Шёпот в Ночи (Гарри Поттер) Глава 7. Не Такие Уж Тихие Места (1/4)

Глава 7. Не Такие Уж Тихие Места

Гарри погладил тиснёную кожаную обложку бабушкиного дневника, водя пальцем по замысловатым буквам имени, которое только что слетело с его губ. МакГонагалл, – или, точнее, Минерва, как она сама предпочла, чтобы он обращался к ней при личных встречах за чашкой чая, – была невероятно счастливо наконец-то рассказать ему больше историй о его родителях, бабушке и дедушке. В прошлые выходные их чаепитие пришлось перенести на обеденное время, но никто, впрочем, и не возражал. На самом деле, Гарри довольно приятно разделил обед с профессором в её кабинете, и они продолжили обсуждать любимые аспекты магии своих родителей.

И только когда Гарри уже собрался уходить, пожилая женщина остановила его и заговорила с ним о дневнике.

……

“Нет причин не читать его, Гарри.” – сказала Минерва, сидя за столом напротив него и глядя ему прямо в глаза. “Она была чудесной женщиной. И я думаю, она бы с удовольствием тебя научила всему сама. Уверена, что где бы она сейчас ни находилась, она счастлива, что может помочь хотя бы этим.”

Поёрзав на стуле, Гарри уставился на свои лежащие на коленях руки, в то время как его начала пробирать лёгкая дрожь. “Я боюсь.”

Профессор растерянно моргнула, не зная, что ответить, и осторожно наклонилась вперёд. “Чего тут бояться, Гарри?”

“Что я не...” – Он проглотил неприятное ощущение от этой мысли, продолжая смотреть на свои дрожащие пальцы. “Что я недостаточно хорош. Что я не оправдал их ожиданий.”

Минерва тихо вздохнула. Несмотря на всю уверенность Гарри в себе, он считал, что люди, жившие до него, являются примером идеала. Что, естественно, было внушено ему взрослыми. Увидев, что мальчик озабочен этим в такой степени, она немного пожалела об этом. Конечно же, каждый должен лелеять своих близких, даже мертвых. Но это не нормально, когда тебя сравнивают, или ты сам сравниваешь себя с мёртвым. Рано или поздно, это сведёт человека с ума или толкнёт на путь, с которого уже будет невозможно сойти.

МакГонагалл обошла стол и положила руку на плечо подростка. “Они, безусловно, гордились бы тобой. Думаю, что Дореа вообще никогда не перестала бы талдычить всем о том, что ты убил василиска в четырнадцать лет, и всё это ради того, чтобы спасти своих друзей и школу. Ты победил Квиррелла, разве нет? Столкнулся и бросил вызов В... Волан-де-Морту в Тайной Комнате, да? Я уверена, у них есть все основания гордиться тобой. Ты берёшь на себя гораздо большую ответственность за свою жизнь и выходишь за рамки своих возможностей, чем я могла себе представить, Гарри. Твои маггловские родственники многое теряют, раз не способны разглядеть необыкновенного молодого человека, которого я вижу перед собой сейчас.”

В этот момент Гарри пристально посмотрел на Минерву. Страх, любопытство и удивление вспыхнули в его глазах, как никогда прежде. Мысли о том, как много ей ещё известно и что он может с этим предпринять, носились в его голове, пока МакГонагалл торжественно не улыбнулась.

“Обязательно прочти дневник, Гарри. Дореа хотела бы этого.”

……

“Здравствуй, бабушка.”

Едва слышимый шёпот сорвался с его губ, и Гарри знал, – либо сейчас, либо никогда. Сидя в одиночестве за тихим завтраком, он осторожно приоткрыл обложку и тут же увидел имя, выведенное ровным, аккуратным почерком зрелой женской руки. Пальцы медленно пробежались по утончённым линиям букв, словно пытаясь ощутить вдавленные штрихи, многие годы назад написанного текста, после чего молодой волшебник перевернул страницу и приступил к чтению первой записи. Постепенно, по мере того как слова страницы поглощались его разумом, улыбка расплылась на лице Гарри. Улыбка радости, удивления, торжественной благодарности за то, что в этот момент он действительно ощущает связь с кем-то из его семьи.

