар должен был сбросить её с неба; отшвырнуть вдаль, потрёпанную, но живую. Однако торчащие из шкуры зверя шипы не позволили даже этого. Один из них пронзил Акено, приколов её на шкуру дракона. Она свисала, словно сломанная марионетка.

Нидхёгг рассмеялся и качнул хвостом, туда-сюда. Акено последовала за движением словно украшение, тряпичная кукла из плоти, наколотая на шип, проходящий через её живот.

- Два.

- Акено!

Этот отчаянный вопль могла издавать только Риас. Дьяволица высвободила свою Силу Разрушения в форме чёрных энергоударов. Они сдетонировали под ногами её подруги, оторвав удерживающий её шип. Без чего-то, поддерживающего её вес, девушка без слов рухнула на землю. Её пробитое тело влажно шлёпнулось о пол и немедленно свернулось в клубок, руки безвольно обернулись вокруг части шипа, всё ещё торчащей в ней.

- Нет! Нет! Нет! - рыдала Риас, приземлившись и побежав. В своём отчаянном рывке к телу Акено она споткнулась об обломок стены и упала. Не заботясь о достоинстве, она по ползла к подруге на руках и коленях, продолжая рыдать и стенать. - Нет! Нет! Нет!

Ледяной взрыв заморозил её на месте. В нескольих метрах от Акено она замерла с протянутой рукой, морозное дыхание покрыло девушку ледяной коркой, приковав к земле. Неровные ледяные сталактиты сформировались вокруг её ног. Иней покрыл её тело дорожками. Сосульки свисали с протянутой руки; несколько штук отвалились и упали, разбившись о землю. Этот звон звучал издевательским контрастом беспомощным крикам пойманной внутри.

Нидхёгг глянул на созданную им гротескную скульптуру и усмехнулся.

- К чему спешка? - его глаза блеснули. - Постой пока. Так ты сможешь понаблюдать, как твоя свита умирает.

Дракон повернулся - и фыркнул, когда струи колдовской энергии врезались в его рыло, продолжив движение по шее. Баракиэль, его лицо было искажено, превратившись в почти животную маску ярости, поливал дракона разрушительной силой, пронизывая его тело Святой Молнией. Одна рука продолжала поливать его потоками разрушительной силы, обжигая его шкуру, оставляя уродливые отметки ожогов на бугристой чёрной шкуре. Другая рука создавала огромные копья света, зазубренные, в форме молнии. Падший ангел в мстительной ярости швырял их в свою цель, и там, куда они попадали, в плоти дракона оставались огромные дымящиеся кратеры.

Нидхёгг заревел от творимого над его телом издевательства, и на какой-то миг показалось, что Баракиэль побеждает, заставляет его отступить чистым объёмом мощи, исторгающейся из его рук. Голова дракона качнулась, извиваясь, словно в танце кобры, в попытках уклониться от нитей молнии и копий, швыряемых в него. Багровые сферы глаз с ненавистью уставились на лорда Падших, выискивая возможности для удара.

- Какая ярость. Какое непокорство. Где они были, когда они убили твою жену и почти выпустили кишки твоей дочери?

Баракиэль замешкался на долю секунды. Укол вины проявился на его лице. Печаль давних воспоминаний заставила его помедлить. Эта доля секунды нерешительности стоила ему всего.

Хвост, что нанёс столь жуткую рану его дочери, вернулся с местью. Он ударил, словно таран, толстый от витых мускулов, и врезался в Падшего ангела сзади. Шипастые рога прорвали тело Григори, ударив в его спину и вырвавшись из груди. Баракиэль вскрикнул. Бьющая из его пальцев молния запнулась и угасла. Из его рта потекла кровь, пятная бороду.

Дракон фыркнул, глядя, как мужчина хватается за торчащие из его торса шипы, слабо пытаясь освободиться. Зверь проволочил свой хвост с Падшим ангелом на нём через хлам и обломки, скребя по своей жертве жёсткой, неровной землёй, обдирая его об тротуар. К тому времени, как он устал от этой придуманной себе игры, Баракиэль больше не шевелился, его тело неподвижно свисало с пронзивших его шипов. Нидхёгг для надёжности врезал им об стены Академии Куо; посыпался град кирпичей и обломков, обрушившийся на и без того изувеченое тело.

Дракон презрительно усмехнулся свисающему с его шипов неподвижному телу. Хвост равнодушно взмахнул, и Падший ангел отправился в полёт, а затем обрушился на землю. Багровые глаза с интересом проследили за этим жалким полётом, а затем сузились в злобном веселье, когда Баракиэль, прокатившись, остановился между Акено и Риас.

- Вот - голос дракона истекал фальшивым сочувствием, как змеиные клыки - ядом. - Теперь ты можешь истекать кровью рядом с тем, что осталось от твоей семьи.

Нидхёгг лениво наклонил голову, взглянув на застывших зрителей. Губы рептилии изогнулись, продемонстрировав ряды неровных зубов в жуткой ухмылке.

- Три.

* * *

Сотый дрон, убитый им, не отличался от первого, или любого между ними. Те же пустые глаза, обвиняющие несмотря на отсутствие даже легчайших эмоций; тот же пустой взгляд, укоряющий, несмотря на отсутствие даже самых простых чувств. Он не мог не сравнивать их с врагами, с которыми сражался в Башне, кривом лабиринте Тартара. Тени были карикатурами человеческих эмоций, искажениями человеческих мыслей с соответствующими пропорциями. Временами они выглядели жутко, а временами - нечеловечески изящно. Они принимали крайне причудливые формы, граничащие с комическими. Однако невзирая на эту чуждую внешность, он предпочитал иметь дело с ними. Поскольку в то время как можно сказать, что Тени, будучи отражениями человеческого разума, могут по крайней мере чувствовать, жалкие существа, окружающие его со всех сторон, были лишены даже этой крошки человечности.

Они носили человеческие лица. Они были окутаны человеческой кожей, обёрнуты человеческой плотью, опирались на человеческие кости. Они выглядели как мужчины и женщины, но они не были ими. Они просто не были… В них не было того, что делало людей людьми. В них не было души. Не было жизни. Не было способности думать за себя. Не было способности понимать мир вокруг.

Они походили на него давнего. И эта мысль ему не нравилась.

Он высвободил свой клинок из груди мужчины с влажным чмоком, и вернулся к своей работе, к лишённым эмоций убийствам. Он сражался инстинктивно. У него не было стратегии или тактики. Его усталость не давала анализировать ситуацию, мешала даже думать нормально. Всё восходило к мускульной памяти, к рефлексам, к фундаментальному человеческому желанию плюнуть в лицо угрозы. Они окружали его стаей, беспощадно атакуя, мутные лица в его мутном зрении, и он одинаково срубал всех.

Мужчина с окровавленным лицом, в его руках некий преувеличенно огромный бердыш, переменно сияющий то пурпурным, то синим. Некое энергетическое оружие, светящееся в соответствии с несуществующими эмоциями хозяина. Остриё Нигил-Меча погрузилось в его живот и поднялось вверх, проскользнув через грудь в сердце. Когда он высвободил меч, мужчина уже падал.

Женщина. Она была красива. Красива. Её руки заканчивались металлом; огромными перчатками. Это выглядело так, словно кто-то отрубил её руки и заменил их уродливыми стальными рукавицами. Там, где металл прикасался к коже, текла кровь. Из перчаток торчали громадные острые когти-лезвия. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять - искусственные Священные Механизмы. Слитые с людьми, которые не могли их использовать. Ещё один ужас,. Ещё одно преступление.

