Малика с восточного побережья: исекай Глава 22– Шестнадцать лет назад (часть 2)

— Лада, — немедленно начала Малика, не желая долго скрывать собственные муки любопытства за всевозможным расшаркиванием — она надеялась, что уж Лада-то её поймёт. — Когда ты впервые побывала на восточной границе?

— Лет двадцать пять назад, — прикинула в уме Лада. — А что?

«Ого. Наркомания с огромным стажем. Как ей удаётся держать себя в руках и не лезть за новой дозой?»

Впрочем, сейчас было не до этого. Малика спросила:

— Всегда ли граница была такой?

— Нет, — ответила Лада, явно изумлённая темой для разговора и живостью, с которой Малика задавала вопросы. — Раньше там была пустынная полоса с одной полуразрушенной будкой для стражи. Разумеется, никого в ней никогда не было.

«Я не безумна, — выдохнула Малика, — такое действительно было. Но тогда...»

— А когда поставили стражу и выстроили ограду?

Лада на короткое время задумалась, будто что-то подсчитывала, потом ответила:

— Кажется, шестнадцать или четырнадцать лет назад. Тогда в Полынье сильно подешевел опиум, и все ломанулись за ним. Я в том числе, когда узнала.

Шестнадцать. Это был тот год, когда к Малике вернулись воспоминания. Значит, уже тогда мир начал меняться.

Малика поняла, что очень, очень хочет знать, когда память вернулась к Лакверцы. Но шанса спросить его об этом у неё, похоже, пока что не было.

— Кстати, примерно тогда же стали возникать эти опийные лечебницы, — припомнила Лада.

«Что?!»

Лада, похоже, разделяла это изумление:

— Я до сих пор не поняла, почему. Это ж сколько опия нужно добыть, чтобы накормить все больницы и при этом понизить цену для всех почти в четыре раза? Не в шахтах же его добывают, чтобы новую открыть.

Малика в панике перебирала варианты.

Вариант с количеством мака отпадал: Лада была права, неожиданно засеять четырёхкратно больше земли было бы сложно. Значит, произошло нечто иное. Возникли новые способы сева? Или сбора? Или переработки сырья?

Ни о чём из этого Малика не знала ни капли. Она могла предположить лишь одно: эти занятия требовали больше труда, и желательно квалифицированного.

Однако этот слабый аргумент против подобных гипотез не позволял делать хоть минимально уверенные выводы, и Малике пришлось отложить эти задачи в мысленную копилку, чтобы вернуться, когда она станет чуть более образованной в этом вопросе.

Она не смогла наскоро придумать более одного варианта, не подходящего для копилки — то есть такого, который она могла хоть немного обдумать.

— Государственное регулирование, — сказала она неожиданно хрипло.

— Зачем? — спросила Лада так быстро и спокойно, будто Малика вовсе не прервала её речь несколькими секундами ранее.

Малика покачала головой. У неё было множество ответов на этот вопрос, но все они звучали как прописные истины из учебника, и почти пятидесятилетняя Лада, наркоманка с огромным стажем, не могла их не знать.

Нужно было ответить или хотя бы придумать что-то, что Ладе не было доступно для изучения ранее. И у Малики были слабые догадки.

Что-то произошло за те два «испытательных» года, стартовавших примерно шестнадцать лет назад. Тогда, когда к Малике вернулись воспоминания.

Могло ли быть, что Лакверцы вспомнил свою прошлую жизнь тогда же?

Если да, мог ли он среди прочих лоббировать снижение цен на наркотик?

Но даже если так, кто был самой скилловой картой в этой игре? Даже вернув свою память, Малика не смогла сделать многого — так с чего бы Лакверцы обрести серьёзное, пусть даже локальное в этой сфере, преимущество?

Кто же всем заправлял?

Кто-то, у кого в руках достаточно власти и денег, чтобы подождать, пока всё это окупится — а то и понадеяться, что лучшее достанется будущим поколениям.

Кто-то, к кому Малика могла обратиться с вопросом.

~

Конечно же, королева не была выборной должностью. И всё же этот статус подразумевал выполнение некоторой работы.

Королева Иже, а также Мя, бывшая королева Тотато, выкладывались на полную и получали фантастические результаты — и это несмотря на то, что для монарха естественным было ограничиться, к примеру, проведением праздников, а то и вышиванием гладью, или же любой другой деятельностью, которая ему удаётся.

Для всего остального должны были быть вассалы, и уверенные в своих подданных королева или король могли просто перепоручить задания им.

Более того, даже за этим королевские особы не всегда были нужны — многие фигуры, исторические лишь номинально, не вносили в эту историю никакого вклада. Они просто находили управляющего или парочку, которые потом с высокими шансами обращались божьими птицами¹ и уже сами становились исторически значимыми.

¹ Прозвище «божья птица» означало человека, манипулирующего правителем из тени. Родом оно было из язычества. Язычник, подносящий еду одному из богов, знал, что в конце концов она будет расхищена и съедена зверьми, и потому подносил то, что по нраву зверям и птицам. Так, с виду пытаясь угодить богу, он в действительности угождал «божьей птице».

«Малика с восточного побережья», глава 62

Однако в случае с королевой Иже легко было заподозрить, что это она если не дёргает за ниточки, то по крайней мере выполняет инструкцию по применению горьких лекарств, имея представление — и неплохое, — что, когда и в какой дозе требуется.

Если это действительно была она, то что же думает об этом сам Лакверцы?

Он показался Малике человеком амбициозным, может быть, даже чрезмерно. Стремится ли он отобрать у королевы вожжи, отправив королеву Иже и короля Же́на на пенсию?

— Слишком смело, — пробормотала Малика. — Да и зачем ему? Из спортивного интереса?..

— Что? — заинтересованно спросила Лада, не услышавшая слов должным образом, но Малика лишь покачала головой, и Лада, всегда такая навязчивая и любопытная, немедленно отстала.

Что же произошло шестнадцать лет назад?

Окончание главы