Дева Мария смотрит за вами Глава 1. Беспокойный понедельник

ЧАСТЬ I

— Подожди.

Это случилось в понедельник.

Стоя на развилке дороги, где кончалась аллея гинкго, Юми услышала, как кто-то окликнул её сзади.

Это был ледяной, пронзительный голос, прозвучавший слишком громко, чтобы сойти за галлюцинацию. Кроме того, поскольку это произошло прямо перед статуей Девы Марии, на мгновение Юми подумала, что, возможно, сама Дева Мария попросила её задержаться.

Стоит отметить, что в таких случаях следует сначала остановиться и ответить «да», а затем повернуться всем телом. Даже если это было неожиданно, не стоит поддаваться спешке. Поворот только головы совсем не соответствует поведению истинной леди.

Как можно элегантнее, как можно красивее нужно обернуться к человеку. Ведь это ещё один шаг к тому, чтобы стать похожей на старших сестёр.

Вот почему, как только вы поворачиваетесь лицом к собеседнику, нужно улыбаться и желать доброго утра. К сожалению, последнее Юми не смогла сделать.

Девушка лишилась дара речи, узнав человека, обратившегося к ней.

Не будь она преданной ученицей школы Святой Лиллианы, она бы тотчас подскочила на месте. Сдержанность Юми в тот момент была показателем её целеустремлённости. По крайней мере, ей хотелось, чтобы это было так. На самом деле, она так сильно удивилась, что её тело застыло, не пытаясь успеть за стремительно несущимися мыслями.

— Эм… вы обращаетесь ко мне? — недоверчиво спросила Юми, пытаясь совладать с собой.

Конечно, Юми уже убедилась, что вокруг никого нет, кроме неё самой и девушки, обратившейся к ней. Но даже несмотря на это, Юми с трудом верила в происходящее.

— Ты не ошиблась. Нас здесь только двое.

Не ошиблась. Тем не менее, Юми с ужасом думала, что допустила какую-то ошибку, и потому хотела как можно скорее убежать прочь. Не представляя, для чего к ней могли обратиться, она находилась в панике.

Губы девушки плавно растянулись в тонкую улыбку, после чего она подошла прямо к Юми.

Они были на разных курсах, поэтому раньше Юми никогда не видела это лицо так близко. К тому же, она впервые отчётливо слышала этот пронзительный голос.

Глядя на её сияющие прямые волосы, доходившие до талии, Юми невольно задавалась вопросом : «Каким шампунем она пользуется?» Ведь они были настолько ухоженными, ни единой спутанной пряди.

— Подержи это.

Отдав свою сумку, девушка протянула освободившиеся руки к шее Юми, до сих пор находившейся в недоумении.

(Кья!)

Не понимая, что происходит, Юми закрыла глаза, опустила голову и застыла.

— Твой воротничок. Узел был криво завязан.

— Что?

Когда она открыла глаза, прекрасное лицо всё ещё было перед ней. Видимо, девушка только что поправила узел её воротничка.

— Тебе всегда следует помнить о своём внешнем виде. В конце концов, Дева Мария смотрит.

После этого девушка забрала сумку у Юми и, пожелав ей доброго дня, направилась прямо к школьному зданию.

(Это… это было…)

Оставаясь на месте, Юми обдумывала произошедшее и чувствовала, как кровь медленно приливает к голове.

Не осталось никаких сомнений в том, кем была эта девушка.

Второй курс группы «Сосна», Огасавара Сатико-сама. Кстати, она занимала 7-ое место в списке учениц и была известна как «бутон Розы Хинэнсис».

Сатико-сама была объектом всеобщего внимания в школе, поэтому у многих девушек невольно возникал вопрос, можно ли произносить её имя или даже упоминать её тем, кто находился ниже по статусу.

(Это…)

Юми была готова сгореть от смущения.

(Это нечестно!)

Некоторое время она просто стояла, потрясённая случившимся.

Только что она обменялась парой фраз с девушкой, к которой мысленно стремилась всё первое время, проведённое в школе. И этот эпизод её жизни оказался ужасно смущающим. Как жестоко.

Дева Мария, это подло!

Она со злостью взглянула на статую. Дева Мария молча стояла посреди маленького зелёного сада, поддерживая Юми своей неизменной целомудренной улыбкой.

ЧАСТЬ II

— О, так вот что произошло.

Кацура-сан, сидевшая перед ней, лишь рассмеялась, выслушав историю.

— Ты была такой мрачной, когда вошла в класс. Можно было подумать, что в поезде на тебя напал насильник или что-то вроде того.

— Лучше бы это был насильник.

— Почему?

— Не бери в голову.

— Юми-сан, похоже, ты никогда не сталкивалась с насильником.

— Я езжу на автобусе.

Ученицы школы Святой Лиллианы, как правило, садились на автобус, идущий от северного входа станции М и довозивший их прямо до школы. Юми и Кацура-сан также не были исключениями, однако Кацура-сан добиралась до станции М в переполненном поезде, в то время как Юми подъезжала на другом автобусе к южному входу станции М. Поэтому их пути отличались по степени приятности (неприятности).

— Разве тебе не говорили про вагон Лиллиан?

— Ямаюрикай призывал к тому, чтобы ученицы Лиллианы договаривались садиться во второй вагон с конца. Но если ты занята днём, или занимаешься в кружке, или уезжаешь раньше, рядом остаётся довольно мало девушек, это уже не так эффективно.

Очевидно, однако, что слухи об этом вагоне распространились за пределы школы Святой Лиллианы, и девушки из других мест тоже стали использовать его, чтобы избежать встречи с насильниками. Конечно, полностью избавиться от присутствия мужчин не удавалось, но, как и ожидалось, число джентльменов, отваживавшихся на поездку с толпой девушек, оставалось невелико. К тому же, в таком вагоне практически невозможно сделать резкое движение.

Школьная форма Святой Лиллианы представляла собой неблестящую чёрную, с оттенком зелёного, одежду и была очень изящной. Матросский воротничок цвета слоновой кости, имевший одну чёрную линию, завязывался узлом по типу галстука. Осенью все носили цельные, с низкой талией юбки по колено. Этот комплект дополнялся белыми носками, подвёрнутыми в три раза, и кожаными ботинками, напоминавшими собой обувь для балета. Получался очень традиционный наряд, снискавший устойчивую популярность у обычных людей и, конечно, фанатиков формальной одежды.

Такая привлекательная школьная форма подчёркивала высокий статус леди, носившей её, из-за чего даже обычная матросская форма стала привлекать к себе нежелательное внимание.

— Поезда переполнены, поэтому я всегда проверяю свой внешний вид прежде, чем войти, — сказала Кацура-сан.

Используя Юми в качестве воображаемого зеркала, она продемонстрировала, как в таких ситуациях следовало поправлять волосы и завязывать воротничок. Так вот что она имела в виду...

— Понятно, я была такой небрежной.

Юми склонилась над своей партой. Кацура-сан погладила её по голове, словно желая утешить.

— В общем, да. Но люди, которые могут элегантно сидеть по пути в школу, не раздумывали бы о подобных вещах. Не волнуйся, это не повод для беспокойства.

— Как раз повод.

— Это даже хорошо, что ты пока не забыла об этом.

— Почему?

— Потому что она звезда школы Святой Лиллианы. Звезды не тревожатся о каждой ученице.

Звезды и обычные ученицы.

Даже если это правда, такое больно слышать. Утешение Кацуры-сан оказалось немного жестоким.

Между прочим, Кацура — имя, а не фамилия. В школе Святой Лиллианы фамилии, как правило, не использовались. При общении с ученицами, находящимися на той же ступени образования, было принято в конце добавлять к имени «-сан», а при обращении к более старшим — «-сама».

— Неудивительно, что ты так застыла, когда к тебе обратились. Любая первокурсница в нашем группе потеряла бы самообладание, если кто-то из Ямаюрикай заговорил бы с ней.

Сказав это, Кацура-сан быстро оглянулась назад. Юми проследила за её взглядом и увидела Тодо Симако, входящую в класс.

— Доброго дня, Кацура-сан. Доброго дня, Юми-сан, — поприветствовала их Симако-сан и элегантно заняла своё место.

— Д-доброго дня.

Юми и Кацура-сан посмотрели друг на друга, словно спрашивая: «Почему ты так сильно смутилась?»

Хоть они и были одного возраста, Симако-сан очень сильно отличалась от них. Да, она выглядела совсем не так, как Сатико-сама, но в то же время была такой же потрясающе красивой.

Смотря на неё, невольно начинаешь думать о том, что красивые люди выглядят неотразимо ещё с ранней юности. Это очень разочаровывало. Малейшая надежда на то, чтобы стать такой же красивой, как Сатико-сама, просто перейдя на второй курс, мгновенно рушилась.

— Ты слышала?

Кацура-сан перешла на шёпот, поэтому Юми тоже понизила голос.

— Это та Симако-сан, которая стала бутоном Розы Гигантеи? Она превзошла всех второкурсниц.

Она была знаменитостью. Роза Гигантея объявила, что Симако будет её младшей сестрой, несмотря на то, что Симако училась на первом курсе.

— Не это.

— Не это?

Кацура-сан приложила указательный палец к губам и рассказала последнюю новость от своей старшей сестры, состоявшей в теннисном клубе и учившейся в той же группе, что и Сатико-сама.

— Сатико-сама тоже сделала предложение Симако-сан.

— Э?!

— Юми-сан, не так громко.

Обе девушки склонились над партой. Такое поведение не соответствовало образу леди, но эти двое не придали этому никакого значения. Дева Мария, пожалуйста, простите их, ведь во все времена женщины любили посплетничать.

Система сестёр (Sœur system) в школе Святой Лиллианы была создана для поддержки независимости учениц старшей школы. Как только заканчивалась средняя школа, во время которой они находились под контролем учителей и монахинь, девушки отправлялись в новую жизнь, где требовалось проявить собственные силы. Систему сестёр утвердили, в результате старшие сёстры направляли младших в течение этого довольно непростого времени. Как только система прочно закрепилась, каждое поколение стало вести непорочную, праведную жизнь, для которой не требовались строгие школьные правила.

В переводе с французского Sœur означает «сёстры». Предположительно, английский вариант этого слова не употреблялся из-за возможной путаницы с послушницами в церкви. Изначально только отношения по типу сэмпай/кохай назывались Sœur, но в конечном итоге эта фраза стала обозначать сильную привязанность между двумя девушками. Никто точно не знает, когда появился ритуал передачи розария (католических чёток) для вступления в систему сестёр.

— Говорят, что Сатико-сама первая предложила стать сёстрами, однако Симако-сан предпочла Розу Гигантею, хотя та сделала предложение позже.

Кацура-сан выглядела немного высокомерной, но распространение сплетен определённо приводило её в восторг.

— Я думаю, она просто предпочла белый красному.

— Дело не в этом. Ш-ш-ш… Юми-сан, ты немного странная. Неужели не понимаешь? Такие люди, как Симако-сан, ещё выбирают между двумя розами.

— Как грубо.

— Но, по правде говоря, Сатико-сама была отвергнута.

— М-м.

«Какая бесполезная трата времени», — подумала Юми.

— Что означает твоё «м-м»? Разве ты не считаешь это ужасным?

— С чего бы? Если нельзя иметь двух старших сестёр, приходится выбирать между ними.

— И ты выберешь ту, которая пришла позже?

— Но это же не гонка.

— Это она и есть!

Тяжело вздохнув, Кацура-сан прекратила спор. Если подумать, в тот день, когда она присоединилась к теннисному клубу, у неё и появилась старшая сестра.

— Кстати говоря, что насчёт Розы Фетиды?

— Там всё спокойно: первый, второй и третий курсы.

— Понятно.

Юми больше удивило не то, что за Симако-сан боролись Роза Гигантея и бутон Розы Хинэнсис, а то, что ни у одной из них в то время не было младших сестёр.

