Холодный меч в цветах персика Глава 8. Нерушимая судьба

Пшёная каша была приготовлена из зерна, собранного перед Новым годом и имела густой золотистый цвет. Гарниры, в числе которых были маринованная редька и жареные сезонные овощи, были зелёного цвета и возбуждали аппетит Линь Руфея.

Когда Фу Хуа увидела, что Линь Руфей хочет есть, она обрадовалась и осторожно помогла ему встать с кровати. Её взгляд случайно скользнул по нему, и она что-то заметила. Присев на корточки, она посмотрела на край одежды Линь Руфея: "Молодой господин, почему у вас грязная одежда?"

На белой одежде Линь Руфея появилось тёмное пятно, и Фу Хуа насторожилась: "Господин, вы выходили из комнаты?" Но когда она готовила, Юй Жуй стояла у двери, так что если бы Линь Руфей вышел, она бы знала это.

Линь Руфей сжал палочки и легкомысленно ответил: "Я выходил ненадолго. Этот гарнир хорошо приготовлен".

Хотя у неё в голове возникли сомнения, она всё же промолчала и мягко сказала: "Тогда, молодой господин, не хотите ли принять ванну перед сном? Вам стоит переодеться в чистую одежду".

Линь Руфей кивнул: "Ты права."

Фу Хуа слегка улыбнулась.

После того, как мужчина в красном вывел Линь Руфея на ночной ветер, его аппетит чудесным образом улучшился. Он съел миску пшённой каши и довольно много гарнира. 

Пока Линь Руфей ел, Фу Хуа приготовила горячую воду для купания. Горячая вода нагревалась с помощью специального угольного огня, который мог идеально контролировать температуру, чтобы вода не была слишком холодной или слишком горячей. Однако этот угольный огонь должен был быть создан с помощью духовной силы или Ци меча, что было недоступно обычным людям.

Когда Фу Хуа закончила нагревать воду, она собиралась вернуться в комнату, чтобы позвать Линь Руфея. Однако, проходя мимо двора, она увидела второго господина Линь, стоящего во дворе.

Одетый в зелёное, с длинным мечом на поясе, он не улыбался и слегка прикрыв глаза, смотрел на персиковое дерево.

Фу Хуа хорошо разбиралась в мечах, поэтому, увидев Линь Бяньюя, она почувствовала в нём холодное убийственное намерение. Убийственное намерение? На всём континенте Яогуан людей, способных спровоцировать убийственное намерение Линь Бяньюя, можно было пересчитать по пальцам одной руки. 

Линь Бяньюй уже заметил Фу Хуа позади себя. Очень быстро холод в его глазах исчез, а тонкие губы изогнулись в улыбке.

Он спросил: "Сяо Цзю вернулся?"

Вернулся? Что значит "вернулся? Фу Хуа слегка замерла, но всё же кивнула: "Вернулся... но когда молодой господин выходил?"

Линь Бяньюй не ответил: "Отведи меня в дом".

Фу Хуа могла только кивнуть в знак согласия. Она чувствовала, что состояние Линь Бяньюя было немного странным, но, в конце концов, она была всего лишь служанкой. Она знала, что есть вещи, о которых не следует спрашивать. 

Они вошли в комнату и увидели Линь Руфея, сидящего при свете свечи. Он опирался на кресло, его чёрные волосы были беспорядочно рассыпаны по плечам. В свете свечи его лицо было немного бледным, а длинные ресницы слегка подрагивали, подобно чёрным бабочкам, желающим взлететь.

Линь Руфей тоже услышал шаги и поднял голову. Он слегка улыбнулся и поприветствовал второго брата.

Выражение лица Линь Бяньюя постепенно смягчилось, и Фу Хуа почувствовала, как из его тела исчезает намёк на убийственное намерение.

"Сяо Цзю хорошо поел?" Линь Бяньюй прошёл вперёд и сел напротив Линь Руфея.

"Фу Хуа приготовила миску каши, я всё съел", - сказал Линь Руфей, - "Второй брат пршёл в столь поздний час. Что-то случилось?"

Линь Бяньюй ответил: "Ничего, я видел, как ты сильно кашлял, поэтому решил зайти ещё раз".

