Аристократическая школа для мальчиков (яой) Глава 10.3

Цзянь Чи приснился долгий-долгий сон.

Он пролетел сквозь размытый туман, преодолел слои препятствий и в огромном пространстве увидел нечто абсурдное – это была сцена с участием человека с такой же внешностью, как и у него.

Знакомые лимузины, знакомые ворота кампуса, Цзянь Чи, одетый в униформу Сент-Стона. В первый день учебы он встретил высокомерного Хань Фана и восторженного и прямолинейного Бай Сиюй. Пойманный агрессивной атмосферой, он не издал ни звука, чтобы облегчить смущение, и не отказал Бай Сиюй в его просьбе навестить – и они подружились.

Цзянь Чи думал, что это одни и те же люди, посредственные, осторожные и усердно готовящиеся к поступлению в престижный университет, но он сильно ошибался.

Бай Сиюй пренебрег установленной иерархией, которую демонстрировала брошь, и не послушался его и Вэй Аня, уговаривавших держаться подальше от «свиней высшего класса». В первый же день учебы он попал в беду с Шао Ханом. В первом классе он сидел рядом с Вэнь Чуанем и заговорил с ним. Когда Шао Хан отомстил, он обратился к Цзи Хуэйси, чтобы поделиться своими обидами, а затем продолжил запутанные отношения с этими людьми.

Другие смеялись над ним за то, что он шел своим путем и был полон мелких схем и интриг, но Цзянь Чи ясно мог видеть, как меняются выражения любви, гнева и ревности в глазах этих людей.

Цзянь Чи понимал развитие ситуации на шаг впереди всех, что было абсурдным и невероятным – Бай Сиюй фактически использовал такой наивный метод, чтобы завоевать сердца этих высокомерных сынов неба.

Оказалось, что они слишком разные. Бай Сиюй был растерянным, невинным, прямолинейным и дерзким. Он же был осторожен, расчетлив и притворялся великодушным, даже если не хотел этого.

Цзянь Чи ненавидел Бай Сиюй, а когда понял это, то возненавидел себя еще больше из-за своей ревности.

Рукопись, над которой он так усердно трудился, в глазах других была не так хороша, как путаница Бай Сиюй. Будь то выбор членов студенческого совета или участие в Новогоднем балу, он везде изо всех сил стремился быть лучше Бай Сиюй, но внимание доставалось не ему.

Когда Бай Сиюй жаловался, что эти люди отчаянно преследуют его, Цзянь Чи просто подумал, что это смешно и иронично. Если он не хотел этого, зачем, в первую очередь, он их провоцировал?

Если тебе это не нужно, почему ты не можешь отдать это другому?

Цзянь Чи думал, что он не хуже Бай Сиюй. Он тоже был стипендиатом и тоже приехал из маленького города. Они были очень похожи, но вещи, которыми они обладали, были очень разными.

В какой-то момент ревность поглотила его разум. Цзянь Чи пытался воспроизвести каждое движение Бай Сиюй, показывая себя слабым перед этими людьми, но взамен он получил лишь холодный взгляд и нескрываемую насмешку. Его жалкий замысел был сорван и полностью раскрыт. Поскольку он не был Бай Сиюй, всё то, что он делал, было просто имитацией, шуткой.

Словно зачарованный своими злыми мыслями, которые он слишком долго подавлял, Цзянь Чи однажды обманом заманил Бай Сиюй в кладовую и запер дверь. Он хотел этим выплеснуть своё негодование, не зная, что у Бай Сиюй психологический страх перед темнотой.

Когда эти люди бросились спасать сломленного Бай Сиюй, к Цзянь Чи наконец вернулось здравомыслие. Он вспомнил о том, чем всё закончилось у тех, кто раньше подставлял Бай Сиюй, и неконтролируемый страх поглотил его – что он наделал?

Поступок Цзянь Чи невозможно было скрыть. Его привели в офис студенческого совета. Шао Хан ударом кулака повалил его на пол. Избитый, он лежал на холодном полу и слушал, как президент Шэнь ШуТин без всяких эмоций предъявляет ему ультиматум:

– Теперь у тебя есть два варианта. Брось школу сам или жди, пока школа тебя исключит.

Кажется, Шао Хан говорил ему что-то вроде «действительно отвратительно», Вэнь Чуань смотрел на него холодными глазами, как на кусок мусора, полностью разрушая остатки его самооценки.