— Как бы то ни было, Сатико-сама сделала ей предложение, а она не поспешила принять его.

С этими словами Кацура-сан посмотрела на часы.

Колокол прозвенел к утренней молитве.

Из школьной системы вещания зазвучал гимн. Если не считать молитву в святилище, проходившую один раз в неделю, все молились в учебных комнатах. То есть пели гимн, слушали речь директора, а затем замолкали и мысленно обращались к Богу.

«Пожалуйста, позвольте мне прожить сегодняшний день достойно», — думала Юми.

В тот день она поняла, что её спокойная повседневная жизнь очень скоро закончится.

ЧАСТЬ III

— Юми-сан, Юми-сан.

Юми уже выходила из музыкального класса, в котором она наводила порядок, когда её внезапно окликнули.

— А, Цутако-сан, ты уже закончила с уборкой?

— Да, поэтому я сразу поспешила сюда, чтобы не упустить тебя. Вижу, ты захватила сумку с собой.

Поскольку кабинеты, в которых занимались первокурсницы, находились далеко от музыкального класса, ученицы всё время брали сумки с собой. Но зато выход из школы находился совсем рядом, да и до комнат различных клубов отсюда можно было быстро добраться. В общем, довольно-таки удобно.

— Ты искала меня?

— Я хотела кое-что обсудить.

— Обсудить?

— Да, — кивнула Цутако-сан, придвигая очки ближе к переносице. — Юми-сан, сейчас занятия в клубах, поэтому нам придётся разойтись. О, ещё я захвачу с собой журнал для учёта уборки и верну его в учительскую.

Три ученицы, помогавшие с уборкой, искренне улыбнулись.

— Ох… спасибо тебе.

— Нет-нет. Не думайте об этом. Доброго дня.

— Доброго дня.

Школьные формы, по цвету напоминавшие намокшее вороное крыло, проплыли по коридору. Цутако-сан и Юми проследили за ними взглядами.

— Ты, наверное, знаешь о том, что я состою в фотоклубе? — спросила Цутако-сан, внезапно повернувшись к Юми.

— Д…да.

Кажется, об этом знали почти все.

Во внеучебное время она почти не расставалась со своей камерой. Юми даже смутно помнила, как Цутако-сан однажды расплакалась из-за того, что упустила очень удачный кадр. Это чувство сожаления побуждало её всегда держать камеру при себе. Когда началась учёба в старшей школе, Юми оказалась в одной группе с Цутако-сан, но та уже успела показать ей две или три фотографии, казавшиеся невероятными. Хоть она и не могла сказать, насколько Цутако-сан хороша в своём деле, Юми должна была признать, что сама она выглядела на этих фотографиях как минимум на 30% симпатичнее, чем в реальной жизни.

— Ты ведь помнишь, что совсем скоро состоится школьный фестиваль? Из-за этого я с самого раннего утра делаю здесь снимки.

Для Цутако-сан люди были лишь объектами, которых можно было сфотографировать. В особенности это касалось старшеклассниц. По правде говоря, это не доставляло никаких проблем, но она часто говорила: «Снимки не будут хорошими, если люди будут находиться в вынужденных позах». Поэтому она тайно фотографировала ничего не подозревающих «объектов».

— Цутако-сан, разве ты не считаешь, что стоит прекратить делать снимки, подглядывая за другими?

— Зачем лишать себя этой привилегии, будучи активной ученицей школы Святой Лиллианы? Я лишь хочу запечатлеть красоту такой, какая она есть, без ограничений. В конце концов, все когда-нибудь состарятся, но своё нынешнее состояние мы можем сохранить во всем его сверкающем великолепии. Я просто считаю, что выполняю свой долг перед Богом с камерой в руках.

С этими словами Цутако-сан взметнула в воздух сжатый кулак.

— Даже так.

— Не волнуйся, я получала разрешение от всех, кого фотографировала. Я всегда уничтожаю неудавшиеся или просто нежелательные снимки. И обязательно, прежде чем показывать фотографии, я должна убедиться, что люди в этом заинтересованы.

— Разрешение?

— Сейчас-то мне и нужно его попросить.

Цутако-сан протянула Юми две фотографии.

— Что?

Три, два, один.

Ей понадобилось три секунды, чтобы осознать увиденное.

— Эй!

Юми вскрикнула значительно громче, чем было принято в школе Святой Лиллианы, поэтому Цутако-сан зажала ей рот рукой.

— Это…

А, вот что это было.

Утренний случай, который она бы предпочла стереть из своей памяти. На обеих фотографиях были Огасавара Сатико-сама и Юми.

Как и ожидалось от самого ценного члена фотоклуба. Она не упустила своего «удачного кадра». Сатико-сама обеими руками крепко сжимала воротничок Юми. Можно даже было представить себе звук затягивающегося узелка.

С трудом держа свою сумку, Юми пристально разглядывала фотографию, пытаясь рассмотреть каждую деталь.

Как и всегда, Сатико-сама была прекрасна. И из-за её присутствия Юми, стоявшая рядом, делалась похожей на ангела.

— Первый снимок был сделан крупным планом с помощью линзы дальнего действия. А второй, на котором вы видны целиком, представляет собой нечто более серьёзное. Так ведь даже лучше, не правда ли? Кстати, фотография будет называться «Наставление».

Юми ничего не оставалось делать, кроме как согласиться.

— Могу я забрать их?

В ответ Цутако-сан рассмеялась и забрала фотографии. Она выглядела так, будто подцепила рыбу на крючок, и этой рыбой оказалась Юми.

— Я не против, но при двух условиях.

— Условиях?

— Условие первое: ты позволишь мне использовать эти фотографии для выставки фотоклуба, которая будет проходить во время школьного фестиваля.

— Э…

Выставка? Она сошла с ума?

Как это опрометчиво, размещать Юми, человека со средней успеваемостью, стандартным ростом, весом и фигурой, рядом с Огасаварой Сатико-сама, безупречной во всех отношениях. И все ученицы будут смотреть на это.

— Цутако-сан, ты же пошутила?

— С чего бы мне шутить? Я абсолютно серьёзна, ведь это лучшие снимки, сделанные мной за этот год. Поэтому я сразу пошла проявлять плёнку ценой своего обеда.

Как бы в подтверждение этих слов из живота Цутако-сан раздалось урчание, не подобающее образу леди. Её обед остался лежать нетронутым в сумке. Увлечение может заставить человека забыть даже о голоде.

— Но выставка… — Юми посмотрела под ноги.

— Ты не хочешь фото?

Цутако-сан помахала фотографиями перед лицом Юми.

— Я знаю, что ты всегда втайне восхищалась Огасаварой Сатико-сама. Тем не менее, если не считать вашего совместного снимка, который практически невозможно было получить, у тебя даже нет изображения её головы. Когда из учительской убрали фотографии со школьной поездки, ты была очень расстроена, потому что не могла получить копии, так как вы с разных курсов, верно же? А поскольку ты не состояла ни в одном клубе, то не могла обратиться к какой-нибудь второкурснице за копией. Единственная фотография, которая у тебя есть, осталась с состязания по лёгкой атлетике. На заднем плане была Сатико-сама, готовившаяся принять эстафету. Вот только на снимке она была размером с небольшое пятнышко, если даже не с рисовое зёрнышко.

— Извини, но она была, по крайней мере, размером с карандаш. И даже если так, я очень дорожу этой фотографией.

Цутако-сан могла бы сделать карьеру частного детектива, если бы захотела.

— Интересно, будешь ли ты довольна этим «карандашом» после сегодняшних событий.

Линзы её очков сверкнули, словно вспышка камеры.

— Ты само зло…

Разумеется, теперь ей этого было недостаточно. Ведь существовала такая хорошая фотография...

— Но если Сатико-сама откажется…

— А теперь об этом.

Цутако-сан подняла указательный палец вверх и торжественно рассмеялась.

— Условие второе: ты получишь разрешение от бутона Розы Хинэнсис.

— Эй?! Это невозможно, совершенно невозможно.

Вот опять она так спокойно говорит о таких волнующих вещах.

— Почему?

Цутако-сан широко раскрыла глаза от удивления.

— Здесь вы выглядите так, будто очень близки. Как сёстры.

— Если бы!

Юми рассказала, как этим утром по дороге в школу её внезапно окликнули и попросили внимательнее относиться к собственной внешности.

— Так, получается, она просто поправила твой узелок. Одноклассницы завидовали бы тебе, если бы узнали об этом.

— «О, как же завидно». Они бы так и сказали?

Уже одни воспоминания о случившемся заставляли её краснеть.

— Сатико-сама, возможно, подумала про себя: «Какая неряшливая ученица».

Всё должно было произойти иначе.

Знакомство со старшей сестрой в ближайшем будущем представлялось ей чем-то более красивым.

Например, как сцена в фильме. Эпизод, воспоминания о котором вгоняли бы в краску даже после выпуска. Даже, если бы это длилось лишь мгновение. Например, носовой платок Сатико-сама сдует ветром, и Юми подберёт и вернёт его ей. Ну, или что-то подобное.

Но поправка воротничка… Она так разволновалась, что не смогла ни поприветствовать её, ни отблагодарить. Она лишь упала в её глазах, поведя себя как невежливая первокурсница.

— Неопрятная ученица, что в этом плохого? В конце концов, так ты становишься ближе к своей очаровательной старшей сестре.

— Эм…

Юми не знала, что возразить на это. Если бы её воротничок был аккуратно завязан, Сатико-сама не обратилась бы к ней так до конца жизни.

— Цутако-сан, почему бы тебе самой не поговорить с ней? Ведь ты всё время договариваешься с людьми.

— Даже храбрая и бесстрашная Цутако-сан побаивается Ямаюрикай.

Ямаюрикай — школьный совет старшей школы Святой Лиллианы. Тех, кто входит в него называют Красной, Белой и Жёлтой Розами. Хоть они и школьницы, члены совета отличаются по статусу от обычных учениц. Сатико-сама — младшая сестра Красной Розы.

— Кроме того, Юми-сан, я решила, что будет выгоднее использовать именно тебя в этих переговорах.

— П… почему?

— Потому что ты привлекла внимание Сатико-сама.

— Это из-за моего воротничка…

— Если бы неряшливого воротничка было достаточно, чтобы заинтересовать Сатико-сама, все ученицы ходили бы в таком виде, — возразила Цутако-сан.

— Ни за что.

— Честно говоря, мне встречались очень расчётливые первокурсницы.

Первокурсницы, которые предприняли смелую попытку пройтись перед Сатико-сама с развязанным воротником, желая привлечь её внимание хоть на секунду. Цутако-сан рассказывала об этом так, будто исполняла серенаду. В тот момент она была похожа на ведущую актрису, стоящую на середине сцены в центре внимания.

— При этом стоит отметить, что Сатико-сама считается одной из самых требовательных к чистоте и порядку в школе. Она известна тем, что терпеть не может неряшливости в одежде, так что можно предположить, что не одна ученица пыталась проделать такой дурацкий трюк.

«Обладатель чистой души должен иметь соответствующий внешний вид». В течение примерно 11 лет, с самого детского сада, ей твердили это непрерывно, в то время как она ждала только одного дня встречи с её обожаемой сэмпай. В конце концов, она удостоилась лишь единственного холодного взгляда Сатико-сама. Это означало полное пренебрежение.

Но это ещё не всё. Старшей сестре этой девочки было высказано предупреждение.

— Сатико-сама… пугает.

— Ты только сейчас это поняла? Огасавара Сатико-сама пугает. Конечно, это только в том случае, если она чего-то не одобряет.

— И ты предлагаешь мне поговорить с этой пугающей Сатико-сама?..

Честно говоря, Цутако-сан казалась ей в тот момент такой же страшной.

Юми уже готовилась сбежать. Носы её школьных ботинок начали поворачиваться в сторону выхода.

