Стая белоснежных облаков медленно проплывала над мягкой и пышной травой, ветер гулял по равнине, волнуя изумрудное море. 

Голубой небосвод был настолько чистым и прозрачным, что казалось, будто бы кто-то старательно стёр с него все мрачные тучи и тёмные краски. 

Характерный для степей свежий аромат недавнего дождя наполнял округу. 

На линии горизонта, там, где небо окончательно обрывалось, синий и зелёный плавно сливались в одну тонкую линию, напоминающую мягкую шёлковую нить.

По бескрайнему лазурному морю медленно двигалось несколько белых пятен, похожих на коробочки хлопка — это была небольшая группа диких степных воинов. Они ехали верхом на благородных скакунах, размахивая длинными хлыстами, и громко что-то напевали, подгоняя стадо овец.

Вдалеке неожиданно послышался приглушённый стук копыт — из глубин степей неслось грозное войско. Во главе него ехал человек с распущенными волосами, одетый в звериную шкуру. Его лоб покрывала широкая головная повязка, а на лице росла густая борода. Упираясь ногами в стремена, он наклонялся вперёд и, сжимая вожжи одной рукой, другой подстёгивал коня нагайкой [1]. В его глазах перекликались радость и тревожное волнение.

[1] Нагайка — средство управления лошадью, представляющее собой короткую, ременную плеть, сплетённую или сшитую из нескольких ремешков и постепенно сужающуюся к концу в большинстве случаев.

— Но! — вскрикнул мужчина. Конь ответил ему звучным ржанием, и огромная толпа была оставлена далеко позади.

Распущенные волосы мужчины и длинная грива благородного скакуна развевались на ветру. Один человек и один конь — картина, наполненная необузданной свободой и безудержностью.

Навстречу к ним на всех парах мчался всадник. Когда между ним и толпой войска оставалось расстояние в несколько чжанов [2], он спешился со своей лошади и опустился на одно колено.

[2] 丈 zhàng — китайская сажень, равен 3,33 метра.

Мужчина потянул поводья, тормозя коня. Его примеру последовал каждый из огромной толпы воинов, и один за другим они все остановилась в полушаге от лидера группы.

— В чём дело? — прогремел голос мужчины, будто огромный колокол, полный жизненной силы [3].

[3] используется выражение 中气 zhōngqì — срединная ци. В китайской медицине — жизненная энергия, находящаяся в селезёнке, желудке и других органах пищеварительной системы и отвечающая за переваривание пищи и усвоение питательных веществ.

— Докладываю кагану [4], хатун [5] вот-вот родит! 

[4] Каган — высший титул суверена в средневековой кочевой иерархии. Хан ханов.

[5] Хатун — женский титул, аналогичный мужскому титулу «хан», широко использовавшийся в Тюркском каганате, Монгольской империи и Османской империи. Приблизительно соответствует западным титулам «императрица», «царица», «королева».

Чёрный конь, подобно выпущенной из лука стреле, промчался мимо кланяющегося человека и что есть мочи ринулся вперёд.

Согласно предсказанию знахарки, до рождения ребёнка точно оставалось ещё три дня. Вместе со своими людьми он отправлялся уничтожить небольшое мятежное племя и, в кратчайшие сроки завершив задачу, он тут же поспешил обратно. Но даже несмотря на то, что он находился в дороге и днём и ночью, не останавливаясь ни на миг, он всё равно опоздал.

Мужчина беспрепятственно преодолел весь оставшийся путь. Он спешился с коня, достигнув огромного шатра, снаружи которого по его прибытию начали собираться люди степей. Друг за другом они опускались на колено и, сжав правую руку в кулак, прижимали её к сердцу.

— Приветствуем кагана.

Лишь шестеро человек в знак приветствия сделали полупоклон.

— Каган, — произнесли они.

Внутри шатра раздался пронзительный крик боли. Как только мужчина услышал его, в его глазах отразились искренняя жалость и нежнейшая любовь, какие редко ожидаешь от человека столь грозного вида. Он подошёл ко входу в огромный шатёр, уже намереваясь зайти, но тут ему путь преградила знахарка:

— Каган, госпожа сейчас рожает. Вы не можете войти.

Взгляд тигриных глаз мужчины резко похолодел и в единое мгновение стал острее лезвия меча.

Покрывшаяся дрожью знахарка испуганно отступила в сторону. Холодно фыркнув, мужчина вошёл в шатёр.

Внутри прозвучал звонкий плач, и мужчина широким шагом поспешил к кровати.

— Мэйцзы [6], как ты?

[6] используется слово 妹子 [mèizi]. В буквальном значении — младшая сестра, используется на юге Китая. Также может использоваться как обращение к девушке младше говорящего или в романтическом ключе.