Его клинок протанцевал взад и вперёд, и женщина упала без рук, извиваясь на взрыхлённой земле, словно выползший на поверхность земляной червь.

Новый пользователь Священного Механизма подбежал, чтобы умереть на его клинке. Ещё один, на всех четырёх, словно сгорбленный безумец.

Ещё один.

Ещё один.

Ещё один.

Руби и кроши, рассекай и уклоняйся, кружи и убивай, истекай кровью и разрубай, пронзай и раскалывай.

Это были бесчувственные убийства. Мочилово. Бойня. И он был посреди всего этого, истекающий кровью, как и остальные.

Его накрыло пламя. Полотнище фосфоресцентного огня, выплюнутого из ладоней пользователя Священного механизма. Он низко присел, чтобы избежать худшего, чувствуя, как его спина становится болезненной и красной там, где прошёл обжигающий жар. Пламя продолжало изливаться, его создатель направлял свою разрушительную силу вправо и влево, поливая огнём и сжигая собственных товарищей, расплавляя их, не заботясь об их судьбе, поскольку был неспособен заботиться.

Безумие. Безумие.

Его уклонение перешло в перекат, и он прокатился мимо колющих копий и рубящих клинков. Огнеплюй навис над ним, и, завершив перекат, он встал, его клинок скосил человека, рассёк его голову на две кровавые половины.

Ни секунды передышки. Новые из них. Всегда есть ещё.

На его обожжённой спине уже появлялись волдыри. Но на его теле и без того уже собралось достаточно ран, чтобы убить человека много раз. Одно его лёгкое было заполнено жидкостью, оказавшись по милости Геракла пробито обломком ребра. Нижняя часть живота была рассечена ударом копья. Левое плечо рассечено ударом меча. Всё это было смертельными ранами для тела нормального человека, но он продолжал стоять. Он продолжал стоять, поскольку Танатос отказывался позволить ему пасть. С каждой новой раной эссенция Смерти лишь ближе прижимала его душу. С каждым новым издевательством над его телом его хватка усиливалась. Он слышал его издевательский смех в своей голове, когда новая рана появилась на его теле.

Топор, полностью выкованный из огня. Он лишь самую малость промазал, не сумев ампутировать его руку, и вонзился в плоть над его бедром. Боль. Она вновь вспыхнула в его разуме, и без того пронизанном ей, уже затуманенном ей. Что значит эта свежая вспышка агонии в сравнении с этим? Что представляет из себя эта одиночная рана в сравнении с остальными? Это ничто. Благодаря Танатосу это меньше, чем ничто. Они уже сделали всё, что могли с ним сделать. Они пронзили его, рассекли его, заставили истекать кровью. Они сделали самое худшее, на что были способны, но он продолжал стоять. Они уже не могли сделать ему хуже, чем он уже чувствовал. В этом признании не было гордости - это просто был факт.

Его ответ был хирургически точным. Лезвие его меча врезалось в глотку пользователя Священного Механизма. Он провернул рукоять, и голова мужчины отвалилась; безголовое тело завалилось на спину. Топор остался торчать в нём; он вытащил его с вырвавшимся стоном.

Рана не кровоточила. Огонь, окутывающий оружие, прижёг рану, превратив в почерневшую корку дымящегося мяса.

Маленькое милосердие, которое он намеревался вернуть.

Топор обжёг его ладонь. Новая боль. Новое ничто. Он швырнул его, словно томагавк, в лицо прыгнувшего на него пользователя Священного Механизма. Он врезался в её пустое лицо, разорвав её слегка приподнятые губы и разбив нос. Голова женщины отдёрнулась, пылающий топор торчал из её черепа, словно рукоять ножа мясника. Её словно бескостное тело обрушилось в грязь секунду спустя, неподвижное и мёртвое.

Ещё один. Ещё один. Ещё один.

Его враги не чувствовали боли, но умирали, если их достаточно изранить. Он чувствовал боль, но не мог умереть, что бы с ним не делали. В своём затуманенном, смутном разуме он не знал, какой вариант лучше.

Его слух уловил рёв. Возможно, его чувства были в жалком состоянии в сравнении с тем, что было прежде, но он не полностью их лишился. Рёв рептилии на расстоянии сменил тональность. Его звучание изменилось - к худшему. Он понимал, что это означает. То, что прежде казалось отважной атакой, сейчас выглядело безрассудным нападением. Он не мог им помочь - не в его состоянии. Не в то время, как целая армия пытается его убить. И если он им это позволит, они доберутся до остальных защитников и покончат с ними, с драконом или без него.

Это была ужасная мысль, и он сам удивился, какой горечью она отдавала, насколько он был настроен против неё. Эта мысль также заставила его помедлить, так что в его защите была дыра, когда перед ним возник Цао Цао и вогнал Копьё Лонгинуса в его грудь.

На минуту его зрение, его слух, всё, угасло.

Он думал, что знал боль. Он думал, что понимает её.

Он ошибался.

Была боль, и было это.

Нигил-Меч выпал из его бесчувственной руки.

* * *

Когда Киба пал, он захватил с собой целую секцию школы.

Мечник каким-то образом сумел вонзить меч в шею дракона. Парень завис на нём на несколько секунд в воздухе, пытаясь прорезать толстые сухожилия, пытаясь ранить его, пытаясь сделать хоть что-то. Нидхёгг избавился от него, врезавшись в стену Академии Куо и раздавив дьявола между своей тушей и слоями бетона. Изломаное тело Кибы упало, когда дракон отодвинулся, и прежде чем оно ударилось о пол, здание обрушилось на него, похоронив его под горой обломков. Когда пыль рассеялась, была видна лишь куча камня, из которой торчала одинокая рука, застывшая в попытке дотянуться до Экскалибура, до которого не хватило буквально толщины волоска.

- Кажется, я сбился со счёта - гора чешуйчатой плоти потопала прочь от останков разрушенного здания. Голос, доносящийся из челюстей рептилии, был почти приятным. - Как можно считать, когда так весело истреблять вас?

Отряд Рыцарей Храмовников попытался устроить засаду. Возглавляемые Эрихом, они попытались окружить зверя, как сделали в прошлый раз, принялись рубить алебардами, когда он проходил мимо. Их попросту проигнорировали. Смертные, использующие оружие смертных, могли лишь поцарапать его шкуру, и Нидхёгг обращал на них не больше внимания, чем человек на муху. Рыцари оказались отброшены в сторону, вынуждены разойтись в стороны, чтобы не оказаться растоптанными. Аналогично, парящие в воздухе Падшие ангелы тоже оказались проигнорированы. Их возглавляла Райнаре, и трое бывших врагов Клуба Оккультных Исследований швыряли в движущегося гиганта копья света в надежде остановить его. Дракон не обращал внимания на эти колючки, бросаемые в его шкуру, и продолжал искать достойную добычу.

Он нашёл таковую в виде Ирины и Ксеновии. Пара экзорцисток тяжело ранили его, когда Аскалон был в их руках, и это не могло остаться не наказанным.

