В огне войны противоречивые чувства увядают Глава 10. Ещё осталась капля доброты в душе, что горечью и злобой была поглощена

Скорбные всхлипывания девушки то стихали, то становились громче. Толпа ещё некоторое время оставалась здесь, прежде чем полностью разойтись.

Хлипкий гроб стоит по меньшей мере два ляна серебра [1]. С учётом всех прочих расходов ей потребуется как минимум четыре ляна серебра, чтобы похоронить этого старого господина. Пришедшие на ярмарку были сплошь крестьянами, в дома которых не требовалась служанка. К тому же, они не могли позволить себе выделить столько серебра.

[1] 两 liǎng — мера веса, а также денежная единица в Юго-Восточной Азии. Вес в разные эпохи отличался. Один лян равен 50 граммам. Согласно современным исследованиям, стоимость одного ляна в перерасчете на современный юань составляла: в начале эпохи Тан один серебряный лян — 4130 юаней, в конце эпохи Тан — 2150 юаней; в середине эпохи Мин — 660,8 юаней.

Беспомощный плач девушки разносился далеко по улице. Хоть некоторые прохожие и замедляли шаг, большинство людей спешило уйти прочь.

Несмотря на то, что в третьем месяце в воздухе ещё оставалось небольшое ощущение прохлады, человек в ручной тележке уже источал неприятный запах. Здесь, посреди оживлённой толпы, снующей туда и сюда, эта девушка могла лишь беспомощно стоять на коленях. Даже звук её плача потонул в шуме улицы и бесконечных зазываниях торговцев.

Ци Янь продолжала стоять на прежнем месте, хоть случайные прохожие то и дело толкали её. Ей так и не удалось усмирить охватившую её душевную боль. Она бросила ещё один взгляд на девушку, прежде чем развернуться и уйти. 

По возвращении домой Ци Янь разрезала бумагу и растёрла чернила, а затем, выбрав из своей памяти случайное произведение, подняла кисть и начала писать. Кисть быстро и яростно двигалась по бумаге, и в каждом выведенном ею иероглифе читалась подавляемая жестокость. Только когда три листа были полностью исписаны, Ци Янь наконец-то восстановила свой прежний — округлый, ровный и изящный, отличающийся мягкими линиями — почерк.

Ци Янь опустила писчую кисть и выдохнула скопившийся в груди затхлый воздух. Рассматривая лежащие на столе рукописи, будто бы написанные двумя разными людьми, она испытала некоторое раздражение: просто из-за того, что она вживую увидела сына своего врага, она настолько потеряла самообладание. Это совершенно недопустимо.

Снова вздохнув, Ци Янь подняла со стола рукописи и бросила их в очаг в главной комнате, после чего вернулась к себе и легла на кровать.

В третьем месяце погода в округе Юньчжоу крайне непостоянна и непредсказуема: несмотря на то, что ещё днём за окном ярко светило солнце и дул мягкий ветерок, под вечер неожиданно начался проливной дождь. Вспышка молнии рассекла небосвод, и сразу вслед за этим лежавшая на кровати Ци Янь вдруг подскочила и закрыла уши руками.

«Бабах!»

Казалось, словно приглушённый гром вот-вот взорвёт небо. Побледневная Ци Янь лежала в углу кровати, свернувшись в клубок. Вдруг ни с того ни с сего чистая комната наполнилась едким запахом домашнего скота. Ци Янь в мучениях переползла на край кровати; рвотные позывы волнами накатывали на неё.

Принц степей Циянь Агула не испытывал ни малейшего страха перед грозой. Огонь и ветер, гром и молния — всё это являлось дарами небесных духов. «Житель царства Вэй» Ци Янь, тем не менее, до глубины души боялся грозы.