— Ты не понимаешь, Юми-сан. Сатико-сама — не демон. Она ангел. Архангел Михаил.

— А-архангел Михаил?..

Она хоть понимает, что говорит? Глаза Цутако-сан смотрели куда-то вдаль.

— На самом деле, она величественная и терпеливая. Но всё, что задевает её эстетическое чувство, является совершенно непростительным. Ведь Сатико-сама родилась принцессой. У неё особое чувство справедливости.

Цутако-сан мысленно уносилась всё дальше и дальше. Юми ничего не оставалось делать, кроме как поднять руку и спросить:

— Эм… Цутако-сан, я получаю только средние оценки по японскому языку.

— И?

— Ты не могла бы спуститься на землю и объяснить это?

— Спуститься на землю?

— Эм, другими словами, можешь выражаться яснее, пожалуйста?

Цутако-сан скрестила руки и глубоко ушла в собственные мысли. Трудно объяснить кому-то теорию, только что сложившуюся в собственной голове.

— Проще говоря, Сатико-сама никогда не бывает зла без повода, так что с этим всё хорошо. Если она сердится, то всегда называет причину.

— И?

— Поэтому не волнуйся и соглашайся.

— Почему я?

— Похоже, что вы подходите друг другу. Ты и Сатико-сама.

Чёрт, я не понимаю ход мыслей Цутако-сан.

— И по каким признакам ты это определила?

— Признакам? Нет, дело не в признаках. Это всё на уровне инстинктов. Интуитивно.

Сатико-сама, которая никогда не беспокоилась о воротничках первокурсниц, этим утром внезапно обратилась к ней, отчитала её, а затем перевязала воротничок Юми собственными руками. Цутако-сан была твёрдо уверена, что для такого блестящего события нужно нечто большее, чем просто чистая удача.

— Я думаю, что одинаково мыслящие люди подсознательно идут навстречу друг к другу, даже не зная об этом.

— И снова ты говоришь нелогичные вещи.

По существу, она хотела свалить на Юми то, что не хотела делать сама.

— Если ты опечалена тем, что выглядела как неряшливая ученица, то измени эту ситуацию. Вежливо поблагодари её и скажи: «Спасибо, что предупредили меня этим утром». Тогда ты будешь казаться благовоспитанной леди.

— Ох, Цутако-сан, ты умеешь убеждать.

— Что ж, спасибо. Как-то раз меня даже приглашали в клуб дебатов.

Её торжествующий смех был настолько мастерским, что было бы неудивительно, если бы её пригласили и в театральный клуб.

Спустя десять минут Юми стояла перед дверью в штаб школьного совета Ямаюрикай — Особняк Роз.

В конце концов, убийственный удар Цутако «Ты не хочешь фото?» побудил Юми согласиться на переговоры с Сатико-сама.

ЧАСТЬ IV

Школьный совет старшей школы Святой Лиллианы назывался Ямаюрикай (Совет Горных Лилий). Название должно было выражать почтение душе Девы Марии.

Сердце Девы Марии — как голубое небо, как вечнозелёный дуб, как соловей, как горная лилия, как сапфир. Эту песню приходилось учить ещё с детского сада.

(Но почему сапфир?..)

Этот вопрос занимал Юми с самого детства, да и сейчас продолжал вызывать недоумение. Голубое небо, вечнозелёный дуб, соловей, горная лилия и внезапно сапфир.

Она понимала, почему сердце Девы Марии сравнивалось с такими прекрасными и возвышенными вещами. Но этот материалистический символ всегда выбивался из общего ряда. Драгоценный камень противопоставлялся красотам природы. К тому же, сапфиром могли обладать только очень богатые люди, тогда как все могли смотреть вверх на небо и наслаждаться им.

(Но, возможно, такие состоятельные леди, как Сатико-сама, не нашли бы в сапфире ничего необычного).

Вот о чём думала Юми, когда стояла перед Особняком Роз и безучастно глядела на входную дверь.

В школе Святой Лиллианы, изначально предназначавшейся для «девушек из высших слоёв общества», было сравнительно много дочерей из богатых семей. Юми начинала своё обучение здесь ещё с детского сада. Её отец был главой конструкторского отдела, так что Юми можно было бы назвать дочерью президента компании.

В классе было не принято обсуждать профессии родителей, но в повседневных разговорах довольно часто упоминалась подобная информация. Врачи, юристы, владельцы малого и среднего бизнеса, начальники отделов крупных компаний, университетские профессора и другие выдающиеся люди: все они были родителями этих учениц.

Тем не менее, Огасавара Сатико, с которой Юми собиралась встретиться, была совершенно другой. Она внучка президента корпорации Огасавара, которая управляла многими универмагами и культурно-досуговыми учреждениями. Помимо этого, её мать происходила из благородной семьи, что делало её идеальной принцессой с родословной.

Особняк Роз. Он назывался особняком, но на самом деле представлял собой маленький домик, размером примерно в половину классной комнаты, построенное в углу двора, рядом с высокими зданиями школы. Однако из-за того, что этим местом могли пользоваться только члены школьного совета, а также из-за фасада и двухэтажного строения, его стали называть особняком.

— Интересно, Сатико-сама действительно здесь? — спросила Юми у Цутако-сан, поднося кулак к двери, чтобы постучать.

— Ну, её не было в классе, и все говорят, что каждый день после уроков Ямаюрикай собирается в Особняке Роз, чтобы подготовиться к школьному фестивалю.

Сказав это, Цутако-сан указала ей на дверь. Она буквально за ней ходила по пятам и играла роль сопровождающей. Юми была главной целью. Конечно, Юми могла пожаловаться на то, сколько усилий ей стоило добраться до этого места и какая задача стояла перед ней, но пока она не получит фотографии, ей нужно вести себя сдержанно. К тому же, как Цутако-сан упоминала, если всё пойдёт хорошо, она избавится от плохой репутации, полученной этим утром, а если всё пойдёт совсем хорошо, ей даже удастся поговорить.

— Да, они приходят сюда каждый день…

Другими словами, назад пути не было.

Юми снова занесла кулачок, но не смогла заставить себя постучать в деревянную дверь.

(Ах, какая же я слабая.)

Как бы то ни было, любой нормальной первокурснице, не считая Юми, потребовалась бы незаурядная смелость, чтобы постучать в эту дверь. Вот почему Цутако-сан намеренно не торопила её. Если бы она спросила: «Ты не можешь даже постучать?», то Юми сразу бы ответила: «Тогда ты сделай это».

Юми почувствовала, как её ладони вспотели. Странно, ведь даже не было жарко.

Её сердце начало биться сильнее, а ноги задрожали.

Мир, скрытый за этой дверью, был слишком чуждым.

Как только Юми опустила кулак, отказавшись от всякой надежды, раздался чей-то голос сзади.

— У вас какое-то дело к Ямаюрикай?

— А?!

Юми и Цутако-сан моментально, как пружинный механизм, повернулись.

— Ой, прошу прощения. Кажется, я напугала вас.

Перед ними стояла Тодо Симако-сан.

Юми вздохнула с облегчением. Если бы Сатико-сама появилась в тот момент, когда она ещё не была уверена в своём решении, то Юми, скорее всего, упала бы в обморок. Что ж, хоть обморок и кажется преувеличением, но она точно опозорилась бы ещё больше, чем сегодня утром.

— Симако-сан тоже, но почему…

Как только Юми начала это говорить, Цутако-сан легонько толкнула её локтём, прошептав «дурочка».

— Симако-сан — бутон Розы Гигантеи. Очевидно, поэтому она и здесь.

— Ох, точно.

Симако-сан не была «обычной первокурсницей».

— Юми-сан и я хотим поговорить с бутоном Розы Хинэнсис. Симако-сан, не могла бы ты ей это передать?

Воспользовавшись случаем, Цутако-сан тотчас завела разговор с Симако-сан. Даже при том, что она была бутоном, разница между красным и белым бутонами была огромна.

— О, в таком случае, не желаете ли пройти внутрь? Уверена, что Сатико-сама сейчас на втором этаже.

Также легко, как и её локоны качались на ветру, Симако-сан открыла дверь и пригласила девушек, которые стояли как вкопанные снаружи.

Не только красивая, но добрая и обаятельная Тодо Симако-сан. Юми была очарована ею.

Неудивительно, почему Сатико-сама и Роза Гигантея боролись за неё. Она была таким человеком, с которым хотелось стоять рядом или гулять вместе. Светлая кожа, мягкие коричневые волнистые волосы.

Напротив, волосы Юми были просто непослушными, хоть и имели такой же цвет. Но всё же ей удалось справиться с ними, когда она стала делать причёску с двумя хвостиками. С одной стороны Симако-сан с мягкими, как сахарная вата, волосами, а с другой Юми с волосами, как у дикого зверя.

— Идёмте?

Держа дверь открытой, Симако-сан снова предложила им войти.

— Пойдём, Юми-сан.

Сглотнув, Цутако-сан взяла Юми под руку.

Если всё пойдёт не по плану, она собиралась увести Юми вместе с собой.

Они сделали шаг вперёд и сразу же оказались в таинственном месте.

— Ого…

Первым, что бросилось в глаза, был высокий потолок, необычный для такого маленького здания. Чуть левее располагалась крутая лестница. Поднимаясь на второй этаж, нельзя было не заметить витражное окно, через стекло которого вечернее солнце каждый день освещало саму лестницу.

На первом этаже не было никаких признаков жизни. Справа и наверху были комнаты, но, по словам Симако-сан, там тоже никого не было. Даже если Юми постучала бы, никто бы её не услышал, и это заставило бы её исчерпать все свои силы ещё до начала важного разговора.

— Сюда.

Симако-сан ловко поднялась наверх, придерживая при этом складки юбки, чтобы они не касались лестницы. Юми и Цутако-сан посмотрели друг на друга, кивнули и решили последовать её примеру.

Прошло примерно полгода с момента поступления Юми в старшую школу. Для неё Особняк Роз был таким же запретным местом, как жилые палаты послушниц.

— Эм... Симако-сан?

Юми вдруг почувствовала сильное беспокойство.

— Да?

— У тебя не будет неприятностей из-за того, что ты так легко приводишь сюда посторонних?

Внезапно Симако-сан остановилась на верху лестницы и повернулась. На какое-то мгновение на её лице появилось удивление, но потом она сказала: «О, дорогая».

— Почему вы считаете себя посторонними? Школьный совет использует это здание в качестве своей штаб-квартиры, поэтому его члены поддерживают здесь чистоту и порядок. Но ведь Ямаюрикай создан для всех учащихся, не так ли? Мы рады людям, которые хотят встретиться и поговорить с нами. Конечно, если придёт сразу сто человек, может не выдержать пол…

С этими словами Симако-сан засмеялась, слегка подёргивая плечами.

По её словам, это старое деревянное здание может выдержать не более пятидесяти человек одновременно.

«В какой же эпохе оно построено?» — подумала Юми. Школа Святой Лиллианы была определённо не новой во всех отношениях, но, по крайней мере, лестницы там не скрипели, как здесь.

Поднявшись по лестнице, они увидели справа дверь, по форме напоминавшую печенье. Юми и Цутако-сан последовали за Симако-сан и подошли ближе. За дверью они услышали оглушительный голос.

— Тогда почему я должна это делать?!

Находясь рядом с дверью, они смогли чётко расслышать крик. Когда Юми подумала о том, что такой громкий голос неуместен в Особняке Роз, он раздался ещё раз.

— Да это просто тирания какая-то! Сестра, ты жестока!

Немного странно было слышать слово «жестока» и видеть висящую на двери табличку с надписью «Пожалуйста, соблюдайте тишину. Идёт собрание».

Невероятно. Девушка смогла выкрикнуть такие слова в присутствии старших.

Здесь, в Особняке Роз, где берут своё начало Розы, где они заседают каждый день.