Дракон направился к ним, следуя за двумя мчащимися фигурами, пытающимися снова использовать своё преимущество скорости. Обе девушки относительно легко уклонились от взмахов его огромных когтей, и с равным изяществом увернулись от хлещущего хвоста, отпрыгнув. Они даже сумели избежать морозного дыхания зверя, прыгая и перескакивая зигзагами, так что у дракона не было неподвижной цели. Какое-то время этот подход, казалось, работал, и они заставили монстра рычать от бессильной ярости из-за невозможности сократить дистанцию. Но их враг жил уже долго, и сталкивался с такой простой тактикой, так что, продолжая преследовать их, дракон принялся бить лапами по земле, оставляя кратеры и вызывая мини-землетрясения с каждым ударом. Дракон понимал, что без крыльев экзорцистки должны приземляться, и пытался нарушить их баланс в этот момент.

Ксеновии не повезло первой испытать на себе коварство этой новой стратегии. Девушка завершила прыжок, приземлившись, и уже начала следующий, когда внезапная дрожь земли выбила опору из-под её ног.

Этой доли секунды замешки дракону было достаточно. Огромная лапа Нидхёгга врезалась в неё стеной чешуи и мускулов, и отшвырнула девушку кувыркаться в воздухе, словно выброшенное украшение. Её тело болезненно отскочило от пола, прежде чем остановиться у одной из разрушенных стен Академии Куо. Пятна крови помечали места, где она ударилась о землю достаточно сильно, чтобы пробить кожу.

- Ксеновия!

На лице Ирины был шок от того, как внезапно и брутально её подруга оказалась выведена из боя. Ещё один момент промедления. Ещё один миг нерешительности, и дракон завис над ней, бурлящая масса гнева и ярости.

- Беспокойся о себе - фыркнул он.

Ирина сумела в последний момент увернуться от когтей монстра, упав на землю, чтобы избежать пытавшихся скосить её голову когтей. Она текуче перекатилась, а затем остановилась, чтобы вернуться к прежним перемещениям прыжками. Но в спешной попытке спастись от когтей, она забыла о пасти зверя. Голова Нидхёгга скользнула, словно змея, отрезав путь отступления экзорцистки, зажав её между огромным телом и клацающими челюстями. Уродливый, бесформенный череп метнулся к ней, обнажив ряды клыков-шипов, когда их владелец широко раскрыл рот. Девушка провернулась в воздухе, пытаясь избежать зубов, смыкающихся на её поясе.

Ей удалось лишь наполовину. За звуком смыкающихся челюстей зверя последовал вопль боли.

Ирина отлетела в одну сторону; её левая нога - в другую, ампутированная у бедра, кровь истекала из обрубка красными брызгами. Её капли упали на рыло Нидхёгга; дракон облизнул его с презрительным смехом.

- Как вкусно - массивная лапа поднялась над стонущим телом Ирины. - Печально, что вы, люди, такая мелкая закуска. Так мало мяса, прежде чем на зубах остаются одни кости.

Кривые когти врезались в тротуар, поймав девушку под тюрьмой из чешуи и шкуры. Зверь наклонил свою гаргантюанскую голову, приблизив её к экзорцистке. Тон последовавших слов был почти таким, словно они вели вежливую беседу.

- Ты же понимаешь, что сейчас умрёшь, верно? Истекаешь кровью на этой жалкой земле. Придавленная моими когтями. Никакого героизма в последнюю секунду. Ты умрёшь, как пустое место, каковым и являешься.

Лапа начала давить, и Ирина испустила сдавленный крик, ощутив, как всё её тело деформируется под давлением. Крик превратился в слёзы облегчения, когда давление внезапно прекратилось.

Нидхёгг оскалился, когда пурпурные сферы сдетонировали на его рыле и лапах. Он злобно зыркнул на того, что был в ответе за это, парящего в воздухе, лазурная пушка вспыхивала от разрядов.

- Избавляться от таких паразитов, как вы, сложно только потому, что вас так много. Убиваешь одного - на его месте появляется другой. Единственное решение - истребление всего вашего вида.

В ответ Иссей снова принялся стрелять ему в морду. Дракон раздражённо заревел. Он отвлёкся от Ирины и начал преследовать парня, однако это с самого начала было целью Иссея. Увести зверя подальше от подруги детства. Каждый шаг, что он делал прочь от экзорцистки, был секундой, которую она могла использовать, чтобы убраться к безопасности.

Увы, но Нидхёгг тоже это понимал.

Шипастый хвост вбил тело девушки в тротуар, прежде чем она смогла даже поднять палец.

- Прощальный подарок - дракон ухмыльнулся, услышав исполненный ужаса вопль Иссея. - Тебе тоже достанется, надеюсь.

Дракон продолжил своё заявление ледяным дыханием, выдув его из распахнутой пасти могучим вихрящимся ураганом. Сам удар не попал в Иссея; дьявол был слишком быстр, слишком мобилен в воздухе, чтобы мороз сбил его. Вместо этого Нидхёгг выбрал целью землю, покрыв окрестности быстро распространяющимся слоем инея. Из созданной морозной пустоши поднялись огромные кристаллические шпили, ледяные выступы метровой толщины, которыми дракон выстрелил в парня с огромной скоростью. Иссей был вынужден всё выше подниматься в небо, в то время как шипы размером с дом сталкивались вокруг него. С расстояния он выглядел мухой, пытающейся спастись от смыкающихся вокруг него ледяных пальцев.

- Беги, беги, птичка - внизу дракон продолжал извергать мороз из распахнутой пасти. - Но будь осторожен. Один неверный шаг, и ты можешь потерять свои крылья.

Ледяной шпиль выстрелил точно на пути Иссея. Дьявол отбросил себя в сторону в последний момент, отбросив осторожность и выдав в ответ несколько неприцельных залпов из своей пушки. Это решение едва не стоило ему жизни, поскольку второй шпиль внезапно вырос там, где только что ничего не было. Иссей в последний момент сумел протиснуться мимо; остриё промахнулось всего на несколько сантиметров, избежав протыкания. Однако за остриём последовала остальная структура, и ледяная башня врезалась в парня с силой локомотива. Удар вышиб из него дух, и дьявол, кувыркаясь, упал на землю.

Нидхёгг ждал его. Голова нетерпеливо поднята, челюсти широко раскрыты, чтобы проглотить закуску, падающую прямо в рот. Взгляд дракона был приклеен к багровой перчатке на руке парня, беспомощно вспыхивающей, когда она вместе с носителем падала к неминуемой смерти внизу.

- Давай, Ддрайг - рассмеялся дракон. - Позволь мне освободить тебя от твоей жалкой тюрьмы на жалком теле этого дьявола.

Он нетерпеливо сглотнул, готовясь выхватить из воздуха предложенную закуску.

- А потом, когда сожру тебя, освобожу тебя и от твоей презренной смертной оболочки.

Брошеный шмат цемента заставил дракона захлопнуть челюсти. Размером с микроавтобус, он врезался в череп Нидхёгга, и заставил огромное рыло отдёрнуться от падающего Иссея. Зверь потряс головой, чтобы прояснить её, и убийственно уставился на источник броска.

- Новые из вас.

В ответ на это презрительное заявление прилетел новый кусок здания, брошеный с силой отчаянья стройной фигурой поодаль. Конеко. Девушка была вынуждена искать новые пути для атаки. Она обладала огромными силой и выносливостью, но они были почти бесполезны против рвущих зубов и рассекающих когтей её оппонента. Сближаться с драконом было бы самоубийством, так что она была ограничена выискиванием снарядов на краю поля боя для метания в зверя. По крайней мере, это она могла делать относительно легко. После погрома, учинённого Нидхёггом, обломков зданий вокруг было навалом, так что выбрать те, что побольше, и ударят побольнее, было несложно

- Если ты думаешь, что пара брошенных камней меня остановят, - голос дракона был наполнен высокомерием, когда обломок размером с автомобиль без вреда разбился о его шкуру - то ты печально заблуждаешься.