На протяжении всех пяти лет обучения всякий раз, когда начиналась гроза, в комнату Ци Янь приходила женщина в маске. Под раскаты грома она строго спрашивала её: «Что ты увидела, вернувшись в степь?» — чёрная маска мерцала при каждой вспышке молнии. Её хриплый, режущий уши голос был подобен острому ножу, который снова и снова вонзали в грудь Ци Янь.

Неизвестно, как много дождей прошло за эти пять лет. Для Ци Янь грозовая погода навсегда стала кошмаром наяву. И поныне, если она находилась в нестабильном душевном состоянии, у неё иногда начинались галлюцинации из-за раскатов грома.

— Где ханский шатёр? — картина пятилетней давности промелькнула перед её глазами. Бесчисленный домашний скот топтался по толстому слою навоза. Крепкий запах скота витал в воздухе, однако она нигде не могла найти хорошо знакомый ханский шатёр. Она не могла найти свой дом.

Ци Янь, страдая от боли, встряхнула головой и нетвёрдой походкой вышла на улицу. Крупные капли дождя разбивались о её лицо, разгоняя галлюцинации.

Она бежала без всякой цели. Как только у неё закончились силы, она легла навзничь на размытую дождём землю, позволив грязи впитаться в её одежду и волосы, затекать в уши.

Она уважала женщину в маске, но в то же время боялась и ненавидела… Несмотря на то, что женщина в маске очень часто впадала в безумие, она никогда не беспокоила Дин Ю. Единственной её жертвой всегда была Ци Янь.

По правде говоря, за последнюю пару лет Ци Янь практически никогда не теряла контроль над собой. Ей удавалось сохранять самообладание даже тогда, когда у неё начинались галлюцинации. Однако сегодняшняя встреча с сыном её врага — а также что-то, что она изо всех сил подавляла, не желая посмотреть правде в глаза — полностью выбили её из колеи.

Ци Янь вскарабкалась на ноги и, шатаясь, пошла в город. Из-за сильного дождя посетители ярмарки уже разошлись. Она с первого раза заметила ту самую девушку, которую видела недавно: её тело было обмотано верёвками от ручной тележки. Она с огромным трудом продвигалась вперёд. Ци Янь с облегчением выдохнула, словно в этот момент с её души свалился тяжёлый камень. В определённом уголке её сердца, о существовании которого она не знала, полегчало. Она быстрым шагом подошла к девушке и окликнула её:

— Барышня.

Девушка остановилась и протёрла рукой глаза: перед нею стоял молодой парень в ужасном состоянии. Судя по его росту, ему было где-то шестнадцать-семнадцать лет, однако в его внешности всё ещё просматривались черты детской наивности.

Видя, что девушка молчала, Ци Янь решила взять инициативу на себя:

— Я снимаю небольшую усадьбу в пригороде. Если ты доверяешь мне, ты можешь укрыться у меня от дождя.

Стоило девушке услышать это, тяжёлый ком подступил к её горлу. Она горестно произнесла:

— Но мой отец… — уже несколько дней она нигде не могла найти место, которое сослужило бы ей временным пристанищем — все остальные люди считали, что этот труп навлечёт на них несчастье.

— Необходимо почтить умершего. К тому же, никто не знает, как долго ещё будет лить этот дождь. Желает ли барышня пойти со мной?

Девушка кивнула. Ци Янь взяла верёвки, обвязала их вокруг своего тела и ухватилась за ручки тележки. Увидев это, девушка воскликнула:

— Молодой господин, Вам ни в коем случае нельзя этого делать. Позвольте мне, недостойной, тащить тележку самой!

— Я хожу довольно быстро. Прошу барышню не отставать.

Лишившаяся всяких сил девушка мгновение поколебалась, но больше не пыталась отказываться. Она шла рядом с тележкой, время от времени вытирая слёзы.

Когда они пришли на место, девушка наотрез отказалась от того, чтобы внести останки отца в дом. Они вдвоём перетащили в главную комнату хворост из сарая, втолкнули туда ручную тележку и лишь после этого вернулись в дом.