Увидев вошедшего человека, женщина, иссиня-чёрные волосы которой обильно пропитались потом и прилипли к лицу, с огромным усилием подняла уголки губ в вялой улыбке. Несмотря на ужасную бледность, её глаза сохраняли ясность, и никакая слабость не сумела скрыть силу духа, отражающуюся в них.

Женщина шёпотом произнесла: «Каган». В одном-единственном сказанном слове явственно слышалась нежность, не свойственная людям степей.

Мужчина был очень высоким, поэтому он просто опустился на одно колено и так стоял у края кровати, обхватив обеими руками лицо женщины и неуклюже вытирая струящийся ручьями пот. Грубые пальцы ярко контрастировали с нежной и мягкой кожей.

— Я не успел вернуться вовремя.

— Каган, это мальчик или девочка?

Быстро взглянув в сторону, он произнёс, вернув взгляд к женщине:

— Это сын. Наш первый сын.

Когда женщина это услышала, на её лице расцвела улыбка облегчения, как если бы в этот момент с её плеч наконец-то свалилось тяжкое бремя, и она медленно закрыла глаза. Изначально это испугало мужчину, но, проверив её дыхание, он сумел успокоиться.

Купавшая в этот момент младенца повитуха вздрогнула, про себя думая: «Но это определённо девочка. Почему он решил выдать её за мальчика?»

Закончив с купанием, повитуха как следует запеленала ребёнка и передала её мужчине. Он сурово взглянул на неё, отчего та перепугалась, низко опустила голову и поспешила отойти в сторону.

Одною рукой держа ребёнка, мужчина раздвинул пелёнки и, окинув дочь быстрым взглядом, крепко обернул нижнюю половину тела младенца звериной шкурой — теперь оставалась обнажена лишь плоская мягкая грудь. Шкура дикого зверя на её отце неприятно покалывала нежную кожу девочки, отчего та без остановки плакала.

— Знахарка!

Держа в руке золотую иглу длиною в один чи [7], знахарка опустилась на колени перед мужчиной:

[7] 尺 chǐ — традиционная китайская мера длины, распространившаяся в другие страны Восточной Азии. Составляет 1/10 чжана и в свою очередь состоит из 10 цуней; условно соответствует английскому футу.

— Эта ничтожная женщина здесь.

— Приступай к накалыванию татуировки волчьего короля.

— Поняла.

Алые жемчужины стали очень быстро покрывать грудь девочки, и чем больше их появлялось, тем громче был младенческий плач. В глазах мужчины невольно появилась жалость — в степях нанесение татуировки на тело новорождённого являлось обязательным ритуалом, но он, впервые ставший отцом, всё равно не сумел избежать неприятного чувства в груди, где что-то, казалось, болезненно сжималось. Однако сейчас он мог лишь попытаться неумело успокоить кричащего ребёнка:

— Воин степей проливает кровь, а не слёзы. Не плачь.

Но как крохотный младенец сумел бы понять хоть одно слово своего отца? Звук её плача стал лишь громче.

К счастью, спустя чуть меньше чем полшичэня [8] татуировка волчьего короля была успешно наколота. Знахарка посыпала грудь младенца пригоршней растительной золы, благодаря чему кровотечение вскоре прекратилось.

[8] 时辰 shíchen — шичэнь; большой час. Единица измерения времени в Древнем Китае, равняется двум часам.

Мужчина бросил взгляд в сторону повитухи:

— Просто оставайся в шатре и присматривай за хатун. Через какое-то время этот хан лично отрядит группу людей, которая вернёт тебя обратно на юг.

— Благодарю великого князя! — старуха опустилась на колени и, полная благодарности, припала к земле, как если бы ей в этот момент было даровано помилование от смертной казни.

С ребёнком на руках мужчина вышел из ханского шатра [9] и незаметно оглядел выражения всех встретивших его людей. Крепко обхватив большими руками повязанную вокруг пояса девочки звериную шкуру, он поднял ребёнка высоко над своей головой и громко произнёс:

— Этот мальчик — первый сын этого хана и Фужун! Этот хан официально дарует Фужун титул хатун племени Чэнли и расторгает брачные договорённости с племенем Туба!

[9] в оригинале 王帐 «шатёр князя/короля». Вероятно, отсылает к золотому парадному шатру/юрте хана, для обозначения которых изначально использовалось выражение «Золотая Орда». Золотой цвет ханской орды — прерогатива императора, верховного правителя монголов. Назывался он так, «потому что его подпорки покрыты золотом», — писал китайский дипломат Пэн Да-я.

— Поздравляем кагана! — вооружённые воины опустились на землю, отдавая поклон, и хором прокричали слова поздравления.