В следующую секунду в его рыло врезался конец балки, стальной прут, который Конеко вытащила из обрушившейся части школы. Балка врезала Нидхёггу по голове и заставила череп ящера вздрогнуть от отдачи. Из ноздрей монстра потекла кровь, когда он оправился достаточно, чтобы пронзить взглядом ту, что была за это в ответе.

- Ты посме…

Вторая балка прилетела сразу за первой. Она врезалась в челюсть дракона, сломав кость. Нидхёгг заревел от боли. Он задёргался, разрывая землю в болезненных судорогах. Сломанные зубы дождём посыпались с челюсти.

Последовала третья балка, толще мужской руки и выше фонарного столба. Нидхёгг заметил её приближение краем глаза, и поспешил отразить. Хвост-кнут взмахнул чёрным бликом, и отправил снаряд обратно в бросавшую.

- Хватит!

Балка вращалась на лету, словно пропеллер. Конеко лишь успела расширить глаза, прежде чем тяжёлый снаряд на полной скорости врезался в её позицию, закрыв поле зрения взбитым облаком пыли и обломков.

- Конеко! - в следующую секунду Иссей был рядом, раскапывая обломки, кашляя от пыли. Дьявол пришёл в себя, пусть и частично, и его шатающаяся, качающаяся походка напоминала кого-то, только что вышедшего из комы. Тем не менее парень нашёл свою цель, и, ухнув, вытащил её. - Не беспокойся, Конеко! Я тебя достал!

Девушка упала на землю, как только он её отпустил.

- Иссей - пробормотала она. - Я не могу двигаться.

Парень опустил взгляд на ноги Конеко, сломанные под жуткими углами. Он сглотнул, а затем встал между покалеченным телом подруги и приближающимся драконом.

Нидхёгг рассмеялся при этом зрелище.

- Только посмотрите на него. Как храбро. Как героично. Ддрайг, должно быть, гордится. Я сам его об этом спрошу, когда проглочу тебя целиком и впитаю силу Багрового Императора, сделав её своей.

Пушка высказала непокорность своего хозяина, выплюнув залп из своей клыкастой пасти. Выбросы мощи вспухли взрывами на шкуре зверя, прокатившимися волной. Монстр усмехнулся врезающейся в него энергии и продолжил движение, раскалывая тротуар каждым шагом.

- А ты интересный образец - багровые глаза сфокусировались на кобальтовой перчатке, заканчивающейся зубастым стволом там, где должны были быть пальцы. - В тебе присутствует сущность не только одного из моего рода, но и другой. Я чувствую на тебе запах Тиамат, эту отвратительную вонь.

Взгляд дракона мелькнул к носящему перчатку.

- Неважно. Если она в тебе, я пожру и её.

Иссей сменил прицел на череп монстра, швырнув молниевый снаряд в уязвимые зоны на голове зверя. Вспышки колдовской энергии сдетонировали на рыле дракона, воспламенили кожу на его челюстях, взорвались пурпурными нимбами света под кроваво-красными глазами.

Нидхёгг даже не моргнул. Он двигался через взрывы даже не замедляясь, неудержимая масса первобытной агрессии, переносящая взрывающиеся выстрелы, словно лёгкий дождик.

Рядом с парнем хрупкая усталая рука поднялась и подтолкнула его в ногу.

- Просто убегай - вздохнула Конеко. - Просто убегай.

- Я… - Иссей тяжело вздохнул, когда энергия покинула его тело, наполняя перчатку с пушкой. Он положил Усиливающий Механизм на нагревающийся ствол, пытаясь добавить больше мощи, больше силы в каждый выстрел. - …Я не могу…

- Не будь идиотом - тихо произнесла Конеко. - …Спасайся.

- Я не могу - дьявол покачал головой. - Я не стану бежать.

Он снова сглотнул, придавливая страх, прежде чем он сможет проникнуть в его разум.

- Прежде чем я встретил вас, ребята, я не был никем особенным. Я был никем. И тут вдруг появились все вы, и внезапно у меня появились друзья. Внезапно у меня появились те, кто обо мне заботится.

Огромная туша Нидхёгга приближалась с каждым словом, и земля вокруг них скрипела и дрожала, словно в агонии.

- Я больше не был никем. Я был кем-то, кем хотел быть, а не кем-то, кем меня считали другие.

Пурпурные вспышки, вырывающиеся из пушки парня, освещали слёзы, текущие по его лицу.

- И это то, за что стоит сражаться. Даже стоит того, чтобы за это умереть.

Дракон навис над ними, огромная, неизмеримая туша, исполненная мрачной злобы, ненависти и угрозы. Он поднял массивную лапу, на пальцах которой торчали кривые косы когтей.

Иссей закрыл глаза.

- Потому что без вас, ребята, больше нет смысла жить.

Усиленный Механизм вспыхнул.

Чёрная чешуйчатая лапа опустилась - и замерла, остановленная мерцающей сферой золотого щита.

* * *

- Что ж ты никак не сдохнешь?.. – прошептал Цао Цао.

Его оппонент качался как пьяный, неспособный упасть из-за вонзившегося ему в грудь копья, не способный стоять от трясущей его боли. Он был похож на труп. Сломанная, помятая кукла, проткнутая копьём, пробившим насквозь грудь и торчащим из спины. Он должен был быть трупом. Десяток ран, каждая из которых была смертельной, уродовали его тело. Он был окровавлен настолько, что уже не выглядел как человек. С таким количеством дыр и порезов он уже не должен был способен оставаться живым. Но его глаза продолжали сверлить пристальным взглядом, широко открытые и горящие такой силой, что Цао Цао перехватил древко своего копья дальше от острия, отодвигась,

- Почему ты делаешь это? – в голосе героя не было сострадания, не было доброты, лишь озадаченное любопытство, смешенное с легким ужасом. - Почему ты сражаешься за них? Почему ты впутываешь себя во все это? Просто уйди. Просто постой в стороне.

Труп еле слышно рассмеялся. Если и существует идеальный смех смерти, то это был он.

- Я стоял в стороне всю свою жизнь. – рука, ранее державшая клинок, схватила древко, торчащее из его груди. Кровь, его кровь, текла по дереву, делая его хватку скользкой и ненадежной, но ему все таки удалось заблокировать оружие на месте, используя как клещи свое собственное тело. Глаза Цао Цао расширились.

- С тех самых пор, как фрагмент смерти был запечатан внутри меня. Этой её небольшой части было достаточно, чтобы повлиять на меня, на все что я делал, на все что я думал. У меня не было друзей, потому что я не понимал человеческое взаимодействие. Я прыгал от одной приемной семьи к другой, потому что независимо от того, как сильно они старались, они не могли установить связь со мной, как и я с ними. Я думал, что это моя судьба на протяжении всей моей жизни. Всегда один. Зная, что мир вокруг меня двигается, но не в состоянии сделать что-нибудь, кроме как смотреть. Так что я перестал пытаться. Я прекратил жить. Это была апатия. Но это была не моя апатия.

Рука, сжавшая копье провернула его дальше, погружая древко глубже в тело. Звук рвущейся внутри плоти, искромсанного, пропущенного через мясорубку мяса, был слишком сюрреалистичен, чтобы его описать. Лицо Цао Цао исказилось от удивления, когда его притянуло ближе, вместе с его копьем.