Цзи Хуэйси, который всегда был нежен с другими, погасил свою улыбку и, подойдя ближе, холодно сказал:

– Цзянь Чи, ты должен нести ответственность за то, что сделал.

Выбирая между позором и уходом с достоинством, Цзянь Чи выбрал последнее.

Он никому ничего не сказал и тихо покинул школу. Как бы ни расспрашивал его отец, он не говорил ему правды.

Все колледжи и университеты поначалу радостно хотели принять его, когда видели его оценки, а затем начинали колебаться или сразу тактично отказывались, увидев в его резюме, что он бросил Сент-Стон. Никто не осмеливался взять человека, который бросил знаменитый колледж Сент-Стон по неизвестным причинам, и он был никому не нужен.

Только сейчас Цзянь Чи понял, от чего он отказался из-за минутной ревности. Он бросился на поиски Бай Сиюй, чтобы попросить прощения, но вместо этого его встретили эти гордецы, которыми он восхищался в прошлом, а теперь боялся.

Шао Хан схватил его за воротник, как он уже делал это раньше, и спросил с оттенком насмешки и отвращения:

– Почему бы тебе не вернуться туда, откуда пришел?

– Я просто думаю...

– Мне все равно, о чем ты думаешь, – Шао Хан уставился на него с отвращением, как на мерзкое насекомое. – Уезжай из столицы и никогда не появляйся перед Сяо Юй, ты недостоин.

Цзянь Чи чувствовал себя так, словно его сердце разорвали на части. Он хотел объяснить, что не строил никаких планов. Он действительно сожалел и извинялся. Он просто надеялся получить возможность поступить в другой колледж или университет, чтобы положить конец этому кошмару.

Но он все равно не заслуживал даже этой малости. Он и Бай Сиюй были совершенно разными от начала до конца. Это смешно – когда Цзянь Чи проснулся, это была единственная мысль в его голове.

Даже если у человека во сне то же лицо и та же семья, что и у него, Цзянь Чи знает, что это не он.

Каждый шаг Бай Сиюй, включая переплетение любви и ненависти с этими людьми, на самом деле соответствует всему, что произошло на самом деле – он разозлил Шао Хана, приставал к Вэнь Чуаню, был для всех мишенью и изгоем. Согласно логике сна Бай Сиюй вскоре раскроет секрет Вэнь Чуаня и привлечет его внимание, после этого влюбится в Цзи Хуэйси на концерте, вступит из-за него в студенческий союз и встретится с деспотичным президентом Шэнь ШуТином, что вызовет новый виток противоречий...

Цзянь Чи раньше даже не слышал имени последнего человека и смутно видел во сне, что у него золотые волосы, изумрудные зрачки и такое же красивое и бесстрашное лицо.

— Ты проснулся?

Цзянь Чи надавил на больной висок и сел на кровати в лазарете. Цинь Чжао откинулся на спинку стула и напомнил, не поднимая головы:

– Обеденный перерыв заканчивается через десять минут.

Этот запутанный сон заставил Цзянь Чи подумать, что прошло уже несколько часов, но оказалось, он длился всего лишь 30 минут. Он подавил нахлынувшие эмоции и пристально посмотрел на Цинь Чжао:

– Что Вы сделали со мной только что?

Глаза Цинь Чжао были легкомысленными, и он, казалось, не понимал, о чем говорит:

– Согласно правилам, я могу дать тебе только половину снотворного. Если станет хуже, можешь снова прийти ко мне.

Цзянь Чи знал, что это неправда. Цинь Чжао явно положил руку ему на лоб и что-то сделал. Он не давал ему снотворного. Все, что только что произошло, было таким же невероятным, как и этот сон.

Но ничего из этого не было озвучено. Не в состоянии произнести ни слова, Цзянь Чи обдумывал нелепую мысль, что, возможно, Цинь Чжао только что не был настоящим Цинь Чжао, прямо как он.

Осенью в октябре ещё не так холодно, однако Цзянь Чи сидел на кровати и дрожал, а его спина уже некоторое время была мокрой от холодного пота. Он поспешно вышел из лазарета под вопросительным взглядом доктора и даже не успел как следует надеть обувь, только на полпути поняв, что перепутал левый и правый ботинки.

Он отчаянно, отчаянно нуждался в том, чтобы кое-что проверить.

Окончание главы