Шёпот в Ночи (Гарри Поттер) Глава 6. Вопросы и Сомнения (3/4)

Все в группе согласились с этим утверждением и быстро приступили к работе. Каждый применял свои навыки, стараясь помочь другим. Естественно, некоторые из них просили Гарри помочь им с Рунами, так как он, казалось, понял суть предмета довольно быстро или, по крайней мере, они в принципе легко давались ему в изучении. Помогая Дафне начертать одну из самых сложных рун, он огляделся вокруг. Все за этим столом были Слизеринцами, кроме него, и в этот момент мальчик осознал, что всё это время жил с не совсем правильным взглядом на них, основанным на стереотипах. Теперь же он не знал, что и думать.

“У вас всегда так?” – прошептал Гарри Дафне, помогая ей закончить последний штрих руны.

Брюнетка одарила его пристальным взглядом своих пронзительно-лавандовых глаз, а затем огляделась, после того как он кивнул в сторону остальных. На мгновение она растерялась, не понимая, что подросток имеет в виду, но затем её холодный взгляд вернулся обратно к Гарри.

“А можно быть более конкретным, Поттер. Ты подразумеваешь учёбу или дружбу?”

“Дружбу.” – уточнил Гарри. “Ну, это и то, как вы все себя ведёте. На некоторых занятиях всё по-другому, но когда ты или остальные рядом со мной, то всё происходит вот так… И это даже не говоря о том, как ты иногда ведёшь себя когда мы одни. Думаю, мне просто интересно, где вы искренние, а где нет.”

“У всех нас есть что-то, о чём мы должны молчать, Поттер.” – мягко объяснила Дафна, начиная работать над следующей руной самостоятельно. “То, как мы свободно разговариваем с тобой, – например, сейчас, – точно так же мы иногда общаемся в спальнях или гостиной. Но не все в Слизерине приветствуют нашу... дружбу с тобой.”

“Дружбу или рабочие отношения?” – спросил Гарри с лёгкой горечью в голосе от мысли, что его используют. Гринграсс так быстро подняла голову, отвлёкшись от руны, что слегка проткнула пергамент. Что-то непонятное, но совершенно отчётливое в её глазах дрогнуло, словно ожидая освобождения. Это был первый раз, когда Гарри увидел что-то, что он мог узреть только в себе, – в моменты, когда трудная тема поднималась на публике.

Боль и гнев.

“Ох...” – выдавила Дафна, наконец поняв, почему он так думает. Она ещё раз оглядела стол, чтобы убедиться, что никто не обратил на них слишком пристального внимания, стирая испортившуюся руну взмахом палочки и восстанавливая пергамент. Когда она снова повернулась к нему, её глаза смотрели на него намного мягче, как в то первое утро в коридоре. “Ты об этом.”

“Да, об этом. Я не люблю, когда меня используют, если это как раз то, что ты делаешь.” – вздохнул Гарри с ноткой досады.

“Это дружба, Поттер… по крайней мере, мы стараемся, чтобы это было так.” – тихо сказала Дафна, мягко положив свою руку поверх его.  “Это нелегко, понимаешь? Ты оказался не таким, каким мы ожидали тебя увидеть… как все ожидали. Все всегда гадали, какой же ты будешь, ещё до того, как все мы оказались в Хогвартсе. Чёрт возьми, Гарри, ты прославлен – хоть и в сопровождении трагичных обстоятельств – хочешь ты этого или нет, и нам всем рассказывали истории и читали книги о твоих предполагаемых приключениях. Но когда мы приехали сюда, то увидели маленького, неуклюжего мальчика, который в итоге попал в Гриффиндор. Из тебя сделали какого-то фантастического героя, о которых ты, возможно, когда-то слышал, только что внешность была обычной. Не все из наших знакомых, – и даже некоторые члены наших семей, – пришли бы в восторг, если бы узнали, что мы знакомы с тобой или даже ты нам нравишься. Тот факт, что ты совершенно не такой, каким кажешься на первый взгляд,… ну, это меняет мнение о тебе и немного смущает. Мы считали тебя Золотым Мальчиком Гриффиндора, а теперь оказалось, что мы ошиблись. Мы просто хотим узнать тебя поближе, но многие против этого.”

Какое-то мгновение Гарри молчал. Честно говоря, он был немного ошеломлён её откровенностью, но затем вспомнил, кто она такая. Как бы тонка, хитра и искусна она ни была в словах, Дафна могла прикинуться тупой, как пробка, если бы захотела. Однако из всего, что она сказала, Гарри выбрал то, о чём было бы гораздо легче говорить. Что-то, что могло бы отвлечь их от более неприятных для него мыслей. “Я тебе нравлюсь?”