- И тогда я встретил их, и вместе мы покорили каждый уровень Башни, чтобы сразиться с противниками, испытывающим нашу силу и выносливость до предела.

Ближе и ближе, одно вымученное движение за другим, копье продвигалось глубже, а его владелец приближался.

- Мы рисковали своими жизнями каждую ночь на войне, о которой никто не знал и до которой никому не было дела, сражались с врагом за пределом человеческого понимания, но впервые в жизни я был счастлив. Наконец появилась группа людей, с которой я мог взаимодействовать. Группа людей, которых я мог понять, даже если это была такая малость, как сражаться вместе с ними. Но по мере того, как шло время, и мы один за другим одолевали её фрагменты в битвах во время ночей полнолуния, во мне стал расти страх. Я был напуган, боялся, что когда враги перестанут появляться, у нас больше не будет причины оставаться вместе, и как и прежде я останусь один. Эти мысли преследовали меня, и когда меня попросили о высшей жертве ради них и ради всех остальных, я почти сказал нет.

Цао Цао попытался освободить свое оружие, но его оппонент превратил свою собственную плоть в тюрьму, и Копье Лонгиниуса осталось крепко воткнутым в его грудь. Когда герой поднял взгляд, они уже стояли лицом к лицу, глаза в глаза, улыбка против нахмуренных бровей.

- Вы хотите честности, Цао Цао. Вы хотите справедливости. Где моя честность? Где моя справедливость? Где честность в просьбе умереть того, кто только начал учиться жить? Где были такие люди, как ты, когда Никс сошла в мир и умоляла, чтобы кто-нибудь бросил ей вызов? Где были герои, как ты, когда судьба человечества упала на плечи тех, кто был лишен её так давно?

Глаза героя были широко распахнуты к тому времени как он закончил, лицо выражало неверие. Это выражение была разрушено в следующий момент лицом, врезавшимся в него. Цао Цао отшатнулся, болезненно сплюнув и сжимая свой нос. Копье Лонгиниуса последовало за ним, выскользнув на свободу и оставляя за собой ужасающую рану.

Когда зрение героя прекратило плыть, он увидел своего врага шагающего к нему, меч вернулся в его руку, прямая непримечательная грань, сверкающая угрозой по мере продвижения его владельца.

- Ты сделал это нарочно. – Цао Цао вытер капающую из носа кровь, невольное уважение просочилось в его голосе.

Юноша улыбнулся. На покрытом кровью лице это выглядело оскалом мертвеца.

- Мне же надо было как-то приблизиться.

Цао Цао не ответил сразу. Его глаза были сосредоточены на дыре в груди юноши, и том факте, что он мог видеть прямо через нее насквозь

- Ты… Ты не человек.

- Я пожертвовал всем, чтобы остановить Падение – тихо ответил его оппонент. – То, что я сейчас здесь, не означает, что всё было возвращено обратно.

- Теперь я понимаю, почему ты не можешь видеть вещи по нашему – герой кивнул себе. – Я ошибочно принял тебя за человека, в то время как ты был чем-то другим. Я потратил своё время пытаясь привлечь тебя как соратника, когда ты был врагом с самого начала.

К его огорчению, юноша не среагировал так, как он надеялся, просто продолжал улыбаться

- Ты так думаешь?

- Нормальные люди умирают, если их грудь проткнуть.

Было нечто вечное в том, как покрытое спекшейся кровью лицо наклонилось в веселье.

- Нормальные люди также не ходят по округе, тыча других людей в грудь копьем Лонгиниуса.

Лицо Цао Цао скривилось.

- Не притворяйся, что ты такой же, как мы. Наша сила отличается от твоей. В наших телах содержатся души наших предков. Внутри каждого из нас присутствует нужда жить, оправдывая их ожидания. Сила, которой они одарили нас, должна быть использована для великих дел. Это бремя героя.

Взгляд юноши был тверд в своей абсолютной нейтральности

- Бремя героя не в знании, когда использовать свою силу, а в знании, когда её не использовать.

Цао Цао расхохотался.

- И теперь ты устроишь мне лекцию о силе после всего, что ты сделал? Высвободив Архидемона на играх рейтинга? Вызвав Архангела, чтобы сокрушить этих фанатиков Тамплиеров в той церкви? Выпустив ещё больше их в твоей битве против Кокабиэля, и затем использовав то существо, чем бы оно ни было, для реинкарнации Падшего Ангела обратно в ее прежнюю чистую форму? И сейчас ты говоришь мне быть осторожным в использовании моей силы? Все эти поступки воняют неограниченной силой.

- Да – мягко сказал его оппонент. – И я отдам её всю, если это означает что я снова смогу увидеть их лица еще один раз.

- Тогда ты слаб – ответ героя был безжалостен. – Силу никогда не следует отбрасывать. Её следует использовать на благо человечества. Чтобы дать нам возможность биться с нашими врагами. Чтобы возвысить весь наш вид, пока мы не сможем сравняться с нашими врагами.

- И кто будет решать, кто достоин возвышения, а кто нет? Ты?

Цао Цао сжал челюсть.

- Если эта обязанность ляжет на меня, я не буду уклоняться от ответственности.

- Никто не должен иметь власть решать такое.

- Люди, которые понимают, что хорошо для человечества, должны иметь власть и силу решать это – возразил Цао Цао. – Люди, которые знают, что правильно, а что нет. Люди, которые могут служить примером для остальных, и выбрать из них достойных. Эти люди заслуживают всю власть.

- Это не нормальные люди – тон юноши оставался невыносимо терпелив. – Это люди, играющие в Бога.

- Цепляешься к деталям - фыркнул герой. Его оппонент покачал головой

- Нет. Человечество никогда не должно было быть возвышено. Мы не боги. Мы не дьяволы или ангелы. Мы не благословлены длинными жизнями, или даже особенно хорошими. Мы не имеем каких-либо особенных сил, которые можем назвать своими. Мы несовершенны, но в этом заключается наша сила. В знании, что мы несовершенны, и принятии этого, как оно есть. Стремясь понять друг друга, выковывая неразрывные узы, мы преодолеваем эти слабости, и они становятся нашей силой. Это и есть потенциал человечества, и с ним даже самый ничтожный из нас, самый слабый и одинокий из нас, способен творить великие дела.

- Это именно то, за что я борюсь. – зарычал Цао Цао – Наш потенциал. Наша смелость, наша доблесть, наша храбрость. Видеть, как они растрачиваются на служение ангелам и дьяволам, невыносимо. Ты должен сражаться на нашей стороне! Против них! Посмотри, с кем ты решил встать рядом! Посмотри, кого ты решил поддержать! Со мной - потомки великих героев человечества за моей спиной! Одно это придает убедительности моей вере! Где твои герои? Где чемпионы твоего дела?

- Вот он я - голос последовал за вспышкой ксифоса, смертельного обоюдоострого меча классической Греческой античности. Цао Цао удалось поднять копье вовремя, чтобы отразить его, но короткий режущий клинок надавил на него невзирая на это, заставляя героя держать свое оружие, чтобы заблокировать его, или рисковать получить удар, который вскроет его череп.

- Надеюсь, я подхожу под твое определение героя – улыбнулась Легенда. Позади него, Геракл лежал в смятой позе, копье торчало из его бока, как мачта.

