Демон среди дьяволов Глава 13

В конечном итоге их спасла не раскладка территории, а то, что было на ней построено. В Академии Куо имелась обширная сеть зданий крепкой постройки. Толстые цементные стены были первым слоем защиты, а за ними лежал лабиринт проходов и коридоров, в которых сложно ориентироваться тем, кто незнаком с её залами. Сложите это вместе, и можно понять, что это делало академию натуральной крепостью, которую не так-то просто захватить, если у неё есть защитники, готовые занять оборону. А те, кто находились внутри, ещё как были готовы.

Первая волна Падших Ангелов полилась в школу, прорываясь через окна, выбивая двери. Они ожидали напуганных детей, неготовых подростков, разбегающихся при виде превосходящего числом и силой врага. А встретили бдительного противника, окопавшегося в укреплённых позициях, и готового к битве.

Уверенные в своей победе, убеждённые в триумфе, Падшие хлынули в Академию Куо и наткнулись на кирпичную стену сопротивления.

* * *

Окутанные тенями фигуры помедлили на перекрёстке трёх коридоров. Сеть коридоров была для них словно лабиринт, и они заблудились, как и их предшественники. Где-то на расстоянии раздавались звуки битвы, эхом доносясь до них. И этот шум замаскировал звук шагов, пока не стало почти слишком поздно.

К ним приближался одинокий парень. Падшие провернулись на каблуках и направили на него пронизаное Светом оружие. Оно ничуть его не замедлило.

Он держал в руках два меча. Один - зазубреный, искривлённый клинок, горящий демоническим огнём. Второй - обычный широкий меч без украшений, в сравнении с другим смотрящийся неуместным. Однако к его прямому клинку цеплялась ощутимая аура силы, окутывающая его покровом неиспользованного потенциала.

Оба оружия скользили по стенам. Демонический меч оставлял почерневшие следы там, где прошло его остриё. Другой рассекал саму стену, распространяя трещины от тех мест, к которым прикасался.

Падшие отшатнулись при этом зрелище. Парень заметил и улыбнулся.

- Это Нигил-оружие - Киба опытно провернул меч вокруг запястья. - Я понятия не имею, что он делает.

В следующий момент оба оказались выставлены, клинок напротив клинка, в безупречной боевой стойке.

- Давайте это выясним.

* * *

Группа Падших Ангелов гналась за Иссеем и Саджи по коридорам. Копья света проносились над их головами, заставляя их приседать, и вонзались в стены при промахах. Пара вела своих преследователей через лабиринт коридоров, и прошла два лестничных пролёта, прежде чем остановились. Тупик. Они обернулись и увидели приближающиеся к ним искривлённые фигуры с угрожающе опущенным оружием.

Два дьявола взглянули друг на друга и кивнули.

- Сейчас.

Саджи выстрелил что-то в потолок, сияющую линию силы. В ответ ожили системы пожаротушения в крыше, пропитывая коридор и тех, кто в нём находился, водой.

Развеселившиеся лица глянули вверх. Если это была ловушка, то скверно сработавшая.

Они всё ещё веселились, когда на руке Иссея, не закрытой Усиленным Механизмом, появилась пушка с широким жерлом. Потоки электричества пробежали по её стволу, запасённая молния протекала наружу усиками энергии.

Глаза расширились в понимании. Иссей ухмыльнулся.

- Поджарьтесь, ублюдки.

Нервы испеклись. Мышцы болезненно сокращались. Искривлённые фигуры дёргались и содрогались, когда энергия проходила через их тела, прежде чем мешками упасть на пол под напряжением. Дым шёл из их ртов, и в целом изо всех отверстий.

Саджи уставился на подёргивающиеся тела перед ним.

- Не могу поверить, что это сработало.

- Вода проводит электричество - сообщил Иссей, как нечто очевидное.

- Я это знаю, - его собеседник закатил глаза - я просто не думал, что это сработает.

- Тиамат-сенсей сказала, что я всегда должен искать слабости, которыми можно воспользоваться, а если не могу найти, то нужно создать.

- Теперь ты собираешься называть одну из легендарных драконов сенсеем? - неверие в голосе Саджи было очевидно.

- Ну, она же меня учила - Иссей кивнул, снова, как нечто очевидное.

- Ну, тогда ладно - Пешка Соны всё ещё выглядел скептичным. - Что ещё она сказала?

На лице парня появилось скорбное выражение.

- Она сказала, что мне нужно найти способ освободить Ддрайга. Тогда она сможет издеваться над ним вместо меня.

То, как вспыхнул Усиленный Механизм, давало понять, насколько существо в нём было против этой идеи.

* * *

По всей Академии Куо разыгрывалось множество похожих сцен. Мелкие стычки на условиях в пользу защитников. Засады. Ловушки. Защитники хорошо знали школьную территорию, и использовали это знание к своему преимуществу. Они заманивали врагов в тёмные углы, растягивали их линии в брошенных коридорах, вынуждали теряться на незнакомых перекрёстках. Всё время выискивали слабости, и когда вражеский отряд отделялся от основной силы, они наносили сокрушительный удар, привлекая внимание с одной стороны и атакуя с другой.

Примитивный принцип молота и наковальни.

Нападать вслепую было ошибкой, и на первой стадии битвы эта ошибка дорого стоила Падшим Ангелам. Половина начальных сил была нейтрализована в мелькающих перестрелках и свирепых рукопашных, развернувшихся по всей школе. Другая половина после свирепого избиения предприняла поспешное отступление, перегруппировавшись снаружи академии, и оставив защитников усталыми, но торжествующими.

В этот момент засияла надежда, и победа выглядела возможной.

Затем на поле ступил Кокабиэль. Лорд среди Григори взлетел на высоту, с которой мог видеть всю школу. Копья, возникшие в его руках, были пиками чистой силы, и он без разбора швырнул их вниз. Они взрывались там, где приземлялись, вспышками гневного света, создавая кратеры, с лёгкостью уничтожая тротуар и цемент.

Здание за зданием, блок за блоком, Падший Ангел разрушал Академию Куо, превращая здания в обломки, меняя сам ландшафт, уничтожая всё и вся, чтобы добраться до тех, кто находился внутри.

* * *

Нож, мелькнув, опустился вниз, и по рукоять воткнулся рядом с его головой. Его взгляд мелькнул к нему, а затем на ту, которая вонзила его.

- Почему я не могу этого сделать? - прошептала Райнаре. - Почему я не могу этого сделать?

Дрожащие руки выпустили рукоять ножа и схватились за края его рубашки.

- Это всё ты виноват.

Он улыбнулся ей.

- Извини.

Она засмеялась. Болезненно и горько.

- Даже в такой ситуации ты остаёшься таким спокойным… Где твой гнев, Нефилим? Где твоя ярость к той, что тебя предала? - слёзы грозили потечь по её щекам. - Где твоя ненависть к той, что перед тобой?

Он пожал плечами.

- Всё, что я вижу перед собой, - тихо произнёс он - это кого-то, кому больно.

Она отдёрнулась, и на миг знакомое презрение вернулось, вспыхнув на её лице.

- Ты никогда не поймёшь, что я прошла. Тебе никогда не понять мою боль.

Он снова улыбнулся.

- Я никогда не пойму, потому что ты решила не рассказывать.

Она нерешительно помедлила. Её голова опустилась, и он ощущал её внутреннюю сумятицу так же чётко, как видел её страх.

- Знаешь, что происходит, когда ангел Падает? - наконец, произнесла она. Прежде чем он смог ответить, Райнаре уже продолжала, говоря так тихо, что ему приходилось напрягаться, чтобы расслышать. - Внутри тебя такое чувство, словно ты тонешь, погружаешься во что-то, из чего невозможно выбраться, и как ни тянись, оно продолжает тебя всасывать, цепляться за твою душу, затягивая вниз. Ты словно тонешь в собственных мыслях, задыхаешься под весом собственных эмоций, и когда это заканчивается, от тебя прежней ничего не остаётся.

Её пальцы снова вцепились в его рубашку, и в них была почти отчаянная сила.

- И после этого не лучше. Теплота, что когда-то давала цель, исчезла навсегда, и на её месте пустота, пустота, разрывающая здравость ума и уродующая мысли. То, чем когда-то наслаждалась, больше не приносит удовольствия. Даже твои крылья, столь привычные конечности, становятся издёвкой над тем, чем были прежде.

Она выглядела мучимой мыслями, когда закончила, словно переживая некие давно забытые воспоминания. Ей потребовалось какое-то время, чтобы продолжить, но даже тогда, когда она заговорила снова, её голос всё ещё дрожал.

- К этому привыкаешь. В итоге. Некоторым это даже может нравиться. Для тех, кто Пал по собственной воле, эти чувства могут быть освобождением. Но не все ангелы Пали по своей воле. Некоторые из нас были обмануты. Некоторые - преданы. Некоторые - влюбились, и перенесли и то, и то.

- Кокабиэль - нейтрально произнёс он.

Она кивнула, её лицо содрогнулось в эмоции, которую он не мог описать.

- Я не знаю, как он впервые вонзил в меня свои когти. Откуда он вообще узнал моё имя. Я была просто обычным ангелом. Во мне не было ничего особенного, что выделяло бы среди множества остальных. Возможно, это и сделало это столь привлекательным. Столь манящим. Что кто-то вроде него мог счесть меня достойной внимания, пусть даже сомнительного - снова грубый смех, на этот раз скорее болезненный, чем горький. - Он был столь серьёзным. Столь искренним. Он говорил мне, что я была единственной, кто его когда-либо понимал, что я была единственной, кто мог ему помочь. Он говорил мне, что пытается найти способ вернуть благосклонность Небес.

Падший ангел фыркнула.

- Как будто это возможно. Но откуда мне было знать тогда? Я была слишком идеалистична, слишком наивна. Я думала, что если смогу помочь Григори достичь искупления, то смогу и сама заработать честь и уважение. И что важнее, я считала, что делаю благое дело.

Её взгляд стал словно стеклянным, и он поборол странный порыв утешить её. Сам факт, что он ощутил такое желание, был странным.

- Лишь потом я узнала, что всё это было притворством. Шутка. Это всё, чем я была, в итоге. Я была для него всего лишь игрушкой, выброшенной, когда первая новизна вышла. И я была не единственной. Сколько ещё подобных мне Пало из-за монстров, подобных ему? - её взгляд впился в него, словно ища скрытый ответ. - Я не жалею, что любила. Никогда не буду жалеть. Я жалею, что тем, кого я любила, был он. По крайней мере, так я говорю себе. Даже сейчас, я не могу различить разницу.

Она сделала дрожащий вздох, а затем глянула на него изподлобья.

- Я сказала ему. Когда его миньоны посетили меня, я сказала им, что знала. Я пыталась остановить себя. Я правда пыталась. Но слишком многое протекло. Поэтому он решил ударить, когда тебя там нет. Чтобы ты не вмешался в его планы. Кокабиэль боится тебя. Он боится, что ты его остановишь. Так что он приказал мне задержать тебя. Убить тебя. Но я не могу. Я просто не могу.

Он вздохнул.

- Слезь с меня.

Райнаре безропотно улыбнулась ему.

- Это гнев. Теперь ждём ярости. Затем ненависти.

- Нет - ответил он. - Я не об этом. Просто становится тяжеловато.

Она моргнула, глядя на него, удивлённая настолько, что не сопротивлялась, когда он положил руки ей на живот и осторожно спихнул. Она уставилась на него с диванчика, когда он встал.

- Я не понимаю тебя. Ты должен сердиться! Ты должен меня ненавидеть! Как ты можешь быть таким, бл*, стоиком?

Последние слова она почти кричала.

- Когда гнев что-то решал? Когда ярость помогала? Или ненависть?

- Я могла тебя убить - прошептала она.

Он напоказ осмотрелся, а затем пожал плечами.

- Ты оказалась в этом очень плоха.

Полуулыбка была лучше, чем те горькие улыбки, что были на её лице прежде. Она встала, когда он обошёл стол и направился к двери.

- Куда ты идёшь?

- Им нужна моя помощь - ответил он.

- Нет! - тревога в её голосе заставила его обернуться. - Не ходи! Ты не можешь идти!

Он удивлённо глянул на неё.

- Ты боишься за меня?

Райнаре зыркнула на него.

- И что, если? - это его ошарашило, и он всё ещё искал ответ, когда она заговорила снова. - Тебе нет смысла идти.

Он покачал головой.

- Никогда не бессмысленно помочь кому-то.

- Ты не понимаешь - её вздох сопровождала новая горькая улыбка. - Это бессмысленно, потому что все они, скорее всего, мертвы.

