Мало кто поверил бы мне, если бы я сказал, что молодой актер может страдать от одиночества.

Ладно, пусть далеко не самый успешный и известный актер, но все же!....

Найти кого-то для легких - или даже серьезных - отношений и в самом деле труда не составляло, желающих много, но…

Не хотелось – проблем. Посторонних людей в своей жизни не хотелось, попыток сделать их “непосторонними”, всего того, сопутствующего, что называется “работой над отношениями”... но и легкомысленных, ни к чему не обязывающих встреч, тоже не хотелось. Вот и получалось, что ничего постоянного я не искал - а временные, мимолетные встречи приносили только чувство пустоты. Как будто я удовлетворил потребности тела, а мозг жалобно плачет от собственной нереализованности.

Хотелось просто общения. Без далеко идущих планов. Без перспектив. Не предполагая “развития отношений”, не строя совместное будущее. Не играя по правилам “пары”, не флиртуя, не очаровывая, не становясь объектом такого флирта. Не задумываясь, можно ли высказаться начистоту - или это спровоцирует ревность и скандал.

Хотелось просто разговаривать о книгах и музыке, не ожидая обвинений в трате времени попусту. Хотелось “кормить мозг”, и заполнять образовавшуюся в нем пустоту.

Я жил в этой пустоте уже четыре года. После недолгого периода упоения наполненностью - и души, и тела, и мозга - я рухнул в непрекращающийся период пустоты. Но заполнять ее кем-то конкретным не собирался. Вообще.

Короче говоря, я хотел просто общения. Честного. Без дополнительного смысла.

И такого общения мне найти не удавалось никак…

Наверное, поэтому я и пришел, отчаявшись, на тот сайт – “друзья по переписке”.

Взял себе претенциозное имечко “Моцарт”, установив картинкой лицо того самого, австрийского, в парике. Никаких намеков на мускулатуру, кокетство, флирт и поиски второй половины: мозг и только мозг. Кто не любит дедушку Моцарта и сочтет это имя кличкой болонки - тому не ко мне.

Честно указал возраст: 24.

Увлечения: балет-музыка-кино-книги.

И нырнул в волны океана из желающих общаться.

Листая предлагаемые мне сайтом варианты собеседников, я разочаровывался все сильнее и сильнее: нет. Я пришел явно не по адресу. Это сайт кошечек, суперменов, разномастных мэрилин монро и анимешек. Несмотря на разграниченные возрастные категории, даже среди “от 40 и выше” превалировали именно такие представители флоры и фауны. И у всех, почти у всех рядом с фотографией стояло “сердечко”: знак того, что обладатель странички готов не только к разговорам про балет и домашних животных.

Официально сайт не был направлен на поиск знакомств характера более близкого, нежели просто переписка, но профили намекали, что такой исход вполне возможен и даже желателен.

Здесь тоже хотели флирта, намеков, комплиментов, отношений и свиданий.

Потратив на бесполезный серфинг минут десять, я совсем было уже собрался закрыть сайт и благополучно забыть про него, как вдруг системный “бульк” оповестил меня, что кто-то что-то написал.

Я открыл мессенджер.

С картинки собеседника на меня смотрел Чарли Чаплин. И сердечка рядом с его фотографией не было.

“Привет, Вольфи”.

Мой собеседник фамильярничает с Моцартом? Интересное начало.

“Привет, Чарли”.

“Ты довольно оригинально решил проблему популяризации своей музыки - освоил интернет-маркетинг”.

Смайлики.

Я сидел и тоже глупо улыбался, как те самые желтые круглые смайлики. Неужели все-таки не зря я пришел? Или это тоже любитель флирта, только – умнее?

“Как поживаешь, маленький Бродяга?”

“Ооо, прекрасно. В Веве отличный воздух”.

Смайлы.

Что говорить теперь? Или так и нужно общаться дальше – в рамках придуманных героев?

“Кстати, я видел твой памятник. Симпатично вышло”.

“Оу, ты был в Веве? Мечтаю там побывать”.

Фух, кажется, все нормально: мой собеседник – обычный человек, а вовсе не шизофреник, возомнивший себя великим Чаплиным.

“Да, был, в прошлом году. Миленько, но ничего интересного, если бы не памятник”.

“Я видел на фото, и в самом деле милый городок”.

“Ты откуда?”

“Вообще-то, на сайте можно не называть свои настоящие данные. Но... какая разница, это же ерунда. Нью-Йорк. А ты?”

“Лос-Анджелес. Привет из прошлого!”

“Всего-то три часа…”

“Что там, кстати, в будущем? Инопланетяне не напали еще?”