Девушка выразила свою благодарность и затем, обняв себя руками, сжалась в стороне. Её тонкая одежда насквозь промокла от дождя. Нахождение в одной комнате с мужчиной в таком состоянии не могло не вызвать у неё тревогу и неловкость.

Ци Янь прекрасно понимала это, а потому взяла из своей комнаты чистую одежду и вручила её девушке со словами:

— В котле уже приготовлена горячая вода. Бочка для купания стоит за ширмой. Тебе следует помыться, если ты не хочешь простудиться. Я пойду немного приберусь в западной комнате. Позови меня, как только закончишь.

Полшичэня спустя Ци Янь вернулась в главную комнату. Её одежда оказалась девушке чуть велика.

— Молодой господин, — девушка двумя руками подала ей горячее полотенце. Ци Янь со словами благодарности приняла его и стёрла с лица грязную воду.

Девушка безмолвно подняла голову и украдкой взглянула на Ци Янь, после чего тут же опустила её обратно.

— Могу ли я узнать, сколько денег нужно барышне для похорон отца?

Девушка резко подняла голову, неверяще посмотрела на Ци Янь и рухнула на колени. Ци Янь с большим трудом помогла ей подняться. Она терпеливо ждала, когда девушка закончит плакать, чтобы снова задать свой вопрос.

Всхлипывая, та ответила:

— Мне нужны только маленький гроб, немного ритуальных бумажных денег, тарелка еды и, если молодой господин проявит немного жалости, надгробная плита из твёрдой древесины.

— Сколько серебра тебе нужно на всё это?

— Двух лянов могло бы хватить, однако эта недостойная — слабая женщина, которой не под силу справиться со всем в одиночку. Понадобится нанять несколько взрослых мужчин, которые выкопают могилу и понесут гроб. В итоге потребуется ещё триста… двести медных монет.

Девушка уже собиралась снова опуститься на колени, однако в этот раз Ци Янь была готова к этому и вовремя поддержала её.

— Барышня, тебе ни в коем случае не нужно делать этого.

— Молодой господин, я, недостойная, желаю на всю свою жизнь стать Вашей служанкой. Недостойная происходит из семьи потомственных крестьян; каждый мой предок был порядочным и честным человеком! Как только папу похоронят, эта недостойная отправится к местным органам власти вместе с молодым господином, чтобы подписать договор.

Ци Янь развернулась и пошла в свою комнату. Она открыла дорожную сумку, достала оттуда мешочек с деньгами и высыпала всё содержимое. Оказалось, что в нём находилось немногим больше ляна серебра. Увидев это, она вытащила из сумки все вещи, нащупала рукой секретный замок и откинула нижнюю доску. В потайном отделении лежал слой ослепительно-белого серебра. Перед самым отправлением Ци Янь получила от женщины в маске пятьдесят лянов серебра и две связки [2] медных монет на экзамены и путешествия.

[2] 贯 guàn — гуань, связка чохов (в 1000 медных монет с отверстиями).

Ци Янь вытащила два куска серебра и взвесила их в руке: здесь должно быть по меньшей мере четыре ляна. Она закрыла потайное отделение, сложила вещи обратно в сумку и покинула комнату.

Она передала девушке мешочек с деньгами.

— Здесь должно быть пять лянов. Возьми их. После того как дождь завтра утихнет, найди в городе хозяина лавки бумажных предметов для подношений [3], договорись с ним о хорошей цене и позволь ему взять все хлопоты на себя. Сохрани оставшиеся деньги и используй их, чтобы вернуться на родину. Сегодня ты можешь остаться в западной комнате. Я уже достал постельные принадлежности.

[3] 纸扎 zhǐzhā — вид традиционного ремесла. Бумажные изделия используются как подношения на даосских фестивалях и похоронах. Чтобы человек ни в чём не нуждался после смерти, во время похорон сжигаются бумажные копии предметов, которые могут ему понадобиться или которые он любил при жизни, а также специальные ритуальные деньги.