Прежде чем Цао Цао смог ответить, полумесяц лезвия глефы врезался в его защиту. Такова была сила, вложенная в него, что он вырезал уродливую борозду в древке его копья. Герой захрипел от веса, от напряжения. Его глаза оглядели фигуру, держащую глефу одной рукой, другой поглаживая свою длинную черную бороду, в то время как неподвижное тело Зигфрида лежало позади него, лицом вниз в грязи, демонические мечи разбросаны беспорядочно вокруг него.

- Вот он я – Воин посмотрел вниз - Твой предок и псы Ву сговорились убить меня. Считай это небольшой мерой мести.

Третий клинок присоединился к двум другим. Длинный стальной меч, лишённый имени или славы, врезался в Копье Лонгиниуса, и сделал груз еще больше.

- Привет! – просияла дева – Рада встрече с тобой. Ты должно быть Жаннин босс.

Женщина кивнула в сторону девушки позади нее, рухнувшей без сознания.

- Хотя вы действительно должны поговорить с ней. Она всегда сердится, всё время. И такая грубиянка! - красивое лицо наклонилось ближе, шепнув:

- Я думаю, что это может быть потому, что она сексуально неудовлетворена.

Последний меч был примечателен тем, насколько деформирован он был. Порочное отражение своего хозяина, вплоть до мельчайших деталей. Он был поражен ржавчиной, без гарды, и когда зазубренное, клыкастое лезвие коснулось древка копья, тонкие струйки прозрачного дыма поднялись от обоих оружий, как будто они загорелись.

- Ты не герой - выплюнул Цао Цао во владельца меча.

- Ты прав - глаза рыцаря блеснули за его шлемом. - Я здесь просто потому, что ты мне не нравишься.

* * *

- Итак, - голос дракона сочился ядом – не только сила, полученная от Тиамат. Ещё и от Фафнира.

Почерневшие губы скривились.

- Незаслуженная. Недостойная. И столь удручающе слабая.

Глаза Нидхега лениво оглядели золотой купол, поймавший когтистую лапу, прежде чем уставиться на две фигуры, защищённые его сверкающей границей.

- Сила Золотого Монарха всегда в была поглощении атак его противника, но он дракон, а ты - нет. Какой бы подарок он тебе не вручил, в твоих руках это лишь жалкое подобие настоящей силы.

Чудовищные челюсти разошлись в довольном смехе. Слюна капала со склизких зубов на щит внизу. Она шипела на его поверхности, как капли дождя на раскаленном металле.

- Этот щит, за которым ты укрылся, так же хрупок, как и остальные из твоего ублюдочного вида. Такая же подделка, как и твой Священный Механизм. Вот как обстоят дела. Сильный – силен. Слабый – слаб. Сильный доминирует над слабым. Это закон природы. Но тогда Он решил испортить это для всех нас. Он решил вмешаться от имени человечества, давая вам средства, чтобы защитить себя – дракон раздражённо фыркнул. – Священные Механизмы. Сила, которая не была вашей, данная вам во владение. Всё потому, что дряхлый старик на вершине своего золотого трона никак не мог прекратить вмешиваться в дела смертных. Человечество никогда не предназначалось для могущества. Ваше предназначение было быть жалкими. Слабыми. Как и предначертала вам природа. Предназначение людей - быть ягнятами на убой, а предназначение таких как Я – быть волками.

Багровые зловещие сферы с ненавистью смотрели на блестящий желтый купол, удерживающий его когти над землей.

- Ты можешь быть дьяволом, но отвратительная грязь твоего прошлого продолжает течь в твоей крови. Это делает тебя слабым. И это делает таким же слабым твой жалкий щит.

Массивная лапа начала давить, движимая тоннами и тоннами крепких мышц, ведомая вниз яростью дракона. Щит задрожал на месте. Золотой оттенок сменился на серебряный, а затем на бронзовый, когда огромная и неодолимая сила атаковала его сверху. Парень под ним шатался от напряжения.

- Посмотри, как сильно столь простая атака повлияла на тебя – злорадствовал Нидхегг. – Что же будет, если я продолжу давить?

Барьер начал дрожать, когда черный дракон продолжал вдавливать свои когти в его блестящую поверхность. Грани щита изнашивалась, уже не золотой, а вспыхивающий красным, когда подавляющие силы угрожали отменить само его существование. Кровь лилась из носа Иссея. Алая струйка текла от рта парня и капала вниз с его подбородка. Она сочилась из его ушей и глаз, покрывая лицо дьявола багровой маской, Его тело тряслось, как будто охваченное лихорадкой. Его ноги дрожали, словно собирались удрать из-под него. Парень не мог издать ни звука, лишь надсадное хриплое дыхание говорило о его агонии.

- Боль, что ты испытываешь, - голос зверя превратился в мягкое мурлыканье, исполненное хищного удовольствия – это боль несоответствия. Низшего существа. Это то, как работает мир. Низшие виды преклоняются перед высшим.

Шипастый череп метнулся вниз, высокомерный в своей уверенности, и уставился на всё ещё предпочитавшего игнорировать его парня. – А теперь, на колени.

Рот Иссея раскрылся в безмолвном крике. Каждый дюйм его тела ощущался, как будто был в огне. Его сердце было адреналиновым насосом, гонящим острую боль по его венам. Его легкие вздымались и опускались с рекордной скоростью, заставляя его вдыхать агонию вместо воздуха. Но дьявол не склонился. Его ноги дрожали, но он не встал на колени. Вместо этого, парень поднял руки к рассеивающемуся щиту, ладони открыты, как будто стремясь поймать его. Усиливающий Механизм уже не просто мигал. Алая перчатка сияла чистой неразбавленной мощью, излучаемой в материальной форме. И, когда парень поднял её к центру купола, металлические когти с завораживающей медлительностью сжались в кулак.

Барьер затвердел. Защита уплотнилась. Золотой щит выдержал.

Зрачки Нидхегга расширились в удивлении. Лежа ничком у ног парня, со сломанными костями и парализованная ниже талии, Конеко поражённо посмотрела вверх.

- Иссей… - прошептала она. Ответ, который она получила, был не столько словами, сколько животным рыком, с усилием выпущенным из сухих губ.

- Убейте… его…

Они попытались.

Рыцари Храмовники рванули вперёд, взмахивая своими алебардами, пользуясь неподвижностью чудовища. Они врубились в гору плоти своим оружием, стараясь разрезать ее рунными клинками. Алебарды оставили глубокие порезы в боках дракона, болезненные раны, которые зажили за то время, что оружие поднималось для нового удара. Ответ монстра соответствовал его яростному рёву. Нидхегг начал лягать своими задними лапами, молотя колючим хвостом. Храмовники оказались оттеснены дикими взмахами, оставив за собой лишь свежезажившие шрамы, как свидетельство, что они вообще предприняли атаку.

Три Падших Ангела и их искупившая свои грехи предводительница, окружившие зверя сверху, увидели, насколько неэффективно было нападение. Вместо того, чтобы следовать примеру в другом бесплодном натиске, они зависли над монстром и бросили копья света в последовательных залпах. Неподвижность дракона сделала его легкой мишенью для удара, но не для ранений. Святые копья пробили шкуру существа, но не могли проникнуть достаточно глубоко в плоть, чтобы угрожать органам под ней. Они были уколами, от которых Нидхёгг отмахнулся. К тому времени, как Райнаре и ее группа исчерпала себя, спина дракона была покрыта белыми стволами света, одиночные шипы свечения на фоне леса черных шипов.

