Аристократическая школа для мальчиков (яой) Глава 26

Через два дня результаты отбора в студенческий совет были размещены на доске объявлений. Цзянь Чи остановился прочитать результаты и ещё два раза перепроверил. Имя Бай Сиюй в списке не было.

Ожидаемо.

…

Вода мягко обернулась вокруг его тела и рассеяла усталость утра. Сегодня тренер Гао Янь отсутствовал, и замещающий учитель зазывал нескольких праздно болтавших учеников поплавать. Цзянь Чи медленно и лениво греб по воде, чувствуя удовольствие от плавания.

Приняв душ и переодевшись, Цзянь Чи, как обычно, собрался уйти раньше остальных. Выйдя из бассейна, на углу он столкнулся с кем-то и собирался обойти, но другая сторона двигалась вместе с ним, не давая уйти.

Цзянь Чи поднял голову, и на несколько секунд его разум опустел.

Длинные мокрые волосы Вэнь Чуаня были распущены и свободно спускались на спину, а его почти идеальные черты лица были теперь прямо перед ним, как тогда, когда он упал в обморок несколько дней назад. Его глаза были настолько холодными, что в них не различишь никаких лишних эмоций. Цзянь Чи затаил дыхание и сделал шаг назад:

– Что-то не так?..

После нескольких секунд молчания тонкие губы Вэнь Чуаня сдвинулись, и он бросил:

– Учитель Гао просил передать, что регистрация на соревнования по плаванию завершится через два дня.

Цзянь Чи, услышав, в чем дело, немного успокоился:

– Я уже сказал Учителю Гао, что не собираюсь участвовать.

Вэнь Чуань ничего не ответил, и Цзянь Чи осторожно спросил:

– Я пойду, ладно?

Сталкиваясь с Вэнь Чуанем, он всегда чувствовал себя как будто виноватым, хотя сам не мог понять, почему. Может быть, он не мог не вспоминать ситуацию, когда Вэнь Чуань упал на него в обмороке, и то недоразумение в лазарете. Но прежде чем Цзянь Чи смог продолжить эти размышления, Вэнь Чуань спросил:

– Почему не будешь участвовать?

Цзянь Чи подумал, что у него слуховые галлюцинации, и ненадолго растерялся.

– Потому что мне это не интересно.

Вэнь Чуань слегка приоткрыл глаза:

– Я думал, ты избегаешь меня и поэтому отказался.

У Цзянь Чи дернулась бровь, это вообще Вэнь Чуань перед ним? Если подумать, между ними было всего несколько разговоров, и Вэнь Чуань всегда был возмутительно равнодушен. Внезапное внимание заставило Цзянь Чи стать ещё более осторожным, и то, что он «избегал», на самом деле не было абсолютной ложью.

Был ли он таким очевидным?

– Причина не в тебе. Если больше ничего нет, я пойду.

Вэнь Чуань поджал губы, не отводя взгляда. Он по-прежнему не давал пройти и тихо сказал:

– Мазь.

Цзянь Чи чувствовал, что с ним крайне трудно общаться:

– Что?

– Разве ты не говорил, что я могу взять у тебя мазь?

Когда Вэнь Чуань говорил это, его голос и выражение лица были холодными и жесткими, и если игнорировать содержание слов, Цзянь Чи мог бы подумать, что он сделал что-то не так, и сейчас ему будут мстить. Но в итоге это было просто из-за тюбика мази?

На мгновение Цзянь Чи заподозрил, что слова Учителя Гао были просто поводом для Вэнь Чуаня. Он уже один раз отказался от его предложения, и после этого учитель больше никогда не упоминал об этом. Как он мог просить Вэнь Чуаня передать сообщение, при том, что он не общался с ним в принципе?

Бесчисленные мысли спутались в один большой комок, но Цзянь Чи не стал высказывать свои соображения. Он достал из сумки мазь, которая у него была с собой, и передал Вэнь Чуаню:

– Ты можешь полностью использовать это, возвращать не нужно.

Ничего не поделаешь, он действительно раньше сам предлагал её Вэнь Чуаню, не понимая, к чему это может привести. Вместо того, чтобы резко отказаться, что может вызвать подозрение Вэнь Чуаня, Цзянь Чи решил использовать мазь, чтобы сбежать.

– Я заплачу, – сказал Вэнь Чуань.

Они стояли здесь слишком долго, и к этому времени кто-нибудь уже должен выйти из бассейна. Если увидят, что он разговаривает с Вэнь Чуанем, неизбежно пойдут сплетни. Цзянь Чи бросил «нет нужды» и быстро пошел в направлении выхода.

Естественно, он не заметил следующего за ним взгляда Вэнь Чуаня.

Этот крошечный эпизод не заставил Цзянь Чи запутаться в мыслях, как раньше, возможно, потому что было слишком много переменных, он даже не чувствовал запутанности. По сравнению с этим, что его больше заботило, так это то, что завтра суббота.

...

В конце пустого коридора был только мелодичный звук фортепиано. Цзянь Чи некоторое время стоял у двери. Внезапно дверь перед ним открылась изнутри. Шао Хан прислонился к двери и лениво улыбнулся:

– Ты не зайдёшь?

У Цзянь Чи не было другого выбора, кроме как войти следом за ним.

На самом деле, он вообще не знал, что ему здесь делать. Шао Хан, вероятно, просто хотел игрушку, которую можно сломать по прихоти, чтобы развеять скуку. Цзянь Чи не мог не вздохнуть в глубине души и безропотно подошел к пианино.