Из шестерых мужчин, стоявших ближе всех, двое с улыбкой кивнули, в то время как лица оставшихся четверых отражали самые разные эмоции — все они будто очень хотели что-то сказать, но всё никак не могли найти для этого смелости. Один из них, мужчина, чьи волосы и бороду уже успела тронуть седина, шагнул вперёд:

— Каган, пусть она и родила наследника, она всё равно не принадлежит к нашему народу и, к тому же, является южанкой. Принцесса племени Туба обладает высочайшим происхождением, в ней течёт благороднейшая кровь степей, не будет ли лучше… 

— Дядюшка Бабу сомневается в благородстве происхождения этого хана? — перебил его мужчина.

— Нет-нет, всё совсем не так. Дело лишь в том, что я не смею пойти против воли небесных духов [10], давших благословение на брачный союз между племенем Чэнли и племенем Туба. Боюсь, что если ни с того ни с сего разорвать его, это повлечёт за собой недовольство со стороны племени Туба.

[10] В данной новелле племена придерживаются шаманства и поклоняются тенгри (небу, небесному духу; верховному божеству неба тюркских и монгольских народов), являющемуся высшим представителем всех сил природы.

— Неужели дядюшка начинает стареть? Если у племени Туба и хватит смелости выразить своё недовольство, то со своими храбрыми воинами этот хан сотрёт их с лица земли! — холодно усмехнулся мужчина.

— Но мы не можем нарушить клятву…

— Дядины слова не лишены смысла. Изначально именно из-за того, что мэйцзы является южанкой, этот хан согласился с мнениями нескольких дядюшек и временно присвоил ей титул госпожи [11]. Также этот хан и несколько дядюшек условились, что если до дня свадьбы Фужун сможет родить наследника, то ей сразу же будет дарован титул хатун. Неужто дядюшка забыл об этом?

[11] Слово 夫人 fūrén может не только использоваться в качестве обращения к замужней женщине (госпожа, леди, мадам, миссис), но и обозначать второстепенную жену (наложницу) императора.

— Это….

— Тогда замечательно. В таком случае могу ли я поручить дядюшке известить за меня все племена о том, что Фужун теперь хатун?

— ...слушаюсь.

Другой почтенный старейшина очень вовремя выступил вперёд:

— Каган, юному принцу уже было дано имя? — с улыбкой спросил он.

Мужчина улыбнулся и ответил тому совершенно отличным от прежнего тоном:

— Я довольно много думал над этим, но пока ещё не решил окончательно.

Почтенный старейшина погладил бороду:

— Как насчёт Агула?

— Агула? Циянь Агула? Замечательно! В таком случае я прислушаюсь к дядюшке!

На языке степей слово «Агула» означало «высокая гора».

Мужчина держал перед собой закутанного в звериную шкуру младенца, словно выточенного из белого нефрита, и думал, смотря на него: «Пусть твой папа и оказался вынужден выдать тебя за мальчика и растить как сына, папа верит, что, даже будучи дочерью, наш с Фужун ребёнок всё равно сможет стать величественной высокой горой».

***

Природная граница, река Лошуй [12], делила земли на две части: Северную Цзин и Южную Вэй.

[12] 洛水 Лошуй — устаревшее название Лохэ. Рек с таким названием существует сразу несколько. Одна из них находится в провинции Шэньси и, как и Цзинхэ (泾河), является притоком Вэйхэ (渭河).

Землю царства Вэй регулярно орошали дожди, и плодородная почва идеально подходили для сельского хозяйства, поэтому на протяжении тысяч лет на территории этого государства постепенно формировалась и развивалась система земледелия.

Земли царства Цзин были засушливыми, а почва не отличалась плодородием — на ней могла прорасти лишь сорная трава. Именно поэтому населявшие эту территорию народы постепенно сформировали кочевой образ жизни.

В степях севера было три самых могущественных племени: племя Чэнли [13], племя Туба [14] и племя Вэйкэ [15].

[13] 撑犁 chēnglí — опираться на плуг; вспахивая поля, обеспечивать себя.

[14] 图巴 túbā — строить планы/вынашивать замыслы, находясь в непосредственной близости; рассчитывать на план.

[15] 唯可 wéikě — только лишь достоинства/лучшие качества.

Каждое из этих племён захватило наиболее плодородные пастбища в степях. Многочисленные малые племена избирали для себя вождей, под чьими знамёнами впоследствии сражались и на чьё покровительство постоянно рассчитывали. Сильнейшим из всех было племя Чэнли, царствующим родом в котором был род Циянь.

Этого дикого мужчину, державшего ребёнка на руках, звали Циянь Сухбару — именно он ныне являлся каганом племени Чэнли. На языке степей его имя означало «свирепый тигр».

Людей, населявших южный берег Лошуй, народ степей прозвал южанами.

