Шики/Усопшие Глава 3 (часть 2)

Глава 3 (часть 2)

    Пересекая территорию храма, Сейшин окликнул Мицуо и попросил того за всем приглядеть, в то время как сам отлучится по делам. От кладбища, расположенного в горах, по склону спускалась тропинка, тянувшаяся через лес. Она огибала лесопилку напротив оврага, ведущего к берегу. У берега была протоптана дорожка, похожая на тропу, которая вела к бетонному зданию, один взгляд на которое вызывал гнетущее чувство. Сквозь побеги живой изгороди проглядывался задний двор клиники Одзаки. Этого маршрута Сейшин придерживался бесчисленное множество раз ещё с детства. В деревне было полным-полно таких окольных путей.

    Миновав задний двор клиники, Сейшин приблизился к служебному входу, которым привык пользоваться, и открыл дверь. От этого входа, предназначавшегося для персонала, вела ступенька в небольшой коридорчик, в конце которого находилась раздвижная дверь со стеклянным окошком, ведущая непосредственно в клинику. Сейшин вошёл, снял обувь и как раз расставлял её у служебного входа, когда по другую сторону двери со стеклянным окошком показалась медсестра Рицуко.

    На лице девушки появилось удивлённое выражение, когда та увидела монаха, и она поспешила из фойе клиники, чтобы отпереть Сейшину дверь. 

    ― Доброе утро! Вы, наверное, пришли к доктору? 

    ― Верно. Простите, что беспокою в часы приёма.

    ― Ничего страшного. Проходите, пожалуйста, ― с этими словами Рицуко взмахом руки указала Сейшину на смотровой кабинет, но тот учтиво отклонил её приглашение.

    ― Нет, поскольку уж я одет в самуэ, то лучше побуду здесь.

    ― Вы уверены? В таком случае, подождите минуточку, пожалуйста.

    Рицуко трусцой побежала в сторону смотрового кабинета. Вскоре она вернулась обратно и жестом указала себе за спину.

    ― Доктор передал, чтобы Вы подождали его в кабинете главврача... хотя нет, погодите-ка, ведь теперь это приёмная, ― сказала девушка. Затем она хихикнула: ― При известии о Вашем визите на лице доктора было буквально написано «я спасён!».

    После слов Рицуко физиономия Тошио предстала в воображении монаха во всей красе, и он не смог сдержать улыбку. Слухи о смерти Сюдзи к этому времени разнеслись уже по всей деревне и, должно быть, доктору надоело, что  каждого пациента на приёме волновало не столько лечение, сколько обсуждение случившегося.

    Сейшин слегка склонил голову в приветствии и вошел в приёмную, которая находилась в пристройке, возведённой на месте теперь уже несуществующего кабинета бывшего директора клиники. Вместо того чтобы оборудовать для себя новый кабинет главврача, Тошио пользовался небольшой каморкой напротив смотровых кабинетов, принимая всех посетителей там. В отличие от кабинета прежнего директора клиники, новая приёмная была рассчитана прежде всего на функциональность: она не содержала никаких лишних элементов интерьера и по сравнению с богато обставленным кабинетом предшественника, служившим для того, чтобы производить впечатление, выглядела довольно уныло. Из всей прежде роскошной обстановки был оставлен лишь великолепный диван для гостей, да и тот был накрыт подушкой и одеялом, которые полностью сводили на нет всю его красоту. Теперь этот диван служил только для того, чтобы Тошио в любое время мог на нём вздремнуть. А всё свободное пространство у стен было забито едва умещавшимися медицинскими справочниками и тому подобными материалами. 

    Тошио подошёл к приёмной в тот самый момент, когда Сейшин чисто из формальности постучался в дверь, прежде чем войти.

    ― Твоё появление здесь подобно чуду. Буквально сам Будда спустился в Ад. 

    ― Ну ты скажешь тоже...

    ― Я прямо-таки вижу сияние нимба над твоей головой. С раннего утра всё идёт наперекосяк, словно на меня наложили епитимью за какой-то проступок, ― пожаловался Тошио, и, отбросив в сторону одеяло, развалился на диване, вытянув ноги и заворотив их на столик. ― Те люди, которые никогда не записывались ко мне на приём, а всего лишь заходили в фармацию за лекарствами, вдруг все до одного захотели «полечиться». Но стоило кому-то из этих «больных» попасть в кабинет, как каждый только и делал, что заводил речь о Готоде. 

