Дева Мария смотрит за вами Глава 5. Жаркая неделя

Часть I        

На следующей неделе, в среду, Цутако-сан сказала Юми, что Сатико-сама странно себя ведёт.

— Странно?..

— Ну, возможно, я неправильно выразилась. Скорее, необычно.

— Это одно и то же.

До школьного фестиваля оставалось всего три дня, поэтому многие ученицы с трудом успевали справиться со всеми делами. На этой неделе все уроки были перенесены на утро, чтобы оставить свободной середину дня для индивидуальных занятий в клубах, комитетах, группах. Всем предстояло совершить последний рывок.

Их разговор состоялся как раз перед тем, как они должны были разойтись по своим делам.

— Так, что именно тебе кажется странным?

— Она похожа на пирог с рыбной пастой.

— Пирог с рыбной пастой?

Похоже, Цутако-сан хотела сказать, что обычно Сатико-сама производила впечатление гордой и заносчивой принцессы. Как макароны аль денте[1] — твёрдая и сложная внутри. Но теперь Сатико-сама была похожа на самый простой пирог с рыбной пастой. Никакой загадки, которую трудно раскусить. Цутако-сан вздохнула, рассеяно смотря прямо перед собой, и добавила:

— Она даже пришла в фотоклуб, чтобы найти меня, — расстроенная Цутако-сан вцепилась зубами в свой носовой платок. — Это не Сатико-сама. Если у неё есть к кому-то дело, она скорее попросит этого человека самого прийти к ней.

— Разве тебе именно это показалось необычным?

У Цутако-сан было довольно своеобразное эстетическое чувство. Но в любом случае это означало, что Сатико-сама пришла в фотоклуб, чтобы разобраться с какими-то делами.

— И знаешь, что она сказала? «Насчёт тех фотографий, где я вместе с Юми. Если хочешь, можешь использовать их для выставки школьного фестиваля. Я совсем не против».

— Сатико-сама...

Вот это было действительно странно. Обычная Сатико-сама не дала бы разрешения, если бы человек сам не пришёл к ней с такой просьбой. Даже если бы она обо всём узнала из других источников, необходимо было обратиться к ней лично. Сатико-сама строго относилась ко всем, кто не считал нужным идти прямо к нужному человеку.

— В общем, пора вручать награду. Теперь это принадлежит тебе. Поздравляю, — сказала Цутако-сан, протягивая что-то Юми.

— Ах, те самые...

Это были две фотографии, сделанные в прошлый понедельник, на которых Сатико-сама поправляла воротничок Юми. Да, вот так всё и начиналось.

— Её выражение лица, взгляд изменились с тех пор. Интересно, что случилось с Сатико-сама?

С этими словами Цутако-сан перепрыгнула через газетные листы, которые, видимо, соскользнули со стенда и рассыпались по коридору. Юми не была так уверена в своих силах, поэтому просто обошла их.

Юми чувствовала, что знала, «что случилось» с Сатико-сама.

Она стала похожей на пирог с рыбной пастой, потому что встретилась с Касиваги-саном в субботу.

— Это ещё не всё, Юми-сан. Я слышала кое-что насчёт клуба журналистов.

— Клуб журналистов? Они больше не будут требовать интервью?

— Да. Похоже, Сатико-сама и здесь постаралась.

Последняя фраза прозвучала зловеще. Как будто коварная Сатико-сама потянула за ниточки.

— На прошлой неделе ты была в отчаянии из-за того, что тебя преследовали, верно? Возможно, Сатико-сама почувствовала, что ответственность за это лежит и на ней. Она обратилась прямо к президенту клуба журналистов. Они обе на втором курсе, поэтому им было проще договориться.

— Но я не думаю, что они отступили просто потому, что Сатико-сама попросила их.

— Вот именно. Я слышала, что Сатико-сама ответила на все вопросы вместо тебя. Но она потребовала, чтобы они пообещали: «Мы больше не будем приставать к Юми-сан».

— Чего?!..

(Не понимаю...)

Сатико-сама защищала Юми втайне от неё. Они виделись каждый день, но Юми никогда не замечала этого.

Цутако-сан сказала, что клуб журналистов затих, потому что они смогли узнать полную историю.

— Статья уже наполовину закончена. Остальное зависит от того, сможет ли Сатико-сама заставить тебя принять свой розарий до школьного фестиваля. Тогда станет ясно, кто будет играть Золушку. Сейчас они просто ждут, чем всё закончится.

— Похоже, ты много знаешь об этом.

— Клуб журналистов находится в соседней комнате. Когда я проявляю фотографии, то слышу их разговоры, хочу я этого или нет.

— Хочешь ты этого или нет.

— Вот именно. Даже если я не хочу этого, то всё равно слышу.

Завершив свой спуск по лестнице, они оказались на первом этаже, после чего разошлись в противоположные стороны.

— Ты не чувствуешь, тем или иным образом, надвигающееся беспокойство? — спросила Цутако-сан, обернувшись к Юми.

— Беспокойство?

— Ты понимаешь, о чём я. О таком часто пишут в газетах. Строгий человек неожиданно становится очень добрым, и затем они бесследно исчезают (похищение или что-то похуже). Или когда ты неожиданно получаешь что-то, а потом оказывается, что это всё, что осталось от них. Ну, или как-то так.

— О, не говори так. Это здесь не при чём.

Юми усмехнулась. Клуб журналистов затих в середине прошлой недели. Сатико-сама стала вести себя странно в субботу. Значит, эти события были никак не связаны.

К тому же...

Сатико-сама не сбежала бы. Юми верила ей.

Сатико-сама никогда не сбежала бы. Потому что она обещала.

* * *

Сатико-сама сидела около окна на втором этаже Особняка Роз и разглядывала улицу.

Хлопковые занавески покачивались из-за дуновений мягкого ветерка. Прямые волосы Сатико-сама тоже немного развевались, тем самым обнажая уши.