“Как друг.” – быстро вмешалась Дафна. “Не строй никаких предположений. За нами приглядывают, потому что все остальные факультеты смотрят на нас так, словно мы собираемся причинить им зло, – как, например, Рон Уизли. Я готова приложить все усилия, чтобы стать твоим другом, если ты тоже хочешь этого. Я думаю, мы все... но мне жаль, что мы заставили тебя думать, будто это только для того, чтобы ты помог нашим оценкам.”

“Я понял.” – заверил её Гарри. Он и вправду всё понимал, но в нём действовал инстинкт, пытающийся защититься от злоупотребления над собой, – пусть в данном случае это и касалось лишь помощи другим. “Я всё прекрасно понял. Я просто не хотел, чтобы меня использовали. Мне достаточно этого... в другом месте.”

Гарри чуть было не сказал "у своих родственников", но в последний момент передумал. Об этом никто не должен знать, никогда… только если этот человек способен ему помочь. Если Дамблдор не сможет ему помочь или не захочет, то Гарри придётся справляться самому. Ну, может быть, Поппи или Минерва могли бы оказать ему содействие, но он не был готов к их реакции, – особенно если это в итоге повлекло бы разочарование ещё в двух взрослых, которым он доверял.

Дафне стало любопытно. То, что сказал Поттер, не совсем соответствовало её ожиданиям. Кто же мог когда-то  воспользоваться им, чтобы теперь он держался настолько настороженно? Дамблдор? Это казалось вполне возможным, учитывая, что директор, по некоторым слухам, обеспечивал безопасность Гарри. С другой стороны, что, если это было более абстрактно, нежели просто один человек? Мысли Дафны кружились вокруг загадки о настороженности Гарри, прежде чем она пришла к выводу:

“Книжные компании и все те люди, которые пользуются твоим именем для пиара.” – предположила девушка, во второй раз почти правильно закончив руну на странице. “Ну, или те люди, желающие использовать тебя в своих целях и поэтому пытающиеся приблизиться к тебе. Но тебе не нужно беспокоиться об этом с нами, Гарри. Мы просто пытаемся узнать тебя получше. Ты заинтересовал нас, и не каждый день удаётся провести время с кем-то вроде тебя. Помощь в домашнем задании – это просто бонус.”

“Ты наверное хотела сказать, "Поттер, но ведь твоя оценка по Зельям никогда не была такой хорошей". ”  – поддразнил Гарри, указывая на своё незаконченное эссе. Дафна хихикнула и ободряюще кивнула ему. “Но спасибо. Приятно быть... желанной компанией, наверное.” – закончил мальчик.

“Ты говоришь об этом с такой печалью...” – пробормотала Дафна, закончив с руной, над которой работала, и посмотрела на него. “Но почему?”

Гарри на мгновение замер. Его тело содрогнулось от страха, застряв между борьбой и бегством, решая, как поступить. Но, как и много лет назад, он улыбнулся хорошенькой девушке, сидевшей рядом. Она содержала в себе торжественность, даже задумчивость, но идеально подходила ему и смывала любые сомнения.

“Потому что я знаю, каково это – быть изолированным от друзей на всё лето. Мои родственники ярые противники магии, поэтому я всё время торчу рядом с ними или сижу один в своей комнате, – в стороне и не в своём уме. Я бы не хотел чувствовать себя нежеланным, – не рядом с такими хорошими и новыми друзьями, как вы.”

Гарри не был уверен, что ему это удалось, но улыбки Дафны оказалось достаточно, чтобы убедить его, что он всё сделал правильно. Однако, возвращаясь к своему эссе, он упустил из виду любопытные взгляды, которые курсировали между ним и Дафной, – Блейз, Тео и Трейси гадали, что же произошло между двумя их друзьями.

……

Их компания не ведала, что всё это время ещё одна пара глаз наблюдала за ними с растущим беспокойством. Год, конечно, начался интересно, но это перестало быть чем-то удивительным, после того, как в Хогвартс поступил молодой Гарри Поттер. Однако, этот год, отличался от двух предыдущих. Гарри всегда был альтруистом, но, похоже, он изменился. На самом деле это начало проявляться не только в этом году. Поведение мальчика начало претерпевать постепенные, но сдержанные изменения ещё раньше, – в прошлом году.