Будто бы фанатик, преданный своему роману, Гарри жадно запоминал каждые слова бабушки. Её переживания о первой встречи в Хогвартс-экспрессе, сортировке и дружбе с Поппи и Минервой. Он прочитал, о чувствах, которые вызвали её первые уроки, и наслаждался описанным ею волнением, которое вызвало у неё магия. Торжественная улыбка Гарри стала ещё шире, когда он прочитал о её таланте в магии. Не смотря на то, что она выросла с ней, она всё равно была поражена силой, которой однажды будет обладать. Её стремление стать могущественной, уважаемой ведьмой было всем тем, к чему и сам Гарри стремился по-своему. Ему нужна была сила, чтобы проложить свой собственный путь, – это было у них с Дореей общее.

Он был так поглощён дневником своей бабушки, что даже не заметил, как на него уставились несколько учеников и профессоров Хогвартса. МакГонагалл не смогла сдержать лёгкой улыбки, когда с утешением наблюдала, как мальчик всё больше узнает о своей бабушке. Поппи была также рада, что теперь Гарри узнал об одном из её самых близких друзей. Хагрид просиял при виде этого зрелища, радуясь, что мальчик, которого он вытащил из ниоткуда, так счастливо увлечён важной для него вещью. Позади Гарри, – за другим столом, – его друзья с факультета Слизерина с интересом наблюдали за ним, любопытствуя и гадая, что заставило его улыбаться так искренне, как они ещё никогда не видели. Появившись за его спиной, Сьюзен широко улыбнулась, прочитав имя на обложке и поняв, что конкретно так увлекло Гарри.

Именно эту сцену Невилл, Гермиона, Рон, Фред, Джордж и остальные члены команды по Квиддичу увидели за завтраком. Настолько Гарри был увлечён книгой, что даже не поздоровался и ними в ответ. На самом деле он так застрял в мире, который рисовала для него бабушка, что даже не заметил, как пришли его друзья. Гермиона забавно улыбалась, наблюдая, как её друг читает, казалось бы, увлекательную книгу, в то время как Невилл лишь посмеялся над происходящей ситуацией, посчитав подобное поведение ещё одной странностью подростка. Однако, чем больше Гарри игнорировал их, тем более расстроенным и подавленным становился Рон.

В конце концов любопытство взяло верх, и Рон начал искать причины такой одержимой увлечённости друга. Прошлый год научил его, как правильно обращаться с потенциально опасными артефактами, включая книги. И как только он увидел фамилию на дневнике, в его голове  зазвенели тревожные колокольчики. С необычайной скоростью, которую этот рыжеволосый никогда прежде не проявлял, он резко протянул руку, пытаясь выхватить книгу из рук Гарри.

“Гарри, выбрось эту штуку!”

Юный Поттер был настолько ошарашен внезапным рывком, что книга в его руках чуть не разорвалась пополам. И только благодаря молниеносной реакции и сообразительности, он сумел сдвинуть книгу достаточно, чтобы та выскользнула из рук Рона, и он смог прижать её к себе. В следующий момент Рон посмотрел на Гарри с выражением обеспокоенного гнева, но был встречен той эмоцией, которая довольно редко проявлялась на лице черноволосого подростка. Ярость, настоящая необузданная ярость, – направленная на кого-то, помимо него самого или его родственничков, – вырвалась из него, когда он уставился на своего друга, который отчаянно пытался отобрать у него дневник.

“Ты думаешь своей башкой?! Что, ты блять вообще творишь?!” – взревел Гарри, вставая из-за стола и пятясь от своего друга, так же как и Рон. “Ты мог его уничтожить!”