Обычная школьница не могла присутствовать на этом заседании и тем более говорить: «Сестра, ты жестока».

— О, хорошо. Сатико-сама точно здесь.

Симако-сан повернула дверную ручку.

— Что?!

— Так это был голос Сатико-сама…

Юми не могла в это поверить. Сатико-сама повысила свой голос, да ещё и говорила такие слова, как «жестокая». Похоже, Цутако-сан тоже была ошарашена.

Однако Симако-сан только улыбнулась, сказав: «Это всегда так», и без стука открыла дверь.

И в этот момент всё началось.

— Ладно, я поняла. Если это всё, что требуется, я просто приведу её сюда! Да, я сделаю это прямо сейчас!

Это была последняя фраза, после которой девушка резко вылетела из комнаты. Этот несчастный случай произошёл потому, что всё это время она держалась за дверную ручку с внутренней стороны. И когда дверь открылась, девушка не смогла удержаться на месте.

— А!

— Ой!

Как только Юми поняла, что случилось, её тело приняло на себя лёгкий удар спереди. Затем она почувствовала головокружение, увидела вращающийся потолок и ощутила резкую боль в месте чуть пониже спины.

Симако-сан использовала дверь в качестве щита, а Цутако-сан стояла несколько дальше от места происшествия. Поэтому человек, выдернутый из комнаты, приземлился прямо на Юми, которая шла второй.

Возглас «А!» принадлежал этому человеку. Юми в свою очередь вскрикнула: «Ой!»

— Ты в порядке?

Она услышала голоса Симако-сан и Цутако-сан.

— Хн…

Это была неловкая ситуация, потому что Юми не совсем понимала, что произошло. Больно было только ягодицам, но в то же время что-то мягкое давило на живот и грудь. К тому же, чьи-то волосы закрывали ей лицо, не давая возможности видеть. Юми никак не могла сообразить, где же она находилась, хотя и помнила о своём намерении поговорить со старшими.

— Ох… — пробормотал человек, лежащий сверху, и осторожно приподнялся.

Первой, кого увидела Юми, была не кто иная, как бутон Розы Хинэнсис, Огасавара Сатико-сама. Она тоже ещё не успела понять, что произошло, и просто сидела, медленно качая головой.

Её черные волосы, прямые и длинные, плавно отлетели назад, как у модели из рекламы, и так же плавно вернулись в своё обычное состояние. Разница с телевизионной рекламой была лишь в том, что от этих волос ещё чувствовался цветочный аромат.

— Ох, превосходное падение.

— Какая трагедия! Быть сбитой с ног 50-ью килограммами веса…

— Эй, жертва осталась в живых?

Другие ученицы, до этого находившиеся в комнате, медленно стали подходить к месту происшествия. Здесь были все те, кого можно было увидеть только на общем собрании Ямаюрикай. Роза Хинэнсис, Роза Гигантея и Роза Фетида, рядом с которой стояли бутон Розы Фетиды и её младшая сестра.

— Ах, я сбила кого-то?! С тобой всё в порядке?!

Окончательно осознав произошедшее, Сатико-сама попыталась наспех поднять Юми.

— Сатико. Тебе не следует просто так поднимать её. Если она ударилась головой, это может обернуться катастрофой.

Бутон Розы Фетиды вышла вперёд. Второй курс группы «Хризантема», номер 30, Хасэкура Рэй-сама. В её семье очень много внимания уделялось боевым искусствам. Возможно, именно поэтому она так часто видела людей, получавших сотрясения мозга.

Впрочем, её матросский воротничок и длинная юбка делали её больше похожей на красивого юношу — стройная фигура, очень короткие волосы. Подобное довольно редко встречалось в школе Святой Лиллианы. Свою форму она носила не так, как это бы делала кукла из антикварного магазина, а как мужчина носил бы юбку-брюки.

— А, я в порядке, всего лишь немного ударилась спиной.

Юми поспешно встала с пола. Её мягкое место всё ещё болело, но возникло бы гораздо больше шума, если бы ситуация сложилась по-другому.

— Уверена?

Сатико-сама наклонилась к ней и посмотрела в глаза обеспокоенным взглядом.

«Ах, она так близко. Хочу сбежать отсюда, чтобы не заставлять её прекрасные глаза смотреть на такую замарашку, как я», — думала Юми.

— Да, как видите.

Желая разрядить обстановку, Юми стала энергично махать руками, словно возродившийся из пепла феникс. Её поведение казалось ей же самой глупым, но иначе ей бы вызвали скорую помощь.

— Какое облегчение.

Успокоенная Сатико-сама крепко обняла Юми. Опять это же чувство в груди. Ах, так вот что это было. Тогда это была грудь Сатико-сама. Школьная форма была пошита таким образом, что было трудно на ощупь догадаться, какая это часть тела. Но её грудь заметно выдавалась.… Сейчас не время думать об этом! Великодушие Сатико-сама смущало Юми.

— Кстати… — начала шептать Сатико-сама. — Ты ведь первокурсница, да? У тебя есть старшая сестра?

— А?

В тот момент Юми вспомнила об утреннем случае и решила, что вместо неё Сатико-сама планирует отругать её «старшую сестру» за неопрятный воротничок своей подопечной.

Однако…

Стала бы она в таком случае обращаться к её «старшей сестре» из-за этого столкновения? Ведь в этом инциденте виновата Сатико-сама, толкнувшая Юми.

— Есть или нет? — настойчиво прошептала Сатико-сама.

— Я не… в чём дело? — Юми тоже понизила голос, так как, по всей видимости, разговор не должен был быть предназначен для посторонних ушей.

— Прекрасно.

— Эм, что…

— Не о чем волноваться. Просто делай то, что я скажу.

Решительно, без объяснения причин, Сатико-сама потащила её за собой и поставила перед экстравагантными членами школьного совета.

— Сестра, я хочу кое-что сообщить.

Теперь к Сатико-сама вернулся её прежний ледяной голос, хотя несколькими минутами ранее из-за закрытой двери раздавались её отчаянные крики.

— О? Интересно, что же? — спросила Роза Хинэнсис, доброжелательно улыбнувшись.

Посмотрев на улыбающееся лицо Розы Хинэнсис, каждый мог убедиться в том, что это очень интеллигентный человек. Впрочем, как и ожидалось от старшей сестры Сатико-сама. Чтобы заставить свою подопечную ходить на цыпочках, ей достаточно было лишь сохранять спокойствие и отзывчивость.

— Эта девушка…

После этого небольшого вступления Сатико-сама шёпотом попросила Юми представиться. Она только теперь поняла, что никогда не спрашивала у неё об имени.

— А! Первый курс группы «Персик», номер 35, Фукудзава Юми.

Она стояла вполоборота к Сатико-сама и к Розам, чтобы представиться сразу для всех присутствующих в комнате.

— Понятно, Фукудзава Юми-сан. А как это пишется иероглифами?

— Фукудзава — от «Фукудзава Юкичи», Ю — от 祐 «помощь», Ми — от 巳, так как родилась в год Змеи.

— Какое хорошее и жизнерадостное имя, — ослепительно улыбнулась Роза Гигантея.

— И? — спросила, наконец, Роза Фетида.

Она начала осматривать Юми с головы до ног своим оценивающим взглядом.

— Что с Фукудзавой Юми-сан?

Сама того не заметив, Юми внезапно оказалась окружена тремя Розами.

Возможно, именно так чувствует себя лягушка, пойманная змеёй. Хоть в её имени и был иероглиф змеи, ей хотелось попросить прощения за это недоразумение. Она чувствовала себя так, будто запуталась в кустах шиповника. Говорят, что даже у самых прелестных роз есть шипы. Но Юми совершенно точно для себя поняла, что Розы не были просто «прелестными старшими сёстрами».

И хотя при падении она ударилась только ягодицами, голова Юми закружилась от какого-то невидимого давления. Что планировала делать Сатико-сама после того, как захватит в заложники слабенькую первокурсницу?

— Сестра, не могла бы ты прекратить так пристально рассматривать Юми, пожалуйста? Видишь, как она испугалась.

(Ю… Юми?!)

Ого, ну надо же.

Теперь она с ней на короткой ноге, хотя до этого момента даже не знала её имени? Юми была бы рада что-то возразить на это, но так как речь шла о Сатико-сама, она решила просто наблюдать и не думать.

Юми.

В школе Святой Лиллианы было принято после каждого имени добавлять «-сан». Поэтому обращение только по имени, без каких-либо суффиксов, было приемлемо только в отношениях между очень близкими людьми. Даже её родители не позволяли себе подобного и называли свою дочь «Юми-тян». Только братишка, ставший в последнее время довольно дерзким, называл её просто «Юми».

Тем не менее, ей очень понравилось, как прозвучало «Юми», когда это произнесла Сатико-сама.

Ей становилось хорошо, хоть она и не совсем понимала, что происходит. Поэтому Юми решила подыграть Сатико-сама, чтобы принести ей, пусть и небольшую, но пользу. О, это чувство…

— Да, сказать по правде, это было не очень любезно с нашей стороны. Мы просим прощения… эм, Фукудзава Юми-сан.

С этими словами Роза Гигантея вытянула шею и сделала небольшой поклон. Эта девушка была старшей сестрой Симако-сан. Её лицо выглядело более экзотичным, чем у Симако-сан, но было и не менее красивым. Настолько красивым, что не стоило бы его рассматривать на очень близком расстоянии. Средней длины волосы выглядели прелестно и развевались так, словно на них постоянно дул лёгкий ветерок.

— Тем не менее, мы не можем ничего сделать, кроме как прислушаться к желанию бутона Розы Хинэнсис. Надеюсь, ты понимаешь это?

— … Д-да.

Юми осознавала, почему Розы так внимательны к Сатико-сама. Но она не могла понять, зачем они так пристально разглядывали её саму.

— Роза Гигантея, я была бы очень признательна, если бы вы перестали обращаться к Юми таким презрительным тоном.

Сатико-сама сделала шаг вперёд и загородила собой Юми, словно живой щит.

— О, и как давно Юми-сан стала твоей личной собственностью? — хихикнула Роза Гигантея, приподняв бровь.

Даже стоя за спиной Сатико-сама, Юми могла с уверенностью сказать, что её лицо начало приобретать озлобленное выражение.

— Подожди, Роза Гигантея. Сначала позволь нам послушать то, что хотела сказать Сатико.

— Ах, да, точно. Она говорила, что желала нам что-то сообщить.

Когда Роза Хинэнсис и Роза Фетида восстановили нарушенный порядок, гнев в глазах Сатико-сама тотчас исчез. Она окончательно успокоилась и удовлетворённо кивнула.

— Хорошо, но вам придётся сдержать обещание, которое вы дали ранее.

— Обещание? — переспросила Роза Хинэнсис.

— До тех пор, пока я не выберу, всё идёт своим чередом, верно? В таком случае я выбираю Юми.

С этими словами Сатико-сама схватила Юми за плечи и выставила перед собой так, словно показывала свою новую игрушку из магазина.

— Хм…

Юми окончательно запуталась, потому что не знала, о каком обещании шла речь.

Она вопросительно посмотрела на Цутако-сан и Симако-сан, взглядом прося о помощи, но они лишь покачали головами. Девушки пришли сюда одновременно с Юми, поэтому тоже ничего не понимали.

— Под словом «ранее» ты имеешь в виду то, что выкрикнула перед тем, как выйти за дверь?

Три Розы пристально смотрели на Сатико-сама.

— Конечно.

Лицо Сатико-сама озарилось победоносной улыбкой. Не изменяясь в голосе, она произнесла такие слова, которые потрясли всех присутствующих:

— Я объявляю Фукудзаву Юми своей младшей сестрой.

ЧАСТЬ V

— Прошу.

Перед Юми поставили белую чашку, примерно на 70% заполненную красной дымящейся жидкостью. Эта жидкость называлась «чёрным чаем».