* * *

Фигура спустилась с неба, лениво опустившись на руины того, что было спортзалом Академии Куо. Обломки грудами лежали у его ног - куски цемента, осколки стекла. Лёгкий наклон его головы, и они обратились в пепел; расчистка руин, организация сцены.

- Нет смысла прятаться - улыбнулся Кокабиэль. - Я знаю, что вы здесь. Явитесь предо мной.

И ловушка сработала.

Сперва явился демонический меч. Он вылетел из руки Кибы, прямо и точно в цель. Кокабиэль поймал его голой рукой, остриё остановилось в жалких сантиметрах от его лица. Падший ангел бросил взгляд на клинок, а затем усмехнулся тому, кто его бросил.

- Это всё, на что вы способны?

Меч взорвался ему в лицо. Сдетонировал вспышкой пурпурного света. Улыбка оказалась стёрта, исчезла в облаке густого дыма и пыли.

Словно призраки, они появились из засады, и воспользовались отвлечением, чтобы атаковать.

Тёмная стремительная фигура. Ирина, её плащ давно отброшен, рванулась во фланг Падших ангелов. В битве в соборе она держала один Экскалибур. Сейчас у неё было два, и она вонзила оба в окутанную дымом тень.

Цубаки бросилась с крыши. Высота дала ей обзор, а дистанция - инерцию для удара. Нагината крутанулась в её руках, прежде чем быстро и сильно опустилась на плечо фигуры.

Киба не создал новый демонический меч. Вместо этого в его руках материализовалось оружие, вдоволь испившее этой ночью крови Падших. Нигил-меч, такой простой на вид, но гораздо более смертельный, чем обычные клинки. Он напал сбоку и рубанул им по другому плечу.

Последней была Ксеновия. Она появилась спереди, рассчитывая на своих союзников, уже обездвиживших врага. Дюрандаль мерцал в её руках, удерживаемый как копьё. Это должно было быть добивающим ударом. Достойнейший удар, прибережённый для достойнейшего клинка. Со свирепым криком экзорцист вогнала оружие в уязвимый живот фигуры.

На долю секунды всё замерло. Затем дым развеялся, облако пыли разлетелось, и тот, кого они стремились убить, открыл себя во всей своей славе.

- Ещё, пожалуйста - белоснежные клыки обнажились в издевательской усмешке. - Можно добавки?

Ксеновия шокированно уставилась на Дюрандаль, по рукоять вонзившийся в тело Падшего ангела. Уставилась, а затем отлетела, когда ухмыляющееся лицо врезалось в её собственное. Нос сломан, лицо в крови, она шаталась, дезориентированная и неспособная реагировать. Кокабиэль лениво поднял руку и одним взмахом распорол её от плеча до пояса. Густая артериальная кровь хлынула в воздух. Экзорцист осела на колени и упала на лицо. Кровь натекла в лужу под её неподвижным телом, струясь реками.

Продолжая то же движение в обратную сторону, обычная оплеуха подняла Цубаки в воздух, отшвырнув её в сторону. Она сломала на лету две деревянные балки, прежде чем стена остановила её полёт. Голова девушки ударилась о цемент, и её глаза немедленно стали тусклыми и невидящими. Её тело оставляло багровый след, скользнув на землю.

И всё это произошло в мгновенье ока.

Ирина сумела высвободить оба свои оружия, прежде чем рука схватила её за горло. Одним текучим движением Кокабиэль швырнул её за плечо, и обрушил на землю. Удар вышиб из неё дух, и девушка закашлялась, глотая воздух. В следующую секунду нога врезалась её в грудину, и кашель превратился в бульканье, когда экзорцист стала захлёбываться собственной кровью.

Киба попытался отпрыгнуть. Попытался уйти. Падший ангел рванулся вперёд, невозможно быстро, и схватил парня за кисть руки, рванув мечника обратно, прежде чем он смог спастись, и поднял его в воздух одной рукой. Выругавшись, Киба создал в свободной руке демонический меч и ударил им в лицо своего мучителя. Снова клинок оказался пойман, и хотя он был создан с целью сжигать, окутывающий его огонь мало что сделал ухватившей его руке. Кокабиэль встряхнул кистью, и оружие сломалось надвое, как ветка.

- Это рука, что бросила тот меч - жестокие алые глаза мелькнули на руку, за которую он держал свою жертву. - Она больше не твоя.

Киба завопил. Завопил, когда его рука начала растворяться, дезинтегрироваться. Рука Кокабиеля, сжимающаяя его, словно клещи, горела гневным жаром, легко сжигающим кожу и плоть. Когда больше не было ничего, что удерживало бы его, парень упал на землю, скватишись за обрубок, оставшийся на плече.

Падший поднял его за шкирку, как побитую собаку.

- Юуто! - Цубаки пришла в себя. Она вскарабкалась на ноги, её взгляд оставался неуверенным.

- Он тебе нужен? - Григори наклонил голову набок. - Держи.

Самоуверенный взмах руки Падшего швырнул парня в сторону Цубаки. Он врезался в неё, снова обрушив на груду обломков кучей спутанных конечностей.

Другая рука Кокабиэля опустилась и вытащила Дюрандаль. Он поднял его на уровень лица, насмешливо осмотрел, а затем презрительно отбросил к неподвижной Ксеновии. Святой меч задребезжал по земле и окрасился в багровый кровью собственной владелицы. Затем рука выдернула нагинату.

- Это тоже можешь получить обратно.

С помощью Цубаки Киба сумел встать. И снова упал - оружие мачтой торчало из его спины. Девушка рядом с ним мучительно вскрикнула.

- По твоему голосу можно предположить, что у тебя есть к нему чувства - Кокабиель направился к ним. - Хорошо. В таком случае я подожду, прежде чем вас убить. Позволю тебе удовольствие понаблюдать, как он умирает. Так что последними вашими воспоминаниями будет эта кровавая сцена.

Григори усмехнулся.

- Это минимум, что я могу сделать для пары молодых влюблённых.

Однако Киба не умирал. Каким-то образом, он вроде бы восстанавливал силы. Цубаки вытащила из него нагинату. Оставшаяся рана закрывалась. И его рука тоже восстанавливалась. На месте обрубка росла здоровая новая конечность, и парень воспользовался ей, чтобы подняться, бдительный и насторожённый.

Кокабиэль нахмурился и обернулся, увидев, что с парой экзорцистов происходит подобное. Их раны закрылись, плоть восстановилась в прежнем состоянии. Ирина вернула оба свои Экскалибура, прежде чем отступить. Ксеновия сделала то же, ухватив Дюрандаль обеими руками, прежде чем отпрыгнуть. Единственным признаком того, что она едва не умерла, были три разрыва на её боевом костюме. Обе они отступили, присоединившись к свои союзникам.

- О, - лицо Григори озарилось пониманием - так вы захватили поддержку. Похвально. И где ты, жрица? Где ты спряталась? Ты думаешь, я не узнаю твою силу?

Кроваво-красные глаза словно фонарики просветили округу. Они сузились на зоне, скрытой тенями.

- Вот ты где.

Один взгляд заставил обломки отлететь, открыв ту, которая воспользовалась ими в качестве укрытия. Асия испуганно отступила, когда жестокий взгляд падшего ангела замер на ней, как у кошки, поймавшей мышку. Немедленно, её союзники двинулись на подмогу, встав перед ней, закрывая её собственными телами. Кокабиэль проигнорировал их и продолжал смотреть на бывшую монашку.

- Сумеречное Исцеление. Столь полезный инструмент. Если бы всё шло по моему, он давно был бы моим.

Глаза Асии расширились. Кокабиэль ухмыльнулся.

- Ты же не думаешь, что это было совпадением, что мы встретили тебя после твоего отлучения, а? Совпадений не бывает. Азазель хотел изучить твою способность. Он послал своих приспешников забрать тебя. Он не знал, что его приспешники давно стали моими приспешниками. Разница между нами в том, что он хотел просто изучить твою способность, в то время как я хотел её для себя - белоснежные клыки снова обнажились. - Ты должна была умереть в тот день. Тем, кого послал Азазель, я сказал извлечь твой Священный Механизм и принести его мне. Они провалили задание.

Кокабиэль откинул голову; на его лице было отвращение.

- Проблема с лакеями в том, что они временами вырабатывают собственные чувства. У них появляются привязанности. Они становятся бесполезны. Та, которую я считал самой верной мне, стала совершенно бесполезна - Падший пожал плечами. - Возможно, она пожалела тебя. Возможно, увидела в тебе что-то, что напомнило ей себя. Что бы это ни было, она стала защищать тебя, по своему прикрывая от вреда. И когда я требовал Священный Механизм, она тянула время. Снова и снова она придумывала отмазки, истощая моё терпение. Дошло до того, что мне пришлось послать другого, чтобы поставить её на место.

- Фрид - прошептала Асия.

- Да - ухмыльнулся Кокабиэль. - Проблема с лакеями-людьми в том, что они ещё более восприимчивы к слабостям. Человечество всегда было уязвимо для своих базовых побуждений, и для безумного экзорциста у Фрида их было множество.

- Нет… - девушка прикрыла рот обеими руками.

- Он согласился помочь ей затягивать. За цену, разумеется. И что у неё было, кроме собственного тела?

Они выглядели шокированными этим. Болезненно. Однако это явно лишь добавило удовольствия их оппоненту. Падший пил их смятение, словно вино.

- И когда она больше не могла придумывать отговорки, она решила попробовать последний отчаянный метод. Она решила, что если я не могу получить Сумеречное Исцеление, то, возможно, меня устроит другой Священный Механизм, более мощный, чем твой. - Асия покачала головой, словно пытаясь отвергнуть сказанное. - Лонгинус. Один из Тринадцати. Она решила, что если я заполучу одно из сильнейших оружий в сущем, то забуду о Сумеречном Исцелении и пощажу твою жизнь. И она убила его, надеясь добыть Священный Механизм, который сохранит твоё существование. Жизнь за жизнь. Есть в этом нечто изысканно порочное, не находишь?

Та, к которой был обращён вопрос, не смогла ответить. Киба положил руку на плечо бывшей монашки, но и это лишь едва привело её в чувства. Кокабиэль хихикнул, наблюдая за почти кататоническим состоянием девушки, вызванным его словами.

- Она ошибалась, к слову. Я не просто хочу Сумеречное Исцеление. Я хочу оба. И сегодня я их получу. Это будет моим утешительным призом вместе со всем остальным, в чём мне было отказано - Григори улыбнулся им. - Не беспокойтесь. После того, как я вырву их из ваших искалеченых трупов, я использую их так, как они должны быть использованы. Для разрушения и погрома.

Они восприняли это всерьёз. Они были способны узнать более сильного врага, когда его видят, и даже самые упрямые из них не желали искушать смерть. Ирина и Ксеновия отступили, со сверхчеловеческой быстротой перепрыгивая через кучи обломков и разваливающиеся руины. Цубаки и Киба подняли Асию и рванулись в воздух.

Кокабиель наблюдал за ними с уверенностью хищника, наблюдающего за загнанной в угол добычей.

- Бегство вас не спасёт - он неспешно поднялся в воздух. Копья света возникли в его руках. - Ночь только начинается, и у меня достаточно времени, чтобы сделать это место вашей могилой.

* * *

Взрыв разрушил здание, в котором они укрылись, и свирепо швырнул двоих из них через обломки. Они болезненно приземлились среди кусков разбитого стекла и обломков цемента. Один из них смог освободиться, поднялся на локтях и вытащил себя из едва не раздавивших его обломков.

Иссей кашлянул и обернулся на останки здания, когда-то бывшего частью Академии Куо единственным здоровым глазом. Второй был заплывшим, и каждый раз заставлял шипеть от боли, когда он пытался его открыть.

Внезапное понимание заставило его забыть о боли. Дьявол беспокойно осмотрелся, пока не нашёл то, что искал.

- Саджи!

Пешка Соны лежал среди обломков там, где упал, лицом вниз. Одна его рука была неестественно вывернута у локтя. Иссей подполз к нему, морщась из-за собственных ран, трущихся о покрытый стеклом пол.

- Давай! Давай!

Он перевернул парня, и облегчённо вздохнул, когда Саджи простонал. Его друг был в отключке, вырубленый ударом, но жив. Часть его, испытывающая мрачное любопытство, задалась вопросом, как долго это продлится. Фыркнув от напряжения, Иссей потащил приятеля-Пешку прочь от школьной территории. Учитывая его собственные раны, это было не так-то просто; он едва мог двинуться, чтобы не ощутить боль в открытых ранах. Боль притупляла чувства, и сосредоточенность на теле, которое он пытался тащить, заставляла отвлечься от того, что его окружало.

Это было ошибкой.