“Это не то, что ты думаешь, Гарри! Это же ещё одно подобие дневника Реддла! Оно овладело тобой!” –  Рон хотел выбежать вперёд, пытаясь все объяснить, но Фред и Джордж бросились к нему и теперь изо всех сил удерживали.

Сбитый с толку и рассерженный, Гарри отказался отступать. “Что, святой Мерлин, ты несёшь? Это совсем не похоже на Дневник Реддла, Рон!”

“Ты ошибаешься! Он принадлежал Блэку! Сириус Блэк, должно быть, послал его, желая овладеть твоим разумом, чтобы затем использовать или убить!” – попытался объяснить Рон.

Внезапно он вырвался из хватки братьев, а потом так же внезапно, рыжеволосый подросток вытащил палочку и использовал заклинание левитации, чтобы выхватить книгу из рук Поттера. Взбешённый тем, что его друг опустился до такого, что пытается насильно забрать важную ему вещь, зеленоглазый волшебник не мог больше сдерживаться и выпустил кипящую в нём ярость. Бледные, бесформенные волны с шипением и треском вырвались из тела Гарри, устремившись к Рону с таким импульсом и силой, что рыжеволосый подросток отлетел на несколько метров от него и книги.

Сама книга, однако, осталась невредимой, – магия, словно ведомая волей мальчика, не причинила ни малейшего вреда её страницам. Гарри поспешно поднял её в воздух и с любовью осмотрел. Убедившись, что книга цела и невредима, он быстро повернулся к Рону, который в то время поднимался с пола.

“Спрашиваю тебя последний раз, Рональд Билиус Уизли! Какого чёрта ты творишь?!”

Рон застыл на месте, изумленно таращась на черноволосого волшебника. Несмотря на то, что Поттер был ниже, чем большая часть их одногодок, – и даже чем некоторые второкурсники и первокурсники, – в нём таилась сила, которая была абсолютно пугающей, когда он инстинктивно взывал к ней. В этот момент он показал, насколько сильным он может быть, ничего не скрывая. И теперь он ждал ответа. Тарелки и кубки задрожали от повисшего в воздухе давления, и, казалось, звук становился только громче, так как молчание Рона продолжалось. Вскоре звенели не только тарелки и столовые приборы, – каждый стол и скамья в зале вибрировали и грохотали от громоподобной магии, исходившей от разъяренного молодого волшебника. И только когда обжигающее ощущение от ведомой яростью магии, готовой вот-вот обрушиться, снова вернулось, Рон наконец-то заговорил.

“Книга! Она заколдована!” – снова закричал долговязый в состоянии, выражающим панику. “Он принадлежал одному из членов семьи Блэков. Тебе нужно избавиться от этой штуки, Гарри! Кто знает, что это может с тобой сделать?!”

Пока Гарри осознавал, к чему и откуда клонит его друг, пламя праведной ярости уже успело разгореться достаточно, чтобы он не мог так легко простить мальчика. На самом деле, в тот момент он даже не мог вспомнить, когда он ещё был настолько зол. Ну, может быть, раз или два у Дурслей, но в тех ситуациях он ни разу не проявлял такой силы. Гарри заставил себя успокоиться медленными глубокими вдохами, прижимая книгу близко к себе одной рукой, пока его большой палец поглаживал края имени своей бабушки. Вскоре в Большом Зале вокруг него снова воцарился порядок.