"После того, как я выпил цветочную росу, мне стало намного лучше". Линь Руфей заметил что-то во взгляде Линь Бяньюя и негромко позвал: "Второй брат?"

"Сяо Цзю." Он улыбнулся и предложил: "Это персиковое дерево кривое и тонкое. Оно действительно уродливое и на него неприятно смотреть. Давай срубим его мечом?"  

Линь Руфей был слегка ошеломлён, и как раз когда он собирался заговорить, Линь Бяньюй махнул рукой Фу Хуа, чтобы та ушла. Увидев это, Фу Хуа поклонилась и вышла из комнаты, аккуратно закрыв дверь.

Линь Руфей и Линь Бяньюй долго смотрели друг на друга, не говоря ни слова.

"Это персиковое дерево - демон?" - наконец то заговорил Линь Руфей.

"Нет", - ответил Линь Бяньюй.

"Тогда в чём дело?" - спросил Линь Руфей. Он хотел было рассказать о том, что произошло некоторое время назад, но, глядя на Линь Бяньюй, слова, которые были у него на губах, так и не вырвались.

"Это твоя возможная судьба", -  произнёс Линь Бяньюй.

Линь Руфей был озадачен: "Судьба?"

Он обратил внимание на формулировку Линь Бяньюя "возможная судьба".

Линь Бяньюй добавил: "Ещё немного, и Ван Яо не сможет её просчитать".

Прорицания Ван Яо не были тем, на что стоит смотреть свысока. Во всем Куньлуне, если он был "вторым", то не было "первого". Если это было что-то, что даже он не мог просчитать, то значит в этом были задействованы законы небесного Дао.

У тех, кто заглядывают в небесное Дао, сокращается жизнь, разрушается судьба, их тела приходят в упадок и они никогда не смогут переродиться. Даже такой человек, как Ван Яо, который был мастером в прорицании, не решался на такое безрассудное действие. 

Рука Линь Бяньюя уже лежала на рукояти Тянь Сяо. "Сяо Цзю, это дерево может убить тебя. Несмотря ни на что, я не могу этого допустить".

Когда эти слова прозвучали, Линь Руфей увидел белый радужный холодный свет меча и понял, что Линь Бяньюй достал свой меч.

Как только Тянь Сяо покинул ножны, из него вырвалось пронзительное стремление, смешанное с сильным убийственным намерением, и пронзило тонкое персиковое дерево. Дерево стояло под прохладным весенним ветерком, без листьев и цветов. Его тонкие ветви поникли, и оно выглядело невинно, как жалкое дитя.

Линь Руфей отчётливо видел движение Линь Бяньюя. Он даже смог разглядеть печать, выгравированную на боку Тянь Сяо. Надпись состояла всего из двух слов: "Тянь Цзюэ", - это было прозвище Линь Бяньюя.  

В этот момент Линь Руфей вспомнил цветущую персиковую рощу у подножия горы, золотоволосого Короля Обезьян и мужчину, который был прекраснее феи-лисы.

Его разум ещё не вышел из транса, когда он пришёл в движение. Его изначально тяжёлое тело стало лёгким, как пёрышко, и в одно мгновение он вытянул руку, вставая между Линь Бяньюем и персиковом деревом. 

"Второй брат, не надо!" - выкрикнул Линь Руфей. Он тяжело дышал, его волосы рассыпались по плечам. На бледных щеках не было и следа красноты, но в уголках его глаз появился небольшой ненормальный блеск.

Тянь Сяо Линь Баньюя не ударил, но не потому, что он вовремя остановил его атаку, а просто Тянь Сяо был пойман парой рук. 

С ладони Линь Руфея капала кровь, окрашивая белоснежное лезвие меча Тянь Сяо.

Глаза Линь Бяньюя были широко раскрыты. Его грудь тяжело вздымалась, он с трудом подавил нахлынувшие эмоции и слабым голосом сказал: "Сяо Цзю, отпусти".

Линь Руфей в недоумении выпустил меч. Он не знал, как оказался перед Линь Бяньюй, не говоря уже о том, как поймал Тянь Сяо. Единственное, что он знал, это то, что он не хотел видеть, как тощее персиковое дерево будет разрублено на несколько частей мечом Линь Бяньюя.