Иссей взглянул верх, воспользовавшись секундной заминкой. То, что он увидел, заставило его замереть на месте. Ибо там, на фоне кроваво-красного неба, парило множество Падших ангелов со сжатыми в руках копьями света.

Они парили над землёй, но на достаточно малой высоте, чтобы стены Академии Куо скрывали их от вида. Они с самого начала это планировали, понял парень. Спрятаться, пока не придёт время. Кокабиэль чудовищно жесток, но это не делает его глупцом. Напротив, он тем более хитёр. Первая волна, посланная им, была лишь разведкой. Это объясняло, почему их было так мало. Почему атака казалась такой тусклой. Даже отряд, с которым они с Саджи разобрались, включал едва больше полудесятка. И когда бой пошёл не в их пользу, Падшие отступили, уйдя через созданные ими входы. Сперва они думали, что отогнали врагов. Теперь было болезненно очевидно, насколько ошибочно было это предположение.

Ибо здесь был истинный авангард. Мясо атаки. Вторая волна.

Нагрудники чёрного железа закрывали их проворные тела, уродливая и бесформенная броня. Наравне уродливые шлемы лежали на их головах, в оскаленных формах давно мёртвых животных. Некоторые из них были снабжены тёмными рогами. На других имелись выступы, подобные короне шипов. Все эти Падшие выглядели более угрожающими, нежели их менее снаряжённые собратья, и не только из-за брони. Копья света в их руках сияли ярче, излучали больше желания убийства, нежели те, что были брошены прежде.

Если в первой волне были прощупывающие пальцы, то в этой - бронированый кулак, готовый разбить всё на своём пути. Шок-войска. Скрывавшиеся, чтобы сберечь силы для нападения, что переломит спину врага.

Парень вдруг осознал, что у метода сражения Кокабиэля была вторая причина. Григори разрушали секции школы, чтобы заставить их выйти из укрытия, это да. Он также уничтожал части академии в стороне от битвы; сперва они решили, что руку Падшего ведёт несдержанная жестокость, бессмыссленное презрение, разбрасываемое в виде раскалывающих землю копий. Но сейчас его цель не могла стать очевиднее.

Без укрытия зданий Академии Куо, без стен, за которыми можно спрятаться, вторая волна захлестнёт их, как чёрный прилив, уничтожая всё на своём пути. Без препятствий, мешающих целиться, копья света можно метать с безупречной точностью, и они не смогут ответить. Даже если они поднимутся в небо, чтобы спастись, это всё равно будет играть на руку врагу. Эти Падшие ангелы были гораздо крепче встреченных ранее, и Иссей ни на миг не сомневался, что каждый из них способен как минимум соперничать с Пешкой в силе. И их было множество.

Эти мысли мрачно всплыли в его голове. Понимание было словно клинок, вонзившийся в кишки. Он не мог уйти и сообщить своей мастеру и остальной свите; Саджи оставался здесь, и он не мог его бросить. Даже если бы хотел, он не уйдёт далеко, ибо как он увидел их, так и они заметили его.

Группа Падших отделилась от общей массы. То, как лениво они летели, говорило о том, какой ничтожной угрозой они его считают. Один из них, личина шлема которого изображала презрительную ухмылку, неспешно спустился, держа копьё света как турнирное копьё.

Иссей выругался под нос. Он заметил позади выступ цемента, торчащий из обломков, и из последних сил швырнул Саджи в укрытие. Бессознательное тело парня безвольно перекатилось, остановившись у ломаного укрытия. Через секунду он ударился о него спиной, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Паший ангел пролетает над местом, где они лежали.

Слишком стремительно. Слишком быстро.

Материализовались кобальтовые пластины. На миг они зависли в воздухе, а затем ударились о руку парня, окружая её стальными ножнами. Пурпурные камни, окружающие бока, вспыхнули, и оружие с голодным гудением ожило.

Пушка, чей широкий ствол гудел мощью. Парень направил её на приближающегося врага, мрачная улыбка растянулась на сухих, потрескавшихся губах.

- Сюрприз.

За шлемом Падшего расширились багровые глаза. Крылатая фигура попыталась отпрянуть в последний момент, но он нёсся на полной скорости, и это помешало свернуть вовремя. И на такой малой дистанции его оппонент просто не мог промахнуться.

Пушка вспыхнула разрядом. Изрыгнула свой смертельный заряд. Сфера колдовской энергии выстрелила из руки Иссея с громовым рёвом. Она врезалась в талию Падшего, как удар кувалды, сдетонировав вспышкой трещащей молнии, и разорвала нападавшего врага на две оборванные половины. Ноги грохнулись на землю. Торс со всё ещё целыми крыльями пролетел над их укрытием, осыпав их вонючими, поджаренными внутренностями.

Иссей стер с лица кровь Усиленным Механизмом. Тёмно-красный ихор запачкал багровую перчатку; капли попали на зелёный самоцвет. Однако вместо оскорбления он засиял ещё ярче, чем прежде, словно в одобрении. В ответ парень усмехнулся, и поднял взгляд на товарищей убитого ангела. Не только на них, но и на остальных. Многие из основной группы видели смерть одного из них, и они замешкались, не уверенные, оставаться ли на месте или присоединиться к атаке этого одинокого врага.

- Верно, ублюдки - в разуме дьявола начал формироваться план. Если он сможет задержать атаку, это купит время остальным. Не победить, но по крайней мере спастись. Никаких гарантий, но в Игре Рейтинга тоже не было никаких гарантий, однако в итоге парень, которого он называл другом, спас Бучо от её судьбы, призвав Белиала, Архидемона, считавшегося давно мёртвым. У него не было собственного Архидемона, которого можно было бы призвать, но у него было оружие, заработанное от легендарного дракона, и у него был Усиленный Механизм, и этого будет достаточно. - Давайте, попробуйте кусочек меня!

Несколько из них начали приближаться, начали проверять дистанцию. Дьявол направил свою пушку в их направлении и вновь направил энергию в голодное ядро.

- Я Иссей Хьёуду - гудение, доносящееся из ствола, было музыкой для его ушей - и я заберу с собой столько из вас, сколько смогу!

* * *

- Ты недооцениваешь их.

Она зыркнула на него.

- Они противостоят Григори. Лорду среди Падших. Чего они могут надеться достичь против него? Они уже мертвы.

- Подобные им люди противостояли Никс, - мягко произнёс он - и они почти победили.

Райнаре покачала головой.

- Кокабиэль приведёт с собой свои силы. Сотни.

Он пожал плечами.

- Тартар не был пустой башней. Пустым мы оставили его.

- Ты настолько им доверяешь? - прошептала она.

- Я верю, что они будут сражаться до конца. Это самое большое, чего кто-то может желать - он заметил её раздражение, и поднял бровь. - Ты выглядишь огорчённой.

Райнаре несколько секунд смотрела в пол, прежде чем поднять взгляд на него. На её лице было выражение, какое он не думал, что она может иметь.

- Пойдём со мной - наконец произнесла она, и его смущал слабый умоляющий тон в её голосе. - Не беспокойся о них больше. Кокабиэлю нужны только они, не ты. Сбеги со мной, и я клянусь, что ты об этом не пожалешь…

Она продолжала сбивчиво говорить, и остановилась только тогда, когда он поднял руку, останавливая её.

- Когда ты решишь перестать убегать от своих проблем?

Она отступила в гневе.

- У тебя это так легко - прошипела она. - Ты в жизни когда-нибудь делал тяжёлые решения?

Он наклонил голову.

- Парень, который сражался с Никс. Никто не заставлял его становиться Великой Печатью. Никто не заставлял его жертвовать собой. Он сделал это по собственной воле. Это было тяжёлым решением.

- Я готова поспорить, он чувствовал себя при этом героем - огрызнулась Райнаре, но он видел, что задиристость её покидает. - Готова поспорить, он чувствовал себя таким благородным, когда пожертвовал собой.

- Нет - он улыбнулся ей. - Его последними мыслями было, что он просто не хочет умирать.

Он вздохнул, когда она не ответила.

- Иногда нам приходится выбирать между скверным решением и ещё более плохим. Иногда при этом мы спотыкаемся и поступаем неправильно. Это не означает, что нужно продолжать так поступать. Это просто означает, что нужно собраться и выбрать снова.

Он повернулся к выходу, когда она так и не ответила. Его рука лежала на двери, когда она наконец заговорила.

- Так ты действительно не пойдёшь со мной?

- Это им не поможет.

Она опустила взгляд. На её лице расцвело нечто сродни стыду.

- Должно быть, ты считаешь меня трусливой за желание сбежать. Наверняка считаешь меня предательницей, помимо прочего.

- Я не сужу - ответил он. - Я лишь принимаю.

Это, похоже, подействовало на неё, поскольку она вдруг сжала руки в кулаки.

- Если ты не идёшь со мной - тихо произнесла Падшая ангел, - позволь мне идти с тобой.

Он был удивлён предложением, но не продемонстрировал этого. Он был удивлён её решимостью, и превратил это удивление в вопрос.

- Откуда мне знать, что я могу тебе доверять?

Она печально улыбнулась ему.

- Ниоткуда.

* * *

Две фигуры парили над Академией Куо. Одна - обычный Падший ангел. Рядовой солдат. Драный плащ на его плечах был единственным выделяющимся признаком, отличающим его от его собратьев. Другой был на голову выше первого, и обладал пятью парами крыльев вместо одной.

Кокабиэль презрительно бросил взгляд вниз, на устроенные им разрушения.

- Отправляйся ко второй волне. Я хочу знать, почему они ещё не атаковали. Если это обычные тормоза Гадриила, разрешаю его убить. Передай остальным поторопиться. Обстрел копьями немедленно по прибытии, заполнить ими всё. Я хочу, чтобы по завершении их тела выглядели как подушечки для иголок.

- Со всем уважением, мой лорд, - меньший ангел помедлил - наши силы распространились по всему полю боя. У некоторых из них сложности с отступлением. Ваш приказ - бросать копья сразу по прибытии. Разве наши собственные силы не попадут под удар?

Кокабиэль повернулся к подчинённому, почти лениво в своей уверенности.

- Ну да - губы раздвинулись в хищной усмешке - но и их тоже попадут.

Дрожь прошла по спине приспешника.

- Понятно…

Его начальник заметил, и клыкастая усмешка стала шире.

- Ты слишком привык к доброте Азазеля, Сорат. Он стал слаб и жалок в своём распущенном состоянии - Григори широко развёл руки, заключая в них пейзаж под ними. - Вот так должна вестись война. Брутально и безжалостно. Но поэтому ты и здесь, не так ли? Ты и остальная твоя стая. Все вы бросили Азазеля, чтобы быть на моей стороне, поскольку желали славы, что должна быть нашей. Если вы хорошо мне послужите, эта слава, и больше того, будет вашей.

Меньший ангел с готовностью кивнул, забыв предыдущую нерешительность.

- Я живу, чтобы служить, сир.

- А если они погибнут? Двое дьяволов?

Григори нахмурился.

- Если они будут мертвы, я буду весьма недоволен. Но некоторые вещи невозможно предотвратить. Если они будут мертвы, найдите их тела и распните на стенах - в кровавых глазах мерцало безумие. - Полагаю, Сайзекс оценит иронию.

Ещё одна дрожь, наполненная наравне жутью.

- Будет сделано, мой лорд.

Багровый взгляд Кокабиэля сверлил спину меньшего ангела, когда тот повернулся, собираясь улетать.

- О, и вот ещё, Сорат.

Меньший ангел остановился в воздухе, его плечи напряглись.

- Не задавай в будущем столь бесполезных вопросов.

* * *

Он больше чем задержал атаку. Он полностью остановил её. Его пушка била далеко, и малейшее касание означало смерть. Словно зенитка, колдовские заряды взрывались посреди Падших, сбивая их выбросами трещащего электричества. Однако он не мог продолжать это вечно. Его сила была ограниченным ресурсом, и он уже приближался к своему пределу. Каждый следующий выстрел, что он направлял во врагов, был слабее предыдущего, и где прежде пушка грохотала громом, сейчас она протестующе выла с каждым разрядом, словно требуя передышки.

Падшие тоже не тратили времени впустую. Словно встревоженное осиное гнездо, они жужжали вокруг, наполняя воздух кривыми формами. Они уже дважды пытались обойти его. Сперва сзади, затем сверху. Оба раза его спасло укрытие. Выступ, который он выбрал по чистой случайности, обнулял возможности таких заходов на атаку. Они могли наступать только спереди, однако не пытались задавить натиском. Это были не безрассудные воины, что попадались в засады в школе; это были ветераны, солдаты, подкованные в своём ремесле, и их опыт нельзя было продемонстрировать лучше, чем сейчас. Они постоянно танцевали на пределе дальности его пушки, заставляя его расходовать заряды и тратить силы. Когда он отвлекался, они прощупывали его слепые зоны, и когда он наводил на них своё оружие, они отступали, сменяемые новым отрядом, заходящим с другой уязвимой стороны. Атака. Финт. Отступление. Повторение. Снова и снова.