Сатико-сама не заметила, как Юми вошла в комнату. Она продолжала смотреть на улицу, словно принцесса в заточении.

— Когда ты пришла?

В конечном итоге принцесса обратила внимание на Юми.

— Около десяти минут назад.

— Понятно.

— Остальные ещё не пришли?

— Может быть, у них какие-то дела в своих классах? Кстати, а где Симако?

— ... Комитет по охране окружающей среды.

— А.

Обитатели Особняка Роз занимались внеурочной деятельностью не только в школьном совете. Они состояли в различных клубах и комитетах. Когда их присутствие было необходимо, они обязательно появлялись в нужном месте.

— Сатико-сама, вы состоите в каких-нибудь клубах?

— Нет.

Такой ответ был вполне ожидаем. Это результат того, что вся её жизнь была заполнена обязательными уроками. В итоге два человека, не состоявшие ни в каких клубах и комитетах, теперь праздно проводили время в Особняке Роз.

Сатико-сама наклонилась к окну и вздохнула.

Что-то подсказывало Юми, что в тот момент она думала о Касиваги-сане.

Юми испустила тяжёлый вздох, совсем не как Сатико-сама, собралась с мыслями и спросила:

— Сатико-сама.

— Хм?

— Что случилось?

— Случилось?..

Сатико-сама вела себя так же, как и обычно. Она отвечала с таким выражением лица, будто всё время хотела спросить: «О чём она вообще говорит?»

— Эм, похоже, вас что-то тревожит?

— Если это так, ты поможешь мне? — спросила Сатико-сама. Взгляд у неё был очень серьёзный.

— Да, если это в моей власти, — робко ответила Юми.

— Тогда прими мои чётки.

— Что?!

— Ты сказала, что поможешь, если это в твоей власти, верно?

Сатико-сама протянула ей свой розарий, как бы говоря: «Вот». Когда Юми увидела чётки во второй раз, то отметила про себя, что они очень красивые и сверкают на свету. Но она не могла просто согласиться и принять их, потому что вместе с этим ей пришлось бы взять на себя тяжёлый груз ответственности.

— Может, я ещё что-то могу сделать...

— Это всё, о чем я прошу тебя, Юми.

Не дожидаясь ответа, Сатико-сама убрала чётки обратно в карман. Видимо, она лишь хотела ещё раз проверить.

— Вам это настолько не нравится?

Чистое намерение сделать Юми своей младшей сестрой? Нет, не это вызывало у Сатико-сама сильное желание передать ей свой розарий. Она могла избавиться от роли Золушки, если смогла бы соблазнить Юми до определённого срока.

— Да.

Юми ни слова не сказала о Касиваги-сане. Но Сатико-сама и так поняла скрытый смысл этого вопроса и потому дала соответствующий ответ.

— Но вы столько раз репетировали вместе с ним...

— Дело не в привычке, — ядовито сказала Сатико-сама.

Но в таком случае открывался целый ряд новых проблем. В конце концов, план Розы Гигантеи был придуман для того, чтобы Сатико-сама смогла привыкнуть к обществу мужчин.

— Я надеялась, что всё станет хорошо, когда я встречусь с ним... Но ничего хорошего из этого не вышло.

Сатико-сама вновь вздохнула.

Юми задумалась.

Ничего хорошего не вышло из-за того, что Касиваги-сан — мужчина? Или из-за того, что это именно Касиваги-сан?

На первый взгляд кажется, что это одно и то же. Но Юми чувствовала, что разница всё-таки есть.

Похоже, Сатико-сама чувствовала эту разницу так сильно, как никто другой.

* * *

Время неумолимо шло вперёд.

Нужно было сделать так много, а людей, желающих помочь, всегда оказывалось слишком мало. Не оставалось ничего другого, кроме как скакать по делам в последние три дня. Даже если у кого-то появлялось свободное время после школы, его нельзя было тратить на отдых. Потому что тогда другие могли подумать, что этот человек не может заняться чем-то действительным полезным.

Последний рывок. Дома Юми учила слова Золушки вместо того, чтобы смотреть телевизор. На переменах она выходила вместе с Симако-сан во двор школы. Там, на лужайке, они повторяли танцевальные шаги.

Юми не знала, почему она так усердно работала. Но хотя шанс был один на миллион, она могла понадобиться для того, чтобы подменить Золушку. Юми чувствовала, что она обязана приложить все усилия.

Один шанс на миллион. Такое случается крайне редко. Поэтому Юми решила не думать об этом.

А тем временем всё ближе и ближе подкрадывался последний день.

Часть II

— Ладно, давайте в последний раз проработаем сцену с превращением Юми-тян, — крикнула Роза Хинэнсис. Она свернула свой сценарий и использовала его вместо громкоговорителя. — Я уже не первый раз говорю это, но ведь нам нужно максимально проявить свои умения.

— Да.

Поверх своей одежды Юми надела платье. Клуб рукоделия и клуб изобретателей вместе потрудились над его созданием. На первый взгляд могло показаться, что это обычная одежда прислуги, сделанная из кусков рваной ткани и покрытая сажей. Но в этом и заключался «магический» трюк. Когда кто-то тянул за незаметно свисающие ниточки, этот странный наряд превращался в роскошное платье цвета слоновой кости. Но это было лишь временное платье, сделанное специально для сцены с превращением. Танцевать нужно было в основном платье, у которого была нижняя юбка.

За день до школьного фестиваля даже ученицы Лиллианы стали вести себя как дикари. Причины были самые разные: заказанные товары ещё не привезли, нашли опечатку в листовках, на разные школы приходились одни и те же места и многое другое. Складки на юбках этих ангелов теперь были сильно заметны, а матросские воротнички были в полном беспорядке. Сегодня даже послушницы сознательно старались не появляться поблизости. Они не хотели видеть своих учениц в таком виде.

Юми и весь Ямаюрикай также оказались втянуты в этот переполох.