Поэтому он непроизвольно двинулся с места.

Линь Бяньюй посмотрел на рану на руке Линь Руфея. Хотя она сильно кровоточила, это была всего лишь рана. Он вздохнул, открыл рот, а затем снова вздохнул. В конце концов, он ничего не сказал, а лишь подал знак Юй Жуй, которая молча стояла за дверью, чтобы та принесла лекарство от ран.

Линь Бяньюй велел Линь Руфею сесть. Он протянул руку и сжал запястье Линь Руфея, чтобы остановить кровотечение. Поскольку его тело было слабым, способность Линь Руфея к исцелению также была очень слабой. Он был похож на фарфоровую куклу, даже обычное прикосновение могло оставить на его коже синяки, не говоря уже об острых ранах.

Юй Жуй быстро вернулась. Увидев беспорядок в комнате, она не посмела ничего сказать. Она быстро положила лекарство и тихо удалилась.

Линь Бяньюй опустил голову, намазал руку Линь Руфея мазью и обернул её чистой белой тканью, дав указание не давать ране соприкасаться с водой в течение нескольких дней.

Линь Руфей начал: "Второй брат...Я...!" Он хотел извиниться.

Линь Бяньюй вздохнул и протянул руку, чтобы погладить Линь Руфея по голове, выражение его лица было более чем безнадёжным: "В конце концов, Сяо Цзю повзрослел".

"Я не знаю почему я поймал Тянь Сяо", - пробормотал Линь Руфей.

"Скорее всего, это та самая судьба, о которой говорил Ван Яо".  Линь Бяньюй продолжил: "Я немного одержим". Он надолго склонил голову, а когда снова поднял глаза, в его взгляде было только братское тепло: "Второй брат просто немного волнуется, беспокоится, что эта судьба не очень хороша для Сяо Цзю".

Необъяснимым образом появившееся персиковое дерево, северная вершина гор Куньлунь, расколотая мечом - Линь Руфей был втянут в центр этого вихря, но не знал об этом.

Линь Бяньюй поднял руку и взмахнул мечом, желая отсечь эту карму. Но в тот момент, когда меч опустился, он вдруг понял. Есть вещи, которые даже Тянь Сяо не мог разрушить. На этот раз руки Линь Руфея заблокировали его меч, но если он продолжит быть одержимым, возможно, в следующий раз меч опустится на шею Линь Руфея.

Такова была судьба Линь Руфея, и он был бессилен её изменить.

Линь Руфей был ранен и потерял много крови, между его бровей чувствовалась сильная усталость. Он несколько раз успокаивал своего второго брата, но видел, что тот только улыбался и ничего не говорил, поэтому понимал, что некоторые слова были просто каплей в море.

"Тебе нужно отдохнуть".  Линь Бяньюй встал: "Я приду к тебе завтра со старшим братом".

Линь Руфей кивнул и посмотрел, как Линь Бяньюй повернулся, чтобы уйти.

Линь Бяньюй вышел через дверь, но не сразу ушёл. Он долго стоял во дворе и смотрел на персиковое дерево, пока свет в комнате Линь Руфея не померк. Он холодно усмехнулся: "Я хочу увидеть, насколько ты силён". Он поднял руку и яростно отломил ветвь дерева.

Персиковое дерево не отреагировало, как будто это было просто бедное невинное дерево.

Линь Бяньюй усмехнулся и небрежно бросил ветвь на землю: "Ничего впечатляющего". Он большими шагами направился к выходу из двора, но в тот момент, когда он уже собирался пересечь двор, его нога вдруг обо что-то споткнулась. Споткнувшись, он сделал несколько шагов и упал в грязевую яму рядом с дорогой.

"Ты..." В тот момент, когда Линь Бяньюй упал, его Даньтянь был пуст, и он не смог использовать ни малейшей капли Ци меча. Очевидно, этот трюк проделало персиковое дерево.

"Просто подожди."  Лицо Линь Бяньюя побагровело, и он гневно сказал: "Однажды я разрублю тебя на куски и сожгу на дрова!"

Ветви персикового дерева были слегка наклонены вниз, и если бы у него было выражение лица, то оно было бы провокационным.

Окончание главы