Уверенность подготовленных охотников, загоняющих свою добычу.

Шипящий звук подтвердил то, что он уже ощутил. Пушка бессильно упала рядом с ним, истратив все силы. Иссей взглянул на неё, на секунду задумавшись о множестве слов, которыми можно было бы описать его ситуацию, и осилил только одно.

- Бл*.

Копьё света с шипением пронеслось мимо него, впившись в камень между ним и всё ещё бессознательным Саджи. За ним последовали новые, с лёгкостью вонзающиеся в его укрытие. Без угрозы пушки, Падшие сокращали дистанцию, выясняя дальность.

Он присел, и копьё воткнулось там, где секунду назад была его голова.

- Бл*…

Внезапно они остановились. Стая затенённых фигур прекратила свои атаки, оставшись парить в воздухе. Несколько из них спустились на землю и вонзили свои копья в пол. Они оперлись о них, словно ожидая чего-то. Их взгляды сошлись на том, что было за его спиной.

Иссей бросил взгляд назад через неровный край своего укрытия. То, что он увидел, заставило его выдохнуть следующие слова с неожиданной вежливостью.

- *бать меня набок…

- Мы - молот!

* * *

Они атаковали V-образной формацией, хлынули на крылатый клин с алебардами в латных перчатках. Из руин, окружающих академию они явились, хлынув волной, мчась, словно боги.

- Мы - копьё в Его длани!

Их ряды понесли тяжёлые потери в соборе, и их когда-то безупречная броня несла на себе шрамы битвы. Они потеряли товарищей той ночью, но это лишь подлило масла в пламя их гнева, их фанатичной ярости, и они собрали то, что осталось от их численности, чтобы сформировать этот маленький, но летальный боевой отряд.

-Мы - клинок в Его кулаке!

Табарды развевались на ветру. Латные ботинки грохотали о землю. Красноватое небо отражалось зловещим сиянием в гравированых сигилами латах, заставляя закованые в железо фигуры выглядеть жутко. Взгляды из-под шлемов были направлены на развалины. Это была их цель, и они направлялись к ней в идеальной формации.

Одним отработанным движением алебарды поднялись - не для удара, но для броска. Дистанция была длинной, а месть не ждёт. Дружно, как одно, оружие поднялось над плечами, и одним залпом понеслось к цели. Вырезаные на каждом клинке сигилы сияли сердитым огнём, и как самонаводящиеся ракеты, они нашли свою добычу, погрузившись в уязвимую плоть.

Порочные ангелы попадали с небес, как листья в осеннем лесу. Хватаясь за толстые древки, торчащие из их тел. Борясь с пронзившей их сталью. Они беспорядочно кувыркались по земле и оставались лежать среди покалеченых останков собственных крыльев.

Руки в латных перчатках протянулись, и алебарды полетели обратно, вновь падая в бронированые руки. Вместе с ними прозвучали первые слова обновлённого и восстановленного для этого случая катехизиса.

- Окутанные тьмой, мы были введены в заблуждение! Очищенные пламенем Уриэля, мы узрели истину! Воздаяние зовёт, и мы выкуем его кровью и огнём!

Они перепрыгнули через выступ, и древковое оружие принялось наносить расчленяющие удары. Тёмные, искривлённые формы падали перед их наступлением, словно пшеница перед косой, уступая позиции в вызванной неожиданностью панике. Эта паника превратилась в страх, когда латные фигуры ввели в бой громоздкое оружие. Огоньки на его концах превратились в потоки пламени, окутывающего тротуар, поджигающего Падших ангелов, превращая их в вопящие, дёргающие конечностями факелы. Те немногие, что поднялись в небо, не спаслись. Второй ряд нёс арбалеты, виденные, но не использованные в битве в соборе. Сейчас они использовались, и укрытые тенями фигуры извивались в воздухе, когда болты находили их, подстреленные остроглазыми снайперами с безупречной точностью.

Алебарды били, арбалеты выплёвывали смерть, огнемёты швыряли дыхание дракона шипящими потоками святого огня… Рыцари Храмовники бросились в зубы второй волны Кокабиэля и напрочь выбили их.

За ними, под выступом цемента, высунулась одинокая голова и оглядела огружающий её разгром.

- Ладно, - медленно, почти неохотно произнёс Иссей - это было, типа, круто.

* * *

Часть потолка обрушилась, отделяя её от союзников. Обломки образовали стену меж ними, и она слышала, как они кричат ей найти обход. Это она и пыталась безрезультатно сделать последние несколько минут. Кокабиэль продолжал швырять свои копья света, и Академия Куо продолжала нести от них урон. Некогда безупречная крыша была покрыта кратерами, и багровый свет просвечивал там, где кратеры превратились в дыры. В коридорах были навалены груды обломков, блокирующих двери и проходы, превращая некогда знакомые пути в наполненные препятствиями лабиринты.

Асия повернула за угол, надеясь найти знакомые лица, и вместо этого врезалась в покрытые рунами латы. Она негромко вскрикнула, отскочив, и упав на задницу. Фигура, в которую она врезалась, зыркнула на неё в глубоком неодобрении. Она сглотнула, когда острое остриё алебарды замерло в сантиметрах от её лица.

- Ведьма.

Ещё десяток алебард оказались направлены на неё, когда рядом возникли товарищи Храмовника. Один из них неприязненно махнул в её сторону.

- Должны ли мы убить её?

Она вздрогнула.

- Мир, брат, - произнёс другой Храмовник - мы здесь, дабы искупить наши деяния. Очищение может подождать.

- Но она ведьма.

- Лорд Уриэль говорил с ней - указал другой.

- Он отвечал на её вопросы - подтвердил третий. - В своей мудрости, он счёл её достойной его слов.

- Лорд Уриэль - почтительно пробормотали половина из них.

- Кошки - с равной почтительностью произнесла другая половина.

Асия моргнула. Затем моргнула снова, когда стало очевидно, что они серьёзны.

- Воистину, братья, - предводитель Храмовников кивнул - когда вернёмся в монастырь, нужно будет приютить как можно больше их, дабы сохранить святость в наших святых залах.

- Но что насчёт неё? - рыцарь, который хотел её убить, продолжал зыркать на неё. - Лорд Уриэль не стал бы говорить с недостойной, но она всё-таки ведьма.

Повисла тишина, краткая, но напряжённая. Её нарушил один из Храмовников в заднем ряду, который отвёл от неё алебарду.

- Что если… Что, если она святая ведьма?

Головы в шлемах повернулись к нему, а затем друг к дружке. Угрожающие личины дружно, как одна, кивнули, и по залу пронеслось эхо от древков, ударивших в пол с новообретённой целью.

- Защитить святую ведьму!

* * *

Вонь святого огня была анафемой для дьяволов, но здесь и сейчас это был желанный запах. Языки убийственного огня извергались в разрушенных коридорах и засыпанных обломками проходах. И меж ними, одоспешеные фигуры преследовали и охотились на порочных ангелов во имя очищения.

Риас отвернулась от этой сцены с усталым, но решительным выражением на лице.

- Когда я надеялась на подкрепления, я имела в виду не это.

Её две фигуры среагировали с различными степенями вины. Иссей уныло потёр голову. Асия выглядела так, словно не знает, что и думать, и Риас не могла её винить. Латные фигуры, окружающие её, угрожающе зыркали на всё, что воспринимали как угрозу, и поднимали алебарды на всех, кто к ним приближался. Дьяволица понятия не имела, почему они так себя ведут, и сомневалась, что ей понравится ответ, если спросить.

Но всё это было неважно. Они явились, когда положение было отчаянным, и отбросили врага. И в такой момент она была благодарна за любую помощь.

Риас вздохнула.

- Но я в любом случае приветствую их с раскрытыми руками.

Рядом с ней, Сона нахмурилась.

- Эти люди в числе худших из экзорцистов - произнесла она так, чтобы слышали только они двое. - Они не делают разницы между дикими дьяволами и нормальными. Разумно ли заключать с ними союз?

В её тоне не было осуждения или обвинения, лишь беспокойство. Тем не менее, Риас поморщилась.

- Нас осаждает враг, стремящийся нас убить. Если кто-то несогласен, пусть окажется на нашем месте и тогда решает, что следует делать.

Её свита кивнула. Некоторые из свиты Соны сделали то же.

Риас бросила на них мрачный взгляд.

- Не атакуйте Рыцарей Храмовников, если они не атакуют первыми. Относитесь к ним как ко временным союзникам. Сражайтесь вместе с ними.

Её следующие слова заставили их улыбнуться.

- Теперь мы можем побить их.

* * *

Какое-то время это они и делали.

Рыцари Храмовники хлынули из Академии Куо в той же формации, в которой вошли в неё. Но в этот раз рядом с ними были двое высокоранговых дьяволиц и их полные свиты. Болты из арбалетов сопровождались молниями и сферами энергии. Алебарды били вместе с демоническими мечами и святыми мечами. Огнемёты выдыхали струи химического огня, и сопровождались сравнимым разрушением, вызванным грохочущими волнами воды.

Их враги пытались их остановить. Искривлённые фигуры спускались с небес, чтобы задержать их. Те, кто оставались в воздухе, швыряли в них сияющие копья света.

Все они были отброшены. Несокрушимый, непреклонный, этот альянс, выкованный в тигле войны, сокрушал противников и пожинал устрашающую жатву среди врагов.

Второй раз за эту ночь, победа выглядела маняще близко.

Одинокая фигура встретила их натиск у ворот. У него всё ещё оставалась половина сил, сотня Падших ангелов закрывала небо, но он стоял перед ними в одиночестве, сложив руки за спиной.

- Так напрягает, когда подмога, которой ты так старательно манипулировал, решает тебя предать.

Обычно они были бы осторожны, но перед ними был шанс отсечь голову змее, и их фанатичная природа не позволяла этой возможности ускользнуть.

- Вот, братья! Корень этого зла! Убейте его, и всё будет кончено! В атаку!

Множество латных фигур последовали, опустив алебарды, обнажив клинки.

- Нет! - выкрикнула Риас. - Стойте!

Они не слушали, продолжая атаку. Лишь Храмовники, окружающие Асию, не сдвинулись с места, но это была лишь треть от общих сил. Остальные же безрассудно бросились на фигуру перед ними, уверенные, что руны, выгравированые на их латах, защитят их от ереси, с которой они гарантировано покончат.

Кокабиэль улыбнулся.

Первый рыцарь оказался перед Падшим и опустил алебарду в свирепом ударе. Рука Григори небрежно отмахнулась, и удар был отбит вместе с алебардой, вырванной из хватки Храмовника нечеловеческой силой. Рыцарь издал возглас удивления, который затем превратился в бульканье, когда когтистые пальцы вонзились в его живот, врезавшись в него с такой силой, что он поднялся в воздух. Фонтаны крови хлынули из жутких ран, и рыцарь забился в агонии, поднимаемый всё выше, словно некий жуткий трофей.

Его товарищи заревели от ярости. Они обнажили оружие. Клинки мастерской работы. Рунированые алебарды.

Кокабиэль отшвырнул всех щелчком пальцев.

Они разлетелись, словно тряпичные куклы, сорванные с земли огромной силой. Их падение на землю было далеко от изящного. Они приземлились среди руин кривыми, болезненными грудами, и разбрасывали кучи обломков своими телами. Некоторые ударились о стены Академии Куо и закувыркались, как сломанные игрушки.

Падший ангел весело глянул на груды неподвижных лат.

- Проблема с фанатиками в том, что все они столь предсказуемы. Они способны лишь на одно. Нападать. Нападать. Нападать. Никакой тактики. Никаких хитростей. Никакого веселья - взгляд Григори мелькнул к человеку, всё ещё надетому на его руку. - Не согласишься?

- Бог… покарает тебя… еретик - кровь протекла из щелей в шлеме рыцаря.

- Бог? - Кокабиэль изучал умирающего с оскорбительной вежливостью. - Бог мёртв. Я убил его.

Выражение его лица изменилось, и он показал своё истинное лицо, безумную, кровожадную ухмылку.

- Это я вогнал клинок в его спину! Это я искупал мой меч в его крови! Все другие не смели сделать то, чего я достиг! Азазель? Баракиэль? Они стояли и смотрели, как существо, выбросившее их с Небес, стояло на коленях перед ними! Трусость сдержала их руку! Слабость не дала им сделать это! Они боялись последствий этого деяния, когда кости уже были брошены! Так что я сделал это за них! Я убил Бога, дабы начать новую эпоху, в которой Падшие ангелы будут править по праву! И не будь его тело испепелено его грязными слугами, его череп висел бы на моей шее!