Они могли пользоваться спортзалом только с двух до четырёх часов дня. Поэтому приходилось быстро встречать Касиваги-сана, который появлялся ровно в два часа, и надевать на него костюм принца. Репетиция всей пьесы от начала и до конца занимала 45 минут. За отведённое время они успевали сделать это только дважды: с Сатико-сама в главной роли, а затем с Юми.

— Когда дым будет готов, я дам сигнал. После сигнала нужно потянуть за ниточки. Понятно?

Чтобы сделать дымовую завесу, использовали сухой лёд. Его же собирались применять и на настоящем представлении.

Сатико-сама усвоила всё с первого раза, но Юми потребовалось пять попыток, чтобы перестать ошибаться.

— Биппити-боппити-бу!

Рэй-сама произносила заклинание, размахивая дирижёрской палочкой. Под мантией, в которую она была одета, скрывался костюм юного дворянина. В нём Рэй-сама должна была танцевать во время следующей сцены.

Роза Хинэнсис опустила свой самодельный громкоговоритель. Юми дёрнула за тонкие ниточки. Ёсино-сан, которую было не видно из-за дыма, подползла к Юми на четвереньках и потянула за ниточки, концы которых висели на уровне талии Юми, после чего отползла обратно на своё место.

(Что?.. Ёсино-сан?)

Юми наклонила голову. На самом деле это была обязанность Сестры Б. То есть когда Юми играла Золушку, это должна была делать Сатико-сама. И предыдущие пять раз она идеально выполняла свой долг, хотя и жаловалась: «Почему я вынуждена ползать по земле?»

Раздался взрыв аплодисментов. Дым рассеялся, вокруг снова стало светло.

— Что?..

«Похоже, сцена с превращением уже закончилась», — подумала Юми. Ох, да... На ней появилось превосходное платье цвета слоновой кости.

— Юми-тян, у тебя получилось!

Рэй-сама похлопала Юми по плечу, так как стояла к ней ближе всех остальных.

— Если ты так же хорошо справишься на настоящем представлении, мы даже простим тебе несколько перепутанных фраз, — засмеялась Роза Хинэнсис.

— Но, Юми-тян, я впечатлена тем, как ты усердно работала. И ты хорошо запомнила все слова. Я с нетерпением жду завтрашнее представление, — сказала Роза Фетида.

— Я очень благодарна всем вам за похвалу. Но настоящая Золушка — Сатико-сама, а не я, — поспешила вмешаться Юми.

— Ох, конечно.

Все переглянулись между собой, как будто только что вспомнили об этом.

— Традиционная версия Золушки от Сатико или комедийная от Юми-тян. К сожалению, завтра мы сможем увидеть только один из двух вариантов.

— Ко... комедийная?

Слово «шок» врезалось Юми в голову. Похожее часто рисуют на страницах манги. Её попытки сблизиться с Сатико-сама оказались всего лишь комедией.

— Ах, Юми-тян расстроилась.

— Нет-нет. Я лишь хочу сказать, что вы обе отличаетесь друг от друга и по-своему неповторимы.

— Юми-тян вкладывает столько усилий в роль Золушки и выглядит очень милой. Прямо как в домашнем сериале.

— Точно. Юми-тян не может изобразить Золушку так, как это делает Сатико, но и Сатико не может сыграть роль так, как это делает Юми-тян. Это ведь ещё называют индивидуальностью, да?

Этот непрекращающийся поток слов утешал и одновременно хвалил. Настроение Юми заметно улучшалось.

Ах, вот оно как на самом деле. Юми чувствовала, что начала лучше понимать некоторые вещи.

Розы не ждали от Юми совершенства. Даже если она вела себя смешно, они любили и принимали её такой, какой она была.

Если задуматься, с самого начала всё было именно так. Даже когда Сатико-сама объявляла Юми своей сестрой, никто не выражал своего недовольства насчёт Юми, хотя обстоятельства были весьма необычные.

Только Юми зациклилась на том, чтобы заслужить себе право называться младшей сестрой Сатико-сама.

— Кстати говоря, где же принц?

— Разве он не переодевается?

Роза Гигантея огляделась вокруг.

— Сатико тоже пропала.

— А, Сатико сказала, что она плохо себя чувствует, и вышла на улицу. Я предложила проводить её в медпункт, но она сказала, что в порядке и справится со всем сама. И ещё Сатико попросила позаботиться о ниточках на платье Юми вместо неё.

Это были слова Ёсино-сан.

— Ох, понятно. Тогда нам нужно проверить её через некоторое время.

Они принялись за уборку, так как оставалось всё меньше времени, в течение которого они могли пользоваться спортзалом. Без пяти минут четыре начали приходить члены клуба ракуго[2]. Поэтому Юми и всем остальным пришлось покинуть спортзал.

В медпункте не было даже никаких следов Сатико-сама. Юми вернулась в спортзал, чтобы ещё раз всё проверить, но и там её не оказалось.

Когда она рассказала об этом в Особняке Роз, все присутствующие побледнели. Первый этаж Особняка использовался в качестве постоянной гримёрной для Касиваги-сана. Его школьная форма всё ещё висела на своём месте, совершенно не тронутая. Очевидно, он здесь даже не появлялся.

— Может быть, они вместе... — тревожно заметил кто-то.

— Но они же вышли на улицу отдельно друг от друга?

— Да, Сатико-сама ушла раньше.

— Я не думаю, что между этими двумя что-нибудь произойдёт...

Голоса становился всё более и более обеспокоенными.

— Эм, давайте пойдём и поищем их.

Юми поднялась с места.

— Возможно, Сатико-сама потеряла сознание из-за своего плохого самочувствия, а Касиваги-сан потерялся.

— Д-да, верно, Юми-тян. Ты говоришь очень разумные вещи.

Розы быстро восстановили своё самообладание. Ёсино-сан попросили остаться в Особняке. Остальные разбились на три пары, чтобы провести поиски на территории старшей школы. Когда каждая пара осмотрит свой сектор, все встретятся рядом со статуей Девы Марии. Деление на пары нужно было для того, чтобы при необходимости кто-то один мог побежать за помощью.