Молодой волшебник игнорировал всех, кто не поддерживал его в событиях вокруг Тайной Комнаты, с безнаказанностью статуи. И не только это, – позже он избавлялся от проклятий и порч, а затем ухмылялся всем тем, кто бросал их на него, пока те не уходили либо пристыженные, либо разгневанные, либо испуганные. Однако его изменения начались ещё до этого. Так он начал вести себя сразу после рождественских каникул. В нём появилась спокойная уверенность, скрытая за сотнями масок, созданными, чтобы сбить людей с толку. На самом деле, только увидев, как его уверенность возрастает в этом году, молчаливый наблюдатель вспомнил, что в первый год её было гораздо меньше.

‘Как я мог упустить это?’

Сморщенный волшебник, скрывшийся среди бесчисленных книжных полок, продолжал наблюдать за юным героем, восходящим и приближающимся столбом света, которым Гарри в конце концов станет. По крайней мере, директор надеялся, что Поттер станет таковым. Однако теперь он уже не был так уверен. Были признаки, – едва заметные, но они были, – которые указывали на нечто гораздо более тревожное для директора. Гарри Поттер лгал, – лгал с самого первого момента, как Хагрид встретил его. Мальчик вёл себя так, как от него ожидали другие, и представлялся юным героем, готовым возвыситься над своим прошлым.

‘Мог ли он говорить правду?’ – обеспокоенно спросил себя Дамблдор. Нет… конечно же, нет. Родственники Лили были лучшим выбором, – и даже сама Минерва преувеличила своё мнение о магглах много лет назад, – так что в этом решении он был уверен. Тогда Гарри сказал удобную ему ложь, – с нерешительностью, которая противоречила его эмоциям, его вине. Не было другого способа трактовать эту нерешительность. Нет, Гарри не подвергался насилию, но эта хитрая ложь только придавала правдоподобие этой перемене в поведении Гарри.

Он должен был обсудить последствия встречи с Люциусом и министром с ним, Альбусом Дамблдором, но вместо этого Гарри предпочёл уйти как можно быстрее. Это было не то отношение, к которому привык директор, – особенно учитывая то, что он считал свою фигуру занимающей едва ли не первостепенное положение в сердце юного героя. Задумывался ли молодой человек о том, где будет держать Гиппогрифа в межсезонье, ведь для него это невозможно? Нет, Гарри подстроил такой исход, чтобы помочь другу. Он был самоотвержен в своих усилиях спасти Хагрида и придать больше значения Уходу за Магическими Существами, но это вовсе не означало, что мальчик не сделал этого по другим причинам. Что же это могла быть за причина, – кроме раздражения нескольких нелюбимых им личностей – догадки об этом ускользали от старого волшебника.

С другой стороны, прощение Сьюзен Боунс выглядело благом в глазах Дамблдора. Это показало ему, что Гарри умеет прощать другим их глупости, – качество, которое мудрый директор и сам не раз отстаивал в последнее время. Однако появление новых друзей, – друзей из семей с разной смешанной репутацией и связями, – не очень устраивало директора. Он до сих пор помнит, как то же самое сделал другой молодой человек много десятилетий назад; умный и харизматичный, который в итоге тайно собирал силы и ресурсы, пока не повернулся к миру с ужасными амбициями.

Однако Гарри не был потерян, – в этом Дамблдор был уверен. Минерва вкратце рассказала о том, как провела время за чаем с юным Поттером, и это прошло весьма позитивно. Гарри жаждал привязанности тех, кого уважает, и хотел узнать о своей семье как можно больше. Ещё большим благом был тот факт, что профессор Люпин приехал в школу на год. Без сомнения, пара представится должным образом и познакомится, после чего оборотень, без сомнения, приведёт Гарри дальше на путь Света, путь героя, для которого он был предназначен.

‘Даже не смотря на то, что абсолютно всё указывает в пользу этого пути, мы всегда должны быть осторожны…’ – размышлял про себя Дамблдор, следуя за группой Слизеринцев и Гарри из библиотеки, пока те направлялись в Большой Зал на обед. Зеленоглазый мальчик на самом деле являлся совсем не таким, каким пытался казаться. ‘Он может впасть в немилость и пойти по пути, очень похожему на Тома Реддла, если ситуация будет продолжать меняться в нынешнем русле. А пока я оставлю его в покое и буду верить, что его истинные друзья смогут удержать его на праведном пути, для которого он предназначен. Однажды он спасёт мир от Волан-де-Морта и от самого себя, и я надеюсь, что всё ещё буду жив, чтобы помочь ему пройти через опасности, с которыми ему предстоит столкнуться.’

……

Окончание главы