    Услышав эти слова, Сейшин горько улыбнулся. Подавляющее число пациентов клиники состояло из людей пожилых, и у большинства из них состояние здоровья было довольно шатким. Хотя артрит, боли в пояснице, кожные заболевания, высокое кровяное давление и т.д. были не самыми худшими из старческих недугов, но всё же людей, от них страдавших, язык не поворачивался назвать здоровыми. Среди таких пациентов было несколько завсегдатаев, которые заявлялись в клинику без всякого предупреждения и требовали, чтобы медсестра пропустила их в процедурный кабинет без записи. А некоторые, наоборот, не приходили на приёмы вовсе, вместо этого требуя по телефону, чтобы их родственникам выдали на руки определённое лекарство. Три года назад, как только Тошио унаследовал клинику, он, не жалея усилий, пытался искоренить этот беспорядок, но не преуспел и сдался. Доктор понял, что ничего не изменится до тех пор, пока старики, составляющие большую часть населения деревни, не захотят пойти ему навстречу.

    Тошио потянулся и взглянул на Сейшина: ― Ну-с? Зуб даю, что и ты тоже пожаловал по поводу Сюдзи-сана Тогда я повторю тебе то же самое, что и всем... 

    Затем он немного помолчал и уточнил: ― Ты ведь идёшь читать сутры над умершим, верно?

    ― Угу. Вот я и подумал, что будет лучше, если перед этим ты расскажешь мне подробности.

    Тошио кивнул. Он знал, что Сейшин неукоснительно следовал порядку, который завёл Мурой Шинмэй, поэтому не стал задавать лишних вопросов. 

    ― В то время, когда Фуки-сан мне звонила и умоляла поскорее приехать, её сын, похоже, уже отошёл в мир иной. Я определил это при осмотре Сюдзи-сана по трупным пятнам на его теле и окоченению. Судя по всему, он умер ещё поздней ночью, ― кратко описал ситуацию доктор. 

    Под конец он заключил: ― Во всяком случае, поскольку я добрался до дома семьи Готода около семи утра, то смело могу утверждать одно ― Сюдзи скончался не на рассвете. 

    ― А что послужило причиной смерти?

    Тошио выпучил глаза, будто удивившись, что его вообще об этом спросили: ― Да я его даже не лечил! Когда Сюдзи-сан лежал прикованный болезнью к постели, я ни о чём даже не подозревал. Не говоря уже о том, что не проводил никакого медицинского обследования! Откуда же мне знать, какова причина смерти?! В последний раз Сюдзи-сан обращался ко мне давным-давно и выглядел здоровым, как бык. Парню нужно было всего лишь удалить ноготь с большого пальца из-за того, что на ногу упало что-то тяжёлое. Да и то это было целых полгода назад!

    Сейшин горько улыбнулся словам Тошио. 

    И тут раздался стук в дверь, после чего вошла медсестра Рицуко с подносом в руках.

    ― Он ещё не надоел Вам своим брюзжанием?.. ― с кривой усмешкой обратилась Рицуко к монаху, а затем сердито глянула на Тошио. ― Доктор, не забывайте о хороших манерах!

    ― С сегодняшнего дня этот столик будет служить скамеечкой для ног.

    ― В таком случае, уберите, пожалуйста, ноги со скамеечки для ног, чтобы я могла поставить на неё чай, ― ответила Рицуко, затем слегка шлепнула Тошио по ногам и принялась расставлять чашки с чаем по обе стороны низкого столика.

    ― Боже мой, ― закатил глаза Тошио, убирая ноги.

    ― Ах, доктор. Вы так раздражены только потому, что пациенты всё никак не оставят Вас в покое.

    ― Я скоро так с ума сойду! Куда ни глянь ― кругом одно старичьё! Да ещё эти старые пердуны первым делом с утра пораньше выстраиваются в очередь у дверей клиники! Из-за безостановочного вальсирования вокруг них у меня нет ни минуты покоя. А те, кому действительно необходима медицинская помощь, наоборот, даже не торопятся на обследование, пока не станет уже слишком поздно. Но это ещё не самое худшее, ― пожаловался Тошио монаху, резко вытянув в его сторону руку с чашкой. ― Некоторых людей вообще ошибочно принимают за здоровых, потому что они такими кажутся с виду и никогда не обращаются в клинику. Но это всего лишь видимость. При более-менее плохом самочувствии они как-то держатся. Например, превозмогают простуду за счёт хорошего самообладания, при этом продолжая работать и считая, что всё пройдёт само собой. На самом деле они просто преодолевают боль и никому об этом не говорят. И вот когда кто-то из таких людей оказывается прикован к постели недугом, это означает, что дело дрянь. Но окружающие не воспринимают состояние больного всерьёз, списывая всё на то, что тот просто переутомился. Они уверены, что если больной немного полежит и отдохнёт, то вскоре почувствует себя лучше. А когда ухаживают за ним, то принимают жалобы типа «мне больно» и «мне плохо» за детские капризы.