И всё это время зверь продолжал обрушивать весь свой вес на барьер, стараясь расколоть его, стремясь сокрушить. Его сумасшедший смех звенел об золотой купол, как град физических ударов. Под ним, Иссей продолжал поддерживать щит, продолжал напрягаться, продолжал истекать кровью. Когда он заговорил, его голос был не более чем надтреснутым шепотом

- Быстрее…

- Я иду… Иссей… - каким то образом, Киба смог освободиться из обломков. Пыль покрывала каждый дюйм тела мечника, и когда парень изготовился к битве, болезненная, вымученная манера его движений подсказывала, что что-то внутри было сломано. Один из Экскалибуров волочился за ним, остриё царапало по земле, потому что связки на руке, сжимающей его, были слишком растянуты, чтобы поднять его.

- Ты только продержись… Продержись…

Мечник добрался до ноги дракона и замахнулся на нее вполсилы. Удар отскочил с легким звоном. В нём просто не было силы. Исчезла прежняя изящная, грациозная форма. Владелец меча был слишком уставшим, слишком измученным, слишком искалеченным ранами, чтобы сделать что-то кроме как пытаться бестолку надрезать непроницаемую шкуру. Экскалибур в его руках стал не более чем грубой дубиной, окутанной смертельной энергией, от шедевра среди мечей сведённый к простому лому, которым Киба неоднократно и бесплодно колотил по тяжелой драконьей лапе.

Это было отвлечением, к которому Нидхегг отнёсся с полнейшим презрением. Атакованная нога взметнулась в сокрушительном пинке, отправившем парня в полет в обратном направлении. Киба отлетел в сторону, его истерзанное тело прокатилось по обломкам камня и мусора, прежде чем наконец проскользить до остановки. Огромные рваные раны протянулись на его теле от плеч до паха, глубокие разрывы, обнажившие кровоточащие мышцы. Его Экскалибур откатился от него слишком далеко, чтобы дотянуться до него.

Безоружный, смертельно раненый юноша тем не менее жалко пополз обратно в битву. Кровавая полоса тянулась за ним следом, отмечая на земле путь, которым он тащил себя.

- Я не брошу своих друзей снова… - каркающим голосом еле слышно прохрипел бредящий, наполовину обезумевший от боли мечник – Не брошу… своих друзей… снова…

Ксеновия появилась со стороны дракона. Когда Киба был отшвырнут в сторону, экзорцистка заняла его место. Ее боевой комбинезон был разорван в клочья. Некоторые его куски полностью исчезли, обнажая синяки и ободранную кожу. Половина ее лица была стесана до кости. Часть ее щеки отслоилась и свисала отвратительной кровавой тряпкой. Её собственный Экскалибур был поднят к лицу, навершием рукояти назад, острием вниз. Она с отчаянным криком вонзила его в бок Нидхегга, как кинжал. Струя промерзшей крови брызнула ей на лицо и руки, покрывая льдисто-синей жидкостью. Её холод был настолько нестерпимым, что жег как пламя, и Ксеновия закричала, когда он вгрызся в её плоть, обжигая и без того болезненные раны, он превратился в ножи агонии, терзающие тело. Тем не менее, она по-прежнему держала хватку на своем мече, проворачивая его, расширяя отверстие, созданное им в процессе, подставляя себя под новые потоки леденящей жидкости.

Нидхегг вытянул шею, чтобы рассмотреть маленькую фигуру, посмевшую навредить ему. Из раскрытых челюстей выстрелила струя мороза, охватившая девушку леденящими объятьями. То что начала кровь чудовища, закончило его дыхание, и когда внимание дракона снова обратилось на щит, всё что осталось от Ксеновии – это кристальная статуя, замороженная в момент атаки, с застывшим на лице выражением удивления и муки.

Послышался был глухой звук удара плоти, врезавшейся в землю. Какофония сражения сделала его трудноразличимым среди шума кричащих голосов, сталкивающихся клинков, гремящих ружей. Каким-то образом этот звук пробился через всё это, громкий звон набата в виде юноши, не способного больше стоять.

Иссей наконец упал на колени.

Лицо дьявола стало неузнаваемым, кровь стекала из его глаз и носа, превращая его в алую маску. Пронзающая его боль изрезала его черты неисчезающей гримасой. И когда колени парня соприкоснулись с землёй, гримаса треснула от шипящих слов, похороненных в агонии.

- Я не могу… Я не могу его больше сдерживать…

Его мучитель рассмеялся при виде того, как золотой щит снова замерцал.

- Наконец-то ты понял свое место. Быть раздавленным под сапогом высших видов. Погибнуть под тенью от драконьих крыльев, так же как и многие другие из твоего жалкого вида сотни лет назад.

Конеко подтянула себя к осевшему парню. Слезы окаймляли ее всегда бесстрастное лицо.

- Не умирай… Пожалуйста… не умирай…

Вдали другая фигура делала то же самое, с болезненной медлительностью ползя обратно в бой.

- УБЕЙТЕ ЕГО! – Киба кричал, забыв об обширных ранах, кровавым следом отмечающие на мостовой истекающую из него жизнь. – УБЕЙТЕ ЕГО УБЕЙТЕ ЕГО УБЕЙТЕ ЕГО ! ! !

В отчаянии Рыцари Храмовники бросили свои алебарды как копья. Они прочно воткнулись в конечности создания, и их рунные лезвия тут же окутались огнём, поджигая шкуру существа. Ответом им был презрительный взмах громадного хвоста, от скорости размывшийся в воздухе черным пятном. Все десять рыцарей были отброшены в сторону, нагрудники прогнулись, кровь брызнула из щелей в их шлемах.

- Сделайте что-нибудь… - взмолилась Риас, всё ещё замороженная на месте рядом с телом Акено, бессильная сделать что либо кроме как наблюдать за гибелью её свиты вокруг нее. Прекрасные черты девушки были сморщены неописуемым страданием.

- Сделайте что-нибудь…

Райнаре спикировала на драконью спину. Инаэрион ярко пылал в ее руке. Она вбила прославленное копье Метатрона в позвоночник Нидхегга, вклинивая его в зазор между пластинами панциря и пронзая плоть под ним. Дракон взвыл. Он начал дёргаться, золотой щит всё еще удерживал его когти, не давая сдвинуться, оставляя ему возможность только трястись и корчиться, стараясь стряхнуть одинокую фигуру, вонзившую копьё в его тело. Райнаре смогла продержаться несколько секунд, прежде чем трясущийся круп отправил ее в полёт. На краткий миг её потерявшее опору тело зависло в воздухе, медленно взмахивая руками.

В следующую секунду плечо дракона врезалось в неё в воздухе, отправив обмякшую, изломанную фигуру в сторону. Бесчувственное тело женщины столкнулось с ближайшей стеной и сползло рядом с Асией. Её голова упала на колени к бывшей монахине, и если бы не лужи крови, вытекающей из тел, то могло показаться, что они прилегли отдохнуть и насладиться мирными картинами.

Три члена её группы попытались отвлечь зверя. Калаварнер метала копья света, которые отскакивали как зубочистки. Мительт взрывала шкуру Нидхёгга своей силой и не сделала абсолютно ничего, кроме как подпалила жёсткую шкуру. Донасек метнулся к ногам существа с клинками наперевес, пытаясь повредить их, пытаясь подрезать их, пытаясь сделать хоть что-то, кроме как умереть перед ним.