Сев, Шао Хан взглянул на него:

– Почему ты стоишь как столб? Я не просил тебя прийти и стать скульптурой.

Цзянь Чи мгновение колебался, затем сделал шаг вперед. Неожиданно для него в следующую секунду Шао Хан потянул его на стул так резко, что он, будучи к этому не готовым, ударился о его грудь. Цзянь Чи поспешно выпрямился и отсел в сторону.

– Ты раньше играл на пианино? – вскользь спросил Шао Хан, не заботясь о его бдительности.

Цзянь Чи резко покачал головой:

– Нет.

– Хочешь научиться? – весело улыбаясь, Шао Хан наклонился ближе к пианино, – Остальное слишком сложно, но «Мерцающую маленькую звездочку» легко выучить, хочешь попробовать?

Цзянь Чи не думал, что то, что он сказал в шутку в прошлый раз, окажется правдой. Он неуверенно сказал:

– Не нужно.

Шао Хан, казалось, совсем не понимал отказа, поэтому он схватил запястье Цзянь Чи и положил каждый палец на правильную клавишу. Его руки естественно обхватили его тело, его широкая ладонь прикрывала тыльную сторону руки, прижимая первую ноту.

Они сидели рядом без какого-либо пространства между ними, соприкасаясь друг с другом руками. Цзянь Чи хотелось уйти, но он не мог избавиться от силы Шао Хана, поэтому был вынужден играть ноты одну за другой.

Он чувствовал, как тело Шао Хана наклоняется очень близко, его грудь рядом со спиной слегка поднимается и опускается вместе с его дыханием, включая теплое дыхание у его уха, которое принадлежало властной ауре Шао Хана.

Цзянь Чи никогда не был так близок ни с кем, и каждая клетка в его теле испытывала отторжение. Он хотел отодвинуться в сторону, но Шао Хан внезапно сжал руку, и его легкомысленный голос смешался со слабым равнодушием:

– Сосредоточься.

В чем разница между его концентрацией и невнимательностью? В любом случае, он не умеет играть на пианино.

В конце песни Шао Хан выглядел неудовлетворенным и улыбнулся:

– Повторим?

Цзянь Чи вытащил горячую руку:

– Нет.

– Как ты можешь научиться играть на пианино, сыграв только один раз? – сказал Шао Хан, – Я в первый раз учу кого-то, разве ты не счастлив?

– Должен ли я быть счастлив?

Цзянь Чи не мог больше терпеть и сказал слово за словом:

– Можешь ли ты сначала различить разницу между обучением и преследованием?

– Разве?

Шао Хан всё ещё улыбался, но Цзянь Чи почувствовал невыразимую опасность, нависшую над ним, покалывающий электрический ток, и сидел смирно:

– Разве ты не говорил, что не будешь делать такое как можно дольше?

– Я это сказал? – Шао Хан поднял брови, улыбнувшись с намеком на игривость, – Я сказал это, но я сказал «постараюсь изо всех сил», и теперь я беру свои слова обратно.

Цзянь Чи был застигнут врасплох, его спина коснулась клавиш, и из-под его тела раздался хаотичный звук пианино. Шао Хан поддержал поясницу Цзянь Чи одной рукой и наклонился близко к нему, его губы почти коснулись его мочки уха:

– Вот это считается домогательством.

– Шао Хан, отпусти, – Цзянь Чи, потерявший концентрацию, мог только держаться за его плечи и натянуто говорить.

– А вот и я.

Смех звучал в его ушах. Из-за того, что он находился в таком слабом положении, Цзянь Чи почувствовал стыд. Он едва подавил дрожь в голосе и спросил:

– Разве ты не всегда доставал Бай Сиюй? Почему бы тебе сейчас не пойти к нему?

– Ты сердишься? – Шао Хан усмехнулся тихим голосом, – Сначала было действительно интересно увидеть его бешеное выражение лица, но от этого слишком легко заскучать. Для сравнения...

Его теплый палец прижался к щеке Цзянь Чи, надавив достаточно сильно, даже слегка болезненно. Эти действия сопровождались голосом, который был глубже и приятнее, чем звук фортепиано:

– Интереснее посмотреть, как ты сердишься и каждый раз не смеешь об этом говорить.

Становится скучно – слишком общее утверждение. Цзянь Чи не мог понять, о чем думает Шао Хан, и слабо спросил:

– Разве ты не сказал, что со мной скучно?

– Скучно-скучно, но в этом свои плюсы.

После этих слов свет в глазах Шао Хана на некоторое время потускнел. Его пальцы отодвинули волосы Цзянь Чи, слегка потирая кожу под левым глазом, как будто он открыл для себя что-то интересное. Он сказал тихим голосом:

– Итак, здесь спряталась родинка.

Медленное движение принесло намек на неописуемую двусмысленность, и Цзянь Чи почувствовал, что этот участок кожи стал горячим.

В глазах Шао Хана слишком ясно читалось намерение напасть, как будто он хотел стянуть с него одежду и увидеть, что под ней прячется. Цзянь Чи подскочил, отчего ножка стула издала резкий звук на полу, развернулся, чтобы уйти, игнорируя мягкий смех позади себя.

– Я не буду больше дразнить тебя, – раздался голос Шао Хана. – Возвращайся, я отведу тебя в неплохое место.

Окончание главы