Пала жуткая, тревожная тишина. Спокойная маска вернулась, и Падший снова наклонил голову, улыбнувшись в лицо своей жертвы.

- Бог мёртв. Я убил его. Так же, как убил тебя.

Пальцы взмахнули. Храмовник отлетел вместе с кровавым дождём, разодранный изнутри, вывернутый калечащими когтями. Кровь, конечности, обрывки мяса дождём попадали с неба.

- Итак. На чём мы остановились?

* * *

После этого боевой дух оставил защитников. На людей среди них это повлияло больше всего. Ирина и Ксеновия; пара экзорцистов всё ещё сражалась, но они выглядели тенью прежних себя. Их мечи дрожали, и в их стойках была неловкость. Мечи, достойные королей, стали непослушными в их руках.

И Рыцари Храмовники тоже. Прежде они рвались в битву, несокрушимые в своих латах, решительные в своей храбрости, выкрикиващие литании и поющие катехизисы, а сейчас сбились в защитной формации, сражаясь в побеждённом молчании, их алебарды без души тыкали в окружающих их со всех сторон врагов. Единственной причиной, почему они ещё держались, была Асия, стоящая за их полукругом, исцеляющая их, подбадривающая их. Но её мольбы не были услышаны. Слова Григори потрясли их до глубины души, и подточили их волю. Чтобы вести войну, необходима решимость, а она сейчас пропала, резко и внезапно вырванная из их хватки.

Половина их боевых сил одним признанием была превращена в тела, повторяющие движения. Другая половина продолжала бороться с той же свирепостью, но отчаянье их союзников влияло и на них. Мораль упала. Появились дыры. Переговоры между членами свит прекратились. Отчаянье подняло свою уродливую голову. Этих факторов было достаточно, чтобы поставить их на грань. И они же позволили Кокабиэлю без усилий выхватить из их рядов те призы, на которые он был нацелен с самого начала.

Один из таких призов Падший держал сейчас, стоя на крыше одного из сохранившихся зданий. Он держал её над землёй, удерживая за шею.

- Признаю, вы сумели продемострировать достойный бой - на бледном лице плясало жестокое веселье. - Но победа моя, как всегда.

Риас боролась в его хватке, лягаясь в бесполезном гневе. Чуть поодаль на крыше беспомощно лежала Сона, с коленями Падших на её спине и копьями света у горла.

- Ты аппетитна. Могу понять, почему Сайзекс тебя защищает. Братская любовь воистину согревает сердце.

Риас продолжала бороться. Внизу её свита проливала кровь в безнадёжной попытке достичь её, и вновь оказалась отброшена волнами Падших ангелов.

- Представь отчаянье, которое он ощутит, когда найдёт тебя здесь. Нагой. Подвергнутой надругательствам. Безнадёжность, что проникнет в его душу. Возможно даже, скорбь сведёт его с ума. Он станет бросаться на всё и вся. Соберёт армию дьяволов, дабы начать войну во имя мести. Всё как запланировано - Кокабиель усмехнуся ей в лицо. - Экскалибуры никогда не были реальной целью. Они были отвлечением. Пылью в глаза. Их кража - тусклый уголь в сравнении с бушующим пламенем, которое раздует твоя смерть.

Григори бросил косой взгляд на Сону.

- И твоя тоже. Твоя сестра по своему любит тебя, и она присоединится к походу Сайзекса, когда узнает о твоей кончине.

С губ Падшего сорвался блаженный вздох. От кого-то вроде него это звучало крайне неправильно.

- Двое Великих Сатан, обезумевших от скорби, требующих войны. Карты уже сложились. Осталось лишь сыграть финальную часть.

Он повернулся, и рука Риас протянулась к нему. Чёрная энергия ударила в его лицо, взорвавшись демонической вспышкой. Сила Разрушения в форме снаряда.

Кокабиель воспринял это как лёгкую пощёчину. Падший ангел повернул голову, и кроме лёгкого ожога следов заметно не было.

- Сила Баэла течёт в твой крови, девочка. Когда-то он был одним из опаснейших врагов в Великой Войне. Возможно, когда-нибудь ты смогла бы достичь пика, и сравниться с ним в силе - он ухмыльнулся. Безумные глаза излучали чистую жажду убийства. - Жаль, что такого шанса у тебя не будет.

Пальцы сжались, словно тиски. Висящая на высоте пятого этажа над землёй, со слабо бьющимися о непреодолимую хватку крыльями Риас начала задыхаться.

- Не борись - это было произнесено почти нежно. Лицо Кокабиэля было ложной маской вежливости, когда он глянул на ту, что собирался убить. - Сделай это проще для себя. Просто умри.

Её руки безнадёжно колотились о бледную длань, всё слабее с каждой секундой. В её глазах начало темнеть, тьма ползла с краёв зрения. Жизнь покидала её с содрогающимися, агонизирующими вздохами, пока монстр перед ней продолжал держать, продолжал сжимать.

Её спасло брошенное копьё. Сияющий луч света, пронёсшийся в воздухе и вонзившийся в руку Кокабиэля. Падший прошипел.

Этого было недостаточно, чтобы ранить его, но это разрушило концентрацию. Хватка на миг ослабла, и Риас воспользовалась этим, чтобы освободиться, вырвавшись из хватки Григори и метнувшись прочь.

Ещё два копья пронеслись в воздухе и врезались в фигуры, прижимающие Сону. Её охрана упала, вцепляясь в стволы, торчащие из их спин. Этого тоже было достаточно, чтобы освободить её, и Сона ринулась в воздух, спасаясь следом за своей подругой.

Кокабиэль зыркнул на тех, кто стоили ему его призов, брови подняты в удивлённом гневе.

- Вы.

К этому времени три фигуры уже отступали, но самая маленькая из них помедлила, хвосты светлых волос покачивались, когда она парила над землёй. Она повернулась с глазами, горящими проказливым весельем, и усмехнулась лорду-Падшему, прежде чем громко пёрнуть в его сторону.

* * *

- Вы - с изрядной растерянностью произнёс Иссей.

- Мы - кивнул Донасек, когда они приземлились. Мужчина поспешно замахал руками в умиротворяющем жесте, когда пушка поднялась, направляемая на него. - Погоди! Стой! Мы сейчас хорошие парни!

- Хорошие парни - повторил Иссей, явно не убеждённый.

Донасек яростно закивал.

- Если не веришь мне, можешь спросить Нефилима! Он направил нас на этот путь!

Иссей всё ещё выглядел не убеждённым. Однако вмешалась Риас, положив руку на оружие своего Пешки, мягко заставив его опустить его.

- Спасибо - искренне произнесла она.

Все трое Падших выглядели смущённо-довольными, словно непривыкшие к благодарности. Их улыбки оказались стёрты взорвавшейся вокруг них землёй, что заставило их разлететься в разные стороны. Подняв взгляд, они увидели презрительно глядящего на них Кокабиэля с новым копьём, поднятым для броска, в руке.

- Сперва фанатики, и теперь мои собственные бывшие миньоны. Где вы берёте всех этих союзников?

Падший ангел бросил в них копьё, снова заставив их разбегаться, и разрушив участок, на котором они только что стояли.

- Разве не иронично, что после всех разговоров лидеров Трёх Фракций я вижу перед собой такое? Ангелы, дьяволы и люди вместе сражаются с общим врагом. За одно только это вы должны умереть. Сама идея объединения видов постыдна. Трём Фракциям было предначертано вечно воевать меж собой, а не дружить, как дети. Слава - в жаре битвы! В пролитии крови врага! Саму идею мира - Григори с отвращением сплюнул - следует выкорчевать. Убийство вас всех очистит пятно с нашей чести.

Со своей позиции на земле Иссей непокорно зыркнул на отдалённую фигуру.

- Знаешь что? Меня тошнит от твоей болтовни, ты, призрачнолицый ублюдок!

Взгляд Кокабиэля переключился на него. Ухмылка стала шире.

- Наконец-то драконёнок дал о себе знать. И какой мудростью ты намерен поделиться с нами? Ты, содержащий в своём теле Священный Механизм класса Лонгинуса, но способный пользоваться им не лучше, чем обычный громила. Что ты можешь сказать, что изменит исход? Могилы полны выскочек, считающих себя героями, вроде тебя.

- Ничего не знаю об этом - покачал головой Иссей. - Всё, что я знаю, это что тебе нужно как следует надрать задницу!

- И, я полагаю, сделать это намереваешься ты? - жестокие губы презрительно скривились.

Дьявол ухмыльнулся.

- Для тебя я готов сделать это бесплатно!

Григори рассмеялся. Высокий и грубый, этот звук царапал и вызывал мурашки по спине.

- Такая бравада заслуживает демонстрации провала. Давай же, в таком случае - Падший встал в полный рост, обнажив грудь. - Я позволю тебе один свободный удар. Однако будь осторожен.

Кокабиэль продемонстрировал клыки.

- Ибо если ты не справишься, мой ответный удар отделит твою голову от тела.

- Не забирай свои слова назад! - с этими словами Иссей открыл взгляду пушку, присоединённую к его конечности.

Кокабиель бросил взгляд на оружие и вздохнул.

- А я уж думал, что будет что-то интересное. Ты тратишь своё время и жизнь. Любой болван может ощутить, что в этой жалкой штуке больше нет силы.

Парень кивнул. Однако усмешка отказывалась покидать его лицо.

- В этом ты прав. Но у меня есть другая форма силы! Его зовут Ддрайг, и он хочет поздороваться!

Глаза Падшего слегка расширились. В следующий момент Усиленный Механизм врезался в наручную пушку. Багровые когти охватили кобальтовую сталь. Каждый коготь был проводником, каналом, и воздух загудел статикой, когда красная перчатка насыщала силой синюю перчатку.

- Усиление!

Земля содрогнулась. Они удивлённо вздрогнули, когда земля вокруг них застонала в агонии. Кучи мусора рассыпались под собственным весом. Обломки, разбросанные вокруг, расплющивала в блины на содрогающейся земле незримая огромная сила.

- Усиление!

Ствол пушки вспыхнул бесцветной яркостью, клыкастое жерло засияло собирающейся энергией, волнами чистой мощи. Издалека это походило на дракона, готового выдохнуть огонь.

- Мы победили - произнесла Конеко. Её глаза были широко раскрыты.

- Усиление!

Кокабиэль на крыше зарычал, когда волны мощи обдали его.

- Что… Что это? - прошипел он, отступая.

Падшие ангелы вокруг него сделали то же, и в них было заметно беспокойство.

Он получил ответ в форме вопля, едва слышимого за гудением заряда.

- Это сила уз между Арисато-сан и мной, - Иссей обнажил зубы в усмешке - И я кончу всё, выстрелив это тебе в лицо!

Последовала натянутая пауза. Все уставились на парня и его пушку. Саджи подытожил все их мысли в одной фразе.

- Это звучит таааааак пошло…

Если парень это и услышал, он не ответил. Оружие содрогалось в его хватке, Усиленный Механизм всё ещё сжимал ствол, и он больше не мог его контролировать. Всё высвободилось с громовым рёвом, выстрелило с воющим визгом разрываемого воздуха. И одновременно раздался второй крик, выкрикнутый столь же бодро, как и первый.

- Пушка! Сисек! Тиамат!

Мир исчез во взрыве драконьего огня.

* * *

Две фигуры двигались в сторону отдалённых звуков битвы, когда одна из них вдруг остановилась. Другая почти не заметила вовремя, и едва не столкнулась с его спиной.

- Что такое? - спросила Райнаре.

- Просто предчувствие - медленно произнёс её компаньон.

- Хорошее или плохое?

Серьёзный взгляд встретился с её взглядом.

- Офигениевызывающее.

* * *

Пыль осела. Волны силы в конце концов рассеялись, вернувшись туда, откуда пришли. Рядом с Иссеем пушка выдохнула содрогающийся кашель, истощённая дважды за одну битву. Слабый запах озона ощущался в воздухе.

Киба повернулся и взглянул на того, кто был в ответе. В его глазах горело удивление.

- Ты промахнулся.

Наверху, на крыше, Кокабиэль глянул на кратер там, где прежде была добрая половина Академии Куо. Щёлкнув пальцем, он смахнул с плеча отлетевший камушек. Тот факт, что во взрыве он потерял изрядную часть оставшихся сил, похоже, его особо не беспокоил.

- Мы проиграли - вздохнула Конеко.

Глаз Кибы продолжал дёргаться.

- Как ты мог промахнуться?

Иссей виновато глянул на оружие, слитое с его рукой.