“Пока все тихо, можешь смотреть в свой завтрашний день без опаски”.

“А как насчет имен? Правила сайта не запрещают их говорить?”

“Не запрещают, мы живем в свободной стране. Но если честно, я бы предпочел остаться Чарли, ок? Я пришел сюда просто трепаться о ерунде, без личного оттенка”.

“Понимаю тебя… я пришел для того же. Просто никогда раньше не бывал на таких сайтах, и как-то непривычно общаться, не представляя, с кем я говорю”.

“Тебя не устраивает мистер Чаплин? Вот это запросы! Ты, кстати, тоже не свою собственную фотографию повесил, великий Вольфганг Амадей, так что не капризничай”.

Смайлы.

“Ладно, тогда и я тебе не скажу имя. Будут сидеть и разговаривать в чате два классических старичка...”

“Ну, допустим, из тебя старичок получается плохой: ты указал возраст. Или это неправда?”

“Поймал! Возраст правильный, я никудышный шпион”.

“Это просто Чарли Чаплин - супермозг, хотя и хвастливый. Сравняю наши позиции: мне немного больше. Совсем немного”.

“Надо же, как быстро я расколол Чарли Чаплина! Но скажи хотя бы, ты парень или девушка?”

“А тебе какая разница? Мы же не на сайте знакомств. У меня даже специально отмечено: флирт исключен. У тебя вроде бы тоже”.

“Верно. Просто интересно было, я любопытный. Но ты прав, Чарли – лишние знания ни к чему”.

“Многия знания - многия печали, Вольфи, ты уловил мою мысль на лету! Кстати, что у тебя самое любимое, из Моцарта?”

“Все, кроме “Реквиема”.

“Оу, какая интересная формулировка… чем же провинился великий Реквием перед своим создателем?”

…

Общение с Чарли меня захватило до такой степени, что я даже не замечал подмигивания и приветы других собеседников. Киски и биороботы меня не интересовали.

Каждый день, едва открывая глаза, я нашаривал телефон и видел там что-то вроде:

“Доброе утро, Вольфи! В будущем обещают хороший день”.

На душе становилось тепло, словно кто-то давно знакомый подошел и обнял после долгой разлуки. На лице расплывалась улыбка - просто так, нипочему, от одних буковок на экране. Смешно, но совершенно банальное “доброе утро” заставляло меня чувствовать счастье. Я сладко потягивался и, не вылезая из-под одеяла, отвечал каким-нибудь незамысловатым смайликом.

Мы трепались обо всем: о книгах, о музыке, о соседях, о забавном случае в метро, о соседской собаке Чарли, которую звали Нэко…

Я понемногу узнавал о Чарли все больше и больше неважных мелочей: он работал в каком-то небольшом издательстве (кем именно, не уточнил); снимал крошечную студию где-то в пафосном Гринвич виллидж… но, по сути, я ничего о нем не знал. Даже возраст его остался приблизительным, да и род занятий он так и не обозначил. Кем можно работать в издательстве? Кем угодно, от уборщика туалетов до генерального директора. Была ли у него семья? Судя по вечерам, которые он тратил исключительно на мессенджер и меня в нем, если и была, то слишком уж неприхотливая и незаметная… Но я ничего не спрашивал. Зачем? Пусть все это остается тайной, если Чарли не считает нужным посвящать меня в детали своей жизни. Хотя… если отбросить лукавство, я банально боялся нарваться на ответ “мы же не на сайте знакомств”...

Да, я ничего о нем не знал, но он оказался для меня интереснее всех реальных знакомых, о которых я знал все.

Постепенно этот человек оттеснил на второй план все, что меня окружало, и единственное, чем я дорожил - это общение с ним. Я так боялся потерять его, что перестал задавать вопросы, хотя Чарли, в общем-то, не так уж сильно и скрытничал… думаю, спроси я его напрямую - он ответил бы мне.

Но я не спрашивал. Я даже отказался от попыток понять, парень или девушка мой Чарли. Он не поддавался на провокации и одинаково хорошо поддерживал любые темы – и про последнюю коллекцию Версаче, и про замену воздушного фильтра в мотоцикле. В конце концов, мне и самому стало не принципиально, какого он пола – главное, что я получил то, о чем мечтал. Я мог говорить обо всем на свете, обсуждать свой любимый балет, спорить о фильмах…

Ах да, фильмы…

Мы вместе смотрели фильмы.

Почти каждый вечер мы садились перед ноутбуками - каждый в своем городе, каждый на своем диване - и выбирали “программу на вечер”. Фильм, мюзикл, иногда аниме - мы заранее договаривались, и в определенную минуту, по часам, вместе нажимали на “плэй”.