Юми оказалась вместе с Розой Гигантеей. Им нужно было проверить главный спортзал, стадион, теннисные корты и всё, что находилось поблизости. После этого они могли отправиться на тропинку, ведущую к библиотеке, и вернуться к статуе Девы Марии.

— Спасибо за то, что спасла нас, — сказала Роза Гигантея, когда они быстро помчались по коридору.

— Эм?

— Ты смогла сразу же взяться за дело, Юми-тян. А мы потерялись в своих мрачных мыслях, знаешь ли.

— Мрачных мыслях...

— Может, для кого-то мы и выглядим очень уверенными в себе, но на самом деле мы всё ещё старшеклассницы. Иногда нас что-то пугает. Было страшно думать обо всём, что могло случиться. Такое ощущение, что нам не следовало заходить так далеко.

Юми отлично понимала это.

Она старалась избегать разговоров об отношениях между мужчинами и женщинами. «Кто тебе нравится из этой группы идолов[3]?» или «кто из соседней школы кажется тебе симпатичным?» Таких разговоров вполне достаточно, чтобы пробудить интерес у всего класса. Но Юми так же слышала много историй о том, как люди отказывались вступать в отношения из-за сильного страха.

Воображаемый мир был прекрасен, а реальность оказывалась суровой и пугающей.

Поцелуи и что-то более откровенное. Юми предпочитала не думать о таких вещах.

Они попросили разрешения у клуба ракуго осмотреть закулисье, кладовую и примерочную. Но нигде не оказалось ни Сатико-сама, ни Касиваги-сана. Роза Гигантея облегчённо вздохнула после того, как они закончили обыскивать все тёмные места.

— Должно быть, они куда-то ушли, раз их нет здесь. Значит, их могли где-то заметить свидетели. К счастью, именно сегодня куча учениц разгуливает по территории школы.

Не нашлось бы ни одной старшеклассницы, которая не знала бы, как выглядит Сатико-сама. Касиваги-сана тоже быстро заметили бы в школе для девочек. К тому же, на нём был яркий костюм принца.

— Сатико-сама и принц? Да, мы видели их. Они прошли мимо нас в коридоре,— сказала президент клуба ракуго и повернулась к девушке на сцене, чтобы та подтвердила её слова.

— Они были вместе?!

Роза Гигантея и Юми одновременно начали трясти за плечи президента клуба ракуго.

— П-подождите, вы двое, успокойтесь.

Похоже, президент почувствовала себя некомфортно, поэтому они быстро убрали руки.

Освобождённая девушка покрутила головой и облегчённо вздохнула.

— Стоит сказать, что это не выглядело так, будто они вместе. Принц шёл за Сатико-сама, и дистанция между ними была довольно большая. Но вот куда они пошли... Что ж, должно быть, они перешли по коридору в другое школьное здание?

— Спасибо!

Они искренне поблагодарили её и выбежали из спортзала.

Когда они начали исследовать коридор, Роза Гигантея остановилась.

— Мы только сейчас пришли сюда. Их здесь уже нет.

— Тогда где нам следует искать?

— Давай просто пойдём по намеченному плану. Даже если мы не найдём их, кто-то ещё сделает это за нас.

— Но...

Юми была согласна с Розой Гигантеей, но ей всё ещё хотелось первой найти Сатико-сама. Когда президент клуба ракуго дала им подсказку, она почувствовала, что теперь у них появилось право разыскать её первыми.

Роза Гигантея наклонилась к лицу Юми.

— Ты любишь Сатико?

Юми кивнула.

— Спасибо, — сказала Роза Гигантея и погладила Юми по голове. — Я тоже люблю её. Роза Хинэнсис, Роза Фетида, Рэй, Симако, Ёсино... Все любят Сатико.

Поэтому мы предоставим это им. Вот что хотела сказать Роза Гигантея. Это наилучший план.

Юми молча кивнула.

Когда она познакомилась с Розами, то тоже полюбила всех обитателей Особняка Роз. У неё не было причин не доверять им.

Они быстро оглядели стадион и поспешили к теннисным кортам.

— Но зачем Касиваги шёл вслед за Сатико?

Роза Гигантея уже называла Касиваги-сана просто по имени.

— Он сталкер (преследователь)?

— Но, Роза Гигантея, вы же говорили, что доверяете Касиваги-сану? Я не помню, когда это было, но вы точно имели это в виду.

— Да, я так и сказала.

На теннисных кортах никого не было. Они решили заглянуть за проволочное ограждение, чтобы проверить парковку. Но там была только любимая машина Мацуямы-сенсей, социального педагога.

— Что ж, дело не совсем в доверии, — сказала Роза Гигантея, когда они пошли обратно. — Однако я была уверена в том, что он не притронется даже к такой невероятно красивой девушке, как Сатико.

— На каких основаниях?

— Думаю, мне подсказывает интуиция. Мы с ним птицы одного полёта.

— Птицы одного полёта?

Вновь Юми была смущена разговорами о вещах, которых не понимала. В голове возникло столько вопросов, что это немедленно отразилось на её лице. Заметив это, Роза Гигантея улыбнулась и сказала:

— Если не понимаешь, это нормально.

— Значит, вы были не правы?

— Я не уверена. Я абсолютно убеждена в том, что не ошиблась насчёт него. Но я совсем не понимаю, что в голове у Сатико.

Они свернули на дорожку, ведущую к библиотеке.

— Сатико-сама?

— Возможно, этой девушке нравится Касиваги.

— Что?! ... Но вы же сказали...

Когда одна часть Юми испытала удивление, другая сказала: «Я так и знала».

— Понятно. Юми-тян тоже подумала об этом.

Роза Гигантея была очень проницательной. Поэтому она понимала Юми без слов.