— Добавить сахар или молоко?

Девушка с косичками протянула ей какой-то предмет в форме палочки. Она была довольно невысокого роста по сравнению с другими девушками в комнате. «Если я ничего не путаю, она тоже первокурсница, — подумала Юми. — Не помню её фамилию и группу, но точно знаю, что это младшая сестра бутона Розы Фетиды, Хасэкуры Рэй. Кажется, её зовут Ёсино-сан».

— Нет, спасибо.

«Я была в каком-то забытье, когда отказывалась, — пронеслось в голове у Юми. — Эм, так что там насчёт молока? А-а-а-а, я так запуталась».

Заявление Сатико-сама оказалось самым удивительным именно для Юми. Эффект оказался настолько сильным, что она застыла на месте и перестала обращать внимание на происходящее вокруг. Сколько ещё раз за этот день Сатико-сама должна шокировать её?

Ладно, лучше успокоиться и просто поговорить об этом. Именно так всё и произошло, поэтому теперь они вместе сидели в этой комнате.

Даже если на какое-то время Сатико-сама потеряла рассудок, она сделала довольно-таки эгоистичное заявление. Кроме того, она оставила свою сестру, Юми, и прошла в комнату в гордом одиночестве, раздражённо поводя плечами. Казалось, будто она готовилась к битве.

— Война, с Сатико-сама…

В действительности, всё выглядело так, будто этих двоих ничто не связывало.

— Да уж, какая беспомощная старшая сестра! Ушла без своей младшей сестрёнки.

Роза Гигантея приобняла Юми за плечи, и они вместе вошли в комнату. Похоже, Сатико-сама поняла, каким нелепым было её поведение. Она поднялась, отодвинула стул рядом с собой и поманила Юми: «Садись сюда».

Затем, когда остальные разместились за столом, был подан чёрный чай. Вот так всё и произошло.

В этой комнате царила особая атмосфера, не такая, как в любом другом месте школы. Хотя бы из-за потёртых деревянных стен, лестниц, пола. Если не считать одной стены, отделявшей помещение от коридора, то три другие имели эркеры[1].

Чистые хлопковые занавески на окнах были распахнуты и перевязаны тонкими лентами. В центре комнаты, размером примерно с половину класса, находился овальный стол, украшенный цветами и скатертью. За этим столом могло уместиться до восьми человек. В общем, всё это было больше похоже на старинный обеденный зал в западном стиле, нежели на штаб школьного совета.

За столом сидели Сатико-сама, Юми, Симако-сан и, конечно же, три Розы. Цутако-сан также была принята в качестве гостя. Рэй-сама и Ёсино-сан оттащили свои стулья ближе к раковине.

Электрический чайник, в который только что добавили свежей воды, издавал булькающие звуки. В какой-то момент на столе даже появилось печенье. «Никогда бы не подумала, что ученицы могут так элегантно сидеть после уроков и пить чёрный чай в школьном здании, — подумала Юми. — Не понимаю, почему со мной стали так хорошо обращаться, когда я стала членом Ямаюрикай».

— Позволь кое-что сказать для начала, — прошептала Сатико-сама, сидевшая рядом. — Пожалуйста, не пойми меня неправильно, мы вкладываем много усилий, чтобы в этом месте было приятно находиться.

Сатико-сама словно читала мысли Юми. Видимо, она хотела сказать, что чаепитие обеспечивали они сами, а не бюджет Ямаюрикай. А печенье, похоже, было принесено из класса кулинарии.

— Если хочешь, можем предложить тебе кофе или какао. Однако они быстрорастворимые, поэтому вкус не будет первоклассным.

Улыбка озарила лицо Розы Хинэнсис.

— Приходи в любое время. Так как теперь ты сестра Сатико-сама, то и для нас ты стала ценным другом.

Розы определённо не были обычными людьми. Усыпили бдительность Юми и затем, как ни в чем не бывало, снова поразили её этим вопросом, словно выстрелом.

(Да, верно, на этой важный вопрос до сих пор не нашлось ответа).

Все были потрясены заявлением Сатико-сама, из-за чего лишь удивлённо смотрели друг на друга.

Юми искренне хотела забыть обо всём. Будучи жертвой неудачного стечения обстоятельств, она не понимала, по какой причине она сидела теперь на этом стуле. Больше было похоже на то, что её вызвали на заседание в парламент или на судебное разбирательство в качестве свидетеля.

— Так, Роза Хинэнсис, ты согласна с тем, что сказала Сатико?

— Роза Фетида… Если Сатико приняла решение, мы не имеем права вмешиваться в это. Разве я не права? Роза Гигантея, что ты об этом думаешь?

— Я думаю, что бы мы ни решили, стоит отложить это на потом. По крайней мере, пока предмет обсуждения не перестанет вращать глазами от страха.

Все тут же посмотрели на Юми.

(Пр…Предмет обсуждения. Это они обо мне?!)

— Бедняжка, изо всех сил старается собраться с мыслями.

Розы захихикали. Юми начала думать, что они просто решили посмеяться над ней.

(Конечно. Должно быть, причина именно в этом.)

Она и подумать не могла, что члены школьного совета, великолепные во всех отношениях люди, восприняли эту шутку всерьёз. Прежде всего, несмотря на то состояние, в котором находилась Сатико-сама, она никогда бы не сделала Юми своей младшей сестрой. Это было бы слишком невероятно.

(Погодите, погодите.)

Возможно, всё это — одна большая шутка, и Сатико-сама лишь её часть. Конечно, так оно и есть. Теперь всё встало на свои места. «Мы просим прощения. Возможно, наша шутка зашла слишком далеко», — это им стоило сказать прямо сейчас. «Да, было немного неловко», — ответила бы в таком случае Юми, посмеялась и ушла целой и невредимой.

Однако…

— Мне неважно, что говорят другие. Юми — моя младшая сестра.

Сатико-сама всё ещё не отказалась от своих слов. Интересно, о чём она думала?

— Лично я бы хотела услышать мнение Юми-сан, а не только Сатико.

— М… Моё мнение?!

Юми вздрогнула от неожиданного внимания к себе. Очевидно, она так и не смогла осмыслить всё до конца. Легко было бы сказать: «Я не знаю». Но она догадывалась, что за таким заявлением последовали бы ещё большие трудности.

— Эм…

Если бы это было возможно, она хотела быть союзником Сатико-сама. Ведь как же можно сражаться, не зная, кто друг, а кто враг? В тот момент ей хотелось, чтобы Сунь Цзы[2] научил её «искусству войны».

— Если я так говорю, то так и будет, разве нет? Подтверждение от Юми не требуется.

Сатико-сама твёрдо стояла на своём. Она выглядела так, словно была готова уничтожить любую мелочь, пытающуюся поколебать её решимость.

— А, эм…

— Просто помолчи немного.

Ап! Даже к своему союзнику, Юми, она была беспощадна.

Конечно, если бы они действительно были сёстрами, Юми была бы обязана хранить молчание, как того требовал приказ старшей сестры. Но всё обстояло несколько иначе, поэтому Юми думала, что к ней следовало бы относиться чуточку добрее.

— Кажется, ты хочешь продолжить беседу без Юми-сан. Я этого не допущу.

Глаза Розы Гигантеи сверкнули.

— Сатико. Ты просто затащила сюда случайного человека ради всего одной цели. Таким способом ты хочешь избавиться от предназначенной тебе работы, верно?

(Предназначенной ей работы?..)

Юми склонила голову набок. И тогда человек, сидящий вдалеке от неё, поднял руку и сказал: «Подождите». Это была Цутако-сан, о существовании которой Юми совсем забыла.

— В чём дело, Такесима Цутако-сан?

— Я считаю большой честью то, что вы знаете обо мне, Роза Гигантея.

— Юми-сан я не знаю. Но Цутако-сан здесь знают все. Кроме того, о тебе в школе ходят не очень хорошие слухи.

«Уж простите, что я такая неприметная», — еле слышно пробормотала Юми себе под нос.

— Я польщена.

Цутако-сан поправила очки и продолжила говорить.

— Я не против того, что вы считаете меня здесь посторонним человеком. Но раз уж вы позволили мне участвовать в разговоре, могу я спросить кое о чём?

— Разумеется.

— Я не понимаю, что происходит между вами.

Почему Сатико-сама была вынуждена объявить Юми своей сестрой? Как это связано с «предназначенной ей работой»? На все эти вопросы Цутако-сан хотела получить ответы.

— В самом деле. Простите, что не объяснили вам.

Роза Фетида кивнула. Сатико-сама резко встала со своего места.

— Нечего объяснять. Я выбрала себе сестру, вот и всё. Собрание окончено.

— Как эгоистично. Если ты хочешь сорвать собрание, можешь идти домой. Естественно, Юми-сан может остаться здесь, с нами.

Слова Розы Хинэнсис заставили Сатико-сама сесть обратно за стол.

— Если говорить коротко, некоторое время тому назад Сатико согласилась на кое-какую работу для школьного фестиваля. Но сегодня она решила отказаться от неё.

— Потому что ты изменила сценарий, — пожаловалась Сатико-сама.

— Сценарий не менялся. Даже если были внесены некоторые дополнения, твоя основная обязанность осталась неизменной.

— Эм… какая обязанность у Сатико-сама?

Теперь это был вопрос Юми.

— Ах, мы опять рассказали всё слишком коротко. На самом деле, в этом году мы планируем показать пьесу на школьном фестивале.

— Все члены Ямаюрикай выступят вместе на одной сцене.

Это звучало очень необычно. Юми очень хотелось, чтобы ей дали возможность посмотреть представление.

— Розы ежедневно работают в исполнительном комитете школьного фестиваля, поэтому главные роли в пьесе придётся играть бутонам.

Роза Фетида также отметила, что они планировали попросить девушек из танцевального клуба присоединиться к ним. Это может понадобиться для сцен с большим количеством людей.

— Танцевальный клуб… Какую пьесу вы собираетесь поставить? — нетерпеливо спросила Цутако-сан. Казалось, что её кровь вот-вот закипит от возбуждения.

— «Золушка». Сцена в бальном зале.

Ничего себе.

— Кто? Кто играет главную роль?

Юми тоже стала взволнованной и возбуждённой. Настолько, что совсем забыла о сложившейся ситуации. И это неудивительно, ведь она была тайной поклонницей Сатико-сама.

— Сатико-сама, конечно же.

Кья!

Сатико-сама в роли Золушки.

В таком случае Рэй-сама — принц?! Восхитительный танец двух бутонов.

Одна мысль о таком уже приводила в восторг. Слишком красиво. Всё это очень напоминало театр Такарадзука[3].

«Я должна получить билет любой ценой, — подумала Юми. — Интересно, будут ли они раздавать пронумерованные билеты накануне фестиваля? Нужно узнать это перед тем, как отправиться домой».

Минуточку.

Они упоминали, что Сатико-сама отказалась от своей работы. Значит, она не хотела играть главную роль…

— В этом году мы собирались пригласить гостя из Ханадэры. Но, кажется, Сатико против этого.

— Гостя?

— Такова традиция. Во время фестивалей школьные советы Лиллианы и Ханадэры помогают друг другу. Ведь эти школы находятся совсем рядом, на одном холме. В прошлом месяце мы помогали проводить фестиваль у них.

Это было похоже на те добрососедские отношения, которые характерны для сельской местности. Похороны, свадьбы, тушение пожаров, переезды. Несмотря ни на что, люди готовы отвлечься от своей работы, чтобы помочь ближним. В деревнях это довольно распространённое явление.

Юми испытала шок, когда её дедушка умер в Яманаси. И хотя это произошло в конце месяца (очень занятое время для работников банка), его сосед взял отпуск, чтобы помогать отвечать на звонки и принимать соболезнования. И что-то очень похожее она видела в дружбе этих двух школ.

