Письма Чарли Чаплину 6. "Его место свиданий"

Тед - надо же, я даже мысленно перестал называть его “Чарли”! - всерьез воспринял мою случайную подсказку про сценарий, и действительно засел за работу. Теперь я знал, что в издательстве журнала он служит штатным журналистом, но отвечает не за новости или скандалы “из жизни знаменитостей”, а ведет маленькую рубрику “Почитаем”: подыскивает небольшие рассказики в сети, договаривается с их авторами об официальной публикации, редактирует - или, если не нашлось ничего интересного, пишет сам.

Если бы мой Чарли оказался репортером или охотником за “горяченьким”, я бы, наверное, проклял свою и без того весьма неудачливую судьбу. Но в этот раз, по счастью, не пришлось.

Признаться, я залез на сайт того самого журнала в надежде, что в разделе “наша команда” увижу фотографию и Теда, но кроме лоснящейся физиономии Главного Редактора журнала там никого не было.

Не страшно, успокоил я себя. Рано или поздно я все равно его увижу. Это просто вопрос времени.

Почему-то для меня это стало сродни идее фикс. То, что рассказывал Тед о своем сне, вполне могло бы сойти за обычный ночной кошмар, если бы не одно “но”: упоминание про август и мальчика, загадывающего желание звездам на берегу. Картинка, конечно, вполне избитая в романтических фильмах, но почему - август?

И еще - Реквием...

Каждый день Тед рассказывал мне, что именно написал, зачитывал куски и правил их вместе со мной, а я внимательно - хорошо, что он меня не видел! - вслушивался в каждую деталь. Я даже записывать пытался, пока, наконец, не догадался попросить Теда прислать мне почитать уже написанные части. Он легко согласился и сбросил мне ссылку на онлайн-документ, в котором работал, и с тех пор я имел возможность в режиме реального времени, едва ли не в тот же самый момент, когда на мониторе появлялся текст, рассматривать каждое слово под микроскопом, анализировать и пытаться понять, что это, черт побери, за совпадения такие.

Было еще кое-что, что смутно беспокоило меня, словно ноющий зуб.

Тед упомянул, как плакал, набирая незнакомый номер наугад, и там, где-то далеко от Нью Йорка, ему ответил смутно знакомый голос… Эта фраза вернула меня в день, когда я впервые набрал номер Теда - день его операции, самый первый наш телефонный разговор. Голос, ответивший тогда… он тоже показался мне похожим на чей-то - интонации, что ли, или тембр… не знаю, тогда я был взволнован совсем другими вещами, но подсознание поставило себе пометочку, и теперь любезно подсовывало пищу для размышлений. Что за чертовщина, размышлял я, ероша волосы и бегая по комнате. Что, что меня тогда зацепило? Не помню, сейчас уже не помню - общаясь с Тедом каждый день, я настолько привык к его голосу, что первое кольнувшее ощущение стерлось из памяти. Этот голос был - Теда, и теперь, терзай память, не терзай, уже не вспомнить, что именно и чье проскользнуло в самых первых фразах.

Мне нравится, как ты описал душную темноту, - говорил я Теду в трубку, - но что было до этой темноты? Ты не помнишь?

Не помню, - задумывался и он, и я словно бы наяву видел, как он (и откуда только я взял этот образ?) легонько покусывает указательный палец, - помню только Lacrimosa… Я после этого специально в интернет полез, переслушал несколько десятков вариантов. Я так четко слышал этот Реквием, что узнал потом даже конкретное исполнение… это был симфонический оркестр немецкого радио, кстати...

Но если твое зрение гасло и уплывало в темноту, то сначала же что-то было вокруг? - настаивал я. Мне почему-то было принципиально важно во что бы то ни стало узнать всё про этот сон, словно, узнав, я найду самый главный ответ на все свои вопросы, - Когда вокруг начало меркнуть, меркло же ЧТО-ТО, верно?

Оу.

Ч-что?... - у меня пересохло горло от интонации, с которой Тед произнес это “оу”, - Ты что-то вспомнил?

Ты гений, Бо. Ты натолкнул меня на ту самую потерянную мысль! Теперь я знаю, как соединить в рассказе мучительные поиски контактов в телефоне - я, кажется, перед отключкой видел телефон, и он звонил, понимаешь? Звонил!...

Тед говорил что-то еще, фоном слышалось мягкое щелканье клавиатуры - мужчина, не отрываясь от разговора со мной, молниеносно набирал текст… А я остановившимися глазами смотрел на чашку с глупой картинкой. Логотип какой-то фирмы, для которой я имел несчастье сниматься в рекламе - черно-белая фигура с развевающимися волосами. Я смотрел на эту фигуру, словно только она и удерживала меня в сознании, словно отпусти я ее из поля зрения хотя бы на мгновение - и мир закрутится в беспорядочной карусели, а потом погаснет… Я не хочу сойти с ума. Я не хочу. Но почему каждое слово из его глупого сна пощечиной отправляет меня в тот самый вечер? Снова и снова?