“Куда он пошел? Ну скажи, с какого перепугу он подумал, что это безопасно???”

“Смотри, смотри, он сейчас… ох, черт!”

Это было все равно, что смотреть, сидя рядом. Все дни и вечера мы проводили “вместе” - параллельно общению происходила работа, параллельно общению случалась дорога домой, параллельно общению мы готовили еду… мы упоенно общались – так, словно бы только что вышли из заключения в одиночной камере.

Я не задавался вопросом, почему взрослый человек предпочитает всему остальному - меня, потому, что сам я точно так же предпочитал всему - его.

“Ты обещал научить меня делать соус. Я как раз в магазине, что для него купить?”

“Сливки, грибы, муку, лук…”

“Готово, шеф. Представляешь, у нас появился интересный хлеб, называется «Бельгийский». Возьму попробовать”.

“ …Ты дома?”

“Так точно! Готовность номер один”.

“Берешь сковороду…”

“Маленькую или большую?”

“Маленькую. Наливаешь на нее немножко оливкового масла… и мелко режешь одну головку лука…”

“Насколько мелко?”

“1,5 сантиметра”.

“Океееей. Режу”.

Каждое слово, каждая буковка приносили только упоение: совершенно не казалось странным писать вместо разговора, совершенно не утомляло это, наоборот, возможность обдумать свой ответ делала общение каким-то очень наполненным и завершенным, исчезли раздражающие при живом общении затянутые паузы и невнятное мычание вместо ответа…

Так проходили дни и недели. Я все сильнее и сильнее втягивался в это общение: меня не интересовали вечеринки, не интересовали свидания, я перестал общаться с реальными знакомыми, перестал ходить в кино – у меня был мессенджер, в котором меня ждал Чарли. Чарли стал для меня постепенно единственным. Чарли как-то незаметно вытеснил из моей реальной жизни всех, кто в ней был: знакомые перестали звать меня на вечеринки, знакомые перестали забегать потрепаться о жизни, коллеги не выдерживали и получаса. Мое внимание было постоянно рассеяно, я отвлекался на мессенджер, и всем становилось понятно: мне интереснее с тем, кто в телефоне.

Мне вполне хватало моего Чарли.

Я словно нашел в нем что-то, чего мне так долго недоставало. И как же я был рад, что он точно так же, как и я, с головой погряз в нашем общении…

Говорить о том, что волнует, мы начали примерно через месяц: просто в один прекрасный день, как само собой разумеющееся, поделились друг с другом наболевшим – и выяснилось, что в разговоре можно найти и облегчение боли, и какое-то компромиссное решение, не замеченное в одиночку… Оказалось, что обсудить мы можем вообще ВСЕ. Чарли был старше меня, и в чем-то намного опытнее, но находились жизненные ситуации, в которых он по сравнению со мной казался совсем юным мальчишкой… Наше общее арифметическое получалось таким, каким нужно. Мы не спорили с Чарли. Не навязывали своих мнений. Мы обсуждали, уравновешивали друг друга – и искали способы изменить ситуацию. Оказалось, вдвоем это сделать намного проще…

Мы никогда не вдавались в детали, но в целом – в целом мы говорили обо всем.

“Вольфи, у тебя бывало когда-нибудь ощущение дежавю?” - огорошивал меня с утра Чарли, едва я продирал глаза и хватался за телефон.

“Нннет, кажется, - терялся я, честно пытаясь вспомнить, - если не считать предчувствий…”

“Предчувствия не в счет. Де жа вю - это совсем другое… я встал сегодня утром с больной головой, потому что мне приснилась вся моя жизнь на несколько лет вперед, представляешь… я не знаю, верить этому или нет. Но оно было так ярко, так выпукло…”

“И какая она была, твоя будущая жизнь? Тебе понравилось?”

“Скорее, я пришел в ужас. Но согласись, если мне показали правду, возможно, я смогу избежать ошибок?...”

Мы оба казались одинокими в нашей реальной жизни, и если у меня это было связано с моим отвращением к банальным путям от ухаживания до отношений и нежеланием видеть рядом кого-то… постороннего, то у Чарли, видимо, имелась какая-то другая причина. Как я ни старался, так и не смог разговорить его: эту тему он вежливо, но твердо попросил меня закрыть. Я перестал настаивать.

Мне было неважно это все, потому, что меня – лично меня – мой Чарли устраивал на все триста процентов. И даже немножко больше.

Через два месяца после первого посещения сайта в моей жизни не осталось никого, кроме Чарли.