— Я не против того, чтобы вы пригласили сюда гостя. Но я не понимаю, почему президент школьного совета Ханадэры должен быть принцем, — пробормотала Сатико-сама.

Ах, вот оно что. Рэй-сама — не принц.

— А что ему следовало бы делать? Играть Золушку? Тогда Сатико была бы принцем?

Возможно, Юми была не единственной, кто подумал: «А вот это уже интересней…»

— Почему мы всегда заканчиваем разговор именно так? Я просто подумала, что ему можно было бы поручить работу за кулисами. Например, перенос тяже…

— Как ты только могла подумать о том, чтобы заставить гостя заниматься физической работой? На их фестивале мы были всего лишь судьями. Они даже не просили нас разливать чай. Хотя ты могла и не знать об этом, потому что не была с нами в тот день.

— Я не могу смириться с тем, что вы меняете роли за две недели до школьного фестиваля.

Это был словесный поединок между Сатико-сама и Розой Хинэнсис. Дуэль между сёстрами.

— Как я и говорила, президент школьного совета Ханадэры был выбран на роль принца с самого начала.

— Ложь. Рэй заучивала слова принца вплоть до вчерашнего дня.

— Мне сказали просто подготовиться на случай, если потребуется замена.

Рэй-сама разогнала рукой пар от электрического чайника.

— Вот видишь, все знали об этом, кроме тебя, Сатико. Если всё ещё сомневаешься, можешь спросить у клуба рукоделия, для кого шьют костюмы. Одежду принца готовят специально для президента школьного совета Ханадэры.

— И вы решили поступить так в моё отсутствие.

Сатико-сама, разочарованная своим неблагоприятным положением, стиснула зубы.

— Эй, не придумывай, мы не проводим тайных совещаний. Но задумайся, сколько собраний совета ты пропустила? На одном из них мы и приняли это решение. А раз так, ты прекрасно понимаешь, что получила по заслугам. Ты всегда сбегаешь, когда мы проводим встречи с представителями Ханадэры. Посмотри, к чему приводит то, что ты не можешь справиться со своей неприязнью к мужчинам.

(Неприязнь к мужчинам?)

«Поняла!» — Юми мысленно хлопнула в ладоши.

Теперь всё сложилось в единую картину. Розы назначили Сатико-сама на главную роль в пьесе. Из-за неудачного стечения обстоятельств или из-за чьего-то умысла Сатико-сама не знала, что принца должен был играть президент школьного совета Ханадэры. Но сегодня это выяснилось, и Сатико-сама пришла в ярости, внутри неё разгорелось пламя гнева. Она объявила, что отказывается от своей роли. И причина в том, что… она ненавидила мужчин.

(Но, ненависть к мужчинам…)

Юми никогда раньше не думала об этом, однако Сатико-сама идеально подходила под описание «мужененавистницы». Некоторые ученицы из группы Юми признавались в андрофобии или же просто ненавидели мужчин. Сатико-сама была в чем-то похожа на них, от неё исходила та же аура.

(Интересно, значит ли это, что она не любит своего отца…)

Юми забылась и полностью погрузилась в эти мысли, но внезапно поняла, что она уже долгое время смотрела в одну точку. Подняв глаза, Юми встретилась взглядом с Розой Гигантеей. Она смеялась над ней — глаза сужены, челюсть выдвинута вперёд.

— Ты очаровательна.

— А?

— У тебя на лице всё написано.

— Э?!

Юми поспешила придать своему лицу нормальное выражение. Но уже было слишком поздно. Сделать вид, что ничего не было, у неё уже точно не получилось бы. Наконец, лицо Юми залилось краской, словно желая окончательно добить свою обладательницу.

— Ты непредсказуема, но это мило и забавно.

Это… явно не похвала.

«Даже с моими, довольно средними, знаниями японского, я понимаю это, Роза Гигантея».

— Хм… Но как связан отказ Сатико-сама от главной роли с Юми, которую она собралась сделать своей младшей сестрой? На двери висит табличка «идёт собрание», но разве это означает, что вы обсуждали распределение ролей?

Цутако-сан продолжила свой допрос. На это Роза Фетида горько улыбнулась и пожала плечами.

— Что ж, в самом начале это можно было назвать собранием.

После уроков члены Ямаюрикай ежедневно собирались в Особняке Роз, чтобы подготовиться к школьному фестивалю. Видимо, они собирались обсудить какие-то проблемы, связанные с этим.

Они начали собрание без Симако-сан, так как та задерживалась из-за своих повседневных обязанностей. К тому же, она всего лишь бутон, её присутствие было необязательным.

Стоит немного пояснить. Ямаюрикай — аналог ученического совета в обычной школе. Официальными его членами были Роза Хинэнсис, Роза Гигантея и Роза Фетида. Эти трое выполняли обязанности президента, вице-президента, секретаря и казначея. Так продолжалось из поколения в поколение.

Никто точно не знает, когда члены школьного совета стали ассоциироваться с Розами. Что появилось раньше — курица или яйцо? В любом случае, когда кто-то говорил о Ямаюрикай, все понимали, что речь шла о Красной, Белой и Жёлтой Розах.

Кроме того, Ямаюрикай являлся ещё и Исполнительным Комитетом Школьного Фестиваля. Он отвечал за проведение праздничных мероприятий: посвящение первокурсников, выпускной вечер и прочие. Это далеко не так весело, как может показаться на первый взгляд. Организация бюджетного комитета, общие школьные собрания... Помимо этого, нужно сделать огромное количество мелких дел. Конечно же, три человека не смогли бы справиться с этим в одиночку. Поэтому Розы брали себе в помощники младших сестёр. И если не происходило что-то из ряда вон выходящее, эти сёстры становились следующими представителями Ямаюрикай. Бутоны расцветали и становились розами, как и положено.

— С большей частью программы мы легко справлялись, и собрание проходило успешно.

— А потом Сатико стала жаловаться на свою роль в пьесе.

— Мы слегка поддразнивали её, чтобы заставить замолчать, но тут она взорвалась. Сатико производит приятное впечатление, находясь в обществе, в этом причина её популярности. Но у неё довольно жёсткий нрав, с этим очень трудно справиться.

Розы открыто говорили об этом, ничего не смущаясь.

— Поддразнивали?! Это были не шуточки, а кол в сердце!

Сатико-сама была взбудоражена воспоминаниями.

— Вы сказали, у меня нет права голоса, потому что я даже не могу найти младшую сестру.

— Я сказала это, но это не означало «выбери себе младшую сестру, и неважно, кто это будет». Хватать первую попавшуюся первокурсницу — как поспешно, как необдуманно. Не пытайся быть соломенным миллионером[4].

(… соломенным миллионером.)

На лбу Юми выступили капельки пота.

(Получается, я пучок соломы?)

«Что ж, теперь я всё поняла, благодаря их пояснениям. Но это уже становится смешным и нелепым».

— «Соломенный миллионер», восхитительно. Если я правильно помню, у этой сказки счастливый конец, не так ли?

«Сатико-сама, теперь вы говорите бессмыслицу».

— Так ты собралась просто держать Юми-сан при себе, пока не найдёшь кого-то получше? Я не могу принять такие отношения. К тому же, так как я твоя старшая сестра, от этого пострадает и моя честь.

Роза Хинэнсис с отвращением вздохнула. Однако Сатико-сама немедленно ответила, смотря прямо на старшую сестру:

— Я буду заботиться о Юми всегда. Я буду учить её, и она станет великолепной Розой. Тогда проблем не будет, верно?

Даже если разговор шёл к этому, стоило ли разбрасываться такими громкими высказываниями? Если ей придётся забирать свои слова назад, это лишь сильнее пристыдит её.

— Перестань говорить первое, что придёт тебе в голову, Сатико.

— Почему же?

— Ты только что познакомилась с Юми-сан. Как ты можешь давать такое обещание?

Невидимая искра вспыхнула между ними.

Три против одного. К тому же, Розы были самыми решительными девушками во всей старшей школе Святой Лиллианы.

— Если я не ошибаюсь, до этого момента ты даже не знала, как зовут Юми-сан?

— Это…

Сатико-сама сбавила тон. Воспользовавшись этим, Роза Гигантея мягко заговорила:

— Разве этой причины недостаточно? Хватит упрямиться.

«Верно, — подумала Юми. — Лучше с достоинством принять своё поражение. Если она не хотела быть Золушкой, эту проблему можно было решить другими способами. Младшие сёстры не для того, чтобы их покупали, когда вздумается. Ей следовало бы тщательней подумать и найти себе более подходящего человека».

Конечно…

Если Сатико-сама станет выбирать себе новую первокурсницу, это будет шоком для Юми. Даже если это лишь случайность, Юми была счастлива, когда Сатико-сама объявила её своей сестрой.

— Пожалуйста, подождите.

И тут поднялась Симако-сан.

— Я думаю, это уже не первая встреча Сатико-сама и Юми-сан.

До этого момента казалось, что её вообще не существовало. Она не вмешивалась в разговор до тех пор, пока это не было необходимо. Так же поступали бутон Розы Фетиды и её младшая сестра. Сатико-сама была исключением.

— И почему же ты так считаешь? — спросила свою сестру Роза Гигантея.

— Потому что Юми-сан пришла встретиться с Сатико-сама.

— Разве не ты привела их сюда, Симако-сан?

Роза Хинэнсис по очереди переводила взгляд на Юми, Цутако-сан и Симако-сан.

— Похоже, мы забыли спросить, зачем Юми-сан и Цутако-сан пришли сюда.

Видимо, все просто решили, что Симако-сан привела своих друзей, или учениц, желающих предложить свою помощь на школьном фестивале, или тех, кому нужен спортзал для занятий клуба, или что-то в этом роде. Крики Сатико-сама, столкновение в дверях, объявление Юми младшей сестрой… Неудивительно, что в таком беспорядке все забыли о Юми и Цутако-сан.

— Это правда? — напрямую спросила Роза Гигантея у Юми, а не у Сатико-сама.

— … Да.

Юми отвечала всё так же неразборчиво. Хотя она и не совершала ничего постыдного, ей не нравились подобные ситуации. Она чувствовала себя той маленькой девочкой, которую мама спрашивала, почему она подралась со своим братом.

— У меня и доказательства есть.

Воспользовавшись случаем, Цутако-сан протянула что-то Розе Хинэнсис.

(Ах, это же утренняя фотография!..)

Достаточно было лишь бросить короткий взгляд, чтобы понять это.

И вот, казалось бы, жизнь должна была возвратиться в прежнее русло. Но две первокурсницы из её группы, которые думали неизвестно о чём, вновь решили всё усложнить.

— Теперь я вижу, что вы встречались друг с другом раньше. Прошу простить меня за неучтивость.

Снимок пошёл дальше по кругу, после чего оказался перед Юми и Сатико-сама. Вот так Сатико-сама и узнала о существовании этой фотографии.

Юми взглянула в сторону Сатико-сама, чтобы увидеть, как она отреагирует.

Сатико-сама взяла фотографию, слегка наклонила голову, а затем медленно повернулась к Юми.

Лицо у неё стало нахмуренным, однако недовольства на нём не было.

(Это… это вид озадаченного человека…)

— Интересно, когда это произошло, — прошептала Сатико-сама так, чтобы никто другой этого не услышал.

«Я так и знала», — подумала Юми.

Она уже совершенно забыла о случившемся, хотя это произошло только сегодня утром.

Значит, Юми настолько неинтересная, что она даже не помнила о встрече с ней. Либо так, либо для Сатико-сама всё это лишь мелочь, не стоящая внимания.

В любом случае, Юми была расстроена. Если лицо не запомнили, то нет необходимости поправлять свою репутацию.

Но теперь, зная это, она ещё больше была поражена смелостью Сатико-сама. Мало кто отважился бы взять незнакомую первокурсницу и объявить её своей сестрой.

Так что Юми не стоило злиться на то, что её считали пучком соломы, который можно обменять на золото.

