В огне войны противоречивые чувства увядают Глава 6. Порядок в стране четырёх морей [1], разлад между государем и подданными

[1] 四海 sìhǎi — страна четырёх морей (обр. о Китае).

Агула и Сяоде бежали вместе с отрядом Циянь Гергена. Дни проходили один за другим. Однако тем, кто в итоге нашёл их, оказался вовсе не Сухбару, а хан племени Туба Эжихэ и несколько тысяч воинов под его командованием.

Измотанные воины племени Чэнли были совершенно не в состоянии оказать преследователям какое-либо сопротивление. Прежде являвшийся высокопоставленным чиновником Герген пренебрёг братом и сестрой Циянь и, забрав с собой огромное войско, обратился в бегство. К счастью, в отряде был отправленный Сухбару верный воин, возглавлявший несколько сотен всадников, задачей которых являлась защита Агулы и Сяоде. Сцепившись в битве не на жизнь, а на смерть, они в конце концов сумели вырваться из окружения и сбежали, держа путь на юг.

Вот так, в бегах, они провели бесконечно много времени. В степи начинала возвращаться весна, вся природа просыпалась и оживала после долгого зимнего сна — данный сезон как нельзя лучше подходил для того, чтобы пасти скот. Но, несмотря на это, Агула и остальные уже несколько дней питались одними лишь корешками травы. В минуты отдыха Агула часто думала: «Родился ли мой братик благополучно? В порядке ли отец и матушка?»

— Братик, я хочу кушать, — Сяоде жалостливо ютилась в объятиях Агулы. Она подняла голову и, глядя на брата, спросила вновь: — Когда мама и папа придут забрать нас?

Агула похлопала Сяоде по спине и мягким голосом утешила её:

— Очень скоро.

Услышав слова маленькой принцессы, Буцинь собрал всю волю в кулак и направился к Агуле. Стоя перед ней, он опустился на одно колено и затем произнёс:

— Принц, так не может продолжаться и дальше. Возможно, мне стоит убить свою лошадь!

Как только эти слова прозвучали, взгляд каждого оказался прикован к Буциню. В свою очередь сам он чуть опустил голову, как если бы на его плечи давила тяжесть тысячи цзинь [2].

[2] 斤 jīn — китайский фунт; 500 грамм в КНР и Малайзии, 600 грамм в Гонконге, Сингапуре, на Тайване и других территориях.

Лошади являлись не только ногами народа степей, но и неизменными друзьями, до самой смерти верными своим хозяевам. Куда бы ни отправился человек, лошадь всегда была рядом с ним.

Агула встала и затем помогла подняться Буциню:

— Дядюшка Буцинь, Сяоде — всё ещё ребёнок, её слова не стоит воспринимать настолько близко к сердцу. Мы, люди степей, не можем убивать лошадей даже под угрозой смерти от голода!

Буцинь с благодарностью взглянул на Агулу, однако от вида маленьких измождённых лиц этих двух детей его душа невыносимо сильно болела, сердце обливалось кровью. Каган до сих пор не догнал их, а войска племени Туба и южан непрестанно преследовали их. Возможно ли...

— Принц, куда нам следует направиться дальше?

— Дядюшка Буцинь, возможно, нам следует продолжить двигаться на юг, — немного подумав, ответила Агула.

— Юг? Но ведь мы уже приблизились к границе степей. Мы продолжим двигаться ещё дальше на юг?

— Да. Мы сможем передохнуть какое-то время на берегу реки Лошуй.

Буцинь нахмурился, но крайне быстро всё понял:

— Я понял. Принц действительно очень умён.

За десять с небольшим дней они не повстречали на своём пути ни одного вражеского солдата, однако когда они уже собирались вздохнуть с облегчением, они натолкнулись на армию южан!

Сейчас численность отряда, сопровождавшего Агулу, не превышала и сотни всадников, к тому же, абсолютно все и каждый — и люди, и кони — практически полностью выбились из сил. В то же время вражеское войско было выстроено ровными рядами и каждый воин был облачён в сверкающие латы.