— Молодой господин…

Ци Янь одёрнула её:

— Я не люблю, когда за мной кто-то ухаживает, и не нуждаюсь в том, чтобы барышня стала моей служанкой. Зонт у двери. Я не буду провожать тебя.

Увидев, что девушка никак не отреагировала на её слова и лишь в оцепенении продолжала стоять на месте, Ци Янь нахмурилась. Она холодно добавила:

— Я устал. Барышня может идти.

Девушка действительно не могла понять, почему настроение этого доброго молодого господина так внезапно изменилось. Её переполняли вопросы, но, увидев на лице Ци Янь всепоглощающий холод и лёгкое отвращение, она была вынуждена отступить. Она обеими руками приняла мешочек с деньгами, а затем развернулась и вышла на улицу, совершенно позабыв про зонт. Ей пришлось добираться до западной комнаты под дождём.

Ци Янь заперла дверь на засов и заново нагрела воду. Прислонившись к стенке бочки, она закрыла глаза и тяжело вздохнула. Она думала про себя: «Это последний раз, когда я проявляю жалость к жителям царства Вэй. Будем считать… будем считать, что таким образом я отплатила царству Вэй за доброту от имени моей покойной матушки».

Придя к этой мысли, Ци Янь наконец-то почувствовала себя немного лучше. Она опустила взгляд на свою плоскую грудь, на выколотую на ней голову как будто живого волчьего короля. Для неё всё ещё оставалось загадкой, почему наставница всё-таки разрешила ей сохранить метку, связывающую её с прошлым…

Поднимающийся пар затуманивал янтарные глаза, а водная рябь размывала выражение волчьего короля. В этой груди было заключено сердце, опутанное, насквозь пронзённое лозами ненависти. Сердце, которое медленно истекало кровью. Сердце, которое продолжало биться.

На следующий день.

Рано утром, едва только солнце показалось из-за горизонта, девушка встала, чтобы приготовить Ци Янь завтрак, однако она обнаружила, что дверь восточной комнаты была заперта. В её памяти возник вчерашний ледяной взгляд Ци Янь, и потому она тихо покинула небольшую усадьбу. Девушка нашла в городе округа Юньчжоу лавку бумажных предметов для подношений и, как ей и велела Ци Янь, договорилась с хозяином о цене. Она получила в своё распоряжение четырёх работников, чтобы перенести гроб и предать отца земле. Услышав о том, что на вчерашней ярмарке девушка пыталась продать себя, чтобы оплатить похороны отца, хозяин лавки проникся к ней огромным сочувствием. Он приказал работникам помочь ей нести траурный флаг [4], видя, что эта девушка осталась совершенно одна в этом мире и рядом с ней не было никого, кто мог бы помочь ей. 

[4] 打幡 dǎfān — чтобы проявить почтение к умершим родителям, сын возглавлял погребальное шествие и нёс перед гробом узкое и длинное бумажное знамя, закреплённое на красном древке.

Девушка снова пришла к двери Ци Янь и обнаружила, что та по-прежнему оставалась заперта. Горько усмехнувшись, она опустилась на колени перед входом и сказала:

— Я, недостойная, вовек не забуду великую милость молодого господина. Я мечтаю о том, чтобы в следующей жизни я смогла стать служанкой молодого господина и удовлетворить все Ваши нужды.

Девушка провела в ожидании какое-то время, но, так и не получив ответа Ци Янь, трижды поклонилась и ушла. Она оборачивалась через каждые три шага и, пока небольшая усадьба окончательно не пропала из виду, не смела поверить, что ей повезло повстречаться с таким благородным и бескорыстным человеком. Может ли так быть, что Небеса оберегали её? Или же какой-то бессмертный небожитель услышал её молитвы и спустился в этот мир, чтобы помочь ей?