Ошеломлённые и испуганные взгляды студентов смотрели на него из разных факультетов. Никогда прежде они не видели Гарри в такой ярости, и после случившегося, некоторые из них явно встревожились. Естественно, что они были не просто встревожены, но и напуганы. Многие в прошлом году обращались с темноволосым мальчиком как с чистым дерьмом. Сила, которую он сейчас продемонстрировал, – грубая, сотрясающая мир сила, вызвала в них глубокий ужас, и только теперь они осознали, насколько могущественной может стать их местная национальная знаменитость, если его вынудить. Если он способен заставить дрожать столы и скамьи, подавлять пространство вокруг себя лишь силой инстинктивной ярости, то что же он может натворить, если будет делать это осознанно? МакГонагалл и Дамблдор уже вышли из-за своего стола и направлялись к ним, чтобы выяснить что происходит и в каких масштабах, в то время как Гарри наконец ответил.

“Это дневник моей бабушки, Рональд.” – почти прорычал Поттер. Он поднял книгу, чтобы рыжеволосый мальчик мог как следует разглядеть имя. “Дорея Леона Блэк. Позже она стала леди Дореей Леоной Поттер, урождённой Блэк, моей бабушкой. Профессор МакГонагалл отдала мне его во время моего наказания. Он совершенно безопасен, а ещё это единственное, что у меня осталось от моей семьи.”

Рон впал в ступор, как и другие ученики, столпившиеся вокруг них, после того как они услышали объяснение о том, кому принадлежит этот дневник, и, что более важно, кто его дал ему. МакГонагалл, со своей стороны, пыталась сдержать улыбку, прорывающуюся через свирепый взгляд, наблюдая за разворачивающейся сценой. Но не смотря на всё её счастье, которое она испытывала, только холодная жёсткая дисциплина в этот момент была единственной логической помощью. Поэтому профессор моментально изменилась в лице, вернув выражение старого боевого топора, которым была известна.

“Но я думал... Я имею в виду, что это был дневник и мы... Но ты...”

“Всё в порядке, Рон. Просто я читал единственные слова, которые я когда-либо узнаю от своей собственной семьи! Но если ты когда-нибудь… когда-нибудь ещё раз выкинешь нечто подобное! Я, клянусь, я...!” – Гарри даже не смог закончить то, что пытался сказать. Он был так зол, а боль переполняла его настолько, что его пробивала мелкая дрожь от мысли, что его друг не доверяет ему и что может так просто вырвать то, что ему не принадлежит и не касается. В то время как Поттер мог понять мотивы такого поведения, он не мог отпустить само действие "друга". Не говоря больше ни слова, Гарри собрал свои вещи, грубо перекинул сумку через плечо и зашагал прочь так быстро, как только мог, чтобы это не казалось бегством.

Все ученики, находящиеся в зале в данный момент, провожали взглядом уход зеленоглазого волшебника, но не с таким пристальным вниманием, как пара ярких, сияющих голубых глаз, которые темнели с каждым мгновением. Эта стычка не произвела утешительного впечатления. Юный Гарри не только продемонстрировал гораздо больше силы, чем предполагал Альбус Дамблдор, но и показал свои истинные эмоции, которые оказались довольно пугающими. Вспышка неистовой ярости, конечно же, могла быть оправдана с моральной точки зрения, но старый директор надеялся, что Минерва разберётся с этим во время их с Поттером чаепития.

“Минерва…”

“Гарри не одержим, Альбус.” – недовольно пробормотала профессор Трансфигурации. “Кроме того, Уизли был не прав в этой ситуации. Гарри просто защищал свою собственность, по праву принадлежащую ему.”

“Я просто хочу, чтобы ты посоветовала ему воздержаться от подобных проявлений магии и насилия.” – озабоченно заметил директор. “Разве я прошу слишком многого?”

“Полагаю, что нет. Однако, если кто-то снова попытается отнять у Гарри что-то столь ценное, я очень сомневаюсь, что он не ответит с такой же силой. И неважно, что я ему скажу.” – ответила Минерва, после чего подошла к отпрыскам семейства Уизли и приказала: “ В мой кабинет, сейчас же”

После того как Минерва ушла с квартетом рыжеволосых, Дамблдор вздохнул и пробормотал. “Именно этого я и боюсь.”

Окончание главы