— В последнее время Сатико-сама была в каком-то оцепенении. И вздыхала. Мне кажется, это можно отнести к симптомам любовной болезни. О таком часто говорят...

— Любовная болезнь... Нет, думаю, это не совсем то.

Обычно тот, кто заболевает любовью, становится слегка счастливым. Но Сатико-сама пребывала в самой настоящей меланхолии и не выглядела как влюблённая девушка. Так как Юми не имела опыта в любовных делах, она могла только слушать Розу Гигантею и соглашаться с её доводами.

Они остановились на перекрёстке рядом со статуей Девы Марии. Две другие группы должны были встретиться с ними здесь, в этом маленьком саду.

В конечном итоге, Юми и Роза Гигантея не смогли найти ни Сатико-сама, ни Касиваги-сана. Юми задумалась, как вдруг...

— Я сказала тебе прекратить это! Отпусти меня!

Они услышали крик вдалеке.

— Сатико-сама?!

— Сатико!

Юми и Роза Гигантея бросились бежать в сторону звука, стараясь обогнать друг друга.

Часть III

Юми и Роза Гигантея были так поглощены своей целью, что совершенно не обращали внимания на то, что бежали они по аллее гинкго. По пути было раздавлено огромное множество созревших плодов. К тому же, они всё ещё были в своей сменной обуви, потому что из Особняка Роз направились прямо к спортзалу.

Когда они добежали до нужного места, то увидели принца, держащего Сатико-сама за запястье.

— Касиваги, мерзавец! Так ты у нас би[4]?!

(Э?.. Что!!!)

Даже Юми понимала смысл, скрывавшийся за этим словом. Это означало, что ему было комфортно с партнёрами обоих полов. Возможно, это просто вопрос удобства или же проявление личностных качеств.

— Роза Гигантея, я бы предпочёл, чтобы вы не делали заявлений, которые могли бы породить недопонимание.

Даже в такой ситуации Касиваги Сугуру-сама оставался грациозным и спокойным.

— Тогда как ты объяснишь то, что делает твоя рука? Отпусти Сатико!

Голос Розы Гигантеи срывался. Она была так зла, что с трудом контролировала себя.

— Я могу отпустить, но тогда она убежит.

— Вы единственный, кому сейчас нужно убегать. Хоть мы и девушки, нас много. У вас будут проблемы, от которых вы не сможете легко отделаться.

Роза Хинэнсис, Рэй-сама, Роза Фетида и Симако-сан как раз вовремя подоспели. Сатико-сама вырвалась из захвата Касиваги-сана и отбежала в сторону.

— Сатико, ты в порядке?

Сатико-сама слабо кивнула.

— Теперь объясните нам всё, Касиваги-сан.

Роза Хинэнсис сделала шаг вперёд. Остальные окружили её и Касиваги-сана плотным кольцом.

— Я потрясена тем, что вы позволили себе такое бесстыдное поведение в присутствии Девы Марии.

— Не нужно требовать никаких объяснений. Нам следует сдать его полиции за домогательство.

— Поддерживаю. Если у него есть какие-то оправдания, он может высказать их полиции.

Даже Касиваги-сан, который умел всегда сохранять самообладание, теперь немного занервничал, оказавшись в окружении разъяренных старшеклассниц.

— Подождите секунду. Выслушайте меня!

Касиваги-сан вытянул вперёд обе руки. Этим жестом он призвал всех успокоиться.

— Здесь нечего обсуждать. Юми-тян, иди и вызови полицию, — сказала Роза Гигантея.

— Да!

Ответила Юми и повернулась, но тут же застыла, заметив кое-что.

— В чём дело? Поторапливайся.

— Я не могу, я... У Сатико-сама будут проблемы.

— Э?

Все немедленно перевели взгляд с Касиваги-сана на Сатико-сама. Она стояла, опустив голову, и выглядела очень грустной. Юми подошла к ней и спросила:

— Вы бы не хотели, чтобы Касиваги-сана забирали в полицию, верно?

— Почему ты так думаешь?

Сатико-сама медленно подняла голову и с любопытством посмотрела в глаза Юми.

— Это написано у вас на лице.

— Ты так хорошо понимаешь меня.

— ... Да. Я не знаю, почему, но я немного понимаю вас.

— Вот как.

Сатико-сама кивнула, а затем повернулась ко всем остальным.

— Прошу прощения у всех за то, что мы доставили вам проблемы. Произошло недопонимание. Касиваги-сан не домогался до меня. Пожалуйста, простите нас.

Затем она низко поклонилась.

— Сатико!

— Сатико-сама!

Они не ожидали, что Сатико-сама, которая только что яростно вырывалась из рук Касиваги-сана, теперь будет защищать его. Все, кроме Касиваги-сана и Юми, закричали от удивления.

— Но мы видели, как ты пыталась вырваться, когда он схватил тебя за запястье!

Естественно, теперь все ждали объяснений от Сатико-сама. Касиваги-сан поправил свой помпезный воротник, украшенный золотым узором.

— Сначала мы разговаривали как цивилизованные люди. Но постепенно всё переросло в спор, и тут пришли вы, — ответила Сатико-сама.

Но такое объяснение никого не удовлетворило.

— О чём вы говорили? Нет, не так. Есть кое-что гораздо важнее. Почему вам понадобилось уходить так далеко? Вы хотели скрыться от посторонних глаз? Что происходит между вами двумя...

Роза Хинэнсис выглядела немного рассерженной.

— Объясни им, — наконец сказал Касиваги-сан. Безусловно, он обращался к Сатико-сама. — Наши переговоры сорвались, и я схватил тебя за запястье. Что ж, это можно назвать домогательством, если хотите. Однако я уверен, что мы оба не хотели бы, чтобы дело дошло до полиции. Я бы предпочёл уладить это быстро и эффективно. Поэтому нам нужно подробно рассказать всё, чтобы ни у кого не осталось вопросов. Ты согласна со мной?