    ― Ты слишком сгущаешь краски, ― с усмешкой прокомментировал Сейшин гневную тираду доктора.

    ― То же можно сказать и о Сюдзи-сане из семьи Готода. Парень был прикован к постели недугом целых три дня, а его мать даже не удосужилась вызвать врача, не говоря уже о том, чтобы отвезти сына в клинику. Видите ли, у него не было высокой температуры! И потому мамаша приняла недомогание Сюдзи-сана то ли за легкую летнюю простуду, то ли за тепловой удар. Когда же на четвёртый день Фуки-сан пришла будить сына, то обнаружила его уже мёртвым. 

    ― Даже так?..

    ― И какой, чёрт возьми, прикажете ставить диагноз? Мне известно о состоянии Сюдзи-сана лишь со слов его матери. Судя по описанию, у больного не было среди симптомов ни кашля, ни сколько-нибудь заметного жара, и как будто бы ничего не болело. Единственное, за что можно зацепиться, ― это нездоровый цвет лица парня, полная потеря аппетита и то, что Сюдзи-сан казался матери очень измученным.

    «В итоге Фуки-сан всё же не стала обращаться к врачу с просьбой осмотреть сына», ― подумал Сейшин и в смятении опустил взгляд, пытаясь понять такой поступок. «Видимо, никому не хочется допускать даже мысли, что в семье кто-то серьёзно болен. Вот потому-то родственники и предпочитают закрывать глаза на происходящее, упрямо отрицая само существование болезни и убеждая себя, что этого не может быть. Они намеренно ограждают себя от плохих мыслей».

    ― Сначала люди не принимают никаких мер, а потом списывают всё на скоропостижную смерть, ― произнёс Тошио, удручённо вздохнув. ― Подлинную причину смерти невозможно выяснить без проведения патолого-анатомического вскрытия. Хотя, даже если допустить, что смерть на самом деле была скоропостижной, вскрытие тут не помогло бы. Кроме того, мадам Готода от вскрытия сына отказалась сама.

    ― А ты просил её дать разрешение на эту процедуру?

    ― Конечно, это же неизбежная формальность. Нельзя просто так взять и силой отобрать тело покойного у скорбящей семьи. Тем более когда для этого нет никаких административных или юридических оснований. В подобных случаях у меня не остаётся иного выбора, кроме как прибегнуть к последнему средству, указав в свидетельстве о смерти «острую сердечную недостаточность». Это своего рода козырная карта.

    Сейшин видел, что Тошио явно недоволен сложившимся положением. Когда жители Сотобы приходили на приём в клинику, доктору требовалось определить: наблюдать пациентов самому, или же им необходимо более скрупулёзное лечение в городском медицинском центре. Самим же пациентам лишь хотелось выяснить, могут ли они лечиться самостоятельно или необходимо наблюдаться у врача. Но были и такие люди, которые от осмотров отказывались наотрез, заглядывая в клинику только для того, чтобы выпросить какое-нибудь безобидное лекарство и выговориться кому-то о своём скверном самочувствии. Тошио постоянно пытался воспрепятствовать им в таком несерьёзном отношении к своему здоровью, но понимал, что едва ли сможет чего-то добиться.

    ― Фуки-сан, отнюдь не нуждавшаяся в лечении, вела себя так, как будто помощь нужна ей самой. Мне пришлось побыть в роли жилетки и терпеливо выслушать её причитания.

    Сейшин кивнул, взглянув на свои наручные часы: ему уже пора было уходить. По крайней мере теперь монах знал, что, по мнению матери покойного, смерть Сюдзи была скоропостижной и, вне всякого сомнения, не поддавалась никакому логическому объяснению. Саму Фуки, убитую горем, о подробностях смерти сына было бы расспрашивать неудобно. Но обстоятельства смерти требовалось знать, чтобы не расстроить женщину, сказав при ней что-нибудь не то, поэтому Сейшин всегда в подобных случаях предварительно справлялся о подробностях в «Клинике Одзаки». А поскольку ни других клиник, ни больниц в деревне не было, освидетельствование всех усопших проводил Тошио.

    «Деревня окружена смертью...»

    ...Подобно ей, Сейшин с Тошио на протяжении всей своей жизни также были окружены смертью: один в качестве монаха, другой ― в качестве доктора.

Примечания:

1. Самуэ — одежда японского дзен-буддистского монаха, сделанная из хлопка или льна. Её надевают при работе в храме. 

Окончание главы