— Как видите, мы с Юми очень близки.

Ух…

Теперь Сатико-сама вооружилась этой фотографией и перешла в наступление, подкрепляемое собственной логикой. От прежней истерики не осталось и следа.

Как же быстро она изменилась после своего шёпота.

Сатико-сама продолжила:

— К тому же, я выбрала себе сестру, и никто не имеет права вмешиваться в это, не так ли?

Казалось, она решила держаться за свою ложь до самого конца.

Нет, не так. Возможно, Сатико-сама хотела воплотить своё случайное заявление в реальность. Хоть это и тяжело принять, но всё делалось ради того, чтобы избавиться от роли Золушки.

— Конечно. Даже если ты это только что придумала, мы не имеем права сомневаться в твоём решении и уж тем более разлучать вас. В конце концов, ты лучшая ученица этой школы.

«Пусть так, но если кто-то пойдёт по неверному пути, вам следует вернуть его обратно», — подумала Юми.

Сатико-сама всё ещё была бутоном, лишь через полгода ей суждено стать Розой Хинэнсис. Какой же скандал возникнет, когда все узнают, что она выбрала себе в сёстры самую обычную ученицу со средними способностями? Даже знать этого не хотелось.

Если уж на то пошло, Цутако-сан достаточно выделялась среди остальных учениц, поэтому она гораздо больше подходила для Сатико-сама. «Почему же именно со мной столкнулась Сатико-сама?»

— Хорошо, я одобряю.

Наконец, Роза Хинэнсис сказала это, и лицо Сатико-сама просияло. Из-за этой, казалось бы, небольшой перемены, всё вокруг словно засверкало. Искорки волшебства, прямо как в «Золушке».

— Однако… — с улыбкой продолжила Роза Хинэнсис. — Это не означает, что тебе не придётся играть Золушку. Просто помни об этом.

— Но обещание?!

Сатико-сама ударила по столу с такой силой, что все чашки могли бы перевернуться вверх дном. Магия Золушки перестала действовать.

— Обещание? — презрительно усмехнулась Роза Хинэнсис. — Разве не ты придумала это сама для себя? Я же ясно сказала, что те, кто без младшей сестры, не имеют права голоса. Таким образом, с этого момента ты можешь говорить всё, что угодно.

— Тогда сними меня с этой роли, пожалуйста.

— Нет.

— Почему?

— Ненависть к мужчинам не является той серьёзной проблемой, из которой единственным выходом была бы смена ролей. У тебя же нет аллергической реакции при виде мужчин, не возникает рвота, правильно? Мир не будет потакать твоим желаниям просто потому, что ты говоришь «не хочу». Мы называем таких людей эгоцентричными. Уверена, что ты, как будущая Роза Хинэнсис, понимаешь, о чём я говорю.

Закончив свою речь, Роза Хинэнсис поднесла руки к щекам и тяжело вздохнула.

— Уверена, это из-за того, что я уделяла недостаточно внимания твоему воспитанию. Но ведь я и подумать не могла, что ты не понимаешь таких простых вещей.

Какая жалость. Сатико-сама не знала, что возразить.

Возможно, именно поэтому Розы становились сильнее с каждым поколением. Юми чувствовала себя так, словно только что увидела жуткую сцену «за кулисами».

— Я ухожу.

Сатико-сама резко встала со своего места.

— Подожди.

Продолжая невозмутимо сидеть, Роза Хинэнсис посмотрела на поверженную сестру.

— Позволь мне кое-что уточнить. Что Юми-сан значит для тебя?

— А?

— Ты всё ещё считаешь Юми-сан своей сестрой?

Видимо, Роза Хинэнсис хотела проверить, сдержала бы Сатико-сама своё слово. Ведь теперь роли Золушки ей в любом случае не избежать.

— Конечно…

«Конечно, я отказываюсь от того, что сказала ранее», — мысленно продолжила Юми.

В конце концов, она совершила этот великий поступок только для того, чтобы решить свою проблему. Но теперь уже ничего нельзя изменить, поэтому ей нет смысла держать Юми при себе и обращаться с ней, как с младшей сестрёнкой. Она ведь даже не помнила ни её лица, ни имени.

Но…

— Конечно. Юми — моя младшая сестра, — неожиданно сказала Сатико-сама.

Юми выпрямилась и с опаской стала вглядываться в лицо Сатико-сама, чтобы найти какую-то подсказку.

Совсем недавно у неё случилась истерика, да и смутили её довольно сильно. Видимо, из-за всех этих потрясений, в её голове перепутались все слова. Юми была почти уверена, что на самом деле она хотела сказать: «Она не моя младшая сестра».

— Сестра, ты пытаешься оскорбить меня? Ты говоришь так, будто я использовала Юми в своих целях.

«Но разве дело в чём-то другом?» Юми уже хотела вмешаться, но воздержалась, так как тогда её оппонентом стала бы Сатико-сама.

«Пожалуйста, скажите уже что-нибудь, вместо меня».

— Превосходно, — удовлетворённо кивнула Роза Хинэнсис. — Если бы сейчас ты отказалась от Юми-сан, я была бы вынуждена разорвать наши сестринские узы.

«Почему все придают этому такое большое значение?»

«Ничто не предвещало такого поворота событий, когда я просыпалась сегодня утром. Когда я покидала дом, проходила сквозь школьные врата, не случалось ничего необычного. Только мой воротничок был плохо завязан. Из-за этой банальной мелочи я впуталась в такое большое дело. Меня словно затягивает в круговорот из людей. Но даже так, я всё равно чувствую себя одиноко».

— Ты уже вручила ей свой розарий?

— Ещё нет. Если вы так сильно этого хотите, я могу провести церемонию прямо перед вами.

— Было бы замечательно.

«Минуточку… Неужели никто не собирается остановить Сатико-сама? Если так и дальше пойдёт, этот совершенно обычный человек станет младшей сестрой бутона Розы Хинэнсис. Сейчас не самое подходящее время, чтобы говорить ‘было бы замечательно’ и попивать освежающий чай!»

— В чём дело? Похоже, она хочет что-то сказать.

Роза Гигантея заметила выражение лица Юми.

— Возможно, она по каким-то причинам не хочет, чтобы церемонию провели здесь и сейчас.

— Ой, да ладно. У кого-нибудь есть возражения? — язвительно спросила Роза Фетида. Казалось, её это беспокоило не больше, чем какая-то математическая формула.

— Но, видишь ли, некоторые предпочитают в таких случаях оставаться наедине.

— Не знала, что ты такая романтичная.

«Это не то, что я имела ввиду… Это не…» Юми просто сидела, не зная, что сказать. Она не могла подобрать удобный момент, чтобы прервать Роз.

А тем временем, пока Юми заикалась, Сатико-сама успела достать чётки из своего нагрудного кармана.

(Она действительно собирается сделать это?)

Повесив чётки на шею избранницы, старшая сестра уже не может забрать их обратно. Кому-то это покажется чересчур, но ведь процесс передачи розария — священный ритуал. Такой же священный, как и бракосочетание.

«Возможно, я сошла с ума. Всё это — сон. Уверена, когда мне повесят чётки на шею, раздастся звон будильника, и я проснусь», — думала Юми.

(Но разве можно ощущать боль во сне?)

«Когда я упала в коридоре, то почувствовала боль. Потом я даже ущипнула себя за руку, чтобы проверить».

— Стой смирно, Юми, — приказала Сатико-сама.

Она уже занесла розарий над головой Юми, растянув нить так, чтобы сразу надеть чётки на шею.

«Если это случится сейчас, я стану младшей сестрой Сатико-сама, которой я так восхищалась».

«Невозможно. Так не бывает. Почему она хочет ''меня''? Она могла бы найти кого-то гораздо более полезного, чем я. Кого-то более надёжного».

«Ах, не время думать об этом. Сейчас меня должно интересовать только одно…»

«Правильно ли это? Нормально ли становиться сёстрами вот так?»

— А… эм…

— Подождите.

Юми и Симако-сан вскричали одновременно.

— Сатико-сама, сестра. Мы забыли об одной важной вещи.

— Важной вещи?

— Чувства Юми-сан.

— Чувства Юми-сан?

Розы усмехнулись.

— Ты думаешь, она бы отказалась от розария?

— Я ничего не утверждаю. Но, по-моему, будет правильнее, если мы узнаем о её настоящих желаниях.

Симако-сан сказала это решительно. Внешне такая тихая, спокойная… Любой бы удивился, увидев, как она отстаивала своё мнение. Как и ожидалось от бутона Розы Гигантеи. Такому качеству у первокурсницы можно было только позавидовать.

Тем не менее, церемонию удалось приостановить, поэтому Юми была очень благодарна Симако-сан.

— Безусловно. Даже если это предложение от бутона Розы Хинэнсис, кто-то может ответить лишь вежливым отказом. Например, именно так сделала Симако.

Роза Хинэнсис сделала лёгкий пас в сторону Симако-сан. Да, оказывается, это были не просто слухи, а самая настоящая правда…

— Но Юми-сан с таким почтением относится к Сатико-сама. Она же не откажется, да? — обратилось Цутако-сан к Симако-сан, желая завязать пустой разговор.

— Согласна. Она… Наблюдая за Юми-сан, можно почти сразу понять, что она поклонница Сатико-сама.

Роза Гигантея кивнула. «Она наблюдала за мной и видела все выражения моего лица».

Возможно, Сатико-сама тоже наблюдала за её мимикой и сразу всё поняла. Вот почему она совсем не колебалась, когда втягивала Юми в такую авантюру.

Тем временем, Сатико-сама крутила в руках свои чётки. Похоже, её совершенно не волновало то, о чем шёл разговор. Видимо, она была абсолютно уверена в том, что Юми не откажется от розария.

— Сейчас самый подходящий момент, чтобы убедиться в этом. Тогда нам следует спросить?

Роза Хинэнсис повернулась к Юми.

— Сатико хочет сделать тебя своей сестрой. Ты согласна с её намерением?

Юми потеряла дар речи, когда её напрямую спросили об этом.

Стать младшей сестрой Сатико-сама — волшебная сказка. Всё равно что вступить в брак с голливудской звездой. Но это была лишь недосягаемая мечта. А раз так, то можно было продолжать мечтать и наслаждаться этим.

Теперь же у неё появилась возможность добраться прямым рейсом до этой мечты.

Если бы Юми не сказала «да», то солгала бы.

Но она задумалась — правильно ли это?

Все пристально смотрели на молчащую Юми. Наконец, она набралась решимости и сказала:

— Прошу прощения. Я не могу стать сестрой Сатико-сама.

Все начали перешёптываться.

— Становится всё интересней.

Роза Гигантея расхохоталась, Роза Хинэнсис закатила глаза, а Роза Фетида застыла с открытым ртом.

— Могу я спросить, почему?

Голос Сатико-сама немного дрожал.

— Конечно, я поклонница Сатико-сама, но…

— Неужели ты испугалась, увидев её истинную сущность? — вмешалась в разговор Роза Хинэнсис.

— Вовсе нет.

Хоть это и немного отличалось от её собственных представлений о Сатико-сама, она была рада, что смогла увидеть те качества, которые делали Сатико-сама похожей на простых людей. Юми увидела, как она обижается, как становится злой. Причиной отказа Юми было что-то другое, но точно не отвращение к личности Сатико-сама.

— Это трудно объяснить, но… Если я поклонница, это не значит, что я сделаю всё, чтобы стать её младшей сестрой…

— Хм…

— Хоть я и преклоняюсь перед ней, я не лишена чувства собственного достоинства.

— Выполнять приказы, вилять хвостом и тому подобное… Как это унизительно!

— Не совсем, но…

«То, что я чувствую, трудно объяснить словами».

— Так или иначе, Сатико снова получила отказ.

— Бедная Сатико, два обидных поражения подряд.

— Первокурсницы в этом году — просто нечто.