Закалённый в боях Буцинь впал в отчаяние, увидев вдалеке армию южан, которой, казалось, не было конца.

Приняв мгновенное решение, Буцинь отдал приказ:

— Тимур, забирай половину людей и сопроводи принцессу на север. Я возьму оставшихся людей и сопровожу принца дальше на юг! — теперь в его силах было лишь отчаянно, поставив на кон собственную жизнь, защищать то немногое, что осталось от рода кагана.

— Братик, я не хочу расставаться с тобой!

Буцинь потянул поводья и встревоженно сказал, глядя на Агулу:

— Принц! Если мы разделимся, то, возможно, у нас ещё останется шанс на выживание. Сейчас мы можем лишь следовать небесному замыслу!

Агула крепко сжала кулаки. С покрасневшими глазами она кивнула:

— Дядюшка Буцинь, пойдёмте.

— Братик! — доносящийся из-за спины крик Сяоде прозвучал непривычно высоко. Агула закрыла глаза, не дав слезам пробиться наружу.

Целью врага была именно она. Лишь если они разделятся, у Сяоде появится возможность сбежать! Падающая Звезда, уловив намерение своей хозяйки, издала ржание и бешенно помчалась вперёд.

Однако кое о чём Агула до сих пор не ведала: к настоящему времени судьба степей уже решилась окончательно. Эти войска царства Вэй лишь перевозили строительные материалы для возведения городских стен.

Возглавлявший армию генерал Дин И приходился шурином главному воеводе царствующей династии. Он прищурил глаза, заслышав шум, и сразу же заметил вдалеке мчавшуюся впереди отряда Падающую Звезду.

— Отличная лошадь!

— Кто-нибудь, сюда.

— Второй командующий [3] здесь.

[3] 末将 mò jiàng — воинское звание, второе после старшего (главного) командующего (上将 shàngjiàng).

— Возьми с собой группу людей. Ваша задача — остановить того юношу. В следующем месяце Его Превосходительство главный воевода празднует свой сороковой юбилей. Этот красный конь просто обязан понравиться почтенному господину [4].

[4] 老人家 lǎorenjia — почтенное, уважаемое обращение к старым людям.

— Слушаюсь!

Дин И прождал долгое время, однако так и не получил отчёт. Он отправил одного из своих солдат всё разузнать. Когда прошло время, за которое сгорает одна палочка благовоний [5], верхом на быстрой лошади этот солдат вернулся назад с отчётом:

— Докладываю! Генерал! Более десяти наших братьев было убито!

[5] В древности время часто измеряли, зажигая палочку благовоний, которая полностью сгорает примерно за 15-30 минут.

Дин И пришёл в ярость:

— Эти бездомные варвары осмелились повести себя настолько бесцеремонно? Отряд лёгкой кавалерии, следуйте за мной! Все остальные остаются здесь в ожидании дальнейших приказов!

— Есть.

Дин И повёл в погоню сильное войско, численность которого достигала восьмисот человек. Лошади Буциня и остальных, окончательно выбившись из сил, друг за другом повалились на землю, а их всадники оказались пронзены железными копьями преследователей. Лишь одной Агуле повезло выжить благодаря своей драгоценной лошади, Падающей Звезде.

С видимой неохотой Дин И остановил лошадь, всё ещё пристально всматриваясь вдаль. Один из его людей поражённо воскликнул:

— Генерал, смотрите! Тут следы крови.

Дин И спешился с лошади и подошёл к месту, куда указывал его подчинённый. Он макнул палец в «каплю крови» и поднёс его к носу, понюхав.

— Это не кровь.

— Тогда что это?

В глазах Дин И мелькнул азарт:

— Никак не думал, что тот юноша скачет верхом на самой настоящей легендарной ферганской лошади! По коням! Продолжаем погоню!

Несколько утомительных дней и полдня бешеной езды стали тяжким испытанием даже для Падающей Звезды — она тяжело и прерывисто дышала, а по её телу ручьём лился красный пот.