Я ведь звонил, я слишком долго звонил тогда...

Нет, больше терпеть невозможно.

Я решился.

Затолкав в рюкзак какие-то мелочи и делая перед Тедом вид, что собираюсь на пробежку, я выхватил на сайте билет до Нью Йорка на ближайший рейс и помчался в аэропорт.

Мне показалось, что я выбрал единственно правильный путь: сколько можно уже мучить себя? Нужно просто один раз посмотреть на этого мужчину, на моего Чарли, на Теда - и все закончится. Я должен увидеть, какой он. Кто он, в конце концов. Мне даже не обязательно говорить ему, что я прилетел, что я где-то рядом: я могу просто подойти к его издательству, посмотреть на людей, которые входят в офис перед рабочим днем… это ведь не преступление, лихорадочно думал я, совсем не преступление! Пусть он не хочет со мной встречаться - ну так я и не собираюсь ему навязываться. Но ведь он не может запретить мне прилететь в Нью Йорк и подойти к издательству?...

В самолете я уснул, как убитый – это доказывало, что я не сомневался в своем решении. Где-то в глубине души я, конечно, немного переживал из-за самовольности своего поступка, но сил терпеть больше не было. Я просто должен увидеть его - и закончить уже непонятную историю со снами и галстуками. Я, тот самый человек, который загадывал звездам желание, имею право знать, в чей сон меня занесло?... И почему в этом самом сне так внезапно появились куски из моей реальной жизни?

В Нью-Йорк я прилетел в шесть тридцать утра - самое время, чтобы прямо из аэропорта поехать искать то самое издательство.

Адрес у меня, разумеется, был заранее припасен, и около восьми утра я уже болтался неподалеку от огромного здания из стекла и бетона. Само здание принадлежало корпорации, в которую входили десятки издательств, подобных тому, где трудился Тед, но в целом выглядело все это внушительно и презентабельно. Потерять такую работу и в самом деле было бы… неприятно, наверное.

Однако… уже сейчас в огромные стеклянные двери входят десятки сотрудников, а через полчаса, когда до начала рабочего дня останется совсем немного, меня и вовсе сметет людской водоворот… как мне найти в этом бушующем океане одного-единственного Теда?

Не представляя, как он выглядит, бессмысленно было ждать его у входа: молодых мужчин сюда войдут сотни...

И тогда мне пришла в голову спасительная идея: я решил караулить его в кафе у издательства. Тед не раз говорил мне, что перед рабочим днем заходит туда за кофе, и всегда берет Café Allongé - именно так, по-французски, потому, что хозяин кафе-кондитерской - француз, и составляет меню исключительно на своем родном языке… Свой Café Allongé Тед пил часто, но не каждый день; я надеялся, что сегодня мне повезет, и мужчина не изменит своей привычке порадовать старика-француза.

В противном случае… что ж, придется остаться в Нью Йорке еще на денёк. Другого варианта опознать Теда у меня все равно нет…

Кафе я нашел легко: оно располагалось прямо напротив входа в издательство, и меню действительно было составлено с использованием французских слов. Порассматривав диковинные “Café au lait” и “Café Crème”, я наугад ткнул пальцем в строчку с “Café Gourmand”, взял маленькое пирожное и занял наблюдательную позицию за столиком прямо напротив кассы.

Написав, как обычно, свое “доброе утро” Теду, я приготовился ждать, делая вид, что смакую горький, как полынь, эспрессо.

Я совсем забыл, что теперь у нас нет разницы во времени...

Тед ответил мне тут же: ”Ты сегодня непривычно рано…. бессонница? Или тоже де жа вю?”

Я набрал его номер, и услышал звуки улицы: Тед куда-то шел. Неужели же я его упустил, огорчился я про себя, или он пошел в какое-то другое кафе, а я ошибся?

- Нет, слава богу, обошлось без де жа вю, - ответил я ему как ни в чем не бывало.

Тед хмыкнул:

- Обычно ты писал часа на три позже, а то и на четыре.

- Да, сегодня подстроился под тебя, - почти не соврал я, - я слышу, ты уже на улице?

- Мгм. Решил избежать часа пик в метро и приехал на работу пораньше.

- Позавтракал?

- Да ты пророк, Бо! - рассмеялся мужчина, - Я как раз иду в направлении своего Allongé.

Я выпрямился на стуле: угадал правильно! И сейчас… сейчас я его увижу.

- Написал что-нибудь новенькое? – продолжал я изображать обычное утро и обычный разговор.

- Как назло, вдохновение меня покинуло… Кроме того, что я тебе показывал, больше ничего не родилось.