- Я в первый раз стрелял на полной мощности.

- Он был прямо перед тобой!

Усиленный Механизм вспыхнул в приглушённом согласии.

- Даже я не промахнулся бы - пробормотал Донасек.

Парень раздражённо вскинул руки.

- Вот не надо, а! И этот туда же…

Один из Рыцарей Храмовников поднял визор своего шлема, продемонстрировав суровое лицо, покрытое шрамами.

- У нас в монастырях был способ иметь дело с такими ситуациями. Это называется "Литания Прицеливания". Если хотите, могу зачитать для вас.

Иссей, похоже, хотел огрызнуться, но его остановил Кокабиэль. Один небрежный взмах Падшего ангела бросил всех их на колени, заставив удариться о землю. Огромная сила, давящая на их спины, не давала им подняться.

- Похоже, ваше празднование было несколько преждевременным - улыбнулся Григори. - Хотя трюк был неплохой. У вас в рукаве больше ничего не припрятано?

То, как Усиленный Механизм безнадёжно скрёбся о землю, говорило о том, что все они и так знали.

- Славно. Я подустал от этих игр. Спектакль подходит к концу, и я закончу его.

Давление усилилось. Кости начали трещать. Некоторые вскрикнули от боли. Те, кто ещё могли поднять головы, непокорно зыркнули на жестокую фигуру, устроившуюся на башне академии.

- Тебе не скрыться - с трудом выдохнула Риас.

- Скрыться? И снова ты ошиблась в оценке моих намерений - злобно ухмыльнулся Падший ангел. - Я не собираюсь скрываться. Я намерен остаться здесь. Эта школа, это место, будет первым полем боя второй Великой Войны. Другие фракции явятся, намеренные отомстить, и найдут меня здесь, ожидающего их. Я прорублюсь сквозь них, словно ураган! Снесу головы с их тел в ливне крови! Я выкую свою славу из костей дьяволов и ангелов! Сложу из их разорванных тел гору! Я покажу миру истинную силу Падших Ангелов!

Грубый и диссонирующий смех пронзил воздух.

- И ваши черепа будут первыми у подножия моего трона! (пр. переводчика. "Кхорн: Молодость. Мемуары")

- Ты… Ты безумен… - кашлянул Киба.

Иссей, лежащий рядом с мечником, свирепо глянул на их мучителя.

- Арисато-сан тебя остановит!

- Ах, да - губы Кокабиэля с отвращением скривились. - Нефилим. И где же он, этот ваш великий спаситель? Где Нефилим? Я скажу вам, где он. Он сбежал. Спасся. Он бросил вас.

- Арисато-сан никогда так не сделает… - выдохнула Асия. Прижатая к земле, она едва могла говорить. Рыцари Храмовники вокруг неё пытались дотянуться до своего выроненного оружия, но это им удавалось не лучше, чем остальным.

- Тогда где он? - продолжал ухмыляться Кокабиэль. - Где сейчас ваш спаситель?

Падший ангел издевательски развёл руки и откинул голову.

- Где ты, Нефилим?

Медленно поднялась рука одинокой фигуры, оставшейся незамеченной, и оставшейся на ногах.

- Я здесь.

* * *

Это было разочаровывающее появление в сравнении с некоторыми другими. Он полагал, что это его свойство. Его Персоны, возможно, обладают определённым весом, но сам он куда более спокойная и тихая душа. Из-за этого его было легко просмотреть, и в обоих мирах случалось, что его не замечали до последней секунды.

Сейчас была как раз такая ситуация. Он с трудом удержался от вздоха, когда лежащие на земле изогнули шеи, чтобы взглянуть на него. Удивления можно было ожидать. Облегчения - тоже.

Они двигались быстро, и добрались до школы как раз вовремя - или, по крайней мере, до того, что осталось от школы. Другие могли бы уставиться на руины, поразиться масштабу разрушений, но не он. Он принял то, что увидел, и двинулся дальше. Вопросы потом.

Присутствие Рыцарей Храмовников и троих кающихся ангелов он тоже принял. Он увидел их лежащими рядом с его знакомыми, не как враги, но как союзники, и принял это, как оно есть. Случалось и более странное, и он не судья.

Они поднялись, освобождённые от тех чар, что держали их. Его взгляд переключился с них на причину, по которой он пришёл.

Фигура, что, должно быть, Кокабиэль, устроилась на главном здании Академии Куо, от которого сейчас осталась лишь покалеченая башня с рушащимся фундаментом. То, как Григори устроился, напоминало ему гаргулью на крыше готического собора. За спиной Падшего ангела была группа меньших ангелов; некоторые парили в воздухе, другие устроились на крыше, как их лорд. Существенная сила. Часть его задавалась вопросом, не из-за него ли это. Другая часть искренне желала, чтобы это было не так.

Он заговорил, Падший, и его голос был насыщен ядовитым гневом.

- Райнаре.

Та, что всё это время скрывалась за ним, вздрогнула. Пальцы, ухватившиеся за его рубашку, сжались ещё крепче. Хватка была почти болезненной.

- Почему ты привела его сюда, хотя тебе было чётко приказано задержать его?

Ему не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что её глаза были расширены от страха.

- Я… Я…

- Ты меня огорчаешь.

Слёзы хлынули на его плечо. Он удивлённо вздрогнул. Он ожидал какой-то реакции от неё, но не настолько сильной. Раны глубоки…

- Но ты ещё можешь искупить свои действия - лицо Кокабиэля стало приятным. - Убей его. Избавься от этой помехи, и я снова буду к тебе благосклонен.

Он чувствовал, как она напряглась позади. Чувствовал, как она дрожит.

- Это так просто - бледная рука взмахнула в его направлении. - Ты уже за его спиной. Убей Нефилима, и всё, чего пожелаешь, будет твоим.

В следующий миг к его спине прижались когти. Окружающие его отреагировали тревогой; Риас выглядела готовой убивать, и Акено тоже. Иссей уже двигался к нему, багровая перчатка готова ударить. Он улыбнулся, не из-за появления когтей, а из за того, что они дрожали. Когти прижимались к его спине, но они отказывались резать, отказывались пронзать. Когтистые пальцы ползли по его спине, дрожа, в то время как их владелица напрягала волю, боролась с собой.

- Нет… Не хочу… Не снова…

- Почему ты медлишь? - в голос Кокабиэля вернулся яд. - Убей его, и закончим с этим.

Сперва её ответ был столь тихим, что он едва его не пропустил. Но затем она сказала это снова, громче.

- Заткнись.

Всё притворство вежливости исчезло с лица Кокабиэля.

- Что ты сказала?

- Заткнись - повторила она, черпая силу из слов. - Заткнись. Заткнись. Заткнись..

- Я запомню твою непокорность - выплюнул Кокабиэль. - Ты будешь за это наказана. Слушай мой приказ, пока я не решил сделать наказание хуже. Убей его!

- Заткнись!

Он ощутил, что на его одежду брызнула кровь, и напрягся. Однако, странно, но боли не было. Он повернулся и обнаружил, что Райнаре медленно опускается на колени, когти, что были у его спины, вонзены в её собственный живот. Она посмотрела на него через маску боли. Попыталась улыбнуться.

- Я действительно бесполезна, верно?

Его ответом было протянуть ей руку.

Нечто горячее и яркое пронеслось у его уха. Оно ударило её точно в центр груди. Ствол чистого света, пронзивший её насквозь. Он жёг её. Жар пожирал её тело. Испепелял кожу. Кремировал плоть. Части её дезинтегрировались, сдуваясь ветром. Последнее, что он видел - её лицо, искажённое болью, но принимающее, а затем исчезло и оно, рассыпавшись пылью, и перед ним больше не было ничего, кроме руки, что он протянул ей.

Её прах просочился через его пальцы. Он слышал позади вздох, и плач Асии. Рука сжалась в кулак.

- Если она не слушается, - он ощущал злобный взгляд Кокабиэля, обжигающий его спину - то какой от неё толк?

Ярость загорелась в его разуме. Словно раскалённый нож она врезалась в его сознание, угрожая пересилить здравый смысл, угрожая разрушить спокойствие. Он боролся с ней. Пытался придавить её. Но он, гнев, был живым. Море Душ закипело под его натиском, волны извивались в агонии. Он ощущал, как его мощь хлещет в него, ярость усиливает его, течёт в его жилах и насыщает тело. Он мог лишь не позволять ему протечь наружу.

Словно вечность прошла, хотя в реальности не могло быть больше нескольких секунд. Бешеная эмоция наконец утихла. Гнев отхлынул отливом. Он разжал руку, невольно сжатую в кулак, и опустил взгляд. Там, на его ладони, мерцала чистая мощь в форме сферы, потрескивающая едва сдерживаемым гневом.

Мегидолаон.

Он улыбнулся ему, а затем заставил заклятье рассеяться. Это было не его. Это не в его натуре.

Порыв силы, отступивший в его разум, был словно глоток свежего воздуха.

Гнев утих, и вместо него пришло принятие. Принятие того, что только что произошло. Принятие её судьбы.

А после принятия пришла непокорность. И с непокорностью - цель.

- Танатос - произнёс он. - Верни её мне.

Миг тишины. Миг полной неподвижности.

Долгий мстительный вой нарушил его. Расколол план реальности и подточил основание мира.

Вытянулись руки в белых перчатках. Ухватились за края бытия. Потянули.

Сперва появилась голова. Подобный черепу шлем, белый, как кость. Он высунулся в дыру в реальности, которую прорвали руки, и засмеялся. Это был чудовищный звук, глубокий и звучный, насыщенный окровавленным весельем.

Затем проскользнуло тело. Чёрное, укутанное плащом. Возникло во всей своей жутковатой славе. Гробы в рост человека вздымались над его спиной и кривой пародии на крылья. Окружали его плечи, словно кольцо щитов. Неправильность, излучаемая им, ощущалась физически, и воины, только что вцеплявшиеся друг другу в глотки, вдруг сжали головы в совместной боли.

Его призыв был бессловным. Никаких напыщенных фраз, или утверждений с глубоким смыслом. Оно не нуждалось в таком. Оно провозглашало свою цель одним своим присутствием, истекало ей в коротких, содрогающихся вздохах, демонстрировало всем в форме кривого клинка в белых перчатках.

Танатос откинулся назад, и из непроглядной тьмы в шлеме-черепе вырвался новый рёв.

Все стёкла, что ещё оставались целыми, разлетелись на осколки, разбитые звуковым ударом. Расщеплённые в мелкую пыль чистой непреклонной силой.

Земля потрескалась и раскололась. Трещины словно пожар пробежали по земле и по стенам Академии Куо. Куски камня вывалились из стен. Ближайшие Падшие содрогнулись; содрогнулись, а затем полопались кровавыми взрывами. Парящие внутренности осыпались вокруг, падая на землю, словно куски гнилых фруктов. Возникли цветные пятна, и небо, что было кроваво-красным, вдруг оказалось поглощено зловещей зелёной тенью.

Кокабиэль больше не улыбался.

Что-то тёмное и тяжёлое упало на землю. Оно ударилось о тротуар, подняв облако пыли. Он повернулся к тому месту, где она умерла.

Один из гробов Танатоса. Он стоял прямо, возвышаясь словно некий святотатственный монумент.

Крышка со скрипом открылась, открывая содержимое, как он и знал, что будет, и то, что было внутри, смогли увидеть все.

Фигура, белая и прозрачная, безошибочно женская. Её форма мерцала на свету расплывчатым призраком. На её лице не было эмоций. Оно было пустым, лишённым выражения, очищенным нейтральностью смерти. Как и остальное тело, оно было прозрачно, и в моменты, когда дымка становилась плотнее, мерцало словно ртуть.

Без придерживающей её крышки гроба, она начала заваливаться вперёд.

Танатос подхватил её, прежде чем она упала.

Аспект Смерти приземлился возле гроба, и охватил её руками в чёрной ткани. Оно выдохнуло содрогающийся вздох и гортанно прорычало. Он знал, почему оно так делает. Почему преклоняется и прижимает её к груди. Танатос ненавидит жизнь. Ненавидит её до такой степени, что с радостью бросается в сущее, чтобы покончить с ней, когда находит. Но оно уважало мёртвых, и это уважение было заметно.

Оно продолжало удерживать её одной рукой, баюкая её тело рядом со своим, позволяя её голове покоиться на его плече. Вторая рука вонзила меч глубоко в землю. Пальцы в перчатке ухватили рукоять, мстительно сжимая. Голова зыркнула вверх, словно предлагая парившим вверху осмелиться атаковать.

Он шагнул вперёд. Шлем-череп оторвал взгляд от облака врагов и глянул на него. Скулёж, похожий на собачий, вырвался из челюстей, грубое гортанное рычание, в котором всё же был смысл. Он понимал.