Мысли Агулы были связаны с мыслями Падающей Звезды. От понимания, что её лошадь уже давно успела достигнуть предела своих сил, но всё равно упрямо отказывалась останавливаться, глаза Агулы вновь покрылись влагой.

Впереди послышался громоподобный шум речных вод, однако преследующие их войска с каждым мгновением становились всё ближе и ближе. Агула похлопала Падающую Звезду по шее, и та, издав горестный вопль, помчалась к реке Лошуй.

Человек и лошадь вынужденно оказались на краю крутого обрыва. Перед их глазами — ревущая Небесная река, позади — грозное войско, ни на мгновение не прекращающее свою погоню. Дин И поднял руку, приказывая войску замедлить ход. Жадным взглядом, будто хищник на свою добычу, он смотрел на ферганскую лошадь: низшие варвары не имели никакого права обладать подобной превосходной лошадью, не имеющей себе равных.

Агула выпрямила своё уставшее тело и мягко погладила гриву Падающей Звезды, пытаясь хоть немного утихомирить её боль. Она вновь прикоснулась к горну из бычьего рога, который Баинь подарил ей.

— Прощайте, отец хан, матушка, Сяоде и анда.

Падающая Звезда издала горестный вопль, отвечая мыслям своей хозяйки, и решительно, не колеблясь ни секунды, спрыгнула с обрыва...

По другую сторону природной границы.

Главнокомандующий Лу Цюань вместе с ханом племени Туба вернулся в столицу на аудиенцию к императору. Известие о том, что территории, лежащие за северным берегом реки Лошуй, теперь принадлежали царству Вэй, принесло Наньгун Жану величайшую радость.

Он сошёл вниз по императорским ступеням и подошёл к Лу Цюаню, помогая тому подняться.

— Старший брат проделал огромную работу ради нашего государства и народа. Пожалуйста, скорее вставай.

— Благодарю Ваше Величество.

Наньгун Жан перевёл взгляд на Эжихэ, который стоял в стороне, опустившись на одно колено:

— И этот человек — это?

— А, это хан племени Туба, которого прежде упоминал Ваш подданный. Карта, которую он предоставил, позволила нашей армии стремительно и безостановочно продвигаться вперёд.

Наньгун Жан погладил бороду и затем приказал:

— Покажите гостям их места!

— Так точно.

Вернувшись за императорский стол [6], Наньгун Жан сразу же развернул свиток, содержавший довольно примитивную карту северной части страны; её дополнял перечень захваченного в эту войну животного скота, лошадей и военнопленных.

[6] 御案 yù àn — особый стол, используемый императором. См. примечание в конце главы.

Радость переполняла Наньгун Жана. Он сказал, обратившись к Эжихэ:

— Дорогому сановнику [7] принадлежит немалая заслуга в этой войне. Возвращайся на постоялый двор и немного передохни. Награда будет пожалована через несколько дней.

[7] 爱卿 àiqīng — ласковое обращение государя к подчинённым.

Эжихэ нахмурился, дослушав перевод солдата, но всё-таки поклонился, прижав кулак к груди, и покинул тронный зал вслед за евнухом. Наньгун Жан в срочном порядке призвал во дворец глав трёх управлений и шести министерств. Он приказал им обсудить вопрос административного деления завоёванных территорий и составить список кандидатов на должности губернаторов округов, после чего доложить обо всём ему.

— Дорогой сановник Лу, должно быть, устал после долгой дороги. Возвращайся в своё поместье и тоже передохни. Ты можешь также привести с собой супругу и детей на завтрашний триумфальный банкет.

— Благодарю Ваше Величество.

Лу Цюань ушёл, и улыбка медленно сползла с лица Наньгун Жана. Он неподвижно сидел на драконьем троне [8].

— Ваше Величество, позвольте Вашему слуге помочь Вам вернуться к отдыху. Вы просматривали и делали пометки в докладных записках в четвёртую ночную стражу [9] несколько дней подряд. Здоровье Вашего Величества имеет первостепенную важность, — шёпотом произнёс стоящий позади управляющий дворцовыми делами евнух.