«Что он пытается сказать этим?» — подумала Юми.

— Если ты сможешь уладить это недоразумение, меня не отправят в полицейский участок и мы избежим проблем с завтрашней пьесой.

В его речи было много логических дыр, а чрезмерная любезность и самоуверенность немного раздражали.

(Сатико-сама, вам не нужно ничего говорить, если вы не хотите этого. Для нас вы гораздо важнее, чем Касиваги-сан.)

Юми не знала, что означала фраза «объясни им», но считала, что Касиваги-сан должен был сам обо всём рассказать, если он так сильно этого хотел. Если это могло причинить боль Сатико-сама, то заставлять её саму говорить об этом было слишком жестоко.

— ... Ты прав.

Сатико-сама посмотрела на Касиваги-сана.

— Наверно, так будет лучше для нас обоих.

У неё были глаза мёртвого человека. Взгляд прямо как у куклы. В её глазах отражался не Касиваги-сан, который стоял прямо перед ней, а что-то другое, находящееся где-то очень далеко.

— Он... Касиваги Сугуру-сан — мой двоюродный брат.

— Д-двоюродный брат?!

Снова все были удивлены, потому что никто и не подозревал о том, что между ними может быть такая связь. До сих пор на это ничто не указывало, ни единой подсказки.

— Кровные родственники?

— Да.

Сатико-сама объяснила, что Касиваги-сан — сын старшей сестры её отца. Так почему же всё это время они скрывали своё родство? Если он был просто двоюродным братом, что означали те вздохи...

— Это не всё, — продолжила Сатико-сама. — Ещё он мой жених.

— ?!..

Все потеряли дар речи. Удивление было настолько сильным, что можно было только стоять с разинутым ртом.

Как это делала Юми.

— Ж-же...

Она пыталась вспомнить значение слова «жених». В книгах писали, что это человек, обещавший жениться. Но, возможно, за этим скрывалось нечто большее.

(То есть, если они являются женихом и невестой, они не должны причинять друг другу страдания и тому подобное? Тогда Сатико-сама и Касиваги-сан поженятся в будущем... Значит, они любят друг друга?!)

И все эти мысли снова отразились на лице Юми.

— Вот почему вы поставите нас в неловкое положение, если заявите в полицию. Мы уже помолвлены, поэтому нет ничего такого в том, что мы держимся за руки.

Касиваги-сан взял за руку Сатико-сама.

— Я могу обнимать её.

В подтверждение своих слов он положил руку на её плечо. В тот момент Юми подумала, что его грациозные движения преисполнены мерзости и похоти.

— И целовать. (Остановитесь!..)

«Не прикасайтесь больше к Сатико-сама!» — мысленно запротестовала Юми.

Если он так сделает, Сатико-сама будет испачкана грязью этого человека.

Теперь Юми наконец поняла чувства Сатико-сама.

«Она не испытывала ненависти к мужчинам. Ей не нравился Касиваги-сан», — подумала Юми, и тут Касиваги-сан приблизился к лицу Сатико-сама.

(Ах!)

Юми закрыла глаза руками.

Шлёп!

Жёсткий звук пощёчины эхом отозвался в деревьях гинкго.

— Прекрати пользоваться моментом!

Возможно, прошло не так много времени, но казалось, что после пощёчины всё происходило как в замедленной съёмке.

Касиваги-сан отшатнулся, держась за щеку. Сатико-сама потёрла свою правую руку левой.

«Значит, его ударила Сатико-сама», — рассеянно подумала Юми.

Тогда Сатико-сама...

— Са-тян!

Голос Касиваги-сана вернул Юми в реальность. Сатико-сама бежала к учебному зданию и была уже довольно далеко.

Юми кинулась вслед за ней. Касиваги-сан тоже взял быстрый старт, но поскользнулся на орехе гинкго. Юми толкнула его в плечо, тем самым окончательно повалив юношу на землю. Она почувствовала себя немного виноватой.

— Простите, Касиваги-сан, но вам лучше не вмешиваться!

На тот момент это была лучшая прощальная фраза в её жизни. Сейчас она не играла в пьесе, а слова исходили прямо из сердца. Возможно, причина была именно в этом.

* * *

Когда Юми тоже исчезла вдалеке, пытаясь догнать Сатико-сама, Роза Хинэнсис помогла Касиваги-сану встать, поддерживая его за плечи.

— Прошу прощения за поведение моей подопечной. Однако на вашем костюме остался сок гинкго. Думаю, вы знаете, как он пахнет? Я бы хотела немедленно удалить эти пятна, поэтому буду очень признательна, если вы проследуете вместе с нами обратно в Особняк Роз. К тому же, нам нужно обсудить, что мы будем делать завтра.

Судя по всему, у Касиваги-сана пропало желание бежать за Сатико-сама.

Часть IV

Немного по диагонали от учебного здания, на полпути ко второму спортзалу стояла старая теплица. В общем, это было довольно тихое и уединённое место.

В то время в школе не было клуба садоводов, поэтому для Юми оставалось загадкой, кто пользовался ей и зачем. Тем не менее, кто-то заботился о растениях, которые были там. Два года назад была куплена новая отдельная теплица, которую школа собиралась использовать в образовательных целях. Из-за этого учителя уделяли внимание только ей, а в той теплице появлялись крайне редко. Это была старая, слегка поломанная постройка, поэтому ученицы тоже почти не приходили сюда. Но теплицу не снесли, потому что каждый год находились преданные любители садоводства, которые брали на себя заботу о теплице. К тому же, свободного места вполне хватало, поэтому не было срочной необходимости сносить эту постройку.

Сатико-сама была в этой старой теплице.

— Кто это? — спросила она, когда Юми открыла дверь.

— Это я, Юми.

— ... Хорошо.

Юми истолковала этот ответ как разрешение войти, поэтому шагнула внутрь.