Всех «южан» люди степей видели народом второсортным, хилым и слабым. Ни один из них не допустил бы и мысли, что благороднейшего происхождения человек из правящего клана вдруг решил бы жениться на женщине с юга, позволив ей продолжить свой род.

Циянь Сухбару, однако, был особенным каганом. Причиной этому послужили события его юности.

В год, когда ему было четырнадцать, два его дяди вступили в сговор с двумя другими могущественными племенами, намереваясь свергнуть старого кагана.

Под охраной конного отряда из сотни верных воинов, Сухбару бежал на южный берег Лошуй, в царство Вэй.

Там он познакомился с культурой, совершенно отличавшейся от их собственной: люди царства Вэй не пасли скот, а лошади среди простого народа так и вовсе являлись огромной редкостью! Южане вели оседлый образ жизни, поколениями проживая на одном месте, держали скот в стойлах, разводили домашнюю птицу, работали на полях, ткали и штопали одежду.

В царстве Вэй Сухбару приютила одна крестьянская семья, проживавшая в посёлке на границе. Он провёл с ними пять лет.

У крестьянской супружеской пары была дочь по имени Фужун [16].

[16] 芙蓉 fúróng — лотос; лотосовый (также обр. в знач.: красота; прекрасный).

В течение многих поколений они жили в небольшом посёлке под названием Фужун [17], что просто идеально подходило их дочери.

[17] Такой посёлок существует на самом деле. Находится в провинции Юншунь, уезде Сянси-Туцзя-Мяоского автономного округа провинции Хунань. Место с прекрасными пейзажами.

Сухбару был невероятно благодарен крестьянской семье и ежедневно с большим усердием подходил к выполнению сельскохозяйственных работ. За его прямоту, искренность и честность, что были свойственны народу степей, супружеская пара очень полюбила его. В те времена две территории разделяла природная граница, так что между севером и югом не случалось военных конфликтов. Крестьянская пара дала своё благословение на брак между их дочерью и Сухбару.

Но в канун их свадьбы в посёлок неожиданно вторглись люди из другого народа. На следующий день Сухбару уехал вместе с ними.

Перед самым своим отбытием он оставил Фужун ожерелье из волчьего клыка.

— Мэйцзы, дагэ [18] женится на тебе сразу как только вернется, — сказал он тогда ей.

[18] 大哥 dàgē — старший брат. Также может использоваться как обращение жены к мужу.

Оказывается, за прошедшие пять лет старый каган успел навести порядок в племени и отвоевать несколько пастбищ, но прежде чем у племени Чэнли получилось полностью восстановить былое величие, его здоровье начало стремительно идти под откос.

Все взрослые сыновья старого кагана погибли в сражениях во время прошедшего переворота — лишь самый младший, Сухбару, в ту пору в бедности живший в чужой стране, избежал печальной участи.

Воротившись в степи, Циянь Сухбару получил власть из рук отца и похоронил вскоре отошедшего в мир иной старого кагана. С ним во главе племя Чэнли вновь вошло в число самых могущественных племён спустя всего пять лет.

Сильно опасаясь этого юного «свирепого тигра», племя Туба добровольно уступило ему три плодородных пастбища и выдвинуло предложение о заключении союза между двумя родами путём брака.

Обсудив всё вдоль и поперёк с шестью главными старейшинами племени, Сухбару принял предложение племени Туба и заключил с ними перемирие, однако всё равно ни на миг не переставал думать о его оставшейся на юге жене, с которой они так и не успели пожениться. В конце концов, проигнорировав все возражения, он взял с собой несколько доверенных людей и отправился лично найти свою любимую.

К тому времени Фужун уже считалась самой настоящей «старой девой». Пара добрых крестьян не смогла вынести множество сплетен, предметом которых являлась их дочь, и от болезни скончались.

Стоя у их могилы, Сухбару священно поклялся, что никогда в этой жизни не оставит Фужун. Случившееся ранее и стало следствием этого обещания.

По какой-то необъяснимой причине, несмотря на минимальное взаимодействие между севером и югом, предубеждение по отношению к «южанам» у людей степей было выжжено на самой подкорке мозга. Шесть главных старейшин обладали высочайшим авторитетом в племени и огромными войсками в своём подчинении. Сухбару был вынужден использовать свою дочь в качестве разменной монеты ради исполнения своего долгосрочного плана.

Кроме того, всё это время он про себя думал: он и его жена всё ещё молоды, очень скоро у них получится родить сына. Когда это случится, восстановление статуса их дочери не будет какой-то невыполнимой задачей. В отличие от южан, в племенах степей люди не придавали такого огромного значения поддержанию традиционных порядков и относились к своим дочерям ничем не хуже, чем к сыновьям.

И вот так в результате действий своего отца, только родившись, Циянь Агула стала первым принцем племени Чэнли, и вместе с этим ей был дарован тотем волчьего короля.