Она не смогла удержаться от того, чтобы вспомнить облик Ци Янь. К сожалению, вчера вечером ей не удалось хорошо рассмотреть этого человека: комната была погружена в полумрак, а он сам — с ног до головы перепачкан в грязи; лишь только янтарные глаза глубоко врезались в её память.

В третий день четвёртого месяца академия, проводившая экзамены на получение звания туншэн, распахнула свои двери для учащихся.

В этом году экзамен приобрёл невиданный масштаб. Дело в том, что несколько дней назад император, прежде ратовавший за бережливость и умеренность во всём, нарушил установленный порядок и построил для Наньгун Цзиннюй [5], принцессы, которой едва исполнилось десять лет, поместье по образу и подобию поместий циньванов [6]. К тому же, он даровал ей титул «Чжэньчжэнь» [7].

[5] 静女 jìngnǚ — скромная девушка, целомудренная женщина.

[6] 亲王 qīnwáng — великий князь, князь крови, принц крови; (один из высших официальных титулов при дин. Цин). Данным титулом наделялись братья царствующего императора и его сыновья (кроме наследника).

[7] 蓁蓁 zhēnzhēn — густой, пышный (о растительности); тернистый.

Немало людей гадало, не собирается ли император издать указ о проведении государственных экзаменов раньше назначенного срока, поэтому многочисленные учащиеся, которые ещё не успели получить звание туншэн, спешили попасть на сдачу в этом году. 

Почему эта принцесса Чжэньчжэнь пользовалась такой благосклонностью? Даже простой люд кое-что знал об этом.

У царствующего императора Наньгун Жана имелось девять сыновей и три дочери, однако лишь эта Наньгун Цзиннюй была рождена главной женой. Разумеется, её статус был чрезвычайно уважаем.

Наньгун Жан и его супруга из рода Ма глубоко любили друг друга уже в то время, когда он занимал должность канцлера. За многие годы брака им удалось родить лишь одну дочь — ею и была принцесса Чжэньчжэнь.

К сожалению, девушка из рода Ма скончалась от болезни вскоре после того, как на свет появилась её дочь. Наньгун Жан горько и безутешно оплакивал её. В тот день он отменил утреннюю аудиенцию, чтобы почтить память покойной жены. После этого он перестроил Восточный дворец предыдущей династии, переименовал его в «дворец Вэйян» [8] и даровал его Наньгун Цзиннюй, чтобы та жила в нём.

[8] 未央宫 wèiyānggōng — главный дворцовый комплекс династии Хань, находившийся в городе Чанъань. Служил в качестве административного центра и императорской резиденции. Во времена династии Тан был сожжен мародёрами-захватчиками. Дворец Вэйян был крупнейшим дворцом, когда-либо построенным на Земле; он в 6,7 раз превосходил по площади нынешний Запретный дворец и в 11 раз Ватикан. Название дворца переводится как «Бесконечный дворец». 

С тех пор, как императрица Ма покинула этот мир, прошло уже почти десять лет, но место императрицы так и продолжало пустовать. Согласно слухам, всеми делами Заднего дворца [9] заведует драгоценная супруга [10]. По всей видимости, Наньгун Жан даже не собирался избирать новую императрицу.

[9] 后宫 hòugōng — дворец царских жён; гарем, сераль.

[10] 贵妃 guìfēi — государева супруга второго ранга; вторая жена императора.

У Наньгун Цзиннюй было две единокровные старшие сестры; первую звали Сунюй [11], а вторую Шунюй [12]. Несмотря на то, что они обе уже достигли брачного возраста [13], им всё ещё не были дарованы титулы — что уж говорить о собственных поместьях. Даже простой народ говорил, что если бы эта принцесса Чжэньчжэнь родилась мальчиком, она бы непременно была наследным принцем.

[11] 素女 sùnǚ — белая (чистая) девушка.

[12] 姝女 shūnǚ — красивая девушка.

[13] 及笄 jíjī — достигать брачного возраста (зрелости, о девушке в 15 лет).

Окончание главы