Она впервые была в этой теплице. Хотя она оказалась меньше, чем ожидала Юми, чистота и идеальный порядок вызывали чувство восхищения. По размеру она была даже меньше, чем классная комната, поэтому все столы и полки были заставлены цветочными горшками.

Лучи заходящего солнца сильно нагревали теплицу.

Юми прошла дальше, старательно обходя подвешенные горшки. В полу здесь и там были вырезаны квадратные дыры, открывавшие доступ к земле, из которой росли деревья.

Сатико-сама сидела на самом дальнем от входа выступе.

— Извините, я присяду здесь.

Юми передвинула горшок с растением, который стоял рядом с Сатико-сама, и заняла освободившееся место. Сатико-сама ничего не сказала. Она просто наблюдала за Юми, не пытаясь остановить её.

Возможно, Сатико-сама часто приходила сюда. Или, может быть, она случайно зашла в эту теплицу. В любом случае сейчас по территории школы ходило много учениц, поэтому такое тихое место было очень ценным.

Теперь игра в прятки закончилась. Юми нашла Сатико-сама, но не знала, что делать дальше. Она сказала Касиваги-сану не вмешиваться, но при этом не думала, что сама сможет что-то сделать.

Просто быть на стороне Сатико-сама. Достаточно ли этого? Юми задумалась.

— Останься, — прошептала Сатико-сама. — Останься со мной.

Юми почувствовала, как что-то лёгкое легло на её правое плечо. Чуть позже она поняла, что Сатико-сама заплакала, прислонившись лбом к её плечу.

Сначала она подумала, что Сатико-сама беззвучно задрожала. Но в конце концов она не сдержалась и начала всхлипывать. Юми обняла её. В ответ Сатико-сама прижалась к Юми, вцепившись в её одежду, и продолжила плакать. Юми ничего не говорила и просто гладила её по спине. В тот момент Сатико-сама напоминала ей маленького ребёнка. Юми не знала, почему Сатико-сама плакала, но была уверена в том, что сейчас плач был необходим ей больше всего на свете.

Наконец, дыхание Сатико-сама стало спокойным и ровным. Это было признаком того, что она перестала плакать. Тем не менее, они продолжали сидеть, обнявшись.

— Сатико-сама.

— ... М-м.

— Пожалуйста, отдайте мне свои чётки.

После небольшой паузы Сатико-сама ответила: «Нет».

— Но почему?! — Юми выпустила её из объятий и отстранилась.

— Это уже неважно. Я передумала.

Сатико-сама посмотрела на неё глазами, похожими на милые глаза кролика, и улыбнулась. Похоже, она почувствовала себя лучше после того, как смогла выплакаться. Теперь к Сатико-сама вернулась её прежняя гордость.

— Он мой жених, но лишь потому, что так решили наши родители. Интересно, что ещё они собираются предпринять, чтобы укрепить связь между нашими семьями.

Сатико-сама соскочила с выступа и подошла к раковине, стоявшей совсем рядом. Она повернула кран всего один раз, и вода хлынула сильной струёй. Сатико-сама умылась, потирая лицо обеими руками.

— Но, Сатико-сама, вы же любите Касиваги-сана?

— Это было давно, — сказала Сатико-сама и подняла голову.

Она вытерла лицо и руки носовым платком, но не стала засовывать его обратно в карман, а положила рядом со сравнительно чистым окном. После этого Сатико-сама вернулась к Юми и села рядом с ней.

— Он... Сугуру-сан не плохой человек. Но он делает что-то только для себя, хотя даже и не осознает этого. Он не понимает, что чувствуют другие, даже не задумывается об этом. Поэтому если он причинит кому-то боль, он не поймёт этого. Даже не будет допускать мысли, что он может быть причиной чьих-то страданий. В моей семье все мужчины такие же, как он.

Чуть позже Сатико-сама добавила шёпотом: «Проблема в том, что они продолжают причинять зло другим, не осознавая этого».

«Понятно. Значит, в мире не существует идеальных людей», — подумала Юми.

— Так вы начали ненавидеть его после того, как узнали о том, какой он эгоистичный?

— Хм-м… Не совсем так, но что-то вроде того. Он любит только мужчин, но, несмотря на это, собирается жениться на мне.

Сатико-сама была единственным ребёнком в семье. Поэтому её родители хотели, чтобы она вступила в брак по расчёту с мужчиной, который продолжил бы руководить корпорацией Огасавара. Её двоюродный брат, Касиваги-сан, казался им идеальным выходом из положения. Потому их родители и договорились о свадьбе.

— Наши родители возглавляют государственные компании, поэтому им не нужно было присылать кого-то из клана Огасавара.

Несомненно, её дедушка родился в эпоху Мэйдзи, потому что это был упрямый человек, который сильно беспокоился о благосостоянии своей корпорации. Можно было просто принять Касиваги-сана в семью, чтобы потом он возглавил корпорацию. Но он любил свою единственную внучку и желал, чтобы именно Сатико-сама унаследовала всё.

— Как ты думаешь, что он сказал, когда пришёл поздравить меня с поступлением в старшую школу? «Мы с тобой очень похожи, так что, когда мы поженимся, всё должно пойти гладко. Нам обоим следует жить собственной жизнью, не вмешиваясь в дела друг друга». Когда я спросила, что он имел в виду, он признался: «Мне жаль, но в романтическом плане я люблю только мужчин». Также он сказал, что мне следует завести любовника на стороне и родить от него ребёнка. Он хотел, чтобы мой ребёнок впоследствии возглавил корпорацию Огасавара и получил всё. В любом случае он будет ему родственником по крови, поэтому он сможет полюбить его как своего собственного. ... О чем он только думал? Он просто насмехается над людьми.

— И это был разговор между 16-летним юношей и девушкой, которая на год младше его.

— Я любила его, но при этом ненавидела в сто раз сильнее. Из-за него моя ненависть к мужчинам только усилилась.

Она попыталась пошутить, но это оказалось не так-то просто.

Потому что Сатико-сама на самом деле любила Касиваги-сана.