Я впервые за все время нашего общения не знал, что еще сказать, и чем заполнить паузу: я ждал, когда же в кафе войдет хотя бы кто-нибудь похожий на моего собеседника. Я понял, что совершенно не представляю, как он выглядит, и придется ориентироваться только на голос - и на тот самый треклятый кофе.

Забирали по пять стаканчиков сразу девушки, похожие на младших служащих или помощниц; входили степенные мужчины средних лет; присаживались к столику с чашечкой дамы, похожие на киноактрис - и парни, похожие на курьеров… но никто из них не говорил по телефону.

Неужели я что-то перепутал?

- Как там кофе? – снова невзначай поинтересовался я.

- Кофе пока в пути, - весело отозвался Тед, и его голос заглушился ревом проносящегося мимо автомобиля, - точнее, это я в пути, и готов придушить всех автомобилистов, из-за которых светофоры с утра не переключаются по три минуты. А что?

- Ну, я подумал, раз ты идешь в кафе, то я тоже могу взять кофе, и у нас получится совместный завтрак, - нашелся я, вытягивая шею и высматривая в окно тротуары и светофоры поблизости.

- Бо, ты просто генератор удачных идей, - рассмеялся мужчина, - чего-чего, а совместного завтрака мы еще не устраивали.

- Надеюсь, ты не слишком громко чавкаешь.

- Я буду держать телефон далеко от чашки, - раздалось практически над моим ухом одновременно с голосом в телефоне, и я осторожно повернул голову к стеклянной двери.

Сердце забилось так сильно, словно готово было проломить ребра и вывалиться на столик.

Этого мужчину я заметил бы сразу, даже если бы не услышал его реплику. Он выглядел ровно так же, как выглядел я, когда общался с ним – он улыбался наушнику и был настолько погружен в другую реальность, что окружающее для него просто не существовало.

Но заметил бы я его не только поэтому.

Если бы у меня спросили, какой мужчина способен привлечь мое внимание в любой ситуации и в любом состоянии, даже на смертном одре, я бы (помимо, конечно, описания того самого своего идеала) назвал только три характеристики: темные волосы до плеч, темные глаза, худощавая фигура.

И именно такой мужчина вошел в кафе, улыбаясь наушнику и обещая не чавкать мне в ухо.

Ему действительно было лет двадцать семь на вид, и смотрелся он худеньким и тонким. Элегантные очки без оправы, черная рубашка с расстегнутым воротником (и в самом деле не носит галстуки!), серый костюм... Немного волнистые - или просто не слишком тщательно причесанные? - волосы, падающие челкой на глаза, заложенные за уши, спускающиеся сзади на воротничок... Стильная стрижка, уж я-то знаю, о чем говорю, сам всегда прошу сделать мою челку "небрежной"... и глаза. Да, у него действительно были темные глаза цвета кофе.

И если он улыбнется…

Нет, я не буду думать об этом.

Я осознал, что безнадежно пропал. И еще я осознал, что приехать в Нью Йорк было моей большой ошибкой... как жить с этим дальше? Как разговаривать каждый день, удерживая в памяти вот ТАКОЙ образ, и делать вид, что я - просто друг, который совершенно не представляет, с кем общается? Я не смогу. Я не настолько хороший артист, черт меня подери.

Да, пожалуй, он был прав, когда говорил, что знакомство все испортит и разрушит. Я влюбился - сначала в буковки моего Чарли, потом в голос, а теперь и в него самого, а он... он - обычный мужчина, у которого даже-все-еще-кажется-есть-девушка… и ему просто нужен друг по переписке.

Я смотрел на него, не дыша и не шевелясь, и надеялся только, что мой неотрывный взгляд не привлечет его внимания.

Но мой Чарли - а точнее, конечно, Тед - ничего не замечал. Он точно так же, как и я, не смотрел по сторонам, и ему было совершенно все равно, кто сидит за столиками кафе и с какой стороны на него беззастенчиво пялятся незнакомые молодые люди. Он смотрел на витрину с выпечкой и теребил наушник.

- Эй, Бо... ты там уснул?

- Нннет...

Я не знал, что говорить, и немного боялся, что он услышит меня совсем рядом, как я услышал его. Но он, кажется, не обращал внимания ни на что и ни на кого вокруг. Немного нахмурил темные, вразлет, брови. Кивнул продавцу (“Как обычно!”), и снова позвал:

- Эй! Бо! Боооо! Куда ты пропадаешь? Все-таки тебе вредно так рано вставать, напрасно ты подстраивался под ме...

И я, может быть, успешно изобразил бы заснувшего прямо посреди разговора недотепу, если бы...

Если бы не полицейская машина, на огромной скорости промчавшаяся мимо кафе по улице и оглушившая мир душераздирающей сиреной.

И Тед, конечно, услышал эту одновременную сирену - и за окном, и в наушнике.

И окаменел.

Окончание главы