Душа - ничто без удерживающей её оболочки из плоти и крови.

Он потянулся в глубины своего сознания. Окунулся в сущность Моря Душ. Он попросил их о помощи, и один за другим они явились из его спокойных волн.

Сила сгустилась. Не гневная, как прежде. Более спокойная. Мирная. Она хлынула в кончики его пальцев, словно вода из сломанной плотины.

Тело начало обретать форму.

Он помнил её лицо, презрительную гримасу, что было на нём, когда они впервые встретились, болезненное принятие, когда она умерла, черты, что делали её ей, и сила в его руках превращала эту память в реальность.

Он слышал, как рядом поражённо вздыхали. Слышал их восклицания. Были и слова, но в его состоянии он не мог их разобрать. Это было белым шумом на заднем фоне, звуками, которые он инстинктивно знал, но не мог распознать. Возможности смертного мозга ограниченны, способны вынести лишь определённую нагрузку, и он сейчас уже достиг этого предела. Всё остальное отступало на второй план после задачи на руках.

Тело существовало, но телу необходимы органы, чтобы функционировать. Оболочке нужно нечто внутри, чтобы она была не просто оболочкой. Новая сущность заняла своё место в его разуме, одалживая ему свою силу, и глубоко во вновь созданной плоти забилось сердце, к которому присоединилась пара раздувающихся лёгких.

Внезапный выдох сказал ему всё, что нужно было знать.

Он знал, что он нарушает правила. Отвергает законы. Сохранение материи. Материя не может быть создана или уничтожена, лишь трансформирована из одной формы в другую. Однако тело было здесь, возникло из ничего, наплевав на это правило. Второй Закон Термодинамики. Энергия тоже сохраняется; тепло - это энергия. Однако тело, что было холодным и безжизненным, сейчас наполнилось теплом, когда новая сущность пробилась в его сознание.

Люди, в своих усилиях понять мир, создали эти правила, чтобы определить своё окружение. Сделав это, они ограничили собственный потенциал, ограничили возможность своего роста, и когда они не понимают, когда не могут найти сил, чтобы понять, они создают новые правила, дабы определить то немногое, что знают. Вопросы, что не следовало задавать, висят в их головах, и когда человечество не может их понять, больше не может их определять, оно пытается покончить с самим вопросом.

Никс отозвалась на их зов. Она спустилась, дабы дать им собственный ответ на этот вопрос. Смерть была смыслом жизни, величайшим итогом, и даже когда он сражался с ней на том последнем поле боя, она скорбела об этом. Опечаленная не утратой жизни, которую она собиралась вызвать, но утратой потенциала, того, что могло бы быть.

Ибо потенциал никогда не следует правилам. Не следует законам. Вместо этого он сгибает их по своей воле.

Новая сущность в его разуме была горластой и хвастливой. Оно рассмеялось в одобрении того, что он делал, одолжило ему свою силу, и заполнило пустые вены горячей красной кровью.

Он смутно замечал, что события вокруг не стоят на месте. Падшие решили атаковать, и воздух был насыщен швыряемыми копьями. Даже они знали, что он делает, к достижению чего он столь близок, и в отчаяньи выбрали его своей целью. Но они не могли добиться своего, поскольку другие защищали его. Как и слух, его зрение барахлило, но он всё же мог видеть. Мелькающими картинками, горящими в его разуме, он видел их всех вокруг него, защищающих его и то, что он пытался сделать.

Ирина и Ксеновия, бок о бок, сражали любого врага, бросившегося слишком близко. Рыцари Храмовники перед ними отражали бросаемые копья света своими алебардами и доспехами, жертвуя собственными телами, чтобы не дать им достать его. Те, кто падали на колени, пронзённые копьями света, поднимались вновь, ибо Асия была за их спинами, исцеляя их, стирая любой урон, нежное лицо сморщено в решительной концентрации.

Киба сражался с Падшим, носящим чёрный плащ, и после серии мастерских ударов, достойных песен и легенд, обезглавил своего оппонента с фонтаном крови.

Акено и Риас поднялись в воздух. Молнии ветвились. Удары чёрной энергии били и сокрушали. Чистое разрушение дождём лилось с их рук, лопая Падших ангелов, словно волдыри.

Под ними, Конеко превращала в месиво всех, кто сумели проскользнуть.

И не только они. Остальные не уступали. Сона послала собственную свиту в бой, и в свирепых индивидуальных стычках, которых было слишком много для счёта, они отбрасывали врагов. Цубаки, её Королева, прорезала кровавый путь, чтобы сражаться рядом с Кибой, и вместе они оставляли вокруг извивающиеся, побеждённые тела.

Маленькая мелькающая форма гудела в воздухе. Миттельт, весело хихикающая, швыряла снаряды света, столь прозрачные, что их не было заметно, однако взрывающиеся с силой ручной гранаты. На земле уверенно стояла Калаварнер. Её оружием было копьё света, но она не бросала его, как остальные. Вместо этого оно стало в её руках пикой, пронзающей порочные тела, пришпиливающей их к земле, как извивающихся насекомых. Рядом с ней стоял Донасек, прикрывающий спину, и когда одинокие враги пытались обойти её, он поражал их своим клинком.

И, наконец, Иссей. Парень был впереди всех, Усиленный Механизм сжат в кулак. Багровая перчатка горела драконьей яростью, и когда она наносила удар, раны прижигались и дымились, любезностью зверя внутри.

Буря битвы окружала его, и он был посередине, в спокойном глазе бури.

Одиночное копьё угрожало миру. По его бокам торчали выступы, зазубреные шипы. Оно горело нечестивой ненавистью, поверхность озаряло мстительное пламя. Даже в его состоянии нечёткого восприятия он ощущал чистую мощь, стоящую за созданием этого оружия.

Кокабиэль, на его чудовищном лице написан гнев, направил копьё на него и швырнул изо всех сил.

Они разлетелись. Снаряд обжигал всё на своём пути, превращал землю под ним в шлак, и они могли встать против него не больше, чем человек против цунами. Они разбежались, выкрикивая ему сделать то же. Он видел, как оно приближается, всё ещё зовя, всё ещё в процессе выполнения того, что стремился сделать. Словно самонаводящаяся ракета, оно направилось в цель и взорвалось в его лицо.

Мир вокруг него взорвался короной расходящегося света. Исчез во вспышке белого жара. Вложенная в него сила разбросала всех, сбив с ног. Пропитанное светом пламя окутало всё вокруг него огнём, однако оно не коснулось его, не смело коснуться его. Он встал, в центре кратера, и взглянул на бронированную ладонь, остановившую худшее взрыва.

Рядом с ним Танатос издал глубокую, гортанную усмешку.

Рука в серебряных латах. Окутанная небесной сталью. Бронированые суставы соединяли пальцы с ладонью, и они сжались, когда материализовалось остальное тело.

Крылья-клинки протянулись в воздух, поднятые над закованными в железо плечами, словно веер ножей. Лицо, закрытое серебром, не мигая смотрело на окружение, и огонь, ревущий у краёв кратера, вдруг резко погас, перестав существовать из-за одного неодобрительного взгляда.

И затем он заговорил, его тон глубокий и звучный, в каждом слоге звучало тяжёлое недовольство.

Кокабиэль.

- Нет… - лицо Падшего ангела исказило удивление, изуродовал страх. Вокруг него его миньоны отдёрнулись, словно получив физический удар. - Этого не может быть… Ты пал… Ты пал вместе с Ним.

Метатрон наклонил голову, его лёгкий кивок нёс в себе неизмеримый вес.

Огнём и Пламенем. С демоническими Клинками в Моей Груди, и Копьями Падших, Пронзившими Мои Длани. Я Пал. Но прежде, Я Сразил Сотню Твоих Чемпионов и Уложил Их Пред Телом Моего Владыки.

Серебряная маска подняла взгляд.

Ты не был Одним из Них, Кокабиэль.

Григори зарычал, и вместе с безумием в его глазах засияла ярость.

Как Трус Ты Бежал, Не Желая Отведать Моего Гнева. Неспособный Предстать Перед Моей Яростью. Ты Бежал, и Вместо Тебя Сотня Твоих Союзников Погибли за Твоё Преступление.

Пять пар крыльев цвета воронова крыла расправились до предела. Их владелец уставился вниз на них, его лицо - уродливая маска ненависти.

- Я - Богоубийца! Я сын, убивший своего отца! Я - будущее этого мира!

Ты - Стервятник. Падальщик, Собирающий Свою Славу на Трупах Достойных Героев. Почему, Ты Думаешь, Другие Сдержали Руку? Азазель. Баракиил. Даже Дьяволы Не Тронули Его. Они Знали, что В Его Ослабленном Состоянии, не было Славы в Убийстве. Больше того, Они Знали, Что было Причиной Его Слабости, и Они не Желали Убивать Того, Кто Спас Их Всех.

Кокабиэль обнажил клыки.

- Это было достойное убийство!

В контраст, взгляд Метатрона оставался ровным.

Не более Достойное, чем Тот, Кто Убил Его.

Падший ангел боролся со своей яростью. Его лицо пугающе содрогалось, пока наконец он не вернул свою нормальную маску презрения. Едва сдерживаемая ярость мерцала под поверхностью.

- Так пусть всё решится и за всё придёт рассчёт. Древняя окаменелость против истинных хозяев мира! Скрестим клинки, Метатрон, и посмотрим, кто из нас сильнее!

В ответ Григори получил лёгкий кивок, за которым последовали слова приговора.

Ты Прав, Предатель. Придёт Рассчёт. За все Мерзости, что Ты Свершил. За Все Грехи, что Скопились за Тобой. Они Все Будут Учтены Сегодня. Справедливость Зовёт, Кокабиэль.

То, как мерцающий шлем наклонился в сторону, говорило о веселье.

Но Кто Сказал, что это будет Свершено Моей Рукой?

Багровые глаза расширились. Взгляд Кокабиэля метнулся к тёмной фигуре Танатоса, и призрачной фигуре, всё ещё удерживаемой под защитой его рук. Слишком поздно.

Серебряная длань поднялась, указывая в небеса.

* * *

Сожаление.

Во тьме, окутывавшей всё, одно это слово стало всей её сутью. Она цеплялась за него изо всех сил, укрывалась за ним в страхе, обнимала его, ибо не знала ничего другого. В бесконечной пустоте парила она, одинокая душа в море ничего.

Пришли воспоминания. Одно за другим они являлись перед ней расплывчатыми картинками, преследуя её своим существованием.

Она смотрела на парня, лежащего в луже своей крови, и сожалела, что к этому пришло.

Прости - сказала она, и преклонилась, чтобы закрыть его глаза.

Она смотрела на лицо спящей девушки в брошенной церкви, и сожалела, что не могла сделать большего

Прости - сказала она, и наклонилась, чтобы погладить её лицо.

Она смотрела на усталую фигуру под ней, и на клинок, который, она знала, не использует.

Прости - сказала она. - Прости. Прости.

Явились новые образы. Но она теряла прежние. С каждым новым воспоминанием, являвшимся на свет, одно из прежних увядало, исчезало навсегда, высосанное окружающим её ничем. Каждый раз она словно теряла часть себя, и она ощущала, что сама её суть дезинтегрируется, она становится менее цельной с каждым пропавшим фрагментом.

А затем начали исчезать, увядать, те воспоминания, что она ценила больше всего. Она видела их прежде чем они исчезали, вырванные из её беспомощной хватки. То, чем она наслаждалась, то, что она любила. Она больше не помнила их, как и свой возраст, имя, или даже кто она.

Нет! Не это!

Ещё одна память исчезла. Ещё одно воспоминание пропало в пустоте.

Оставьте мне что-нибудь! Что угодно! Пожалуйста!

Инстинктивно она знала, что произойдёт, если все они будут утеряны. Если исчезнет последнее воспоминание, вместе с ним и последняя её часть. Забвение стремилось окутать её, и её метод борьбы лишь затягивал её глубже.

Дайте мне что-то, за что можно держаться! Что угодно! Пожалуйста!

Последние воспоминания были самыми ценными. В них было одно и то же лицо, одна и та же улыбка, одна и та же личность. Она прижимала их, сжимала их, защищая, как художник - последние чистые фрагменты изуродованного шедевра.

Только не это. Только не это.

Это было бесполезно. Каждое оказывалось вырвано из её хватки. Разорвано у неё на глазах. Исчезало, как всё в ней.

Нет! Нет! Нет!

Последнее, самое последнее. Образ парня, протягивающего ей принимающую руку.

Сожаление. Сожаление. Сожаление.

Оставьте мне это.