Она так и не смогла сказать «я люблю тебя» человеку, который ей нравился. Вместо этого ей было велено вступить с ним в брак. С этим уже было трудно смириться, но потом её надежды на возможную взаимность были разбиты. И всё это в возрасте 15 лет.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что она возненавидела мужчин.

— Тогда почему вы не расторгли помолвку?

— Полтора года мы избегали друг друга, поэтому не было никакой возможности обсудить это. Но, когда представился хороший случай, и я завела разговор об этом, он разозлился.

— Перед Девой Марией!

Теперь всё встало на свои места.

— Да.

Об остальном Юми уже знала.

Действия Касиваги-сана были ошибочно приняты за домогательство. Сатико-сама объявила, что они помолвлены. Касиваги-сан перешёл грань допустимого и получил за это пощёчину, после чего Сатико-сама убежала, а Юми последовала за ней.

— Он не знает о том, что я любила его раньше. Поэтому он зашёл слишком далеко.

— Слишком далеко?

Роза Гигантея предположила, что Касиваги-сан — гей, и сказала ему об этом. Поэтому он решил уничтожить все подозрения. Возможно, Касиваги-сан подумал, что Сатико-сама согласится помочь ему и ответит на поцелуй. Но он ошибся, потому что недооценил её.

Сатико-сама была права. С таким человеком она ни за что не смогла бы счастливо танцевать. «Неудивительно, что всё это время она пыталась отказаться», — подумала Юми.

— Спасибо тебе за то, что выслушала.

С этими словами Сатико-сама спрыгнула с выступа, на котором сидела.

— А?

— Это было похоже на исповедь. Мне было тяжело, потому что я не могла никому рассказать об этом. Но теперь я в порядке.

Она сказала, что почувствовала себя гораздо лучше.

— Но Сатико-сама!

От этого ситуация никак не изменилась. Даже комедийная Юми не смогла бы превратить это в шутку, над которой все посмеются, а чуть позже забудут.

Но что она могла сделать? Как она могла бы помочь Сатико-сама?

— Пожалуйста, отдайте мне свои чётки.

Юми повторила свою просьбу. У них ещё было время. Если бы в тот момент Сатико-сама утвердительно покачала головой, Розы приняли бы это. Ведь была всё ещё суббота.

Но Сатико-сама улыбнулась и отрицательно помотала головой.

— Юми, ты хочешь сыграть Золушку вместо меня из-за того, что знаешь, через что мне приходится проходить. Но нет. Теперь я хочу сыграть Золушку.

Сатико-сама наклонилась к лицу Юми и погладила её по щеке.

— Сейчас я просто убежала от него. Для меня единственный способ оправиться от этого — выступить завтра вместе с ним. Если я смогу сделать это, то покончу со всем этим. Позволь мне самой постоять за себя. Я больше не хочу убегать.

— Сатико-сама...

— Так, не пора ли нам возвращаться?

Юми больше ничего не смогла сказать. Она лишь кивнула и соскочила с выступа.

Сатико-сама аккуратно сложила свой носовой платок, высохший под лучами заходящего солнца, и убрала его обратно в карман. Слезы и вода, которые были на нём, бесследно исчезли. Конечно, они всё ещё присутствовали в теплице в виде пара, но их уже невозможно было увидеть глазами.

На полпути к выходу Сатико-сама остановилась.

— Ты заметила? Больше половины растений в этой теплице — розы.

— О, неужели?

Юми не заметила этого, потому что многие из них ещё не расцвели. Она тоже остановилась, чтобы получше рассмотреть. Действительно, большинство листьев было похоже на те, которыми обладают растения семейства Розовые. И большинство уже распустивших цветов было похоже на цветы роз. Розы цветут даже осенью.

— Здесь собрано много разных видов.

Юми снова всмотрелась. Это оказалось захватывающе.

Дикие розы, садовые розы. Огромное разнообразие форм и красок.

— Это Rosa Chinensis[5].

Сатико-сама показала пальцем на куст, который был прямо перед ними.

— Это?..

Стебли были тонкими, но сильными и прямостоячими. В тот день было видно лишь несколько алых цветов. Но целая армия бутонов ждала своей очереди и готовилась распуститься в будущем.

— Она цветёт каждый сезон, — с гордостью сказала Сатико-сама. — Пожалуйста, запомни этот цветок.

Становилось темно. Сатико-сама и Юми шли рядом друг с другом. Они решили пройти коротким путём через задний двор школьного здания, чтобы быстрее вернуться в Особняк Роз, на втором этаже которого горел яркий свет. Их ждали здесь.

К входной двери была прикреплена записка. Там было написано следующее:

«Наш гость ушёл домой. Убедитесь, что вы тщательно вытерли обувь, перед тем, как войти сюда. Не приносите в здание запах гинкго. > »

Стрелка указывала на две мокрых тряпки. Кто-то уже отжал их и положил на край ведра. Сатико-сама и Юми посмотрели друг на друга, тщательно вытерли сок гинкго с нижней стороны своей обуви, после чего вошли внутрь.

Юми испытывала очень тёплое чувство.

«Я дома». Вот что она хотела сказать.

Примечания

1. Аль денте (от итальянского al dente — на зубок) — степень готовности продукта после термической обработки. В данном случае сохраняется ощущение внутренней упругости при укусе.

2. Ракуго — японский литературный и театральный жанр. Под этим словом обычно подразумевают миниатюры, исполняемые профессиональными рассказчиками. Как по форме, так и по содержанию ракуго разнообразны. Комический элемент в рассказах составляют не только положения, в которых оказываются действующие лица, но также игра слов.

3. Японский аналог поп-звёзд, преимущественно подросткового возраста.

4. В одном из английских переводов был вариант “double-blade” — двустороннее лезвие.

5. Латинское название китайской (чайной) розы. Произносится “роза хинэнсис”, цветок имеет ярко-красный цвет.

Окончание главы