[8] 龙椅 lóngyǐ — трон китайского императора. Был возведён в самом центре Запретного города. Поскольку дракон считался символом божественной императорской силы, трон императора, считавшегося божеством во плоти, был известен как «драконий трон». См. примечание в конце главы.

[9] Стража — это промежуток времени, на протяжении которого в карауле стоял один отряд воинов; он равен одному шичэню (одному традиционному китайскому часу или же двум современным часам). Четвёртая ночная стража — с 01:00 до 03:00.

Наньгун Жан тяжело вздохнул и устало потёр точку между бровями.

— Ваше Величество чем-то обеспокоено?

— Сыцзю, скажи... как Нам [10] следует дать ему эту награду?

[10] 朕 zhèn — (уст., офиц.) Мы. Местоимение, использовавшееся исключительно императорами при разговоре о себе.

Сыцзю был слугой, рождённым в поместье Наньгун, что вырос вместе с Наньгун Жаном. Изначально его воспитывали как служку [11], однако так уж случилось, что Сыцзю совершенно не был предрасположен к книгам — от одного их вида его неизбежно клонило в сон, из-за чего его в конце концов сделали маленьким слугой. Сыцзю был искренним и верным человеком, поэтому изначально, только взойдя на престол, Наньгун Жан намеревался даровать ему пост провинциального чиновника [12]. Он и подумать не мог, что в ответ на это Сыцзю схватит меч и собственными руками оскопит им себя, поклявшись всю жизнь до самой смерти следовать за Наньгун Жаном.

[11] 书童 shūtóng — слуга в кабине учёного, школе или библиотеке.

[12] 外官 wàiguān — провинциальный чиновник; чиновник на периферии; чины внешней службы (не входящие в состав внутренней дворцовой службы).

Наньгун Жан был невероятно растроган. Он назначил Сыцзю управляющим делами внутреннего двора евнухом и доверил ему свои ежедневные приёмы пищи, а также контроль над всеми расходами на одежду и еду. Становление Наньгун Жана императором произошло вопреки общепринятым порядкам и правилам; пора, начало которой ознаменовало его воцарение, неизбежно была довольно нестабильной, полной угроз и опасностей. В дворце, где заживо сгорел прошлый император, всё ещё невозможно было найти ни единого места, не затронутого чёрным цветом.

— Отвечаю Вашему Величеству: Ваш слуга не понимает, — честно ответил Сыцзю.

Наньгун Жан издал лёгкий смешок: вероятно, именно то, что Сыцзю был его единственным «близким другом», помогало ему набраться достаточно терпения, чтобы всё ему разъяснить:

— Теперь Лу Цюань занимает пост главного воеводы, чиновничье место первого ранга [13]. В его руках находится половина верительной бирки, управляющая половиной всех войск Поднебесной; все служащие при дворе генералы и более половины командующих страны — его ученики. Теперь он покорил Северное царство. Расширение территорий нашего царства Вэй и объединение двух половин государства — это беспримерный подвиг. Мы... — дойдя до этого момента, Наньгун Жан на какое-то время впал в состояние оцепенения.

[13] Во времена многих китайских династий использовалась система рангов (классов) чиновников (品 pǐn). Содержала девять нумерованных рангов, каждый из которых подразделялся на основной (正 zhèng) и сопровождающий (从 cóng).

Наньгун Жан и Лу Цюань приходились друг другу названными братьями. Если бы тогда Лу Цюань не поддерживал его, он, Наньгун Жан, не смог бы никогда в жизни оказаться на самой вершине, полагаясь лишь на собственные способности учёного мужа. Однако как только их общественное положение изменилось, эту благодарность постепенно сменили беспокойство и страх.

Добросовестно подумав действительно долго, Сыцзю смиренно ответил:

— Ваш слуга всё ещё не понимает.