Новая струя льда, посланная из открытой драконьей пасти, заставила всех троих отпрянуть назад. Донасек был ближайшим к метущемуся зверю, и потому пострадал от атаки сильнее остальных. Рука, направляющая меч света, покрылась инеем, и когда Падший Ангел отскочил с остальными назад, она отвалилась от его плеча и раскололась об землю.

Этого было недостаточно. Просто недостаточно. Слишком много из них пало. Слишком много из них было ранено, травмы, полученные в битве, были слишком тяжелы. Их осталось здесь слишком мало, и это число могло только сокращаться. Они больше не сражались ради победы. Эта мысль давно покинула их умы. Они сражались, чтобы выжить, ради жизни, и в некоторых случаях, боролись только для того, чтобы оттянуть неизбежное.

Нидхёгг знал это. Он боролся именно для достижения этой цели. Он мог быть жестоким, ненасытным зверем, но тупым и легковерным он не был. Звериная хитрость и жестокий ум – куда более опасное комбо, если смешиваются вместе. Дракон выбрал цели, которые считал наиболее вредными для него, начиная с Асии, и устранил каждую с чрезвычайной жестокостью. Как опытный хищник, он воспользовался хаосом, созданным его появлением, и разметал сопротивление с хладнокровной жестокостью. Сомнения никогда не приведут к победе. Бой был за ним уже в тот момент, когда он сломал Аскалон напополам прямо на их глазах. Единственный оставшийся вопрос был в сопротивлении. Сопротивлении, которое должно будет рухнуть под последним движением когтей.

Глаза Иссея закатывались в глазницах. Напряжение от поднятого щита удерживало его на грани потери сознания. Часть его молила об этом. Частицей своего сознания он желал забвения, и предательские мысли, всплывающие из его подсознания, искушали его совесть блаженным чувством облегчения. Парень сражался с ними со всем своим мужеством, и в то время как новые волны агонии плескались вокруг него, единственная вещь, предотвращающая его капитуляцию, был базовый, животный инстинкт просто держаться.

Он убивал себя этим. Направлял слишком много своей силы на поддерживание барьера. Тратил свою жизненную силу на то, чтобы щит продолжал держать. Он убивал сам себя, но если щит падёт, они все равно будут уже мертвы, так что какая разница?

Это была последняя чёткая мысль, промелькнувшая в его сознании.

В воздухе над ним золотой щит треснул.

И все просто замерло.

- Иссей… - Конеко зарыдала – Нет…

Проломы появились на безупречной поверхности. Они пролегли по центру барьера; уродливые, кривые линии на гладких пробежали на полях золота, прежде чем расколоть его как лист стекла.

Без чего-либо, удерживающего их на месте, огромные режущие когти опустились, как смертельный вес гильотины.

- Не отчаивайтесь - голос Нидхёгга расцвел с победой, это звучало почти как воркование - Пусть ваш последняя мысль будет о мире, ибо нет ничего постыдного в падении перед богом.

Но это было не так.

Последняя мысль была не о мире или даже стыде. Это было далёким воспоминанием, туманным размытым изображением, пришедшим к границам его разума и вспыхнувшим там. Иссей потянулся к ней, почувствовал присутствие, царапающее сзади, тянущуюся линию, что-то отвечало, и тепло омыло его медленно падающее тело.

И все заволокла милосердная тьма.

* * *

За ним снова гнались. На этот раз, надо думать, он откусил больше, чем был способен проглотить. Брошенный башмак просвистел мимо его головы, запущенный какой-то девицей из приближающейся орды.

Рука метнулась и схватила его собственную. Она тут же втащила его в ближайшую комнату, с такой скоростью, что те, кто преследовал его, полностью упустили его неожиданное исчезновение.

- Ты… - начал он.

Юноша поднял палец к губам, призывая к молчанию. Он инстинктивно повиновался и вздрогнул от звука удаляющейся в ярости толпы. Когда шум в коридоре наконец затих, он взглянул в лицо своему спасителю. Вопрос был груб в своей невоспитанности, но он не мог не спросить его.

- Почему?

Юноша пожал плечами. Вместо ответа он снял с шеи наушники и одел на уши. Он сунул руки в карманы, ссутулившись, и вышел из комнаты, не сказав ни слова.

* * *

На не столь уж далёком поле боя, втянутый в свою собственную битву синеволосый парень почувствовал зов в своем разуме, и Море Душ взбурлило в ответ. Он начал смеяться, открыто смеяться в пустые лица своих врагов, потому что всплеск силы был там, и он был не от него.

Цао Цао поднял взгляд, когда огромная, подавляющая тень поднялась над ними и затмила солнце ударами своих крыльев.

- Ох - вздохнул он.

Копье Лонгиниуса вздрогнуло, когда такие разные клинки снова врезались в его древко.

- Такая зверюга пригодилась бы при Осаде Трои – заметил Ахиллес. – Взломала бы стены, как яичную скорлупу, и нам бы не потребовалась эта дурацкая лошадь, чтобы пробраться внутрь.

- Выражение на твоем лице, - сказал Гуань Ю – точно такое же, как и выражение лица Цао Цао, когда мы сожгли его флот в Чи Би.

- Но пожалуйста, продолжай держать его – просияла Жанна – Ты сможешь быть примером для Жанны, твоей Жанны, разумеется, в том, как показывать что-то кроме гримас и глумления.

- Да, Цао Цао, - Мордред рассмеялся, обрушивая Кларет на голову героя – тебя, действительно, поимели.

* * *

Чешуйчатая лапа опустилась, когти сжимались вокруг ладони, чтобы рвать и калечить.

- Наконец-то, - выдохнул Нидхегг – Багровый Император - мой.

Нет.

Дыхание концентрированного льда врезалось в опускающуюся конечность, сбивая ее в сторону ураганом силы. Изогнутые когти вонзились в тротуар, на волосок от того чтобы сокрушить неподвижное тело Иссея.

Ты ошибаешься.

Дракон вытянул шею, чтобы взглянуть на вмешавшегося, каждый сантиметр его морды была разукрашен злобой.

- Кто посмел?

Затем тень накрыла его, накрыла всех, огромной маячащей чудовищностью, несомая невысоко над землёй титаническими кожистыми крыльями.

Багровый Император.

Оно врезалось в Нидхёгга с достаточной силой, чтобы свернуть гору, отшвырнув его от Иссея и Конеко с колоссальной, брутальной силой. Зверь взревел, когда почувствовал, как его когти оторвались от земли. Он ревел, когда его необъятное тело было отброшено в сторону, поднятое прямо в воздух, и влетело в стены Академии Куо.

Он Мой.

Нидхегг выбрался из проделанной им дыры, плюясь яростью. Алые зрачки сузились при виде его противника, а затем медленно расшились в ошеломлённом неверии.

- Ты…

Кроваво-красные зрачки уставились в ответ, издеваясь своим сводящим с ума сходством. Черные крылья из натянутой кожи разрезали воздух, каждое - возвышающаяся конструкция из чешуйчатой шкуры. Изогнутые острые когти согнуты под дубовыми стволами ног, вонзаясь в покорёженую землю. Рассекающий со свистом воздух хвост, украшенный шипами, хлестал, как кнут.

Зеркало. Отражение. Идеальная копия, до мельчайших деталей.

И, когда бело-пятнистая морда встретилась с бело-пятнистой мордой, покрытые инеем челюсти разошлись в насмешливой ухмылке.

Привет, братец.

Окончание главы