Розы обступили Сатико-сама. Хотя они скорее веселились, чем утешали её.

— Если ты считаешь меня жалкой, может, сделаешь что-нибудь с «Золушкой»?

Сатико-сама заставила себя улыбнуться.

— О, дорогая, ты просишь о снисхождении, хотя ненавидишь, когда тебя кто-то жалеет.

— Какая редкость.

— Ты просишь сделать что-нибудь, но есть ли у тебя что-то конкретное на уме?

Впрочем, все и так знали ответ.

Если бы вы сделали шаг назад и увидели всю происходившую сцену целиком, то заметили бы кое-что интересное. Сатико-сама стала забавной игрушкой для Роз.

— Снимите меня или президента школьного совета Ханадэры с главной роли.

— О, что ты такое говоришь? Если Юми отказала тебе, это ещё не значит, что мы должны так сильно жалеть тебя.

Конечно, причина была не совсем логичной. Однако сейчас это казалось даже немного жестоким — заставлять её таким образом танцевать с юношей.

Идея совместного выступления с мужчиной была ей настолько неприятна, что она попыталась сделать Юми своей младшей сестрой.

— А, эм… — неожиданно заговорила Юми.

— Ты всё ещё здесь?

Возможно, Сатико-сама всё ещё чувствовала себя отвергнутой и смущённой, поэтому её слова звучали с такой обидой. Они стояли рядом друг с другом, она бы точно знала, если бы Юми решила уйти домой. Это совсем не мило.

— Эм, мы можем в этот раз попросить президента школьного совета Ханадэры уступить свою роль?

— Ты всё ещё пытаешься помочь Сатико?

Роза Хинэнсис, носившая каре, притянула прядь волос к подбородку и отпустила обратно. На лице у неё была счастливая улыбка.

— Это не помощь.

Юми очень удивилась самой себе, когда заметила, что высказывала она всё это Розе Хинэнсис.

Почему-то в тот момент она чувствовала себя довольно необычно.

— Мы отправили официальное письмо президенту школьного совета Ханадэры, так что это невозможно.

— Тогда, в крайнем случае, почему бы не позволить Сатико-сама поменяться с кем-нибудь ролями?

— Поменяться ролями?

— Например, поменять её с Симако-сан. Симако-сан такая же красивая, как и Сатико-сама. К тому же, она бутон Розы Гигантеи.

Симако-сан, которую так выделили среди остальных, посмотрела на неё взглядом, говорившим «как ты могла такое сказать!» Юми сложила руки вместе и мысленно извинилась перед ней. Хотя это было всего лишь предложение, идея могла оказаться очень неудачной.

— Симако, первокурсницу, на главную роль?

— Я думаю, первокурсница не отличается ничем существенным от второкурсницы.

— Верно.

«Нужно попытаться ещё раз», — подумала Юми. Роза Хинэнсис задумчиво посмотрела вверх.

— Произошло некое недопонимание, и все решили, что виновата только Сатико-сама. Но…

И тут её прервали.

— Замолчи!

Это Сатико-сама, стоявшая рядом с Юми, внезапно вскрикнула.

— Если скажешь ещё хоть слово, я не прощу тебя.

— Сатико-сама…

Она довольно хорошо продумывала то, что говорила, в отличие от человека в припадке истерики.

— Я понимаю, ты говоришь это, чтобы помочь мне. Но не беспокой старших сестёр из-за меня, пожалуйста.

Сатико-сама мягко положила руку на плечо Юми и затем повернулась к Розам.

— Прошу прощения. Я отчитаю её позже.

В плече, которого она коснулась, чувствовалась боль. «Хоть я и пыталась помочь Сатико-сама, всё оказалось напрасно».

— Конечно, — пробормотала Роза Гигантея. — То, что пыталась сказать Юми-сан, абсолютно верно. Сатико узнала об изменениях только сегодня, и ответственность за это частично лежит и на нас. Как насчёт того, чтобы ещё немного подумать о распределении ролей?

Другие Розы немедленно начали спорить. Костюмы и плакаты уже были заказаны, также нужно было выделить время на примерку. Поэтому заниматься перераспределением ролей в таких условиях было бы очень проблематично.

— Но и заставлять её танцевать с мужчиной тоже неправильно. От этого не лучше ни Сатико, ни нам.

— Понимаю. Люди, которые заставляют своих подопечных делать что-то против их воли, не достойны того, чтобы возглавлять школьный совет. К тому же, «Золушка» является результатом работы Ямаюрикай.

— Но теперь будет сложно изменить роли.

В то время как Роза Хинэнсис и Роза Фетида перешёптывались, Роза Гигантея прервала их, сказав: «В этом нет необходимости».

— В общем, нам просто нужно сделать так, чтобы Сатико захотела играть Золушку.

— Даже если мы не можем поменять Принца?

— Ага. Вообще ничего не нужно менять.

Роза Гигантея начала объяснять.

— Давайте заключим пари.

— Пари?

— Было бы нечестно просто так заставлять её жертвовать собой ради того, чтобы сыграть Золушку. Поэтому мы дадим Сатико шанс, и если она проиграет, ей придётся понести наказание.

Понятно.

Однако они начали говорить об этом так, будто были уверены, что Сатико-сама проиграет.

Получив одобрение, Роза Гигантея прошептала что-то на ухо Розе Хинэнсис, а затем и Розе Фетиде. Наверное, Сатико в такой ситуации чувствовала себя очень одиноко.

— А если я выиграю? — спокойно спросила Сатико-сама.

— Я обещаю, что ты сможешь отказаться от роли Золушки, раз и навсегда.

— Понятно. Я принимаю вызов.

— Сатико-сама! Вы согласились, даже не спросив, в чем заключается пари?!

Юми не хотела быть назойливой, но в этот раз уже не смогла сдержаться.

— Это не имеет значения. Если я проиграю, ничего не изменится.

Сатико-сама не была похожа на любителя азартных игр. Казалось, подобные пари должны вызывать у неё отвращение, ведь она всегда так стремилась к чистоте и порядку.

— Что ж, по просьбе Юми-сан, я разъясню правила.

Роза Гигантея подавила смешок.

— Сможет ли Сатико-сама сделать Юми своей сестрой или нет? Конечно, Сатико-сама уверена в том, что сможет.

— Э?!

Естественно, больше всех удивилась Юми.

(Разве со мной ещё не закончили?!)

— Тебе снова отказали. Очевидно, что заставить её принять твой розарий до школьного фестиваля совершенно невозможно. Но если ты справишься с этим, тебе больше не придётся играть роль Золушки. В свою очередь тебе придётся посещать репетиции, как и положено, пока этот момент не настанет.

— Ясно. Если я не хочу держаться за руки с президентом школьного совета Ханадэры, мне нужно как можно быстрее овладеть Юми, правильно?

— Именно. Мы никоим образом не будем вмешиваться. Выигрыш или проигрыш — это зависит только от тебя. Думаю, условия очень даже справедливые, не так ли?

— Звучит лучше, чем я ожидала.

Сатико-сама уже выглядела так, будто была абсолютно уверена в своей победе.

— О, и ещё кое-что…

Роза Гигантея повернулась к Юми.

— На случай, если ты захочешь принять чётки только для того, чтобы помочь Сатико… Как только ты согласишься, роль Золушки освободится. Так что играть главную роль придётся тебе.

— Что, почему я?

— Что ты такое говоришь? Когда ты примешь розарий, то станешь сестрой Сатико. И это вполне естественно, что твой долг — занять место, оставленное старшей сестрой.

«Они сумасшедшие?»

— Я, я, я не могу заменить Сатико-сама! Это, это невозможно!

— Не волнуйся. До тех пор, пока ты не примешь чётки, Сатико будет обречена на проигрыш.

— Если всё будет зависеть от Юми, это будет занятно уже само по себе, — сказала Роза Гигантея.

— Тогда… Тогда получается, что этот спор скорее не между Розами и Сатико-сама, а между Сатико-сама и мной…

— Ну, можно и так сказать… Так, если ты собираешься о чем-то сожалеть, вспомни тот момент, когда проявила милосердие, достойное самого Будды, и решила помочь Сатико.

Выражение «милосердие, достойное самого Будды», сказанное Розой Фетидой, прозвучало довольно неуместно в католической школе имени Святой Лиллианы.

* * *

— Невероятно, — пробормотала Цутако-сан, когда они шли вдоль аллеи гинкго. — Почему ты просто не сказала «да»? Если бы ты стала её младшей сестрёнкой, с ней было бы так легко договориться.

Осеннее солнце быстро садилось, и когда Юми выпустили из Особняка Роз, были уже сумерки.

— Цутако-сан, то есть всё это время тебя больше беспокоили фотографии, чем я?

— Конечно. Кто я по-твоему?

«Самый ценный член фотоклуба, Такесима Цутако-сан».

— Но становится интересно.

Цутако-сан сказала то же самое, что и Роза Гигантея.

— Конечно, если это случается не с тобой.

— Мне легко, потому что всё это происходит с кем-то другим. Ах, всё верно, время платить по счетам, Юми-сан. Мне будет очень грустно, если я потеряю ещё одну подругу, не имеющую сестры. Но так как твой оппонент — Сатико-сама, думаю, что это только вопрос времени. Я считаю, что такие дела становятся гораздо веселее, если установлен крайний срок.

— Цутако-сан, ты думаешь, что Сатико-сама победит?

— Возможно. Думаю, тебе не хватит сил, чтобы противостоять ей, Юми-сан.

— …

«Если честно, я думала точно так же. Когда мы столкнёмся лицом к лицу, я не удивлюсь, если, в конце концов, буду кивать головой, сражённая её огромной силой».

— Но на карту поставлена роль Золушки. Я не могу просто так проиграть.

И Юми решительно взметнула кулак в воздух.

— Звучит так, словно ты хочешь попробовать и посмотреть, что получится, — заметила Цутако-сан.

Они дошли до статуи Девы Марии, остановились и сложили руки для молитвы. Здесь так принято. Каждый день, по дороге в школу и из школы. Кроме того, каждый раз, когда вы проходите мимо статуи, нужно отдать ей дань уважения.

(Дева Мария, сегодня был ужасный день. Если это возможно, прошу, верните мне мои спокойные мирные дни, как только сможете.)

Юми открыла глаза и обернулась. Но тут…

— Стой, где стоишь.

У Юми возникло ощущение дежавю. Как и сегодня утром, она вновь услышала этот голос. Ледяной голос, который мог бы принадлежать самой Деве Марии.

— Сатико-сама…

Тяжело дыша, она стояла примерно в десяти метрах от Юми. Неужели она бежала за ними?

— Запомни, я точно стану твоей сестрой. Иначе и быть не может.

Воздух был пропитан запахом спелых плодов гинкго[5]. Но даже несмотря на это, Сатико-сама выглядела потрясающе, когда бросала ей вызов. Такая прямая, высокая...

— Всего хорошего. Будьте осторожны по пути домой.

Сказав всё, что хотела, она улыбнулась и ушла прочь.

— Она такая крутая, — прошептала Цутако-сан, когда Сатико-сама скрылась из виду.

В тот момент Юми почувствовала, как угасала её решимость при взгляде на эту великолепную девушку.

Примечания

1. Эркер — застеклённая часть здания, выступающая за плоскость фасада, тем самым позволяющая увеличить внутреннее пространство.

2. Сунь Цзы — китайский полководец и философ (VI век до н. э.). Его трактаты легли в основу военной практики большинства азиатских стран.

3. Такарадзука Ревю — знаменитый театральный коллектив в Японии, состоящий только из женщин. Актрисы исполняют как женские, так и мужские роли.

4. «Соломенный миллионер» — японская народная сказка о бедняке, который становится богатым после ряда удачных обменов, начиная с пучка соломы.

5. Зрелые орехи гинкго обладают весьма неприятным запахом прогорклого масла.

Окончание главы