Её голос звучал умоляюще, но в этой пустоте не было концепции гордости, и она не чувствовала стыда, упрашивая.

Оставьте мне хотя бы это.

Образ начал увядать. Она потянулась к нему, пытаясь выцарапать его обратно, зная, что это безнадёжно, но пытаясь всё равно. Её последняя мысль была запятнана болезненным принятием, хоть и устлана усталой непокорностью.

Не это. Это не отдам.

И она падала, падала, падала прочь, потеряв всё, всё, что делало её ей было вырвано, и она парила в пустоте, отправленная в этот дрейф…

Она удивлённо вздрогнула, когда рука ухватила её руку. Реальная, материальная и тёплая. Сперва она отдёрнулась, ибо ничто не могло нарушить тьму этого места.

Вместе с рукой было лицо, знакомое лицо, и её страх увял. Она была рада, что по крайней мере получила шанс увидеть его перед концом.

- Прости - сказала она ему.

Лицо улыбнулось. Рука потянула.

Тысяча мелькающих образов пробежали в её разуме. Её словно протянули через зыбучий песок, протащили сквозь саму реальность. Тьма огрызалась по пятам, пыталась утянуть её обратно, но хватка на её руке была сильнее, и она высвободила её во взрыве цвета.

Свет. Свет везде. Он обжигал её своей яркостью. Её ослепили вспышки, когда она пыталась сориентироваться. Она не могла видеть, но слышала, и голос, что упрекал в брошенной церкви, сейчас звучал искренним уважением.

Падшая. Твои Грехи были Отпущены Смертью. Записи Стёрты Начисто.

Понимание провернуло клинок. Воспоминания нахлынули вновь. Они волной обрушились на её сознание, оглушив её. Это продлилось лишь секунду, этот прилив чувств, а затем она начала смеяться, смеяться над невозможностью всего этого.

В Свои Последние Моменты Ты Отвергла Путь Тьмы, и Протянулась к Свету. Твой Плач о Помощи Не Остался Неуслышанным. Небеса Принимают Обратно Свою Часть.

К ней вернулось зрение, и она взглянула на строго хмурящуюся серебряную маску.

С Доспехом, в Который Мы Облачим Тебя.

Она вздрогнула при чувстве, проползшем по её спине. Воскликнула от удивления, когда это чувство проползло по её конечностям и распространилось по всему телу. По бледной плоти текло жидкое серебро, твердея в латы на её груди, укрепляясь в сочленённые щиты на её плечах, покрывая её всю словно второй кожей. Она опустила взгляд на свои ладони, укрытые стальными перчатками, чья поверхность была столь гладка, столь блестяща, что её лицо отражалось в их полированой поверхности.

С Оружием, что Мы Вручим Тебе.

Оно упало, словно молния. Мелькнуло с небес в ослепительной вспышке. Оно врезалось в землю с громовым шумом, ударило в тротуар, как брошеная гневным богом пика.

Копьё. Прямое, длинное и верное. Оно вонзилось в землю перед ней, сияя словно солнце.

Она протянулась к нему дрожащими руками, сомкнула пальцы на мозаичном древке, и вытащила его из земли. Обнажился наконечник, столь болезненно острый, что словно рассекал сам воздух. И на его поверхности было пламенными сигилами выгравировано одно слово.

Инаэрион.

Крылья, что были Сорваны с Твоих Плеч, Вернутся в Славе.

Она выгнула спину. Из просветов в её броне вырвались крылья, протянувшись к небу с новой жизнью. Это не были крылья из перьев или небесной стали. Это были конечности из чистого света, нити сияния, развевающиеся по собственной воле. (пр. переводчика: Diablo...) Они вывели трель, когда она расправила их, звуча как мелодия гармоничного хора.

Поднимись, Райнаре, Архангел Возмездия, и Займи Своё Место Рядом с Нами Вновь.

Она встала. Сочленения её доспеха зашуршали, поддерживая её вес. Она выпрямилась в полный рост и глянула на парившие наверху фигуры. Изящный наклон её головы полностью гармонировал с улыбкой на её лице.

- Кокабиэль - в её голосе больше не было горечи. Не было отчаянья. Он был мягким и уверенным, как был столь давно, и каким должен был быть. - Ты ранил меня. Позволь мне вернуть долг. И для этого…

Она подняла копьё, и Инаэрион запел гневную песнь, оказавшись направлен в направлении ненавистного врага.

- …я собираюсь вогнать это тебе в задницу.

* * *

Они снова стояли в центре бури, хотя эта буря была более тихой. Буря ошарашенного неверия. Порыв ошарашенного молчания. И в нём, парень моргнул и взглянул на ангела рядом с ним.

- Ей действительно нужно было говорить это так громко?

- Только подумать, что столь святое оружие - пробормотал Метатрон - может быть осквернено таким образом…

Фигура Архангела излучала неодобрение.

- Святотатство… Нам следовало вычистить её Падшие склонности.

Парень улыбнулся звучащему в голосе обвинению.

- Но это стёрло бы её личность. Это изменило бы то, кто она.

- Да - кивнула серебряная маска. - Вы, люди, всегда иррационально привязаны к своей личности. Это глупая вера. Мы могли бы сделать её лучше. Чище. Безупречной, вместо полной изъянов. Но ты предпочёл просто вернуть ей жизнь вместо того, чтобы переделать её.

- Изъяны делают нас теми, кто мы есть - парень покачал головой. - И я готов стирать их не больше, чем определяющие нас достоинства.

Метатрон вздохнул. Даже принимая поражение, Архангел всё равно излучал достоинство.

- Мотивы Нефилима воистину капризны. Я помню, ты хотел, чтобы я сделал нечто подобное с девушкой, что мы нашли в той церкви. И когда я сказал тебе, что Законы Небес не работают с людьми так, как с ангелами, ты нашёл другой метод вернуть её - строгие глаза взглянули на него из-за мерцающего шлема. - И чего это достигло? Она всё равно решила стать дьяволом. Результат остался бы тот же, если бы ты оставил её там. То, что ты для неё сделал, в итоге было бессмысленно.

- Она заслуживала выбора. Способности выбрать собственную судьбу. Это само по себе имеет смысл.

- Выбор - неприязненно произнёс ангел. - Ещё одна человеческая концепция.

Повисла краткая тишина, когда они вдвоём наблюдали, как сияющая фигура прокашивает путь через пытающуюся остановить её чёрную орду. Повернувшись, парень серьёзно глянул на ангела рядом с ним.

- Это изначально было твоим планом, так ведь?

Метатрон наклонил голову.

- Я был очень опечален, когда узнал о смерти Бога. Даже будь всё иначе, меня преследует ощущение отсутствия Его голоса в моём сознании - гримаса ангела соответствовала нахмуренной личине его шлема. - Она была права, когда сказала, что всё больше ангелов Падают. Без Бога созданные Им законы легко обходят. Легко нарушают. Михаэль прекрасно справляется с поддержанием баланса, но он не Бог, и его сил недостаточно. Наша численность сокращается с каждым днём, протекая кровью из открытой раны, а в это время сила наших врагов растёт. Этого нельзя позволить. Я увижу возвращение славы Небес. Я снова увижу Вестибюль Престолов наполненным сияющими фигурами. Я попросил тебя пощадить их жизни, чтобы они получили шанс искупления и возвращения. Но даже так, то, как развернулись события, удивило меня.

Серафим продолжал следить за её прогрессом, наблюдая, как она пробилась и начала преследовать того, кто ранил её больше всех.

- Я не дал ей метку, поскольку не думал, что она достойна. Её деяния были слишком ужасны, её прошлое слишком мрачно. Она потеряла свою цель, и в своём отчаяньи потеряла себя. Я не думал, что Свет когда-либо сможет вернуть её. Но ты это изменил - Архангел повернулся к нему. - Узы, что ты создал. Связи, что ты выковал. Они открывают скрытый во всех нас потенциал. Этого было достаточно, чтобы позволить ей принять, кто она, и чем она стала. И в этом лежит истинное искупление. Принятие своих ошибок и желание их исправить.

Метатрон кивнул.

- Воистину ты обладаешь едино чудесной и пугающей силой. Почему я хотел бы сейчас попросить тебя о небольшой услуге.

Бронированая рука легла на латную грудь. Ангел неожиданно искренним движением склонил голову.

- Призови нас, Нефилим. Всех нас. Как ты сделал в битве с Никс. Воплоти нас во всей нашей славе. Позволь нашей сущности наполнить сердца присутствующих, и возжечь огни в тех, кого здесь нет. Воля Небес - лишь эхо того, что было когда-то. Свет, что когда-то сиял в темнейших местах, сейчас немногим больше, чем умирающая искра. Наше существование изменит это. Они узрят нас в нашем величии, и вспомнят времена, когда наше число было легион, и наши знамёна гордо развевались. Призови нас, Нефилим, и позволь Небесам вновь отведать славы.

Парень нерешительно помедлил, взвешивая просьбу.

- Это и не маленькая, и не услуга - наконец, произнёс он.

- Для тебя, и то, и то.

Парень улыбнулся. Он протянулся в свой карман и достал нечто серебристое. Оно имело форму пистолета, и он взглянул на блестящий ствол с чем-то сродни печали.

- Нормальной жизни мне не положено, верно?

- Слабые испытывают отчаянье из-за жизней, которые они не могут прожить - тихо произнёс Метатрон. - Сильные скорбят по этому, и идут дальше. Каков ты, Нефилим?

Ствол оказался у его виска. Палец напряглся на спусковом крючке. Нажал.

- Персона.

Врата поднялись. Волны освободились. Каждое воплощение было прежде приковано к его психике, намеренно сдерживаемое в страхе урона, который они могут причинить. Но не сейчас.

Из его объединённого гестальта они явились, фигуры, разбивающие поверхность, крылья истекают жидкой силой. Такими они были в его разуме; реальность была иной. Освобождённые от цепей, высвобожденные, они воплотились такими, какими были в жизни.

Шесть столбов света врезались в землю. Как копья суда они ударили с небес в землю. Каждый из них - сверкающий столп сияния, и там, где они опустились, где они приземлились, окрестности загорались от чистой, неразбавленной мощи.

Из каждой колонны выдвинулись фигуры, поднялись бронированые кулаки. Единые как один, они сделали шаг и окутали мир небесным светом.

Первым был Сандальфон. Верные бронзовые латы украшены сияющими сигилами, рунами в форме полумесяца. Копьё в его руках было во всём собратом Инаэриона.

Второй - Рафаэль. Он не носил шлема, и его строгое лицо было словно высечено из мрамора. Крылья за его плечами были словно зазубренные мечи. Его твёрдый взгляд, строгий и неуступчивый, прошёлся по всем.

Уриэль шагнул в бытие. Он усмехнулся зрелищу перед ним, а затем весело помахал Асии. Девушка нерешительно помедлила, а затем неуверенно помахала в ответ.

Красота Габриэль была словно сияющее солнце. Там, где она ступала, жизнь расцветала вновь, и раны исцелялись в мерцающей ауре света. Однако ничто из этого не имело значения по сравнению с летальным клинком в руках девы войны.

На лице Михаэля было мрачное выражение, когда он явился. Командующий Его легионов бросил взгляд на врагов над ним, и мрачное выражение обернулось равно мрачной улыбкой.

Последним был Мельхизедек. Мудрец Небес в сравнении с остальными не был воином; его сила лежала в другом. Колдовские нити искрились в его руках, танцевали мелькающими линиями вокруг бронированых пальцев. (пр. переводчика: явление Примархов...)

Метатрон широко развёл руки. Они собрались вокруг него, меньшие ангелы, выказывающие уважение старшему.

Братья мои.

Габриэль улыбнулась. Мельхизедек наклонил голову в шлеме. Рафаэль положил руки на рукоять своего алмазного меча.

Мир Считает, что Небеса Пали. Они Считают, что Наше Царство на Коленях, при Последнем Издыхании. Они Считают, что без Бога, Мы стали Слабы. Жидки. Бессильны.

Серебряная маска оказалась направлена ко всем по очереди. Мощь, мерцавшая под поверхностью, вспыхнула с жаром новорождённого солнца.

Давайте же Разубедим Их в Этом.

Крылья расправились. Ноги оторвались от земли. Воздух был наполнен хлопаньем крыльев, когда величайшие из Архангелов взмыли в небеса.

Рядом с ним, фигура, сотканная из тьмы и тени, издала низкое, грохочущее рычание, звучавшее почти как вопрос. Несмотря на напряжение удержания их в реальности, несмотря на растущую боль, атакующую его разум, парень всё же улыбнулся.

- Иди.

Смеясь, хихикая, воя свою безумную панихиду, Танатос бросился в воздух и присоединился к созданиям света и доблести в истреблении врагов.

Окончание главы