Наньгун Жан беспомощно улыбнулся, однако его душу наполняли противоречивые мысли: стал бы он так необдуманно говорить об этом, если бы Сыцзю в самом деле мог понять его?

На следующий день все столичные чиновники третьего ранга и выше явились на устроенный во дворце банкет. Наньгун Жан окинул взглядом округу, и от увиденного его сердце тут же потяжелело вновь: едва ли не все сидящие внизу офицеры являлись учениками Лу Цюаня; присутствующие гражданские чиновники по большей части также приходились Лу Цюаню старыми друзьями или бывшими сослуживцами.

Когда до начала банкета ещё оставалось какое-то время, Наньгун Жан приказал кому-то огласить перед всеми список заслуг Лу Цюаня в этом походе, после чего поднял свою чашу с вином за него и от всего сердца произнёс:

— Дорогой сановник Лу верхом на коне принёс мир в нашу страну. Мы предлагаем тост за столь величайшие заслуги.

Лу Цюань поднял свою чашу и отдал поклон издалека:

— Благодарю Ваше Величество.

Государь и подданный вдвоём осушили по чаше вина.

— Пришли ли сегодня с тобой супруга и дети? — вновь произнёс Наньгун Жан.

— Отвечаю Вашему Величеству: двое сыновей [14] Вашего подданного ещё очень юны. В знак уважения воли Вашего Величества я привёл их с собой во дворец, дабы позволить им посмотреть мир, однако из опасения нарушить этикет перед лицом всех собравшихся они вместе с моей женой заняли самые дальние места.

[14] Используется слово 犬子 quǎnzǐ — щенок; (унич.) мой сын.

— Ох, дорогой сановник чрезмерно скромен. Поскорее пригласите сюда госпожу невестку и Наших двух племянников.

Евнух отправился исполнять приказ. Несколько мгновений спустя в тронный зал ступила полная женщина, за которой шли два молодых паренька.

С виду двое сыновей семьи Лу всё ещё были детьми, однако черты их лица были похожи как две капли воды — оказывается, они были близнецами!

Наньгун Жан с детства был близок с Лу Цюанем и прекрасно знал о его детях. Те же, кто доселе пребывал в неведении, никак не сумели скрыть изумление, отразившееся на их лицах.

Госпожа Лу, урождённая Дин, медленно поклонилась:

— Я, дочь семьи Дин, приветствую Ваше Величество.

— Лу Боянь [15], Лу Чжунсин [16] приветствуют императора.

[15] 伯 bó — старший из братьев. 言 yán — слово; язык; речь.

[16] 仲 zhòng — средний (второй) из братьев. 行 xíng — путешествие, поездка; поход; отправляться в дальний путь, путешествовать.

— Госпожа невестка и двое племянников, просим, поднимайтесь скорее. Кто-нибудь, поставьте ещё один стол рядом со столом главного воеводы.

— Есть.

Услышав имена этих двух детей, немало чиновников не удержалось и начало перешёптываться между собой.

Обрядность преемственности поколений являлась основой семьи, вследствие чего испокон веков люди считали близнецов дурным предзнаменованием, холерой, призванной помешать наследованию и продолжению рода. Не было никаких проблем, если они рождались у наложницы, однако большие семьи совершенно не могли позволить сосуществовать близнецам, рождённым главной женой. Когда младенцам исполнялся месяц, глава семьи выбирал, кого из двоих оставить. Более того, имя «Лу Боянь» ясно указывало, что этот мальчик был старшим сыном главной жены.

Выражение лица Лу Цюаня было несколько неприглядным, но он не мог позволить себе устраивать сцены в присутствии Наньгун Жана. Он только лишь прочистил горло много раз, сразу после чего зал стал в разы тише.

В свою очередь Наньгун Жан, казалось, будто бы совсем ничего не подозревал — он лишь безмятежно беседовал с семьёй Лу Цюаня, время от времени смеясь.

Примечание переводчика:

[6] Императорский стол:

[8] Драконий трон:

Окончание главы